Файнток Дэвид. Надежда смертника

   Он приблизился, и я стиснул зубы. Спорить было бесполезно.
   Когда с пыткой было покончено, я лег на пол и время от времени не удерживался от стона. Пуук осуждающе хмыкнул и постучал себя по груди.
   – Прям как Джэг. Ой! Ай!
   – Слушай, трущобник, давай я сотворю с тобой такое! – огрызнулся я.
   Он поднял брови, словно обдумывал мое предложение.
   – Не, должен Карло. И вздохнул.
   – Пошел спать. Утром покормлю. Он поднял фонарь.
   – Слушай, я не могу без света, – напряженно проговорил я. – Оставь мне лампочку.
   Он помотал головой.
   – Не. Не оставлю. Больно дорогая.
   – НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ СВЯЗАННОГО В ТЕМНОТЕ!
   Похоже, он почувствовал мою панику, но с негодованием сказал:
   – Чтоб я оставил свет вашингтонскому верхнячку, а сам в темноте свалился?
   – Пуук, ради бога!
   Он вздохнул:
   – Ладно, ладно, останусь тут.
   Я рассчитывал совсем на другое. Оцепенев, я смотрел, как он прямо в одежде улегся на спину и убавил свет.
   – Спи, верхний.
   Я лежал на боку. Страшно болела грудь. Брюки были сырыми. Лучше не вспоминать, из-за чего. Я облизал губы. Хорошо бы еще поесть. Кажется, он принес две банки консервов?
   – Пуук, что мы ели?
   – Консерву.
   – Было вкусно.
   Я надеялся, что он поймет намек.
   Молчание.
   – Где ты ее достал?
   – Мена. Теперь у меня куча.
   – А можно мне еще?
   Он снова вздохнул.
   – Ну ты и зануда, верхний. Ладно.
   Он встал, вынул из мешка другую банку и вскрыл ее.
   – На.
   У меня глаза на лоб полезли.
   – Подожди!
   – Ты чё?
   – Подержи банку у света, чтобы можно было прочитать!
   Я прищурился, вглядываясь в надпись.
   – О Господи! – выдохнул я, – Ах ты ублюдок!
   – Чё случилось?
   – Иди в задницу! – Я изогнулся и со всей силы двинул ногой, целясь ему в живот. Он охнул и свалился.
   Я нагнулся и попытался извергнуть из себя все, что проглотил.
   – А ну стой!
   Он подполз и встряхнул меня.
   – Чё случилось?
   – Ты кормил меня собачьей едой!
   Он нахмурился:
   – И чё? Я все время это ем!
   Я в отчаянии начал дергать веревки и тут же взвыл от боли. Что-то лопнуло на груди. Я посмотрел вниз и увидел выступившую кровь.
   – Да что же это такое! – Я беспомощно заплакал. Пуук наблюдал, сидя в углу. Лицо приняло озабоченное выражение.
   – Чё такого? – пробормотал он, – Жратва, и все. Хрена ли разницы, чё жрать – собачью еду или собак?
   Я заплакал навзрыд.
   Глаза у него заблестели.
   – Слышь, верхний, не надо, – уговаривал он. – Не хотел обидеть.
   Он попытался погладить меня по голове. Я вырвался.
   Он сел рядом, прижав меня вниз, заставил лечь на спину, так что моя голова оказалась у него на коленях, как на подушке, и убавил свет. Я пытался высвободиться, но бесполезно.
   В полном отчаянии я лежал и всхлипывал. Прошло много времени, прежде чем мое дыхание успокоилось.
   Через какое-то время я заснул, чувствуя у себя на голове его руку.

23. Пуук

   Когда Чанг балабонил про древние замки и лыцарей, это здорово: сжигать замки, резать вражеских солдат. Но Пуук запомнил: содержание пленника гораздо тяжелее, чем он думал.
   В книгах Чанга не говорится, что захватчик даже не может на улицу выйти без беспокойства: как бы пленник не свалил. Даже нет упоминания, что нужно таскать наверх воду, самому скармливать ему каждый кусок, слушать, как жалуется на еду и плачет, пока не заснет.
   Уф, я готов сам его пришить и продать одежку.
