Страница:
– Взорвать дамба была твоя идея… не обещай ничего, не будешь?
– Сейчас.
Он вздыхать, видеть пустой матрац, скольжит вниз со стены.
– Хорошо.
Много времени я наблюдать, как старый Чанг торговаться с мидами и бродами. Так что я знаю, что я должен наблюдать и не позволять им запугать себя. Еще одну вещь я заметил: чем громче нижние стараться торговаться, тем тише говорить Чанг, пока им не приходится замолчать, чтобы услышать его. Это срабатывать каждый раз.
Итак, я нахожу чайнов, поговорю от лица сабов. Парни в ярости начинать кричать, брызгать слюной. Солдаты-оониты прогнали их с территории, улицы в грязи, куда им идти? Сабвей затоплен на милю севернее Чайны. Что случилось: Халбер обещать сабвей быть открытым для всех, ха?
Я посылаю Элли спросить, есть ли место в туннелях дальше севера. Тем временем южный харл входит, требовать, чтобы остальные нижние помогли вернуть Амстадам* <Amsterdam avenue – рядом с High Bridge Park.>; патрули оонитов захватили целый квартал.
Он быть прерванным бешеным Лексом. Его парни не могут проползти в темный туннель два квартала, в то время как проклятые истеры, которые и пальцем не пошевелить, чтобы помочь, получили территорию прямо около станции.
– Хорошо, хорошо, – тихо говорю я. Жаль, что у меня нет чая предложить, как у Чанга. – Мы все устроим, и вы будете счастливы.
– Как? Ты даже не саб. Как ты собирае.
– Мы позаботимся. Будь как будет. – Наверно, это сказал бы Чанг.
Но южный харл хмуриться.
– Хотим помощи сейчас, завтра, может быть, оониты вернутся с…
– Пуук, лексы не собираются позволять долбан…
Телефон зазвонить. Раздраженный, я включаю и выключаю его быстро, так он перестает.
– Нет пробле, Лекс. Мы послали кое-кого поговорить с истерами так скоро, как…
Черт возьми, телефон звонить опять!
Я бросаю его далеко об стену, но каким-то образом он не разбиваться. Он продолжать упорно звонить. Ругаясь, я иду его забрать.
– Да?
– Халб?
– Нет. Пуук. Кто быть?
– Раули, на Два шестом около Брод. Нужен Халб быстро.
– Он спит. Чего ты хочешь?
– Дай мне Халба СЕЙЧАС, та долбана мид, или я сдеру с тебя кожу начинать с пальца ноги!
Я начинаю дрожать, потому что нет ничего хуже, чем саб в бешенстве Они схватят тебя ночью, затащат в туннель, выбросят назад ободранное тело утром. Никто не ссориться с сабами. Однако жаль, что я не могу вползти в телефон. Раули говорить со мной так, будто я никогда не помогаю сабам, когда я даю им Джареда, и я придумываю взорвать дамбу.
Я оскалился, но перед тем, как говорить, я чувствую, Чанг смотреть откуда на меня, и я говорить тихо:
– Халбер сказал мне дать ему поспать. Я направляю звонки и говорю с племенами.
Вместо гнева голос Раули начинать просить:
– Пууки, я никогда не видел ничего подобного. Скажи ему, я говорю прыгай в андекар, встретимся в Два шестом через несколька минут. Торопись!
Тот Раули, который взорвать плотину, Раули, который врываться в башни. Если он испуган… Я проталкиваюсь сквозь истеров, и мидов, и чайнов туда, где Халб лежать свернувшись. Я дотягиваюсь, чтобы растолкать его, но передумываю. Я встаю на колени, говорю близ уха, пока он не стонать, переворачиваться. Элли говорить:
– Давай я, Пуук, – Она наклониться, толкать его, он просыпаться. Он внезапно приподниматься. Я отскакиваю, он будто пьяный пес, готовый укусить.
– Раули хочет видеть тебя быстро, Халб.
Халбер рычать из-за потери сна. Он ругать меня за то, что я оставил ему кучу нижних, которые все время чего-то хотят. Затем он идти к андекару, делать мне знак сопровождать его. Элли подходит тоже, как бы приглашенная.
Едем на юг, тихо мчимся сквозь станции. Я смотрю вдаль, боюсь увидеть тела, лежащие кучами с кровью вокруг рта. Но сабы махают руками, пока мы проезжаем, в то время как мелкие других племен бегут к лестнице, шумя выходят из темноты.
Машина замедлять ход. Я бегу к водительскому сиденью.
– Что случилось? – Я гляжу на путь.
– Нет станции на Два шесть. Только спасательная дыра.
Он открывать дверь, спрыгивать.
– Ждите здесь.
– Хочешь пойти?
Махнув рукой, он следует во тьму. Бегу за ним, чтобы знать, падаю плашмя и бьюсь лицом. Я ругаюсь, вскакиваю за уходящим сабом. Сзади хихикает Элли. Я думаю о том, чтобы вырезать ей красивую отметину мида. Раули ждать поперек пути, около стороны входа.
– Халб!
Я натыкаюсь на рельс, но Элли хватать меня за руку, чтобы удержать. Гордо, я отталкиваю ее, но спустя минуту беру за руку, чтобы вести.
Раули указывает на решетку над головой.
Мы поднимаемся на лестницу к выступу. Халбер говорить:
– Ну? Что случилось такое важное, из-за чего я не смог поспать?
– Слушай!
Трескающий звук. Грохот.
Отталкивая решетку, Халбер рычит:
– Что теперь? Проклятые оониты не могут решиться преследовать нас… – Он высовывает голову на улицу. – О Иисус Господь!
Сосулька течь вниз по моей спине. Должен посмотреть. Протискиваясь за руки Халбера, оглядываюсь кругом.
Треск от огня. Целый район гореть, насколько южнее я могу видеть. Обваливаются кирпичные стены, заполняют пути. На другой стороне здание медленно сползать на улицу. Я быстро наклоняюсь от грохота, запутываюсь в руках Халбера. Он отталкивает меня.
– Как это начинаться? – Голос Халбера хрипеть.
– Они сделали это! – говорить Раули.
– Оониты бегали повсюду, поджигая? Поспешите к телефону, пошлите всех нижних на юг. Мы защищаем улицы, все, что мы можем, заставлять их заплатить…
– Нет! Сделаем это с верха.
– Чта?
Раули дернул за руку Халбера.
– Оонитов нет. Пошли. Идем к Два три. – Он спрыгнуть в туннель сабов.
Халбер вопить, но Раули бежать вперед к андекару. Главарь сабов следовать за ним.
Как только мы пришли, Раули прыгать в кабину водителя, вести машину на юг. На Два три станции Раули мчится, через слабо освещенный туннель к лестнице, осторожно заглядывает за угол.
– Оонитов нет. Идем. – Он не ждать, чтобы мы пошли за ним.
Чувствуя, что он сошел с ума, Халбер и я идем еле к дома. Элли отставать.
Я щурюсь в позднем свете дня.
