Демилль Нельсон. Игра Льва

   Да, это могло быть совпадением, но не было.
   – Значит, из восьми человек, которые бомбили... как называлось это место?
   – Эль-Азизия. Один погиб во время войны в Персидском заливе. Моего мужа убили, как и Терри Уэйклиффа.
   Я бросил взгляд на Кейт, которая уже распечатывала информацию.
   – А кто были остальные пятеро, принимавшие участие в бомбардировке Эль-Азизии?
   – Я не могу сказать и не скажу вам этого.
   Чувствовалось, что миссис Хамбрехт непоколебима в этом своем решении, поэтому не имело смысла настаивать.
   – Но вы можете хотя бы сказать мне... эти пятеро живы?
   – Они звонили пятнадцатого апреля. Не все, но Терри сказал мне, что разговаривал со всеми, передал соболезнования, у них все нормально... правда, один из них очень серьезно болен.
   В разговор снова вступила Кейт.
   – Миссис Хамбрехт, вы можете дать мне номер телефона родных Уэйклиффа?
   – Позвоните в Пентагон и узнайте в офисе Терри, – посоветовала миссис Хамбрехт.
   – Но я бы хотела поговорить непосредственно с родными.
   – Сделайте запрос в Пентагон.
   Чувствовалось, что миссис Хамбрехт, наверное, уже сожалеет о том, что разоткровенничалась с нами. Военные – это особая каста, и наверняка представители ВВС просили ее никому ничего не рассказывать. Понимая, что из нее больше ничего не выжмешь, я сказал:
   – Спасибо за сотрудничество, мадам. Позвольте заверить вас: мы делаем все возможное, чтобы убийца вашего мужа попал в руки правосудия.
   – Меня уже заверяли в этом. Прошло уже почти три месяца...
   – Мадам, я думаю, мы близки к завершению расследования. – Я снова посмотрел на Кейт и увидел, что она улыбается.
   Миссис Хамбрехт глубоко вздохнула.
   – Молю Бога, чтобы вы оказались правы... мне так не хватает его...
   – До свидания, мадам. Я буду держать вас в курсе.
   – Спасибо.
   Я положил трубку. Некоторое время мы с Кейт хранили молчание, затем она промолвила:
   – Бедная женщина.
   Я глубоко вздохнул и с удовлетворением изрек:
   – Так, похоже, теперь мы знаем, что за информация была уничтожена по приказу Министерства обороны. И эта информация не имеет никакого отношения к ядерному оружию, как кто-то пытался убедить нашего глубокоуважаемого босса.
   – Ты проделал отличную работу, – похвалила меня Кейт.
   – Ты тоже. А что ты нашла в компьютере?
   Кейт протянула мне распечатки. Я пролистал их, в основном это были статьи из "Нью-Йорк таймс" и "Вашингтон пост", в которых сообщалось о результатах авианалета на Ливию 15 апреля 1986 года.
   – Вот теперь кое-что начинает проясняться, не так ли?
   Кейт кивнула:
   – Да, но, оказывается, мы с тобой не такие уж умные, как сами считали.
   – И тем не менее никто не оказался умнее. Решения всегда кажутся простыми, когда найдешь их. И потом, ливийцы не единственные, кто пытается сбить нас с толку.
   Кейт никак не отреагировала на мое смелое заявление – наверное, сейчас она думала совсем о другом.
   – Значит, пятеро оставшихся в живых подвергаются сейчас серьезной опасности, – сказала она.
   – Сегодня уже вторник. Сомневаюсь, что эти пятеро еще живы.

Глава 43

   Асад Халил очнулся от короткого сна и посмотрел в иллюминатор. На земле в основном царила темнота, но он заметил несколько групп огней и почувствовал, что самолет начал снижаться.
   Халил посмотрел на часы, они показывали шестнадцать минут четвертого по нью-йоркскому времени. Если самолет летит по графику, то через двадцать минут они должны были приземлиться в Денвере. Однако Халил направлялся не в Денвер. Он снял трубку радиотелефона, набрал код кредитной карточки, а затем по памяти номер телефона.
   После трех звонков раздался женский голос – он звучал так, как будто женщина только что проснулась, что неудивительно в столь ранний час.
   – Алло?.. Алло? Алло?
   Халил положил трубку. Если миссис Каллум, жена полковника Роберта Каллума, спит в своей постели дома в Колорадо-Спрингс, значит, можно предположить, что там его не ждет полицейская засада. И Борис, и Малик заверяли его, что если полиция устроит ему засаду, то она непременно перевезет предполагаемых жертв в безопасное место.