   Назавтра я снес Чангу обувку верхнего, поменял на кучу консерв – теперь Пуук не беспокоится, что жевать зимой. Такой отличной обувки в жизни не видал: ни одной дырочки. Думаете, верхний обрадовался жратве? Заныл – консерва для собак, а не для людей.
   Этот верхний, похоже, туповат. Не догоняет простых вещей, что ему говорит Пуук, даже если громко. Все время ноет: Пуук, пожалуйста, ослабь веревку хоть чуть-чуть, я буду хорошо себя вести. Пожалуйста, Пуук, отведи меня в туалет, здесь не могу, ради бога, неужели не понимаешь, мне нужно поссать, ПОЖАЛУЙСТА.
   Я машу у него перед носом ножом, рассказываю, как его изрежу, если убежит, развязываю ему руки, помогаю выбраться из лифта. Руки у него раздуло – может, и впрямь я завязал туговато. Идет и все время хватается за грудь, будто боится, как бы она не расползлась от малюсеньких порезов. И опять хнычет. О Господи, только не здесь, неужели у тебя нет настоящего туалета? Я здесь не могу. Отвечаю: не можешь, не надо, а он снова ноет. Я объясняю: мы ушли в другой конец здания, далеко от лифта, здесь тебе будет место для дерьма.
   Он снова ноет: не могу, когда ты смотришь, Пуук. Подожди снаружи.
   Ну уж нет. Я не идиот. Оставь его, а он сбежит. Я сложил руки на груди, покачал головой, стукнул ногой и сказал: через пару минут снова отведу тебя назад, делай в лифте. Ну, он присел в углу и все скулит.
   Да, верхнему ни в жисть бы не выжить на улице. Больно хилый. И вообще, что за имя у него – Джаред? Он все добавляет: «Тяни ир», но уж это я не беру в голову. Какой еще «ир» и зачем его тянуть?
   Нужно как-то его продать, пока я еще от него не рехнулся. Неплохо бы с Чангом посоветоваться, да ведь старик начнет про все выпытывать. Прошлый раз вон как обувку трудно с ним сторговать – чуть кожу с меня не содрал, так выспрашивал. Где взял, да почему такие хорошие, да что ты, Пуук, задумал?
   Уф!
   И Сви с Джэгом какие-то двинутые. Глядят на меня странно, побыстрее сворачивают. Наверняка сказали Карло про мою добычу, и он хочет отобрать. Тут настанет конец Пууку – или Карло. Просто так моего Джареда-верхнего я не отдам.
   В следующий раз, когда я повел его в место для дерьма, он бухнулся на колени и ревет: пожалуйста, Пуук, не связывай руки, очень больно. Я толкнул его на пол, сажусь сверху, чтоб связать, а у него руки и впрямь жутко распухли и кровят. Калеку никто не купит. Да и рассказывает складно. Похоже на Чанга. Заставляю его все время повторять: пожалуйста, Пуук, я сделаю как скажешь.
   Для безопасности я снова сунул его в лифт, а сверху, на люк, накидал груду кирпичей. Он там все скулит, да мне по барабану. А потом надоело его нытье. Он не может без света, а мне чё? И вообще скоро вернусь. Самое позднее завтра.
   Я искал Сви и Джэга, чтобы узнать, зачем они так быстро смываются, да еще глядят странно, но нигде не найти. Старшая Сестра могла бы сказать, но нужно найти ее на улице. Я бродил кругом, но не приближался к укрытию. Нет, так нечестно – Карло должен был поставить мне метку. Я готов больше, чем Сви с Джэгом. Они обещали Пууку никому не говорить, а сами вроде кинули. Я знаю их обоих с сосунков: темнят что-то. Проговориться кому про этого проклятого верхнего Джареда?
   Да, жратвы-то у меня для него хватает, а вот с водой туго. В моем укрытии трубы забиты ржавчиной. На улицах вода в лужах до того грязная, даже мне невмоготу такую пить. Можно бы пойти к реке, а толку? От нее такая вонь. Те нижние, кто из нее пьет, рано или поздно помирают. Не знаю, что делать.
   Больно неохота, но придется спросить у Чанга. Я стучусь к нему в дверь. Не отвечает. Я со всей силы пну дверь ногой, да только сам взвыл от боли. На другой стороне улицы надо мной засмеялся парнишка-мид Солл. Я хватаю булыжник, швырь ему в голову. Промахнулся, ударил по плечу, но тот все равно воет. Я поймал его в дверях бывшего склада.
