Страница:
— Да, я варю зелья подольше, чем ты, недомерок, живешь на свете! И это честные старинные зелья, освященные мудростью Матери Мира! Да, именно так, а не всякая фоморская пакость!
— Да пойми ты, старая кошелка, это всего-навсего трава! Какая разница, кто это придумал! И если хочешь знать, мой народ владел мудростью, когда твои предки пасли в дальних степях баранов, отгоняя от них волков каменными топорами...
Торнан усмехнулся. Уже несколько дней Чикко завладел лекарственной лабораторией Герны и занимался приготовлением разных магических порошков и эликсиров, которые должен был захватить с собой. Вообще-то официально он должен был поведать храмовым травницам кое-какие фоморские секреты и честно пытался это сделать, надо отдать ему должное. Но напрасно — Герна видела в нем врага и шарлатана, полагая, что сама кого хочешь научит.
Однажды, когда она оскорбила его особенно крепко, он даже предложил ей поединок на ядах, и Анизе пришлось улаживать конфликт лично. Впрочем, как и всякий дикарь, Чикко был отходчив и незлопамятен. Кстати, он был уже не какой-то безродный шаман, а иерофант храма великой богини. Так было нужно для затеянного ими дела. Да и Торнан, хотя и не был уволен из Стражи Севера, находился теперь на службе у Коргианского соборного храма Великой Матери, будучи отпущен на оную службу «на срок, потребный храму для совершения дел, храма касающихся». Так гласила грамота, показанная ему Анизой. Про некрасивую историю в «Королевских рогах» там даже не упоминалось. Так что все основания быть довольным у него имелись.
Еще Торнан был доволен, что Марисса не живет с ними, а пропадает в городе. Успеют еще друг другу надоесть в походе.
Старый кухарь, немой раб (а может, и не раб), выдал Торнану его завтрак — кусок окорока и четверть большого каравая с оливками. Наскоро поев и запив корм холодной водой, капитан отправился обратно в келью и занялся делом.
В очередной раз он перебрал бумаги. Карты, отрывки из летописей, какие-то древние пергаменты и папирусы, коряво начерченные планы зданий и городов, старые записи с незнакомым, архаичным начертанием букв. Торнан в очередной раз благословил Тарну — ту бесшабашную купчиху, что когда-то, в промежутках между уроками любви, научила его бегло читать на нескольких языках.
Часть бумаг он отложил — там, где требовались знания магических штучек: пусть их посмотрит Чикко. Кое-что — там, где дело касалось всяких священных и божественных заморочек с Тиамат и прочими небожителями, — требовало совета Мариссы. Но вот все, что касалось маршрута их предстоящего похода — вот тут помочь ему было некому, да и не рискнул бы капитан просить совета в таком деле: боком выйти может.
К началу третьей дневной стражи Торнан почувствовал, как начинает трещать голова. Хотя и научившись водить в бой сотню и даже манипул, все же он по натуре оставался волком-одиночкой, бойцом, а не командиром. И в который раз он думал, что ему было бы проще, отправься он в это путешествие сам, даже без закадычного приятеля-мага.
Но чему быть — того не миновать...
Жезл, вернее его части, могли быть спрятаны в семи местах. Причем места эти были разбросаны без малого по всей Логрии — от хребтов и пустынь Дагарры и Южного Эльгая до жарких побережий Уттикского царства. И сейчас Торнан решал задачу, как пройти все семь мест наикратчайшим путем.
Для этого он еще утром отрядил Чикко в книжные ряды, чтобы тот приобрел самое полное описание всех этих земель, какое найдет, и заодно — карты их области мира: побольше и не торгуясь. Чикко вернулся, нагруженный книгами и свитками, ворча на дороговизну. Не стесняясь, он сообщил, что надеялся выгадать несколько монет, чтобы вечерком навестить девочек и хоть немного наверстать упущенное за недели тюремного воздержания, но тутошние книжники, похоже, дадут сто очков вперед картагунийским ростовщикам.
(Правда, когда он показал Торнану список магических снадобий и всего прочего, который составил, да еще с цифрой внизу, сколько это стоит, пришел черед сетовать уже капитану.)
Сейчас дорогие карты были безжалостно исчерканы углем и небрежно брошены на пол. И капитан вынужден был признать, что труды его были почти напрасны.
Самый короткий маршрут оказывался самым трудным, самый легкий и быстрый — самым опасным, самый безопасный — самым медленным и неудобным. Торнан пытался было комбинировать, соединяя достоинства различных планов. Не помогло: почему-то всякий раз происходило наоборот — шансов дойти хотя бы до середины у них было меньше, чем у кролика — сходить в гости на волчью свадьбу и вернуться живым и невредимым. В нескольких местах тлели войны и смуты. В других, как говорили, до сих пор обитали древние нехорошие твари и нечисть. В третьих на дорогах не было житья от разбойников, обнаглевших до того, что они открыто выходили к караванам и требовали плату за проход. В четвертых... В седьмых...
И это не говоря о том, что большая часть карт была не самого лучшего качества. Проще говоря — хуже некуда. Уже беглый взгляд капитана отмечал ошибки в определении дней пути и направлений. Да и вообще их составляли хотя и со слов знающих людей, но книжники, сами никуда из своих городов не выезжавшие.
Вот хоть этот чертеж — это ж надо было написать, там где живут айханы: «Место обитания породы сильных собак»! Спору нет, собачки там действительно неплохи, но вот не дай боги и демоны кому-нибудь отправиться туда их покупать...
Да еще два из возможных мест упокоения жезла находились не где-нибудь, а в Восточных пределах. А добираться туда... Как знает всякий, между основными землями Логрии и ее восточной частью пролегли непроходимые Рихейские горы, на чьих вершинах никогда не тают снега. И единственный удобный путь сквозь них, через перевал Карат, уже двести с лишним лет как разрушен Великим Землетрясением. Так что попасть туда можно тремя способами — либо морем, обогнув Ликонский полуостров, либо через северные земли даннов, либо высокогорными пастушьими тропами (если не очень боишься смерти). Сам Торнан пришел в эти края, кстати, именно через хребет, но было это много лет назад, он был тогда молод и глуп, и те несколько недель были не самыми лучшими в его жизни.
Древние герои в сказках в таких случаях садились на доброго коня и ехали напрямик к цели. Последовать их примеру? Да, как говорится в тех же былинах: «Тут ему, молодцу, и смерть пришла». Торнан еще в ранней юности на своем опыте понял, что прямые пути не всегда самые короткие — чаще как раз совсем наоборот.
