Демилль Нельсон. Игра Льва

   – Скажу тебе честно: здесь много "вегетарианцев", так что приятно было посмотреть на динозавра, который любит мясо.
   – Это комплимент?
   – Вроде того. Во сколько за вами заехать утром?
   – В половине восьмого, – ответила Кейт.
   Чак помахал нам на прощание и уехал.
   – Ты с ума сошла? Почему так рано? – возмутился я. – В Нью-Йорке в это время будет половина пятого утра.
   – В Нью-Йорке будет половина одиннадцатого дня, – поправила меня Кейт.
   – Ты уверена?
   Проигнорировав мой вопрос, Кейт вошла в вестибюль мотеля, и я последовал за ней. Мотель выглядел довольно неплохо, из-за дверей гостиной доносились звуки пианино.
   Дежурный клерк радушно встретил нас и сообщил, что нам приготовлено два прекрасных номера на двенадцатом этаже с видом на океан.
   – На какой океан? – поинтересовался я.
   – На Тихий, сэр.
   – А у вас нет номеров с видом на Атлантический?
   Клерк улыбнулся.
   Мы с Кейт заполнили регистрационные формы. На клерка приятное впечатление произвела моя карточка "Американ экспресс". Бедняжка, я думаю, застонала, когда ее пропустили через кассовый аппарат.
   Кейт достала из сумочки фотографию и предъявила ее клерку.
   – Вы не видели этого человека?
   Похоже, у клерка слегка ухудшилось настроение, когда он понял, что мы не просто ночные гуляки. Он внимательно посмотрел на фотографию Асада Халила и ответил:
   – Нет, мадам.
   – Оставьте фотографию у себя. Позвоните нам, если увидите его. Этот человек разыскивается за убийство.
   Клерк кивнул и сунул фотографию под стойку.
   Мы получили ключи от наших номеров, и я тут же предложил пройти в гостиную и выпить.
   – Я устала, – отказалась Кейт. – Очень хочу спать.
   – Но это займет у нас всего десять минут.
   – Сейчас час ночи по нью-йоркскому времени. Я устала.
   У меня мелькнула безрадостная мысль, что пить и спать придется одному.
   Мы вошли в лифт и стали подниматься в тишине.
   Где-то в районе десятого этажа Кейт спросила:
   – У тебя плохое настроение?
   – Да.
   Лифт остановился на нашем этаже.
   – Чтобы поднять тебе настроение, приглашаю в мой номер выпить, – сказала Кейт.
   Мы вошли в ее номер, оказавшийся довольно просторным. Поскольку нам не надо было распаковывать вещи, мы быстренько проверили мини-бар, приготовили себе виски с содовой и вышли на балкон.
   – Давай хотя бы на сегодняшнюю ночь забудем обо всем, – предложила Кейт.
   – Давай.
   Мы уселись напротив друг друга за круглый столик и устремили взгляды на океан, освещенный лунным светом. Это напомнило мне то время, когда я проходил курс реабилитации в доме моего дяди на Восточном побережье Лонг-Айленда. И еще тот вечер, когда мы с Эммой сидели и пили коньяк после вечернего купания. Я почувствовал, что настроение портится.
   – О чем ты думаешь? – спросила Кейт.
   – О жизни.
   – Неплохо. А тебе никогда не приходило в голову, что ты изводишь себя работой для того, чтобы у тебя не оставалось времени думать о жизни?
   – Прошу тебя, не надо.
   – Послушай меня, Джон. Ты мне совсем не безразличен, и я чувствую, что тебе чего-то не хватает.
   – Чистых трусов.
   – Можешь выстирать свои чертовы трусы.
   – Я как-то не подумал об этом.
   – Послушай, Джон. Мне тридцать один год, в моей жизни были мужчины, но дело никогда не доходило до замужества.
   – Не понимаю почему.
   – К твоему сведению, не из-за отсутствия предложений.
   – Понятно.
   – А ты никогда не думал о том, чтобы снова жениться?
   – Как ты думаешь, долго падать с этого балкона? – поинтересовался я.
