Демилль Нельсон. Игра Льва

   Мне надоело гадать. Я снял пиджак и, прежде чем Кейт успела остановить меня, быстро поднялся и выставил пиджак сбоку от глыбы, ну прямо как матадор, дразнящий быка. Но в отличие от матадора я мгновенно бросил его и юркнул за камень. И сделал это очень вовремя, поскольку пуля с жужжанием пробила пиджак.
   Опередив Кейт, которая собралась отчитать меня, я сказал:
   – Похоже, он все еще в лесу.
   – Почему ты так решил?
   – Выстрелы идут с одного направления. Судя по жужжанию и силе удара, задержка где-то полсекунды, а это значит, что он по-прежнему на расстоянии сотни ярдов от нас.
   – Это ты сам рассчитал?
   – Да вроде.
   Видимо, Халила утомила и разозлила эта игра, поскольку он открыл безостановочный огонь. Он бил по верхушке глыбы, осколки камня взлетали вверх и сыпались на нас. Расстреляв весь магазин, он перезарядил винтовку и принялся стрелять по бокам глыбы. Я с изумлением наблюдал, как пули вздымали землю в нескольких дюймах от наших поджатых ног.
   – Да он просто полоумный, – буркнул я.
   Кейт не ответила, завороженная фонтанами земли и камней вокруг нас.
   – Интересно, где он научился так стрелять?
   – Будь у меня винтовка, я бы показала ему, как надо стрелять, – сказала Кейт. – А будь на мне бронежилет, я бы сейчас не истекала кровью.
   – Напомни мне об этом в следующий раз. – Я пожал руку Кейт. – Ну как ты?
   – Нормально... хотя чертовски больно.
   – Ладно, подождем, пока ему надоест играть с винтовкой.
   – А как ты? – спросила Кейт.
   – У меня новая рана, которую я смогу демонстрировать девушкам.
   – А еще одну не хочешь получить?
   Я снова пожал ее руку.
   – Мы с тобой оба будем в шрамах.
   – Джон, в этом нет ничего смешного. Ох как ноет.
   Я развязал рукава ее пиджака, просунул ладонь за спину и осторожно дотронулся до раны.
   Кейт вскрикнула от боли.
   – Кровь сворачивается, поэтому старайся не шевелиться. А входное отверстие зажми носовым платком.
   – Я знаю, знаю. Господи, как же больно!
   – Подожди, я снова завяжу рукава.
   Халил избрал другую тактику: он принялся стрелять по мелким камням вокруг нас, рассчитывая на рикошет. В основном камни были из песчаника, и при попадании в них рассыпались, но все же некоторые пули срикошетили, и одна из них ударилась в глыбу прямо над моей головой.
   – Нагни голову и уткнись лицом в колени, – приказал я Кейт. – Настойчивая сволочь, правда?
   Кейт нагнула голову к коленям и сказала:
   – Здорово же он не любит тебя, Джон. Желание убить тебя даже добавило ему изобретательности.
   – Обычно я вдохновляю людей на подвиги.
   Внезапно я почувствовал резкую боль в бедре и понял, что срикошетившая пуля достала меня.
   – Проклятие!
   – Что случилось?
   Приложив ладонь к бедру, я нащупал дыру в брюках и рваную рану. Пошарив ладонью по земле, я поднял еще теплую пулю.
   – Калибр семь шестьдесят две, стальной наконечник, армейского образца. Наверное, у него винтовка М-14, снайперский вариант, со съемными оптическим и инфракрасным прицелами, плюс глушитель и пламегаситель. Точно такая, как была у Джина.
   – Кому это интересно?
   – Да я просто так, чтобы поддержать разговор. Кстати, и у Теда такая.
   Некоторое время мы сидели молча, обдумывая ситуацию, затем я сказал:
   – Разумеется, М-14 довольно распространенная армейская винтовка, и я ничего не имел в виду, когда упомянул, что и у Теда была такая.
   – Но он мог убить нас прямо там, у маяка.
   В развитие этой сумасшедшей мысли я заметил:
   – Опасно было убивать рядом с тем местом, куда Джин привез нас на встречу.
