Файнток Дэвид. Надежда смертника

   Капитан ждал, не говоря ни слова. Последовал вздох.
   – Ладно, делайте как он сказал. Роли, половину парней отправь держать линию. Остальные пойдут с Рыболовом и со мной.
   Халбер подошел к стене, перемахнул через нее и хладнокровно взглянул на капитана:
   – Идешь?
   Мы перелезли через низкую стену и начали продираться сквозь заросли колючего кустарника.
   – Роб, – обратилась ко мне Арлина, – держись рядом со мной. Я знаю, ты не из уличных бойцов.
   Моя гордость была ранена.
   – Мы обучались в одной Академии. Я прекрасно могу о себе позаботиться.
   – Сначала мы воспользуемся станнерами, – заговорил капитан. – Лазеры пойдут в ход в последнюю очередь. Стреляйте только для того, чтобы обратить их в бегство. Убивать лишь в случае необходимости.
   Адам откашлялся.
   – Вряд ли сабы проявят такое же милосердие.
   – Это их дело. Ясно?
   Мы пробормотали в знак согласия. Поразительно, как в сражении командование сразу перешло к нему. Годами Арлина и Адам защищали капитана от стрессов. Все мы помогали им, зная, как хрупка его нервная система.
   – Роб, поменяйся со мной оружием. – Он протянул руку за лазером.
   Я в изумлении уставился на него.
   – Дай мне лазер, будешь пользоваться станнером.
   Я повиновался.
   – Сэр, почему…
   – Мне приходилось убивать, и я не хочу, чтобы ты пережил такое.
   Его лицо превратилось в маску.
   Долгий путь сквозь колючие заросли к остаткам дороги. В лунном свете лишь раздавалось наше тяжелое дыханье. Через какое-то время мы свернули на север. Сабы нисколько не заботились о том, чтобы оставаться позади нас. Они растянулись в три шеренги человек по двадцать. Мы двигались вперед, держа оружие наготове.
   Арлина Сифорт стояла справа от мужа и в точности следовала за ним.
   Метров через сто мы столкнулись с сопротивлением. Раздался короткий вскрик, и саб упал назад с копьем, торчащим из горла.
   Треск лазерного выстрела; жуткий крик из темноты. Сабы радостно завопили.
   Ночную тишину пронзил резкий голос капитана:
   – Парки, бегите. Здесь смерть.
   Я с напряжением вслушивался, пытаясь определить, откуда доносится шорох.
   Впереди сквозь ветки замелькали горящие факелы. Мрак прорезали гортанные крики.
   Ближайшие кусты с треском раздвинулись, кто-то выкрикнул проклятие. Пронзительные вопли. В воздухе замелькали дубинки, полетели копья. Гибкий парка прыгнул на спину саба и запрокинул ему голову. Сверкнул нож, хлынула кровь, и оба упали на землю. Парка откатился в сторону, вскочил на ноги и бросился ко мне. Я едва успел поднять вверх станнер и выстрелить. Он замычал и кулем повалился на меня сверху. Я оказался прижатым к холодной земле и заворочался, стараясь освободиться.
   Адам отбросил в сторону обмякшее тело напавшего.
   – Поднимайся, Роб!
   Женщина-парка сбила его с ног и подняла дубинку. Откатившись в сторону, Адам ударил ее ногой в живот. Она замахнулась снова. И тогда он выстрелил ей в лицо.
   Ее волосы вспыхнули с потрескиванием, кожа лица со свистом и шипением занялась огнем – все произошло настолько быстро, что женщина не успела даже вскрикнуть и камнем упала на землю. Меня вывернуло прямо на собственные ботинки.
   – Некогда. – Адам потащил меня за собой. – Не отставай! Где твой станнер?
   – Потерял, – с трудом выговорил я.
   – О Господи, Робби.
   – Извини, я…
   Халбер, подтолкнул его вперед:
   – Парки бегут! Добей их!
   Сунув два пальца в рот, он издал пронзительный свист:
   – Сабы, вперед! Гоните их к стене!