   Халил снял трубку телефона внутренней связи и нажал кнопку. В наушниках раздался голос второго пилота:
   – Слушаю, сэр?
   – Я только что позвонил по телефону, мои планы меняются. Мне нужно приземлиться в аэропорту Колорадо-Спрингс.
   – Нет проблем, мистер Перлеман. Это всего в семидесяти пяти милях к югу от Денвера. Дополнительно около десяти минут полета.
   Халил это знал, и Борис уверял его, что изменение планов во время полета не является проблемой: "Все дело в деньгах, заплати хорошо, и они будут просто летать кругами, если пожелаешь".
   – Вероятно, вы хотите приземлиться в главном городском аэропорту, – предположил второй пилот.
   – Да.
   – Я сообщу по радио об изменениях в полетном плане. Нет проблем, сэр.
   – Спасибо. – Халил вернул трубку на рычаг.
   Он поднялся с кресла, взял свой черный чемодан и прошел в туалет. Здесь он облегчился, побрился и почистил зубы, помня наставления Бориса и пристрастие американцев к гигиене.
   Затем внимательно оглядел себя в зеркало и обнаружил еще один осколок кости, на этот раз в волосах. Снова тщательно вымыл лицо и руки, попытался соскрести пятна с галстука и рубашки, но, похоже, останки мистера Сатеруэйта непременно хотели сопровождать его в этом полете. Халил рассмеялся, затем отыскал в чемодане новый галстук и сменил запачканный.
   Из чемодана Халил также достал оба "глока". Извлек обоймы и сменил их на полные, которые забрал у Хандри и Гормана. Дослав патрон в патронник каждого пистолета, Халил убрал их в чемодан.
   Вернувшись в салон, он поставил чемодан в проходе возле своего кресла, а сам подошел к стойке бара, где заметил видеомагнитофон и проигрыватель компакт-дисков. Вряд ли здесь могла оказаться подходящая для него музыка, а алкоголь он не употреблял. В небольшом холодильнике Халил отыскал банку апельсинового сока и внимательно рассмотрел еду на пластмассовом подносе. Затем взял с подноса рогалик и вспомнил, как его инструктировал Борис: "Рогалик – еврейское изобретение, но все американцы едят их. В тот момент твоего путешествия, когда ты превратишься в еврея, тебе обязательно следует знать, что такое рогалик. Он может быть разрезан, чтобы положить между половинками сыр или намазать маслом. Рогалики кошерные, при их выпечке не используется свиной жир, что вполне соответствует и твоим религиозным канонам. – Затем Борис добавил оскорбительную фразу: – Но должен сказать тебе, что свиньи чище некоторых твоих соотечественников, которых я видел на базаре".
   Халил сожалел только о том, что Малик не позволил ему лично убить этого русского. Свой запрет Малик объяснил так: "Русский нужен нам для контроля за ходом операции. Но ты в любом случае не застанешь его в живых, мы убьем его сразу, как только узнаем, что ты благополучно покинул Америку. И не будем больше говорить об этом".
   У Халила мелькнула мысль, что, возможно, Борису хотят сохранить жизнь, поскольку он очень ценный консультант. Однако Малик заверил, что русский слишком много знает, поэтому должен навсегда замолчать. И все же жаль, что его, Асада Халила, который наслушался столько оскорблений от этого неверного, лишили удовольствия перерезать Борису глотку.
   Вернувшись в кресло, Халил съел рогалик, который по вкусу отдаленно напоминал пресный лаваш, и запил апельсиновым соком с привкусом металла от банки. Даже редкие случаи употребления американской пищи убеждали Халила в том, что либо у американцев вообще нет вкуса к еде, либо они терпимы к невкусной пище.
   Халил почувствовал, что самолет снижается гораздо быстрее. Он посмотрел в иллюминатор и увидел в отдалении море огней – наверное, это был город Денвер. Самолет совершил несколько маневров, затем из динамика раздался голос второго пилота:
   – Мистер Перлеман, мы начинаем заход на посадку в аэропорт Колорадо-Спрингс. Пожалуйста, пристегните ремни безопасности и приготовьтесь к посадке. Мы приземлимся через пять минут. Небо безоблачное, температура шесть градусов Цельсия.
   Халил застегнул ремень и услышал щелчок вышедшего шасси. Через несколько минут самолет оказался над посадочной полосой, а еще через несколько секунд колеса шасси коснулись бетона.