   Кейт ничего не сказала.
   Конечно, я на самом деле не думал, что это Тед пытается убить нас. Тед не стал бы делать этого. Он ведь просился к нам на свадьбу. Верно? Хотя кто его знает. Я сунул пулю в карман.
   Стрельба прекратилась, мы просидели спокойно около пяти минут. Возможно, Халил – точнее, тот, кто стрелял в нас, – ушел, но у меня не было желания проверять это.
   Я услышал в отдалении шум вертолетов – может быть, на этот раз один из них заметит нас. Ныло бедро, я жутко устал, поэтому подумал, что у меня начались галлюцинации, когда услышал звонок телефона.
   – Что за чертовщина?..
   Мы с Кейт устремили взгляды на склон, туда, где звонил сотовый. Видеть его мы по-прежнему не могли, но теперь хотя бы имели общее представление о том, где он находится. Телефон лежал не более чем в двадцати футах от нас, прямо впереди, и если я поползу за ним, то глыба прикроет меня от Халила. Возможно.
   Прежде чем я успел решить, хочется мне рисковать или нет, телефон перестал звонить.
   – Если мы доберемся до него, то сможем вызвать подмогу, – сказал я.
   – Если мы полезем за ним, нам не понадобится никакая подмога, – возразила Кейт. – Мы будем мертвы.
   – Верно.
   Мы продолжили смотреть в то место, где лежал телефон. И он снова зазвонил.
   Снайпер не может постоянно смотреть в оптический прицел: у него устают глаза. Поэтому он вынужден делать короткие перерывы. Может, Халил как раз сделал перерыв и решил нам позвонить? Но он не может одновременно стрелять и разговаривать. Верно?
   Прервав свои размышления, я рванулся вперед на четвереньках, преодолел двадцать футов за две секунды, схватил звонивший телефон, развернулся и бросился назад, стараясь прятаться от Халила за глыбой. Еще не добежав до камня, я бросил телефон Кейт, и она поймала.
   Я рухнул на землю, затем поднялся и сел, прислонившись спиной к камню. Глубоко дыша, я удивился тому, что еще жив.
   Кейт прижала телефон к уху, выслушала собеседника и рявкнула:
   – Да пошел ты... и не учи меня, как должна разговаривать женщина. Катись к чертовой матери.
   По ее тону я понял, что она разговаривает не с Джеком Кенигом. Прижав телефон к груди, Кейт обрушилась на меня:
   – Ты очень храбрый или очень глупый? Как ты мог сделать это, не посоветовавшись со мной? Или ты предпочитаешь быть мертвым, а не женатым? Да?
   – Извини меня. Кто это звонит?
   Кейт протянула мне телефон.
   – Халил хочет попрощаться.
   Мы посмотрели друг на друга. Сейчас мы оба выглядели смущенными – наверное, оттого, что заподозрили Теда Нэша, нашего соотечественника, в том, что он пытается нас убить. Пожалуй, мне надо уходить с этой работы.
   – Тебе надо будет сменить номер телефона, – посоветовал я Кейт и поднес телефон к уху. – Кори.
   – Ты очень везучий, – раздался голос Халила.
   – Бог хранит меня.
   – Наверное. Я очень редко промахиваюсь.
   – У всех бывают неудачные дни, Асад. Отправляйся домой и поупражняйся в стрельбе.
   – Меня восхищают твоя храбрость и чувство юмора перед лицом смерти.
   – Большое спасибо. Эй, а почему бы тебе не бросить винтовку и не выйти из-за деревьев с поднятыми руками? Я прослежу, чтобы с тобой хорошо обращались.
   Халил рассмеялся.
   – А я и не прячусь среди деревьев. Я направляюсь домой. Просто захотел попрощаться и напомнить, что я еще вернусь.
   – Чтобы устроить матч-реванш?
   – Иди к черту.
   – Эй, религиозному человеку негоже так выражаться.
   – Иди к черту.
   – Нет, это ты пошел к черту, Асад. Езжай в свою пустыню и трахай верблюдов.