   Послышался топот ног, и наш провожатый тоже побежал.
   Вверху над нами кругами двигались огоньки, устремляясь на север.
   Халбер дернул капитана за руку:
   – Коли ты саб, ТОРА! Парк будет нашим!
   Арлина встретилась со мной взглядом. В ее глазах застыло угрюмое осознание того, что нас ждет впереди.
   – Ник, нам лучше поторопиться. – Она потянула его вперед, и он подчинился.
   Руками, липкими от крови, я держался за стену, пока меня выворачивало.
   По мере того как мы все больше продвигались на север, парки действовали все отчаяннее. Я схватил упавшую дубинку и работал ею с кровожадной решимостью. Я узнал, каково это – раскалывать вражеский череп, проламывать ребра вооруженного врага.
   Где-то я потерял из виду Адама. Капитан поспешно ушел на восток, рассчитывая остановить беспощадное истребление загнанных в угол парков. Арлина ушла вместе с ним.
   Все закончилось. Мне хотелось только одного – вернуться в отель и смыть с тела смерть. Поиск Ф.Т. и Джареда больше меня не интересовал.
   Сабы Халбера захватили 110-ю у северной стены и с ликованием кружили на дороге среди обезображенных трупов парок и своих соплеменников.
   В небе над головой вспыхнул свет. Послышался шум лопастей вертолетов. На погруженной во мрак территории Парка послышались пронзительные крики.
   Однако за пределами Парка сабы, привыкшие к безобидным патрульным вертолетам, не обратили на шум никакого внимания.
   Внезапно по улице пронеслась смерть.
   Гул вертолетов заглушил треск лазерных выстрелов, но ряды сабов заметно поредели. Сначала оцепенение. Потом ужас. Трущобники понеслись к лестнице в подземелье, чтобы укрыться. Мало кому удалось добежать.
   К горлу вновь подступила тошнота, и я отвернулся.
   Послышался звук шагов. Кто-то крепко схватил меня и прижал к стене. Я увидел сверкающие глаза Халбера.
   – Чё ты сделал, верхний?
   Я попытался говорить спокойным тоном:
   – Мы дрались на вашей стороне, не забыл? Понятия не имею, почему полиция…
   На залитую кровью улицу опустился вертолет. Лопасти постепенно остановились. На землю начали спрыгивать солдаты войск ООН.
   – Это правительство, а не копы! Чё ты сделал?
   – Говорю тебе, не знаю…
   Он нанес мне сбоку удар по голове, и я зашатался. Одной рукой прижимая меня к стене, кулак второй он отвел назад, замахнувшись для удара.
   – Ну!
   Я бессвязно заговорил:
   – Жена капитана… была готова на все, лишь бы найти сына. Они позвонили в ООН…
   – Зачем? – он нещадно тряс меня.
   – Расчистить улицы.
   В его глазах застыло непонимание. Машинально он продолжал с силой вдавливать меня в стену, и я начал опасаться, что мой позвоночник не выдержит.
   – Как расчистить?
   Удар.
   – Чё выделывает правительство?
   Снова удар.
   Собрав последние силы, я прохрипел:
   – Расчистить улицы – от трущобников. Разрушить город трущобников раз и навсегда.
   Меня удерживала только железная рука, а не собственные ноги.
   – Не смогут! Нас много. Много укрытий, домов, всяких щелей!
   – Войска ООН будут сносить по одному кварталу за раз. Они разрушат в…
   Он отпустил меня, и я упал. Кулак взлетел вверх, чтобы добить меня, но тут же опустился.
   – Проклятый Рыболов назвал себя сабом! Скажи ему… – Он поднял меня из грязи и говорил почти прямо в губы. – Он не саб. Никогда не был, никогда не станет. Скажи, пусть помнит про это, пока я буду жрать его сопляка из мести!
   Он отбросил меня, повернулся и, пригибаясь, чуть ли не на корточках, бросился бежать на юг вдоль стены. Через мгновение он скрылся из виду.
   Адам нашел меня несколько минут спустя.
