Демилль Нельсон. Игра Льва

   Покинув пассажирский салон, Макгилл поднялся по лестнице на верхнюю палубу. Сквозь иллюминаторы он увидел, что к самолету приближается тягач.
   Сержант старался не обращать внимания на тела вокруг. По крайней мере их здесь было гораздо меньше, и ни одного подростка или ребенка. Макгилл с горечью подумал, что он единственное живое существо на борту этого самолета.
   Это было не совсем так, но Макгилл не знал, что у него имеется компаньон.

* * *

   Тони Сорентино наблюдал, как тягач компании "Транс-континенталь" подъезжает к носовой стойке шасси. Тягач представлял собой большую платформу, с обеих сторон которой располагались кабины водителя; таким образом, водитель мог зацепить стойку и не двигаться задним ходом, а просто перейти в другую кабину и двигаться вперед.
   Сорентино подумал, что это разумно, и еще раз с восхищением оглядел тягач. Он пожалел, что у их подразделения нет ни одной такой машины, но вспомнил, как кто-то говорил, что это связано со страховкой. Каждая авиакомпания имела собственные тягачи, и если они ломали переднее шасси самолета стоимостью сто пятьдесят миллионов долларов, то это уже их проблемы. Что ж, в этом был смысл. И все же хорошо бы иметь хотя бы один тягач. Чем больше игрушек, тем лучше.
   Увидев, как водитель закрепил жесткие буксиры с каждой стороны опоры переднего шасси, Сорентино подошел к нему и спросил:
   – Помощь нужна?
   – Нет. И не трогай тут ничего.
   – Эй, я застрахован.
   – От этого ты не застрахован.
   Завершив сцепку, водитель спросил:
   – Куда тащить самолет?
   – В зону для захваченных самолетов, – ответил Сорентино. Водитель тягача оглядел огромную махину, возвышавшуюся над ним.
   – А что там случилось?
   – Вашим страховщикам придется здорово раскошелиться, парень.
   – Что ты хочешь этим сказать?
   – Предстоят большие похороны. Все пассажиры мертвы. Отравлены газом.
   – Боже милосердный!
   – Вот так-то. Ладно, трогай. Езжай как можно быстрее, не останавливайся. Я поеду за тобой.
   Ошарашенный водитель забрался в переднюю кабину, завел двигатель и начал движение.
   Сорентино тронулся следом за тягачом, они выехали на рулежную дорожку, которая вела к специальной зоне, расположенной неподалеку от четвертой правой посадочной полосы. Сорентино держал скорость пятнадцать миль в час, такую максимальную скорость мог развить тягач, таща за собой самолет массой семьсот пятьдесят тысяч фунтов. Господи, ну и денек выдался сегодня, подумал Сорентино.

* * *

   Бездействие не присуще Джону Кори, поэтому я обратился к Джорджу Фостеру:
   – Еще раз прошу разрешения пройти на стоянку.
   Фостер выглядел нерешительным, как обычно, поэтому за него ответила Кейт:
   – Хорошо, Джон, тебе разрешено пройти на стоянку. Но не дальше.
   – Обещаю, – заверил я.
   Миссис Дель-Веккио набрала код на цифровом замке двери, и я спустился по лестнице к стоянке.
   Конвой, который должен был сопровождать нас до Федерал-Плаза, сосредоточился рядом со зданием терминала. Я подошел к одной из полицейских машин, предъявил жетон и обратился к полицейскому в форме:
   – Наш самолет стоит в конце посадочной полосы. Мне нужно добраться туда. – Я сел на пассажирское сиденье, глубоко сожалея о том, что обманул Кейт.
   – А я думал, что ваших пассажиров привезут сюда спасатели, – заметил молоденький полицейский.
   – Планы изменились.
   – Ладно...