   – Добро пожаловать в Колорадо-Спрингс, – прозвучал из динамика голос второго пилота.
   Халил почувствовал необъяснимое желание крикнуть второму пилоту, чтобы он заткнулся. Сейчас ему захотелось очутиться не в Колорадо-Спрингс, а в Триполи. И не надо приглашать его в эту страну безбожников. Он убьет того, кого следует убить, и уедет домой.
   Самолет свернул на рулежную дорожку, второй пилот отодвинул в сторону дверь кабины, выглянул в салон и крикнул:
   – Доброе утро.
   Халил не ответил.
   – Мы едем на стоянку, перед заправкой высадим вас. Вы знаете, как долго пробудете здесь, сэр?
   – К сожалению, не знаю. Возможно, пару часов, а может, и меньше. Но с другой стороны, совещание может затянуться, потом подписание контрактов, а затем, наверное, завтрак. Так что я могу вернуться часам к девяти. Но не позже.
   – Отлично. Мы в вашем распоряжении. Вас здесь будут встречать, сэр?
   – Боюсь, что нет. Я должен встретиться с партнерами в здании главного терминала, так что мне потребуется транспорт, чтобы добраться туда.
   – Посмотрим, что можно сделать. Думаю, проблем не будет.
   "Лир" подрулил к ряду больших ангаров. Халил расстегнул ремень безопасности и взял чемодан, наблюдая за пилотами. Достав из чемодана оба "глока", он сунул их за пояс и прикрыл пиджаком. Затем встал и с чемоданом в руках подошел к пилотам.
   – Сэр, вам будет удобнее в кресле, – заметил второй пилот.
   – Ничего, я постою здесь.
   – Как вам будет угодно.
   Халил оглядел площадку и ангары. Как и в аэропорту Лонг-Айленда, он не заметил ничего подозрительного. И поведение пилотов не вызывало тревоги.
   "Лир" замедлил ход и остановился возле площадки. Появились мужчина и женщина в комбинезонах, но Халил по-прежнему не чувствовал опасности. И если даже они поджидают его, то он успеет отправить их всех в ад, прежде чем сам вознесется в рай.
   Он вспомнил, как Малик однажды приехал в тренировочный лагерь вместе с духовным наставником, который сказал ему: "Послушай меня, Асад. Если даже самая малая часть твоего джихада завершится успешно, то тебе будет даровано место в раю. Аллах судит не так, как судят люди, он судит по тому, что видит в твоем сердце, а люди не могут этого видеть. В священной книге сказано: "Если ты умрешь или будешь казнен во имя Аллаха, то его прощение и его милость многократно превзойдут все богатства неверных". Аллах не считает число врагов, которых ты уничтожаешь ради него; он считает только врагов, которых ты всем сердцем поклялся уничтожить".
   Малик поблагодарил духовного наставника, и тот ушел, а Малик пояснил Халилу его наставления: "Аллах очень доволен, когда добрые намерения венчаются огромным успехом. Постарайся убить их всех и остаться в живых".
   Глядя сквозь лобовое стекло кабины, Халил подумал, что сумеет сделать это. Он чувствовал – его миссия будет успешно завершена.
   Пилот заглушил двигатель и сказал:
   – Теперь можете сойти на землю, сэр.
   Халил посторонился, пропуская в салон второго пилота, который подошел к выходу и открыл дверь. Затем он опустил трап, сошел на землю и протянул руку, чтобы помочь пассажиру.
   Халил проигнорировал протянутую руку, он стоял в дверном проеме и изучал обстановку вокруг самолета. Площадку освещали большие прожекторы, на ней находилось всего несколько человек. Это вполне объяснялось поздним временем – ведь по местному времени было всего два часа ночи.
   Пока он стоял в проеме, пилот оставался в своем кресле, и Халил понимал, что сможет сбежать, если понадобится.
   Он опять вспомнил тренировочный лагерь в Ливии. Там ему говорили, что у американцев имеется стандартная процедура задержания преступников. Полиция не будет привлекать снайперов, чтобы застрелить его, если только он не начнет отстреливаться и не захватит заложников. Полиция обязательно убедится, что он один, на открытом месте, и только после этого его начнут окружать вооруженные мужчины – и даже женщины, – которые будут кричать, приказывая поднять руки и сдаться. Эти люди будут в бронежилетах, как и он сам, так что их – или его – можно убить только выстрелом в голову.