   Я подумал, что Кейт разозлит мое легкомыслие, но она неожиданно рассмеялась. Иногда мужчина действует правильно, иногда неправильно. В принципе это не имеет никакого значения, главное, как женщина воспринимает его действия.
   – Сегодня ты проделал чертовски хорошую работу, – похвалила меня Кейт. – Мне понравилось, я даже кое-что взяла на вооружение.
   – Очень хорошо. Только учти, когда бьешь мужчине коленом в пах, можно вколотить ему яйца прямо в живот. Поэтому будь осторожна.
   – Послушай, Джон, я не считаю тебя жестоким человеком. Садистских наклонностей у тебя нет. Ты проявляешь жестокость только тогда, когда это необходимо, но на самом деле тебе это не нравится. Вот что важно.
   Видите? По мнению Кейт, я не способен на плохие поступки.
   Кейт достала из кармана пиджака еще две маленькие бутылочки виски и вылила их содержимое в наши стаканы. Мы молча прихлебывали, затем Кейт сказала:
   – Я... знаю о том, что произошло на Плам-Айленде.
   – О чем ты?
   – Я знаю, что ты выпустил кишки тому парню.
   Я глубоко вздохнул, но ничего не ответил.
   Подождав несколько секунд, Кейт продолжила:
   – У каждого из нас есть свои темные стороны. Так что все в порядке.
   – Но я на самом деле получил от этого наслаждение.
   – Нет, ты не мог.
   – Да, конечно, не мог... и потом, были смягчающие обстоятельства.
   – Я знаю. Он убил кого-то, кого ты очень сильно любил.
   – Давай оставим эту тему.
   – Конечно. Просто я хочу, чтобы ты знал, что я тебя понимаю.
   – Вот и хорошо. А я постараюсь больше такого не делать.
   Некоторое время мы молчали, смотрели и слушали, как океанские волны набегают на берег. Потрясающее зрелище. Подул легкий ветерок, и я уловил запах моря.
   – Тебе нравится здесь? – спросил я у Кейт.
   – В Калифорнии хорошо. И люди здесь дружелюбные.
   – У тебя был здесь парень?
   – Ну, вроде того. Тебя интересует история моих сексуальных связей?
   – Как долго вы были вместе?
   – Меньше часа.
   Я улыбнулся.
   – Тебе неприятен был развод? – спросила Кейт.
   – Мне был неприятен мой брак.
   – А почему ты женился на ней?
   – Она сделала мне предложение.
   – А отказать ты не мог?
   – Ну... мне казалось, что я люблю ее. Она работала помощником окружного прокурора, мы оба с ней были на стороне закона. А потом она нашла себе высокооплачиваемую работу и стала адвокатом преступников. И сразу здорово изменилась.
   – Нет, она не изменилась. Изменилась работа. Вот ты смог бы защищать преступника? Или сам преступить закон?
   – Я тебя понимаю, но...
   – Я не говорю, что она зарабатывает на жизнь неправедным способом. Я говорю, что... как ее зовут?
   – Робин.
   – Робин была не такой, как ты, даже когда работала помощником окружного прокурора.
   – Мудрый вывод. Я могу идти спать? Или ты хочешь еще что-то сказать?
   – Хочу, подожди. Ты встретил Бет Пенроуз, которая на той же стороне закона, что и ты. Вот ты разочаровался в своей жене. В обществе полицейского тебе комфортно. Конечно, тебе тяжело было работать в полиции, будучи женатым на женщине, которая защищала преступников.
   – Кейт, ну хватит об этом.
   – Нет, не хватит. Затем появилась я. Идеальная кандидатура. Правда? Сотрудник ФБР, адвокат, твоя начальница.
   – Вот на этом и остановимся. Позволь напомнить, что ты сама... Ладно, забудем.
   – Ты разозлился?
   – Да, ты чертовски права, я разозлился. – Я поднялся. – Я пошел.
   Кейт тоже встала.
