Гуань-Чжун Л.. Троецарствие

После поражения в Дунсине вэйская армия уже не могла оправиться, и Сыма
Чжао, Гуаньцю Цзянь и Ван Чан сочли за лучшее отступить.

Чжугэ Кэ, войско которого шло по суше, прибыл в Дунсин. Раздав воинам
награды за проявленную храбрость, он созвал военачальников и сказал:

-- Сыма Чжао разбит и отступает на север. Сейчас наступил для нас
благоприятный момент -- теперь мы вторгнемся на Срединную равнину!

В царство Шу помчался гонец с письмом, в котором Чжугэ Кэ обращался к Цзян
Вэю с просьбой поддержать армию царства У своим нападением на царство Вэй с
севера и предлагал ему поровну поделить завоеванные земли. Сам Чжугэ Кэ стал
деятельно готовиться к походу -- вооружать и снаряжать двухсоттысячную
армию.

Но перед самым походом на глазах у воинов из земли вырвались клубы белого
пара и растаяли в воздухе.

-- Белая радуга! Предвестница гибели войска! -- воскликнул военачальник
Цзян Янь, и в голосе его прозвучал ужас. -- Господин тай-фу, откажитесь от
похода!

-- Как ты смеешь своими безумными речами подрывать боевой дух моих воинов?
-- закричал Чжугэ Кэ, не владея собой от гнева.

Он приказал страже схватить Цзян Яня и отрубить ему голову. Лишь благодаря
вмешательству других военачальников Чжугэ Кэ смягчился и ограничился тем,
что лишил Цзян Яня всех званий и чинов.

После этого Дин Фын сказал Чжугэ Кэ:

-- Самое большое значение для вэйцев имеет Синьчэн. Если мы овладеем этим
городом, Сыма Чжао струсит.

Чжугэ Кэ решил идти на Синьчэн.

При приближении вражеских войск вэйский военачальник Чжан Тэ заперся в
городе. Армия Чжугэ Кэ осадила Синьчэн.

Весть о нападении на Синьчэн быстро достигла Лояна. Чжу-бо Юй Сун дал такой
совет Сыма Ши:

-- Пока незачем ввязываться в бои с Чжугэ Кэ. Его воины проделали большой
переход до Синьчэна, и провианта у них мало. Нечего будет есть -- уйдут
сами. Вот тогда мы на них нападем и разгромим в одном сражении! Только бы
Цзян Вэй из царства Шу не помешал нам своим вторжением. На всякий случай
следует заранее к этому подготовиться.

Следуя совету Юй Суна, Сыма Ши приказал своему брату Сыма Чжао с войском
идти в Юнчжоу, чтобы помочь Го Хуаю в случае нападения Цзян Вэя, а Гуаньцю
Цзяню и Ху Цзуню -- сдерживать натиск войск царства У.

Несколько месяцев шла осада Синьчэна. Выведенный из себя упорством
осажденных, Чжугэ Кэ издал приказ взять город любой ценой.

Воины с удвоенной силой пошли на штурм и овладели северо-восточным углом
городской стены. Положение осажденных стало угрожающим, и Чжан Тэ пустился
на хитрость. Он послал острого на язык воина в лагерь противника сказать
Чжугэ Кэ, что в царстве Вэй существует обычай: когда враг осадил крепость,
военачальник должен обороняться в течение ста дней, и если за это время не
подоспеет подмога, он может сдаваться, не опасаясь, что вина падет на его
род. Вы, мол, осаждаете нас уже девяносто дней -- потерпите еще немного, и
Чжан Тэ покорится со всеми войсками и населением.

Чжугэ Кэ поверил и приказал прекратить штурм. Этого только и ждал Чжан Тэ.
Едва противник отошел, как воины Чжан Тэ разобрали в городе несколько
каменных строений и заложили проломы в городской стене. Как только все было
готово, Чжан Тэ поднялся на стену и закричал:

-- Эй вы, собаки! Может, вы и впрямь поверили, что я сдамся? Провианта у
меня хватит еще на полгода, я буду биться до конца!

Такая дерзость привела Чжугэ Кэ в ярость, и он снова бросил воинов на штурм.
Осажденные встретили их градом стрел. Одна стрела попала Чжугэ Кэ в лоб, и
он упал с коня. Военачальники подхватили его и увезли в лагерь. Рана,
нанесенная металлическим наконечником, загноилась.

Взять Синьчэн не удалось. Стояла сильная жара; воины ослабели, среди них
свирепствовали болезни.