   – Я убью тебя и твою шлюху, даже если мне для этого потребуется вся оставшаяся жизнь.
   Я его явно разозлил, и чтобы направить его гнев на более важные цели, напомнил:
   – Только не забудь сначала уладить свои отношения с дядюшкой Муамаром. И еще: твоего отца в Париже по приказу Каддафи убил человек по имени Хабиб Надир. Знаешь такого?
   Ответа не последовало, но я его и не ожидал. Связь оборвалась, и я вернул телефон Кейт.
   – Они с Тедом понравились бы друг другу.
   Мы продолжали сидеть, не веря в то, что Халил сейчас пешком пробирается по горам. Особенно после нашего последнего разговора.
   Кейт позвонила в мотель, Ким Ри обрисовала нашу ситуацию, и та пообещала прислать людей из секретной службы.
   – Только передай им, чтобы были осторожны, – предупредила Кейт. – Я не уверена, что Халил действительно ушел. – Закончив разговор, она обратилась ко мне: – Аты как думаешь, он ушел?
   – Думаю, что да. Лев знает, когда нападать, а когда убегать.
   – Верно.
   Чтобы как-то снять напряжение, я спросил:
   – А знаешь, кто такой тихий араб?
   – Кто?
   – Это араб, у которого кончились патроны.
   – Смешно.
   Солнце начало пригревать и разогнало остатки тумана. Мы держались за руки и ждали либо вертолет, либо машину.
   – У меня такое ощущение, что это не конец, – промолвила Кейт.
   Разумеется, она была права. Асад Халил, или другой террорист вроде него, проникнет в нашу страну, чтобы нанести новый удар. А мы в ответ разбомбим крылатой ракетой чей-то дом, и все опять пойдет по кругу.
   – А у тебя нет желания уйти с этой работы? – спросил я.
   – Нет. А у тебя?
   – Только вместе с тобой.
   – Мне нравится моя работа.
   – А мне нравится то, что нравится тебе.
   – Мне нравится Калифорния.
   – А мне Нью-Йорк.
   – А как насчет Миннесоты?
   – Это город или штат?
   Наконец нас заметили с вертолета. После того как находившиеся на борту люди убедились, что мы не бешеные арабские террористы, вертолет приземлился и нас погрузили на борт.

Глава 57

   Нас доставили в окружную больницу в Санта-Барбаре, где, предварительно осмотрев, разместили в соседних палатах.
   К нам заехали поздороваться множество друзей из Вентуры: Синди, Чак, Ким, Том, Скотт, Эди, Роджер и Хуан. Каждый говорил, что мы прекрасно выглядим. Я прикинул, что если раз в год буду получать по ране, то к пятидесяти буду настоящим красавцем.
   Мой телефон звонил постоянно, можете себе представить – Джек Кениг, капитан Штейн, бывший напарник Дом Фанелли, бывшая жена Робин, родные, друзья, бывшие и нынешние коллеги и так далее. Похоже, всех очень интересовало мое здоровье, поскольку они первым делом спрашивали, как я себя чувствую. Потом терпеливо выслушивали ответ, что со мной все в порядке, и только после этого переходили к более важным вопросам, касающимся того, что случилось.
   Насколько я помнил из своего прошлого пребывания в больнице, пациентам не разрешалось много разговаривать. Поэтому, в зависимости от того, кто звонил, я подготовил пять стандартных отговорок: мне делают болеутоляющие уколы, и я плохо соображаю; мне пора на перевязку; эта телефонная линия может прослушиваться; у меня термометр в заднице; психиатр не разрешает мне говорить на эту тему.
   Понятно, что для разных людей я использовал различные отговорки. В разговоре с Джеком Кенигом, например, я говорил, что у меня в заднице термометр... намек на то, что меня лучше не волновать.
   На второй день позвонила Бет Пенроуз. Для разговора с ней я не придумал никакой подходящей отговорки, поэтому мы обстоятельно поговорили. Между нами все кончено. Она искренне пожелала мне выздоровления, а я искренне пожелал ей всего хорошего.