   Машина медленно тронулась с места, а полицейский стал вызывать по рации диспетчерскую вышку, чтобы получить разрешение на проезд по летному полю. Боковым зрением я заметил, что кто-то бежит к нашей машине. При ближайшем рассмотрении это оказался агент ФБР Джим Л индли.
   – Стой! – крикнул он.
   Полицейский остановил машину.
   Линдли представился и спросил у меня:
   – Кто вы такой?
   – Кори.
   – А-а... а куда вы едете?
   – К самолету.
   – Зачем?
   – А что, нельзя?
   – Кто разрешил...
   Внезапно возле машины появилась Кейт.
   – Все в порядке, Джим. Мы просто хотим проверить. – Она забралась на заднее сиденье.
   – Поехали, – приказал я водителю.
   – Я жду разрешения на проезд полетному полю...
   В этот момент прозвучал голос из динамика:
   – Кто и зачем просит разрешение на проезд по летному полю?
   Я взял микрофон.
   – Это... – А как представиться? – Это ФБР. Нам надо проехать к самолету. С кем я говорю?
   – Это мистер Ставрос, старший диспетчер вышки. Послушайте, вы не можете проехать...
   – Чрезвычайная ситуация.
   – Я знаю, что ситуация чрезвычайная. Но зачем вам нужно...
   – Спасибо, – буркнул я и обратился к полицейскому: – Поехали, он разрешил.
   – Но я не слышал разрешения, – возразил полицейский.
   – Действуй. Сделай это для меня.
   Полицейский пожал плечами, и машина с включенными фарами и сиреной тронулась в направлении рулежной дорожки.
   Из динамика снова раздался голос Ставроса, но я убрал звук.
   – А ты меня обманул, – упрекнула Кейт.
   – Прости.
   Полицейский кивнул в сторону заднего сиденья:
   – А это кто?
   – Это Кейт. Я Джон. А тебя как зовут?
   – Эл. Эл Симпсон. – Машина свернула на траву и поехала вдоль рулевой дорожки на восток. – Лучше держаться подальше от рулевых дорожек и взлетно-посадочных полос, – пояснил Эл.
   – Тебе виднее.
   – А что за чрезвычайная ситуация?
   – Прости, но не могу сказать. На самом деле просто не знаю.
   Через минуту мы уже могли видеть на горизонте силуэт огромного "боинга".
   Симпсон пересек рулежную дорожку, затем снова поехал по траве в направлении длинной посадочной полосы.
   – Мне нужно связаться с вышкой, – сказал он.
   – Нет, не нужно.
   – Но таковы правила. Мы не можем пересекать...
   – Об этом не беспокойся. Я буду следить, чтобы мы не столкнулись с самолетом.
   Симпсон пересек широкую посадочную полосу.
   – Если ты горишь желанием быть уволенным, то действуешь верно, – снова обратилась ко мне Кейт.
   Казалось, что "боинг" не так уж и далеко, но это был оптический обман. Мы ехали к самолету, а его силуэт не увеличивался в размерах.
   – Прибавь-ка газу, – попросил я водителя.
   Патрульная машина увеличила скорость.
   – Если у тебя есть какая-то идея, то, может быть, поделишься ею со мной? – предложила Кейт.
   – Нет.
   – Что значит "нет"? Нет идеи, или не хочешь делиться со мной?
   – И то и другое.
   – Тогда зачем мы едем туда?
   – Просто я устал от Фостера и Нэша.
   – А по-моему, ты просто выпендриваешься.
   – Посмотрим, когда доберемся до самолета.
   – Тебе нравится рисковать, да?
   – Нет, мне не нравится рисковать. Но мне приходится рисковать.
   Симпсон слушал нас, но в разговор не вмешивался.
   Некоторое время мы ехали молча, а "боинг" по-прежнему казался недосягаемым, как мираж в пустыне.
   Наконец Кейт нарушила молчание:
   – Ладно, постараюсь прикрыть тебя.
