Страница:
– Я ненавижу это! – Его горячность остановила меня. – Ф.Т., ты понятия не имеешь… то, как я вел себя только что перед камерой, вызывает у меня рвотный рефлекс. Я не просил делать из меня героя все те годы. Я ненавижу политику, я начал только потому, что… Все, чего я хочу, – уединение. Это – все, чего я когда-либо…, Я искал слова, которые могли бы приободрить его.
– Когда это закончится, мы уединимся в резиденции.
Он смотрел вдаль, не говоря ни слова.
– Ты никогда больше не будешь общаться с ними. Честное слово.
Я услышал что-то, что могло бы быть похожим на всхлипывание.
Было 9:01. Осталось сорок шесть минут. Мы были в пяти тысячах тридцати пяти футах от жерла лазерной пушки.
Отец говорил по телефону.
Челнок «Голографического мира» передвинулся к правому борту; они решили довольствоваться хотя бы наружным видом катера или тем, что удалось бы увидеть сквозь наши иллюминаторы.
На Земле средства массовой информации фиксировали нарастающий темп ожидания. Я переключал каналы.
– …просит общественность, чтобы линии оставались свободными для крайней необходимости, таким образом…
– Госпожа Лисон добавила, что, невзирая на его высокое положение, администрация будет…
– …донные волны общественного мнения…
Отец сердито ворчал в телефонную трубку:
– Передайте Рубену, только подлый трус отказывается обсуждать…
– …мэр говорит, что город Бостон не имеет авторитета в решении, и направляет их звонки…
– Эрин, какие настроения…
– А, вот и ты! Эрнст, позволь мне поговорить с господином Чангом. С посредником, ведущим переговоры от лица нижнего населения, вот с кем. Ты что притворяешься, ты не… Что? Не уполномочен вести переговоры? – Отец стукнул кулаком по пульту. – Если не с ним, то с кем тогда? Очень хорошо, я немедленно объявлю это «Голографическому миру», генерал Эрнст Рубен отрицает свою осведомленность о посреднике от нижнего населения и говорит, что правительство не заинтересовано в урегулировании положения… Тогда доставьте его. Так разбудите его! Вы знаете, где найти меня. – Он выключил телефон, бормоча что-то себе под нос.
Я сказал:
– Торн на третьей линии.
– Адмирал?
Господин Торн произнес задумчивым тоном:
– Ты удивительный человек. Ты хочешь уйти в сиянии славы. Рекс Физер – я говорил тебе, что он звонил? – так вот он цепляется с разговорами к каждому сенатору, которого он может найти. Они звонят сюда, в Ротонду, на линии новостей… Если это продолжится, они вытеснят вас.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Я полагаю… Я думал, что ты должен знать. Ник, ты не мог бы сделать мне одолжение?
– Не проси о…
– Одолжение частного, личного характера. Включи визуальный режим.
Отец протянул руку, нажал на кнопку.
– Да, Джефф?
Торн выглядел измученным. За те несколько часов, что мы не видели его, он постарел на годы.
– Ничего. Я всего лишь хотел увидеть тебя.
Тон отца был ласковым:
– Джефф, я не осуждаю тебя Это не твоя борьба.
– Конечно, моя. Ты столько наговорил мне в моем офисе…
– Я был не прав. Это слишком много для одного человека, чтобы выдержать.
– Пф! Кто ты такой, чтобы взять на себя наши грехи?
– Не богохульствуй. Джефф, после того, как все это закончится, помоги Арлине. Она захочет продать резиденцию. Ей придется приводить в порядок имущественные дела.
– Остановись!
– Прошу прощения, – отец, казалось, чувствовал себя неловко. – Боже, я не подумал. Прости меня.
– Нет ничего, что бы… что, Эд? Я должен идти, Ник. Это Генеральный секретарь.
– Очень хорошо.
Торн долго и пристально смотрел на нас с экрана.
– До свидания.
Осталось тридцать девять минут.
– Генерал Рубен на второй линии, – напомнил я.
– Сифорт. – Он слушал. – Да, неофициально и все такое прочее. Только подключите его.
– Алло?
– Господин Чанг, они сообщили вам, что происходит?
– Генерал мне не говорил. Я слышал это от вашей мизз.
– Арлина? Что она… Вы понимаете крайнюю необходимость этого? Если я добьюсь перемирия, может ли Халбер отозвать своих людей?
– Не знаю. Спросите его.
– Так и сделаю.
– Гсподин Рыболов… – Пауза. – Ваша мизз схватить меня за руку, сказать, чтобы я доверился вам. Но генерал Рыжеволосый стоять скрестив руки на груди, пристально смотреть. Он слышать каждое слово. Вы понимаете все, что я говорю, переходить к нему?
– Да. – Отец говорил спокойно. – Это больше не имеет значения. Я поставлю перед вами вопрос, который задам Халберу. Если вы немедленно получите воду – они будут поставлять сотню грузовиков каждый день, в то время как мы будем добиваться остального, – вы гарантируете конец сражения?
– Оониты останутся на улица?
– Не сейчас. Позже – да. Это ведь и их город тоже.
– Нижние, которые сражались? Судебные разбирательства? Повешение?
– Нет. Полная и всеобщая амнистия, каждому участнику, кроме меня.
– Я не могу говорить их лица.
– Господин Чанг, я – ваш единственный шанс. Помогите мне. Как только я умру…
Долгая тишина, затем вздох.
– Я сказал бы Халберу, чтоб он принял ваши предложения.
– Если он согласится, все племена узнают об этом?
– Улицы ужасно разрушены. Нижние пока еще живы, прячутся.
– Но у вас есть телефоны.
– Несколько. Займет несколько часов, может быть, день. Лучший способ сообщить им об этом – поместить голос Халбера в громкоговорители, разъезжать повсюду в военном грузовике. Вертолеты быть слишком громкими.
– Я понимаю. Рубен, пусть он будет рядом с вами. Когда мы придем к соглашению, вы можете…
Голос генерала был резок:
– Господин Генеральный секретарь, слишком поздно договариваться о соглашении. Улицы должны быть очищены, таковы полученные мною распоряжения. Я могу обсуждать вопрос о прекращении лазерного огня, но только после безоговорочной капитуляции всех вооруженных нижних. Это не подлежит обсуждению.
Отец говорил, как будто не слышал:
– Я позабочусь, если Халбер согласится на мое предложение. Пожалуйста, подтвердите, какие резервуары с водой доступны. Мы будем…
– Вы слышали, что я сказал?
– Конечно. – Отец переключил каналы. – Кто теперь?
– Все. Журналисты, капитан Рейнауд – утверждает, что это срочно, и еще какие-то люди из службы безопасности.