   Кейт заходили проведать несколько сотрудников из лос-анджелесского отделения, кое-кто из них заглянул даже ко мне, включая этого болвана Дага, который отсоединил мне капельницу. Шучу.
   Следующим посетителем стал Джин Барлет из секретной службы. Он пригласил нас с Кейт приехать на ранчо, когда поправимся, и пообещал:
   – Я покажу вам то место, где в вас стреляли. Захватите там несколько осколков от камня на память. Сфотографируемся вместе.
   Я заверил Джина, что не намерен увековечивать это событие, а вот Кейт приняла его приглашение.
   От самых различных людей я услышал, что Асаду Халилу, похоже, удалось исчезнуть, и эта новость меня не удивила. Тут существовало два возможных варианта: либо ему удалось вернуться в Триполи, либо ЦРУ все-таки схватило его. Где-то прячет и пытается убедить льва, что мясо некоторых ливийцев на вкус даже лучше, чем у американцев.
   На самом деле я до сих пор точно не знал, действительно ли Тед и его контора намеренно позволили Халилу выполнить свою миссию по убийству пилотов, принимавших участие в авианалете на Ливию, чтобы он удовлетворил чувство мести и стал более восприимчивым к идее расправиться с дядюшкой Муамаром. Меня очень интересовало, как ливийцам удалось получить список с именами пилотов. Ведь эта информация была строго засекречена. Не скажу, что я слишком много времени размышлял об этом и плохо спал, но все же было любопытно.
   И еще меня интересовало, почему же Тед не навестил нас. Наверное, был очень занят, плел очередные интриги.
   На третий день заявились четверо джентльменов из Вашингтона. Они представились сотрудниками ФБР, хотя от одного из них явно попахивало ЦРУ. Мы с Кейт любезно встретили их в комнате для посетителей. Они выслушали наши заявления, такая уж у них работа. Они любят выслушивать заявления, но очень редко сами делают какие-то заявления.
   Но все же они поведали нам, что Асад Халил все еще не сидит в их тюрьме, и это вполне могло быть правдой. Я напомнил этим джентльменам, что Асад Халил поклялся убить нас с Кейт, даже если для этого ему потребуется вся оставшаяся жизнь.
   Они заверили нас, что оснований для опасения нет, посоветовали не разговаривать с незнакомыми людьми, не гулять по вечерам и все такое прочее. Мы договорились встретиться в Вашингтоне, когда поправимся. Слава Богу, никто из них не упомянул о пресс-конференции.
   Кстати, к вопросу о пресс-конференциях. Нам напомнили, что мы подписывали всякие клятвы, обязательства и все такое прочее, ограничивающие наше право делать публичные заявления. Кроме того, обязаны хранить втайне всю информацию, касающуюся национальной безопасности. Другими словами, "ни слова средствам массовой информации, иначе мы так надерем вам задницы, что ваши нынешние раны покажутся вам пустяковыми царапинами".
   Это была не угроза, потому что правительство не угрожает своим гражданам. Так, легкое предупреждение.
   Я попытался напомнить коллегам, что мы с Кейт герои, но, похоже, никто из них ничего не знал об этом. Тогда я объявил джентльменам, что мне пора ставить клизму, и они удалились.
   Что касается средств массовой информации. О попытке покушения на Рональда Рейгана сообщили во всех "Новостях", однако значение этого происшествия было значительно преуменьшено. Официальное заявление Вашингтона гласило: "Жизни бывшего президента ничто не угрожало". Ни единого упоминания об Асаде Халиле, никакого намека на связь между убийствами пилотов и попыткой покушения на Рейгана.
   На четвертый день нашего пребывания в окружной больнице Санта-Барбары появился мистер Эдвард Харрис собственной персоной. Сотрудник ЦРУ, коллега Теда Нэша. Его мы тоже приняли в комнате для посетителей. Как и сотрудники ФБР, мистер Харрис напомнил нам о запрете общения с прессой, а также предположил, что, поскольку мы пережили сильнейший шок, потеряли много крови и все такое, нашим воспоминаниям не слишком можно доверять.