   – Ладно, иди. Но надо смотреть правде в глаза, Джон. Ты не сможешь вечно прятаться за личиной крутого парня и ловкого детектива. Когда-то, возможно, даже очень скоро, ты оставишь службу, и тогда тебе придется уживаться с реальным Джоном Кори. Без оружия. Без полицейского жетона. Ты никого не будешь арестовывать. Никому – ни людям, ни обществу – не потребуется твоя защита. Ты будешь просто самим собой, а ты даже не знаешь, кто ты такой.
   – Ты тоже. Похоже, пребывание в Калифорнии наполнило тебя всей этой психологической чушью. Спокойной ночи.
   Я вышел из номера в коридор. Мой номер находился рядом. Сбросив ботинки и пиджак, я избавился от кобуры, галстука, рубашки и бронежилета. А затем отыскал мини-бар.
   На самом деле я очень устал и чувствовал себя паршиво. Я понимал, о чем говорила Кейт. Она хотела мне добра, однако у меня не было желания вступать в конфликт с тем монстром, который сейчас смотрел на меня из зеркала.
   Если бы я дал мисс Мэйфилд еще несколько минут, она бы нарисовала прекрасную картину, какой хорошей будет жизнь, если мы пойдем по ней рука об руку.
   Женщины считают, что для идеальной жизни им требуется всего лишь идеальный муж. Тут они не правы. Во-первых, идеальных мужей не бывает. Даже хороших не так уж много. Во-вторых, насчет меня Кейт не ошибается: я вряд ли стану лучше, если буду жить с Кейт Мэйфилд.
   Я решил выстирать трусы, лечь спать и никогда больше не встречаться с Кейт Мэйфилд после того, как это дело будет закончено.
   В этот момент раздался стук в дверь. Я посмотрел в глазок и открыл дверь.
   Кейт вошла в номер, мы стояли и смотрели друг на друга.
   В таких ситуациях я могу быть грубым, поскольку мне сейчас не хотелось совершенно ничего, даже любовных утех. А Кейт тем временем расстегнула белый халат, сбросила его на пол и продемонстрировала мне свое прекрасное обнаженное тело.
   Я почувствовал, что душа моя размягчается, а член, наоборот, твердеет.
   – Извини за беспокойство, но у меня не работает душ, – сообщила Кейт. – Я могу воспользоваться твоим?
   – Да, пожалуйста.
   Она удалилась в ванную, и я услышал, как зашумели струи душа.
   Так, и что же мне теперь делать? Я снял брюки, стянул трусы и носки, после чего тоже отправился в ванную.
   Чтобы соблюсти приличия и на тот случай, если позвонят из ФБР, Кейт ушла из моего номера в час ночи. Оставшуюся часть ночи я спал плохо, проснулся в пятнадцать минут шестого, хотя мои биологические часы показывали, наверное, пятнадцать минут девятого.
   Войдя в ванную, я увидел, что мои трусы висят на вешалке над ванной. Они были чистыми и еще влажными, а на самом важном месте красовался яркий отпечаток губ.
   Я принял душ, побрился, почистил зубы и все такое прочее. Затем вышел на балкон. Остановился, подставил голое тело легкому бризу и уставился на океан. Освещенное луной небо было полно звезд, и я долго стоял на балконе, потому что чувствовал себя здесь хорошо.
   Через некоторое время я услышал, как с другой стороны бетонной перегородки распахнулась стеклянная дверь.
   – Доброе утро! – крикнул я.
   – Доброе утро, – ответила мне Кейт.
   Перегородка не позволяла мне заглянуть на соседний балкон, поэтому я спросил:
   – Ты голая?
   – Да. А ты?
   – Конечно. Здесь так здорово.
   – Встретимся за завтраком через полчаса.
   – Ладно. Кстати, спасибо за выстиранные трусы.
   – Только не надейся, что у меня это войдет в привычку.
   Мы говорили довольно громко, и у меня появилось такое ощущение, что постояльцы слушают наш разговор. Похоже, и Кейт подумала о том же, потому что спросила:
   – Как, ты говорил, тебя зовут?
   – Джон.
   – Да, точно. А ты хорош в постели, Джон.
   – Спасибо, ты тоже.
   И вот мы, два взрослых федеральных агента, стояли голые на своих балконах, разделенные перегородкой, и дурачились, изображая новоиспеченных любовников.
