Страница:
Ханна вытерла со щек слезы и капли дождя и посмотрела вперед, куда вела ее эта грязная тропа, мечтая увидеть хоть что-нибудь знакомое — такое, что помогло бы ей почувствовать, что она поступает правильно, не расставаясь с надеждой на спасение. И хотя взгляд ее на мгновение задержался на какой-то грязной худой собаке, похожей на волкодава, что пробежала мимо них, это не привлекло внимания молодой путешественницы, слишком озабоченной мыслями о том, что, возможно, ожидает ее в будущем.
СЕВЕРНЫЕ СКЛОНЫ ГОР
Через восемь дней после того, как Стивен и Марк умудрились нацарапать камнем некое подобие карты на внутренней стороне кожаного клапана седельной сумки Гарека, их отряд был атакован первой метелью. Метель началась с легкого мелкого снежка, который сразу напомнил Стивену, как таким вот зимним утром он ждал на остановке автобуса, как играл с друзьями на школьном дворе.
Он страшно обрадовался этому снегопаду; снежинки словно на мгновение перенесли его домой, и он, заметив, как от снега побелели его сильно отросшие волосы и недавно отпущенные усы и борода, вдруг осознал, как давно они с Марком не были дома, как мало дней осталось, чтобы успеть купить рождественские подарки. Он легко мог себе представить, как его родные, с трудом сдерживая тревогу, пытаются делать вид, что все идет, как прежде, но совсем не был уверен, что они будут в состоянии праздновать Рождество.
Конечно, его необъяснимое исчезновение больше всех огорчит мать, но именно она и будет больше других стараться создать видимость праздника, пытаясь помочь близким пережить мучительное ожидание. Он представлял себе мать в фартуке, торопливо снующей из кухни в гостиную и обратно; на лице ее отчаяние то и дело сменяется радушием и показной бодростью, когда она подает на стол одно блюдо за другим, угощая гостей своими замечательными пирожками.
«А помните, как...» — говорит она каждый раз, переступая порог гостиной и надеясь вновь оживить беседу и тем самым отвлечь мысли родных от тех вопросов, которые терзают всех: куда исчез Стивен? Жив ли он?
Да, конечно, так она и станет себя вести. Она проведет эти праздники в двухминутных перебежках из кухни в гостиную и обратно, а духовка будет реветь без передышки все три недели, раскалившись до 375 градусов, и ее огнедышащая пасть будет для матери точно вход в ее собственный, личный ад, из которого, разумеется, нет выхода.
Стивену страшно хотелось хоть как-то сообщить ей, что у него все хорошо — ну, если не учитывать того, что он, скрываясь от солдат оккупационной армии и целой толпы смертоносных демонов, направляется сейчас в самое опасное место в Элдарне. Впрочем, в данную минуту, под падающими с неба снежинками, ему действительно было хорошо. Он смахнул с лица снег и слезы, покрепче сжал в руке ореховый посох и двинулся вниз, к зоне лесов.
Несколько дней, изучая окрестные горы с вершин, они потратили на поиски наиболее удобного пути на север. Вместо компаса они решили использовать форму гор, их очертания, и, чтобы было легче запомнить, давали им всякие прозвища. Так, за первые два дня они удачно миновали Плоский Нос и Коленную Чашечку, стараясь идти так, чтобы южная щека Высокой Горловины постоянно маячила перед ними. Миновав долину, которую друзья обозвали Пузатой, они взобрались на Собачий Клык и достигли зоны лесов, а потом повернули на восток, к Жирному Огузку.
Теперь каждую ночь они разбивали лагерь в лесу. Зима быстро приближалась, и они считали удачным каждый денек, когда обходилось без снегопада. Саллакс, впрочем, был настолько исполнен решимости, что заставлял их идти вперед в любую погоду. И был, наверное, прав, ибо с севера в любой момент могли прилететь настоящие метели, и путешественники понимали, что им просто необходимо миновать горы как можно скорее.
Уже самая первая ночь в этих горах преподала им достаточно ценный урок; а теперь к тому же постоянное нахождение на большой высоте и полная беззащитность перед силами природы достаточно их измотали, чтобы все почувствовали себя чрезвычайно уязвимыми. Саллакс и Гилмор в один голос требовали, чтобы дальше они шли исключительно под прикрытием леса и на ночлег устраивались до наступления темноты, ибо в темноте не было видно даже, куда ставишь ногу.
Марк учил ронцев перебираться через ледники и распознавать те места, где могут быть трещины или пропасти, прикрытые тонкой, ненадежной ледяной корочкой. Путешественники шли вперед очень медленно, но стабильно, и успели за восемь дней миновать три высокогорных перевала и две длинные горные долины.
Поднявшись на самый верх четвертого перевала, Стивен внимательно осмотрел горы, раскинувшиеся к югу. Он был горд тем, какое огромное расстояние им уже удалось преодолеть, но, глянув на север, несколько утратил энтузиазм. При всех поправках, которые он постоянно вносил в проложенный ими маршрут, та часть Блэкстоуна, которую еще нужно было пройти, представлялась ему сейчас бесконечной.
— Восемь дней мы добирались сюда, — раздраженно пробормотал он, кутаясь в куртку, чтобы совсем не окоченеть на пронзительном ветру, — но, по-моему, понадобится еще, по крайней мере, дней двадцать, чтобы добраться до северных склонов этих проклятых гор.
— Нам нужно хотя бы несколько дней без подъема, — сказал Марк. — Все и так уже измучены, а с каждым днем становится холоднее.
В ответ Стивен указал ему на северо-восток, где виднелась длинная зеленая полоска — видимо, там находилась узкая лощина, заросшая вечнозелеными деревьями. Казалось, боги, создавая эти неприветливые горы, то ли позабыли об этой долине, то ли решили оставить для самих себя небольшую площадку среди зубчатых вершин, куда можно было бы хоть ногу поставить.
— Посмотри-ка туда. Если мы завтра минуем перевал и, может быть, сумеем перебраться через вон ту гору, то целых семь-восемь дней сможем идти на северо-запад по этой долине. Она, похоже, протянулась не меньше чем на сотню миль.
— Да, хорошо бы, — кивнул Марк. — Там, конечно, будут и чересчур открытые участки, зато мы, по крайней мере, спустимся с высот. Да и риск застрять на вершине из-за снегопада сам собой исчезнет.
— К тому же в такой большой долине наверняка можно будет найти воду, — подхватил Стивен.
— Ладно. — И Марк, вернувшись к остальным, сообщил: — Друзья мои, похоже, в ближайшие несколько дней мы сумеем обойтись без этих бесконечных подъемов.