   Мы с Кейт предварительно обговорили этот вопрос, поэтому дружно заверили мистера Харриса, что не можем даже вспомнить, что ели на завтрак.
   – Я даже не знаю, почему нахожусь в больнице, – сказал я. – Последнее, что помню, – дорога в аэропорт Кеннеди для встречи перебежчика.
   Харрис скептически посмотрел на меня.
   – Не стоит переигрывать, мистер Кори.
   – Кстати, пари вы проспорили. Я выиграл у вас двадцать долларов и еще десятку у Теда, – напомнил я.
   Харрис как-то странно усмехнулся. Я подумал, что это связано с упоминанием имени Теда.
   Надо сказать, что все, кто посещал нас, вели себя таким образом, словно они владели какой-то неизвестной нам информацией. Мы могли получить эту информацию, если спросим. Поэтому я и спросил:
   – А где Тед?
   После небольшой паузы Харрис ответил:
   – Тед Нэш мертв.
   Нельзя сказать, что меня изумила эта новость, но все же здорово шокировала.
   – Как это случилось? – спросила Кейт.
   – Его обнаружили после того, как нашли вас. На ранчо Рейгана. Пуля попала прямо в лоб, и он умер мгновенно. – Помолчав, Харрис добавил: – Мы установили, что его застрелили из той же винтовки, из которой Асад Халил стрелял в вас.
   Мы с Кейт сидели и молчали, не зная, что сказать.
   Жаль, конечно, Теда, но если бы сейчас он находился в этой комнате, я бы сказал ему: "Когда играешь с огнем, всегда есть риск обжечься. А когда играешь со львом, есть риск быть съеденным".
   Мы с Кейт выразили свои соболезнования. Меня удивило, почему сообщение о смерти Теда не попало в новости.
   Как и Тед, мистер Харрис предложил нам перейти на работу в ЦРУ.
   Я не думал, что подобное возможно, но когда имеешь дело с хитрецами, надо и самому быть похитрее. Поэтому я ответил:
   – Надо подумать. Теду бы это понравилось.
   И снова я заметил промелькнувшую на лице Харриса скептическую усмешку.
   – Жалованье у вас будет гораздо выше. Гарантируем совместную пятилетнюю командировку – Париж, Лондон, Рим. По вашему выбору.
   Похоже, он предлагал нам взятку, и, на мой взгляд, это звучало гораздо лучше, чем угроза. Но все дело заключалось в том, что мы знали слишком много, а они знали, что мы знаем слишком много.
   – Мне всегда хотелось пожить в Литве, – ответил я. – Мы с Кейт обсудим ваше предложение.
   Не знаю, понял ли Харрис, что его дурачат, но он сохранил невозмутимость и попрощался.
   – Этих людей не перехитришь, – заметила Кейт.
   – Не знаю, мне не часто предоставлялась такая возможность.
   Помолчав немного, Кейт промолвила:
   – Бедняга Тед.
   А я почему-то сомневался в том, что Тед мертв, поэтому не торопился скорбеть о нем.
   – Пошли ему все же приглашение на нашу свадьбу, – посоветовал я. – Мало ли что может быть.
   На пятый день пребывания в больнице я понял, что если останусь здесь хотя бы еще на день, то ни физическое здоровье, ни психика уже никогда не восстановятся. И я выписался, порадовав тем самым тех, кто занимался страхованием моего здоровья. Конечно, я мог бы покинуть больницу уже на третий день, учитывая легкий характер моих ранений, но федералам хотелось, чтобы я повалялся там еще. Того же хотела и Кейт, поскольку ее рана требовала более продолжительного лечения.
   На прощание я сказал Кейт:
   – Жду тебя в отеле "Вентура инн".
   И удалился, унося с собой пузырек с антибиотиками и обезболивающие таблетки.
   Кстати, кто-то позаботился о том, чтобы почистить мою одежду, а костюм отгладили и заштопали две дырки от пуль. Правда, при внимательном рассмотрении пятна крови все же можно было разглядеть, зато мне выстирали трусы и носки. Машина "скорой помощи" отвезла меня в Вентуру.