   – Ты женат? – крикнула Кейт.
   – Нет. А ты замужем?
   – Нет.
   Так, ну и что дальше? В моей голове одновременно крутились две мысли. Первая – мной манипулирует профессионал. Вторая – мне это нравится. Понимая, что этот момент и эта ситуация запомнятся на всю жизнь, я глубоко вздохнул и выпалил:
   – Выходи за меня замуж.
   Ответом мне стало затянувшееся молчание.
   – Соглашайся! – раздался откуда-то женский крик, но голос не принадлежал Кейт.
   – Ладно, я выйду за тебя замуж.
   Вот теперь уже ответила Кейт.
   Откуда-то раздались аплодисменты, нам хлопали двое. Совершенно дурацкая ситуация, но даже вся ее неловкость не могла подавить во мне нараставшее чувство паники. Что же я натворил?
   Я вернулся в комнату, оделся, не забыв бронежилет, и спустился в столовую, где попросил принести чашку кофе и "Нью-Йорк таймс".
   Газета продолжала рассказывать о трагедии рейса "Транс-континенталь", приводились некоторые новые подробности, сообщенные федеральными властями и властями штата.
   Здесь же были помещены небольшая фотография и некролог, посвященный мистеру Лейбовицу, убитому во Франкфурте. Он жил в Манхэттене, имел жену и двоих детей. Во Франкфурт он отправился по делам, где и погиб. Кое-кому понадобилось создать впечатление, что разыскиваемый террорист покинул Америку и объявился в Европе. Вот так, чистая констатация факта и никаких соболезнований жене и детям покойного.
   Еще имелась небольшая заметка о двойном убийстве Джеймса Маккоя и Уильяма Сатеруэйта в Музее авиации. Приводилось высказывание детектива из отдела по расследованию убийств, который не исключал возможности того, что мотивом убийства было не ограбление.
   В этот момент к столику подошла Кейт. Я встал, и мы поцеловались. Затем уселись за стол и принялись изучать меню. Я с надеждой подумал, что, может быть, Кейт забыла о глупом инциденте на балконе, но она отложила меню и спросила:
   – Когда?
   – А-а... в июне.
   – Хорошо.
   Подошла официантка, и мы заказали блины. Очень хотелось дочитать газету, но я инстинктивно понял, что моя утренняя газета за завтраком – это уже в прошлом.
   Принесли блины, и Кейт сказала:
   – Тебе понравится мой отец.
   – Не сомневаюсь.
   – Он примерно твоего возраста. Может, чуть старше.
   – Это хорошо. – Я вспомнил фразу из старого кинофильма и процитировал ее: – Он вырастил прекрасную дочь.
   – Да. Это моя сестра.
   Я усмехнулся.
   – Мама тебе тоже понравится.
   – Вы с ней похожи?
   – Нет. Она лучше.
   Я снова усмехнулся.
   – Ты не возражаешь, если мы поженимся в Миннесоте? – спросила Кейт. – У меня там много родственников.
   – Отлично, Миннесота. Это город или штат?
   – Я методистка, а ты?
   – Меня устраивает любой способ контроля рождаемости.
   – Я говорю о религии, моя религия методизм.
   – А-а... моя мать католичка. Отец вроде протестант. Он никогда...
   – Значит, мы можем воспитывать детей в протестантской вере.
   – А у тебя есть дети?
   – Не шути, Джон, это серьезный вопрос.
   – А я и пытаюсь... шевелить мозгами.
   Кейт прекратила есть и посмотрела на меня.
   – Ты что, перепугался?
   – Нет, конечно.
   – А выглядишь очень испуганным.
   – Просто немного ноет в животе. Бывает с возрастом.
   – Все будет хорошо. Нас ждет счастливая жизнь.
   – Очень хорошо. Но знаешь, мы ведь совсем мало знаем друг друга...
   – Ничего, к июню будем знать лучше.
   – Да, логично.
   – Ты меня любишь?
   – Конечно, люблю, но любовь...
   – А если я сейчас встану и уйду? Что ты почувствуешь? Облегчение?