Отец набрал на клавиатуре номер.
– Попробуй этот код и затем скажи Халберу, чтобы он минуту подождал. Рейнауд? Сифорт на связи.
– Арно Рейнауд, судно «Мельбурн». – Его голос был холодно-надменен. – Вы увидите наши огни по левому борту.
– Да?
– Мы отправились от станции и следуем по маршруту, координаты один два пять, три девять, ноль шесть четыре; спустя две секунды я начну замедлять маневрирование. Это поставит нас между вами и зоной нанесения лазерного удара. Мы должны остаться там. Соответственно, столкновение, по приблизительным расчетам, произойдет через семь минут.
– Один момент. – Отец включил связь с «Галактикой», – Корвин, отправь копию этого разговора всем каналам новостей. – Затем он обратился к Рейнауду:
– Вы станете причиной столкновения.
– Если этого от меня потребуют. Полученные мною приказы поступают непосредственно из Лондона. Вас следует заблокировать, чтобы вы не мешали орудию. Пожалуйста, осуществите поворот на сто восемьдесят градусов.
– Нет, сэр.
– Я могу вычислить траекторию вашего пути с точностью до метров. Я расположу «Мельбурн» таким образом, что вы натолкнетесь на наши грузовые трюмы. На скорости два километра в час вы причините нам незначительные повреждения.
– Хорошо. Но вы знаете, что я нахожусь в кабине пилота, которая не приспособлена выдерживать подобные нагрузки. В результате, вероятно, она будет уничтожена.
– Это меня не касается. Я не ответствен за ваше безумие.
– Нет, вы поймите меня – если я выживу, то верну катер на курс, чтобы попытаться снова. В случае, если я буду не состоянии сделать это, я начну снижаться и сгорю в атмосфере Земли.
– Сифорт… Капитан Сифорт, – В голосе Рейнауда чувствовалось волнение, – Господин Генеральный секретарь, или как я должен называть вас?
– Капитан. Мое звание было утверждено Адмиралтейством только несколько часов назад.
– Сэр, мне тридцать… Боже, как мы восхищались вами!
Отец повернулся ко мне, и на его лице я увидел замешательство.
– Когда я был молод, мои друзья и я… ваше лицо было на объявлениях о наборе в армию. Мы подали заявления в Акаде… Пожалуйста, я умоляю вас, остановите это безумие.
– Да ведь это именно то, что я пытаюсь сделать.
Я потянул отца за руку и прошептал:
– Халбер не отвечает.
– Попытайся еще раз.
– Я буду выполнять отдаваемые мне приказы, капитан Сифорт. Я должен. В противном случае служба на флоте не имеет никакого значения.
– Несомненно, господин Рейнауд.
– Пожалуйста, сэр, уйдите в сторону!
– Нет, господин Рейнауд. Я не намерен поступать так. – Отец отключил телефон и молча сидел в кресле.
Осталось всего двадцать восемь минут до того момента, когда мы пересечем лучи ада. Три тысячи шестьдесят четыре фута. И семь дюймов. В иллюминаторе огромный звездный корабль Рейнауда выглядел угрожающе.
Я вернулся к настройке связи.
– …повторил свое намерение управлять движением катера…
Халбер, ответь. Включи телефон.
– Адмиралтейство Лондона подтвердило миссию «Мельбурна»…
Излучение каждого лазера сопровождается оранжевым лучом – предупреждением, направленным сквозь тьму. Эти расплывчатые огни постепенно становились ярче.
– Черт побери, Халбер! – Я опустил голову, заметив хмурый взгляд отца. Моя несдержанная речь разозлила его. Необходимо следить за собой – и о чем я только думал?
Вдали виднелась орбитальная станция.
– …хлынувший поток звонков наводнил…
– Что теперь, госпожа Лисон?
– …толпа, собравшаяся около официальной резиденции губернатора Оттавы. Камни были брошены…
– Сифорт, Кан желает пойти на одну уступку. Слушайте внимательно – это все, что вы получите…
– Капитан Сифорт, Рейнауд с «Мельбурна». Столкновение через две минуты тридцать пять секунд. Сэр, пожалуйста, ради любви к Богу, уйдите в сторону!
Отец включил телефон:
– Ради любви к Богу я не стану этого делать.
– …будут предоставлены резервуары с водой с этого момента до конца перемещения нижних. Это произойдет только в том случае, если не случится ни одного инцидента…
– Филип, закрепи свой шлем и иди в кормовую часть. Веди себя достойно, соберись!
– Отец, я…
– Живей!
– …это наилучшее соглашение, которого вы можете добиться. Ответьте сейчас, у нас кончается…
Я остановился, затем отскочил рикошетом от потолка, цеплялся пальцами за скобы, чтобы вернуться назад в машинное отделение, сжимал и разжимал кулаки. И твердил про себя: «Я не буду ускоряться. Я не буду ускоряться. Я НЕ БУДУ УСКОРЯТЬСЯ!»
– …две минуты двадцать. По крайней мере наденьте ваш скафандр, сэр! Мы пошлем быстроходную лодку, чтобы подобрать вас…
– …в спешке созвана пресс-конференция, одиннадцать сенаторов осудили политическую хитрость Сифорта, направленную на то, чтобы оказать поддержку его старому другу Ричарду Боланду в поисках…
Я потянулся вперед, остановился за спиной отца, крепко схватился за его кресло.
– Джед Стровер, Служба новостей «Топографического мира», неподалеку от обреченного катера «Галактика», на борту которого капитан Николас Сифорт…
– Представитель сенатора Боланда сделал заявление, в котором осудил противостояние…
– Итак, Сифорт?
– Госпожа Лисон, не будет никакого «перемещения» нижнего населения, пока я жив. До свидания.
Огни грузовых трюмов «Мельбурна» ярко горели почти перед нами.
Отец спокойно сидел за пультом управления.
– Адмирала Торна, пожалуйста.
– …собравшиеся перед зданием ООН монотонно скандируют: «Сифорт, Сифорт»…
– Одна минута пятьдесят пять…
– Орбитальная станция. Адмиралтейство, здесь капитан Вилкес. – Его голос прозвучал резко.
– Это Сифорт. Позовите Торна.
– Жаль, он уехал домой.
– Так переведите звонок.
– Сэр, он… – Вилкес колебался. – Пятнадцать минут назад он сложил с себя полномочия. Я связался с Лунаполисом и Лондоном и следую распоряжениям…
– Сифорт, это Мэрион Лисон, я предупреждаю вас, это было наше последнее…
– Торн оставил указание, чтобы его не беспокоит. Я сообщаю вам о том, что я выполню любые распоряж…
– Вилкес, найдите Джеффа. Сделайте так, чтобы кто-то оставался с ним, пока это не закончится.