Но как только рана Чжугэ Кэ поджила, он решил снова идти на штурм Синьчэна.

-- Это невыполнимо! -- говорили ему военачальники. -- Ведь у нас почти не
осталось здоровых воинов!

-- Притворяются! Кто еще одно слово скажет о болезнях -- казню! --
пригрозил Чжугэ Кэ.

Воины узнали о том, что сказал Чжугэ Кэ, и многие разбежались. Вдобавок было
получено донесение, что ду-ду Цай Линь сдался врагу с отрядом.

Тогда Чжугэ Кэ сам решил обследовать лагеря. Ему сразу бросился в глаза
изможденный и болезненный вид воинов, их пожелтевшие и опухшие лица, и он
скрепя сердце отдал приказ об отступлении.

Об уходе противника лазутчики донесли Гуаньцю Цзяню. Он тотчас же поднял все
свое войско и устремился в погоню. Лишь с большим трудом армии Чжугэ Кэ
удалось оторваться от врага и уйти домой.

Чжугэ Кэ был глубоко потрясен неудачей. Ему было стыдно появляться при
дворе, и он, ссылаясь на болезнь, не выходил из дому. Его навещали
гражданские и военные чиновники, посетил его и Сунь Лян. Чжугэ Кэ казалось,
что чиновники за глаза злорадствуют и осуждают его за поражение. Он сделался
жестоким и подозрительным; перебирая в памяти в чем-нибудь провинившихся
чиновников, он беспощадно с ними расправлялся. За небольшие проступки людей
ссылали на отдаленные границы царства, за серьезные провинности -- рубили
головы и выставляли напоказ. Все чиновники жили в постоянном страхе.

Главными помощниками и опорой Чжугэ Кэ в это время стали его доверенные
военачальники Чжан Юэ и Чжу Энь, возглавлявшие войска императорской охраны.

Сунь Цзюнь, сын Сунь Гуна и внук Сунь Цзина -- младшего брата Сунь Цзяня,
пользовался любовью и уважением Сунь Цюаня, при жизни которого был
начальником войск императорской охраны. Чжугэ Кэ отстранил его от этой
должности и отдал ее своим ставленникам -- Чжан Юэ и Чжу Эню. Сунь Цзюнь в
душе возмущался произволом тай-фу.

Однажды тай-чан Тэн Инь, питавший смертельную ненависть к Чжугэ Кэ, тайком
сказал Сунь Цзюню:

-- От большой власти Чжугэ Кэ совсем взбесился. Уж не потому ли казнит он
неугодных сановников, что собирается захватить престол? Вы принадлежите к
императорскому роду, и вам следовало бы призадуматься над этим.

-- Я сам давно так думаю, -- откровенно признался Сунь Цзюнь. -- Придется
испросить у Сына неба разрешение убрать Чжугэ Кэ.

Они отправились к императору Сунь Ляну и доложили ему о том, что вызвало у
них тревогу.

-- Мы сами опасаемся этого человека и рады были бы от него избавиться, --
отвечал Сунь Лян. -- Если желаете доказать свою преданность нам, прикончите
его без шума.

-- Государь, -- обратился тогда к нему Тэн Инь, -- мы просили бы вас
устроить пир во дворце и пригласить на него Чжугэ Кэ. Вы бросите кубок на
пол, и по этому знаку воины убьют Чжугэ Кэ тут же в зале.

Сунь Лян согласился.

Между тем Чжугэ Кэ после его неудачного похода постоянно томило тяжелое
предчувствие. Однажды, бесцельно бродя по дому, он увидел в зале человека в
белой траурной одежде из грубой ткани.

-- Эй, как ты сюда попал? -- окликнул его Чжугэ Кэ.

Перепуганный человек остановился. Чжугэ Кэ велел задержать его и допросить.

Неизвестный так объяснял причину своего появления в доме Чжугэ Кэ:

-- У меня умер отец, и я пришел за монахом, чтобы он прочитал заупокойную.
Мне показалось, что здесь кумирня. Разве я посмел бы войти, если б знал, что
это ваш дом.

Чжугэ Кэ приказал опросить воинов, охранявших ворота.

-- Мы ни на одну минуту не отлучались отсюда, -- уверяла стража, -- и
никого не видели!

В припадке гнева Чжугэ Кэ приказал казнить задержанного, а вместе с ним и
всю стражу.