   – Отстань, Пуук!
   Помладше меня, ну и взмолился.
   – Будешь хихикать, дерьмовая рожа? – Я вытащил нож.
   Солл тут же заныл:
   – Ниче тако не хотел, Пуук!
   Неплохо бы его прикончить, особенно теперь, когда Карло отказался меня метить. Но если другие миды увидят, Карло меня в живых не оставит. Я вздыхаю:
   – Гони мзду.
   Он вывернул карманы: |
   – Нету ничго.
   Я так и думал.
   – Твоя мзда – разыщешь Сви и Джэга. Приведи их побыстрей.
   Солл убежал.
   Я сижу у дверей, жду. Думаю, Сви не будет прятаться, когда услышит, что я его жду. Он знает, как я ловко владею ножом.
   Минут через двадцать гляжу: вышагивает по улице Джэг, глядит по сторонам, бутта какой-нибудь турист-верхний.
   – Эй, Джэг, давай сюда! – кричу я ему. – Ты чего замышляешь, а?
   – Ничего не замышляю.
   Ну, невинный младенец!
   Я загородил ему дорогу, он и остановился. Вот тупица! Это ж надо: Карло вырезал метку ему, а не мне!
   – Решил надуть Пуука, да? Сказать Карло про моего верхнего?
   – Не!
   – Ну все, вот я с тобой разделаюсь!
   Нужно по-настоящему разозлиться, чтоб напасть на Джэга.
   – Не говорил он! – за моей спиной кто-то крикнул, и я тут же развернулся.
   Сви, но без ножа. Запястье обмотано тряпкой.
   – Ладно. А ты?
   Сви отвернулся, молчит.
   Я с презрением показал на запястье:
   – Это так носишь рубаху верхнего?
   Он краснеет. Теперь мне стало и вправду любопытно. Я показывал на нож и негромко так говорю:
   – Думал, Джэг и Сви – друзья Пуука. Разве я вам не доверял, даже показал, куда прячу верхнего. Что скрываете?
   Переглянулись. Джэг пожал плечами и говорит Сви:
   – Он поможет нам пришить этого.
   – Хватит! Кого пришить? Говорите прямо, не путайте меня! – Теперь я уже злюсь по-настоящему.
   Сви сначала смущался, потом медленно стянул повязку. Гляжу – порез.
   – В драке? Подумаешь.
   Он опустил голову.
   – Верхний порезал.
   – Проклятые верхние! Спускаются с неба на вертах, думают, всем владеют! Если пара верхних накинулась на тебя и пырнула, ты не виноват.
   – Всего один.
   – Коп?
   Наверно, так и есть, раз порезать Сви.
   Сви качает головой.
   Значит, один верхний.
   – Выперли с нашей территории?
   – Э-э-э…
   – Он оставался здесь всю ночь, – выпалил Джэг. Ну и чушь несут.
   – Как?
   – Прячется.
   Джэг огляделся и тише:
   – Мы следили за им. Под машиной спал.
   – Почему ночью его не пришили?
   Молчат. Зенки отводят.
   Не может быть настоящим верхним.
   – Где он?
   Сви показал на крышу.
   Я гляжу подозрительно:
   – Решил меня надуть?
   – Не. Он весь день на крыше. Прячется.
   Я гордо выпрямился.
   – Ладно, пришью его для вас. Но после дадите мзду.
   – Какую? Сколько?
   Я думаю.
   – Воду. Из мидовых труб. Много.
   – У нас не будет много, Пуук. С водой жутко плохо.
   У меня мурашки по коже. Вода кончается. Беда. Нужно спросить старого Чанга, когда он вернется.
   – Значит, сколько сможете, но побольше.
   Они быстро соглашаются. Я лез на крышу старого склада, перепрыгивая плохие места на лестнице. Миды все крыши знают на своей территории – на случай опасности. Там, где мы идем, очень много дыр в крыше, нужно все время быть начеку. Забравшись наверх, я поглядел вокруг. Нет верхнего.
   – Пуук, не здесь, а вон там, напротив. – Сви нервничает.
   Вздохнув, я перелез на другую сторону.