   Регистрируясь в отеле "Вентура инн", я чувствовал себя бродягой: вещей нет, одежда забрызгана кровью. Однако очень скоро мистер "Американ экспресс" все исправил. Я щеголял в новой одежде, купался в океане, смотрел по телевизору "Секретные материалы" и дважды в день говорил с Кейт по телефону.
   Кейт присоединилась ко мне через несколько дней, мы продолжили курс оздоровительного лечения прямо в отеле, я много загорал и научился есть авокадо. Кейт, носившая бикини, вскоре обнаружила, что ее шрамы не загорают. Ее это расстраивало, поскольку мужчин шрамы украшают, а женщин – нет. Но я каждую ночь целовал ее шрамы, и Кейт постепенно перестала волноваться по этому поводу. На самом деле она даже начала демонстрировать входное и выходное отверстия местным пижонам на пляже, которые считали пулевое ранение очень даже пикантной деталью. В перерывах между флиртом с пижонами Кейт пыталась научить меня серфингу, но, по моему мнению, для этого надо было иметь белоснежные зубы и выгоревшие на солнце светлые волосы.
   Мы гораздо лучше узнали друг друга за эти две недели неофициального медового месяца и пришли к молчаливому согласию, что мы созданы друг для друга.
   Но все хорошее кончается, и в середине мая мы вернулись в Нью-Йорк, в наше родное здание на Федерал-Плаза.
   По традиции нам устроили скромную, но торжественную встречу, произносили речи, провозглашали тосты за нашу преданность работе, за полное выздоровление и, разумеется, за помолвку и долгую счастливую совместную жизнь.
   Чтобы как-то разнообразить это мероприятие, Джек Кениг отвел меня в сторонку и сказал:
   – Твои тридцать долларов, а также двадцатку Эдварда и десятку Теда я истратил на еду и выпивку, которые ты видишь на столе. Я не сомневался, что ты не будешь возражать.
   Конечно. Да и Тед, наверное, тоже не стал бы возражать.
   Обдумав свое положение, я изъявил желание вернуться в отдел по расследованию убийств, но этому не суждено было случиться. Капитан Штейн и Джек Кениг заверили меня, что в Особом антитеррористическом соединении меня ждет блестящее будущее, несмотря на официальные жалобы со стороны отдельных личностей и организаций.
   Через несколько дней после возвращения мы нанесли обязательный визит в Вашингтон, в здание имени Эдгара Гувера. Там провели три дня в обществе хороших людей из Управления по борьбе с терроризмом, которые выслушали всю нашу историю, а затем повторили ее для нас в слегка измененной форме. После этого мы согласовали наши истории, подписали письменные показания под присягой, обязательства о неразглашении и тому подобное, после чего все остались довольны.
   На четвертый день нашего визита в Вашингтон нас отвезли в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли, штат Виргиния, где мы встретили Эдварда Харриса. Посещение продолжалось недолго. К тому же нас сопровождали парни из ФБР, они за нас говорили. Я подумал: а научатся ли когда-нибудь ФБР и ЦРУ ладить между собой?
   Единственным интересным моментом посещения Лэнгли оказалась встреча с очень необычным человеком. Это был бывший агент КГБ по имени Борис. Тот самый Борис, о котором упоминал Тед во время нашей встречи у радиомаяка.
   Вроде повода для нашей встречи и не было, если не считать того, что Борис захотел познакомиться с нами. Надо сказать, что за час нашей беседы у меня появилось ощущение, что этот парень видел и сделал в своей жизни больше, чем все присутствующие, вместе взятые.
   Борис курил "Мальборо" и очень понравился моей невесте. Он рассказал немного о своей работе в КГБ, несколько интересных подробностей о своей второй карьере в ливийской разведке. Упомянул он и о том, что принимал участие в подготовке Халила к путешествию по Америке. Очень его интересовало то, как мы шли по следу Халила.