Поэтому придется примеряться к направлению караванных троп и протяженности трактов, бродам и мостам; к течению рек, к сезонным ветрам и скорости хода кораблей. Выбирать, проехать еще лишних сто лиг, добраться до реки и, сев на паром, спокойно переправиться или пересекать двадцать лиг какого-нибудь Чернолесья с его буреломами, болотами, и вурдалаками... Думать, идти ли через славный бунтами и смутами Синий Берег или плыть в Гвойс, что и дальше, и куда как менее удобно.
И так далее, и тому подобное.
Пожалуй, будь у капитана возможность взять с собой — на всякий случай — сотню конных воинов, будь у него довольно золота, чтобы, не считая, покупать новых коней взамен сдохших, да еще имей он грамоту не храмового посла, а нормального королевского — можно было бы и рискнуть.
Но ничего этого не было, а кроме того, все надлежало совершить в глубокой тайне.
Он еще раз просмотрел карту Логрии. Семь мест. Подземные катакомбы возле руин мертвого города в пустыне Тэр и непонятная Часовня Второго Брата у самых границ Килльдара. Соборный Храм в столице Даннелага. Урочище Мертвой Змеи — это уже за хребтом. Храм Дочери в Алаваре...
Немолодой служка появился в дверях его каморки, оторвав от дела.
— Капитана Торнана желает видеть благословенная Аниза, — сообщил он кастратным фальцетом, хотя редкая бороденка свидетельствовала, что все части тела у него на месте.
— Хорошо, иду. — Ант отодвинул карты. Поднявшись следом за писклявым в жилое крыло, он толкнул дверь, беззвучно распахнувшуюся на хорошо смазанных петлях. Как только Торнан вошел, его сапоги утонули в толстом ковре, синем с вытканными серебром дельфинами. Он почувствовал запах знакомых духов. Капитан поднял глаза и встретился взглядом с той, которая предпочитала эти духи. Ее вкусы не изменились за прошедшие годы.
Аниза отступила в сторону.
— Входи, дружище. Я все думала, когда же ты наконец соберешься навестить меня.
Торнан вошел в покои. В комнате был тот изящный беспорядок, что отличает жилища богатых и безалаберных людей. У окна из белой фаянсовой чаши лакал молоко рыжий кот в серебряном с чернью ошейнике.
— Добро пожаловать в мое скромное жилище, Торнан. — Аниза сняла с кресла еще одного кота, трехцветного. — Садись, чувствуй себя как дома.
— Я рад слышать это, — сказал он, придав лицу благодарное выражение.
Хозяйка принарядилась: длинное платье до пола открывало плечи, по бокам шли разрезы до талии, скрепленные золотыми застежками, украшенные жемчугами и сапфирами.
— Присаживайся, Торнан, — повторила она.
Он двинулся было к креслу, но наглый котище тут же вскочил обратно, показывая всем видом, что не намерен уступать место чужаку. Можно было, конечно, сбросить хвостатого нахала на пол, но кто знает, что скажет хозяйка? Капитан огляделся. В обшитой панелями розового падуба комнате единственным местом, где можно было сесть, кроме кресла и стола, являлось ложе из эбенового дерева с пурпурными подушками, с балдахином, вышитым серебром. Перехватив его взгляд, Аниза приглашающе похлопала ладонью рядом с собой. Но все же не совсем рядом. Он сел — ровно там, где она указала: не дальше и не ближе.
— Ты, наверное, хочешь знать, как идет подготовка к походу? — начал он.
— Нет, я доверяю тебе — ты ведь более опытен в таких делах. Если только тебе не хватает денег...
— Нет, спасибо, золота достаточно.
— А сама затея у тебя не вызывает сомнений?
— Теперь уже поздно что-то менять... — пожал он плечами. — Хуже нет бросать начатое дело и все переигрывать.
После раздумий над ситуацией он предложил способ избежать возможного постороннего внимания. Они отправятся как бы не за жезлом, а с поручением в один из окраинных храмов Тиамат. Посол из числа храмовых воинов с двумя сопровождающими — мелким иеродулом-лекарем и телохранителем-наемником — не должен вызвать подозрений ни у кого, включая служителей храмов: Аниза и ее неназванные друзья предполагали, что у их неведомого противника могут быть глаза и уши и среди жрецов Тиамат. При всем этом они не должны будут слишком часто пользоваться гостеприимством храмовых подворий по пути и категорически не извещать о себе служителей богини в тех местах, где будут искать жезл.
— А с Мариссой у тебя как отношения? — осведомилась она
— Благополучно, слава богам, — сообщил Торнан. — Она говорит, что хоть завтра готова в поход.
— Да знаю уж, она всегда готова... — непонятно бросила жрица.
— А я и не знал, что у тебя есть племянница, — сообщил он зачем-то.
— А я ее вам и не показывала, — пожала она плечами. — Сам должен понимать, почему. Да и вообще: она тогда в жреческой школе училась, а я кто была? Вот, думала, вырастет, станет Повелительницей Алтарей, а вон как получилось... — Застарелая печаль прозвучала в ее голосе.
Повисло молчание. Торнан поднялся, шагнув к двери.
— Погоди...
— Есть еще что-то?
— Да так... Сущая мелочь...
Аниза встала, и ее руки поднялись к застежкам платья. Ловкие пальцы вмиг справились с фибулами. Быстрое движение плеч, и платье соскользнуло на ковер.
— Ты знаешь, что делать дальше? — спросила она.
Аниза, набрав в пригоршню воды, плеснула себе на великолепную грудь.
На шее у нее было жемчужное ожерелье с рубиновой подвеской, покоящейся в глубокой ложбине между ее грудей, которые были такими же впечатляющими, как в дни их первого знакомства. Больше ее тело не было прикрыто ничем.
В большой круглой мраморной ванне, где поместились бы не только Торнан с Анизой, эта женщина могла бы показаться человеку, склонному к поэзии, прекрасной жемчужиной в раковине. Но Торнану такое сравнение в голову не пришло. Он думал о другом.
Если Анизе добавить несколько лет, то Торнан вполне мог бы быть ее сыном. Но смотрелась она от силы его ровесницей. Белоснежную атласную кожу еще не избороздили морщины, а в иссиня-черных волосах не видно ни одной седой пряди.
Выбравшись из мраморной емкости, Аниза убежала за занавеску и вскоре вернулась с парой серебряных кубков и кувшином. Из кувшина она налила вина в кубки, не пролив ни единой капли.
Торнан взял протянутый кубок и отпил. Вино было превосходным. Как и все в жилище Анизы. Как и сама хозяйка.
