Файнток Дэвид. Надежда смертника

   – А еще у меня…
   Грязная рука полезла в карман спортивного костюма. Я внимательно смотрел, гадая, не вытащит ли он сейчас нож. Вместо ножа он вывалил на стол пачку юнибаксов.
   Я медленно, чтобы не встревожить Пуука, взял их в руки и пересчитал. Двадцать семь. Я сидел и думал: кого же он прикончил?
   – Хочешь рассказать мне об этом?
   – Не.
   Я вздохнул, предложил мену, на которую он, конечно, не согласится, – для начала. Но вместо того, чтобы торговаться, он жутко разозлился. Пришлось его успокаивать. Дал ему чашку хорошего чая. Сам не знаю, чего я вожусь с этим Пууком. Под конец он сказал, что придет в другой раз, а сегодня возьмет пару консерв за пару юнибаксов. Выгодная сделка. Я подумал и добавил еще пару консерв, чтоб он пришел снова.
   Перед самым его уходом я сказал:
   – Пуук, мне нужна… может, тебе интересно… помощь. Завтра.
   – Зачем?
   – Будет встреча у сабов на 42-й.
   – А Элли там будет?
   – Это кто? Девчонка из сабов? Откуда мне знать?
   Он скорчил рожу.
   – У меня все равно дела.
   Помолчал.
   – Что за встреча?
   Я заколебался.
   – Пуук, слушай. Может, завтра ничего и не случится. Но… кто знает, может, и что-то очень важное, в историю войдет. Что Пуук будет вспоминать, когда станет старым.
   Его глаза вспыхнули:
   – Большая потасовка?
   – Давай, иди, – Я пихнул ему в руки консервы. – Убирайся.
   – Да я только спросил. – Он не сдвинулся с места. – Что будет?
   Не знаю, почему мне захотелось сказать ему.
   – Встреча главарей племен. Никакой мзды, никаких мен. Будет разговор насчет воды.
   Он сдвинул брови.
   – Куча племен на одной территории? Не. Никогда не будет.
   – Завтра. Точно. Сразу после двенадцати.
   – Вы рехнулись, мистр Чанг. Соберутся вместе – будет здоровенная потасовка.
   – Пойдешь со мной?
   – Смотреть, как вас зарежут? – Его лицо выражало интерес. И вдруг:
   – Не. Не могу оставить моего… Не могу.
   Он взялся за замки:
   – Увидимся после, Чанг, если живым останешься.
   И ушел.

21. Филип

   Даже с чипом-запиской от мамы можно было улететь только утром. Голос у меня был еще детский, да и роста я невысокого. Кассир может с подозрением отнестись к мальчику, покупающему билет на ночной рейс. Такие же сомнения могут возникнуть и у портье в неботеле. Поддельной запиской пользоваться нельзя: я запасся ею на крайний случай.
   Когда я возвращался с мамой, по дороге домой не только сосчитал породы деревьев, посаженных вдоль обочины, но и взял на заметку все дома без заборов в благополучном районе недалеко от нас. Во дворике одного из них я и провел ночь. Перед уходом хотел было в записке поблагодарить за ночлег, но не стал, потому что об этом могла узнать мама.
   Когда солнце поднялось повыше, я снял пиджак, доехал на автобусе до стоянки такси и на наземной машине доехал до шаттл-порта. Если менять транспорт, обнаружить меня будет сложнее.
   За билет я заплатил наличными. На суборбитальный шаттл можно было и не заказывать билеты заранее: обычно всегда находились свободные места. Если б Джаред это сообразил, отыскать его было бы гораздо труднее.
   На всякий случай я сказал кассиру, мол, мама просила помочь мне найти проход к нужному рейсу. Не покажет ли он мне, куда идти? На шаттле я попросил помочь мне разобраться с ремнями, хотя отец частенько показывал, как с ними обращаться. Приветливая стюардесса пристегнула меня к креслу. Во время взлета она села напротив и поглядывала с ободряющей улыбкой.