– Стойте ближе к лестнице, – Раули предупреждает, ища глазами старые разрушенные здания. Надежные здания, стена, все еще крепкая, получится хорошее убежище. Вероятно, уже быть, для какого-то племени, живущего здесь.
Халбер осмотреть все вокруг, настороженно.
– Га! – Я хватаю его за руку, указываю на здание напротив. Крыша начинать слоиться и дымиться. Через секунду стена сгибаться. – Что это, Халб? Монстры?
– Нет. – Будто он почувствовать отвращение. – Лучше двигаться сейчас.
Уверенно, так же как первое здание вспыхнуть пламенем, монстр двигаться на юг, пожирает других.
Я пристально смотрю, не двигаться с места. Еще два здания дымятся.
Невидимый монстр пересек улицу, медленно направился к лестнице. Сажа устилать, начинать пузыриться и вздыматься. В течение пары секунд монстр поглотил крышу у нас над головами.
– Пошли! – Я тащу за собой Халбера, направляясь в сабвей – Монстр поглотить тя!
Он отрывается от мен, идет медленно и высокомерно.
– Лазер. Не монстр.
– Ха, думашь, та обманешь старого Пуука? Ни за что. Раули использовал лазер, чтобы сломать дверь, едва ли мог разрезать.
– Не пистолет. Пушка. Давно видел в новостях голографию на стена башни. Они испытывали ее на руинах. – Он начать спускаться по лестнице.
Я спрашиваю:
– Где это быть, в вертолете?
– Нет.
– На вершине башни? Возможно, с достаточно нижними, могли бы ворваться, побежать наверх…
– Пуук. – Его рука пожать мою, предупреждающе, но не враждебное.
– Мы не сможем добраться. Быть наверху. Ор-би-таль-ная станция.
– Что это?
– Станция на орбите. – Он трясти меня, показывая пальцем на небо. – Неужель ты не понимаешь? Орбита. Вращаться вокруг мира.
Раули говорить:
– Что нам делать, Халб?
– Не знаю. Вернуться к Четыре два. Позвонить Джареду. Позвонить Чангу. – Мы спешим с лестницы к андекар.
За нами, грохот, треск. Пронзительный крик. Тишина.
– Кто это? – Я в смятении. Где был свет с лестницы, теперь темно.
– Забирайтесь в машину! – Халбер толкает меня.
– Элли? – Я посмотрел вокруг, – Девчонка!
– В машину!
Я вырваться из рук Халба, бежать к лестнице.
В тусклом свете почти не видно небольшая лежащая фигура, голова внизу лестницы. Большие камни разбросаны повсюду, где раньше начиналась лестница. Я садиться, медленно двигать колено под голову.
– Вставай, Элли, должна идти.
Пара камней с грохотом валится вниз, заграждая лестницу. Неровное дыхание поднимать ее рубашку.
Халбер ворчать. Он поднимает Элли, как она мешок с консервами, торопиться к рельса.
В машине он класть ее на сиденье, голова на моих коленях. Он втискиваться в кабину водителя, мы вздрагиваем от шатания андекара.
Элли задыхается.
– Все хорошо. Всего лишь андекар. Не бойся. – Я напевать вполголоса, будта рехнулся, не знаю, что сказать. – Найдем безопасное место, позаботимся о те.
Раули сидит напротив, молчит.
Машина ехать с грохотом по искореженному участку пути. Я положить руку на ее плечо, будто чтобы защитить. Элли кашлять. Ее губы открыты. Полный рот крови, она выливаться на мое колено. Элли переставать дышать.
Я наблюдал за Раули, который завертеть головой. Он наклониться, перекрестить руки, смотреть на пол.
Мы проносимся мимо станции Три четыре. Раули потерян в своих мыслях, Элли покоиться на моих коленях, я сидеть прямо, кровь девчонки стекать по моей ноге и промочить в мой ботинок.
На станци Четыре два Раули вырывать у меня Элли. Я дерусь с ним немного, но он едва ли бил меня. В конце концов я слишком устаю, чтобы возражать.
Ошеломленный, я бреду назад в главное убежище. Не обращать внимания на стулья, сажусь в углу около входа, вспоминая лестницу. Я ожидать грохота лазера и внезапной темноты. В любое время в ближайшем будущем, думаю я.
Халбер кричать на Джареда по телефону.
– Не говори, что ты просто не можешь остановить их!
Главарь сабов вскочить на стул, оглядывается.
– Солли! – Его голос громкий, но зловеще-спокойный. – Возьми группу нижних и нападите на ближний башня. Вломитесь, мне все равно, сколько жизней эта будет стоить. Убейте любого верхнего, которого увидите. Сжечь!
– Но Халб…
– Та оспаривать мое решение? – Халбер спрыгивать со стула. – Кто быть главарь сабов?
Старик высовывать язык поперек губ.
– Я слишком стар, чтобы бороться, Халб. Могу прорубить двери, но…
– Джое! Рана! Вы, истеры, идите с ним! Слушайте все! Оониты сожгли старый город, полностью. Некуда бежать. Мы побеждены. Но если мы поджарить пару башен, можем их остановить. Может быть, нет. Но по крайней мере мы заберем их собой!
Рев согласия.
– Покажем им, как мы драться! – Его лоб блестеть. Тень упасть поперек моей ноги, поперек моего красного липкого колена.
– Все племена стали одним в борьбе против верхних! – Глаза Халбер горят, как башни. Сабы, истеры, чайны начинают беситься, вопят и пронзительно кричат, одобряя. – Выходить, идем как один!
Я поднимаю глаза, когда, тень проходит мимо. Медленно, я поднимаюсь. Волосы на голова встать дыбом.
Вопль Халбера:
– Идем! Покажем долбаным верхним, кто хозяин мира! Толпа нижних поворачивается и мчится ко мне и лестнице. К одному человеку, стоящему на дороге. Он схватить стул, швырнуть его в толпу.
– НЕТ! – Его ревущее эхо через туннель. Нижние впереди отклоняются, чтобы остановиться, но быть сжаты сзади, как только стул лететь.
– Ты? – Рот Халбера исказить ярости. – Ты!
– Я. – Голос верхнего как удар плеть. Сначала протискиваются истеры.
– Кто он быть?
Халбер огрызаться:
– Рыболов, и он мой!
Ворчанье, будто нижние не верят.
– Рыболов! – Главарь сабов повторять. Вдруг нож блестит в руке. – Спуститься в сабвей, говорит, что он друг, бороться за нас против парков.
Медленно он подошел ближе.
– Но именно он вызвал оонитов убить нас, когда мы захватить Парк. Это он отравил газ туннели, призвал лазеры спалит город. Должно быть сам Господь Бог послал его ко мне после всего, прежде чем станет слишком позна.
Рыболов спокоен.
– Ф.Т. с тобой?
– Мертвый. – Халб сплюнуть. – Съесть его вчера. Отомстил.
Верхний стоять, холод веять от него, как ледяной.
– В кастрюле, верхний! – Более зверского скалиться я еще не видел. – На вкус неплох, – спокойно сказать Халбер.