В эту ночь Чжугэ Кэ спал беспокойно. Сквозь сон ему вдруг почудилось, будто
в зале что-то с грохотом упало. Он поднялся и вышел посмотреть, в чем дело.
Оказалось, что там с потолка отвалилась балка. Чжугэ Кэ бросился назад в
спальню. В лицо ему дохнуло холодом, в глубине комнаты померещились фигуры
казненных воинов и человека в белой пеньковой одежде. Они протягивали к нему
руки и требовали его смерти. Чжугэ Кэ в ужасе упал на пол.

Утром, когда служанка подала ему таз с водой для умывания, Чжугэ Кэ
показалось, что вода пахнет кровью. Он приказал сменить воду, но запах был
все тот же.

Чжугэ Кэ был погружен в тяжелое раздумье, когда ему доложили о приходе
императорского посланца с приглашением на пир во дворец.

Чжугэ Кэ велел заложить коляску. Но когда он вышел во двор, большая рыжая
собака уцепилась зубами за край его одежды и жалобно заскулила.

-- И собака смеется надо мной! -- разозлился Чжугэ Кэ и приказал слугам
отогнать пса.

Едва Чжугэ Кэ выехал за ворота, как перед ним поднялась из-под земли белая,
как вываренный шелк, радуга и растаяла в небе. Чжугэ Кэ был опять взволнован
и испуган. К нему приблизился военачальник Чжан Юэ и прошептал:

-- Господин тай-фу, не ходите во дворец! Нынешний пир не к добру!

Чжугэ Кэ решил было вернуться, но тут к его дому подъехали верхом Сунь Цзюнь
и Тэн Инь.

-- Почему вы возвращаетесь, тай-фу? -- спросили они.

-- У меня схватило живот, и я не могу предстать перед Сыном неба, -- солгал
Чжугэ Кэ.

-- Вы не были во дворце со времени своего возвращения из похода, и Сын неба
устроил пир в вашу честь, -- сказал Тэн Инь. -- К тому же есть кое-какие
неотложные дела. Соберитесь с силами и поезжайте!

Чжугэ Кэ уступил их настояниям; Чжан Юэ сопровождал его. Сунь Цзюнь и
Тэн Инь тоже не отходили ни на один шаг.

После приветственной церемонии Чжугэ Кэ занял свое обычное место за столом.
Подали вино. Опасаясь, как бы вино не оказалось отравленным, Чжугэ Кэ
отодвинул свой кубок и сказал, обращаясь к императору:

-- Мне нездоровится. Я не могу пить.

-- Вы, кажется, дома пьете целебное вино? -- спросил Сунь Цзюнь. -- Если
угодно, его принесут.

-- Прошу вас.

Слуга сбегал за вином. Успокоившись, Чжугэ Кэ пригубил кубок.

Когда вино обошло несколько кругов, император поднялся и покинул зал,
ссылаясь на неотложные дела. Сунь Цзюнь вышел вместе с ним. За дверью он
быстро сбросил с себя длинный халат и, оставшись в короткой куртке, под
которой был панцырь, вновь появился в зале.

-- Сын неба повелел казнить злодея и изменника! -- неожиданно закричал он,
занося над Чжугэ Кэ острый клинок.

Чжугэ Кэ выронил кубок и схватился за рукоять меча, но голова его тут же
скатилась на пол.

Чжан Юэ бросился к Сунь Цзюню и ловким ударом меча ранил его в левую руку.
Сунь Цзюнь быстро повернулся и нанес своему противнику ответный удар в
правое плечо. Подоспели воины и изрубили Чжан Юэ на куски.

Сунь Цзюнь приказал трупы убитых завернуть в тростниковую цыновку и бросить
в каменоломню за южными воротами столицы.

С той минуты как Чжугэ Кэ поехал на пир во дворец, мрачные мысли не давали
покоя его жене. Вдруг к ней вошла служанка.

-- Что это от тебя пахнет кровью? -- спросила девушку жена Чжугэ Кэ.

Служанка закатила глаза, заскрежетала зубами и опрометью бросилась из
комнаты. Ударившись головой о притолоку двери, она не своим голосом
закричала:

-- Я -- Чжугэ Кэ! Меня убил злодей Сунь Цзюнь!

Все старые и малые в доме завыли от страха.

Вскоре явилась стража, которая связала всех родных Чжугэ Кэ и предала их
смерти на базарной площади.

Случилось это зимой, в десятом месяце второго года периода Да-син [253 г.]
по летоисчислению царства У. Сбылось предсказание покойного Чжугэ Цзиня:

-- Мой сын не умеет скрывать своих мыслей. Не сберечь ему свою семью!

А вэйский сановник Чжан Цзи сказал Сыма Ши:

-- Чжугэ Кэ скоро умрет!