   Единственной проблемой было нанять такси-вертолет от Фон-Вальтера до «Шератона». Я стоял в общей очереди с чемоданчиком в руках, но пассажиры постоянно обходили меня, словно не видели. Я отошел в сторонку посмотреть, кто как действует, и решил проверить на практике самый успешный метод, когда подошла очередь пожилой дамы, которая из-за полноты показалась мне безобиднее других. Я постарался не обращать внимания на потрясенное выражение ее лица, когда пронесся мимо нее в кабину.
   – Отвезите меня, пожалуйста, в неботель «Шератон».
   Судя по таблице цен, поездка должна была обойтись мне долларов в десять с небольшим. Я позаботился, чтобы водитель заметил двадцать юнибаксов, крепко зажатых у меня в руке. Он без возражения взмыл в воздух.
   В отеле я крепко держал чемодан в руке, чтобы не пришлось давать чаевые носильщику. Трудно сказать, как мама отреагирует на мой побег; но деньги нужно экономить. На лифте я спустился с крыши в холл и встал в очередь к администратору.
   – Да, сынок?
   Приклеив на рот вежливую улыбку, я проигнорировал его снисходительный тон:
   – Мне нужен номер на две ночи.
   – А твои родители.
   – Мама велела, чтобы подальше от лифта и от бельевых. И от уровня улицы. Я сосчитал купюры в руке.
   – Она приедет вечером, если не задержится транссибирский рейс.
   Он поджал губы, все еще не зная, как быть.
   – Номер забронирован?
   – Нет, она звонила сюда и узнала, что у вас сейчас много свободных номеров.
   – Как тебя зовут?
   – Филип Таер. Скажите, а ресторан работает? Мама хотела, чтобы я съел нормальный обед. У вас здесь есть автоматы с бутербродами? На моем этаже будет автомат с лимонадом? А он дает сдачу?
   Я продолжал засыпать его вопросами, пока он подавал мне регистрационный бланк и брал деньги.
   Чаще всего лгать совершенно ни к чему. Нужно только вести себя так, чтобы взрослым захотелось побыстрее избавиться от твоего присутствия.
   Я дал коридорному два юнибакса и вежливо поблагодарил его.
   Как я и думал, в номере стоял стандартный компьютерный терминал. Я вошел в сети и набрал пароль Адама Тенера. Через три минуты я получил доступ к его счету в «Террексе».
   Вот это да! Мистер Тенер моментально понял мой намек и запросил ежедневно отслеживать доступ к своему счету. Надеюсь, он заглянет сюда не слишком скоро, иначе легко заметит, что я сюда заходил.
   Джаред снял с отцовского счета три сотни. Мистер Тенер не мог не заметить этого, но, к моему изумлению, он не заблокировал доступ.
   Кроме того, два дня назад со счета сняты деньги за обед в ресторане неботеля.
   Я позвонил администратору и спросил, не остановился ли в отеле мистер Тенер.
   Нет, такого постояльца здесь не было.
   Ну конечно, Джаред зарегистрировался под вымышленным именем. Только под каким? Нужно было как-то взглянуть на список постояльцев. Вряд ли администратор согласится показать его, а мои вопросы наведут его на подозрения.
   Я снял пиджак, повесил на спинку стула и приступил к работе.
   Пришлось вызвать справочник, проверить, кто владеет сетью отелей «Шератон», и переписать опубликованные номера доступа. После этого я подключился к сети Джорджтаунского университета, «крякнул» и проник в платные входы нескольких дюжин пользователей.
   Я загрузил свой запрос на рабочее место каждого из этих пользователей, запрограммировав звуковое предупреждение в случае ответа и самоуничтожение запроса через десять часов, чтобы от каждого пользователя запрос непрерывно поступал в главный компьютер «Шератона». Вскоре у меня было задействовано девяносто девять копий одного запроса.
   Я улегся на кровать, заложив руки за спину. Это займет часа два.
   Наступило и прошло время обеда, но есть не хотелось. К тому же в холле стояли закусочные автоматы.