Рыболов взглянул на меня. Его голос был груб.
– Это так?
Халбер вести себя глупо. Я слишком окаменел, чтобы говорить, вместа этого стою в ожидании, Халб разъяренно набрасываться:
– Молчи, Пуук! Или ты покойник!
Рыболов вздохнуть.
– Слава Господу Богу. – Мгновенье он дрожать. Затем, когда Халбер приблизиться с ножом, он успокоиться. – Я пришел не для того, чтобы драться с тобой.
– Зато я нет! – Халбер сделать выпад. Верхний быстро отшагнуть в сторону. Его сильная рука врезать по плечу Халба. Главарь сабов ворчать, схватиться за руку.
Верхний осмотреться вокруг, схватить стул как щит.
– Слушайте!
Солли выкрикивать:
– Мы атаковать его, Халб.
– Нет! Тронете, я сдеру с вас шкуру. Он мой! – Халб плевать. Слюна стекать по груди Рыболова. Верхний говорить:
– Я не вызывал войска. Я пытался остановить это безумие! Халбер, почему ты…
– Неважно, почему! Ты быть убит! – Халбер сделать резкое движение.
Что-то измениться в верхнем. Он бросить на землю стул, подкрасться к Халберу. Быстро, как кошка, он уклониться от удара, направленного, чтобы вспороть ему кишки.
– Ты, нижний ублюдок, слушай!
Его нога размахнуться, вероятно, чтобы пинком вбить яйца Халбера в глотку.
Халбер пригнуться с ножом, но удар ногой Рыболова просто хитрость; рука верхнего ждать, чтобы обхватить запястье Халбера. Сцепившись, они оба как бы танцуют через коридор, пока верхний не ударять Халба о стену, рука с ножом крепко прижата.
Мышцы главаря сабов напрягаться, когда он хотеть освободиться. Глаза выпучены.
Неожиданно, без предупреждения, Рыболов отпускать другую руку Халба. Он наносит серию сильнейших ударов: раз-два-три! Живот, горла, яйца.
Халб опускается, но верхний сжимает его руку с ножом, как в тиски. Халбер становится на колени, одна рука поднята, другая сжата между ногами.
Медленно, безжалостно, Рыболов стараться вырывать нож. Наконец пальцы уступают.
Халб поднять голову, его рот искривлен. Нож ослепительно блестит.
Пальцы верхнего разжимаются. Нож падать на пол. Рука свободна, он шлепает Халбера раз, два. Треск, как гром. Голова главаря сабов качается, брызгать слюна. Снова – один, два.
Он отпускать руку Халба. Главарь сабов упасть.
Рыболов оборачиваться, пристально смотреть на племена. Делать шаг, они отступают, спотыкаясь друг о друга. Он тащить Халба, чтобы тот сесть к стене. Рыболов становиться на колени пред ним.
– Мне жаль, что я назвал тебя нижним.
Нет ответа. Халбер еще сжиматься, лицо красное. Голос верхнего медленный и четкий, будто он разговаривает с умалишенным.
– Я не вызывал оонитов. Я клянусь перед Господом Богом.
Ничего.
– Ты слышишь меня?
Неподвижный, истекающий кровью, Халб кивает.
– Где мой сын?
Истеры, чайны, сабы таращат глаза. Никто не говорить ни слова. Я сижу очень тихо, не имеет значения, Рыболов видеть меня так или иначе.
– Ты! Отвечай!
Я говорю неохотно:
– Пошел искать Джареда.
– Он был здесь?
Я киваю.
– Да. Звонить Чангу.
Халбер скрежетать:
– Заткнись, Пуук!
Безумный взгляд, Рыболов бросаться к Халберу, тащит его к ногам, швыряет его о стену.
– Ты, заткнись! Филип быть мой сын! Я его искать!
У меня челюсть отвисает, когда верхний говорит, как нижний.
Халб избит, но не побежден.
– Какое нам дело? Конец света.
– Просто остановите потасовку. Не стреляйте в солдат, отдайте лазеры…
– Мои люди мертвы! – Халб пытаться повернуться. – Неужели не понимаешь? Не можем сдаться после этого.
Рыболов говорит:
– Ладно, ты потерял нескольких бойцов. Так всегда происходит на потасовках. Конец!
– Долбаному верхнему наплевать…
– Дурак! Я стара…
Внезапна я понимаю.
– Халб, – говорю я настойчиво. – Он не знать. Скажи ему.
– Дерьм…
– Облей его! – Я бешусь. – Он не еще не слышать!
Рыболов оглянуться, затем посмотрел на нас.
– Слышать что? Говорите!
– Убили моих сабов! – Это как быть крик боли. Халб пытаться продолжить, задыхаться. Я говорю быстро:
– Солдаты-оониты поместить шланги с газам в туннели. Погибнуть все между Девять два и Сто десять. Для тысяч нижних это было убежище в туннеле. Все умерли.
– Нет. – Лицо Рыболова побледнеть.
– Они сделали это, верхний. Можешь убедиться глазами. Вонь становиться все сильнее. Тела повсюду, не осталось свободного места.
Трясущийся, он спускается к стене.
Я говорю:
– Видишь, Халб? Не знал.
Неожиданно истер парень прибавлять:
– Взорвали убежище, Вторая авеню. Мы прятали там детей. Когда мы их откопали, ни одного не остаться в живых. Халбер посылать нас в башню. Отомстим.
– Убежище чайнов гореть. – Темнокожий соплеменник, чьи глаза напоминать тлеющий огонь.
– Проникли на территорию лексов, как монстры ночью. Расстреляли всех, даже тех, кто пробовал убежать.
Один за другим, голоса прибавляют несчастья, пока верхний закрывает лицо руками.
Я спрашиваю:
– Ты знать о лазерах наверху?
Рыболов трясти головой.
– Я оставил башню этим утром. Они не помогли бы мне, я должен был найти…
– Мы спустились к Два три, я и Халб, и Раули. Лазеры крушить здания повсюду. Город гореть. Все.
– Это невозможно.
Халб взволноваться.
– Я звонил Джареду-верхнему. Он говорить лазеры станции орбитальный делают это. Флот оонитов. Ты что, не чувствовать дым?
Рыболов стонать.
Халбер бросить взгляд на свой нож на полу, но не двинуться с места.
Долгая тишина. Наконец Рыболов говорит:
– Это должно прекратиться. – Что-то в его тоне заставить меня дрогнуть.
– Ха. Солдаты согласятся?
– Скорее всего, нет. И правительство тоже. Мне понадобится… – Он прикусить губу, – Около четырнадцать часов. Не атаковать башни, пока я не сделаю то, что должен. – Его голос повыситься. – Слышишь меня, племя? Дайте мне время. Я пробую все уладить.
Лекс парень плюнуть.
– Почему мы поверить та?
– Потому что… – Рыболов глотать. Минуту спустя, его глаза блестят. – Я так сильно люблю моего мальчика… Это началось из-за Филипа. Адам Тенер и я прочесывали город, и моя жена была там… В течение недели я только бездействовал. Если он умрет, моя жизнь кончена.