   – Идем. Пошли!
   – Шшш! – Они оглядываются, словно ждут бродов или сабов.
   Я тихо подошел к углу и заглянул за него.
   На краю крыши сидит мальчишка и смотрит вниз. Рядом с ним сумка, набитая всякой всячиной. В заднем кармане – блестящая телефонная трубка красного цвета. Однажды я видел такую трубку у Карло – он выхватил ее у туриста-верхнего из автобуса. Карло снова и снова нажимал на кнопки. Когда кто-нибудь отвечал, он ругался в трубку. Веселья хватило на пару дней. А потом перестала работать. Ничего, только какой-то голос говорит: «Номер отключен».
   – Этот? – показываю я.
   Джэг кивнул.
   Я вытаскиваю нож, прячу за спину и спокойно иду.
   – Эй ты, верхнее дерьмо!
   Он обернулся.
   – Вот пришью тя, раз резанул Джэга! – Я подхожу ближе.
   Он встает:
   – Здравствуйте.
   Я даже пасть разинул. Этот порезал Джэга? Меньше меня и даже Солла. Я успокоился, и мне стало смешно. Всего лишь какой-то малявка.
   – Рад нашей встрече. Добрый день, мистер Джэг.
   Я повернулся к Сви и презрительно гляжу на него:
   – Да, чтоб одолеть такого малыша, понадобится человек десять. Бедняга Сви…
   Совсем забыл, что у меня за спиной нож и верхний может его увидеть.
   Мальчишка отодвинулся подальше от меня, поближе к краю крыши. Дурак. Совсем не соображает про опасность.
   Я держу нож так, как учил Карло.
   – Что делаешь, верхний?
   – Ищу друга. Опустите, пожалуйста, нож. Кто-нибудь может порезаться.
   Я хмыкнул: «Это точно», – и задумался: пырнуть его ножом или спихнуть с крыши, посмотреть, как он сыграет вниз?
   Он перевел взгляд на Сви и вдруг сузил глаза:
   – Откуда у тебя эта рубашка?
   – Моя мзда.
   – Вчера на тебе ее не было.
   – Пожалел надеть.
   Верхний аж покраснел от злости:
   – Она не твоя!
   Сви пятится назад, будто верхний собирается отнять у него рубаху.
   – Отстань от меня!
   Верхний идет, но я встал между ними с ножом впереди.
   – Ну, верхний, пришью сечас. Будешь…
   Небо перевернулось, и крыша со всей силы грохнулась на меня. Падая, я выставил руку вперед и здорово зашиб ее.
   – Уууууу!
   Минуту мне нечем было дышать. Потом я кое-как встал на колени. Нож куда-то делся. Сви несся, как никогда в своей жизни, на другую крышу, а верхний его догоняет. Джэг спрятался за углом. Сви и верхний исчезли в здании.
   Я встал на ноги.
   – Долбаный верхний!
   Все тело болело. Я глянул на руку: вся расцарапана и кровь. Джэг отступил. А я разозлился.
   – Значит, прятался, вместо того чтоб помочь?
   Я кинулся на него и лягнул меж ног.
   – Вот так друг называется!
   Я пинал его со всей силы. Он ныл, не надо Пуук, не надо, и отползал к стене, но я не слушал. Проклятые верхние!
   Когда я разделался с Джэгом, Сви и придурочного верхнего след простыл. Рука у меня была ободрана. Я не хотел показываться вашингтонскому Джареду-верхнему в таком виде. Если начнет насмехаться, я его точно прикончу. К укрытию мидов подойти не могу – вдруг там Карло, а магазин Чанга закрыт.
   Ну и денек выдался.
   А опосля до меня дошло: на улице творится странное. Броды не стоят на краю территории, поджидая мзды. Миды тоже. Мне удивительно, с чего это все разленились. И тут я вспомнил про встречу старого Чанга.
   Я задумался: интересно, на кого похожи дальние племена? Может, тоже в таких дурацких одежках, как сабы?
   Черт, а почему б и нет? Джаред никуда не денется, а у Пуука никаких дел нет. Я сбегал в свое укрытие, взять несколько консерв на случай, если кто внезапно спросит про мзду, и отправился в сторону 42-й.
