Демилль Нельсон. Игра Льва

   Когда мы вернулись на кухню, мисс Ри открыла дверь, которая вела в захламленный гараж. Там, за кучей ящиков и коробок, сидел в шезлонге молодой блондин и при свете лампы читал газету. При нашем появлении он поднялся, но мисс Ри жестом велела ему сесть, чтобы его не было видно, если дверь внезапно автоматически откроется. Нам с Кейт она пояснила:
   – Это Скотт, он добровольно вызвался дежурить в гараже.
   Скотт, который выглядел так, словно только что спрыгнул с доски для серфинга, сверкнул белоснежными зубами и помахал нам рукой.
   Мисс Ри закрыла дверь, и мы остались на кухне вместе с Эди и Хуаном.
   – На тот случай, если придется пробыть здесь долго, мы запаслись консервами, – сообщила мисс Ри и добавила: – Еда из расчета шесть дней на шесть человек.
   Я внезапно представил себе, как агенты ФБР превращаются в людоедов, когда кончается еда. Меня такая перспектива не прельщала.
   – Теперь, когда стало на два рта больше, давайте закажем пиццу, – предложил Хуан. – Обожаю пиццу.
   Я решил, что Хуан тоже нормальный парень. Жаль, что у нас разные габариты, а то бы я попросил у него запасные трусы.
   – Если захотите, в микроволновой печи есть макароны с сыром, – сообщила Эди.
   Что ж, подумал я, все не так уж плохо, как можно было представить себе сутки назад. Уиггинз, похоже, жив, и у него есть хороший шанс остаться в том же состоянии.
   Кейт сказала, что хочет позвонить Джеку Кенигу, и пригласила меня в заднюю комнату. Я отклонил ее предложение, не воспользовавшись такой возможностью, и она ушла. Я остался на кухне болтать с Хуаном и Эди.
   Вернувшись через пятнадцать минут, Кейт сообщила:
   – Джек передает привет и благодарит за хорошую детективную работу. Он желает нам удачи.
   – Очень хорошо. Ты спросила у него, как там Франкфурт?
   – Мы не обсуждали Франкфурт.
   – А где Тед Нэш?
   – А кому это интересно?
   – Мне.
   Кейт бросила взгляд на наших коллег и сказала, понизив голос:
   – Не отвлекайся на пустяки.
   – Да я просто хочу щелкнуть его по носу. Но это не срочно.
   – Джек просил держать его в курсе, – продолжила Кейт. – Нам разрешено сопровождать Халила, живого или мертвого, в Нью-Йорк, а не в Вашингтон. Это главная новость.
   – По-моему, Джек уже делит шкуру неубитого медведя.
   Кейт пропустила мое замечание мимо ушей.
   – Сейчас Джек работает с различными местными отделениями полиции, восстанавливает полную картину действий Асада Халила, выясняет, кого он еще убил и кто ему помогал.
   – Отлично. Значит, он будет занят и отстанет от нас.
   – Именно так я ему и сказала.
   Я не поверил, что мисс Мэйфилд могла сказать такое шефу.
   Эди предложила выпить кофе. Кейт, Ким, я и Эди уселись за кухонный стол, а Хуан продолжил наблюдение за задней дверью. Всех очень интересовало, что же происходило после субботних событий, и на нас с Кейт посыпался град вопросов о том, чего не было в новостях или служебных отчетах. Им было любопытно, какие у нас настроения на Федерал-Плаза, что говорят боссы из Вашингтона. Я подумал, что в конечном итоге все сотрудники правоохранительных органов во многом схожи и, несмотря на прикрытую вежливостью враждебность, с которой встретили наше появление, мы вполне можем ладить между собой. У меня даже мелькнула мысль предложить спеть хором какую-нибудь песню, но я передумал, поскольку момент был не слишком подходящий.
   Так что все мы сейчас пребывали в спокойном и благодушном настроении, хотя каждый понимал, что один телефонный звонок может разом все оборвать и заставить кровь похолодеть в жилах.