   – Господи, Роб, что они с тобой сделали?
   На моих руках и лице запеклась кровь.
   – Со мной все в порядке. Помоги сесть.
   – Нужен врач! – Голос Адама утонул в шуме вхолостую работающих двигателей, – Я позову на помощь. Я ухватил его за ногу:
   – Найди капитана.
   – Тебе нужна…
   – Черт возьми! Адам, немедленно найди его! – Только мое богохульство убедило его.
   Думаю, прошло немало времени. Ребра болели. Я старался дышать с большой осторожностью. Возможно, пострадал не настолько серьезно, как мне казалось. Среди кустарника послышались шаги.
   Зазвучал знакомый голос:
   – Роб, с тобой все в порядке? Кто вызвал полицию?
   – Сэр, я… – Голос меня не слушался. – Арлина, скажите ему…
   Он опустился рядом со мной на колени:
   – Что такое?
   Осторожно вдохнув, я с трудом произнес:
   – Взгляните на улицу.
   – ВНИЗ! – Адам пригнул его к земле, и в следующий миг лазерной пулей срезало ветку в нескольких сантиметрах от его головы. – Боже, они ведь не знают, кто мы!
   Капитан осторожно взглянул из-за стены на кровавое побоище.
   – Господи Иисусе!
   Он снова упал на колени, и лицо его оказалось на одном уровне с моим.
   – Роб, почему ты мне не сказал? – В его голосе слышалось невыразимое страдание. Я молчал.
   Он повернулся в сторону:
   – Арлина? А ты?
   Запинаясь, мы с ней признались в том, что наделали.

35. Педро

   Долгое время после того, как Рыболов ушел, я сидел в пещере сабов, потирая грудь. Так хотелось горячего чая. Не уверен, прав ли я, приведя Рыболова вниз к сабам. Может, никогда и не узнаю. От усталости сердце в груди готово было остановиться в любой момент. Я сжимал в руке таблетки, чтобы проглотить, если станет хуже.
   Может, Халбер победит в войне с парками, может, нет. Будь как будет. Я-то знал, что это неважно, но он не мог понять. Может, позже сумею втолковать ему.
   Я печально улыбнулся – вот ирония судьбы… Я привел к сабам самого Рыболова, бывшего генсека, но в результате потерял доверие Халбера. Теперь и он вообще не станет слушать, что бы я ни говорил.
   – Сиди тут со стариком! – резкий голос. Я поднял глаза. Саб Раули толкнул к моим ногам мальчика. Сын Рыболова Фити встал и отряхнул брюки. Сердце мое радостно ёкнуло. Жив все-таки.
   – Раули, остынь. Он еще маленький.
   Я похлопал рядом с собой по скамье:
   – Садись, паренек.
   Он послушно уселся около меня. Глядя прямо перед собой и обхватив себя руками, он трясся.
   – Ты в порядке?
   Он медленно поднял глаза и встретился со мной взглядом.
   – Нет.
   В его глазах было что-то настолько холодное и мрачное, что мне захотелось съежиться. Фити глубоко вздохнул, будто пытался взять себя в руки.
   – Вы видели Джареда?
   Я покачал головой. Открыл было рот, чтоб сказать про Рыболова и мисис, что они оба явились искать, но закрыл, так ничего и не сказав. Не знаю, что Фити сделал бы, если б узнал. Очень уж он решительно настроен отыскать своего друга.
   Я усиленно размышлял. Чтоб помочь племенам с водой, нужно как-то заставить Рыболова почувствовать благодарность. Нет лучшего способа добиться этого, как вернуть ему сына. Значит, оставалось задержать Фити до тех пор, пока Рыболов не вернется.
   Я недовольно покачал головой. Рехнулся генсек, что ли, вмешиваться в потасовку племен? Разве он не понял, что это ничего не изменит? Халбер готовит себя в короли муравейника, вот только без воды в трубах весь этот муравейник высохнет и развалится. Вода в реке была соленой, как в океане, и слишком грязной.