   – Нет, мне будет очень плохо.
   – Но почему ты боишься своих чувств?
   – Давай не будем анализировать мои чувства.
   – Ладно. А вот я не боюсь сказать, что безумно влюблена в тебя. Я хочу выйти за тебя замуж, хочу иметь от тебя детей. Что еще сказать?
   – Скажи: "Я люблю Нью-Йорк в июне".
   – Я ненавижу Нью-Йорк. Но ради тебя я готова жить где угодно.
   – Даже в Нью-Джерси?
   – Я же сказала, где угодно.
   По моему мнению, наступил момент для полного откровения, поэтому я сказал:
   – Послушай, Кейт, ты должна знать, что я грубиян и женоненавистник, я рассказываю сальные анекдоты...
   – К чему ты клонишь?
   Почувствовав, что вышеперечисленные недостатки меня не спасут, я перешел к следующим:
   – А еще я плохо отношусь к властям, всегда не в ладах с начальством, не умею копить, поэтому вечно без денег.
   – Именно поэтому тебе нужен хороший адвокат и хороший бухгалтер, то есть я.
   – Так, может, мне просто нанять тебя?
   – Нет, ты должен жениться на мне. Я мастерица на все руки, могу даже уберечь от преждевременной импотенции.
   Бесполезно спорить с профессионалом.
   Дружеская перепалка закончилась, и мы посмотрели друг другу в глаза.
   – Откуда ты знаешь, что я именно тот, кто тебе нужен? – спросил я.
   – Как я могу тебе это объяснить? Когда ты рядом, у меня начинает учащенно биться сердце. Мне нравится твоя внешность, нравится, как ты говоришь, нравится, как от тебя пахнет, нравится дотрагиваться до тебя. И кроме того, ты замечательный любовник.
   – Спасибо. Ты тоже. Ладно, не буду больше говорить про карьеру, о жизни в Нью-Йорке, о нищенской пенсии по нетрудоспособности, о разнице в десять лет...
   – В четырнадцать.
   – Вот именно. Все, я отбрасываю эти аргументы. Я люблю тебя. Просто голова идет кругом от любви. И если я не женюсь на тебе, то буду страдать до конца своих дней.
   – Разумеется, будешь страдать. Женитьба на мне – это лучший для тебя выход. Поверь. Я говорю правду. И не смейся. Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза.
   Я посмотрел – и страх внезапно улетучился. Меня охватило волшебное чувство умиротворенности, какое я испытал, когда истекал кровью на Западной Сто второй улице. Как только перестаешь сопротивляться – женитьбе или смерти, – как только сдаешься и пускаешь все на самотек, то видишь яркий свет, хор поющих ангелов возносит тебя ввысь, а голос говорит: "Смирись, или я надену на тебя наручники".
   Нет, на самом деле голос говорит: "Конец борьбе, страдания закончились, начинается новая счастливая жизнь".
   Я взял Кейт за руку, мы посмотрели друг другу в глаза, и я промолвил:
   – Я люблю тебя.
   Я и вправду любил ее.

Глава 50

   В половине восьмого Чак встретил нас перед мотелем и сообщил:
   – Ничего нового.
   Ну-у не совсем так. Я теперь был обручен и собирался жениться.
   По дороге в местное отделение ФБР Чак поинтересовался:
   – Вам понравился мотель?
   – Он просто великолепен, – ответила ему Кейт.
   – Вы уже выписались?
   – Да. Следующие несколько дней мы проведем в Лос-Анджелесе. Если только не будет каких-то других указаний.
   – В Лос-Анджелесе? А я слышал, начальство из Вашингтона хочет, чтобы вы оба присутствовали на завтрашней послеобеденной пресс-конференции. Поэтому вам необходимо самое позднее завтра утром быть в Вашингтоне.
   – Что еще за пресс-конференция? – поинтересовался я.
   – Это будет грандиозная пресс-конференция. На ней предполагается рассказать все про рейс "Транс-континенталь", про Халила, про бомбардировку Ливии в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году, про убийство Халилом пилотов, принимавших участие в бомбардировке, и еще про то, что вчера произошло в доме Уиггинза. Полная откровенность. Будет специальное обращение к общественности с просьбой оказать содействие и все такое прочее.