– И?
– Я окончу искать. Ваши жизни важнее. Я остановлю лазеры.
– Как?
– Я пойду наверх. Я думаю, что знаю способ.
Халбер осторожно садиться на стул, яйца, наверное, все еще болят.
– Если ты остановить лазер, верхние вернуться, чтоб травить нас газом, как крыс в трубах. Отберут всю воду, которая есть, отправят кучу военных грузовиков и войска оонитов…
– Я знаю. – Рыболов говорить будта издалека. – Да, я знал долгое время. – Он дрожать. – Даже это я отдать тебе.
Он наклоняться, чтобы поднять нож.
– Если я смогу остановить лазеры, я остановлю все остальное тоже. Я знаю как. Я только надеялся… Мне жаль. – Он класть нож в руку Халба, скрещивает руки за спиной. – Убей меня сейчас, если не веришь мне. Или дай помочь вам, – Он закрывать глаза, поднимать голову, будто чтобы обнажить горло. – Убей, если хочешь. Не знаю, имеет ли это значение.
Халб взглянул на истеров и сабов, затем на нож. Я могу понять мысли о мести в его голове. Вдруг голос говорить пронзительно, мой голос:
– Никто его не трогать. – Я перед Рыболовом, защищаю, смотря взад-вперед. – Никто! – Я вынимаю собственный нож, блестящий и острый.
Кто-то хихикает. Я плюю, подавая сигнал о готовности к потасовке.
Халб говорит спокойно:
– Как долго, Рыболов?
– Дай мне время до середины утра. Лазеры будут остановлены… Или не будут.
Я смотрю в глаза Халба, умоляю. Он кивать. Несколько минут спустя Рыболов стоять на лестнице.
– Держи своих людей под землей. Рас-сре-до-точь их – ты знаешь, что это означает?
– Ага. – Халбер выглядеть мрачным.
– И помни, что лазерный огонь придет с юга со станции на экваториальной орбите. Низкие здания севернее башни должны быть сохранены.
– Ага.
– Храни телефон при себе, единственный, который я перекодировал. Не меняй его на другой; у них у всех разные коды. Я звоню, как только узнаю.
– Ага, ты позвонишь. – Халб выглядеть так, будта он не верить в это.
– Заберите Джареда Тенера с собой, если найдете. Его отец в отчаянии.
Я дергаю за рукав.
– Как его имя?
– Адам Тенер.
– Мистр Тенер? Фити звал его «Мистр»?
– Да.
– Он убит. – Немедлена я сожалеть, что сказать это настолько прямо, потому что Рыболов побелеть. Он стараться успокоиться.
– Почему вы убили его?
– Не мы. Он спустился, чтобы предупредить Сто десятый о газе. Фити нашел его с другими, с кровь вокруг рта.
Долгое молчанье. Голос Рыболова невероятно тихий.
– Откуда ты знаешь?
– Фити сказать мистеру Чангу по телефону.
– Почему Чангу?
– Он наш представитель.
Рыболов пробормотать что-то шепотом, перекреститься. Затем он перешел Четыре два площади, шагая по направлению к башням, пока он не раствориться в клубящемся дыме.
54. Роберт
– Сейчас.
Он вздыхать, видеть пустой матрац, скольжит вниз со стены.
– Хорошо.
Много времени я наблюдать, как старый Чанг торговаться с мидами и бродами. Так что я знаю, что я должен наблюдать и не позволять им запугать себя. Еще одну вещь я заметил: чем громче нижние стараться торговаться, тем тише говорить Чанг, пока им не приходится замолчать, чтобы услышать его. Это срабатывать каждый раз.
Итак, я нахожу чайнов, поговорю от лица сабов. Парни в ярости начинать кричать, брызгать слюной. Солдаты-оониты прогнали их с территории, улицы в грязи, куда им идти? Сабвей затоплен на милю севернее Чайны. Что случилось: Халбер обещать сабвей быть открытым для всех, ха?
Я посылаю Элли спросить, есть ли место в туннелях дальше севера. Тем временем южный харл входит, требовать, чтобы остальные нижние помогли вернуть Амстадам* <Amsterdam avenue – рядом с High Bridge Park.>; патрули оонитов захватили целый квартал.
Он быть прерванным бешеным Лексом. Его парни не могут проползти в темный туннель два квартала, в то время как проклятые истеры, которые и пальцем не пошевелить, чтобы помочь, получили территорию прямо около станции.
– Хорошо, хорошо, – тихо говорю я. Жаль, что у меня нет чая предложить, как у Чанга. – Мы все устроим, и вы будете счастливы.
– Как? Ты даже не саб. Как ты собирае.
– Мы позаботимся. Будь как будет. – Наверно, это сказал бы Чанг.
Но южный харл хмуриться.
– Хотим помощи сейчас, завтра, может быть, оониты вернутся с…
– Пуук, лексы не собираются позволять долбан…
Телефон зазвонить. Раздраженный, я включаю и выключаю его быстро, так он перестает.
– Нет пробле, Лекс. Мы послали кое-кого поговорить с истерами так скоро, как…
Черт возьми, телефон звонить опять!
Я бросаю его далеко об стену, но каким-то образом он не разбиваться. Он продолжать упорно звонить. Ругаясь, я иду его забрать.
– Да?
– Халб?
– Нет. Пуук. Кто быть?
– Раули, на Два шестом около Брод. Нужен Халб быстро.
– Он спит. Чего ты хочешь?
– Дай мне Халба СЕЙЧАС, та долбана мид, или я сдеру с тебя кожу начинать с пальца ноги!
Я начинаю дрожать, потому что нет ничего хуже, чем саб в бешенстве Они схватят тебя ночью, затащат в туннель, выбросят назад ободранное тело утром. Никто не ссориться с сабами. Однако жаль, что я не могу вползти в телефон. Раули говорить со мной так, будто я никогда не помогаю сабам, когда я даю им Джареда, и я придумываю взорвать дамбу.
Я оскалился, но перед тем, как говорить, я чувствую, Чанг смотреть откуда на меня, и я говорить тихо:
– Халбер сказал мне дать ему поспать. Я направляю звонки и говорю с племенами.
Вместо гнева голос Раули начинать просить:
– Пууки, я никогда не видел ничего подобного. Скажи ему, я говорю прыгай в андекар, встретимся в Два шестом через несколька минут. Торопись!
Тот Раули, который взорвать плотину, Раули, который врываться в башни. Если он испуган… Я проталкиваюсь сквозь истеров, и мидов, и чайнов туда, где Халб лежать свернувшись. Я дотягиваюсь, чтобы растолкать его, но передумываю. Я встаю на колени, говорю близ уха, пока он не стонать, переворачиваться. Элли говорить:
– Давай я, Пуук, – Она наклониться, толкать его, он просыпаться. Он внезапно приподниматься. Я отскакиваю, он будто пьяный пес, готовый укусить.
– Раули хочет видеть тебя быстро, Халб.