— Я вот как раз собираюсь тебе сказать, насчет третьей награды... — сообщила Аниза, пригубив вино. — Когда вы вернетесь, я думаю назначить тебя начальником охраны Дискалиона.
— То есть?
— Ну, начальником охраны моей школы. Мне почему-то кажется, что нам следует почаще видеться.
— Да нет, я понял... но...
— Что тебя беспокоит? На нашу школу уже лет пятьдесят никто не нападал. Самое большее, что тебе придется — гонять безмозглых нищих дураков, вообразивших, что они влюблены в моих воспитанниц... Что ты замолчал?
— А ты ревновать не будешь? — только и спросил он.
— Дружок, ты еще не забыл, кем я была? Ревнивая шлюха — это все равно что распутная девственница! — жестко усмехнулась Аниза.
И вновь он почувствовал дистанцию между бывшей гетерой и капитаном. Между жрицей Тиамат пятого ранга и варваром с Востока.
— К тому же, — она вдруг усмехнулась почти добродушно, — моим девочкам будет очень полезно узнать, что такое настоящий мужчина! Так ты согласен?
— Разве я похож на дурака? — поинтересовался Торнан.
— Вот и хорошо. Ты хочешь со мной поговорить еще о чем-то?
— Да... то есть... Вообще-то...
— Ну ты прямо как какой-нибудь малолетний ухажер, который в первый раз пришел к потаскушке в веселый дом и стесняется просить — сколько это стоит? — изрекла Аниза. — Да еще думает-гадает — хватит ли стянутых у папашки денег?
Торнан выругался про себя. Аниза как никто умела поставить его на место.
— Нельзя ли все-таки куда-нибудь девать твою племяшку? — выдал он наконец.
— Торн, это не вопрос, — очень сухо сказала жрица, каким-то образом сразу отдалившись от собеседника на должную дистанцию. — Она идет с вами.
— Аниза, ты понимаешь — она может не вернуться... — начал Торнан.
— Я знаю, — коротко ответила она. — На все воля Богини. Это ее судьба, и никто, кроме меня, не хотел больше, чтобы она была другой. Она так решила, а характер у нее... Будь у меня ее характер, я, может, была бы королевой Килльдара... — Аниза улыбнулась. — Так-то, друг!
— Пороли ее в детстве мало! — прокомментировал северянин. — А еще лучше — посадила бы ты ее в кладовку этак на неделю на воду и хлеб. Быстро б поумнела!
— Пробовала, — печально сообщила жрица. — Еще когда куртизанкой была. Держала ее точно так, как ты сказал — в подвале на привязи, — после того, как она из храмовой школы бежала. Тогда у меня совсем крышу снесло. Видел у нее шрам на предплечье?
Торнан кивнул. Серьезный шрам, как будто хорошо рубанули фальчионом.
— Так вот — это она пыталась перерезать себе вены осколком кувшина. Несколько часов пилила — хорошо я тогда вовремя пришла... На все воля Тиамат, — повторила Аниза. — Но я очень хочу, чтобы она — и ты — вернулись живыми.
Глава 6
— Да пойми ты, старая кошелка, это всего-навсего трава! Какая разница, кто это придумал! И если хочешь знать, мой народ владел мудростью, когда твои предки пасли в дальних степях баранов, отгоняя от них волков каменными топорами...
Торнан усмехнулся. Уже несколько дней Чикко завладел лекарственной лабораторией Герны и занимался приготовлением разных магических порошков и эликсиров, которые должен был захватить с собой. Вообще-то официально он должен был поведать храмовым травницам кое-какие фоморские секреты и честно пытался это сделать, надо отдать ему должное. Но напрасно — Герна видела в нем врага и шарлатана, полагая, что сама кого хочешь научит.
Однажды, когда она оскорбила его особенно крепко, он даже предложил ей поединок на ядах, и Анизе пришлось улаживать конфликт лично. Впрочем, как и всякий дикарь, Чикко был отходчив и незлопамятен. Кстати, он был уже не какой-то безродный шаман, а иерофант храма великой богини. Так было нужно для затеянного ими дела. Да и Торнан, хотя и не был уволен из Стражи Севера, находился теперь на службе у Коргианского соборного храма Великой Матери, будучи отпущен на оную службу «на срок, потребный храму для совершения дел, храма касающихся». Так гласила грамота, показанная ему Анизой. Про некрасивую историю в «Королевских рогах» там даже не упоминалось. Так что все основания быть довольным у него имелись.
Еще Торнан был доволен, что Марисса не живет с ними, а пропадает в городе. Успеют еще друг другу надоесть в походе.
Старый кухарь, немой раб (а может, и не раб), выдал Торнану его завтрак — кусок окорока и четверть большого каравая с оливками. Наскоро поев и запив корм холодной водой, капитан отправился обратно в келью и занялся делом.
В очередной раз он перебрал бумаги. Карты, отрывки из летописей, какие-то древние пергаменты и папирусы, коряво начерченные планы зданий и городов, старые записи с незнакомым, архаичным начертанием букв. Торнан в очередной раз благословил Тарну — ту бесшабашную купчиху, что когда-то, в промежутках между уроками любви, научила его бегло читать на нескольких языках.
Часть бумаг он отложил — там, где требовались знания магических штучек: пусть их посмотрит Чикко. Кое-что — там, где дело касалось всяких священных и божественных заморочек с Тиамат и прочими небожителями, — требовало совета Мариссы. Но вот все, что касалось маршрута их предстоящего похода — вот тут помочь ему было некому, да и не рискнул бы капитан просить совета в таком деле: боком выйти может.
К началу третьей дневной стражи Торнан почувствовал, как начинает трещать голова. Хотя и научившись водить в бой сотню и даже манипул, все же он по натуре оставался волком-одиночкой, бойцом, а не командиром. И в который раз он думал, что ему было бы проще, отправься он в это путешествие сам, даже без закадычного приятеля-мага.
Но чему быть — того не миновать...
Жезл, вернее его части, могли быть спрятаны в семи местах. Причем места эти были разбросаны без малого по всей Логрии — от хребтов и пустынь Дагарры и Южного Эльгая до жарких побережий Уттикского царства. И сейчас Торнан решал задачу, как пройти все семь мест наикратчайшим путем.
Для этого он еще утром отрядил Чикко в книжные ряды, чтобы тот приобрел самое полное описание всех этих земель, какое найдет, и заодно — карты их области мира: побольше и не торгуясь. Чикко вернулся, нагруженный книгами и свитками, ворча на дороговизну. Не стесняясь, он сообщил, что надеялся выгадать несколько монет, чтобы вечерком навестить девочек и хоть немного наверстать упущенное за недели тюремного воздержания, но тутошние книжники, похоже, дадут сто очков вперед картагунийским ростовщикам.