   Халил проигрывал подобную ситуацию в тренировочном лагере в окрестностях Триполи. Его окружали мужчины – женщин, конечно же, не было – в форме и в гражданских костюмах, они все громко кричали по-английски: "Стоять! Не двигаться! Руки вверх! Руки вверх! На землю! Ложись! Ложись!"
   Халила проинструктировали, что в подобной ситуации он должен притворяться, что жутко напуган и ошеломлен. Однако следовало не ложиться на землю, а встать на колени. Ждать, пока окружающие приблизятся на расстояние прицельного выстрела, а затем выхватывать из-за пояса пистолеты и открывать огонь. "Глок" 40-го калибра не пробивал бронежилет, однако его пули валили нападавших на землю и выводили из строя.
   Чтобы Халил убедился в этом, инструктор продемонстрировал возможности "глока" на осужденном преступнике, облаченном в кевларовый бронежилет. С двадцати метров он выстрелил из "глока" ему в грудь. Тот упал и оставался без движения около минуты, а когда пришел в себя и поднялся, его "отключили" следующим выстрелом. Инструктор еще несколько раз спустил курок, а завершил демонстрацию выстрелом преступнику в голову.
   Борис тогда сказал Халилу: "Не жди, что победишь в перестрелке. Американцы гордятся своей меткостью при стрельбе. Оружие – важная часть их культуры, а владение оружием разрешено их конституцией".
   Халилу было трудно поверить в это. Борис часто что-то придумывал про американцев. Наверное, чтобы производить впечатление и шокировать всех своими знаниями.
   Как бы там ни было, ситуация с перестрелкой отрабатывалась много раз. И Борис давал другие полезные советы:
   – Во время перестрелки можно сбежать. Если ты серьезно не ранен, то просто беги, мой друг. Беги, как лев, быстрее и дальше, чем преследователи. Их не обучают стрелять на бегу – можно попасть в своего или в случайного прохожего. Они могут стрелять, но стоя на месте, либо бежать, но не стрелять. В любом случае постарайся оторваться от них – тогда у тебя есть хороший шанс сбежать.
   Халил вспомнил, как спросил тогда: "А что, если у них будет человек со снайперской винтовкой?"
   "Тогда ожидай, что тебе начнут стрелять по ногам. Снайперы редко открывают огонь на поражение, полицейские вообще гордятся, когда удается захватить преступника живьем. Но в этом случае не забудь оставить последний патрон для себя. С такого близкого расстояния ты не промахнешься. – Борис засмеялся, понизил голос и добавил: – Я на твоем месте не стал бы убивать себя. Не слушай Малика".
   Вернувшись от воспоминаний к действительности, Халил заметил, что второй пилот все еще стоит у подножки трапа и, стараясь сохранить на лице улыбку, терпеливо ждет пассажира. И первый пилот поднялся со своего кресла. Теперь он тоже ждал, пока пассажир спустится на землю.
   Халил переложил чемодан в левую руку, оставив правую свободной, чтобы в любой момент выхватить пистолет. Спустившись по трапу, он остановился рядом со вторым пилотом. За ним спустился командир и направился к мужчине в комбинезоне с надписью "Смотритель".
   Халил стоял рядом со вторым пилотом, ближе принятого метра, но тот не сделал попытки отстраниться от пассажира. Халил продолжал оглядывать стоянку, автомобили, ангары, самолеты. Вернулся пилот и сказал:
   – Этот джентльмен отвезет вас на своей машине к главному терминалу. – Понизив голос, он добавил: – Надо будет заплатить ему, сэр.
   – Сколько?
   – Десять долларов будет достаточно.
   Халил подумал, что сделал правильно, задав такой вопрос. В Ливии за десять долларов можно купить человека на два дня. А здесь столько стоит десятиминутная услуга.
   – Спасибо, господа, – поблагодарил Халил пилотов. – Если я не вернусь через два часа, то ждите меня к девяти часам. Не позже.
   – Понятно, – ответил капитан Фиске. – Вы найдете нас вон в том здании, там комната отдыха для пилотов.
   Через минуту Халил уже ехал в автомобиле смотрителя к зданию главного терминала.
   – Вы впервые в Колорадо-Спрингс, мистер?.. – поинтересовался смотритель.
   – Перлеман. Да, впервые.
   – А откуда вы?
   – Из Израиля.
   – Правда? Я был там однажды. Вы там живете?
   – Да.