Халбер рычать из-за потери сна. Он ругать меня за то, что я оставил ему кучу нижних, которые все время чего-то хотят. Затем он идти к андекару, делать мне знак сопровождать его. Элли подходит тоже, как бы приглашенная.
Едем на юг, тихо мчимся сквозь станции. Я смотрю вдаль, боюсь увидеть тела, лежащие кучами с кровью вокруг рта. Но сабы махают руками, пока мы проезжаем, в то время как мелкие других племен бегут к лестнице, шумя выходят из темноты.
Машина замедлять ход. Я бегу к водительскому сиденью.
– Что случилось? – Я гляжу на путь.
– Нет станции на Два шесть. Только спасательная дыра.
Он открывать дверь, спрыгивать.
– Ждите здесь.
– Хочешь пойти?
Махнув рукой, он следует во тьму. Бегу за ним, чтобы знать, падаю плашмя и бьюсь лицом. Я ругаюсь, вскакиваю за уходящим сабом. Сзади хихикает Элли. Я думаю о том, чтобы вырезать ей красивую отметину мида. Раули ждать поперек пути, около стороны входа.
– Халб!
Я натыкаюсь на рельс, но Элли хватать меня за руку, чтобы удержать. Гордо, я отталкиваю ее, но спустя минуту беру за руку, чтобы вести.
Раули указывает на решетку над головой.
Мы поднимаемся на лестницу к выступу. Халбер говорить:
– Ну? Что случилось такое важное, из-за чего я не смог поспать?
– Слушай!
Трескающий звук. Грохот.
Отталкивая решетку, Халбер рычит:
– Что теперь? Проклятые оониты не могут решиться преследовать нас… – Он высовывает голову на улицу. – О Иисус Господь!
Сосулька течь вниз по моей спине. Должен посмотреть. Протискиваясь за руки Халбера, оглядываюсь кругом.
Треск от огня. Целый район гореть, насколько южнее я могу видеть. Обваливаются кирпичные стены, заполняют пути. На другой стороне здание медленно сползать на улицу. Я быстро наклоняюсь от грохота, запутываюсь в руках Халбера. Он отталкивает меня.
– Как это начинаться? – Голос Халбера хрипеть.
– Они сделали это! – говорить Раули.
– Оониты бегали повсюду, поджигая? Поспешите к телефону, пошлите всех нижних на юг. Мы защищаем улицы, все, что мы можем, заставлять их заплатить…
– Нет! Сделаем это с верха.
– Чта?
Раули дернул за руку Халбера.
– Оонитов нет. Пошли. Идем к Два три. – Он спрыгнуть в туннель сабов.
Халбер вопить, но Раули бежать вперед к андекару. Главарь сабов следовать за ним.
Как только мы пришли, Раули прыгать в кабину водителя, вести машину на юг. На Два три станции Раули мчится, через слабо освещенный туннель к лестнице, осторожно заглядывает за угол.
– Оонитов нет. Идем. – Он не ждать, чтобы мы пошли за ним.
Чувствуя, что он сошел с ума, Халбер и я идем еле к дома. Элли отставать.
Я щурюсь в позднем свете дня.
– Стойте ближе к лестнице, – Раули предупреждает, ища глазами старые разрушенные здания. Надежные здания, стена, все еще крепкая, получится хорошее убежище. Вероятно, уже быть, для какого-то племени, живущего здесь.
Халбер осмотреть все вокруг, настороженно.
– Га! – Я хватаю его за руку, указываю на здание напротив. Крыша начинать слоиться и дымиться. Через секунду стена сгибаться. – Что это, Халб? Монстры?
– Нет. – Будто он почувствовать отвращение. – Лучше двигаться сейчас.
Уверенно, так же как первое здание вспыхнуть пламенем, монстр двигаться на юг, пожирает других.
Я пристально смотрю, не двигаться с места. Еще два здания дымятся.
Невидимый монстр пересек улицу, медленно направился к лестнице. Сажа устилать, начинать пузыриться и вздыматься. В течение пары секунд монстр поглотил крышу у нас над головами.
– Пошли! – Я тащу за собой Халбера, направляясь в сабвей – Монстр поглотить тя!
Он отрывается от мен, идет медленно и высокомерно.
– Лазер. Не монстр.
– Ха, думашь, та обманешь старого Пуука? Ни за что. Раули использовал лазер, чтобы сломать дверь, едва ли мог разрезать.
– Не пистолет. Пушка. Давно видел в новостях голографию на стена башни. Они испытывали ее на руинах. – Он начать спускаться по лестнице.
Я спрашиваю:
– Где это быть, в вертолете?
– Нет.
– На вершине башни? Возможно, с достаточно нижними, могли бы ворваться, побежать наверх…
– Пуук. – Его рука пожать мою, предупреждающе, но не враждебное.
– Мы не сможем добраться. Быть наверху. Ор-би-таль-ная станция.
– Что это?
– Станция на орбите. – Он трясти меня, показывая пальцем на небо. – Неужель ты не понимаешь? Орбита. Вращаться вокруг мира.
Раули говорить:
– Что нам делать, Халб?
– Не знаю. Вернуться к Четыре два. Позвонить Джареду. Позвонить Чангу. – Мы спешим с лестницы к андекар.
За нами, грохот, треск. Пронзительный крик. Тишина.
– Кто это? – Я в смятении. Где был свет с лестницы, теперь темно.
– Забирайтесь в машину! – Халбер толкает меня.
– Элли? – Я посмотрел вокруг, – Девчонка!
– В машину!
Я вырваться из рук Халба, бежать к лестнице.
В тусклом свете почти не видно небольшая лежащая фигура, голова внизу лестницы. Большие камни разбросаны повсюду, где раньше начиналась лестница. Я садиться, медленно двигать колено под голову.
– Вставай, Элли, должна идти.
Пара камней с грохотом валится вниз, заграждая лестницу. Неровное дыхание поднимать ее рубашку.
Халбер ворчать. Он поднимает Элли, как она мешок с консервами, торопиться к рельса.
В машине он класть ее на сиденье, голова на моих коленях. Он втискиваться в кабину водителя, мы вздрагиваем от шатания андекара.
Элли задыхается.
– Все хорошо. Всего лишь андекар. Не бойся. – Я напевать вполголоса, будта рехнулся, не знаю, что сказать. – Найдем безопасное место, позаботимся о те.
Раули сидит напротив, молчит.
Машина ехать с грохотом по искореженному участку пути. Я положить руку на ее плечо, будто чтобы защитить. Элли кашлять. Ее губы открыты. Полный рот крови, она выливаться на мое колено. Элли переставать дышать.
Я наблюдал за Раули, который завертеть головой. Он наклониться, перекрестить руки, смотреть на пол.
Мы проносимся мимо станции Три четыре. Раули потерян в своих мыслях, Элли покоиться на моих коленях, я сидеть прямо, кровь девчонки стекать по моей ноге и промочить в мой ботинок.
На станци Четыре два Раули вырывать у меня Элли. Я дерусь с ним немного, но он едва ли бил меня. В конце концов я слишком устаю, чтобы возражать.