   – Спасибо, напарник, – поблагодарил я, понимая, что подобное проявление верности редко встретишь среди федералов.
   Симпсон бросил взгляд в окно.
   – Эй... похоже, они тянут его тягачом.
   – Зачем понадобился тягач?
   – Ну... я знаю, что двигатели заглушены, иногда проще отбуксировать самолет, чем снова запускать двигатели.
   – А что там сложного? Повернул ключ зажигания – и все.
   Симпсон рассмеялся.
   Мы двигались гораздо быстрее, чем "боинг", и дистанция между нами начала сокращаться.
   – А почему они тянут его в другую сторону от терминала? – спросил я у Симпсона.
   – Похоже, они направляются на стоянку для захваченных самолетов.
   – Что?
   – Есть такая специальная безопасная зона.
   Я обернулся и посмотрел на Кейт. Было видно, что она тоже встревожена.
   Симпсон увеличил звук рации, и мы стали слушать переговоры. В основном это были приказы, доклады о движении автомобилей, треп полицейских, но никаких докладов о ситуации.
   – Ты можешь мне сказать, что происходит? – спросил я у Симпсона.
   – Сам не понимаю... но это точно не захват. И, думаю, не механические повреждения. Я слышал, что почти все машины аварийной команды вернулись на базу.
   – А машины "скорой помощи"?
   – Не думаю... но, судя по переговорам, медиков не вызывали... – Внезапно Симпсон запнулся. – Ох ты...
   – Что "ох ты"?
   Кейт протиснулась между нами.
   – Симпсон, в чем дело?
   – Они вызывают передвижной морг и судебно-медицинских экспертов.
   А это означало, что на борту есть трупы.
   – Поторопись, – попросил я Симпсона.

Глава 10

   Макгилл стащил с себя пожарный костюм и швырнул на пустое сиденье рядом с мертвой женщиной. Затем вытер пот с шеи и оттянул от мокрого тела прилипшую голубую полицейскую рубашку.
   Затрещала рация, раздался сигнал вызова, и сержант ответил:
   – Я – Спасатель – один восемь. Прием.
   Из динамика раздался начальственный голос лейтенанта Пирса:
   – Энди, не хочется тебя беспокоить, но для отчета мы должны быть уверены, что не упустили возможность оказать медицинскую помощь пассажирам.
   – Послушайте, я лично осмотрел около сотни пассажиров в каждом из трех салонов. Все мертвые и холодные. Я сейчас на верхней палубе, здесь уже чувствуется трупный запах.
   – Ладно... я просто для уточнения. Я нахожусь в зоне безопасности, вижу, что и вы уже близко.
   – Вас понял. Что-нибудь еще?
   – Нет. Конец связи.
   Макгилл повесил рацию на брючный ремень.
   Его взгляд остановился на троих мужчинах, которых он должен был вывести из самолета. Сержант подошел к двоим, сидевшим вместе, – к федеральному агенту и арестованному.
   Поскольку Макгилл прежде всего был полицейским, а уж потом пожарным, он решил, что должен забрать пистолеты, чтобы впоследствии не возникло проблем, если они исчезнут. Он расстегнул пиджак агента и нащупал пустую кобуру.
   – Что за чертовщина... – пробормотал сержант.
   Он подошел к агенту, сидевшему сзади, но и у того не обнаружил оружия. Странно. Есть еще один повод задуматься.
   Почувствовав, что очень хочется пить, Макгилл направился к задней кухне. Он понимал, что нельзя здесь ничего есть или пить, но в горле просто пересохло. Оглядываясь по сторонам, сержант старался не смотреть на стюардессу, лежавшую на полу. Отыскав в шкафчике банку содовой, Макгилл поколебался пару секунд, затем вскрыл ее и сделал большой глоток. Решив, что неплохо бы выпить чего-нибудь покрепче, он свинтил пробку с маленькой бутылочки виски. Бутылочку он опорожнил залпом и запил содовой. После этого почувствовал себя несколько лучше.