(Правда, когда он показал Торнану список магических снадобий и всего прочего, который составил, да еще с цифрой внизу, сколько это стоит, пришел черед сетовать уже капитану.)
Сейчас дорогие карты были безжалостно исчерканы углем и небрежно брошены на пол. И капитан вынужден был признать, что труды его были почти напрасны.
Самый короткий маршрут оказывался самым трудным, самый легкий и быстрый — самым опасным, самый безопасный — самым медленным и неудобным. Торнан пытался было комбинировать, соединяя достоинства различных планов. Не помогло: почему-то всякий раз происходило наоборот — шансов дойти хотя бы до середины у них было меньше, чем у кролика — сходить в гости на волчью свадьбу и вернуться живым и невредимым. В нескольких местах тлели войны и смуты. В других, как говорили, до сих пор обитали древние нехорошие твари и нечисть. В третьих на дорогах не было житья от разбойников, обнаглевших до того, что они открыто выходили к караванам и требовали плату за проход. В четвертых... В седьмых...
И это не говоря о том, что большая часть карт была не самого лучшего качества. Проще говоря — хуже некуда. Уже беглый взгляд капитана отмечал ошибки в определении дней пути и направлений. Да и вообще их составляли хотя и со слов знающих людей, но книжники, сами никуда из своих городов не выезжавшие.
Вот хоть этот чертеж — это ж надо было написать, там где живут айханы: «Место обитания породы сильных собак»! Спору нет, собачки там действительно неплохи, но вот не дай боги и демоны кому-нибудь отправиться туда их покупать...
Да еще два из возможных мест упокоения жезла находились не где-нибудь, а в Восточных пределах. А добираться туда... Как знает всякий, между основными землями Логрии и ее восточной частью пролегли непроходимые Рихейские горы, на чьих вершинах никогда не тают снега. И единственный удобный путь сквозь них, через перевал Карат, уже двести с лишним лет как разрушен Великим Землетрясением. Так что попасть туда можно тремя способами — либо морем, обогнув Ликонский полуостров, либо через северные земли даннов, либо высокогорными пастушьими тропами (если не очень боишься смерти). Сам Торнан пришел в эти края, кстати, именно через хребет, но было это много лет назад, он был тогда молод и глуп, и те несколько недель были не самыми лучшими в его жизни.
Древние герои в сказках в таких случаях садились на доброго коня и ехали напрямик к цели. Последовать их примеру? Да, как говорится в тех же былинах: «Тут ему, молодцу, и смерть пришла». Торнан еще в ранней юности на своем опыте понял, что прямые пути не всегда самые короткие — чаще как раз совсем наоборот.
Поэтому придется примеряться к направлению караванных троп и протяженности трактов, бродам и мостам; к течению рек, к сезонным ветрам и скорости хода кораблей. Выбирать, проехать еще лишних сто лиг, добраться до реки и, сев на паром, спокойно переправиться или пересекать двадцать лиг какого-нибудь Чернолесья с его буреломами, болотами, и вурдалаками... Думать, идти ли через славный бунтами и смутами Синий Берег или плыть в Гвойс, что и дальше, и куда как менее удобно.
И так далее, и тому подобное.
Пожалуй, будь у капитана возможность взять с собой — на всякий случай — сотню конных воинов, будь у него довольно золота, чтобы, не считая, покупать новых коней взамен сдохших, да еще имей он грамоту не храмового посла, а нормального королевского — можно было бы и рискнуть.
Но ничего этого не было, а кроме того, все надлежало совершить в глубокой тайне.
Он еще раз просмотрел карту Логрии. Семь мест. Подземные катакомбы возле руин мертвого города в пустыне Тэр и непонятная Часовня Второго Брата у самых границ Килльдара. Соборный Храм в столице Даннелага. Урочище Мертвой Змеи — это уже за хребтом. Храм Дочери в Алаваре...
Немолодой служка появился в дверях его каморки, оторвав от дела.
— Капитана Торнана желает видеть благословенная Аниза, — сообщил он кастратным фальцетом, хотя редкая бороденка свидетельствовала, что все части тела у него на месте.
— Хорошо, иду. — Ант отодвинул карты. Поднявшись следом за писклявым в жилое крыло, он толкнул дверь, беззвучно распахнувшуюся на хорошо смазанных петлях. Как только Торнан вошел, его сапоги утонули в толстом ковре, синем с вытканными серебром дельфинами. Он почувствовал запах знакомых духов. Капитан поднял глаза и встретился взглядом с той, которая предпочитала эти духи. Ее вкусы не изменились за прошедшие годы.
Аниза отступила в сторону.
— Входи, дружище. Я все думала, когда же ты наконец соберешься навестить меня.
Торнан вошел в покои. В комнате был тот изящный беспорядок, что отличает жилища богатых и безалаберных людей. У окна из белой фаянсовой чаши лакал молоко рыжий кот в серебряном с чернью ошейнике.
— Добро пожаловать в мое скромное жилище, Торнан. — Аниза сняла с кресла еще одного кота, трехцветного. — Садись, чувствуй себя как дома.
— Я рад слышать это, — сказал он, придав лицу благодарное выражение.
Хозяйка принарядилась: длинное платье до пола открывало плечи, по бокам шли разрезы до талии, скрепленные золотыми застежками, украшенные жемчугами и сапфирами.
— Присаживайся, Торнан, — повторила она.
Он двинулся было к креслу, но наглый котище тут же вскочил обратно, показывая всем видом, что не намерен уступать место чужаку. Можно было, конечно, сбросить хвостатого нахала на пол, но кто знает, что скажет хозяйка? Капитан огляделся. В обшитой панелями розового падуба комнате единственным местом, где можно было сесть, кроме кресла и стола, являлось ложе из эбенового дерева с пурпурными подушками, с балдахином, вышитым серебром. Перехватив его взгляд, Аниза приглашающе похлопала ладонью рядом с собой. Но все же не совсем рядом. Он сел — ровно там, где она указала: не дальше и не ближе.
— Ты, наверное, хочешь знать, как идет подготовка к походу? — начал он.
— Нет, я доверяю тебе — ты ведь более опытен в таких делах. Если только тебе не хватает денег...
— Нет, спасибо, золота достаточно.
— А сама затея у тебя не вызывает сомнений?
— Теперь уже поздно что-то менять... — пожал он плечами. — Хуже нет бросать начатое дело и все переигрывать.