Ошеломленный, я бреду назад в главное убежище. Не обращать внимания на стулья, сажусь в углу около входа, вспоминая лестницу. Я ожидать грохота лазера и внезапной темноты. В любое время в ближайшем будущем, думаю я.
Халбер кричать на Джареда по телефону.
– Не говори, что ты просто не можешь остановить их!
Главарь сабов вскочить на стул, оглядывается.
– Солли! – Его голос громкий, но зловеще-спокойный. – Возьми группу нижних и нападите на ближний башня. Вломитесь, мне все равно, сколько жизней эта будет стоить. Убейте любого верхнего, которого увидите. Сжечь!
– Но Халб…
– Та оспаривать мое решение? – Халбер спрыгивать со стула. – Кто быть главарь сабов?
Старик высовывать язык поперек губ.
– Я слишком стар, чтобы бороться, Халб. Могу прорубить двери, но…
– Джое! Рана! Вы, истеры, идите с ним! Слушайте все! Оониты сожгли старый город, полностью. Некуда бежать. Мы побеждены. Но если мы поджарить пару башен, можем их остановить. Может быть, нет. Но по крайней мере мы заберем их собой!
Рев согласия.
– Покажем им, как мы драться! – Его лоб блестеть. Тень упасть поперек моей ноги, поперек моего красного липкого колена.
– Все племена стали одним в борьбе против верхних! – Глаза Халбер горят, как башни. Сабы, истеры, чайны начинают беситься, вопят и пронзительно кричат, одобряя. – Выходить, идем как один!
Я поднимаю глаза, когда, тень проходит мимо. Медленно, я поднимаюсь. Волосы на голова встать дыбом.
Вопль Халбера:
– Идем! Покажем долбаным верхним, кто хозяин мира! Толпа нижних поворачивается и мчится ко мне и лестнице. К одному человеку, стоящему на дороге. Он схватить стул, швырнуть его в толпу.
– НЕТ! – Его ревущее эхо через туннель. Нижние впереди отклоняются, чтобы остановиться, но быть сжаты сзади, как только стул лететь.
– Ты? – Рот Халбера исказить ярости. – Ты!
– Я. – Голос верхнего как удар плеть. Сначала протискиваются истеры.
– Кто он быть?
Халбер огрызаться:
– Рыболов, и он мой!
Ворчанье, будто нижние не верят.
– Рыболов! – Главарь сабов повторять. Вдруг нож блестит в руке. – Спуститься в сабвей, говорит, что он друг, бороться за нас против парков.
Медленно он подошел ближе.
– Но именно он вызвал оонитов убить нас, когда мы захватить Парк. Это он отравил газ туннели, призвал лазеры спалит город. Должно быть сам Господь Бог послал его ко мне после всего, прежде чем станет слишком позна.
Рыболов спокоен.
– Ф.Т. с тобой?
– Мертвый. – Халб сплюнуть. – Съесть его вчера. Отомстил.
Верхний стоять, холод веять от него, как ледяной.
– В кастрюле, верхний! – Более зверского скалиться я еще не видел. – На вкус неплох, – спокойно сказать Халбер.
Рыболов взглянул на меня. Его голос был груб.
– Это так?
Халбер вести себя глупо. Я слишком окаменел, чтобы говорить, вместа этого стою в ожидании, Халб разъяренно набрасываться:
– Молчи, Пуук! Или ты покойник!
Рыболов вздохнуть.
– Слава Господу Богу. – Мгновенье он дрожать. Затем, когда Халбер приблизиться с ножом, он успокоиться. – Я пришел не для того, чтобы драться с тобой.
– Зато я нет! – Халбер сделать выпад. Верхний быстро отшагнуть в сторону. Его сильная рука врезать по плечу Халба. Главарь сабов ворчать, схватиться за руку.
Верхний осмотреться вокруг, схватить стул как щит.
– Слушайте!
Солли выкрикивать:
– Мы атаковать его, Халб.
– Нет! Тронете, я сдеру с вас шкуру. Он мой! – Халб плевать. Слюна стекать по груди Рыболова. Верхний говорить:
– Я не вызывал войска. Я пытался остановить это безумие! Халбер, почему ты…
– Неважно, почему! Ты быть убит! – Халбер сделать резкое движение.
Что-то измениться в верхнем. Он бросить на землю стул, подкрасться к Халберу. Быстро, как кошка, он уклониться от удара, направленного, чтобы вспороть ему кишки.
– Ты, нижний ублюдок, слушай!
Его нога размахнуться, вероятно, чтобы пинком вбить яйца Халбера в глотку.
Халбер пригнуться с ножом, но удар ногой Рыболова просто хитрость; рука верхнего ждать, чтобы обхватить запястье Халбера. Сцепившись, они оба как бы танцуют через коридор, пока верхний не ударять Халба о стену, рука с ножом крепко прижата.
Мышцы главаря сабов напрягаться, когда он хотеть освободиться. Глаза выпучены.
Неожиданно, без предупреждения, Рыболов отпускать другую руку Халба. Он наносит серию сильнейших ударов: раз-два-три! Живот, горла, яйца.
Халб опускается, но верхний сжимает его руку с ножом, как в тиски. Халбер становится на колени, одна рука поднята, другая сжата между ногами.
Медленно, безжалостно, Рыболов стараться вырывать нож. Наконец пальцы уступают.
Халб поднять голову, его рот искривлен. Нож ослепительно блестит.
Пальцы верхнего разжимаются. Нож падать на пол. Рука свободна, он шлепает Халбера раз, два. Треск, как гром. Голова главаря сабов качается, брызгать слюна. Снова – один, два.
Он отпускать руку Халба. Главарь сабов упасть.
Рыболов оборачиваться, пристально смотреть на племена. Делать шаг, они отступают, спотыкаясь друг о друга. Он тащить Халба, чтобы тот сесть к стене. Рыболов становиться на колени пред ним.
– Мне жаль, что я назвал тебя нижним.
Нет ответа. Халбер еще сжиматься, лицо красное. Голос верхнего медленный и четкий, будто он разговаривает с умалишенным.
– Я не вызывал оонитов. Я клянусь перед Господом Богом.
Ничего.
– Ты слышишь меня?
Неподвижный, истекающий кровью, Халб кивает.
– Где мой сын?
Истеры, чайны, сабы таращат глаза. Никто не говорить ни слова. Я сижу очень тихо, не имеет значения, Рыболов видеть меня так или иначе.
– Ты! Отвечай!
Я говорю неохотно:
– Пошел искать Джареда.
– Он был здесь?
Я киваю.
– Да. Звонить Чангу.
Халбер скрежетать:
– Заткнись, Пуук!
Безумный взгляд, Рыболов бросаться к Халберу, тащит его к ногам, швыряет его о стену.
– Ты, заткнись! Филип быть мой сын! Я его искать!
У меня челюсть отвисает, когда верхний говорит, как нижний.
Халб избит, но не побежден.
– Какое нам дело? Конец света.
– Просто остановите потасовку. Не стреляйте в солдат, отдайте лазеры…
– Мои люди мертвы! – Халб пытаться повернуться. – Неужели не понимаешь? Не можем сдаться после этого.