   Мама говорит, что сахар создает избыток энергии, поэтому дома мне редко давали пищу, приготовленную из полуфабрикатов. На мой взгляд, мама не совсем права: скорее она испытывала недостаток энергии, чем я – избыток. Так что такая еда была в самый раз.
   Звуковой сигнал прозвучал почти в два.
   Замигал код доступа в штаб-квартиру корпорации «Шератон». Я вышел из сети Джорджтауне кого университета, подсоединился к главному компу корпорации, ввел расшифрованный код и через несколько минут уже просматривал список постояльцев, зарегистрированных в нью-йоркском неботеле «Шератон» за последнюю неделю.
   Никого по фамилии Тенер.
   Нужно поставить себя на место Джареда, но не стоит забывать, что я гораздо умнее его, не то можно самого себя перехитрить.
   Я пробежал список глазами.
   Итак, я оказался прав. Джер Адамсон. Могу поспорить на что угодно, он решил, что это очень смешно.
   Никаких отметок о выписке. Значит, он до сих пор здесь? Номер 3023. Самый простой способ узнать – позвонить в номер.
   – Да? – ответил женский голос.
   – Позовите, пожалуйста, мистера Адамсона.
   – Ты ошибся, мальчик. – Женщина повесила трубку.
   Я еще раз проверил список на экране. Против всех остальных номеров стояла отметка об оплате или о продлении.
   Странно.
   Я вывел на экран счет мистера Тенера в «Террексе». Неужели Джаред не сообразил, что пользование кредиткой будет зарегистрировано, или ему на это было наплевать? Я проследил все записи об использовании карточки в обратном порядке, начиная от самой последней. И увидел звездочку, которую не заметил прежде. Пришлось вызвать вспомогательное меню.
   Срочно сообщить полиции.
   Всякий раз при пользовании кредитной карточкой сведения об этом поступали в комп нью-йоркской полиции. Почему же тогда ее не вызвали в ресторан «Шератона»?
   Я проверил дату. Звездочку поместили уже после того, как Джаред заплатил за обед.
   Н-да. В моих руках доказательство того, что Джаред был в неботеле, и я знал, что больше он карточкой «Террекса» не пользовался. Из гостиницы Джаред не выписывался, но в номере поселился кто-то другой. Где же он? Я улегся на кровать и погрузился в размышления.
   Через час я снова надел пиджак, нашел в сети и изучил городской справочник, после чего запер комнату и на лифте поднялся в холл к стойке администратора.
   – Скажите, пожалуйста, как пройти к управляющему?
   – Кто его…
   – Филип Таер.
   – Он сейчас занят. Я передам ему.
   – Я подожду здесь.
   Прошло полчаса. Было ужасно трудно сидеть неподвижно, и я начал дергать пиджак. Возможно, лучше вернуться в номер и присесть на корточки у стенки. Основание семь мне показалось интересным из-за не правильностей, и я принялся решать в уме уравнения со случайными коэффициентами, постукивая ногой по стулу.
   Через час я снова подошел к стойке.
   – А сейчас управляющий может поговорить со мной? – спросил я, стараясь устранить из голоса агрессивность. – Я жду с половины третьего.
   – Сейчас спрошу.
   Устроить скандал – значит привлечь к себе внимание.
   Я просмотрел все голографические журналы в холле.
   В четыре к стойке начали подходить вновь прибывшие. Я встал в очередь и дождался, когда администратор обратит на меня внимание.
   – Извини, сынок. – Тип в дорогой одежде протиснулся мимо меня к дежурному.
   – Мальчик, поиграй где-нибудь в другом месте, – бросила женщина средних лет с тремя огромными сумками.
   Я отошел. Как бы отец поступил на моем месте? То есть если бы его никто не узнал?
   Обед я пропустил, и терпение мое подходило к концу. Набрав побольше воздуха, я вернулся к стойке, где женщина с тремя сумками спорила с администратором по поводу номера. Все дежурные были заняты, и приезжие ждали своей очереди.
   – Простите, мне нужен…
   Я замолчал, почувствовав, что нужно говорить громче.