— Хвала богам Северных лесов! — воскликнул Гарек, в очередной раз перебинтовывавший свое больное колено.
— Но придется поднапрячься и за завтрашний день пройти перевал и добраться вон туда. — И Стивен указал в сторону устрашающего вида скал, словно специально их поджидавших. — А там уже идти станет значительно легче.
Опушки леса они достигли на следующий день ближе к вечеру, и Гилмор предложил продолжить спуск в ущелье, пока не успело навалить еще больше снега.
— Сейчас под ногами вполне твердо, — пояснил он, — так что стоит, наверное, поднапрячься и продолжать идти до наступления полной темноты.
— Ну, тогда вперед! — воскликнул Стивен.
— Подождите здесь хотя бы еще немного, — попросил Гарек. — Я пройду вперед, а вы через некоторое время спускайтесь следом. Хочу попробовать по пути что-нибудь подстрелить на ужин.
И он, привычным движением сбросив с плеча свой лук из розового дерева, вложил в него стрелу и бесшумно скользнул в лесную чащу.
Всего один авен спустя Гарек уже разжигал костер, подвесив над ним здоровенную кабанью ляжку. Ему удалось одной стрелой уложить крупного кабана. Он попал кабану прямо в шею и сказал, что мог бы завалить и второго, но усомнился, что они сумеют унести на себе столько мяса. Даже оставшиеся у них пожитки и припасы им становилось нести все труднее. Но Гарек сказал, что, судя по сегодняшней охоте, вскоре они попадут в куда более богатые дичью места.
Снег все шел, и путешественники устроились на ночлег в сосновой роще, под густыми ветвями. Запах смолы и жарящегося мяса, особенно ощутимый в прозрачном горном воздухе, способен был свести с ума. Стивен даже улыбнулся, несмотря на крайнюю усталость, столь идиллическим было окружение, столь дивным — аромат жаркого.
— Знаешь, Гарек, эта кабанья нога так потрясающе пахнет, что я готов попросить тебя снова пойти на охоту и убить еще одного кабана — специально для меня одного, — сказал он и с наслаждением потянул носом.
— Жаль, у нас вино кончилось, — откликнулся Гарек. — К такому жаркому хорошо бы иметь в запасе парочку бурдюков.
Пока Гарек готовил ужин, остальные разбивали лагерь. Саллакс развесил все плащи и одеяла у костра, чтобы хоть немного их просушить. Сухая одежда значила не меньше горячей еды, и Саллакс твердо решил обеспечить им во время следующего перехода как можно больше удобств. Он также велел Гареку разбинтовать поврежденное колено и повесил промокшие бинты над костром. Его очень тревожило состояние друга, и он поклялся себе, что понесет Гарека на плечах, если будет нужно.
Покончив с неотложными делами, Саллакс прислушался к разговору Гилмора и Марка, склонившихся над примитивной картой, нацарапанной камнем на внутренней стороне кожаной сумки. Их дыхание поднималось вверх облачками тумана, который быстро рассеивался в холодном воздухе, и Саллакс вообразил себе, что это два древних дракона сидят и беседуют друг с другом, а из ноздрей у них вырываются клубы дыма, словно предупреждение о грозном испепеляющем пламени. Затем возле лица Гилмора повисло очередное такое облачко, но, как ни странно, не растаяло и никуда не улетело на порывистом ветру, а лишь увеличилось в размерах, словно за счет дыхания Марка, и стало приобретать некую, вполне конкретную форму: на глазах у ошеломленного Саллакса в тумане стали возникать очертания пуговиц, рукавов рубахи, кожаного ремня с пряжкой...
— Черт возьми, да ведь это же тот самый призрак! — не выдержав, закричал Саллакс, выхватывая рапиру.
— Где? — Марк вскочил и встревоженно огляделся.
— Да прямо перед тобой! — Саллакс подошел ближе и указал на призрака рапирой, точно указкой.
Увидев, как туманное видение прямо у него перед носом обретает четкие очертания человеческой фигуры, Марк от неожиданности плюхнулся в снег. А Гилмор медленно поднялся и, стоя в нескольких дюймах от таинственного призрака, протянул руку, чувствуя, как пальцы проходят сквозь тело бывшего банковского менеджера,
— Ты, Саллакс, стой, где стоишь, — спокойно, но твердо сказал Гилмор. — Ничего страшного. Он пришел не для того, чтобы нам вредить.
Стивен тоже поднялся.
— Гилмор, ты чувствуешь, каково его тело на ощупь? — спросил он.
Старый маг еще поводил рукой, насквозь пронзавшей бесплотное тело призрака, но если подобное насилие в какой-то степени и раздражало незваного гостя, он этого никак не проявил.
— Он очень холодный, — сказал Гилмор. — Гораздо холоднее воздуха.
— А от нас он чего хочет? — спросила Бринн, опустив на землю охапку собранного хвороста и придвигаясь поближе к Марку.
— Чего-чего! Он сообщает о нашем местонахождении Малагону! — сердито ответил ей Саллакс. — Гилмор же говорил, что нас кто-то преследует. Я так думаю: этот призрак поддерживал связь с Малагоном с тех самых пор, как мы ушли из Эстрада. Именно поэтому Лессек и предупредил Гарека, что следует остерегаться призраков. Именно поэтому и Малагону ничего не стоило наслать на нас своих алморов, серонов и греттанов. Давай, Стивен Тэйлор, воспользуйся еще разок своей волшебной дубинкой и прикончи эту тварь, как того алмора!
Стивен вопросительно посмотрел на Гилмора, но ответить старый маг не успел. Призрак поднял прозрачную руку и решительно указал ею на Саллакса.
— Что? — презрительно спросил тот, теряя последнее терпение. — В чем еще дело? Я ведь прав, не так ли? Ты за нами шпионил, ублюдок поганый!
Все так и застыли, не зная, как призрак ответит на угрозы Саллакса. Гилмор, вспомнив, что рука его все еще находится как бы внутри тела призрака, быстро ее убрал.
Вокруг стояла мертвая тишина, если не считать шелеста падающего с ветвей снега и потрескивания костра. Бывший банковский кассир медленно опустил руку, подплыл, не касаясь земли, к Стивену и остановился прямо перед ним. Черты постепенно прояснялись, и Стивен теперь отчетливо видел, что этот тот самый человек, чей портрет всегда висел в зале банка. Как и в первый раз, призрак пытался что-то сказать ему, старательно двигая губами, но не успел закончить даже первую фразу, ибо Саллакс, придя в себя, схватил ореховый посох и замахнулся им, собираясь нанести призраку смертельный удар.
— Ладно, я сам все сделаю! — выкрикнул он.