   – У нас вам понравится. Здесь отличное место, можно покататься на лыжах, на яхте, поездить на лошадях, поохотиться... Правда, сейчас охота не очень популярна.
   – Почему?
   – Людям надоело оружие, надоело убивать.
   – Неужели?
   – Да, это серьезный вопрос. Вы охотник?
   – Боюсь, что нет. Не люблю вида крови.
   – Тогда не будем об этом. Моя жена верующая, она и настояла, чтобы мы съездили в Израиль. Но я не жалею, отличная страна. Мы видели все религиозные святыни. А вы еврей, да?
   – Разумеется.
   "Нуда, конечно".
   Машина остановилась возле здания главного терминала. Халил протянул водителю бумажку в десять долларов.
   – Спасибо.
   – И вам спасибо. Еще увидимся.
   Халил вошел в здание терминала, понимая, что одинокий мужчина в такой час может привлечь внимание. Однако он не увидел внутри ни одного полицейского, только уборщик возил огромную швабру по кафельному полу, но он не обращал никакого внимания на Халила. В Триполи ему говорили, что в городских аэропортах система безопасности гораздо слабее, чем в международных, и если даже его будут искать в Америке, то в таких маленьких аэропортах риск минимальный.
   Халил быстро и целенаправленно прошел через главный зал. В свое время он изучал фотографии и схемы этого аэропорта, поэтому хорошо помнил, где находились бизнес-центр и конференц-залы.
   Выйдя из главного зала в коридор, он подошел к двери с табличкой "Конференц-зал № 2", другая табличка гласила: "Забронирован". Набрав код на цифровом замке, Халил открыл дверь и зашел в зал.
   В комнате стояли длинный стол, восемь стульев, телефоны, факс и компьютер. В небольшой стенной нише имелась кофеварка.
   На экране компьютера светилась надпись, и Халил прочел ее: "Добро пожаловать, мистер Перлеман. Желаем успешно провести совещание. Ваши друзья из Ассоциации конференц-центров". Халил не помнил, чтобы у него имелись такие друзья.
   Он поставил чемодан на пол, сел за компьютер, стер надпись с экрана, затем проверил электронную почту. Имелось сообщение для Перлемана из Иерусалима: "Нам сообщают, что бизнес у вас идет хорошо. Поездка Сола во Франкфурт завершилась, но там появились представители конкурирующей американской фирмы. Нет никаких данных о том, что конкурентам известен ваш маршрут. Дела в Колорадо не столь важны, в Калифорнии гораздо важнее. Условия возвращения в Израиль остаются без изменений. Желаю успехов. До скорой встречи. Прошу ответить". Сообщение было подписано: "Мордехай".
   Халил медленно набрал на клавиатуре ответ: "Отвечаю на ваше послание в Колорадо. Бизнес идет хорошо. Скоро буду в Калифорнии". Он подумал, что можно было бы добавить еще несколько предложений, но это уже не имело значения. В Триполи говорили, что можно отправлять любое сообщение, лишь бы в нем присутствовало слово "бизнес", означающее, что у него все в порядке и он не находится под контролем американцев. Поставив подпись "Перлеман", Халил отправил сообщение, затем вышел в основное меню и выключил компьютер.
   Он взглянул на часы: семнадцать минут пятого по нью-йоркскому времени, здесь на два часа больше.
   Дом полковника Роберта Каллума находился у подножия горного кряжа, менее чем в получасе езды от того места, где он сейчас сидел. А в десяти минутах езды от аэропорта располагалось работающее круглосуточно агентство по прокату машин, где был заказан автомобиль на имя Самуила Перлемана.
   Халил встал и принялся расхаживать по комнате. "Дела в Колорадо не столь важны, в Калифорнии гораздо важнее". Но почему он не может выполнить оба дела?
   Халил подумал о том, что ему придется вернуться в главный зал терминала, затем дойти до стоянки такси, доехать до прокатного агентства, а оттуда домой к полковнику Каллуму. Эти действия были связаны с определенным риском. Что ж, он постоянно рисковал. Однако сейчас, впервые с того момента, как он явился в посольство США в Париже, Халил почувствовал... нет, не опасность, а тревогу.
   Он продолжал расхаживать по комнате, взвешивая все аргументы за и против убийства полковника Каллума... и, разумеется, его жены и всех остальных, кто окажется в доме.