   – Простите, я уже давно жду, когда можно будет поговорить с управляющим.
   – Мальчик, мы заняты. Подойди попозже…
   Я заговорил еще громче:
   – Я хотел сказать ему, что один из охранников неприлично обнажился в коридоре.
   Женщина ахнула.
   – Три раза. Объективно говоря, я нахожу это огорчительным. Мама обязательно захочет, чтобы вызвали полицию и…
   Через тридцать секунд я уже сидел, болтая ногами, в офисе управляющего на стуле с прямой спинкой, а узколицый человек с торчащими усами суетился, успокаивая меня.
   – …ужасное происшествие. Ты можешь описать…
   На столе стояла табличка с его именем.
   – Мистер Феннер, у вас в отеле творятся дела похуже, чем охранник с расстегнутой ширинкой.
   – …или прочитал имя на его пиджаке – что?
   Дело сделано. Путь к отступлению отрезан.
   – Забудьте про охранника, я его выдумал.
   – Ах ты, маленький… – Он позвонил в холл гостиницы. – Выдворите этого маленького негодяя…
   Я вспомнил отца, когда сенатор Уэйд пытался заставить его вмешаться во время расследования, и заговорил ледяным голосом:
   – Вы заставили меня прождать впустую несколько часов в вашем проклятом холле. Как, по-вашему, к этому отнесется мистер Кредвин?
   – Вы знаете мистера Кредвина? – поразился Феннер.
   Только из отчета в справочнике, где он был назван главным администратором сети отелей «Шератон». Я постарался не прибегать к прямой лжи.
   – А еще наша семья хорошо знакома с сенатором Боландом и его сыном Ричардом. Я мог бы назвать и Джозефа Мартинса, городского инспектора по строительству, но в этом нет необходимости, не правда ли, сэр?
   Управляющий внимательно смотрел на меня, не говоря ни слова.
   Я разозлился:
   – Если я еще не стал взрослым, это не значит, что со мной можно обращаться, как с грязью!
   Возможно, меня выручила уверенность, с которой я говорил. Он моментально переменился.
   – Послушайте, мистер… э…
   – Таер.
   – Должно быть, произошло недоразумение. Что я могу сделать для…
   Я наклонился вперед и произнес:
   – Джер Адамсон.
   Выражение его глаз на долю секунды переменилось, но и этого было достаточно. Я попал в яблочко! Джаред выглядел точно так же, когда отрицал, что у него есть порнографические чипы. Я спросил только для того, чтобы посмотреть на его реакцию.
   – Какое вам дело до этого человека, мистер э… Таер?
   Отец, я знаю, ты бы не одобрил мою грубость, но отступать нельзя. Я должен. Ради Джареда.
   – Зачем скрывать, мистер Феннер? Почему Джаред… мистер Адамсон не выписался из отеля обычным образом? А как насчет его карточки от «Террекса»?
   – Откуда вы знаете? – выпалил управляющий.
   Я внутренне расслабился. Теперь все в порядке. Я продолжил холодным тоном:
   – Лучше расскажите все, ничего не скрывая. Или вы предпочитаете иметь дело с полицией?
   – Нам нечего скрывать, молодой человек, – сердито ответил Феннер. – Поступайте как вам…
   – Можно воспользоваться вашим телефоном или лучше позвонить комиссару Йохансону из холла? – Я потянулся к его столу.
   Я пришел к выводу, что нужно называть имена, а не просто должности: инспектор по строительству Джозеф Мартинс, комиссар Йохансон. Нехитрый трюк, но, как я и думал, он сработал. Управляющий поспешно передвинул телефон подальше от меня:
   – Ну-ну, не спеши, паренек. Скажи, чего ты хочешь и почему.
   – Все полицейские, начиная от Канзаса, ищут Адамсона под его настоящим именем. Думаю, вам это известно.
   – Продолжай.
   – Его зовут Джаред Тенер. Его отец – личный секретарь… человек со связями. Джаред зарегистрирован в номере 3023, ел у вас в ресторане. А что случилось потом?