– Капитан, это Рейнауд. Одна минута сорок секунд.
– Сэр, это вовсе не один из ваших… Почему? Неужели он…
– Он не в себе, я его знаю. Он нуждается в помощи. Поспешите!
– Так точно. – Раздался щелчок.
– Одна минута тридцать. Капитан Сифорт, поверните ваше судно. Я повторяю, поверните ваше судно прежде, чем будет слишком…
– …на челноке «Голографического мира». Кажется, что столкновение неизбежно. Оставайтесь на связи для эксклюзивного освещения события непосредственно с места действия. Обратите внимание на иллюминатор катера. Наши технические консультанты утверждают, что даже на медленной скорости хрупкий…
– Одна минута. Капитан, пожалуйста! Пятьдесят пять – все двигатели на полную! Машинное отделение, самый полный ход! «Мельбурн» – орбитальной станции, Адмиралтейству: я не могу позволить… эти приказы, черт возьми, бессмысленны; он не представляет собой опасности для кого-либо, кроме самого себя. Я не стану подвергать риску мой корабль только для того, чтобы остановить… я уйду в отставку, если это – то, что вы хотите. Я не намерен делать этого!
Медленно, тяжело огромный корабль начал перемещаться. Наш катер спокойно продолжил двигаться вперед.
Я стонал.
– Успокойся, Ф.Т. Это уже близко. – Отец не сделал и движения, чтобы повернуть наш катер в сторону.
Я положил голову на его плечо:
– Прости меня. Я не мог ждать на корме.
– Я понимаю.
Подобно листу в небесном потоке, мы плыли вперед. Левый борт «Мельбурна» прошел мимо. Он начал поворачиваться, освобождая нам путь.
Мы не задели его носа, оказавшись рядом с ним на расстоянии всего 20 футов. Я снял шлем, пытаясь сдержать рвоту.
Впереди ярко светились оранжевые предупреждающие огни.
– Отец! – Осталось восемнадцать минут, согласно часам на пульте.
– Я вижу. Попробуй позвонить Халберу снова.
Трясясь, я осторожно опустился на свое место. Телефон звонил и звонил.
– Ты думаешь, они остановят огонь?
– Полагаю, что да, – ответил он. Затем, спустя мгновение:
– Честно?
– Да, сэр. Я достаточно взрослый.
– Это маловероятно. Я – необычное явление, которое длится в течение двух часов. Половина мира бездействует, другая половина находится в напряжении. Когда я умру, будет заупокойная служба, сожаления и извинения, слушания и разборы дела, которые ни к чему не приведут. Кан знает это. Он переждет. Тем не менее, возможно, что-то хорошее станет результатом нашего противостояния.
– Ты знал это с самого начала?
– Я допускал такое развитие событий.
– Тогда почему…
Он долгое время молчал, наконец произнес:
– В некоторых обстоятельствах, сын, ты не достигаешь цели, ты всего лишь пытаешься это сделать.
– Ты отдал бы свою жизнь ради попытки?
– Для этого, да, – Филип, у меня есть только несколько минут, позволь мне сделать это быстро. Каким-то образом мы сделали ужасно не правильный ход. Я не могу сказать, когда это произошло, но мы разделились на верхних и нижних, и это по своей сути неверно. Если мы победим, есть шанс для исцеления. Мы отчаянно нуждаемся в этом.
– Ради нижних.
– Ради верхних. Наши самые лучшие, талантливейшие люди изолируют себя в облаках, забывая мир, откуда они появились, забывая о точно таких же на переполненных улицах внизу. Оба эти мира умирают, Филип. Верхние и точно так же нижние.
– Ло?
Я едва не соскочил с кресла. Отец схватил телефон.
– Халбер?
Восемнадцать минут. Я не видел никакого другого цвета, кроме оранжевого.
– Сейчас. Этот быть Пуук.
– Кто? Соедините с Халбером.
Пауза.
– Рыболов? Чего ты хотеть?
– Я хочу говорить с Халбером, черт возьми! Сейчас же!
Голос говорившего стал сердитым.
– Проклятые верхние думать, что владеют мира!
– Позволь мне, отец.
– Ш-ш. Он…
Я схватил отца за руку.
– Я знаю его! – И взял телефон.
– Мальчик Пуук, это – Ф.Т. Где Халбер?
– Фиты? На сам деле?
– Пожалуйста, ты должен помочь нам. Нет времени!
– Халб убит. Лазеры настигать его.
– Господь наш Христос. – Отец закрыл лицо руками. – Не теперь. Это несправедливо. – Он сказал в трубку телефона:
– Ты можешь приказать сабам, чтобы они прекратили сопротивляться войскам?
– Могу найти несколько. Но зачем волноваться? Фити, Халб был стойко, сопротивляясь. Здорово, но почти до конца. Последнюю секунду он пытаться бежать.
В отчаянии я попытался говорить как они:
– Скажи им, чтобы больше не устраивать разборок. Рыболов объявлять перемирие.
– Ха.
Отец добавил:
– Я достану воду, заставляю оонитов отступить. Сиди тихо, жди известия. Сообщи всем.
– Большинство сабов уже убито, и это все быть лишь ради воды и отступления?
– Это – начало. Будет больше.
– Сабы решать, не я. Раули, скорее всего, собираться принять себя босс сабов… Не знаю.
– Кого они послушают? Чанга?
– Чанга, может быть. Он хорошо уметь говорить. Будь что будет.
– Я свяжусь с тобой снова. Филип, штаб-квартиру Рубена!
Осталось шестнадцать минут. Успеть бы помочиться… Я вышел на связь.
– Что теперь, Сифорт?
– Дайте мне поговорить с Чангом! – Он колотил по пульту. – Господин Чанг, Халбер мертв, вы должны взять на себя руководство племенами. Скажите Рубену, чтобы он записал ваш голо… кто же еще, кроме вас, тот паренек Пуук? Объясните ситуацию; заставьте племена выслушать. Скажите Рубену… Генерал, подключитесь!
– Да. – Голос Рубена был холоден.
– Господин Чанг согласен на запись. Пусть его немедленно услышат племена. Транслируйте его речь на улицы…
– Я говорил вам, у нас нет никакой договоренности по этому поводу.
– Сделайте проклятую запись – на тот случай, если найдутся трезвые головы! Лично вы, наверное, хотите больше крови?
Пауза.
– Хорошо, но мне потребуется персональное одобрение Генерального секретаря прежде, чем я предприму какие-то шаги.
– Будьте готовы.