   Пока удержать Фити рядом не составляло труда. Он тихонько сидел, положив голову на руки. Я спросил:
   – Почему ты здесь?
   – Меня прислал Халбер. Сказал, что потом отведет к Джареду. Только я не уверен. Они очень рассердились.
   – Почему?
   – Потому что я… – Он снова задрожал, обхватил себя руками. Закрыв глаза, почти беззвучно бормотал какие-то цифры.
   Я спросил у Раули:
   – Что случилось в Парке?
   – Не знаю. – Саб скорчил гримасу. – Халбер отправился на андекаре к Сто десятой – все, что знаю. Парки долго не продержатся.
   Похлопав себя по ноге, он сердито проговорил, обращаясь к Фити:
   – Не надо те было пришивать его!
   – Кого? – я взволновался.
   – Чако, – Фити отвернулся.
   Пещера наполнилась криками ненависти и тревоги. От лестницы с 42-й бежала группа сабов. Один резко остановился:
   – Где Халбер?
   – В Парке, – ответил Раули.
   – Вызови его, быстро! На улицах солдаты. Начали выпихивать мидов. Стреляют в каждого, кто сопротивляется. Проклятые верты садятся на территорию бродов, истов, роков – везде!
   Я поднялся на ноги. Сердце колотилось так сильно, что все закружилось перед глазами. Я ухватился за плечо Фити.
   – Осторожнее, сэр. Садитесь.
   Я не обратил внимания на его слова.
   – Надо посмотреть.
   Неужели всему конец? И даже Рыболов не сможет помочь?
   – Пойду на лестницу.
   – Те сказано ждать, – сказал Раули.
   – Рыболов говорил, я гость, могу идти куда хочу, а Халбер согласился.
   Я с трудом двинулся по коридору, ведущему к выходу. Фити шел рядом, подставляя плечо для опоры.
   – Что случилось, сэр?
   – Рейд оонитов, их много.
   – Почему?
   – Не знаю. Они проводят такие рейды каждый год.
   Я старался дышать равномерно.
   Через какое-то время показалась лестница. Меня пугал долгий медленный подъем на поверхность. Снаружи доносился гул вертов да отдаленные вскрики людей.
   Позади пещера заполнялась возбужденными сабами. Фити наконец пришел в себя как после долгого сна.
   – Сэр, но ведь наверх выходить опасно. Не лучше ли подождать…
   Крики в пещере усилились.
   – С дороги! – Такого бешенства в голосе Халбера я никогда не слышал. – ГДЕ ЭТОТ ПРОКЛЯТЫЙ ФИТИ ВЕРХНИЙ?
   – Помогает Чангу подняться по лестнице, – ответил ему кто-то.
   Что-то пошло не так. Не знаю что. Я подтолкнул Фити вперед:
   – Беги! Сию секунду!
   Он непонимающе уставился на меня.
   – ТАЩИТЕ ЕГО СЮДА! – проревел Халбер.
   – Беги!
   Парнишка кинул на меня отчаянный взгляд и помчался по лестнице в ночь, а я устало прислонился к стене, ожидая неизбежного.
   Час спустя я все еще оставался в живых. Похоже, помогло, когда я поглядел главарю сабов в глаза и сказал, что Фити сбежал, услышав крики Халбера, а я слишком стар, чтоб удержать его.
   Врать нехорошо, но иногда без этого не обойтись.
   От злости, что он упустил Фити, Халбер даже говорить не мог. Он отправил вдогонку за парнишкой трех сабов. Ни один не вернулся. Но Халбер не стал вымещать свою злость на мне или сабах. Те ходили вокруг на цыпочках, чтоб не разозлить его еще больше.
   Час за часом в пещеру прибывали перепуганные сабы. Я старался, как мог, оставаться в стороне в надежде, что вернется Рыболов. Если его пришили в Парке, нам никто не поможет.
   Халбер рассказал дикую историю, будто Рыболов сам вызвал солдат, но я этому сразу не поверил. Такого просто быть не может. Тогда Халбер заявил, что это сделала жена Рыболова. Я в этом тоже сомневался, хотя у меня достало промолчать.