   – Каким образом это касается вас, мистер Таер?
   – Джаред Тенер болен. Он нуждается в гормональном балансировании. Его отец, друг нашей семьи, очень расстроен. Я помогаю искать его сына.
   По-моему, я сказал правду.
   – Возможно, мальчик здесь и останавливался, но выписался…
   Я встал.
   – Благодарю за то, что выслушали меня. Видимо, полиция сумеет…
   Он заговорил, когда я был на полпути к выходу:
   – Постойте, будь оно все неладно!
   Я обернулся.
   – Мы не совершили ничего противозаконного.
   Я попытался говорить спокойно:
   – Вы не выписали его из номера и не конфисковали кредитную карточку, хотя на ней стояла метка «известить полицию». Вы не оповестили власти. Уверен, что полиции будет интересно узнать почему. Лично я заинтересован в одном – отыскать моего дру… Джареда. Я еще не дорос до того, чтобы интересоваться гостиничным бизнесом.
   – Это обещание?
   Я чувствовал себя вывалявшимся в грязи.
   – Если вы будете со мной откровенны.
   Он в удивлении покачал головой:
   – Ну и детки нынче пошли!
   Я ждал.
   – Ладно. Он поселился четыре дня тому назад. Заплатил наличными. Назвался Адамсоном. В этом нет ничего противозаконного, хоть он и несовершеннолетний.
   – Конечно, сэр. Я сам несовершеннолетний и знаю об этом.
   – Он воспользовался кредитной карточкой, чтобы расплатиться за обед. Ночной аудитор обратил внимание на метку, когда проверял данные бухгалтерии. Я послал к нему в номер руководителя нашей охранной службы.
   Сердце мое забилось.
   – И?
   – Мальчик заметил нас и убежал. Мы преследовали его по коридорам.
   Джаред быстрый и выносливый. Когда мы играли в футбол, мне ни разу не удавалось его догнать.
   – Он… исчез.
   – Прошу вас, сэр, скажите мне правду, – Я постарался, чтобы мой голос не дрожал.
   – Это прав… эх! – Он махнул рукой, явно сдаваясь. – Ладно. Он оказался на уровне улицы, пинком открыл дверь и убежал. Куда делся дальше – не имею понятия.
   Ликование. Испуг. Облегчение.
   – Почему же вы не сообщили в полицию?
   – Не знаю. – Феннер избегал смотреть мне в глаза.
   – Ради бога, я не сумею отыскать его, если не смогу поставить себя на его место. Скажите мне все, что знаете.
   Почему-то мои слова привели его в замешательство. Наконец он вздохнул:
   – Ты странный мальчик. Дело в том, что… Ты обещаешь?
   – Не просто обещаю. Клянусь. Не скажу ни единой живой душе.
   Это его, видимо, успокоило.
   – Видишь ли, сынок, иногда случаются ошибки. Метрдотель… Понимаешь, меня там не было. Иногда так случается… Наше правило… Обычно мы не…
   Я ждал, и наконец он выпалил:
   – Ему дали спиртное. Бутылку вина.
   – Вот что.
   Неудивительно, что Феннер был напуган. Официанту, метрдотелю, а может, даже менеджеру грозила ссылка в колонию. Как и Джареду.
   – Поэтому вы решили все скрыть.
   – Не совсем.
   – Значит, он оказался на улице? Там, где живут те, кто остался внизу?
   – Нижние. Да.
   – Я должен его найти.
   Он облегченно вздохнул.
   – Это не наша забота, верно?
   – Да, сэр. Но мне нужно, чтобы ночью меня впускали обратно.
   Он уставился на меня:
   – Неужели ты хочешь сказать, что… Не выдумывай. Тебя там заживо съедят. В буквальном смысле.
   – Я должен его найти.
   Из-за меня Джаред ушел из дома. Низкие слова, которые я выкрикивал ему, потому что плохо соображал. До сих пор не понимаю, почему я это сделал.
   – У полицейских есть его фотография. Пусть они и действуют.