   Прошел час, в течение которого пятеро агентов меняли друг друга на постах. Мы с Кейт предложили свою помощь, но, похоже, им больше нравилось, когда мы сидим на кухне.
   А около девяти вечера где-то раздался звонок телефона, и все разговоры за столом разом прекратились. Через несколько секунд в кухне появился Том и сообщил:
   – В окрестностях крутится синий фургон, в кабине только водитель. Ребята, разглядывавшие его в приборы ночного видения, говорят, что он подходит под описание подозреваемого. Всем занять свои места.
   Все разом задвигались, а нам с Кейт Том велел пройти в ту комнату, где находился телевизор. Сам он быстро вышел из кухни, Ким Ри отправилась в гараж, где в данный момент дежурил Роджер Флеминг. Дверь на кухню она оставила открытой, и я увидел Роджера, сидящего на корточках за коробками с пистолетом на изготовку. Ким тоже достала пистолет и встала сбоку от двери гаража. Хуан спрятался за дверью кухни.
   Мы с Кейт вышли в гостиную, где по обе стороны от входной двери расположились Том и Эди. Скотт стоял перед дверью и смотрел в глазок. Мне бросилось в глаза, что Скотт разделся – сейчас на нем были только мешковатые шорты, из заднего кармана которых торчала рукоятка пистолета. Видимо, смелый малый, раз рискнул снять бронежилет.
   Увидев нас, Том уже почти приказным тоном предложил нам удалиться в комнату с телевизором. Однако до него быстро дошло, что мы проделали путь в три тысячи миль не для того, чтобы в самый ответственный момент пялиться в экран.
   – Тогда спрячьтесь, – попросил он.
   Кейт встала рядом с Томом слева от двери, а я справа возле Эди. Решив, что пистолетов вполне достаточно, я не стал доставать свой "глок". Мы встретились взглядами с Кейт, она улыбнулась и подмигнула. Я почувствовал, как учащенно забилось сердце, но, боюсь, причиной тому была не мисс Мэйфилд.
   Приложив к уху сотовый телефон, Том что-то выслушал и сказал:
   – Фургон притормаживает, он за несколько домов отсюда.
   Скотт, наблюдавший в дверной глазок, сообщил:
   – Я его вижу, он останавливается перед домом.
   В тишине было слышно наше напряженное дыхание. Несмотря на наличие вокруг дома вооруженных агентов, пистолеты и бронежилеты, невозможно сохранять спокойствие перед встречей лицом к лицу с вооруженным преступником.
   – Парень вылезает из фургона, – продолжил информировать нас Скотт, – зашел за машину... я его не вижу... ага, открывает заднюю дверцу... достал пакет... идет сюда... подходит под описание... высокий, ближневосточный тип... джинсы, рубашка с темным воротником... в одной руке небольшой пакет... оглядывает дом...
   Том что-то сказал в сотовый телефон, сунул его в карман и прошептал:
   – Вы все знаете, что делать.
   Но я-то не присутствовал на инструктаже.
   – И помните, – предупредил Том, – это может быть ни в чем не повинный посыльный... так что сильно его не мять, но повалить и надеть наручники.
   Я почувствовал, как на лице выступил пот, и подумал: а где же клеемет?
   В дверь позвонили. Скотт подождал пять секунд, затем взялся за ручку и распахнул дверь. Прежде чем дверь закрыла мне видимость, я заметил, что Скотт улыбается.
   – Чем могу быть полезен? – спросил он.
   – Мистер Уиггинз? – спросил голос без акцента.
   – Нет, я просто сторож. Надо за что-то расписаться?
   – А когда мистер Уиггинз будет дома?
   – В четверг, а может, и в пятницу. Но я могу расписаться.
   – Да, пожалуйста, распишитесь вот здесь.
   – Черт, ручка не пишет, пройдите в дом.
   Скотт отступил от двери, и я не смог удержаться от мысли, что если бы он действительно был сторожем, то вскоре уже валялся бы мертвым в задней комнате, а Асад Халил спокойно дождался бы возвращения мистера Уиггинза.