   После всей неразберихи – оониты орудуют наверху, парки разбиты, Рыболов не приходит, столько сабов погибло – я оказался на сходке сабов. Все разговоры про потерянное доверие были забыты.
   Я посоветовал Халберу пока даже не вспоминать про Парк и всем сабам оставаться под землей.
   – Но парки снова захватят территорию, – с болью возразил Халбер. – Столько сабов погибло, и все зазря?
   Я хмыкнул.
   – Правительство стреляет в сабов из лазера, так? Думаешь, парков не тронут?
   – Не, парков тоже стреляют, – Халбер ударил кулаком по стене. – Негоже такое выделывать даже с парками и крипснбладами. Их убивают без жалости, бутта бездомных собак!
   – Оставайтесь под землей, – повторил я. Никто не спорил. Для сабов здесь родной дом.
   За следующие несколько часов я узнал о сабах больше, чем за все годы торговли с ними. Они починили только два-три вагона, зато расчистили от камней колею с рельсами на юг почти до стены, о которую плещутся морские волны.
   Прежде электричество подводилось к вагонам по колее, но сабы приспособились по-другому. Теперь у вагона был собственный источник питания – мои Вальдес-пермы, и он катится по рельсам. Я горжусь моими сабами.
   Халбер попытался объяснить мне, что колея ведет в разные места. Есть множество линий. Ну и ладно.
   К Халберу поступали сообщения со всего города. Никто их не приносил. Просто световые сигналы в темных туннелях могут быстро и далеко разносить новости.
   Передали, что на 110-й солдат не так уж много. Видно, они появились там оттого, что потасовка сабов с парками привлекла к этому месту очень много нижних. Другое дело – улицы вокруг 42-й. Дюжины вертов, военные машины. Военные кричали в громкоговорители, двигались на юг.
   На 14-й восточной было второе место приземления вертов. Отсюда оониты двигались на север в сторону 42-й. Я тревожился за нижних этих мест. Никто не согласится быть выпихнутым. Сегодня оборвется множество жизней. Снова и снова я пытался понять, с чего началась вся эта суматоха. На обычный рейд не похоже. Может, погиб кто важный из правительства? Про это я ничего не слышал.
   Причиной суматохи могло быть появление на улицах сына Рыболова, но капитан не упоминал про оонитов и сам отправился вместе с людьми Халбера драться с парками. Похоже, он не знал, что оониты готовятся к атаке. Не знаю, что и думать.

36. Филип

   – Беги, – сказал мистер Чанг. И я побежал вверх по лестнице туда, где стреляли войска.
   Обычно, перед тем как последовать совету, я взвешиваю, стоит ли, но, объективно говоря, в крике Халбера крылась такая угроза, какой не было даже когда я рассказал ему, как умер Чако.
   Не представляю, что его так разозлило. Выбежав наверх, я очутился на ночной улице, где из-за света прожекторов с земли и с вертолетов было светло почти как днем. Повсюду лежали тела сабов. Я заколебался, не обратиться ли мне к военным, чтоб попросить отправить домой, но все-таки бросился за угол и налетел на вооруженного солдата. От столкновения у него из рук вылетело оружие. – Ну-ка стой!
   Но я вскочил на ноги и побежал на север. Лучше бы, конечно, повернуть на юг, к «Шератону», сделать перерыв и все обдумать как следует. Но улицы в южном направлении от площади были слишком ярко освещены, не стоило рисковать.
   Маленький рост и темный костюм помогли мне раствориться в ночи.
   Впереди несколько зданий было охвачено пожаром, и было видно как днем.
   Честно говоря, я не знал, куда идти. На севере находилась стена 110-й, которой Чако и сабы придавали такое значение. Может, отправиться туда? Я плохо ориентировался в географии Старого Нью-Йорка.
   Если судить по военным планам Халбера, у этой стены сабов должно кишмя кишеть. Если их главарь приказал своим людям схватить меня, идти туда ни к чему. В любом случае я не знал, что находится за этой стеной.