   – Покажите мне, в какую дверь он вышел Я позову кого-нибудь, чтобы меня впустили обратно, когда буду возвращаться.
   – Мальчик, ты не можешь…
   – Сэр, я должен, – мой голос дрогнул. Я отчаянно старался не набирать обороты. – Сейчас я спущусь к себе в номер и скоро вернусь. А вы передайте кому надо, чтобы меня выпустили внизу на улицу. Прошу вас.
   Я встал и направился к двери.
   – Твои родители…
   Я повернулся к нему:
   – Скажу вам правду: они не знают, что я здесь. Но я не обманывал, когда говорил, что они знают сенатора. И еще кучу важных лиц. Не выдавайте меня, и я не выдам вас. Я должен разыскать Джареда, пока с ним ничего не случилось.
   Феннер явно встревожился:
   – Сынок, я не могу выпустить тебя на улицу. У меня дети примерно твоего воз…
   – Не вам решать, сэр. – Я посмотрел ему в глаза. – Я поступил… очень плохо. Он убежал из-за меня, и теперь моя обязанность найти его. Со мной все будет в порядке.
   Мне нужно было вернуться в номер.
   – Если понадобится, я задержу тебя силой, вызову родителей…
   – Вы не знаете, кто они, а я вам не скажу. И станет известен ваш секрет. Прошу вас, не вмешивайтесь. – Я открыл дверь. – Я позвоню вам, когда буду готов.
   С этими словами я помчался к лифту.
   Доехав до своего этажа, я вбежал к себе в номер и запер дверь. Здесь я уселся на пол, сжался в комок, обхватив себя руками, и принялся раскачиваться.
   Джаред на улице. Десять тысяч шестьдесят с основанием двенадцать это будет… Думай. Числа беспристрастны. С ним все будет в порядке. И с тобой тоже.
   Расслабься. Хватит хныкать.
   Успокойся.
   Это заняло целый час.
   Когда мне стало лучше, я позвонил и попросил принести мне поесть. Жуя сэндвичи, я обдумал ситуацию.
   Можно ли рассчитывать на помощь управляющего? А если я вернусь и окажется, что мой номер в отеле заперт? Вдруг охрана отеля затащит меня в его офис и вызовет полицию? Зачем я признался, что еще несовершеннолетний и ушел из дома без ведома родителей?
   Почему я так зациклен на том, чтобы всегда говорить правду?
   Отец, я знаю: ты всегда так поступаешь. Но посмотри, куда это тебя привело? Тебя сняли с должности, возложили на тебя вину за махинации сенатора Уэйда. Погублена твоя репутация. Не осталось ничего, кроме чести.
   Ты сказал, что накажешь меня, если я снова скажу тебе это. Мне было только восемь, и я не понял, почему.
   Сохранилась ли твоя честь?
   Была ли честь у Филипа Таера? Ты сказал, что я должен гордиться таким именем.
   Смог бы он обмануть менеджера неботеля?
   Странный человек этот мистер Феннер. Мы начали разговор как противники, но прошло немного времени, и он начал беспокоиться обо мне.
   Я сложил одежду в рюкзак, у закусочных автоматов наполнил карманы съестным – может пригодиться, потом поглядел на часы и поспешил в офис мистера Феннера. На этот раз я попал туда сразу.
   – Мистер Феннер, я готов.
   – Уже поздно выходить сегодня на улицу.
   – Да, сэр. Лучше поспешить.
   Он поднялся из-за стола.
   – Тебя действительно зовут Филип Таер?
   – Да, сэр.
   Фамилию-то свою я вам не скажу.
   – Странно. В реестре граждан нет ни одного человека с таким именем. Единственный, кто числится под этим именем, умер много лет тому назад. Служил в ВКС.
   – Это мой э… крестный отец. – Очень близко к правде. – Мне бы хотелось отправиться не задерживаясь.
   – Ты захватил мобильник? Я велел ночному портье открыть дверь, когда ты позвонишь. Тебе известно, что на улицах телефоны не работают? – Мы шли по направлению к лифту. – Не знаю, почему я это делаю.