   Высокий смуглый джентльмен сделал несколько шагов в гостиную, и когда уже можно было закрыть дверь, Эди резко захлопнула ее. Скотт моментально схватил гостя за рубашку и толкнул его на нас.
   В течение четырех секунд наш посетитель оказался прижатым лицом к полу, а я уселся ему на ноги. Эди наступила ему на шею, а Том и Скотт защелкнули наручники.
   Кейт распахнула дверь и показала большой палец тем, кто наблюдал за происходящим в бинокли. Затем она побежала по дорожке к фургону, а я последовал за ней.
   Мы осмотрели фургон, но в нем никого не было. На полу валялось несколько пакетов, да еще на переднем сиденье лежал сотовый телефон, который Кейт забрала.
   Откуда-то появившиеся машины, скрипя тормозами, резко останавливались перед домом, из них выпрыгивали вооруженные люди. Ну прямо как в кино. Лично я не видел необходимости в такой суматохе, Кейт, видимо, тоже, потому что крикнула:
   – Он в наручниках!
   Распахнулась дверь гаража, на лужайку выскочили Роджер и Ким. Надо отдать должное людям из наружного наблюдения. Услышав, что подозреваемый схвачен, они тут же вернулись в свои машины и уехали, чтобы продолжить наблюдение за домом и не спугнуть сообщников, если таковые появятся.
   Мы с Кейт бегом вернулись в дом. Наш пленник уже лежал на спине, Эди, Том и Скотт склонились над ним, внимательно разглядывая.
   Я тоже посмотрел на пленника и не очень удивился, обнаружив, что это не Асад Халил.

Глава 48

   Мы с Кейт посмотрели друг на друга, затем оглядели окружающих. Радости ни у кого на лице не было.
   – Он чист, – сообщила Эди.
   Пленник громко всхлипывал, по лицу у него текли слезы. Если кто-то и сомневался, что это не Асад Халил, то эти рыдания уничтожили последние сомнения.
   Роджер и Ким удалились в гостиную, Ким стала предупреждать по рации наружное наблюдение, что взяли не того, поэтому надо оставаться начеку.
   Скотт вытащил у пленника бумажник, порылся в нем и спросил:
   – Как вас зовут?
   Пленник попытался взять себя в руки и пробормотал что-то сквозь всхлипывания.
   Скотт, державший в руках его водительское удостоверение с фотографией, повторил свой вопрос:
   – Как вас зовут?
   – Азим Рахман.
   – Где вы живете?
   Азим назвал адрес в Лос-Анджелесе.
   – Дата рождения?
   И так далее. Пленник правильно сообщил все данные, указанные в водительском удостоверении, и, наверное, у него мелькнула мысль, что его сейчас отпустят. Но он ошибался: Том начал задавать ему вопросы.
   – Что вы тут делаете?
   – Сэр, я доставил посылку.
   Роджер осмотрел небольшой пакет, но, разумеется, не стал вскрывать его, поскольку там могла быть бомба.
   – Что в посылке? – поинтересовался Роджер.
   – Я не знаю, сэр.
   – Обратного адреса нет, – заметил Роджер. – Ладно, я отнесу ее в заднюю комнату и вызову спецавтомобиль. – Он удалился с посылкой, от чего всем как-то стало полегче.
   В гостиной появился Хуан, и к этому времени Азим Рахман, наверное, уже недоумевал, почему в доме мистера Уиггинза так много сотрудников ФБР. Хотя, возможно, он прекрасно знал почему.
   Я посмотрел на Тома, на его лице читалось озабоченное выражение. Грубое обращение с гражданином США, коренным или даже натурализовавшимся, не могло способствовать карьере, не говоря уже о том, что не красило сотрудника ФБР. В наше время можно получить взбучку даже за грубое обращение с нелегальным иммигрантом. И поскольку эта мысль очень тревожила Тома, он спросил:
   – Вы гражданин США?
   – Да, сэр, я давал клятву.
   – Очень рад за вас, – буркнул Том.