   Но почему к площади стянуты войска? Я слышал, что правительство и трущобники в целом придерживаются негласного договора, стремясь не провоцировать друг друга. Что же вызвало такой рейд?
   На площади я заметил эмблемы 6-го авиационного полка, 25-го бронетанкового полка и старой национальной гвардии. Мундиры в точности соответствовали военной форме батальонов моих солдатиков. Похоже, это нечто большее, чем простой рейд, особенно если учесть время суток.
   Видимо, ооновцы намеревались установить контроль над улицами, пусть даже временный. Но почему?
   Через какое-то время пришлось остановиться. Тяжело дыша, я прислонился к разбитому окну.
   – Слышь, мид, они смываются?
   Я моментально повернулся на голос, с трудом удержавшись от крика.
   – Что?
   – Оониты. Несколько часов назад тут прошла куча грузовиков. С тех пор их не видно.
   Я с трудом различил три фигуры на пороге дома.
   – Видел их вон там на площади, – показал я.
   – Куда ты?
   Я напрягся, вспомнив, как ревниво они относятся к своим территориям.
   – На север.
   – Ладно, иди. Щас не до потасовок.
   – Спасибо.
   Я снова тронулся в путь.
   – Эй, гляди в оба у Пятьдесят пятой, – тут же крикнули мне вслед. – Парки рехнулись. Сабы вышли наружу.
   – Знаю, – я прищурился, стараясь разглядеть их одежду, – Вы какого племени?
   Послышалось презрительное фырканье.
   – Северные броды, чучело.
   – Спасибо.
   Я поспешил уйти прочь.
   Я устало тащился на север, минуя один бесконечный квартал за другим. Впереди доносился гул тяжелого транспорта. Опасаясь наткнуться в темноте на солдат, я свернул восточнее и двигался по темным улицам, усеянным камнями. Сверху надо мной нависли неясно видневшиеся покосившиеся верхние этажи. Наконец я вышел на широкую улицу, увидел невысокую стену и сообразил, что оказался у Парка.
   Мысли мои путались. В голове засело «стена на 42-й». Я не знал, что это такое, но это явно означало определенное место, а никакого другого я не знал. Может, удастся узнать у кого-нибудь из сабов, за что так рассердился Халбер. А может, увижу, что происходит. Может… сам не знаю, что. Во всяком случае это была хоть какая-то цель, и я решил ее придерживаться.

37. Джаред

   Вырубив мальчишку-трущобника, я побежал со всех ног. По крайней мере, у меня снова появилась обувь, пусть всего лишь грязнущие сандалии, еле державшиеся на ногах. Без обуви я чувствовал себя совершенно беспомощным на улицах, усеянных обломками камней, я проявил терпение и находчивость и наконец-то перехитрил своих тюремщиков. Не так уж это было и трудно: в конце концов, я имел дело всего лишь с кучкой оборванцев.
   Было бы легче, будь у меня фонарик, но я знал, что в туннеле есть много «станц», как их называли трущобники. Нужно только попасть на одну из них, найти саба с более-менее пристойными манерами и потребовать доставить меня к Халберу, чтобы я смог объяснить свой план.
   Если все пройдет гладко, я даже смогу выбраться на улицу, хотя вряд ли из этого выйдет что-нибудь путное: трущобники там были невероятно враждебными и жадными.
   После удара Халбера страшно ломило глаз, но по крайней мере в темноте не имело значения то, что он не видит. Я вприпрыжку бежал по туннелю, одну руку вытянув вперед, чтоб с разбегу не уткнуться лбом в какую-нибудь преграду, а вторую прижимал к груди – боялся, как бы от напряжения не открылись раны.
   Наконец я добежал до станции. Наверху тускло светила лампа, работающая от пермы Вальдеса. Я увидел с полдюжины сабов, уже набрал в легкие воздуху, чтобы их окликнуть, но передумал.
   Все они были вооружены копьями, ножами и топором. Прямо впереди мне были хорошо видны чьи-то тощие ноги, а на колею накапала лужица крови. Чуть дальше на платформе лежали два расчлененных тела.