После раздумий над ситуацией он предложил способ избежать возможного постороннего внимания. Они отправятся как бы не за жезлом, а с поручением в один из окраинных храмов Тиамат. Посол из числа храмовых воинов с двумя сопровождающими — мелким иеродулом-лекарем и телохранителем-наемником — не должен вызвать подозрений ни у кого, включая служителей храмов: Аниза и ее неназванные друзья предполагали, что у их неведомого противника могут быть глаза и уши и среди жрецов Тиамат. При всем этом они не должны будут слишком часто пользоваться гостеприимством храмовых подворий по пути и категорически не извещать о себе служителей богини в тех местах, где будут искать жезл.
— А с Мариссой у тебя как отношения? — осведомилась она
— Благополучно, слава богам, — сообщил Торнан. — Она говорит, что хоть завтра готова в поход.
— Да знаю уж, она всегда готова... — непонятно бросила жрица.
— А я и не знал, что у тебя есть племянница, — сообщил он зачем-то.
— А я ее вам и не показывала, — пожала она плечами. — Сам должен понимать, почему. Да и вообще: она тогда в жреческой школе училась, а я кто была? Вот, думала, вырастет, станет Повелительницей Алтарей, а вон как получилось... — Застарелая печаль прозвучала в ее голосе.
Повисло молчание. Торнан поднялся, шагнув к двери.
— Погоди...
— Есть еще что-то?
— Да так... Сущая мелочь...
Аниза встала, и ее руки поднялись к застежкам платья. Ловкие пальцы вмиг справились с фибулами. Быстрое движение плеч, и платье соскользнуло на ковер.
— Ты знаешь, что делать дальше? — спросила она.
Аниза, набрав в пригоршню воды, плеснула себе на великолепную грудь.
На шее у нее было жемчужное ожерелье с рубиновой подвеской, покоящейся в глубокой ложбине между ее грудей, которые были такими же впечатляющими, как в дни их первого знакомства. Больше ее тело не было прикрыто ничем.
В большой круглой мраморной ванне, где поместились бы не только Торнан с Анизой, эта женщина могла бы показаться человеку, склонному к поэзии, прекрасной жемчужиной в раковине. Но Торнану такое сравнение в голову не пришло. Он думал о другом.
Если Анизе добавить несколько лет, то Торнан вполне мог бы быть ее сыном. Но смотрелась она от силы его ровесницей. Белоснежную атласную кожу еще не избороздили морщины, а в иссиня-черных волосах не видно ни одной седой пряди.
Выбравшись из мраморной емкости, Аниза убежала за занавеску и вскоре вернулась с парой серебряных кубков и кувшином. Из кувшина она налила вина в кубки, не пролив ни единой капли.
Торнан взял протянутый кубок и отпил. Вино было превосходным. Как и все в жилище Анизы. Как и сама хозяйка.
— Я вот как раз собираюсь тебе сказать, насчет третьей награды... — сообщила Аниза, пригубив вино. — Когда вы вернетесь, я думаю назначить тебя начальником охраны Дискалиона.
— То есть?
— Ну, начальником охраны моей школы. Мне почему-то кажется, что нам следует почаще видеться.
— Да нет, я понял... но...
— Что тебя беспокоит? На нашу школу уже лет пятьдесят никто не нападал. Самое большее, что тебе придется — гонять безмозглых нищих дураков, вообразивших, что они влюблены в моих воспитанниц... Что ты замолчал?
— А ты ревновать не будешь? — только и спросил он.
— Дружок, ты еще не забыл, кем я была? Ревнивая шлюха — это все равно что распутная девственница! — жестко усмехнулась Аниза.
И вновь он почувствовал дистанцию между бывшей гетерой и капитаном. Между жрицей Тиамат пятого ранга и варваром с Востока.
— К тому же, — она вдруг усмехнулась почти добродушно, — моим девочкам будет очень полезно узнать, что такое настоящий мужчина! Так ты согласен?
— Разве я похож на дурака? — поинтересовался Торнан.
— Вот и хорошо. Ты хочешь со мной поговорить еще о чем-то?
— Да... то есть... Вообще-то...
— Ну ты прямо как какой-нибудь малолетний ухажер, который в первый раз пришел к потаскушке в веселый дом и стесняется просить — сколько это стоит? — изрекла Аниза. — Да еще думает-гадает — хватит ли стянутых у папашки денег?
Торнан выругался про себя. Аниза как никто умела поставить его на место.
— Нельзя ли все-таки куда-нибудь девать твою племяшку? — выдал он наконец.
— Торн, это не вопрос, — очень сухо сказала жрица, каким-то образом сразу отдалившись от собеседника на должную дистанцию. — Она идет с вами.
— Аниза, ты понимаешь — она может не вернуться... — начал Торнан.
— Я знаю, — коротко ответила она. — На все воля Богини. Это ее судьба, и никто, кроме меня, не хотел больше, чтобы она была другой. Она так решила, а характер у нее... Будь у меня ее характер, я, может, была бы королевой Килльдара... — Аниза улыбнулась. — Так-то, друг!
— Пороли ее в детстве мало! — прокомментировал северянин. — А еще лучше — посадила бы ты ее в кладовку этак на неделю на воду и хлеб. Быстро б поумнела!
— Пробовала, — печально сообщила жрица. — Еще когда куртизанкой была. Держала ее точно так, как ты сказал — в подвале на привязи, — после того, как она из храмовой школы бежала. Тогда у меня совсем крышу снесло. Видел у нее шрам на предплечье?
Торнан кивнул. Серьезный шрам, как будто хорошо рубанули фальчионом.
— Так вот — это она пыталась перерезать себе вены осколком кувшина. Несколько часов пилила — хорошо я тогда вовремя пришла... На все воля Тиамат, — повторила Аниза. — Но я очень хочу, чтобы она — и ты — вернулись живыми.
Глава 6
В ДОРОГУ
Несколько предыдущих дней Торнан посвятил обходу рынков и базаров, чтобы купить все необходимое.
Он купил легкую кольчугу для Чикко — на всякий случай. Ни от стрелы в упор, ни от меча не защитит, но скользящий удар ножа отразит.
Он нашел себе отличный плащ из тонкого войлока — серого, некрашеного. Неброско, зато тепло, и воры не польстятся. Купил еще всякие мелочи, которые в походе взять будет неоткуда.
Но главное было, конечно, не это. Лошади! Вот что предстояло поискать...
За три дня он обошел все четыре конских рынка столицы, приценился, наверное, к сотне скакунов. Коней выбирал старательнее всего. Ведь от них будет зависеть не то что успех — жизнь.