– И, Сифорт, переключите канал телефона. Капитан Вилкес с орбитальной станции безумно хочет связаться с вами. Разве вы не проверяете ваши каналы?
– Правильно. – Щелчок. – Да?
– Вилкес здесь. Генеральный секретарь Кан готов выйти на связь. Мы используем ультранадежный шифр. Я хочу, чтобы вы изменили коды…
– Нет времени. Используйте обычный.
– Если он согласится на уничтожение, начиная с Девяносто шестого южного квартала, и на частичное переселение только тех нижних, лишенных…
– Нет, – сказал отец.
– Они прекратили бы использовать пушку. Но амнистия не обсуждается; виновные будут наказаны. Военное положение в течение первых шести месяцев, затем…
– Нет! – Отец нажал на кнопку переключения каналов.
– «Голографический мир» не может выйти на связь с командованием войск ООН, установлен запрет. Но вот это мы только что получили: у «Мельбурна» есть…
– …огромные костры в Гонконге…
– …говорит, что на него не будет иметь влияния кратковременное общественное безумие. Господин Кан встретился с…
– …где вы увидите передачу непосредственно финального…
– Сифорт, это – Рубен! Ответьте!
– …священники Церкви собрались для молитвы снаружи собора…
– Граждане Лунаполиса воспользовались широкополосной передачей данных по сети; петиция подписана практически каждым…
– …схваченный нижний мятежник сказал, что его банда будет бороться до конца, или его словами: «Продолжать, пока мы не уничтожать вас все…»
– Сифорт!
– Да, генерал? Что там с нашими цистернами с водой?
– К черту цистерны с водой! Кан согласится остановить лазеры, я сказал ему, нам не нужны были… но вот условие: сначала он хочет заполучить хакеров. Полный список имен, кодов, пароли.
– Вы продолжаете выставлять заставы! – Голос отца повысился до крика. – Чанг может положить конец военным действиям, но вы не собираетесь передавать по радио запись его обращения к племенам. Нижние согласятся на воду и отступление, но вы отказываетесь подготовить цистерны. Теперь вы хотите, чтобы я остановил хакеров? Как, черт возьми, я справлюсь с этим в течение двенадцати минут?
– Это не моя…
– Вы – ублюдки! – Отец соскочил с кресла и бросился в заднюю часть рубки. Я прервал связь. Позади меня отец колотил по шлюзовому люку покрасневшим кулаком.
– …кажется, какая-то суматоха началась на борту…
– …электромобили перекрыли Елисейские поля, рев их гудков…
– Генеральный секретарь не будет публично комментировать до окончания…
– …проходя дальше для того, чтобы как следует рассмотреть…
– Филип. – Это был шепот.
– Да, отец. – Я оставил кресло и, передвигаясь с помощью поручня, приблизился к нему.
– Сядь там, успокойся. Ощути единение с Господом Богом.
– Отец?
– Это произойдет очень скоро. Молись. Я считаю псалмы утешением и помощью. Поторопись. Я бросился ему на шею. Он оттолкнул меня.
– А как же ты? – выкрикнул я.
– Не могу представить, что какая-нибудь молитва может искупить то, что я сделал. Но если аббат Рисон прав, я скоро узнаю. – Отец помог мне добраться до кресла и пристегнул меня.
Крошечный приемник на моем скафандре издавал громкий и пронзительный звук. Динамики кабины были не менее шумными. Я схватил мой шлем, борясь с предательством тела.
– Генеральный секретарь пристегнулся к своему креслу…
Мне уже давно следовало бы помочиться. Почему я раньше не нашел времени, чтобы подключить трубы моего скафандра? Да потому что я не знал, как это сделать, и смущался спросить отца.
– …длительные задержки передачи из-за огромного количества звонков…
Отче наш, сущий на небесах…
– …пожары, все охвачено стихийным, неуправляемым огнем от юга Семьдесят третьей до…
– …подтвердил рассказы о мертвых в туннелях…
Почему там не было ванной? Я не думал, что мог бы… Да святится имя Твое…
– …на здании муниципалитета приспустят флаги в память о…
– …жена Сифорта сопровождает уполномоченного представителя от нижних Панго Чанга, преуспевающего книготорговца…
Да приидет Царство Твое, да будет воля Твоя…
– …восемь минут до того момента…
– Адмиралтейство Лунаполиса утверждает, что не будет никакого прекращения огня независимо от того…
– …приближаются для того, чтобы показать крупным планом этих последних…
На земле, как и на не…
Жуткий грохот и треск. Моя голова врезалась в иллюминатор. Сам я распластался по стенке кабины. Свист воздуха.
– Ф.Т., ТВОЙ ШЛЕМ!
Я быстро нахлобучил его на голову и схватился за фиксаторы. Мгновение спустя – приятная теплота между ногами. Затем, ужаснувшись, я осознал, что это было. Я помочился. Пожалуйста, Боже, нет!
– Отец, что случи…
– Эти проклятые Богом журналисты! – Его голос раздался у меня в наушниках, он в этот момент герметизировал свой шлем.
Отскакивая рикошетом от корпуса, я пробирался, так быстро, как мог, к нижней палубе, спеша посмотреть, что произошло. Звезды лениво двигались мимо иллюминатора.
Отец коснулся клавиш.
– Бог знает, какой ущерб они причинили нам. – На экране высветились цифры.
Челнок плавно двигался мимо нас, зияя дырой в боку, Из двигателей левого борта извергалось ракетное топливо.
– Его двигатели заглохли. Повреждены задние и боковые, оба.
В смятении я наблюдал, как быстрее, чем когда-либо, челнок журналистов двигался по направлению к станции.
– Ассоциация ветеранов-отставников выступает против каких-либо уступок…
– Челнок, это – Управление движением орбитальной станции, вы двигаетесь прямо по направлению к лазерному луну, измените свой курс…
Оранжевый свет обрушился волной на челнок «Голографического мира». Его корма раскалилась докрасна и, казалось, прогнулась. Трещина пробежала по его корпусу, в то время когда он плыл сквозь смертельное излучение лазера. Внезапно нижняя палуба, расплавившись, исчезла.
Я глубоко вдохнул зловонно-едкий воздух моего скафандра.
– Ох, боже. Шесть минут.
Отец ругался:
– Наши топливные шланги отрезаны. Я не буду пытаться исправить повреждение, мы получили бы только приблизительно четырехсекундное включение двигателя. Челнок ударил нас наклонно, но мы все еще можем достигнуть цели.
– Как скоро?
– Не знаю, мы потеряли приблизительно половину нашей скорости. Девять минут. – Отец переустановил часы на пульте управления, повернулся к камере:
– Я сделаю последнее заявление, достаточно резкое. Мы заставим их сожалеть о племенах, но не о нас. Корвин, повсеместная передача с моего сигнала.