   Я пригнулся пониже и потихоньку пробрался мимо. Все трущобники – настоящие дикари, а эти похлеще других будут.
   Я рискнул кинуть последний взгляд. На стене висела грязная табличка «96-я улица». На улицу, похоже, вела только одна лестница.
   Мне совсем не улыбалось снова убегать в темноту. Удаляясь от света, я с грустью оглянулся назад.
   Тень перемещалась. Я заколебался.
   Да, точно.
   Свет был на уровне колеи, а не выше, на платформе.
   Кто-то шел за мной следом.
   Я рванул в темный туннель.
   Так нечестно. У них есть лампа. Хоть я и бежал, но им это давалось легче: было видно, куда идти.
   Кто меня преследовал? Девочка Элли? Вряд ли. Она же еще маленькая. Даже у трущобницы хватит ума не гнаться за мной в темноте. Я пригляделся и вроде бы различил несколько фигур. Не меньше трех, но не больше пяти.
   Я вынул из кармана складной ножик – забрал у этого мальчишки, Кранда. Маловат для серьезных дел, но во всяком случае им можно угрожать, заставить их держаться подальше.
   Знать бы точно, сколько их на самом деле. Может, устроить засаду, чтобы уменьшить перевес?
   Я огляделся в поисках места, где бы спрятаться. Тогда было б можно, оставаясь невидимым, пересчитать моих преследователей, когда они будут проходить мимо, а может, и пойти назад той же дорогой. Можно даже напасть на самого медлительного, покалечить одного-двух, прежде чем убежать снова.
   Я остановился передохнуть.
   В центре туннель поддерживали стальные столбы-опоры и бетонные балки, достаточно широкие, чтобы мне за ними спрятаться. Я уже собирался поднырнуть за одну из них, когда разглядел дверной проем. От него исходил совсем слабенький свет.
   Проем был проделан в крошащейся бетонной стене. Если сабы увидят меня здесь, уйти уже не удастся. Я проглотил страх. Бежать дальше нет смысла – рано или поздно меня настигнут. Уже сейчас они подобрались так близко, что неизвестно, удастся ли незамеченным подобраться к проему.
   Я сделал глубокий вздох и прыгнул. Теперь самое главное – не выдать своего присутствия тяжелым дыханием. Я заставил себя дышать медленнее и почувствовал, как начинает багроветь лицо.
   Потихоньку я начал пятиться внутрь, внезапно наткнулся на холодное железо и с трудом удержался от крика. Я принялся ощупывать все вокруг. Лестница?
   Стало чуточку светлее. Я поднял голову и понял, что высоко наверху решетка и сквозь нее видно небо. Я полез по лестнице. Сандалии соскальзывали со ступенек.
   Решетка держалась очень крепко. Я надавил на нее плечом, поднатужился.
   – Тихо! Элли, тащи сюда свет!
   Я ударил решетку плечом. Та с визгом поддалась.
   – Эй, он тут!
   Решетка оказалась страшно тяжелой. Я отбросил ее в сторону.
   На моей щиколотке сомкнулись чьи-то пальцы.
   – Джаред, стой!
   Пуук? Не может быть. И вообще теперь он мой враг. Я лягнул ногой, освобождаясь от хватки, и полез в отверстие. Следом за мной показалась сначала рука, а потом и голова.
   Удар ножом, и рука моментально исчезла.
   Я помчался изо всех сил.
   Все оказалось напрасно. Они бегали гораздо быстрее. Несколько дней меня держали связанным, резали на кусочки, а потом еще Халбер избил. К тому же на ногах эти проклятые сандалии. Конечно, Элли отлично бегала в таких сандалиях; небось, прямо в них и родилась. Но я-то привык к нормальной обуви, разве в такой мне убежать?
   Они поймали меня на углу.
   Элли. Пуук. Еще один трущобник по имени Сви.
   Пуук, похоже, задыхался, как и я.
   – Куда это ты, Джаред?
   Я взмахнул ножом:
   – Убирайтесь! Убью!