   Затем он задал Рахману несколько вопросов, проверяя, знает ли тот Лос-Анджелес вообще и район указанного проживания в частности. И с этими вопросами Рахман, похоже, справился неплохо. Он даже знал, кто губернатор Калифорнии. Тогда у меня закралось подозрение, что наш пленник настоящий шпион. Однако Рахман не знал фамилию конгрессмена от штата Калифорния, и это убедило меня, что он все-таки гражданин США.
   Я снова посмотрел на Кейт, и она покачала головой. Настроение у меня в данный момент было паршивое, как, впрочем, и у всех остальных. Почему все вышло не так, как мы спланировали? На чьей стороне оказался Бог?
   Эди набрала номер телефона, который ей дал Рахман, потом сообщила нам, что автоответчик ответил: "Квартира Рахмана", – а голос скорее всего принадлежал тому человеку, который сейчас лежал на полу. Однако Эди сообщила еще и тот факт, что телефонный номер конторы по доставке грузов, указанный на борту фургона, оказался отключенным. А я высказал предположение, что краска на фургоне выглядит больно свежей. Мы разом уставились на Азима Рахмана.
   Он понял, что вновь оказался в центре внимания, и объяснил:
   – Это для меня новый бизнес, я начал им заниматься всего недели четыре назад...
   Эди оборвала его:
   – И поэтому вы нарисовали на борту фургона телефонный номер, надеясь, наверное, что телефонная компания закрепит его за вами, да? Мы что, похожи на дураков?
   Я не мог себе представить, на кого мы похожи, если смотреть на нас с пола, с позиции Рахмана. Позиция определяет точку зрения – когда человек лежит на полу в наручниках, в окружении вооруженных людей, его мнение отличается от мнения тех, кто стоит над ним с пистолетами в руках. Однако мистер Рахман твердо придерживался своей легенды, которая звучала вполне правдоподобно, если не считать фальшивого рабочего номера телефона.
   В общем, все выглядело так, как будто мы имеем дело с честным иммигрантом, который стремится осуществить американскую мечту. А вот мы набросились на него и заковали в наручники только потому, что у него внешность выходца с Ближнего Востока. Стыдоба, да и только.
   А мистер Рахман тем временем постепенно приходил в себя.
   – Я бы хотел позвонить своему адвокату, – заявил он.
   Ух ты! Волшебные слова. Существует аксиома – если подозреваемый не заговорил в течение первых пяти или десяти минут, пока находится в шоке, то он может вообще не заговорить. Моим коллегам ничего не удалось вытащить из него в отведенное время.
   – А здесь все адвокаты, кроме меня, – сказал я. – Можешь поговорить с этими людьми.
   – Я хочу позвонить своему адвокату.
   Я проигнорировал эту просьбу и спросил:
   – Откуда ты?
   – Из Западного Голливуда.
   Я улыбнулся и посоветовал:
   – Не пудри мне мозги, Азим. Откуда ты?
   – Из Ливии, – выдавил он.
   Мы молча переглянулись, и Азим уловил, что у нас вновь проснулся интерес к нему.
   – А где ты взял посылку, которую привез сюда? – спросил я.
   В ответ он воспользовался своим правом хранить молчание.
   Вернулся Хуан, который ходил осматривать фургон, и сообщил:
   – Все посылки похожи на бутафорию. Все завернуты в одинаковую бумагу, заклеены одной и той же лентой, даже адреса написаны одним почерком. – Он посмотрел на Азима Рахмана и спросил: – Что за чушь ты тут нам несешь?
   – Не понимаю вас, сэр.
   Все снова набросились на бедного мистера Рахмана, стали запугивать его депортацией, пожизненным заключением, а Хуан даже предложил прочистить ему мозги, от чего Рахман отказался.
   Поскольку некоторые из ответов пленника были противоречивыми, у агентов ФБР, пожалуй, появилось достаточное основание для ареста. По поведению Тома чувствовалось, что он склоняется к этому. А официальный арест означал, что задержанному следовало зачитать его права, позволить позвонить адвокату и все такое прочее.