– Сифорт, это Кан.
Рука отца застыла на полпути к кнопке.
– Когда это закончится, мы уединимся в резиденции.
Он смотрел вдаль, не говоря ни слова.
– Ты никогда больше не будешь общаться с ними. Честное слово.
Я услышал что-то, что могло бы быть похожим на всхлипывание.
Было 9:01. Осталось сорок шесть минут. Мы были в пяти тысячах тридцати пяти футах от жерла лазерной пушки.
Отец говорил по телефону.
Челнок «Голографического мира» передвинулся к правому борту; они решили довольствоваться хотя бы наружным видом катера или тем, что удалось бы увидеть сквозь наши иллюминаторы.
На Земле средства массовой информации фиксировали нарастающий темп ожидания. Я переключал каналы.
– …просит общественность, чтобы линии оставались свободными для крайней необходимости, таким образом…
– Госпожа Лисон добавила, что, невзирая на его высокое положение, администрация будет…
– …донные волны общественного мнения…
Отец сердито ворчал в телефонную трубку:
– Передайте Рубену, только подлый трус отказывается обсуждать…
– …мэр говорит, что город Бостон не имеет авторитета в решении, и направляет их звонки…
– Эрин, какие настроения…
– А, вот и ты! Эрнст, позволь мне поговорить с господином Чангом. С посредником, ведущим переговоры от лица нижнего населения, вот с кем. Ты что притворяешься, ты не… Что? Не уполномочен вести переговоры? – Отец стукнул кулаком по пульту. – Если не с ним, то с кем тогда? Очень хорошо, я немедленно объявлю это «Голографическому миру», генерал Эрнст Рубен отрицает свою осведомленность о посреднике от нижнего населения и говорит, что правительство не заинтересовано в урегулировании положения… Тогда доставьте его. Так разбудите его! Вы знаете, где найти меня. – Он выключил телефон, бормоча что-то себе под нос.
Я сказал:
– Торн на третьей линии.
– Адмирал?
Господин Торн произнес задумчивым тоном:
– Ты удивительный человек. Ты хочешь уйти в сиянии славы. Рекс Физер – я говорил тебе, что он звонил? – так вот он цепляется с разговорами к каждому сенатору, которого он может найти. Они звонят сюда, в Ротонду, на линии новостей… Если это продолжится, они вытеснят вас.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Я полагаю… Я думал, что ты должен знать. Ник, ты не мог бы сделать мне одолжение?
– Не проси о…
– Одолжение частного, личного характера. Включи визуальный режим.
Отец протянул руку, нажал на кнопку.
– Да, Джефф?
Торн выглядел измученным. За те несколько часов, что мы не видели его, он постарел на годы.
– Ничего. Я всего лишь хотел увидеть тебя.
Тон отца был ласковым:
– Джефф, я не осуждаю тебя Это не твоя борьба.
– Конечно, моя. Ты столько наговорил мне в моем офисе…
– Я был не прав. Это слишком много для одного человека, чтобы выдержать.
– Пф! Кто ты такой, чтобы взять на себя наши грехи?
– Не богохульствуй. Джефф, после того, как все это закончится, помоги Арлине. Она захочет продать резиденцию. Ей придется приводить в порядок имущественные дела.
– Остановись!
– Прошу прощения, – отец, казалось, чувствовал себя неловко. – Боже, я не подумал. Прости меня.
– Нет ничего, что бы… что, Эд? Я должен идти, Ник. Это Генеральный секретарь.
– Очень хорошо.
Торн долго и пристально смотрел на нас с экрана.
– До свидания.
Осталось тридцать девять минут.
– Генерал Рубен на второй линии, – напомнил я.
– Сифорт. – Он слушал. – Да, неофициально и все такое прочее. Только подключите его.
– Алло?
– Господин Чанг, они сообщили вам, что происходит?
– Генерал мне не говорил. Я слышал это от вашей мизз.
– Арлина? Что она… Вы понимаете крайнюю необходимость этого? Если я добьюсь перемирия, может ли Халбер отозвать своих людей?
– Не знаю. Спросите его.
– Так и сделаю.
– Гсподин Рыболов… – Пауза. – Ваша мизз схватить меня за руку, сказать, чтобы я доверился вам. Но генерал Рыжеволосый стоять скрестив руки на груди, пристально смотреть. Он слышать каждое слово. Вы понимаете все, что я говорю, переходить к нему?
– Да. – Отец говорил спокойно. – Это больше не имеет значения. Я поставлю перед вами вопрос, который задам Халберу. Если вы немедленно получите воду – они будут поставлять сотню грузовиков каждый день, в то время как мы будем добиваться остального, – вы гарантируете конец сражения?
– Оониты останутся на улица?
– Не сейчас. Позже – да. Это ведь и их город тоже.
– Нижние, которые сражались? Судебные разбирательства? Повешение?
– Нет. Полная и всеобщая амнистия, каждому участнику, кроме меня.
– Я не могу говорить их лица.
– Господин Чанг, я – ваш единственный шанс. Помогите мне. Как только я умру…
Долгая тишина, затем вздох.
– Я сказал бы Халберу, чтоб он принял ваши предложения.
– Если он согласится, все племена узнают об этом?
– Улицы ужасно разрушены. Нижние пока еще живы, прячутся.
– Но у вас есть телефоны.
– Несколько. Займет несколько часов, может быть, день. Лучший способ сообщить им об этом – поместить голос Халбера в громкоговорители, разъезжать повсюду в военном грузовике. Вертолеты быть слишком громкими.
– Я понимаю. Рубен, пусть он будет рядом с вами. Когда мы придем к соглашению, вы можете…
Голос генерала был резок:
– Господин Генеральный секретарь, слишком поздно договариваться о соглашении. Улицы должны быть очищены, таковы полученные мною распоряжения. Я могу обсуждать вопрос о прекращении лазерного огня, но только после безоговорочной капитуляции всех вооруженных нижних. Это не подлежит обсуждению.
Отец говорил, как будто не слышал:
– Я позабочусь, если Халбер согласится на мое предложение. Пожалуйста, подтвердите, какие резервуары с водой доступны. Мы будем…
– Вы слышали, что я сказал?
– Конечно. – Отец переключил каналы. – Кто теперь?
– Все. Журналисты, капитан Рейнауд – утверждает, что это срочно, и еще какие-то люди из службы безопасности.
Отец набрал на клавиатуре номер.
– Попробуй этот код и затем скажи Халберу, чтобы он минуту подождал. Рейнауд? Сифорт на связи.