   Пуук не дурак и по территории бродов не шагает, как по собственной. Ни к чему напрашиваться на неприятности. Я иду осторожно, гляжу по сторонам. После территории бродов попал к мидам на 42-ю. Из дверей кто-то коротко свистнул. Я замер на месте, раздумывая: мальчик Пуук, а не уносить ли тебе отсюда ноги, если хочешь жить?
   – Что тут делашь, малыш?
   Здоровенный мид, который толкнул Пуука, когда мы шли с Чангом.
   Я тут же выпрямился. У меня нет метки? Зато у меня есть пленник, свое укрытие и консерв на всю зиму хватит. Никакой я не малыш!
   – Иду на встречу, – с вызовом говорю я. Он хмурится:
   – А мзда?
   – Не нужна. Сегодня особый день. Так говорит Чанг.
   Надеюсь, двинутый старый нейтрал знал, о чем говорил.
   – Встреча для главарей.
   – Для всех, кто хочет!
   Точно не знаю, но не показал виду.
   Он со злостью машет рукой:
   – Давай, иди, но после встречи я до тебя доберусь! Хотелось бежать, но я пошел не торопясь.
   Перед входом в укрытие сабов на 42-й не так пусто, как обычно. Люди стоят кучками, беспокойно оглядываются. Все из разных племен.
   Мид с 35-й вроде меня редко видит других нижних, кроме ближайших соседей – других мидов, бродов, ну, может, роков. Но когда живешь со старым Чангом, к нему приходит тьма народу из других племен. А иногда и я ходил вместе с ним, ждал, пока он бурчит и платит мзду другим племенам, которых в обычной жизни никогда не встретишь.
   Потому Пуук не очень удивлялся, пока глядел на одежки и метки племен. Исты, уошхайты, юны, харлы и другие. Но я замечаю: все держатся своих, стоят напряженно, будто перед грозой, когда вот-вот ударит молния.
   Еще чуток, и начнется потасовка. Я отошел подальше от ближайшей кучки людей и очутился возле лестницы сабов.
   – Чё те, парень?
   Я развернулся. Снизу на меня глядит тощий саб.
   – Пришел на встречу.
   – Да ты еще маленький. Давай домой.
   Я разозлился:
   – Встреча для всех нижних, кто захотел прийти!
   – Про мальчишек не знаю. Эй, Кард! Малышей тоже пропускаем на встречу?
   Снизу отвечает другой голос:
   – Никто не говорил, Чако.
   Я спрашиваю:
   – Где будет встреча?
   – Внизу, в большом зале. – Он показал направление. – А что у тебя в мешке?
   – Не твое дело!
   – Спустись вниз, живо научу, как разговаривать с сабом…
   Вдруг Пууку надоело, что со ним обращаются, как с маленьким. Я закинул мешок на плечи и пошел вниз. Может, меня и пришьют, ну и пусть. Чанг говорит, история делается. Хочу видеть.
   – Где старый Чанг?
   – Какая тебе раз…
   – У меня мешок, что он просил принести.
   На меня смотрят с подозрением, и я добавил:
   – Принес ево лекарства, на всяк случай.
   – Ну, не знаю… – Саб почесался – Он занят с…
   – Пуук!
   Я поворачиваюсь, вижу Элли.
   – Что тут зависаешь?
   – Скажи этому тупице: я к Чангу, как… Эй! – Я едва успеваю увернуться. – Скажи ему!
   Мешком я заслонился от разъяренного саба.
   – Прошлый раз Пуук приходил с Чангом, – подтвердила Элли. – Пропусти его, Чако. Я отведу его на встречу.
   – Халбер сказал, мы можем его впустить, – рявкнул саб, – но это не значит, будто я стерплю.
   – Я отведу его, – Элли хватает меня за руку и тащит вниз по лестнице.
   Насколько я понимаю, я в длинном темном туннеле, ниче не вижу, только руку Элли, и крепко держусь за нее.
   – Эй, куда ты…
   – Все в порядке. Мы просто погасили лампы, чтоб племена не видали что не хотим показывать. Почти пришли.
   Пожалуйста, мистр Чанг, помогите. Я сделаю как скажете. Откуда мне знать, а вдруг эта девчонка Элли собирается меня пришить в темноте? Я представил, как острый нож втыкается мне в ребра, и у меня колет в боку.