   План был прост, как и в случае с генералом Уэйклиффом. Он подождет в этой комнате, где можно чувствовать себя в безопасности, затем поедет в агентство, возьмет там автомобиль и подъедет к загородному дому полковника рано утром. Полковник или его жена выходят из дома каждое утро не позднее половины восьмого, чтобы забрать газеты из почтового ящика, расположенного в конце подъездной дорожки, а затем возвращаются. Как большинство военных, Каллум был пунктуальным человеком.
   Как только дверь дома откроется, чета Каллум окажется в пяти или десяти минутах от смерти, в зависимости от того, какое у него, Асада Халила, будет настроение и насколько у него хватит терпения.
   Он продолжал расхаживать по комнате, представляя себя львом. Тем самым львом, которого римляне выпускали на арену амфитеатра, – руины он видел в окрестностях Триполи. Из предыдущего опыта лев знает, что на арене его ждет человек, и от этого лев начинает терять терпение. И конечно же, он голоден. Перед сражением лев должен быть голодным. И еще из своего прошлого опыта лев знает, что он всегда убивает человека. Какой другой у него может быть опыт, если он до сих пор жив? Однако лев также знает, что на арене встречаются два вида людей – вооруженные и невооруженные. Вооруженные борются за свою жизнь, а невооруженные молятся. Но на вкус они одинаковы.
   Остановившись, Халил опустился на корточки, как это делали в пустыне племена берберов, поднял голову и закрыл глаза, но не стал молиться, а мысленно перенесся в ночную пустыню и представил себе миллионы звезд, сверкающих в темном небе. Он увидел полную яркую луну, повисшую над его родным оазисом Куфра. Пальмы, раскачивающиеся под дуновениями прохладного ветра пустыни. В пустыне, как всегда, стояла тишина.
   Время шло, но Халил продолжал удерживать в воображении эту картину, и вот наконец из оазиса вышел Посланец, одетый в черно-белые одежды. Освещенная лунным светом фигура двигалась к Халилу. Посланец остановился, но ничего не сказал, а сам Халил не осмелился заговорить.
   Он не мог видеть лица Посланца, но теперь услышал его голос:
   – Там, где ты сейчас находишься, твою работу выполнит за тебя Аллах. Уходи из этого места в другое, которое находится за горами. Торопись, Сатана не дремлет.
   Халил пробормотал благодарственную молитву, открыл глаза и поднялся на ноги. Взглянув на настенные часы, он увидел, что прошло более двух часов, хотя казалось, что прошло всего лишь несколько минут.
   Взяв чемодан, он вышел из комнаты и быстрым шагом проследовал через пустынный зал терминала. На улице Халил увидел одинокое такси, водитель которого дремал за рулем. Он подошел к машине, сел на заднее сиденье и громко хлопнул дверцей. Водитель встрепенулся и пробормотал что-то вроде извинения.
   – На стоянку чартерных самолетов. Побыстрее, – приказал Халил.
   Водитель завел двигатель, включил передачу, и машина тронулась с места.
   – Куда ехать? – переспросил он.
   Халил повторил и бросил на переднее сиденье банкноту в двадцать долларов.
   – Побыстрее, пожалуйста, я опаздываю.
   Через десять минут такси подъехало к площадке.
   – Вон туда, – попросил Халил.
   Машина подрулила к зданию, и Халил быстро выбрался из нее. Пилотов он нашел в комнате отдыха, они спали на диванах. Халил потряс капитана за плечо.
   – Я прибыл, нам нужно вылетать.
   Капитан Фиске вскочил с дивана. Второй пилот тоже проснулся, потянулся и зевнул. Халил демонстративно посмотрел на часы:
   – Через сколько мы сможем вылететь отсюда?
   Капитан Фиске откашлялся и сказал:
   – Ну... я предварительно заполнил полетный план... на тот случай, если придется внезапно улететь...
   – Да, вот именно, внезапно. Когда мы сможем вылететь?
   – В такой ранний час мало самолетов, сэр, так что можно будет сократить стандартную процедуру. Думаю, минут через пятнадцать начнем выруливать на взлетную полосу.
   – Поторопитесь, пожалуйста.
   – Хорошо, сэр.
   Капитан Фиске подошел к телефону и набрал номер.
   – Кому вы звоните?
   – Диспетчеру на вышку, чтобы подтвердить первоначальный полетный план.
   Халил внимательно прислушивался к словам пилота, но не услышал ничего подозрительного.
   – Хорошо, спасибо. – Капитан Фиске положил трубку и обратился к пассажиру: – Они обещали дать разрешение на вылет в течение пятнадцати минут. Местному диспетчеру надо предупредить радар в Денвере.