Рыболов говорит:
– Ладно, ты потерял нескольких бойцов. Так всегда происходит на потасовках. Конец!
– Долбаному верхнему наплевать…
– Дурак! Я стара…
Внезапна я понимаю.
– Халб, – говорю я настойчиво. – Он не знать. Скажи ему.
– Дерьм…
– Облей его! – Я бешусь. – Он не еще не слышать!
Рыболов оглянуться, затем посмотрел на нас.
– Слышать что? Говорите!
– Убили моих сабов! – Это как быть крик боли. Халб пытаться продолжить, задыхаться. Я говорю быстро:
– Солдаты-оониты поместить шланги с газам в туннели. Погибнуть все между Девять два и Сто десять. Для тысяч нижних это было убежище в туннеле. Все умерли.
– Нет. – Лицо Рыболова побледнеть.
– Они сделали это, верхний. Можешь убедиться глазами. Вонь становиться все сильнее. Тела повсюду, не осталось свободного места.
Трясущийся, он спускается к стене.
Я говорю:
– Видишь, Халб? Не знал.
Неожиданно истер парень прибавлять:
– Взорвали убежище, Вторая авеню. Мы прятали там детей. Когда мы их откопали, ни одного не остаться в живых. Халбер посылать нас в башню. Отомстим.
– Убежище чайнов гореть. – Темнокожий соплеменник, чьи глаза напоминать тлеющий огонь.
– Проникли на территорию лексов, как монстры ночью. Расстреляли всех, даже тех, кто пробовал убежать.
Один за другим, голоса прибавляют несчастья, пока верхний закрывает лицо руками.
Я спрашиваю:
– Ты знать о лазерах наверху?
Рыболов трясти головой.
– Я оставил башню этим утром. Они не помогли бы мне, я должен был найти…
– Мы спустились к Два три, я и Халб, и Раули. Лазеры крушить здания повсюду. Город гореть. Все.
– Это невозможно.
Халб взволноваться.
– Я звонил Джареду-верхнему. Он говорить лазеры станции орбитальный делают это. Флот оонитов. Ты что, не чувствовать дым?
Рыболов стонать.
Халбер бросить взгляд на свой нож на полу, но не двинуться с места.
Долгая тишина. Наконец Рыболов говорит:
– Это должно прекратиться. – Что-то в его тоне заставить меня дрогнуть.
– Ха. Солдаты согласятся?
– Скорее всего, нет. И правительство тоже. Мне понадобится… – Он прикусить губу, – Около четырнадцать часов. Не атаковать башни, пока я не сделаю то, что должен. – Его голос повыситься. – Слышишь меня, племя? Дайте мне время. Я пробую все уладить.
Лекс парень плюнуть.
– Почему мы поверить та?
– Потому что… – Рыболов глотать. Минуту спустя, его глаза блестят. – Я так сильно люблю моего мальчика… Это началось из-за Филипа. Адам Тенер и я прочесывали город, и моя жена была там… В течение недели я только бездействовал. Если он умрет, моя жизнь кончена.
– И?
– Я окончу искать. Ваши жизни важнее. Я остановлю лазеры.
– Как?
– Я пойду наверх. Я думаю, что знаю способ.
Халбер осторожно садиться на стул, яйца, наверное, все еще болят.
– Если ты остановить лазер, верхние вернуться, чтоб травить нас газом, как крыс в трубах. Отберут всю воду, которая есть, отправят кучу военных грузовиков и войска оонитов…
– Я знаю. – Рыболов говорить будта издалека. – Да, я знал долгое время. – Он дрожать. – Даже это я отдать тебе.
Он наклоняться, чтобы поднять нож.
– Если я смогу остановить лазеры, я остановлю все остальное тоже. Я знаю как. Я только надеялся… Мне жаль. – Он класть нож в руку Халба, скрещивает руки за спиной. – Убей меня сейчас, если не веришь мне. Или дай помочь вам, – Он закрывать глаза, поднимать голову, будто чтобы обнажить горло. – Убей, если хочешь. Не знаю, имеет ли это значение.
Халб взглянул на истеров и сабов, затем на нож. Я могу понять мысли о мести в его голове. Вдруг голос говорить пронзительно, мой голос:
– Никто его не трогать. – Я перед Рыболовом, защищаю, смотря взад-вперед. – Никто! – Я вынимаю собственный нож, блестящий и острый.
Кто-то хихикает. Я плюю, подавая сигнал о готовности к потасовке.
Халб говорит спокойно:
– Как долго, Рыболов?
– Дай мне время до середины утра. Лазеры будут остановлены… Или не будут.
Я смотрю в глаза Халба, умоляю. Он кивать. Несколько минут спустя Рыболов стоять на лестнице.
– Держи своих людей под землей. Рас-сре-до-точь их – ты знаешь, что это означает?
– Ага. – Халбер выглядеть мрачным.
– И помни, что лазерный огонь придет с юга со станции на экваториальной орбите. Низкие здания севернее башни должны быть сохранены.
– Ага.
– Храни телефон при себе, единственный, который я перекодировал. Не меняй его на другой; у них у всех разные коды. Я звоню, как только узнаю.
– Ага, ты позвонишь. – Халб выглядеть так, будта он не верить в это.
– Заберите Джареда Тенера с собой, если найдете. Его отец в отчаянии.
Я дергаю за рукав.
– Как его имя?
– Адам Тенер.
– Мистр Тенер? Фити звал его «Мистр»?
– Да.
– Он убит. – Немедлена я сожалеть, что сказать это настолько прямо, потому что Рыболов побелеть. Он стараться успокоиться.
– Почему вы убили его?
– Не мы. Он спустился, чтобы предупредить Сто десятый о газе. Фити нашел его с другими, с кровь вокруг рта.
Долгое молчанье. Голос Рыболова невероятно тихий.
– Откуда ты знаешь?
– Фити сказать мистеру Чангу по телефону.
– Почему Чангу?
– Он наш представитель.
Рыболов пробормотать что-то шепотом, перекреститься. Затем он перешел Четыре два площади, шагая по направлению к башням, пока он не раствориться в клубящемся дыме.
54. Роберт
Один в номере «люкс» «Хилтона» орбитальной станции я в массировал лоб, надеясь облегчить ноющую, тупую боль, сковавшую мой череп. Это было больше чем безрассудством – решиться выдержать момент старта после недавно перенесенного сотрясения мозга. Однако я должен был оставить башню Франджи. Должен был оставить Нью-Йорк.
Я налил второй стакан виски, сделал еще один маленький глоток. Кажется, это не очень помогало.
«Я заметил его только потому, что его одежда очень отличалась от одежды остальных».
Я покрутил стакан со скотчем.
«Честно говоря, я сказал бы, что он умер в агонии».
Знал ли мальчик, как он поступил со мной?
Как теперь я мог прямо смотреть в лицо жизни без Адама?