-- Почему вы так думаете? -- спросил Сыма Ши.

-- Потому что люди, которых боится государь, долго не живут!

После казни Чжугэ Кэ император Сунь Лян возвел Сунь Цзюня в звание чэн-сяна
и главного полководца, пожаловал ему титул Фучуньского хоу и наделил правом
решать важнейшие государственные дела. С тех пор бразды правления в царстве
У перешли в руки Сунь Цзюня.

Тем временем шуский полководец Цзян Вэй, который лишь недавно получил письмо
Чжугэ Кэ с предложением о совместной войне против царства Вэй, явился в
императорский дворец и доложил Хоу-чжу, что намерен снова поднять войско в
поход на Срединную равнину.

Поистине:

Однажды -- увы, безуспешно! -- он поднял великую рать,
И вот он опять выступает, злодеев решив покарать.

О том, чем кончился поход Цзян Вэя, вы узнаете из следующей главы.

ГЛАВА СТО ДЕВЯТАЯ

из которой читатель узнает о том, как едва не погиб Сыма Чжао,
и о том,
как был свергнут с престола вэйский правитель Цао Фан


Осенью, в шестнадцатом году периода Янь-си [253 г.] по шу-ханьскому
летоисчислению, двухсоттысячное войско полководца Цзян Вэя выступило с
заставы Янпингуань в поход против царства Вэй. Передовыми отрядами
командовали военачальники Ляо Хуа и Чжан И; Сяхоу Ба состоял советником
при Цзян Вэе; Чжан Ни занимался поставками провианта в войско.

Готовясь к выступлению, Цзян Вэй спросил своего советника:

-- Как вы думаете, куда мне направить войско? В прошлый поход нам не
удалось захватить округ Юнчжоу, идти туда снова -- бесполезно.

-- В Наньань, -- отвечал Сяхоу Ба. -- Это одна из богатейших областей
Луншана, которая послужит нам прекрасной опорой для дальнейших действий.
В нашей последней неудаче виноваты тангуты, потому что они не подошли
вовремя. Чтобы это не повторилось, надо соединиться с ними в Лунъю, и оттуда
через Шиин и Дунтин двинуться прямо на Чанань.

-- Великолепно! -- воскликнул Цзян Вэй, весьма довольный проницательностью
своего советника Сяхоу Ба.

Затем Цзян Вэй отправил военачальника Цюэ Чжэна послом к тангутам.

Цюэ Чжэн преподнес тангутскому князю Мидану богатые дары: золото, жемчуга,
сычуаньскую парчу. Князь, польщенный вниманием Цзян Вэя, обещал поддержку.
Он приказал своему полководцу Охэшака возглавить пятидесятитысячное войско и
идти в Наньань на соединение с армией царства Шу.

О действиях противника полководец левой руки Го Хуай донес в Лоян.

Сыма Ши созвал военачальников и спросил, кто из них желает сражаться против
Цзян Вэя. Вызвался военачальник Сюй Чжи. Сыма Ши давно слышал о его
храбрости и тут же назначил Сюй Чжи начальником передового отряда. Вместе с
войском в поход отправлялся и Сыма Чжао, исполнявший обязанности да-ду-ду.

Противники встретились под Дунтином. Построив войска в боевые порядки, Сюй
Чжи, вооруженный огромной секирой, выехал на поединок. Навстречу ему
помчался Ляо Хуа, но после нескольких схваток повернул назад. На смену ему
пришел Чжан И, но и он, не выдержав могучих ударов Сюй Чжи, вскоре бежал.
Вэйские войска перешли в наступление и нанесли врагу жестокое поражение.
Цзян Вэй отступил более чем на тридцать ли.

Сыма Чжао отдал приказ отходить и строить укрепленный лагерь. Военные
действия временно прекратились.

Цзян Вэй снова позвал на совет Сяхоу Ба.

-- Сюй Чжи бесстрашен, -- сказал он. -- Но мы должны его взять в плен во
что бы то ни стало!

-- Попробуйте заманить его в засаду, -- предложил Сяхоу Ба.

-- Вы думаете, это удастся? -- усомнился Цзян Вэй. -- Ведь Сыма Чжао -- сын
Сыма И! Он знает "Законы войны". В горной местности его войско не будет
преследовать нас. Единственная возможность разделаться с Сюй Чжи -- это
заманить его в западню, когда вэйцы попытаются отрезать нам пути подвоза
провианта.