   – А для чего мы понадобились им на этой пресс-конференции?
   – Думаю, им надо продемонстрировать двух героев. Мужчину и женщину. И потом, один из вас очень фотогеничен, – добавил Чак и рассмеялся.
   Да, несмотря на прекрасную погоду, день начинался не очень хорошо.
   – Может, заехать в магазин за трусами? – предложил Чак.
   – Не надо, – буркнул я.
   Через несколько минут Чак подвез нас к зданию местного отделения ФБР. Мы вылезли из машины, держа в руках бронежилеты. Пока шли к подъезду, я сказал Кейт:
   – Мне не нужна никакая пресс-конференция, я должен работать.
   – Но может, использовать пресс-конференцию для того, чтобы объявить о нашей помолвке? – предложила она.
   Люблю людей с чувством юмора, но сегодня мне почему-то было не до смеха.
   Мы вошли в здание, поднялись на лифте и позвонили в дверь. Нам открыла Синди Лопес и тут же сообщила:
   – Позвоните Джеку Кенигу.
   – Звони ты, – велел я Кейт.
   – Но он хотел поговорить именно с вами, – вмешалась Синди Лопес. – Вон там есть свободный кабинет.
   Мы с Кейт вернули бронежилеты, прошли в пустой кабинет, и я набрал номер Джека Кенига.
   – Доброе утро, – приветствовал меня Джек.
   Я уловил в его голосе ласковые нотки, а это настораживало.
   – Доброе утро, – ответил я и включил громкоговорящую связь, чтобы Кейт могла слышать и принимать участие в разговоре. – Тут рядом со мной Кейт.
   – Здравствуй, Кейт.
   – Здравствуйте, Джек.
   – Первое. Хочу поздравить вас с прекрасной работой, безупречная детективная работа. А еще, насколько я слышал, Джон применил очень эффективную технологию допроса в разговоре с мистером Азимом Рахманом.
   – Я дал ему коленом по яйцам, затем хорошенько придушил. Ничего нового, довольно старая технология, – признался я.
   После короткого молчания Джек сказал:
   – Я сам разговаривал с этим джентльменом, у него нет никаких претензий. Похоже, он счастлив получить статус государственного свидетеля.
   Я зевнул, а Джек тем временем продолжил:
   – Еще я разговаривал с Чипом Уиггинзом и получил информацию о бомбардировке Эль-Азизии. Что называется, из первых рук. Уиггинз рассказал, что одна из его бомб отклонилась от цели, и я не удивлюсь, если именно она и попала в дом Халила. Какая ирония судьбы, да?
   – Да.
   – А ты знаешь, что этому военному городку, Эль-Азизии, было присвоено название "Университет джихада"? Там находится тренировочный центр для подготовки террористов.
   – Вы что, натаскиваете меня для этой чертовой пресс-конференции?
   – Нет, просто информирую.
   – Джек, мне наплевать на то, что произошло в этом городке в восемьдесят шестом году. И меня абсолютно не интересует, по ошибке убили семью Халила или намеренно. Я должен поймать этого негодяя. И он находится здесь, а не в Вашингтоне.
   – Но мы не знаем точно, где он. Может, уже в Ливии, а может, вернулся на Восточное побережье и сейчас как раз в Вашингтоне. Кто знает? Определенно я знаю только то, что директор ФБР и начальник Управления по борьбе с терроризмом желают видеть вас завтра в Вашингтоне. Так что даже и не думай улизнуть.
   – Слушаюсь, сэр.
   – Вот и хорошо. Если ты не появишься, у меня будут большие неприятности.
   – Я вас понял.
   Помолчав немного, Джек спросил:
   – Кейт, ну как ты?
   – Все в порядке. А как дела у Джорджа?
   – Нормально. Пока он еще в клубе "Конкистадор", но завтра возвращается на Федерал-Плаза. Джон, капитан Штейн передает привет и поздравления.
   – Джек, преступник все еще на свободе.