– Арно Рейнауд, судно «Мельбурн». – Его голос был холодно-надменен. – Вы увидите наши огни по левому борту.
– Да?
– Мы отправились от станции и следуем по маршруту, координаты один два пять, три девять, ноль шесть четыре; спустя две секунды я начну замедлять маневрирование. Это поставит нас между вами и зоной нанесения лазерного удара. Мы должны остаться там. Соответственно, столкновение, по приблизительным расчетам, произойдет через семь минут.
– Один момент. – Отец включил связь с «Галактикой», – Корвин, отправь копию этого разговора всем каналам новостей. – Затем он обратился к Рейнауду:
– Вы станете причиной столкновения.
– Если этого от меня потребуют. Полученные мною приказы поступают непосредственно из Лондона. Вас следует заблокировать, чтобы вы не мешали орудию. Пожалуйста, осуществите поворот на сто восемьдесят градусов.
– Нет, сэр.
– Я могу вычислить траекторию вашего пути с точностью до метров. Я расположу «Мельбурн» таким образом, что вы натолкнетесь на наши грузовые трюмы. На скорости два километра в час вы причините нам незначительные повреждения.
– Хорошо. Но вы знаете, что я нахожусь в кабине пилота, которая не приспособлена выдерживать подобные нагрузки. В результате, вероятно, она будет уничтожена.
– Это меня не касается. Я не ответствен за ваше безумие.
– Нет, вы поймите меня – если я выживу, то верну катер на курс, чтобы попытаться снова. В случае, если я буду не состоянии сделать это, я начну снижаться и сгорю в атмосфере Земли.
– Сифорт… Капитан Сифорт, – В голосе Рейнауда чувствовалось волнение, – Господин Генеральный секретарь, или как я должен называть вас?
– Капитан. Мое звание было утверждено Адмиралтейством только несколько часов назад.
– Сэр, мне тридцать… Боже, как мы восхищались вами!
Отец повернулся ко мне, и на его лице я увидел замешательство.
– Когда я был молод, мои друзья и я… ваше лицо было на объявлениях о наборе в армию. Мы подали заявления в Акаде… Пожалуйста, я умоляю вас, остановите это безумие.
– Да ведь это именно то, что я пытаюсь сделать.
Я потянул отца за руку и прошептал:
– Халбер не отвечает.
– Попытайся еще раз.
– Я буду выполнять отдаваемые мне приказы, капитан Сифорт. Я должен. В противном случае служба на флоте не имеет никакого значения.
– Несомненно, господин Рейнауд.
– Пожалуйста, сэр, уйдите в сторону!
– Нет, господин Рейнауд. Я не намерен поступать так. – Отец отключил телефон и молча сидел в кресле.
Осталось всего двадцать восемь минут до того момента, когда мы пересечем лучи ада. Три тысячи шестьдесят четыре фута. И семь дюймов. В иллюминаторе огромный звездный корабль Рейнауда выглядел угрожающе.
Я вернулся к настройке связи.
– …повторил свое намерение управлять движением катера…
Халбер, ответь. Включи телефон.
– Адмиралтейство Лондона подтвердило миссию «Мельбурна»…
Излучение каждого лазера сопровождается оранжевым лучом – предупреждением, направленным сквозь тьму. Эти расплывчатые огни постепенно становились ярче.
– Черт побери, Халбер! – Я опустил голову, заметив хмурый взгляд отца. Моя несдержанная речь разозлила его. Необходимо следить за собой – и о чем я только думал?
Вдали виднелась орбитальная станция.
– …хлынувший поток звонков наводнил…
– Что теперь, госпожа Лисон?
– …толпа, собравшаяся около официальной резиденции губернатора Оттавы. Камни были брошены…
– Сифорт, Кан желает пойти на одну уступку. Слушайте внимательно – это все, что вы получите…
– Капитан Сифорт, Рейнауд с «Мельбурна». Столкновение через две минуты тридцать пять секунд. Сэр, пожалуйста, ради любви к Богу, уйдите в сторону!
Отец включил телефон:
– Ради любви к Богу я не стану этого делать.
– …будут предоставлены резервуары с водой с этого момента до конца перемещения нижних. Это произойдет только в том случае, если не случится ни одного инцидента…
– Филип, закрепи свой шлем и иди в кормовую часть. Веди себя достойно, соберись!
– Отец, я…
– Живей!
– …это наилучшее соглашение, которого вы можете добиться. Ответьте сейчас, у нас кончается…
Я остановился, затем отскочил рикошетом от потолка, цеплялся пальцами за скобы, чтобы вернуться назад в машинное отделение, сжимал и разжимал кулаки. И твердил про себя: «Я не буду ускоряться. Я не буду ускоряться. Я НЕ БУДУ УСКОРЯТЬСЯ!»
– …две минуты двадцать. По крайней мере наденьте ваш скафандр, сэр! Мы пошлем быстроходную лодку, чтобы подобрать вас…
– …в спешке созвана пресс-конференция, одиннадцать сенаторов осудили политическую хитрость Сифорта, направленную на то, чтобы оказать поддержку его старому другу Ричарду Боланду в поисках…
Я потянулся вперед, остановился за спиной отца, крепко схватился за его кресло.
– Джед Стровер, Служба новостей «Топографического мира», неподалеку от обреченного катера «Галактика», на борту которого капитан Николас Сифорт…
– Представитель сенатора Боланда сделал заявление, в котором осудил противостояние…
– Итак, Сифорт?
– Госпожа Лисон, не будет никакого «перемещения» нижнего населения, пока я жив. До свидания.
Огни грузовых трюмов «Мельбурна» ярко горели почти перед нами.
Отец спокойно сидел за пультом управления.
– Адмирала Торна, пожалуйста.
– …собравшиеся перед зданием ООН монотонно скандируют: «Сифорт, Сифорт»…
– Одна минута пятьдесят пять…
– Орбитальная станция. Адмиралтейство, здесь капитан Вилкес. – Его голос прозвучал резко.
– Это Сифорт. Позовите Торна.
– Жаль, он уехал домой.
– Так переведите звонок.
– Сэр, он… – Вилкес колебался. – Пятнадцать минут назад он сложил с себя полномочия. Я связался с Лунаполисом и Лондоном и следую распоряжениям…
– Сифорт, это Мэрион Лисон, я предупреждаю вас, это было наше последнее…
– Торн оставил указание, чтобы его не беспокоит. Я сообщаю вам о том, что я выполню любые распоряж…
– Вилкес, найдите Джеффа. Сделайте так, чтобы кто-то оставался с ним, пока это не закончится.
– Капитан, это Рейнауд. Одна минута сорок секунд.