   Но Джона Кори не слишком заботили формальные правила или карьера, поэтому я мог позволить себе некоторые вольности. Если этот парень связан с Халилом, то неплохо было бы дать ему понять, что нам известно об этом.
   Поэтому, достаточно наслушавшись той ахинеи, которую нес мистер Рахман, я поднял его и помог сесть, а сам сел ему на ноги и посмотрел прямо в глаза. Рахман отвел взгляд, но я приказал:
   – Смотри на меня.
   Он повернул голову, и наши взгляды встретились.
   – Кто послал тебя сюда? – спросил я.
   Рахман не ответил.
   – Если ты расскажешь нам, кто послал тебя и где он сейчас, то я тебя отпущу. А если сейчас же не расскажешь, я оболью тебя бензином и подожгу. – Разумеется, с моей стороны это была не физическая угроза, а всего лишь идиоматическое выражение, которое не следовало понимать буквально. – Кто послал тебя сюда?
   Мистер Рахман продолжал хранить молчание.
   – И все же ты скажешь мне, кто тебя послал и где он, – продолжил я. Надо сказать, что перед этим я вытащил "глок", и ствол пистолета сейчас находился во рту у мистера Рахмана.
   Мистер Рахман по-настоящему испугался.
   В этот момент все агенты ФБР, находившиеся в гостиной, включая и Кейт, отошли в сторону и отвернулись от нас.
   – Если ты не ответишь на мой вопрос, я вышибу твои гребаные мозги, – пообещал я.
   Глаза мистера Рахмана вылезли из орбит, до него начало доходить, что я резко отличаюсь от остальных присутствующих. Чтобы эта разница дошла до него побыстрее, я пнул его коленом в живот.
   С губ мистера Рахмана слетел протяжный стон.
   Все дело в том, что когда ты начинаешь так вести себя с подозреваемым, то лучше быть твердо уверенным, что парень, чьи права ты нарушаешь, знает ответы на вопросы, которые ты ему задаешь. И сообщит тебе эти ответы. В противном случае – и тут не имеет значения, работаешь ты по контракту или нет, – можно навлечь крупные неприятности на свою задницу. Но победителей не судят. Поэтому я еще раз пнул Рахмана коленом в живот или чуть ниже, предлагая поделиться со мной своими знаниями.
   Некоторые из агентов вышли из гостиной, остались только Эди, Том и Кейт. Впоследствии они могли стать свидетелями и подтвердить, что мистер Рахман добровольно согласился на сотрудничество.
   – Послушай, осел, ты можешь до конца своей жизни остаться за решеткой или попадешь в газовую камеру за соучастие в убийстве. Это ты понимаешь?
   Рахман уже перестал облизывать ствол моего пистолета, однако говорить по-прежнему отказывался.
   Терпеть не могу оставлять следов, поэтому я достал носовой платок, приложил его к носу мистера Рахмана и зажал ему ноздри. Ушами он, похоже, дышать не умел, поэтому начал задыхаться и дергать головой.
   Я услышал, как Том деликатно кашлянул.
   Я подождал, пока лицо мистера Рахмана слегка посинеет, затем убрал пальцы от его носа. Едва он успел глубоко вздохнуть, как снова получил удар коленом в живот.
   Не буду утомлять вас дальнейшими деталями, но мистер Азим Рахман понял преимущества сотрудничества с правоохранительными органами и изъявил желание ответить на мои вопросы.
   – Кто послал тебя сюда? – повторил я свой вопрос. Мистер Рахман начал всхлипывать, и я понял, что его следует дожать. – Послушай, мы можем помочь тебе. Можем спасти твою жизнь. Рассказывай, или я верну тебя в твой фургон, а когда ты встретишься со своим другом, будешь объясняться уже с ним. Ты хочешь этого?
   По виду мистера Рахмана было заметно, что подобная перспектива его совсем не устраивает.
   – Кто тебя послал? – повторил я и добавил: – Послушай, я уже устал задавать тебе один и тот же вопрос. Отвечай!