Как известно, есть две основных разновидности верховых лошадей — те, что могут идти долго, но особой резвостью не отличаются, и те, что могут развивать дикую скорость, но лишь на не слишком больших расстояниях. И если тебе нужно кого-то догонять, лучше взять коня первой разновидности, а если убегать — то второй: главное, оторваться от врага, а там уж посмотрим...
Судя по всему, им гоняться ни за кем не придется — пресловутый жезл, может, и сильно волшебный, но вряд ли даже у него за прошедшие века отросли лапки.
А вот убегать, вполне возможно, случай представится, и не один.
В конце концов, когда времени уже было в обрез, Торнан остановился на трех кобылах-четырехлетках дохаллской породы. Неказистые и не слишком резвые, зато крепкие, выносливые, неприхотливые и послушные. Все три были славно выезжены, все умели ходить в строю и караванах, и никто из них не скалился зло и не щелкал зубами.
Это, пожалуй, главное: неизвестно, как держится в седле Марисса, а уж Чикко...
Был соблазн взять хотя бы пару заводных коней, но Торнан сдержался. Трое путников при пятерых конях привлекут внимания заведомо больше, нежели трое путников и три лошади. Причем внимания как конокрадов, так и, возможно, тех самых неведомых врагов, которые мерещатся Анизе и ее друзьям.
Чутье, впрочем, подсказывало ему, что назад они в любом случае вернутся совсем на других конях... если вернутся.
Убедившись, что барышник доставил коней в конюшню «Зеленого барана», куда они с Чикко перебрались пять Дней назад, Торнан посетил улочку шорников, где, отчаянно торгуясь, приобрел четыре седла — одно запасное. Не были забыты и запасная сбруя, и большие седельные сумы-хурджины. Добавив с кислой миной пару монет, чтобы товар принесли в тот же «Зеленый баран», Торнан перекусил чем Дий послал в трактирчике на той же улочке и направился по вечереющему городу в квартал, где обитала Марисса.
Жила она в опрятном глинобитном домике за высоким забором из кусков ракушечника. При домике имелся даже крошечный садик — несколько кустов, ореховое дерево и запущенная клумба.
Воительница храма ждала его, уже собравшись, сидя на двух увесистых мешках, заставивших его фыркнуть.
Мебели в домике не было никакой — пол, застланный коврами, и груда подушек — по обычаям кочевников. Домик в одном из самых тихих и приличных кварталов — у него бы денег на такое, может, и хватило бы, хотя вряд ли.
— Красиво живешь, — сообщил он ей. — Дорого тебе это встало?
— Если бы! — пожала она плечами. — Это имущество храма. Я же все-таки что-то для Тиамат сделала? Пошли...
И подхватила мешки, словно они и не весили ничего.
Хотя темнота еще не опустилась и небо было не черным, а лишь темно-синим, народу на улицах было немного, хоть Корг и отличался тем, что жизнь в нем не замирала и ночью. Торнан слегка удивился, но вскоре бросил думать об этом, всецело посвятив свои мысли завтрашнему походу.
И вернулся к действительности, когда дорогу его спутнице преградил упитанный стражник, растопыривший лапы.
— Эй, девка, почему в столь поганом виде? Кто тебе позволил надеть штаны?! — прорычал он нечто непонятное.
Марисса торопливо достала яшмовую пайцзу воина храма.
— Ну и что? — издевательски осведомился страж порядка, — Где тут написано, что тебе можно носить мужскую одежду?
Торнан решил, что пришла пора вмешаться. Распахнув плащ, чтобы был виден офицерский знак, он неторопливо двинулся на стража.
— Она со мной, — бросил он. — Пошли, Рисса.
Но страж не унимался:
— Так ведь, господин капитан, извольте видеть — девка в штанах! Грех против естества!
Секунду-другую подумав, не сунуть ли попросту толстяку в рыло, Торнан решил обойтись без рукоприкладства. Тем более стражник был явно и непроходимо глуп (иначе бы не стал спорить с армейским капитаном).
— Разве ты не знаешь, что по указу его величества Астарима Шестого женщина, сопровождающая офицера рангом от поручика и выше, имеет право носить штаны? — сурово осведомился он.
— Никак нет, виноват! — растерянно сообщил стражник.
— Теперь будешь знать. Кр-ру-гом! Шагом марш!.. Как это понять? — спросил он у Мариссы, когда они отошли.
— Сам же приказал надеть шаровары, — раздраженно бросила девушка. — И вообще, не знаю, что на них нашло? И впрямь мужскую одежду нам носить нельзя, но сколько себя помню, на это уже и обращать внимание перестали.
Подумав, Торнан стянул плащ и решительно набросил на плечи Мариссы.
— Мне неохота выяснять отношения со стражей...
— А что, такой указ действительно есть? — спросила она немного погодя.
— Может, и есть, только вот я о нем не знаю...
Они без приключений добрались до «Зеленого барана». Марисса чуть отстала во дворе. Торнан уже собирался открыть дверь, когда услышал позади:
— Почему в штанах, шлюха?!
И следом — сдавленный вскрик, похабную брань и совсем не героический женский визг, в котором смешались злоба и отчаяние.
Он обернулся, инстинктивно кладя ладонь на эфес ятагана.
В свете горевшего у конюшни костра ему предстало следующее зрелище. Двое стражников держали Мариссу, Умело заворачивая ей руки за спину. Еще один деловито извлекал из ножен клинки. Четвертый в этом всем участия не принимал — скорчившись, он держался за низ живота, жутко выкатив глаза от боли.
Марисса отчаянно извивалась, рвалась изо всех сил, пытаясь освободиться, старалась ударить противников ногами. Тщетно — эти ребята имели большой опыт в таких делах, и из их рук было очень непросто выскользнуть, в свое время Торнан не раз испытал это на себе. Нехитрый вроде захват полностью лишал возможности сопротивляться. Без труда стражники уклонялись от коленей и каблуков растерявшейся воительницы, гнусно похохатывая.
— Может, — предложил один, — снимем с нее штаны да пустим по улице, чтобы честь понимала?
— Лучше оттащим в кордегардию да объясним, что к чему! — зло бросил второй. — Особенно Блум — вот сейчас хозяйство приведет в порядок...
Поняв, что терять времени на объяснения смысла нет, а следует действовать быстро и решительно, Торнан распахнул плащ и четким строевым шагом подошел к забеспокоившимся стражам порядка. Ноздри его раздувались в непритворном гневе, глаза сверкали.
— Па-ачему творите бесчинства?! — рявкнул он, как на плацу.
— Да мы вот... — начал оправдываться кто-то.