   Первый этаж. В сопровождении охранников я подошел к прочной армированной двери на улицу. Вдвоем они сняли тяжелую цепь. Охранник держал оружие на изготовку, когда я проскользнул на улицу.
   – Спасибо.
   – Он побежал вон туда, – показал рукой охранник.
   И дверь захлопнулась.
   Солнце все еще светило, но сумерки были не за горами.
   На улицах оказалось много людей в мятой одежде, на некоторых она была грязной и изодранной.
   Люди не сводили с меня глаз.
   Я стоял не двигаясь. Джаред выскочил на улицу и наверняка бежал до тех пор, пока не успокоился.
   Так, надо подумать. Мне пятнадцать. Я только что выбежал на улицу, спасаясь от погони. Не семи пядей во лбу, но о себе очень большого мнения. Куда бы я направился?
   Подальше отсюда.
   Мне сказали, что Джаред побежал в южном направлении. Наверняка он свернул за угол. Но куда?
   Если свернуть вправо, нужно перейти дорогу, а если влево – тут же исчезаешь из поля зрения охранников в отеле.
   Я свернул влево.
   – Верхний, чё те надо?
   Грязный человек старше отца. Я сделал шаг назад.
   – Ищу кое-кого.
   – Кого?
   – Два дня назад из неботеля вышел мальчик. Он…
   – Убирайся лучше, малыш, отсюда. Ночь близко.
   – Мне нужно найти…
   – Ты че, не слышал? В темень верхним здесь не место. – Он сплюнул. – Мне-то без разницы, да уж больно ты мал. Дуй отсюда домой!
   Он зашаркал прочь.
   – Мистер…
   Он не останавливался.
   Я закусил губу. Дело может оказаться труднее, чем я думал. Я дошел до следующего угла. С полдюжины мужчин и женщин странного вида сидели, прислонясь к столбу. Я пошел мимо.
   Один стал у меня на пути:
   – Куда шагаешь, паренек?
   – Я ищу мальчика, который проходил здесь два дня назад.
   Вожак поглядел наверх, словно проверяя небо:
   – Скоро ночь.
   – День еще не кончился, – отозвался я и хотел обойти его.
   – Держись подальше от земли бродов, верхний. Я не понял, что он имел в виду.
   – Нечего тебе ходить здесь.
   – Я должен.
   Он поразмыслил над моими словами.
   – А мзда?
   – Сэр, что это значит?
   Он заговорил со мной, как с малым ребенком:
   – Гони мне мзду, паренек. Чё дашь?
   Я повторял про себя эти слова, пока не сообразил, о чем речь. Сунул руку в карман и достал плитку шоколада:
   – Это вам.
   У него челюсть отвисла:
   – Майра, глянь: верхний платит мзду!
   Все вокруг загоготали:
   – Давай, проходи!
   Отбросив страх, я не отступал:
   – Мальчик, два дня назад. Из башни. На нем был синий пиджак.
   – Ну?
   Я вытащил из кармана еще две шоколадки.
   – Куда?
   – Давай.
   Но я убрал руку за спину:
   – Сначала скажите.
   – И так могу взять.
   Один из собравшихся встал у меня за спиной.
   – Это правда, но сейчас еще день.
   Не знаю, почему я так сказал, но в его глазах мелькнула нерешительность. Я твердо заявил:
   – Таково правило.
   Спокойно, Филип. Ты сам не знаешь, что говоришь.
   Мужчина покачал головой. Я оглянулся: человек, стоявший у меня за спиной, сделал шаг назад.
   – Мало даешь, верхний.
   Я отвернулся к стене, заслонившись от их взглядов, залез в карман рубашки. Отсчитав две пятерки, остальные деньги убрал снова.
   – Тогда могу дать деньги, – Я протянул руку. У него расширились глаза.
   – Щё.
   – Кто это – Щё?
   – Щё. Мало.
   Я старался не врать, но тут ничего другого не оставалось.
   – Это все, что у меня есть. Хотите берите, не хотите – не надо.