– Сэр, это вовсе не один из ваших… Почему? Неужели он…
– Он не в себе, я его знаю. Он нуждается в помощи. Поспешите!
– Так точно. – Раздался щелчок.
– Одна минута тридцать. Капитан Сифорт, поверните ваше судно. Я повторяю, поверните ваше судно прежде, чем будет слишком…
– …на челноке «Голографического мира». Кажется, что столкновение неизбежно. Оставайтесь на связи для эксклюзивного освещения события непосредственно с места действия. Обратите внимание на иллюминатор катера. Наши технические консультанты утверждают, что даже на медленной скорости хрупкий…
– Одна минута. Капитан, пожалуйста! Пятьдесят пять – все двигатели на полную! Машинное отделение, самый полный ход! «Мельбурн» – орбитальной станции, Адмиралтейству: я не могу позволить… эти приказы, черт возьми, бессмысленны; он не представляет собой опасности для кого-либо, кроме самого себя. Я не стану подвергать риску мой корабль только для того, чтобы остановить… я уйду в отставку, если это – то, что вы хотите. Я не намерен делать этого!
Медленно, тяжело огромный корабль начал перемещаться. Наш катер спокойно продолжил двигаться вперед.
Я стонал.
– Успокойся, Ф.Т. Это уже близко. – Отец не сделал и движения, чтобы повернуть наш катер в сторону.
Я положил голову на его плечо:
– Прости меня. Я не мог ждать на корме.
– Я понимаю.
Подобно листу в небесном потоке, мы плыли вперед. Левый борт «Мельбурна» прошел мимо. Он начал поворачиваться, освобождая нам путь.
Мы не задели его носа, оказавшись рядом с ним на расстоянии всего 20 футов. Я снял шлем, пытаясь сдержать рвоту.
Впереди ярко светились оранжевые предупреждающие огни.
– Отец! – Осталось восемнадцать минут, согласно часам на пульте.
– Я вижу. Попробуй позвонить Халберу снова.
Трясясь, я осторожно опустился на свое место. Телефон звонил и звонил.
– Ты думаешь, они остановят огонь?
– Полагаю, что да, – ответил он. Затем, спустя мгновение:
– Честно?
– Да, сэр. Я достаточно взрослый.
– Это маловероятно. Я – необычное явление, которое длится в течение двух часов. Половина мира бездействует, другая половина находится в напряжении. Когда я умру, будет заупокойная служба, сожаления и извинения, слушания и разборы дела, которые ни к чему не приведут. Кан знает это. Он переждет. Тем не менее, возможно, что-то хорошее станет результатом нашего противостояния.
– Ты знал это с самого начала?
– Я допускал такое развитие событий.
– Тогда почему…
Он долгое время молчал, наконец произнес:
– В некоторых обстоятельствах, сын, ты не достигаешь цели, ты всего лишь пытаешься это сделать.
– Ты отдал бы свою жизнь ради попытки?
– Для этого, да, – Филип, у меня есть только несколько минут, позволь мне сделать это быстро. Каким-то образом мы сделали ужасно не правильный ход. Я не могу сказать, когда это произошло, но мы разделились на верхних и нижних, и это по своей сути неверно. Если мы победим, есть шанс для исцеления. Мы отчаянно нуждаемся в этом.
– Ради нижних.
– Ради верхних. Наши самые лучшие, талантливейшие люди изолируют себя в облаках, забывая мир, откуда они появились, забывая о точно таких же на переполненных улицах внизу. Оба эти мира умирают, Филип. Верхние и точно так же нижние.
– Ло?
Я едва не соскочил с кресла. Отец схватил телефон.
– Халбер?
Восемнадцать минут. Я не видел никакого другого цвета, кроме оранжевого.
– Сейчас. Этот быть Пуук.
– Кто? Соедините с Халбером.
Пауза.
– Рыболов? Чего ты хотеть?
– Я хочу говорить с Халбером, черт возьми! Сейчас же!
Голос говорившего стал сердитым.
– Проклятые верхние думать, что владеют мира!
– Позволь мне, отец.
– Ш-ш. Он…
Я схватил отца за руку.
– Я знаю его! – И взял телефон.
– Мальчик Пуук, это – Ф.Т. Где Халбер?
– Фиты? На сам деле?
– Пожалуйста, ты должен помочь нам. Нет времени!
– Халб убит. Лазеры настигать его.
– Господь наш Христос. – Отец закрыл лицо руками. – Не теперь. Это несправедливо. – Он сказал в трубку телефона:
– Ты можешь приказать сабам, чтобы они прекратили сопротивляться войскам?
– Могу найти несколько. Но зачем волноваться? Фити, Халб был стойко, сопротивляясь. Здорово, но почти до конца. Последнюю секунду он пытаться бежать.
В отчаянии я попытался говорить как они:
– Скажи им, чтобы больше не устраивать разборок. Рыболов объявлять перемирие.
– Ха.
Отец добавил:
– Я достану воду, заставляю оонитов отступить. Сиди тихо, жди известия. Сообщи всем.
– Большинство сабов уже убито, и это все быть лишь ради воды и отступления?
– Это – начало. Будет больше.
– Сабы решать, не я. Раули, скорее всего, собираться принять себя босс сабов… Не знаю.
– Кого они послушают? Чанга?
– Чанга, может быть. Он хорошо уметь говорить. Будь что будет.
– Я свяжусь с тобой снова. Филип, штаб-квартиру Рубена!
Осталось шестнадцать минут. Успеть бы помочиться… Я вышел на связь.
– Что теперь, Сифорт?
– Дайте мне поговорить с Чангом! – Он колотил по пульту. – Господин Чанг, Халбер мертв, вы должны взять на себя руководство племенами. Скажите Рубену, чтобы он записал ваш голо… кто же еще, кроме вас, тот паренек Пуук? Объясните ситуацию; заставьте племена выслушать. Скажите Рубену… Генерал, подключитесь!
– Да. – Голос Рубена был холоден.
– Господин Чанг согласен на запись. Пусть его немедленно услышат племена. Транслируйте его речь на улицы…
– Я говорил вам, у нас нет никакой договоренности по этому поводу.
– Сделайте проклятую запись – на тот случай, если найдутся трезвые головы! Лично вы, наверное, хотите больше крови?
Пауза.
– Хорошо, но мне потребуется персональное одобрение Генерального секретаря прежде, чем я предприму какие-то шаги.
– Будьте готовы.
– И, Сифорт, переключите канал телефона. Капитан Вилкес с орбитальной станции безумно хочет связаться с вами. Разве вы не проверяете ваши каналы?
– Правильно. – Щелчок. – Да?