   – Но ты спас несколько жизней. Капитан Штейн гордится тобой. Мы все тобой гордимся.
   И так далее. Все это болтовня, а нужно заниматься делом. Что-то щелкнуло у меня в мозгах, и я спросил:
   – А где сейчас Тед Нэш?
   – Точно не знаю. Я оставил его во Франкфурте, но он собирался в Париж.
   Уже не в первый раз я подумал о том, что ЦРУ, принимавшее когда-то самое деятельное участие в этом деле, теперь спихивает все на ФБР, в чьи обязанности входит расследовать федеральные преступления внутри страны. То есть я хочу сказать, что такие парни, как Тед Нэш и его коллеги, могут сейчас спокойно отдыхать. Ну, скажем, в Москве. Там для них нет иной опасности, кроме как отравиться плохой пищей. У такой организации, как ЦРУ, должна быть определенная цель, а в наши дни, при отсутствии четких целей, она может только навредить. Все зло от безделья, как любила говорить моя бабушка-протестантка.
   Джек еще немного поболтал с Кейт. Разговор уже подходил к концу, когда Кейт вопросительно посмотрела на меня. Что я мог поделать? Я кивнул.
   – Джек, у нас с Джоном есть хорошие новости. Мы обручились, – торжественным тоном сообщила Кейт.
   Мне показалось, что я услышал, как на другом конце провода упал телефон. Возникла длительная пауза, и я подумал, что Джека, наверное, более порадовало бы известие о том, что Кейт Мэйфилд подала на меня в суд за сексуальные домогательства. Но Джек – ловкий парень, он выкрутился.
   – Да... действительно... хорошая новость. Поздравляю. Джон, поздравляю. Но все как-то... неожиданно...
   Я понял, что и мне нужно что-то сказать, поэтому произнес бодрым голосом:
   – Закончилась моя холостяцкая жизнь. Да, сэр, я наконец-то встретил женщину, которую искал. Я очень счастлив.
   Джеку, видимо, не хотелось много говорить на эту тему, поэтому он снова принялся загружать нас служебной информацией.
   – Наши люди заняты проверкой полетных планов всех частных самолетов, особое внимание уделяется реактивным. Кстати, мы обнаружили тех пилотов, которые перевезли Халила через всю страну, и допросили. Они вылетели с Лонг-Айленда сразу после убийства в музее Маккоя и Сатеруэйта. Приземлились в Колорадо-Спрингс, там Халил покинул самолет, но, как мы знаем, он не стал убивать полковника Каллума.
   Затем Джек рассказал, что Халил полетел в Санта-Монику. По словам Джека, пилоты были в шоке, когда узнали, кем был их пассажир. Все это, конечно, интересно, но не столь уж важно. Однако это лишний раз демонстрировало, что Халил тщательно подготовился и располагал значительными средствами.
   – Вы пытаетесь выяснить, не зарезервировал ли Халил какой-нибудь частный самолет?
   – Да, конечно, мы ежедневно получаем по нескольку сотен заполненных полетных планов. Главное внимание уделяем чартерным рейсам за границу. Рейсам, за которые платят каким-нибудь подозрительным способом. Выделяем пассажиров, которые впервые пользуются услугами частных самолетов или похожи на иностранцев. Работа очень сложная, но мы стараемся.
   – Все верно. А каким образом, по вашему мнению, этот негодяй собирается покинуть страну?
   – Хороший вопрос. Канадская граница хорошо охраняется, и канадцы сотрудничают с нами. Чего не могу сказать о наших мексиканских соседях.
   – Насколько мне известно, ежемесячно мексиканскую границу пересекают около пятидесяти тысяч нелегальных иммигрантов, не говоря уже о тоннах наркотиков. Вы предупредили Управление по борьбе с наркотиками, таможню и иммиграционную службу?
   – Разумеется. Они привлекли к работе дополнительные силы. Для нелегальных иммигрантов и наркодельцов это будет трудный месяц. И еще мы предупредили береговую охрану, поскольку с юга Калифорнии можно запросто добраться на лодке до мексиканских пляжей. Короче говоря, мы делаем все, что в наших силах.