   Через минуту впереди показались огни. Большая комната, низкий потолок, но места много. Вокруг толпилась куча народу в одежках самых разных племен, какие только можно представить.
   Голоса злые.
   – Глупый нейтрал, кого волнует, есть у уошхайтов вода или нет? Исты пытаются выпихнуть…
   – Дайтему сказать!
   – Рокам наплевать на проклятых харлов…
   Элли слега толкнула меня локтем:
   – Одно и то же целый день.
   – Лучше не встревать, – бурчу я, стараясь протиснуться вперед, но никого не толкал: в незнакомом месте слишком много разных племен и все не в себе.
   По моим прикидкам здесь собралось по десять-двадцать человек от тридцати разных племен. Пришлось раздать мзду, оставить сабов заложниками в каждом из тех племен, которые спустились вниз на встречу.
   Старик Чанг сидел рядом с Халбером, выглядел измотанный. По глазам видно, он едва сдерживается, чтоб не заорать на всех.
   Элли снова толкнула меня:
   – Вон он. Иди отдай мешок.
   Я зашипел на нее, отступил назад и наблюдаю.
   Исты и роки орут друг на друга, похоже, готовы сцепиться.
   Чанг наклонился к Халберу. Я не мог слышать, но видел, как шевелятся его губы, наверное, просит остановить их, пока тут все не разлетелось на кусочки.
   Халбер скорчил гримасу и встал Люди перед ним машинально отодвинулись назад. Появилось свободное место, и я метнулся туда, поднырнул Халберу под руку и шлепаюсь на пол у ног Чанга.
   Старик с удивлением смотрит на меня. Рот у него дернулся, но он ничё не сказал.
   – Я САБ И Я ХАЛБЕР! – В голосе главаря сабов слышится ярость – Кончайте вопить, не то всех пришью! – Он трясет кулаком, и исты отодвигаются. – Будет говорить старик, слушайте!
   На улице это б не сработало, но под землей все, кроме сабов, чувствовали себя неуверенно. Разозлившиеся люди из племен хотели драться, ну а вдруг сабы выключат свет? Многие недовольно ворчат, но скоро становится тихо.
   Чанг встает.
   – Мслио из истов, та прав, роки пытаются выпихнуть вас. Ясно, территория ваша. Но подумайте, зачем рокам перебираться? С водой плохо.
   – Все равно пускай…
   Чанг говорил тихо, но негодующий голос главаря истов не заглушил его:
   – С водой плохо всем нам.
   Он огляделся.
   Люди молчат, беспокойно переминаясь с ноги на ногу.
   – Ну же, кто первый признается, что трубы заржавели и воды почти нет?
   Он снова оглядел всех.
   – Шез, скажи про харлов. Рэнджи, много у уошхайтов хорошей воды, а? – Чанг топнул ногой. Я чуть не завопил и отдернул руку. – Ладно, ладно, начну первый. В магазине у Чанга вся вода ржавая, и ее совсем мало. Кто следующий?
   Долгое молчание. Потом кто-то кричит из толпы:
   – Это ненадолго. Вода всегда возвращается.
   – Но не теперь. – Чанг поднял руки. – Прежде правительство присылало людей чинить трубы. Теперь забирает воду.
   – Чушь, – говорит Шез. – Думаешь, мы не охраняем территорию? Ни один оонит не появлялся у уошхайтов с тех пор…
   Мистр Чанг в сердцах грохнул стулом, садясь:
   – Ты не врубаешься? Вода не возникает в трубах сама по себе. Должна откуда-то течь, так? Правительство закрывает трубы навсегда.
   – Почему?
   Чанг говорит осторожно:
   – Они зовут это «Проект создания станции чистой воды на Гудзоне». Стало быть, город не будет брать воду из дальней реки Делавэр. Но башни будет строить и дальше. Верхним в башнях нужно много воды. Они ее и забирают.
   Сердитое ворчание:
   – Проклятые верхние думают…
   – Да, да. Думают, что владеют миром. Может, так и есть. Пока мы их не остановим.
   – Каждую неделю сюда наведывается туравтобус. Можно остановить его, вскрыть, как консерву, порезать всех верхних…
   – Не. После такого оониты пригонят сюда войска, вытурят всех уошхайтов и настроят новых башен.