— Нет! — вскричал Гилмор, простирая к посоху руки, но ударить Саллакс не успел: призрак исчез, легко, точно струйка дыма, втянувшись в тело Стивена. На лице того отразился беспредельный ужас, затем голова его качнулась вперед и безвольно опустилась на грудь.
Саллакс так и застыл на месте, а Гилмор бросился к Стивену и, схватив его за плечи, произнес несколько слов на каком-то никому не ведомом языке. Что бы это ни было, но эти слова подействовали. И Марк с облегчением вздохнул, увидев, что призрак выплыл из тела Стивена и снова завис в воздухе, а сам Стивен шлепнулся в снег, сел и принялся растерянно тереть виски. Потом, тряхнув головой, он сказал Гилмору:
— Ничего страшного. Он здесь, чтобы помочь нам.
Саллакс с сомнением покачал головой и хотел уже отойти в сторону, но призрак не дал ему это сделать, с невероятной скоростью метнулся к нему и мгновенно проник в его тело. Глаза у Саллакса закатились, и он, задыхаясь, как-то странно вскрикнул, точно теряя сознание, но призрак уже выскользнул из него и вновь подплыл к Стивену. Затем, словно в знак самых добрых своих намерений, он изобразил на лице нечто вроде улыбки и скрылся среди деревьев, став совершенно невидимым на фоне серого неба и темных сосен.
— Саллакс! — пронзительно вскрикнула Бринн, бросаясь к брату.
Она опустилась в снег и положила его голову к себе на колени, вглядывалась ему в лицо. Марк бросился ей на помощь. Наконец над губами Саллакса появилось облачко дыхания, он судорожно вздохнул, и Бринн чуть не расплакалась.
— Марк, Гарек, — умоляющим тоном попросила она, — помогите мне перенести его поближе к костру.
Саллакса уложили, завернув в несколько одеял, и он, открыв глаза, некоторое время тупо смотрел на переплетение сосновых ветвей у себя над головой, на падающий снег, а потом, похоже, уснул. Гилмор слегка коснулся его лба тыльной стороной ладони, затем внимательно посмотрел на нее, словно диагноз был написан прямо там, среди морщин, и ободряюще улыбнулся своим спутникам.
— Сейчас он спит. Давайте оставим его в покое. — И Гилмор повернул палку с висевшей над костром кабаньей ногой, о которой Гарек совсем позабыл.
— Что он тебе сделал, этот дух? — спросила Бринн, со страхом глядя на Стивена.
— Ничего особенного... — Стивен не сразу нашел подходящие слова. — У меня было такое ощущение, словно под одежду забрался холодный ветерок и льнет к обнаженной коже, а потом он перестал меня холодить, а как бы нажал слегка и проник внутрь.
Гарек заботливо подоткнул Саллаксу одеяло и поднял голову.
—А что ты имел в виду, когда сказал: он здесь, чтобы помочь нам?
— Он заговорил со мной. Изнутри. Он сказал, что его зовут Габриель О'Рейли и что Нераку известно, где мы находимся. Он пытался и еще что-то сообщить, но те слова, которые произнес Гилмор, заставили его покинуть мое тело, и он успел сказать лишь, что хотел помочь.
— Зачем же ему тогда было Саллаксу-то вредить? — спросил Гарек. — Особенно если он действительно помочь хотел?
— Я не совсем понял. Возможно, он почувствовал угрозу со стороны посоха. Может, этот посох способен и его уничтожить, ведь с алмором он запросто справился. — Стивен вопросительно посмотрел на Гилмора. — А ты что думаешь?
— Я думаю, что если Нераку известно, где мы находимся, то это благодаря тому, кто все это время нас преследовал. Я ведь почти не пользовался магией, так что сам Нерак нас никак выследить не мог. — Старый маг сделал какое-то странное движение, слегка встревожившее Стивена. — Если он уже знает, где мы сейчас находимся, то, в общем, можно больше не остерегаться и позволить себе кое-что из несложных удовольствий.
Гилмор провел рукой над костром, и пламя тут же ярко вспыхнуло, став раза в два мощнее прежнего. От костра сразу повеяло жаром, и Стивен поспешно снял с огня кабанью ногу.
— Гарек, — велел Гилмор, усаживаясь поближе к костру, — подойди-ка сюда.
Тот послушно подошел и сел у огня, а Гилмор с силой потер ладони одна об другую, и обе они засветились красноватым светом, как и в ту ночь, когда он восстанавливал целостность расщепленного в битве посоха Стивена.
— Согни ногу в колене, — приказал старый маг Гареку и принялся осторожно растирать его больное колено обеими руками.
Тот сразу почувствовал, как приятное тепло растекается по больной ноге, исцеляя поврежденную коленную чашечку и порванные связки. Заклятие действовало всего несколько мгновений, но Гарек, еще не успев встать на ноги, уже твердо знал, что Гилмор полностью его излечил. Мало того, он чувствовал себя значительно лучше, чем в течение всего последнего времени.
— Так, теперь позаботимся о снеге, — пробормотал старый волшебник, поднимаясь с земли.
Он сосредоточился и даже глаза на мгновение закрыл, потом взмахнул над головой руками, словно очерчивая контур невидимого купола, и сверкающий, ослепительный свет брызнул сквозь сосновые ветви, осветив все кругом.
Стивен успел протереть глаза и увидел, что Гилмор как ни в чем не бывало оторвал кусочек от жареной кабаньей ноги и, сунув его в рот, стал задумчиво жевать.
— Ну вот, — сказал он, — теперь у меня нет ни малейших сомнений, что Нерак отлично понял, где мы.
Стивен по-прежнему ощущал мощный жар, исходивший от ревевшего в полную силу костра, и, оглядевшись, увидел, что снег продолжает укрывать сосны белым пушистым одеялом, но ни одной снежинки не падает на то место, где они только что разбили лагерь. Казалось, от метели их укрывает некий таинственный полог. Потрясенный увиденным, Стивен придвинулся ближе к огню и спросил:
— А как этому призраку — или духу — покойного менеджера удалось сюда попасть? Ведь дальний портал с нашей стороны был заперт в сейфе банка.
— Должно быть, сам Нерак притащил его сюда, — сказал Марк. И повернулся к Гилмору. — Ты ведь, кажется, говорил, что он может проникнуть в наш мир и при одном открытом портале. А может он при этом прихватить с собой душу человека, которым завладел против его воли?
— Разумеется, может. И хотя я считаю, что он, как и все мы, подчиняется случайным капризам этого, более слабого, портала...
— Того, через который попадаешь неизвестно куда? — спросил Марк.