   Самолет двигался медленно, и Макгилл понимал, что, когда он остановится, здесь будет полно людей. Пока этого не случилось, надо бы успеть сходить в туалет.
   Выйдя из кухни, сержант подошел к двери туалета и потянул ручку на себя. Но туалет оказался закрытым, о чем свидетельствовала и маленькая красная табличка "Занято".
   Несколько секунд Макгилл стоял совершенно ошарашенный. Он ведь проверял туалет, когда поднялся на верхнюю палубу. Чертовщина какая-то. Сержант снова дернул за ручку, и на этот раз дверь распахнулась.
   В туалете, глядя ему прямо в лицо, стоял высокий смуглый мужчина в синем форменном комбинезоне с табличкой "Транс-континенталь" на нагрудном кармане.
   На секунду Макгилл лишился дара речи, затем выдавил:
   – Как вы...
   Он посмотрел на лицо незнакомца и увидел два черных глаза, которые буквально буравили его.
   Мужчина поднял правую руку, и Макгилл обратил внимание, что его рука обернута одеялом. Это выглядело очень странно.
   – Черт побери, кто вы такой?
   – Я Асад Халил.
   Сержант едва услышал приглушенный звук выстрела и даже не почувствовал, как пуля сорокового калибра вонзилась ему в лоб.
   – А ты мертвец, – промолвил Асад Халил.

* * *

   Тони Сорентино проехал через ворота в зону безопасности, то есть в специальное место, отведенное для стоянки захваченных террористами самолетов.
   Он огляделся по сторонам. Большая стоянка имела форму подковы, обнесенной забором, ее освещали установленные на высоких мачтах натриевые прожектора. Это напомнило Тони бейсбольный стадион, если не считать того, что все пространство было забетонировано.
   Сорентино не бывал в этой зоне уже несколько лет, поэтому отметил, что забор вырос где-то футов до двенадцати, а примерно через каждые тридцать футов размещались платформы для снайперов. Каждую платформу огораживал пуленепробиваемый щит с отверстием для стрельбы, однако сейчас на платформах никого не было.
   Тони бросил взгляд в боковое зеркало, чтобы убедиться, что водитель тягача не запаниковал, подъезжая к воротам зоны. Забор с каждой стороны ворот был достаточно низким, чтобы крылья практически любого авиалайнера могли пройти над ним, но водители тягачей обычно пугались этого места. Как раз в этот момент крылья "боинга" зависли над забором.
   – Двигайся спокойно, парень, следуй за Тони, – передал Сорентино по рации. У него создалось впечатление, что на этой огромной бетонной площадке собрались почти все. Тони заметил передвижной командный центр аварийной службы – большой фургон, внутри которого размещались радиостанции, телефоны и начальники. У них имелась прямая связь с почти половиной мира, и сейчас они уже наверняка связались с Департаментом полиции Нью-Йорка, с ФБР, с Федеральным управлением гражданской авиации, а может, даже и с береговой охраной, которая иногда оказывала помощь, предоставляя свои вертолеты. И безусловно, связались с таможней и паспортным контролем. Сорентино подумал, что даже если все пассажиры мертвы, все равно ни один из них не сможет попасть в США, минуя таможню и паспортный контроль. Так что сегодняшняя процедура въезда в США будет иметь только два отличия: первое – все будет происходить здесь, в зоне безопасности, а не в здании аэровокзала, и второе – пассажирам не придется отвечать ни на какие вопросы.
   Сорентино замедлил движение пожарного автомобиля, проверяя позицию "боинга". Еще несколько футов, и он окажется в центре площадки.
   Еще Сорентино увидел передвижной морг и огромный рефрижератор, окруженные людьми в белом, – это была команда, которой предстояло принимать мертвых пассажиров.