   – Так чё делать? – говорит Рэнджи из харлов. Я замечаю, Чанг выглядит как в магазине, когда сердитый нижний наконец соглашается на мену.
   – Точно не уверен. Во-первых, поговорить с журналистами из «Голографического мира» или других журналов. Сказать им: будет плохо, если не получим воду. Только вот как решим, так и будем держаться. Все вместе. Все племена.
   – Ну и удумал! Да верхним журналам наплевать на нижних…
   Старик кричит:
   – А что нам еще остается делать, а? Поймите же вы – племена вымрут!
   Сзади раздался еще один голос:
   – Я Лэк из морнингхайтов.
   Чанг кивает, мол, давай, говори.
   – Убьем туристов из автобуса – воды не прибудет. Если правду говоришь, дело не в туристах. А в башнях.
   Лэк так говорит это, у меня аж мурашки забегали по спине.
   – Я видал башню, которая строилась много лет назад, когда нас выпихнули, Все началось с большой глубокой ямы.
   – Ну?
   – Глубокой, как жилища сабов, – Лэк молчит, словно размышляя. – Может, нам забраться в башни снизу? Взорвать столбы, что их держат, или сжечь? Избавимся от башен, и им будет не нужна наша вода.
   Полная тишина. Люди смотрели друг на друга, как никогда прежде.
   Чанг был прав. Вот она, история.
   Но старик качает головой:
   – Может, попробуем, если другого не выйдет.
   – Сразу надо!
   Чанг говорит:
   – Как только мы нападем на башни, улицы заполнят оонитские солдаты, будет столько, сколько никогда не к было. И они не остановятся, пока нижних не уберут.
   Кто-то сплюнул. Смеются:
   – Да не смогут они вытеснить все племена сразу. Слишком много укрытий, да и туннелей хватает…
   – Копы не успеют высадиться, как мы их всех перебьем, – кричит здоровенный черный парень.
   Чанг заерзал на стуле. Лицо у него серое, но голос уверенный:
   – Пришлют войска с оружием. На робототанках и в вертах. Не просто копов, а настоящие войска оонитов, что сражались с рыбами. Теперь у них есть лазеры даже в вышине, на орбитальной станции. Могут взорвать улицы нижних и не задеть башни.
   – Мы можем…
   – Потом, даже если снесем одну или две башни, они будут здорово охранять остальные, чтоб нам не подобраться. А разрушенные отстроят заново.
   – Так чё делать?
   – Не знаю. Добираться до верхних нужно не через башни. У них везде компы, которые помогают верхним владеть миром. Если б удалось нарушить сети, пригрозить расстроить финансы, порушить налоги, как когда-то давно Лига хакеров…
   Старик погрузился в размышления и даже не понимает, его уже не слушают. Бесполезно толковать с племенами о компах; у нас таких нет. Финансы – значит, банки, а нижние не занимаются меной с банками, это точно Банкам нужны монеты, а не консервы. Да и слишком крепкие они, чтоб туда вломиться, слишком высоко – в башнях.
   Халбер пожимает плечами:
   – Я не прочь свалить башню-другую, – Он отмахнулся от возражений Чанга. – Я понял про компы. Все верхние пользуются ими. Даже у копов в вертах компные карты «Голографический мир» и другие придуманы для компов верхних. Если б мы тоже учились, как верхние, может, смогли. Да только глянь на нас! Собраться всем вместе на встречу, и то труднее ничего нельзя представить.
   Чанг спросил с таким видом, будто проиграл:
   – Что собираетесь делать?
   Удивил меня ответ Халбера:
   – Думать. А через три дня встретимся снова.
   Племенам это не понравилось.
   – Что толку…
   – Четыре часа, чтоб сюда добраться…
   Голос Халбера перекрыл все:
   – Зато теперь знаем: у всех одинаково плохо с водой. Может, через три дня придумаем. Может, что переменится.
   Чанг быстро глянул на него, но не стал говорить. Лицо печальное.
   Снова начались всякие вопли. Дело обычное. Стоит двоим встретиться на углу, как тут же начнется перепалка.
   Все это время я сидел и думал. Воды не станет, значит, конец нижним? Не может быть. А как же Пуук? Только заимел свое укрытие, свое…