— Да, именно так, — подтвердил Гилмор и продолжил свою мысль: — Но несмотря на то что при проникновении в ваш мир он может оказаться в любой его точке, возвращаясь обратно, он все же с достаточно большой вероятностью попадет именно во дворец Велстар.
— А ты тоже так можешь? — с надеждой спросил Стивен.
— Нет, к сожалению, — почти извиняющимся тоном сказал Гилмор. — Моя роль в Сенате Лариона заключалась в наблюдении за ходом научных исследований и процессом обучения новичков. Я, разумеется, знаю немало весьма полезных заклинаний, но к порталу я никогда прямого доступа не имел, в отличие от Нерака, или Пикан, или еще нескольких человек из группы Нерака.
— Но ведь ты так долго занимался исследованием того, как он действует! — воскликнул Гарек. — Почти как Нерак.
— Это правда, и я могу порой удивить даже самого себя, с легкостью определив, например, местонахождение открытого портала. Но в течение второй половины своей жизни я ни разу более не проходил сквозь пространственную складку. И ни в коем случае не хотел бы рисковать и пытаться сделать это с первой попытки.
— Значит, призрак Габриеля О'Рейли с тех пор так и бродит по Блэкстоунским горам... — задумчиво промолвил Стивен. — Интересно, почему?
— Я думаю, ему удалось бежать, — шепотом предположил Гарек.
— Куда бежать? От кого?
— Ну, наверное, от Нерака. — Гарек вытащил охотничий нож и принялся нарезать мясо крупными кусками. — Когда мне в ту ночь на горе Пророка приснилась Рона и сотни, нет, тысячи подобных призраков, бредущих по Запретному лесу, я решил, что это, должно быть, души убитых мной людей явились, чтобы преследовать меня. Но ведь я и за всю жизнь столько людей убить бы не смог! А сегодня, увидев Габриеля О'Рейли, я понял: наверное, он, сам того не желая, является членом этой ужасной армии духов, став, как и все остальные, жертвой Нерака. Я, правда, не могу сказать, зачем Лессек показал мне, как они движутся по югу Роны, но мне страшно даже подумать, какой приказ они могли получить от своего повелителя.
— Господи! — чуть слышно прошептал Марк.
— И что же этот О'Рейли, по-твоему, здесь делает? — спросила Бринн.
— По-моему, он действительно пытается что-то нам сообщить, — ответил Гарек. — Наверное, он как-то узнал, кто он, или, точнее, кем он был,и пытается противостоять Нераку. Именно для этого он и совершил путешествие через весь Элдарн, чтобы предупредить нас — о каком-то очередном убийце или о какой-то иной угрозе, нависшей над нами.
— Например, о том, что нам грозит встреча с целой армией подобных призраков? — спросил Марк.
— Ну да, наверное. — Гарек поежился. — Хотя я очень надеюсь, что нет.
Заметив, что Саллакс по-прежнему крепко спит у костра, Марк почувствовал, как душу его охватывает тревога. Призрак О'Рейли, по всем признакам весьма доброжелательный и явившийся к ним с самыми лучшими намерениями, в мгновение ока вывел из строя самого могучего и стойкого воина. Разве под силу им сразиться с целой армией подобных призраков, особенно если те получили приказ их уничтожить? Да ведь в таком случае им в лучшем случае останется только спасаться бегством!
— Мы с ними сражаться не сможем, — осторожно сказал он, качая головой и очень надеясь, что остальные его поддержат.
— Это правда, — кивнул Гилмор. — С отдельными духами мы бы, пожалуй, справились, но если Нерак управляет душами всех своих жертв, то сразиться с подобной армией нам не под силу.
Марку казалось, что старик просто читает его мысли.
— Так что же нам делать? — воскликнула Бринн. — Ведь если сон Гарека окажется вещим, то нам действительно придется столкнуться с тысячами таких созданий!
Гилмор взял еще кусок жареного мяса и спокойно ответил:
— В таком случае нам придется пройти сквозь их ряды незамеченными.
Марк посмотрел на мясные волокна, прилипшие к дну миски. Этой деревянной миской он пользовался с тех пор, как они вышли из садов на окраине Эстрада. Дно ее растрескалось. Стафилококковая ангина. Студентом он неверно понял этот термин и считал, что люди заражаются стафилококком, когда едят из грязной посуды, что, разумеется, отвратительно. Но впоследствии он выяснил, что это заболевание инфекционное, поражает рот и глотку и имеет еще одно название, данное ему в честь какого-то Винсента — то ли Винсента Прайса, то ли Винсента Ван Гога, то ли Винсента-черт-его-знает-какого. В общем, этот Винсент, кто бы он ни был, сам не любил и другим не советовал пользоваться пористой посудой. И, видимо на всякий случай, от беды подальше, тщательнейшим образом мыл и сушил после каждой трапезы свою миску. В наши дни подобное желание избежать попадания в организм болезнетворных микробов стало и вовсе обычным. Но сражаться с армией призраков? Пройти сквозь их ряды незамеченными? В сравнении с этим даже диагноз «стафилококковая ангина» звучит не страшнее насморка.
Они со Стивеном уже научились доверять Гилмору, и все-таки Марк не был до конца убежден, что старик сумеет сделать их всех настолько невидимыми, чтобы они могли пройти сквозь ряды смертоносных воинов-призраков. С сомнением качая головой, он повернулся и посмотрел на Стивена. Тот в последние дни казался ему не похожим сам на себя: немытый, с уже отросшей бородкой, он жадно ел, стирая жир с лица собранным в горсть снегом. На коленях у него лежал ореховый посох. Этот теперешний Стивен казался куда более уверенным в себе, чем прежде. И Марк даже вспомнить не мог, когда именно из человека, до смерти пугавшегося той силы, что заключена в его посохе, Стивен превратился в воина, который никогда со своим оружием не расстается.
На минуту Марк даже пожалел, что у него нет с собой зеркала: ему хотелось посмотреть, насколько сильно переменился он сам. Он прекрасно чувствовал, что Элдарн и его упорно продолжает менять. Он видел, что худеет, и догадывался, что лицо у него сейчас осунулось и выглядит изможденным. Но как будет выглядеть его дух, что скрыт сейчас у него внутри? Тот дух, что останется от него, если победа будет за Нераком? По словам Стивена, призрак, что все это время тащился за ними, выглядел в точности как тот служащий банка, чей портрет висит у них в зале.
Марк помнил эту зернистую черно-белую фотографию; человек, запечатленный на ней, излучал серьезность и превосходство — так мог выглядеть в XIX веке только настоящий менеджер-профессионал. Значит, призрачная версия Габриеля О'Рейли выглядит так же, как он сам на той фотографии? Интересно, думал Марк, а как будет выглядеть мой дух? Как небритый и весьма тощий чернокожий, который совершенно заблудился в чужом ему мире? И он, плюнув на всех микробов, какие могут плодиться и размножаться в старой, потрескавшейся деревянной плошке, шлепнул туда еще один грубо отрезанный кусок кабанятины и снова принялся за еду.