   Рахман снова всхлипнул, откашлялся и промолвил едва слышным голосом:
   – Мне неизвестно его имя... он... я знаю его только как мистера Перлемана, но...
   – Перлеман? Еврейская фамилия?
   – Да... но он не еврей... он говорит на моем языке...
   Кейт уже достала фотографию и поднесла ее к лицу Рахмана.
   Некоторое время он внимательно разглядывал фотографию, затем кивнул.
   Вот так! Меня не посадят в тюрьму за превышение власти.
   – Он сейчас так выглядит? – спросил я.
   Рахман покачал головой:
   – Нет, он носит очки... усы... волосы седые...
   – Где он?
   – Я не знаю. Правда, не знаю.
   – Хорошо, Азим, где и когда ты видел его в последний раз?
   – Я... я встречал его в аэропорту...
   – В каком аэропорту?
   – Санта-Моника.
   – Он прилетел туда?
   – Не знаю.
   – Во сколько ты его встретил?
   – Рано... в шесть утра...
   Теперь, когда я действовал уже вполне законно, все шестеро агентов ФБР собрались в гостиной и стояли позади Рахмана, чтобы он меньше нервничал. Закрепляя за собой право вести допрос, я продолжил:
   – Куда ты отвез этого человека?
   – Я... отвез его... мы поехали...
   – Куда?
   – На прибрежное шоссе...
   – Зачем?
   – Не знаю.
   – Как долго вы ехали? И куда?
   – Никуда... мы ехали... около часа... затем повернули сюда... нашли торговый центр, который был уже открыт...
   – Что за торговый центр?
   Мистер Рахман ответил, что не знает, поскольку он не местный. Но Ким, работавшая в Вентуре, поняла по описанию Рахмана, что это за торговый центр, и быстро вышла из комнаты, чтобы позвонить. Однако я сомневался, что Халил до сих пор там.
   – Ты встречал его на фургоне?
   – Да.
   – У главного терминала?
   – Нет... с другой стороны, в кафе.
   В ходе дальнейшего допроса выяснилось, что мистер Рахман встретил мистера Халила в зоне авиации общего назначения аэропорта Санта-Моники. Это навело меня на мысль, что Халил прилетел туда на частном самолете. Вполне логично.
   Затем, чтобы убить время, два ливийских джентльмена прокатились по прибрежному шоссе, полюбовались пейзажами и вернулись в Вентуру, где мистер Халил изъявил желание что-то прикупить, а может, захотел перекусить или запастись сувенирами.
   – Во что он был одет?
   – Костюм и галстук.
   – Цвет?
   – Серый... темно-серый костюм.
   – У него был с собой багаж?
   – Только чемодан, сэр, который он спрятал по пути. Я отвез его в каньон.
   Я оглядел присутствующих.
   – Что такое каньон?
   Том объяснил мне.
   – А ты сможешь найти этот каньон? – спросил я у Рахмана.
   – Я не знаю... наверное... днем... я постараюсь...
   – Не сомневаюсь, что постараешься. Ты что-нибудь передавал ему? У тебя была посылка для него?
   – Да, сэр, два пакета. Но я не знаю, что в них было.
   – Опиши пакеты, размер, вес и все такое.
   Один из пакетов был размером с микроволновую печь, но легкий. Это навело нас на мысль, что там могли быть одежда и документы.
   А вот второй пакет настораживал: узкий, длинный и тяжелый. Явно не галстук.
   Мы переглянулись, и, похоже, даже Азим Рахман понял, что могло находиться в этом пакете.
   – А пакеты он тоже спрятал или оставил при себе?
   – Оставил при себе.
   Я задумался и пришел к выводу, что сейчас Асад Халил в другой одежде, с новыми документами и снайперской винтовкой в какой-нибудь безобидной упаковке, например в рюкзаке.
   – Этот человек послал тебя сюда, чтобы узнать, дома ли мистер Уиггинз?
   – Да.
   – Ты должен знать, что этого человека зовут Асад Халил, это он убил всех пассажиров самолета, приземлившегося в Нью-Йорке.