Даже когда я был гардемарином и доводил его до бешенства, или когда он видел, что я манипулировал Арлиной и капитаном, его упрек имел оттенок снисходительности, его неодобрение было чем-то сродни любви.
Я позвонил отцу и поделился с ним новостями. Он буркнул, что ему жаль. И еще он сообщил мне, что ситуация изменилась, флот вмешался, произведя несколько точечных лазерных ударов. Мне было велено оставаться с генералом Рубеном. Наименьшее, что я мог сделать, оказавшись здесь, присоединиться к Джеффу Торну.
Наша официальная позиция заключалась в том, что мы одобрили то, что флот таскал каштаны из огня для армии ООН. Конечно, это помогло, так как супернационалистов всегда поддерживал флот, в то время как земельщики благоволили к ООН. Хотелось бы быть уверенным, что меня проинтервьюируют, когда осядет пыль.
Все эти размышления оставили неприятный привкус, который алкоголь никак не мог вытравить.
Нащупав телефон, я набрал знакомый код.
– Мама?
– Робби? Кажется, будто ты в миллионе миль отсюда.
– Я на орбитальной станции.
– О боже! Зачем?
– Я… не знаю.
– Сотрясения коварны и не проходят бесследно. Я вызову Вана, чтобы забрать тебя оттуда.
– Нет, я чувствую себя прекрасно. – Постоянная головная боль, которая грозила иссушить мои глазные яблоки, и легкое покачивание комнаты были вызваны излишним количеством виски в пустом желудке.
– Я очищала розы. Проклятая тля опять покрыла их. Представляешь, я сменила садовников, и эти «специалисты по газонам» не знают ничего…
– Мама, Адам умер.
– …об опрыскивании. Кто? Кто-то, кого я знаю?
– Адам Тенер.
– Ах, – да. Твой… армейский друг.
Как всегда, она произносила это так, как будто мы были гомосексуалистами. Независимо от того, как часто я говорил ей…
– Ты знал, что он был болен?
– Он не был болен. – Мой голос звучал резко. – Они убили его во время мятежа. Мы убили его. Наша сторона.
– О, дорогой! – Когда она продолжила после небольшой паузы, ее голос успокаивал и, в общем, более напоминал материнский. – Конечно, мне жаль. Нужно ли сопровождать тебя на похоронах?
– Да пошла ты! Мама, его тело гниет в туннелях подземки!
– И пошел ты… Повторяю, мне жаль, что так случилось. Что он делал там?
Ее резкое обращение было своеобразным утешением; это значило, что она понимала: я говорил так от напряжения и, соответственно, был прощен. Обоюдные прямолинейные высказывания являлись своего рода системой установленных нами правил.
– Он пытался предупредить нижних. Они – мы – использовали ядовитый газ, чтобы прогнать их.
– Я сочувствую тебе, Робби. Возвращайся сегодня домой и помоги мне с этими противными розами. Здесь и поговорим.
Я проглотил комок в горле.
– Не думаю. Спасибо.
– Разве ты не был крестным отцом сына Адама?
– Неофициальным дядей.
– И все-таки, туннели сабвея его никоим образом не касались. Ему следовало бы быть более острожным.
Я еле сдерживал порыв разбить вдребезги телефон.
– Мать, ты слышала? Мы закачали в туннели ядовитый газ. Там погибли сотни, возможно больше. – Мой тон был настойчивым. – Разве тебе наплевать?
Я налил второй стакан виски, сделал еще один маленький глоток. Кажется, это не очень помогало.
«Я заметил его только потому, что его одежда очень отличалась от одежды остальных».
Я покрутил стакан со скотчем.
«Честно говоря, я сказал бы, что он умер в агонии».
Знал ли мальчик, как он поступил со мной?
Как теперь я мог прямо смотреть в лицо жизни без Адама?
Даже когда я был гардемарином и доводил его до бешенства, или когда он видел, что я манипулировал Арлиной и капитаном, его упрек имел оттенок снисходительности, его неодобрение было чем-то сродни любви.
Я позвонил отцу и поделился с ним новостями. Он буркнул, что ему жаль. И еще он сообщил мне, что ситуация изменилась, флот вмешался, произведя несколько точечных лазерных ударов. Мне было велено оставаться с генералом Рубеном. Наименьшее, что я мог сделать, оказавшись здесь, присоединиться к Джеффу Торну.
Наша официальная позиция заключалась в том, что мы одобрили то, что флот таскал каштаны из огня для армии ООН. Конечно, это помогло, так как супернационалистов всегда поддерживал флот, в то время как земельщики благоволили к ООН. Хотелось бы быть уверенным, что меня проинтервьюируют, когда осядет пыль.
Все эти размышления оставили неприятный привкус, который алкоголь никак не мог вытравить.
Нащупав телефон, я набрал знакомый код.
– Мама?
– Робби? Кажется, будто ты в миллионе миль отсюда.
– Я на орбитальной станции.
– О боже! Зачем?
– Я… не знаю.
– Сотрясения коварны и не проходят бесследно. Я вызову Вана, чтобы забрать тебя оттуда.
– Нет, я чувствую себя прекрасно. – Постоянная головная боль, которая грозила иссушить мои глазные яблоки, и легкое покачивание комнаты были вызваны излишним количеством виски в пустом желудке.
– Я очищала розы. Проклятая тля опять покрыла их. Представляешь, я сменила садовников, и эти «специалисты по газонам» не знают ничего…
– Мама, Адам умер.
– …об опрыскивании. Кто? Кто-то, кого я знаю?
– Адам Тенер.
– Ах, – да. Твой… армейский друг.
Как всегда, она произносила это так, как будто мы были гомосексуалистами. Независимо от того, как часто я говорил ей…
– Ты знал, что он был болен?
– Он не был болен. – Мой голос звучал резко. – Они убили его во время мятежа. Мы убили его. Наша сторона.
– О, дорогой! – Когда она продолжила после небольшой паузы, ее голос успокаивал и, в общем, более напоминал материнский. – Конечно, мне жаль. Нужно ли сопровождать тебя на похоронах?
– Да пошла ты! Мама, его тело гниет в туннелях подземки!
– И пошел ты… Повторяю, мне жаль, что так случилось. Что он делал там?
Ее резкое обращение было своеобразным утешением; это значило, что она понимала: я говорил так от напряжения и, соответственно, был прощен. Обоюдные прямолинейные высказывания являлись своего рода системой установленных нами правил.
– Он пытался предупредить нижних. Они – мы – использовали ядовитый газ, чтобы прогнать их.
– Я сочувствую тебе, Робби. Возвращайся сегодня домой и помоги мне с этими противными розами. Здесь и поговорим.
Я проглотил комок в горле.
– Не думаю. Спасибо.
– Разве ты не был крестным отцом сына Адама?
– Неофициальным дядей.
– И все-таки, туннели сабвея его никоим образом не касались. Ему следовало бы быть более острожным.
Я еле сдерживал порыв разбить вдребезги телефон.
– Мать, ты слышала? Мы закачали в туннели ядовитый газ. Там погибли сотни, возможно больше. – Мой тон был настойчивым. – Разве тебе наплевать?