СЕВЕРНЫЕ СКЛОНЫ ГОР
Через восемь дней после того, как Стивен и Марк умудрились нацарапать камнем некое подобие карты на внутренней стороне кожаного клапана седельной сумки Гарека, их отряд был атакован первой метелью. Метель началась с легкого мелкого снежка, который сразу напомнил Стивену, как таким вот зимним утром он ждал на остановке автобуса, как играл с друзьями на школьном дворе.
Он страшно обрадовался этому снегопаду; снежинки словно на мгновение перенесли его домой, и он, заметив, как от снега побелели его сильно отросшие волосы и недавно отпущенные усы и борода, вдруг осознал, как давно они с Марком не были дома, как мало дней осталось, чтобы успеть купить рождественские подарки. Он легко мог себе представить, как его родные, с трудом сдерживая тревогу, пытаются делать вид, что все идет, как прежде, но совсем не был уверен, что они будут в состоянии праздновать Рождество.
Конечно, его необъяснимое исчезновение больше всех огорчит мать, но именно она и будет больше других стараться создать видимость праздника, пытаясь помочь близким пережить мучительное ожидание. Он представлял себе мать в фартуке, торопливо снующей из кухни в гостиную и обратно; на лице ее отчаяние то и дело сменяется радушием и показной бодростью, когда она подает на стол одно блюдо за другим, угощая гостей своими замечательными пирожками.
«А помните, как...» — говорит она каждый раз, переступая порог гостиной и надеясь вновь оживить беседу и тем самым отвлечь мысли родных от тех вопросов, которые терзают всех: куда исчез Стивен? Жив ли он?
Да, конечно, так она и станет себя вести. Она проведет эти праздники в двухминутных перебежках из кухни в гостиную и обратно, а духовка будет реветь без передышки все три недели, раскалившись до 375 градусов, и ее огнедышащая пасть будет для матери точно вход в ее собственный, личный ад, из которого, разумеется, нет выхода.
Стивену страшно хотелось хоть как-то сообщить ей, что у него все хорошо — ну, если не учитывать того, что он, скрываясь от солдат оккупационной армии и целой толпы смертоносных демонов, направляется сейчас в самое опасное место в Элдарне. Впрочем, в данную минуту, под падающими с неба снежинками, ему действительно было хорошо. Он смахнул с лица снег и слезы, покрепче сжал в руке ореховый посох и двинулся вниз, к зоне лесов.
Несколько дней, изучая окрестные горы с вершин, они потратили на поиски наиболее удобного пути на север. Вместо компаса они решили использовать форму гор, их очертания, и, чтобы было легче запомнить, давали им всякие прозвища. Так, за первые два дня они удачно миновали Плоский Нос и Коленную Чашечку, стараясь идти так, чтобы южная щека Высокой Горловины постоянно маячила перед ними. Миновав долину, которую друзья обозвали Пузатой, они взобрались на Собачий Клык и достигли зоны лесов, а потом повернули на восток, к Жирному Огузку.
Теперь каждую ночь они разбивали лагерь в лесу. Зима быстро приближалась, и они считали удачным каждый денек, когда обходилось без снегопада. Саллакс, впрочем, был настолько исполнен решимости, что заставлял их идти вперед в любую погоду. И был, наверное, прав, ибо с севера в любой момент могли прилететь настоящие метели, и путешественники понимали, что им просто необходимо миновать горы как можно скорее.
Уже самая первая ночь в этих горах преподала им достаточно ценный урок; а теперь к тому же постоянное нахождение на большой высоте и полная беззащитность перед силами природы достаточно их измотали, чтобы все почувствовали себя чрезвычайно уязвимыми. Саллакс и Гилмор в один голос требовали, чтобы дальше они шли исключительно под прикрытием леса и на ночлег устраивались до наступления темноты, ибо в темноте не было видно даже, куда ставишь ногу.
Марк учил ронцев перебираться через ледники и распознавать те места, где могут быть трещины или пропасти, прикрытые тонкой, ненадежной ледяной корочкой. Путешественники шли вперед очень медленно, но стабильно, и успели за восемь дней миновать три высокогорных перевала и две длинные горные долины.
Поднявшись на самый верх четвертого перевала, Стивен внимательно осмотрел горы, раскинувшиеся к югу. Он был горд тем, какое огромное расстояние им уже удалось преодолеть, но, глянув на север, несколько утратил энтузиазм. При всех поправках, которые он постоянно вносил в проложенный ими маршрут, та часть Блэкстоуна, которую еще нужно было пройти, представлялась ему сейчас бесконечной.
— Восемь дней мы добирались сюда, — раздраженно пробормотал он, кутаясь в куртку, чтобы совсем не окоченеть на пронзительном ветру, — но, по-моему, понадобится еще, по крайней мере, дней двадцать, чтобы добраться до северных склонов этих проклятых гор.
— Нам нужно хотя бы несколько дней без подъема, — сказал Марк. — Все и так уже измучены, а с каждым днем становится холоднее.
В ответ Стивен указал ему на северо-восток, где виднелась длинная зеленая полоска — видимо, там находилась узкая лощина, заросшая вечнозелеными деревьями. Казалось, боги, создавая эти неприветливые горы, то ли позабыли об этой долине, то ли решили оставить для самих себя небольшую площадку среди зубчатых вершин, куда можно было бы хоть ногу поставить.
— Посмотри-ка туда. Если мы завтра минуем перевал и, может быть, сумеем перебраться через вон ту гору, то целых семь-восемь дней сможем идти на северо-запад по этой долине. Она, похоже, протянулась не меньше чем на сотню миль.
— Да, хорошо бы, — кивнул Марк. — Там, конечно, будут и чересчур открытые участки, зато мы, по крайней мере, спустимся с высот. Да и риск застрять на вершине из-за снегопада сам собой исчезнет.
— К тому же в такой большой долине наверняка можно будет найти воду, — подхватил Стивен.
— Ладно. — И Марк, вернувшись к остальным, сообщил: — Друзья мои, похоже, в ближайшие несколько дней мы сумеем обойтись без этих бесконечных подъемов.
— Хвала богам Северных лесов! — воскликнул Гарек, в очередной раз перебинтовывавший свое больное колено.
— Но придется поднапрячься и за завтрашний день пройти перевал и добраться вон туда. — И Стивен указал в сторону устрашающего вида скал, словно специально их поджидавших. — А там уже идти станет значительно легче.