   Мистер Рахман принялся клятвенно заверять нас, что он совершенно ни при чем, но я не стал его слушать и пояснил:
   – Если ты сообщник этого человека, то тебя расстреляют, или повесят, или поджарят на электрическом стуле, или сделают смертельный укол, или отправят в газовую камеру. А может, мы и сами оторвем тебе башку. Это ты понимаешь?
   Мне показалось, что мистер Рахман вот-вот потеряет сознание.
   – Но если ты поможешь нам поймать Асада Халила, то получишь еще и награду в миллион долларов, – пообещал я, хотя сам сильно сомневался в этом. – Ты видел по телевизору объявление про награду, правда?
   Рахман с энтузиазмом кивнул, забыв, видимо, про тот факт, что ему было известно, кто его пассажир.
   – Так что ничего не бойтесь, мистер Рахман, и окажите нам полное содействие.
   – Я так и делаю, сэр.
   – Отлично.
   – Кто поручил тебе встретить этого человека в аэропорту?
   – Я не знаю... правда не знаю. – Рахман пустился в лихорадочные объяснения по поводу какого-то загадочного человека, который посетил его пару недель назад на заправочной станции, где Рахман на самом деле работал. Этот человек попросил помочь соотечественнику и предложил за это десять тысяч долларов, десять процентов сразу, а девяносто потом. Классическая схема, по которой вербуют разведчики или мошенники, желающие прикарманить отпущенную на вербовку сумму. Ведь Рахману уже не суждено было еще раз увидеть этого человека, чтобы получить оставшиеся девяносто процентов.
   – Эти люди ничего бы тебе не заплатили, они бы убили тебя, потому что ты много знаешь, – объяснил я.
   Похоже, Рахман и сам это понимал.
   – Они выбрали тебя из всей ливийской общины, потому что ты внешне похож на Асада Халила, и отправили сюда проверить, нет ли тут засады, а не для того, чтобы выяснить, дома Уиггинз или нет. Понимаешь?
   Рахман кивнул.
   – И посмотри, куда ты вляпался. Ты до сих пор считаешь этих людей своими друзьями?
   Рахман покачал головой. Сейчас он выглядел таким несчастным, что я даже пожалел о том, что пинал его коленом в живот и едва не задушил. Но он сам виноват, что сразу не раскололся.
   – Ладно, Азим, есть еще один важный вопрос, и твоя жизнь зависит от ответа на него. Когда, где и каким образом ты должен вступить в контакт с Халилом?
   Рахман глубоко вдохнул, затем ответил:
   – Я должен позвонить ему.
   – Отлично. Давай позвоним. Какой номер?
   Азим Рахман продиктовал номер телефона.
   – Это номер сотового телефона, – подсказал Том.
   Мистер Рахман согласно кивнул:
   – Да, я передал этому человеку сотовый телефон. Мне было приказано купить два телефона... второй у меня в машине.
   Кейт достала сотовый, который забрала из машины. На нем имелся фирменный знак компании, и я предположил, что такой же знак должен быть на телефоне Халила.
   – Какая компания выпускает эти телефоны? – спросил я у Рахмана.
   Он задумался на секунду, затем ответил:
   – "Некстел".
   – Ты уверен?
   – Да, мне велели купить телефоны именно этой компании.
   Я взглянул на Тома. Он покачал головой, и это означало, что они не могут проследить звонок компании "Некстел". В сущности, сложно проследить звонок любого сотового телефона, однако на Федерал-Плаза и в Департаменте полиции Нью-Йорка имелась специальная аппаратура, которая могла отслеживать звонки таких компаний, как "Эй-Ти энд Ти" и "Белл Атлантик". Однако друзья Рахмана явно не купились на рекламные заявления крупных компаний о полной конфиденциальности телефонных разговоров и воспользовались услугами мелкой. Оказывается, эти люди не такие уж глупые, как некоторые их соотечественники. Плохая новость для нас, но сколько их было, плохих новостей. Да и эта наверняка не последняя.