– Вилкес здесь. Генеральный секретарь Кан готов выйти на связь. Мы используем ультранадежный шифр. Я хочу, чтобы вы изменили коды…
– Нет времени. Используйте обычный.
– Если он согласится на уничтожение, начиная с Девяносто шестого южного квартала, и на частичное переселение только тех нижних, лишенных…
– Нет, – сказал отец.
– Они прекратили бы использовать пушку. Но амнистия не обсуждается; виновные будут наказаны. Военное положение в течение первых шести месяцев, затем…
– Нет! – Отец нажал на кнопку переключения каналов.
– «Голографический мир» не может выйти на связь с командованием войск ООН, установлен запрет. Но вот это мы только что получили: у «Мельбурна» есть…
– …огромные костры в Гонконге…
– …говорит, что на него не будет иметь влияния кратковременное общественное безумие. Господин Кан встретился с…
– …где вы увидите передачу непосредственно финального…
– Сифорт, это – Рубен! Ответьте!
– …священники Церкви собрались для молитвы снаружи собора…
– Граждане Лунаполиса воспользовались широкополосной передачей данных по сети; петиция подписана практически каждым…
– …схваченный нижний мятежник сказал, что его банда будет бороться до конца, или его словами: «Продолжать, пока мы не уничтожать вас все…»
– Сифорт!
– Да, генерал? Что там с нашими цистернами с водой?
– К черту цистерны с водой! Кан согласится остановить лазеры, я сказал ему, нам не нужны были… но вот условие: сначала он хочет заполучить хакеров. Полный список имен, кодов, пароли.
– Вы продолжаете выставлять заставы! – Голос отца повысился до крика. – Чанг может положить конец военным действиям, но вы не собираетесь передавать по радио запись его обращения к племенам. Нижние согласятся на воду и отступление, но вы отказываетесь подготовить цистерны. Теперь вы хотите, чтобы я остановил хакеров? Как, черт возьми, я справлюсь с этим в течение двенадцати минут?
– Это не моя…
– Вы – ублюдки! – Отец соскочил с кресла и бросился в заднюю часть рубки. Я прервал связь. Позади меня отец колотил по шлюзовому люку покрасневшим кулаком.
– …кажется, какая-то суматоха началась на борту…
– …электромобили перекрыли Елисейские поля, рев их гудков…
– Генеральный секретарь не будет публично комментировать до окончания…
– …проходя дальше для того, чтобы как следует рассмотреть…
– Филип. – Это был шепот.
– Да, отец. – Я оставил кресло и, передвигаясь с помощью поручня, приблизился к нему.
– Сядь там, успокойся. Ощути единение с Господом Богом.
– Отец?
– Это произойдет очень скоро. Молись. Я считаю псалмы утешением и помощью. Поторопись. Я бросился ему на шею. Он оттолкнул меня.
– А как же ты? – выкрикнул я.
– Не могу представить, что какая-нибудь молитва может искупить то, что я сделал. Но если аббат Рисон прав, я скоро узнаю. – Отец помог мне добраться до кресла и пристегнул меня.
Крошечный приемник на моем скафандре издавал громкий и пронзительный звук. Динамики кабины были не менее шумными. Я схватил мой шлем, борясь с предательством тела.
– Генеральный секретарь пристегнулся к своему креслу…
Мне уже давно следовало бы помочиться. Почему я раньше не нашел времени, чтобы подключить трубы моего скафандра? Да потому что я не знал, как это сделать, и смущался спросить отца.
– …длительные задержки передачи из-за огромного количества звонков…
Отче наш, сущий на небесах…
– …пожары, все охвачено стихийным, неуправляемым огнем от юга Семьдесят третьей до…
– …подтвердил рассказы о мертвых в туннелях…
Почему там не было ванной? Я не думал, что мог бы… Да святится имя Твое…
– …на здании муниципалитета приспустят флаги в память о…
– …жена Сифорта сопровождает уполномоченного представителя от нижних Панго Чанга, преуспевающего книготорговца…
Да приидет Царство Твое, да будет воля Твоя…
– …восемь минут до того момента…
– Адмиралтейство Лунаполиса утверждает, что не будет никакого прекращения огня независимо от того…
– …приближаются для того, чтобы показать крупным планом этих последних…
На земле, как и на не…
Жуткий грохот и треск. Моя голова врезалась в иллюминатор. Сам я распластался по стенке кабины. Свист воздуха.
– Ф.Т., ТВОЙ ШЛЕМ!
Я быстро нахлобучил его на голову и схватился за фиксаторы. Мгновение спустя – приятная теплота между ногами. Затем, ужаснувшись, я осознал, что это было. Я помочился. Пожалуйста, Боже, нет!
– Отец, что случи…
– Эти проклятые Богом журналисты! – Его голос раздался у меня в наушниках, он в этот момент герметизировал свой шлем.
Отскакивая рикошетом от корпуса, я пробирался, так быстро, как мог, к нижней палубе, спеша посмотреть, что произошло. Звезды лениво двигались мимо иллюминатора.
Отец коснулся клавиш.
– Бог знает, какой ущерб они причинили нам. – На экране высветились цифры.
Челнок плавно двигался мимо нас, зияя дырой в боку, Из двигателей левого борта извергалось ракетное топливо.
– Его двигатели заглохли. Повреждены задние и боковые, оба.
В смятении я наблюдал, как быстрее, чем когда-либо, челнок журналистов двигался по направлению к станции.
– Ассоциация ветеранов-отставников выступает против каких-либо уступок…
– Челнок, это – Управление движением орбитальной станции, вы двигаетесь прямо по направлению к лазерному луну, измените свой курс…
Оранжевый свет обрушился волной на челнок «Голографического мира». Его корма раскалилась докрасна и, казалось, прогнулась. Трещина пробежала по его корпусу, в то время когда он плыл сквозь смертельное излучение лазера. Внезапно нижняя палуба, расплавившись, исчезла.
Я глубоко вдохнул зловонно-едкий воздух моего скафандра.
– Ох, боже. Шесть минут.
Отец ругался:
– Наши топливные шланги отрезаны. Я не буду пытаться исправить повреждение, мы получили бы только приблизительно четырехсекундное включение двигателя. Челнок ударил нас наклонно, но мы все еще можем достигнуть цели.
– Как скоро?
– Не знаю, мы потеряли приблизительно половину нашей скорости. Девять минут. – Отец переустановил часы на пульте управления, повернулся к камере:
– Я сделаю последнее заявление, достаточно резкое. Мы заставим их сожалеть о племенах, но не о нас. Корвин, повсеместная передача с моего сигнала.
– Сифорт, это Кан.
Рука отца застыла на полпути к кнопке.