   У меня нет привычки откровенничать с ребятами из иностранных разведок, но Борис заявил, что готов ответить и на наши вопросы. Поэтому наша беседа протекала следующим образом: вопрос Бориса – наш с Кейт ответ; затем наш вопрос – и ответ Бориса. Я мог бы говорить с этим парнем целыми днями, но в комнате находились и другие люди, которые время от времени советовали нам не отвечать на вопрос или сменить тему разговора. Господи, что случилось со свободой слова?
   Как бы там ни было, мы все выпили немного водки. Потом один из сотрудников ЦРУ объявил, что беседа закончена. Мы все встали, и я сказал Борису:
   – Нам надо встретиться с вами еще раз.
   Борис пожал плечами и кивнул в сторону своих друзей из ЦРУ.
   Мы обменялись рукопожатиями, и Борис сказал нам с Кейт:
   – Этот человек – идеальная машина для убийства, и если он не убил кого-то сегодня, то убьет завтра.
   – И все же он просто человек, – ответил я.
   – Иногда я сомневался в этом, – признался Борис. – В любом случае поздравляю вас с тем, что остались живы. Так что не тратьте свою жизнь попусту.
   Наверное, это была просто русская поговорка, не имевшая отношения к Асаду Халилу.
   Мы с Кейт вернулись в Нью-Йорк, в своих разговорах никогда больше не вспоминали Бориса. А мне так хотелось как-нибудь посидеть с этим парнем вдвоем и выпить бутылку водки. Может, как-нибудь вызвать его повесткой? Нет, наверное, это плохая идея.
   Шли недели, мы по-прежнему ничего не слышали об Асаде Халиле. Не было и радостных новостей из Ливии, касающихся внезапной кончины мистера Каддафи.
   Кейт так и не поменяла номер сотового телефона, да и мой рабочий телефон остался прежним, поэтому мы ждали звонка от мистера Халила.
   Кроме того, Штейн и Кениг – по согласованию с начальством из Вашингтона – приказали создать специальную группу, в которую вошли мы с Кейт, Габриель, Джордж Фостер и еще несколько человек. Единственная задача группы заключалась в поисках и аресте Асада Халила. Я также послал запрос в Департамент полиции Нью-Йорка с просьбой перевести в Особое антитеррористическое соединение моего бывшего напарника Дома Фанелли. Он пока сопротивляется, но я сейчас важная шишка, так что вскоре Дом попадет в мои руки. Ведь это он в свое время сосватал меня в ОАС. Так что я сначала отыграюсь на нем, а потом все будет как в старые добрые времена.
   Людей из ЦРУ в нашей группе не было, а значит, и наши шансы значительно возрастали. Наверное, только специальная группа и удерживала меня на этой чертовой работе. Я хочу сказать, что серьезно воспринимал угрозы Асада Халила. Никто из нашей команды не надеялся взять его живьем, а поскольку и сам террорист не собирался сдаваться, наши интересы вполне совпадали.
   Я позвонил Робин, своей бывшей жене, и сообщил о своей предстоящей женитьбе.
   Она пожелала мне всего хорошего и посоветовала:
   – Теперь ты можешь сменить дурацкую запись на своем автоответчике.
   – Хорошая идея.
   – Если ты когда-нибудь поймаешь этого Халила, то порекомендуй ему меня в качестве адвоката.
   – Ладно, но за десять процентов от твоего гонорара.
   – Хорошо. А я провалю это дело, и он получит пожизненное заключение.
   – Договорились.
   У меня мелькнула мысль обзвонить бывших подружек и предупредить, что вскоре в моей квартире навсегда поселится женщина, то есть жена. Но по телефону все сложно объяснять, поэтому я разослал сообщения по электронной почте и по факсу. Получил даже несколько ответов, главным образом в них выражались соболезнования моей будущей жене. Разумеется, ни одно из этих посланий я не показал Кейт.
   День свадьбы приближался, но я даже не нервничал. Ведь я уже был женат и много раз смотрел в лицо смерти. Нет, я не хочу проводить какие-то параллели между женитьбой и смертельной опасностью... хотя, возможно...