— Ты как стоишь перед офицером, мурло?! Где ваши щиты? Почему пьяные уже в начале стражи?! — рыкнул Торнан. — Распустились тут! Или столица надоела? Так я живо помогу — меня как раз за пополнением прислали. Норглинги вам быстро мозги вправят!
И, не давая стражникам опомниться, вырвал Мариссу из их рук и нарочито грубо потащил в дом.
— Да чтоб эта королева Сабина... — прошипела Марисса в холле, массируя руку.
Но при чем тут королева, Торнан так и не узнал, ибо именно в этот момент сверху по лестнице скатился немолодой мужик в форменной шляпе городской стражи.
«О, Шэтт!!!» — только и подумал капитан, и предчувствия его не обманули.
— Ых! Почему в штанах?! — рявкнул стражник, хватая девушку за куртку.
Терпение северянина лопнуло.
Удар кулака в печень заставил стража порядка влипнуть в стенку и медленно сползти вниз. Пожалуй, Торнан слегка поторопился, ибо сразу вслед за стражником по лестнице спускался его начальник — худощавый тип с породистым лицом истинного кильдарианца благородных кровей, в чине поручика стражи.
— Да ты сдурел, инородец?! — выкрикнул он при виде стонущего стражника, но тут же разглядел офицерскую бляху. — Извиняюсь, капитан, — сухо бросил он. — И чем же вам не угодил Пукус?
— Он спросил, почему я в штанах, — как можно спокойнее ответил Торнан, закрывая собой благоразумно отступившую в тень Мариссу. — Видимо, он не догадался, что я их всегда ношу. А я ненавижу дурацкие вопросы. И вообще, поручик, вы плохо следите за своими людьми — можно подумать, им платят жалованье за то, что они шатаются пьяными по городу.
— Жалованье, — зачем-то раздраженно повторил поручик, уволакивая пошатывающегося подчиненного.
— Что там произошло, господин офицер? — осведомился у него попавшийся навстречу управляющий, когда они поднялись к себе на третий этаж.
— Да так, поучил уму-разуму одного наглого типа из стражи...
— Да, — согласился управляющий. — Стража наглеет день ото дня, а сегодня так они вообще злы как бесы, и умные люди стараются без нужды не выходить из дому.
— Почему же стража злая? — осведомился Торнан.
— Им выдали задержанное жалованье, — пояснил кабатчик.
— Ай-я-яй, — покачал головой капитан. — А что, они предпочитают служить бесплатно?
— Да нет, — кабатчик оценил юмор. — Просто оно чуть не вполовину меньше прежнего. В казне, говорят, денег нет.
— Тогда понятно. Ладно, пошли, — дернул он Мариссу за плащ.
Вскоре они уже располагались в номере Торнана. Чикко высокомерно поглядывал на Мариссу, а она лениво изучала рисунок ковра на стене.
— И где я тут буду спать? — поинтересовалась она.
— Спать еще рано. Это твои вещи? — Торнан пнул мешки. — Все, что собрала в дорогу?
Он купил легкую кольчугу для Чикко — на всякий случай. Ни от стрелы в упор, ни от меча не защитит, но скользящий удар ножа отразит.
Он нашел себе отличный плащ из тонкого войлока — серого, некрашеного. Неброско, зато тепло, и воры не польстятся. Купил еще всякие мелочи, которые в походе взять будет неоткуда.
Но главное было, конечно, не это. Лошади! Вот что предстояло поискать...
За три дня он обошел все четыре конских рынка столицы, приценился, наверное, к сотне скакунов. Коней выбирал старательнее всего. Ведь от них будет зависеть не то что успех — жизнь.
Как известно, есть две основных разновидности верховых лошадей — те, что могут идти долго, но особой резвостью не отличаются, и те, что могут развивать дикую скорость, но лишь на не слишком больших расстояниях. И если тебе нужно кого-то догонять, лучше взять коня первой разновидности, а если убегать — то второй: главное, оторваться от врага, а там уж посмотрим...
Судя по всему, им гоняться ни за кем не придется — пресловутый жезл, может, и сильно волшебный, но вряд ли даже у него за прошедшие века отросли лапки.
А вот убегать, вполне возможно, случай представится, и не один.
В конце концов, когда времени уже было в обрез, Торнан остановился на трех кобылах-четырехлетках дохаллской породы. Неказистые и не слишком резвые, зато крепкие, выносливые, неприхотливые и послушные. Все три были славно выезжены, все умели ходить в строю и караванах, и никто из них не скалился зло и не щелкал зубами.
Это, пожалуй, главное: неизвестно, как держится в седле Марисса, а уж Чикко...
Был соблазн взять хотя бы пару заводных коней, но Торнан сдержался. Трое путников при пятерых конях привлекут внимания заведомо больше, нежели трое путников и три лошади. Причем внимания как конокрадов, так и, возможно, тех самых неведомых врагов, которые мерещатся Анизе и ее друзьям.
Чутье, впрочем, подсказывало ему, что назад они в любом случае вернутся совсем на других конях... если вернутся.
Убедившись, что барышник доставил коней в конюшню «Зеленого барана», куда они с Чикко перебрались пять Дней назад, Торнан посетил улочку шорников, где, отчаянно торгуясь, приобрел четыре седла — одно запасное. Не были забыты и запасная сбруя, и большие седельные сумы-хурджины. Добавив с кислой миной пару монет, чтобы товар принесли в тот же «Зеленый баран», Торнан перекусил чем Дий послал в трактирчике на той же улочке и направился по вечереющему городу в квартал, где обитала Марисса.
Жила она в опрятном глинобитном домике за высоким забором из кусков ракушечника. При домике имелся даже крошечный садик — несколько кустов, ореховое дерево и запущенная клумба.
Воительница храма ждала его, уже собравшись, сидя на двух увесистых мешках, заставивших его фыркнуть.
Мебели в домике не было никакой — пол, застланный коврами, и груда подушек — по обычаям кочевников. Домик в одном из самых тихих и приличных кварталов — у него бы денег на такое, может, и хватило бы, хотя вряд ли.
— Красиво живешь, — сообщил он ей. — Дорого тебе это встало?
— Если бы! — пожала она плечами. — Это имущество храма. Я же все-таки что-то для Тиамат сделала? Пошли...
И подхватила мешки, словно они и не весили ничего.
Хотя темнота еще не опустилась и небо было не черным, а лишь темно-синим, народу на улицах было немного, хоть Корг и отличался тем, что жизнь в нем не замирала и ночью. Торнан слегка удивился, но вскоре бросил думать об этом, всецело посвятив свои мысли завтрашнему походу.