   По обе стороны площадки расположились передвижные трапы, всего их было шесть. Возле трапов стояли коллеги из аварийной команды и полицейские из Портового управления в готовности подняться на борт и начать неприятную работу по эвакуации трупов.
   Бросались в глаза множество машин авиакомпании "Транс-континенталь": грузовики, транспортеры, багажные тележки – и человек двадцать работников багажного отделения в голубых форменных комбинезонах и резиновых перчатках. Обычно этим ребятам приходилось работать очень быстро, иначе они могли получить нагоняй от бригадира. Однако сейчас торопиться было некуда.
   Здесь же стояла передвижная рентгеновская установка для проверки багажа, а также четыре машины для обслуживания кухни. Ясно, что они прибыли сюда не для того, чтобы загрузить на борт продукты, – просто их кузова поднимались гидравликой до уровня дверей "боинга", и это был лучший способ эвакуировать трупы.
   То есть здесь собрались все, за исключением тех людей, которые ожидали прибытия пассажиров "боинга" у выхода. Бедняги, подумал Сорентино. Скоро руководство "Транс-континенталь" соберет их в своем офисе, а потом компании предстоит разбираться с трупами, с багажом, объясняться с родственниками. О Господи!
   А когда через несколько дней или недель этот "боинг" полностью проверят и установят причину гибели пассажиров, авиалайнер вернется в строй, чтобы зарабатывать деньги для своей компании. Интересно, вернут ли родственникам погибших пассажиров стоимость билетов?
   Перед машиной Сорентино остановился полицейский из Портового управления и сделал Тони знак продвинуться чуть вперед. Затем полицейский вскинул руки, и Сорентино остановился. В боковое зеркало он увидел, что остановился и тягач. Выключив вращающийся проблесковый маяк, Тони глубоко вздохнул, закрыл лицо ладонями и почувствовал, что по щекам текут слезы. И это было странно, потому что он не знал, что плачет.

Глава 11

   Кейт, я и Симпсон главным образом молчали, слушая по рации полицейскую волну. Симпсон переключил частоту и связался с одной из машин аварийной команды. Представившись, он спросил:
   – Что за проблема с рейсом один семь пять?
   Голос из динамика ответил:
   – Похоже, отравляющий газ. Пожара нет. Все мертвы.
   В патрульной машине повисла мертвая тишина.
   – Как поняли? – спросил спасатель.
   Симпсон откашлялся и ответил:
   – Вас понял, все мертвы. Конец связи.
   – Боже мой... как такое могло случиться? – прошептала Кейт.
   А что она еще могла сказать? Да ничего. Вот и я ничего не сказал.
   Симпсон выехал на рулежную дорожку, которая вела в безопасную зону. На самом деле торопиться уже было некуда, поэтому Симпсон снизил скорость до положенных пятнадцати миль в час. И на это я никак не отреагировал.
   Впереди перед нами открывалась почти сюрреалистическая картина – огромный авиалайнер медленно двигался по рулежной дорожке к стальному забору с распахнутыми воротами. "Боинг" проехал в ворота, а его крылья прошли над забором.
   Через минуту и мы подъехали к воротам, но там было полно других машин.
   – Увидимся внутри, – сказал я Симпсону, выскочил из патрульной машины и побежал в зону безопасности. Позади меня хлопнула дверца машины и послышался топот Кейт, догоняющей меня.
   Я не понимал, почему бегу, но внутренний голос подсказывал: "Беги!" Вот я и бежал, чувствуя, что шрам на легком в форме карандаша создает мне проблему.
   Нам с Кейт удалось пробраться среди машин, и через минуту мы уже были внутри зоны, где стоял окруженный людьми "боинг". Бегущие люди всегда привлекают внимание, поэтому нас остановил полицейский в форме Портового управления. К нему тут же подбежал сержант и поинтересовался у нас:
   – Куда вы так торопитесь?