   Кейт внешне сохраняла спокойствие, хотя ей и не приходилось делать последний шаг к алтарю. Похоже, она вполне владела ситуацией и знала, что, когда и кто должен делать. Думаю, эти знания она не приобрела, просто они были заложены в ее генах.
   А если отбросить в сторону шутки, я был счастлив, доволен и влюблен, как никогда в жизни. Кейт Мэйфилд была замечательной женщиной, и я знал, что нас ожидает счастливая жизнь. Больше всего мне нравилось в ней то, что она принимала меня таким, как есть. Впрочем, это не составляло ей труда, ведь я был почти идеальной личностью.
   Мы с ней прошли через многое, с честью выбрались из всех передряг. Кейт Мэйфилд была храброй, преданной и умной. В отличие от меня она еще не заразилась цинизмом и не утратила вкус к жизни. И еще она была патриотом, чего я не мог сказать о себе. Наверное, когда-то и я был патриотом, но за мою жизнь слишком многое произошло и со мной, и со страной. Однако я добросовестно выполнял свою работу.
   Как и мне, стране всегда везло и удавалось увернуться от смертельной пули. Но удача, как я узнал на улицах, за игорными столами и в любви, всегда заканчивается. Поэтому, если еще не слишком поздно, следует посмотреть в лицо реальности и составить для себя план выживания, который никак не связан с удачей.
   Кстати, об удаче. В день нашей свадьбы шел дождь, и мне сказали, что это к удаче. Наверное, она заключалась в том, чтобы промокнуть.
   Почти все мои друзья и родные приехали в маленький городок в штате Миннесота, и большинство из них вели себя гораздо лучше, чем на моей первой свадьбе. Разумеется, произошло несколько инцидентов с моими холостыми приятелями из Департамента полиции Нью-Йорка, которые вовсю ухаживали за местными голубоглазыми блондинками, даже у Дома Фанелли кое-что произошло с подружкой невесты, о чем я не буду распространяться... впрочем, этого и следовало ожидать.
   Родные Кейт были настоящими англосаксонцами, священник оказался методистом и замечательным шутником. Он взял с меня слово любить и уважать жену, а также никогда не упоминать про "Секретные материалы".
   Папа Кейт мне понравился, хороший парень, а мама у нее просто красавица, как и сестра. Мои родители рассказали им массу историй обо мне, которые казались им забавными, а не причудливыми. В общем, все прошло хорошо.
   Мы с Кейт провели неделю в Атлантик-Сити, а еще неделю на калифорнийском побережье. Договорившись с Джином Барлетом встретиться на Ранчо-дель-Сиело, мы отправились туда на машине. В этот раз поездка вышла явно приятнее, чем предыдущая. Да и само ранчо выглядело лучше при ярком солнечном свете и в отсутствие снайпера.
   Мы отыскали нашу глыбу, и мне показалось, что она гораздо меньше, чем я помнил. Джин сфотографировал нас на ее фоне, и по его настоянию мы прихватили с собой несколько осколков камней.
   Указав на дальний лес, Джин сказал:
   – Мы нашли там на земле пятьдесят две стреляные гильзы. Никогда не слышал, чтобы снайпер сделал так много выстрелов по двум мишеням. Очень уж этому парню хотелось до вас добраться...
   Наверное, слова Джина надо было понимать так, что игра закончена.
   Вид леса вызвал у меня легкое волнение, поэтому мы поспешили уйти. Джин показал нам то место, где обнаружили тело Теда Нэша, убитого одной пулей в лоб. Он погиб в ста метрах от радиомаяка.
   Я не мог представить себе, куда направлялся Тед, да и вообще что он здесь делал. Но этого мы уже не узнаем.
   Учитывая то, что у нас с Кейт был медовый месяц, я предложил закончить осмотр окрестностей. Мы вернулись в дом, выпили кока-колы, поели желейных бобов, а затем продолжили свой путь на север.
   Сотовый телефон Кейт мы оставили в Нью-Йорке, поскольку не желали в медовый месяц слушать звонки от друзей или убийц. Однако в качестве меры предосторожности оба прихватили с собой пистолеты.
   Никогда не знаешь, что тебя ждет.