И вернулся к действительности, когда дорогу его спутнице преградил упитанный стражник, растопыривший лапы.
— Эй, девка, почему в столь поганом виде? Кто тебе позволил надеть штаны?! — прорычал он нечто непонятное.
Марисса торопливо достала яшмовую пайцзу воина храма.
— Ну и что? — издевательски осведомился страж порядка, — Где тут написано, что тебе можно носить мужскую одежду?
Торнан решил, что пришла пора вмешаться. Распахнув плащ, чтобы был виден офицерский знак, он неторопливо двинулся на стража.
— Она со мной, — бросил он. — Пошли, Рисса.
Но страж не унимался:
— Так ведь, господин капитан, извольте видеть — девка в штанах! Грех против естества!
Секунду-другую подумав, не сунуть ли попросту толстяку в рыло, Торнан решил обойтись без рукоприкладства. Тем более стражник был явно и непроходимо глуп (иначе бы не стал спорить с армейским капитаном).
— Разве ты не знаешь, что по указу его величества Астарима Шестого женщина, сопровождающая офицера рангом от поручика и выше, имеет право носить штаны? — сурово осведомился он.
— Никак нет, виноват! — растерянно сообщил стражник.
— Теперь будешь знать. Кр-ру-гом! Шагом марш!.. Как это понять? — спросил он у Мариссы, когда они отошли.
— Сам же приказал надеть шаровары, — раздраженно бросила девушка. — И вообще, не знаю, что на них нашло? И впрямь мужскую одежду нам носить нельзя, но сколько себя помню, на это уже и обращать внимание перестали.
Подумав, Торнан стянул плащ и решительно набросил на плечи Мариссы.
— Мне неохота выяснять отношения со стражей...
— А что, такой указ действительно есть? — спросила она немного погодя.
— Может, и есть, только вот я о нем не знаю...
Они без приключений добрались до «Зеленого барана». Марисса чуть отстала во дворе. Торнан уже собирался открыть дверь, когда услышал позади:
— Почему в штанах, шлюха?!
И следом — сдавленный вскрик, похабную брань и совсем не героический женский визг, в котором смешались злоба и отчаяние.
Он обернулся, инстинктивно кладя ладонь на эфес ятагана.
В свете горевшего у конюшни костра ему предстало следующее зрелище. Двое стражников держали Мариссу, Умело заворачивая ей руки за спину. Еще один деловито извлекал из ножен клинки. Четвертый в этом всем участия не принимал — скорчившись, он держался за низ живота, жутко выкатив глаза от боли.
Марисса отчаянно извивалась, рвалась изо всех сил, пытаясь освободиться, старалась ударить противников ногами. Тщетно — эти ребята имели большой опыт в таких делах, и из их рук было очень непросто выскользнуть, в свое время Торнан не раз испытал это на себе. Нехитрый вроде захват полностью лишал возможности сопротивляться. Без труда стражники уклонялись от коленей и каблуков растерявшейся воительницы, гнусно похохатывая.
— Может, — предложил один, — снимем с нее штаны да пустим по улице, чтобы честь понимала?
— Лучше оттащим в кордегардию да объясним, что к чему! — зло бросил второй. — Особенно Блум — вот сейчас хозяйство приведет в порядок...
Поняв, что терять времени на объяснения смысла нет, а следует действовать быстро и решительно, Торнан распахнул плащ и четким строевым шагом подошел к забеспокоившимся стражам порядка. Ноздри его раздувались в непритворном гневе, глаза сверкали.
— Па-ачему творите бесчинства?! — рявкнул он, как на плацу.
— Да мы вот... — начал оправдываться кто-то.
— Ты как стоишь перед офицером, мурло?! Где ваши щиты? Почему пьяные уже в начале стражи?! — рыкнул Торнан. — Распустились тут! Или столица надоела? Так я живо помогу — меня как раз за пополнением прислали. Норглинги вам быстро мозги вправят!
И, не давая стражникам опомниться, вырвал Мариссу из их рук и нарочито грубо потащил в дом.
— Да чтоб эта королева Сабина... — прошипела Марисса в холле, массируя руку.
Но при чем тут королева, Торнан так и не узнал, ибо именно в этот момент сверху по лестнице скатился немолодой мужик в форменной шляпе городской стражи.
«О, Шэтт!!!» — только и подумал капитан, и предчувствия его не обманули.
— Ых! Почему в штанах?! — рявкнул стражник, хватая девушку за куртку.
Терпение северянина лопнуло.
Удар кулака в печень заставил стража порядка влипнуть в стенку и медленно сползти вниз. Пожалуй, Торнан слегка поторопился, ибо сразу вслед за стражником по лестнице спускался его начальник — худощавый тип с породистым лицом истинного кильдарианца благородных кровей, в чине поручика стражи.
— Да ты сдурел, инородец?! — выкрикнул он при виде стонущего стражника, но тут же разглядел офицерскую бляху. — Извиняюсь, капитан, — сухо бросил он. — И чем же вам не угодил Пукус?
— Он спросил, почему я в штанах, — как можно спокойнее ответил Торнан, закрывая собой благоразумно отступившую в тень Мариссу. — Видимо, он не догадался, что я их всегда ношу. А я ненавижу дурацкие вопросы. И вообще, поручик, вы плохо следите за своими людьми — можно подумать, им платят жалованье за то, что они шатаются пьяными по городу.
— Жалованье, — зачем-то раздраженно повторил поручик, уволакивая пошатывающегося подчиненного.
— Что там произошло, господин офицер? — осведомился у него попавшийся навстречу управляющий, когда они поднялись к себе на третий этаж.
— Да так, поучил уму-разуму одного наглого типа из стражи...
— Да, — согласился управляющий. — Стража наглеет день ото дня, а сегодня так они вообще злы как бесы, и умные люди стараются без нужды не выходить из дому.
— Почему же стража злая? — осведомился Торнан.
— Им выдали задержанное жалованье, — пояснил кабатчик.
— Ай-я-яй, — покачал головой капитан. — А что, они предпочитают служить бесплатно?
— Да нет, — кабатчик оценил юмор. — Просто оно чуть не вполовину меньше прежнего. В казне, говорят, денег нет.
— Тогда понятно. Ладно, пошли, — дернул он Мариссу за плащ.
Вскоре они уже располагались в номере Торнана. Чикко высокомерно поглядывал на Мариссу, а она лениво изучала рисунок ковра на стене.
— И где я тут буду спать? — поинтересовалась она.
— Спать еще рано. Это твои вещи? — Торнан пнул мешки. — Все, что собрала в дорогу?