   Я постарался успокоить дыхание и буркнул:
   – ФБР. – Но из моих покалеченных легких вырвалось лишь нечто вроде свиста.
   Кейт предъявила сержанту удостоверение и сказала, совсем не задыхаясь при этом:
   – ФБР. На борту этого самолета находились наш арестованный и сопровождающие.
   Я тоже вытащил удостоверение, все еще пытаясь успокоить дыхание.
   – Можете не торопиться, – сказал сержант и добавил: – Все мертвы.
   – Нам надо подняться на борт самолета и позаботиться... о телах, – сказала Кейт.
   – У нас есть для этого люди, мисс.
   – Сержант, у наших сопровождающих было при себе оружие и важные документы. Дело касается национальной безопасности.
   – Подождите. – Сержант попытался с кем-то связаться по рации, но у него ничего не вышло. – Эфир забит, – пояснил он. – С этим самолетом в течение долгого времени не было радиосвязи...
   – Мы знаем, – оборвал я сержанта, радуясь тому, что могу продемонстрировать свою осведомленность.
   Затем я оглядел "боинг", стоявший в центре площадки. Передвижные трапы уже подъезжали к дверям, значит, скоро люди поднимутся на борт.
   На вызовы сержанта так никто и не отвечал, поэтому он сказал нам:
   – Видите вон там передвижной командный пункт аварийной службы? Идите туда и поговорите с кем-нибудь. У них прямая связь с ФБР и моим начальством.
   Пока сержант не передумал, мы с Кейт поспешили к передвижному командному пункту.
   Я все еще тяжело дышал, поэтому Кейт спросила:
   – Ты в порядке?
   – Да, в полном порядке.
   Разом оглянувшись, мы с Кейт увидели, что сержант из Портового управления уже занят чем-то другим. Поэтому мы поменяли курс и направились прямиком к самолету.
   Один из передвижных трапов уже остановился возле задней двери, и несколько парней из аварийной команды начали подниматься наверх. Их сопровождали мужчины и женщины в белом, несколько человек в синих комбинезонах и мужчина в строгом костюме.
   Джентльмен никогда не станет подниматься вверх по лестнице позади женщины в короткой юбке, но я наплевал на эту условность и сделал Кейт знак, чтобы она поднималась первой. На что она ответила мне:
   – Только после вас.
   Мы поднялись по ступенькам, прошли через дверь и направились в просторный салон. В самолете горели только аварийные лампы – наверное, они работали от аккумуляторов, – да еще солнечные лучи пробивались сквозь иллюминаторы. Однако не требовалось слишком много света, чтобы увидеть: салон заполнен на три четверти, никто из пассажиров не шевелится.
   Люди, вошедшие в самолет вместе с нами, стояли молча, не шевелясь, и единственные звуки проникали в самолет только с улицы сквозь открытые двери.
   Мужчина в строгом костюме посмотрел на нас с Кейт, и я заметил на нагрудном кармане его пиджака карточку с фотографией. Наверняка это была карточка компании "Транс-континенталь", да и вид у мужчины был начальственный.
   – Боже мой, какой ужас... – пробормотал он, обращаясь к нам.
   Мне показалось, что он сейчас расплачется, но мужчина взял себя в руки и представился:
   – Я Джо Херли... начальник багажной службы компании "Транс-континенталь"...
   – ФБР, – ответил я. – Послушайте, Джо, удалите своих людей из самолета. Это возможное место преступления.
   Глаза Джо Херли округлились.
   На самом деле в данный момент я не был уверен, что самолет является местом преступления. Версия об отравляющем газе тоже вызывала сомнение. Но лучший способ установить контроль над ситуацией – это заявить: "Место преступления" – тогда все будут вынуждены выполнять твои распоряжения.
   К нам подошел один из спасателей и переспросил:
   – Место преступления?
   – Да. Отойдите все к двери и никого не пускайте сюда, пока мы все не осмотрим. Поняли? Нет никакой необходимости спешить выносить багаж или тела.