Опушки леса они достигли на следующий день ближе к вечеру, и Гилмор предложил продолжить спуск в ущелье, пока не успело навалить еще больше снега.
— Сейчас под ногами вполне твердо, — пояснил он, — так что стоит, наверное, поднапрячься и продолжать идти до наступления полной темноты.
— Ну, тогда вперед! — воскликнул Стивен.
— Подождите здесь хотя бы еще немного, — попросил Гарек. — Я пройду вперед, а вы через некоторое время спускайтесь следом. Хочу попробовать по пути что-нибудь подстрелить на ужин.
И он, привычным движением сбросив с плеча свой лук из розового дерева, вложил в него стрелу и бесшумно скользнул в лесную чащу.
* * *
Всего один авен спустя Гарек уже разжигал костер, подвесив над ним здоровенную кабанью ляжку. Ему удалось одной стрелой уложить крупного кабана. Он попал кабану прямо в шею и сказал, что мог бы завалить и второго, но усомнился, что они сумеют унести на себе столько мяса. Даже оставшиеся у них пожитки и припасы им становилось нести все труднее. Но Гарек сказал, что, судя по сегодняшней охоте, вскоре они попадут в куда более богатые дичью места.
Снег все шел, и путешественники устроились на ночлег в сосновой роще, под густыми ветвями. Запах смолы и жарящегося мяса, особенно ощутимый в прозрачном горном воздухе, способен был свести с ума. Стивен даже улыбнулся, несмотря на крайнюю усталость, столь идиллическим было окружение, столь дивным — аромат жаркого.
— Знаешь, Гарек, эта кабанья нога так потрясающе пахнет, что я готов попросить тебя снова пойти на охоту и убить еще одного кабана — специально для меня одного, — сказал он и с наслаждением потянул носом.
— Жаль, у нас вино кончилось, — откликнулся Гарек. — К такому жаркому хорошо бы иметь в запасе парочку бурдюков.
Пока Гарек готовил ужин, остальные разбивали лагерь. Саллакс развесил все плащи и одеяла у костра, чтобы хоть немного их просушить. Сухая одежда значила не меньше горячей еды, и Саллакс твердо решил обеспечить им во время следующего перехода как можно больше удобств. Он также велел Гареку разбинтовать поврежденное колено и повесил промокшие бинты над костром. Его очень тревожило состояние друга, и он поклялся себе, что понесет Гарека на плечах, если будет нужно.
Покончив с неотложными делами, Саллакс прислушался к разговору Гилмора и Марка, склонившихся над примитивной картой, нацарапанной камнем на внутренней стороне кожаной сумки. Их дыхание поднималось вверх облачками тумана, который быстро рассеивался в холодном воздухе, и Саллакс вообразил себе, что это два древних дракона сидят и беседуют друг с другом, а из ноздрей у них вырываются клубы дыма, словно предупреждение о грозном испепеляющем пламени. Затем возле лица Гилмора повисло очередное такое облачко, но, как ни странно, не растаяло и никуда не улетело на порывистом ветру, а лишь увеличилось в размерах, словно за счет дыхания Марка, и стало приобретать некую, вполне конкретную форму: на глазах у ошеломленного Саллакса в тумане стали возникать очертания пуговиц, рукавов рубахи, кожаного ремня с пряжкой...
— Черт возьми, да ведь это же тот самый призрак! — не выдержав, закричал Саллакс, выхватывая рапиру.
— Где? — Марк вскочил и встревоженно огляделся.
— Да прямо перед тобой! — Саллакс подошел ближе и указал на призрака рапирой, точно указкой.
Увидев, как туманное видение прямо у него перед носом обретает четкие очертания человеческой фигуры, Марк от неожиданности плюхнулся в снег. А Гилмор медленно поднялся и, стоя в нескольких дюймах от таинственного призрака, протянул руку, чувствуя, как пальцы проходят сквозь тело бывшего банковского менеджера,
— Ты, Саллакс, стой, где стоишь, — спокойно, но твердо сказал Гилмор. — Ничего страшного. Он пришел не для того, чтобы нам вредить.
Стивен тоже поднялся.
— Гилмор, ты чувствуешь, каково его тело на ощупь? — спросил он.
Старый маг еще поводил рукой, насквозь пронзавшей бесплотное тело призрака, но если подобное насилие в какой-то степени и раздражало незваного гостя, он этого никак не проявил.
— Он очень холодный, — сказал Гилмор. — Гораздо холоднее воздуха.
— А от нас он чего хочет? — спросила Бринн, опустив на землю охапку собранного хвороста и придвигаясь поближе к Марку.
— Чего-чего! Он сообщает о нашем местонахождении Малагону! — сердито ответил ей Саллакс. — Гилмор же говорил, что нас кто-то преследует. Я так думаю: этот призрак поддерживал связь с Малагоном с тех самых пор, как мы ушли из Эстрада. Именно поэтому Лессек и предупредил Гарека, что следует остерегаться призраков. Именно поэтому и Малагону ничего не стоило наслать на нас своих алморов, серонов и греттанов. Давай, Стивен Тэйлор, воспользуйся еще разок своей волшебной дубинкой и прикончи эту тварь, как того алмора!
Стивен вопросительно посмотрел на Гилмора, но ответить старый маг не успел. Призрак поднял прозрачную руку и решительно указал ею на Саллакса.
— Что? — презрительно спросил тот, теряя последнее терпение. — В чем еще дело? Я ведь прав, не так ли? Ты за нами шпионил, ублюдок поганый!
Все так и застыли, не зная, как призрак ответит на угрозы Саллакса. Гилмор, вспомнив, что рука его все еще находится как бы внутри тела призрака, быстро ее убрал.
Вокруг стояла мертвая тишина, если не считать шелеста падающего с ветвей снега и потрескивания костра. Бывший банковский кассир медленно опустил руку, подплыл, не касаясь земли, к Стивену и остановился прямо перед ним. Черты постепенно прояснялись, и Стивен теперь отчетливо видел, что этот тот самый человек, чей портрет всегда висел в зале банка. Как и в первый раз, призрак пытался что-то сказать ему, старательно двигая губами, но не успел закончить даже первую фразу, ибо Саллакс, придя в себя, схватил ореховый посох и замахнулся им, собираясь нанести призраку смертельный удар.
— Ладно, я сам все сделаю! — выкрикнул он.
— Нет! — вскричал Гилмор, простирая к посоху руки, но ударить Саллакс не успел: призрак исчез, легко, точно струйка дыма, втянувшись в тело Стивена. На лице того отразился беспредельный ужас, затем голова его качнулась вперед и безвольно опустилась на грудь.
Саллакс так и застыл на месте, а Гилмор бросился к Стивену и, схватив его за плечи, произнес несколько слов на каком-то никому не ведомом языке. Что бы это ни было, но эти слова подействовали. И Марк с облегчением вздохнул, увидев, что призрак выплыл из тела Стивена и снова завис в воздухе, а сам Стивен шлепнулся в снег, сел и принялся растерянно тереть виски. Потом, тряхнув головой, он сказал Гилмору:
— Ничего страшного. Он здесь, чтобы помочь нам.
Саллакс с сомнением покачал головой и хотел уже отойти в сторону, но призрак не дал ему это сделать, с невероятной скоростью метнулся к нему и мгновенно проник в его тело. Глаза у Саллакса закатились, и он, задыхаясь, как-то странно вскрикнул, точно теряя сознание, но призрак уже выскользнул из него и вновь подплыл к Стивену. Затем, словно в знак самых добрых своих намерений, он изобразил на лице нечто вроде улыбки и скрылся среди деревьев, став совершенно невидимым на фоне серого неба и темных сосен.
— Саллакс! — пронзительно вскрикнула Бринн, бросаясь к брату.
Она опустилась в снег и положила его голову к себе на колени, вглядывалась ему в лицо. Марк бросился ей на помощь. Наконец над губами Саллакса появилось облачко дыхания, он судорожно вздохнул, и Бринн чуть не расплакалась.
— Марк, Гарек, — умоляющим тоном попросила она, — помогите мне перенести его поближе к костру.
Саллакса уложили, завернув в несколько одеял, и он, открыв глаза, некоторое время тупо смотрел на переплетение сосновых ветвей у себя над головой, на падающий снег, а потом, похоже, уснул. Гилмор слегка коснулся его лба тыльной стороной ладони, затем внимательно посмотрел на нее, словно диагноз был написан прямо там, среди морщин, и ободряюще улыбнулся своим спутникам.
— Сейчас он спит. Давайте оставим его в покое. — И Гилмор повернул палку с висевшей над костром кабаньей ногой, о которой Гарек совсем позабыл.
— Что он тебе сделал, этот дух? — спросила Бринн, со страхом глядя на Стивена.
— Ничего особенного... — Стивен не сразу нашел подходящие слова. — У меня было такое ощущение, словно под одежду забрался холодный ветерок и льнет к обнаженной коже, а потом он перестал меня холодить, а как бы нажал слегка и проник внутрь.
Гарек заботливо подоткнул Саллаксу одеяло и поднял голову.
—А что ты имел в виду, когда сказал: он здесь, чтобы помочь нам?
— Он заговорил со мной. Изнутри. Он сказал, что его зовут Габриель О'Рейли и что Нераку известно, где мы находимся. Он пытался и еще что-то сообщить, но те слова, которые произнес Гилмор, заставили его покинуть мое тело, и он успел сказать лишь, что хотел помочь.
— Зачем же ему тогда было Саллаксу-то вредить? — спросил Гарек. — Особенно если он действительно помочь хотел?
— Я не совсем понял. Возможно, он почувствовал угрозу со стороны посоха. Может, этот посох способен и его уничтожить, ведь с алмором он запросто справился. — Стивен вопросительно посмотрел на Гилмора. — А ты что думаешь?
— Я думаю, что если Нераку известно, где мы находимся, то это благодаря тому, кто все это время нас преследовал. Я ведь почти не пользовался магией, так что сам Нерак нас никак выследить не мог. — Старый маг сделал какое-то странное движение, слегка встревожившее Стивена. — Если он уже знает, где мы сейчас находимся, то, в общем, можно больше не остерегаться и позволить себе кое-что из несложных удовольствий.
Гилмор провел рукой над костром, и пламя тут же ярко вспыхнуло, став раза в два мощнее прежнего. От костра сразу повеяло жаром, и Стивен поспешно снял с огня кабанью ногу.
— Гарек, — велел Гилмор, усаживаясь поближе к костру, — подойди-ка сюда.
Тот послушно подошел и сел у огня, а Гилмор с силой потер ладони одна об другую, и обе они засветились красноватым светом, как и в ту ночь, когда он восстанавливал целостность расщепленного в битве посоха Стивена.
— Согни ногу в колене, — приказал старый маг Гареку и принялся осторожно растирать его больное колено обеими руками.
Тот сразу почувствовал, как приятное тепло растекается по больной ноге, исцеляя поврежденную коленную чашечку и порванные связки. Заклятие действовало всего несколько мгновений, но Гарек, еще не успев встать на ноги, уже твердо знал, что Гилмор полностью его излечил. Мало того, он чувствовал себя значительно лучше, чем в течение всего последнего времени.
— Так, теперь позаботимся о снеге, — пробормотал старый волшебник, поднимаясь с земли.
Он сосредоточился и даже глаза на мгновение закрыл, потом взмахнул над головой руками, словно очерчивая контур невидимого купола, и сверкающий, ослепительный свет брызнул сквозь сосновые ветви, осветив все кругом.
Стивен успел протереть глаза и увидел, что Гилмор как ни в чем не бывало оторвал кусочек от жареной кабаньей ноги и, сунув его в рот, стал задумчиво жевать.
— Ну вот, — сказал он, — теперь у меня нет ни малейших сомнений, что Нерак отлично понял, где мы.
Стивен по-прежнему ощущал мощный жар, исходивший от ревевшего в полную силу костра, и, оглядевшись, увидел, что снег продолжает укрывать сосны белым пушистым одеялом, но ни одной снежинки не падает на то место, где они только что разбили лагерь. Казалось, от метели их укрывает некий таинственный полог. Потрясенный увиденным, Стивен придвинулся ближе к огню и спросил:
— А как этому призраку — или духу — покойного менеджера удалось сюда попасть? Ведь дальний портал с нашей стороны был заперт в сейфе банка.
— Должно быть, сам Нерак притащил его сюда, — сказал Марк. И повернулся к Гилмору. — Ты ведь, кажется, говорил, что он может проникнуть в наш мир и при одном открытом портале. А может он при этом прихватить с собой душу человека, которым завладел против его воли?
— Разумеется, может. И хотя я считаю, что он, как и все мы, подчиняется случайным капризам этого, более слабого, портала...
— Того, через который попадаешь неизвестно куда? — спросил Марк.
— Да, именно так, — подтвердил Гилмор и продолжил свою мысль: — Но несмотря на то что при проникновении в ваш мир он может оказаться в любой его точке, возвращаясь обратно, он все же с достаточно большой вероятностью попадет именно во дворец Велстар.
— А ты тоже так можешь? — с надеждой спросил Стивен.