   Спасатель кивнул, и мы с Кейт быстро двинулись вдоль левого прохода. А в самолет сквозь открытые двери все продолжали прибывать люди, поэтому мы достали удостоверения и закричали:
   – ФБР! Пожалуйста, оставайтесь все на своих местах. Не входите в самолет, отойдите на трапы.
   Движение замедлилось, и люди стали пятиться к дверям. Оказавшийся на борту полицейский из Портового управления помог нам сдержать толпу, и мы продолжили обход.
   Поглядывая по сторонам, я видел лица пассажиров, уставившиеся в никуда. У одних глаза были открыты, у других – закрыты. Отравляющие газы. Но что за газы?
   Мы осмотрели кухню, два туалета, а когда подошли к винтовой лестнице, то обнаружили, что и здесь толпится народ. Конечно, в такой обстановке трудно сдержать людей, особенно когда они считают, что их присутствие здесь необходимо. Я крикнул:
   – Парни, это место возможного преступления. Покиньте самолет, можете подождать на трапе.
   Один из парней в голубом комбинезоне стоял на винтовой лестнице.
   – Эй, спускайся вниз, – приказал я ему.
   Люди стали отступать к дверям, и парень спустился на первую ступеньку лестницы. Мы с Кейт протиснулись мимо него и стали подниматься вверх. Я, конечно, поднимался первым. Бросив взгляд на салон верхней палубы, я подумал, что пистолет мне здесь не понадобится, но на всякий случай вытащил его из кобуры и сунул за брючный ремень.
   Здесь было светлее, чем внизу. Я вспомнил о спасателе, который первым поднялся на борт. Интересно, он еще здесь?
   – Эй, есть здесь кто-нибудь? – крикнул я.
   Кейт остановилась рядом со мной, но пистолет из кобуры не достала. На самом деле не было никаких оснований подозревать, что здесь нас поджидает какая-то опасность. Спасатель сообщил, что все мертвы. Но где он сам?
   Мы стояли, оглядываясь по сторонам. Первым делом следовало убедиться, что нам ничто не угрожает, а для этого прежде всего следовало проверить запертые двери. Многие отличные детективы, забывшие во время осмотра места преступления об этом правиле, простились с жизнью.
   В задней части салона слева находился туалет, а справа кухня. Я подал знак Кейт и направился к туалету, а она достала из кобуры пистолет и двинулась следом. Я толкнул дверь и отскочил в сторону.
   – Чисто, – сообщила Кейт.
   В кухне на полу лежала стюардесса. Изменяя своим правилам, я опустился на колени и приложил пальцы к лодыжке, чтобы прощупать пульс. Какой там пульс, когда она уже холодная.
   Между туалетом и кухней находился шкаф. На этот раз Кейт открывала дверь шкафа, а я прикрывал ее. В шкафу оказались пальто, пиджаки и сумки пассажиров. Кейт несколько секунд разглядывала содержимое шкафа, и мы чуть не пропустили это. Но это оказалось там. На полу, под плащом, стояли два зеленых кислородных баллона, привязанные к тележке. Я проверил оба клапана, и они оказались открытыми. Мне понадобилось три секунды, чтобы предположить: в одном баллоне, наверное, находился кислород, а в другом – нечто очень опасное для жизни. Картина начала проясняться.
   – Это медицинские кислородные баллоны, – сказала Кейт.
   – Совершенно верно. – Я видел, что и у нее закрались подозрения, но никто из нас не стал высказывать свою версию.
   Затем мы с Кейт быстро двинулись по проходу и остановились у двери кабины пилотов. Замок двери был разбит, поэтому дверь легко распахнулась, когда я толкнул ее. Войдя в кабину, я увидел, что оба пилота сидят в своих креслах, наклонившись вперед. Я пощупал на шеях пульс у обоих, но мои пальцы ощутили только холодную липкую кожу.