— Нет, к сожалению, — почти извиняющимся тоном сказал Гилмор. — Моя роль в Сенате Лариона заключалась в наблюдении за ходом научных исследований и процессом обучения новичков. Я, разумеется, знаю немало весьма полезных заклинаний, но к порталу я никогда прямого доступа не имел, в отличие от Нерака, или Пикан, или еще нескольких человек из группы Нерака.
— Но ведь ты так долго занимался исследованием того, как он действует! — воскликнул Гарек. — Почти как Нерак.
— Это правда, и я могу порой удивить даже самого себя, с легкостью определив, например, местонахождение открытого портала. Но в течение второй половины своей жизни я ни разу более не проходил сквозь пространственную складку. И ни в коем случае не хотел бы рисковать и пытаться сделать это с первой попытки.
— Значит, призрак Габриеля О'Рейли с тех пор так и бродит по Блэкстоунским горам... — задумчиво промолвил Стивен. — Интересно, почему?
— Я думаю, ему удалось бежать, — шепотом предположил Гарек.
— Куда бежать? От кого?
— Ну, наверное, от Нерака. — Гарек вытащил охотничий нож и принялся нарезать мясо крупными кусками. — Когда мне в ту ночь на горе Пророка приснилась Рона и сотни, нет, тысячи подобных призраков, бредущих по Запретному лесу, я решил, что это, должно быть, души убитых мной людей явились, чтобы преследовать меня. Но ведь я и за всю жизнь столько людей убить бы не смог! А сегодня, увидев Габриеля О'Рейли, я понял: наверное, он, сам того не желая, является членом этой ужасной армии духов, став, как и все остальные, жертвой Нерака. Я, правда, не могу сказать, зачем Лессек показал мне, как они движутся по югу Роны, но мне страшно даже подумать, какой приказ они могли получить от своего повелителя.
— Господи! — чуть слышно прошептал Марк.
— И что же этот О'Рейли, по-твоему, здесь делает? — спросила Бринн.
— По-моему, он действительно пытается что-то нам сообщить, — ответил Гарек. — Наверное, он как-то узнал, кто он, или, точнее, кем он был,и пытается противостоять Нераку. Именно для этого он и совершил путешествие через весь Элдарн, чтобы предупредить нас — о каком-то очередном убийце или о какой-то иной угрозе, нависшей над нами.
— Например, о том, что нам грозит встреча с целой армией подобных призраков? — спросил Марк.
— Ну да, наверное. — Гарек поежился. — Хотя я очень надеюсь, что нет.
Заметив, что Саллакс по-прежнему крепко спит у костра, Марк почувствовал, как душу его охватывает тревога. Призрак О'Рейли, по всем признакам весьма доброжелательный и явившийся к ним с самыми лучшими намерениями, в мгновение ока вывел из строя самого могучего и стойкого воина. Разве под силу им сразиться с целой армией подобных призраков, особенно если те получили приказ их уничтожить? Да ведь в таком случае им в лучшем случае останется только спасаться бегством!
— Мы с ними сражаться не сможем, — осторожно сказал он, качая головой и очень надеясь, что остальные его поддержат.
— Это правда, — кивнул Гилмор. — С отдельными духами мы бы, пожалуй, справились, но если Нерак управляет душами всех своих жертв, то сразиться с подобной армией нам не под силу.
Марку казалось, что старик просто читает его мысли.
— Так что же нам делать? — воскликнула Бринн. — Ведь если сон Гарека окажется вещим, то нам действительно придется столкнуться с тысячами таких созданий!
Гилмор взял еще кусок жареного мяса и спокойно ответил:
— В таком случае нам придется пройти сквозь их ряды незамеченными.
Марк посмотрел на мясные волокна, прилипшие к дну миски. Этой деревянной миской он пользовался с тех пор, как они вышли из садов на окраине Эстрада. Дно ее растрескалось. Стафилококковая ангина. Студентом он неверно понял этот термин и считал, что люди заражаются стафилококком, когда едят из грязной посуды, что, разумеется, отвратительно. Но впоследствии он выяснил, что это заболевание инфекционное, поражает рот и глотку и имеет еще одно название, данное ему в честь какого-то Винсента — то ли Винсента Прайса, то ли Винсента Ван Гога, то ли Винсента-черт-его-знает-какого. В общем, этот Винсент, кто бы он ни был, сам не любил и другим не советовал пользоваться пористой посудой. И, видимо на всякий случай, от беды подальше, тщательнейшим образом мыл и сушил после каждой трапезы свою миску. В наши дни подобное желание избежать попадания в организм болезнетворных микробов стало и вовсе обычным. Но сражаться с армией призраков? Пройти сквозь их ряды незамеченными? В сравнении с этим даже диагноз «стафилококковая ангина» звучит не страшнее насморка.
Они со Стивеном уже научились доверять Гилмору, и все-таки Марк не был до конца убежден, что старик сумеет сделать их всех настолько невидимыми, чтобы они могли пройти сквозь ряды смертоносных воинов-призраков. С сомнением качая головой, он повернулся и посмотрел на Стивена. Тот в последние дни казался ему не похожим сам на себя: немытый, с уже отросшей бородкой, он жадно ел, стирая жир с лица собранным в горсть снегом. На коленях у него лежал ореховый посох. Этот теперешний Стивен казался куда более уверенным в себе, чем прежде. И Марк даже вспомнить не мог, когда именно из человека, до смерти пугавшегося той силы, что заключена в его посохе, Стивен превратился в воина, который никогда со своим оружием не расстается.
На минуту Марк даже пожалел, что у него нет с собой зеркала: ему хотелось посмотреть, насколько сильно переменился он сам. Он прекрасно чувствовал, что Элдарн и его упорно продолжает менять. Он видел, что худеет, и догадывался, что лицо у него сейчас осунулось и выглядит изможденным. Но как будет выглядеть его дух, что скрыт сейчас у него внутри? Тот дух, что останется от него, если победа будет за Нераком? По словам Стивена, призрак, что все это время тащился за ними, выглядел в точности как тот служащий банка, чей портрет висит у них в зале.
Марк помнил эту зернистую черно-белую фотографию; человек, запечатленный на ней, излучал серьезность и превосходство — так мог выглядеть в XIX веке только настоящий менеджер-профессионал. Значит, призрачная версия Габриеля О'Рейли выглядит так же, как он сам на той фотографии? Интересно, думал Марк, а как будет выглядеть мой дух? Как небритый и весьма тощий чернокожий, который совершенно заблудился в чужом ему мире? И он, плюнув на всех микробов, какие могут плодиться и размножаться в старой, потрескавшейся деревянной плошке, шлепнул туда еще один грубо отрезанный кусок кабанятины и снова принялся за еду.