Вызвав к себе Ляо Хуа и Чжан И, Цзян Вэй дал им какие-то указания, а затем
велел воинам разбросать по дорогам, ведущим к лагерю, ветви колючих
кустарников, а вокруг лагеря расставить побольше "оленьих рогов", желая тем
самым показать врагу, что собирается остаться здесь надолго. Сюй Чжи
несколько раз пытался вызвать его в бой, но Цзян Вэй не выходил из
укрепления.

Конные разведчики донесли Сыма Чжао, что враг подвозит на деревянных быках и
самодвижущихся конях провиант из-за гор Телун и, по-видимому, поджидает
прихода тангутов.

Тогда Сыма Чжао обратился к Сюй Чжи:

-- В прошлый раз мы одержали победу только потому, что отрезали противнику
путь подвоза провианта. Ныне враг доставляет провиант из-за гор Телун. Если
мы ночью захватим обоз, Цзян Вэй долго не продержится.

Вечером, в начале первой стражи, отряд Сюй Чжи миновал горы Телун, и глазам
воинов открылась такая картина: около сотни тяжело нагруженных деревянных
быков и самодвижущихся коней медленно двигались между скал под охраной
двухсот всадников.

Воины Сюй Чжи с оглушительными криками выскочили на дорогу. Всадники бросили
обоз и обратились в бегство.

Сюй Чжи разделил свой отряд на две части: часть воинов сопровождала
захваченный обоз в лагерь, а остальные, во главе с самим Сюй Чжи, начали
преследование бегущего противника.

Десять ли мчались вэйцы по узкому ущелью и вдруг остановились на полном
ходу: дорога впереди была загорожена повозками. Воины спешились и стали
растаскивать повозки, но в горах по обе стороны ущелья вспыхнули огни. Сюй
Чжи бросился назад, однако и там дорога была заставлена горящими повозками.

Сюй Чжи прорвался сквозь дым и огонь и, не задерживаясь, поскакал дальше.
Воины не отставали от него. Но внезапно затрещали хлопушки, и на отступающих
вэйцев обрушились Ляо Хуа и Чжан И.

Сюй Чжи бежал с поля боя без оглядки, то и дело подхлестывая своего
выбившегося из сил коня. Внезапно впереди показался еще один отряд -- Цзян
Вэя. Не успел Сюй Чжи приготовиться к бою, как на него вихрем налетел Цзян
Вэй и копьем вышиб из седла. Упавшего прикончили мечами воины. Остальное
войско Сюй Чжи, сопровождавшее в лагерь захваченный обоз, попало в плен к
Сяхоу Ба.

Воины Сяхоу Ба переоделись в отобранные у пленных доспехи и с вэйскими
знаменами по горной тропинке поспешили к вражескому лагерю. Не подозревая
обмана, охрана открыла им ворота. Войско ворвалось в лагерь, и там поднялось
смятение -- никто не понимал, что произошло!

Сыма Чжао, вскочив на коня, поскакал за ворота, за ним следовали его воины,
но там их поджидал отряд Ляо Хуа. Сыма Чжао пытался свернуть в сторону, но
его задержал Цзян Вэй. Оставался единственный выход: уйти вглубь гор Телун
и занять оборону.

В горы вела единственная, извивающаяся между скал, тропинка. Воины Сыма Чжао
с трудом пробрались по ней. Однако в горах ожидало их новое несчастье: там
протекал только один родник, воды которого не хватило бы и на сотню воинов,
а у Сыма Чжао было тысяч шесть.

Войска Цзян Вэя закрыли выход из гор. Вэйские воины и их кони страдали от
жажды. Сыма Чжао пал духом. Обратившись лицом к небу, он со вздохом
произнес:

-- Видно, здесь суждено мне погибнуть!

Потомки об этом сложили такие стихи:

Прекрасно рассчитав, Цзян Вэй не ждал напрасно,
И Сыма Чжао был в горах Телун зажат.
Вот так и Пан Цзюань стал на дороге в Малин,
И первый так Сян Юй взял Цзюлишань в охват.

Тогда чжу-бо Ван Тао обратился к Сыма Чжао:

-- В старину был такой случай: когда Гэн Гун попал в опасное положение,
он попросил у колодца побольше пресной воды. Поклонитесь и вы роднику...

Сыма Чжао трижды поклонился источнику и произнес:

-- Государь повелел мне отразить нашествие врага. Если небо не желает моей
победы, пусть родник высохнет, а я прикажу войску сложить оружие и перережу
себе горло. Но если мне суждено остаться в живых, пусть небо наполнит родник
и утолит жажду моих воинов.

Едва успел он договорить эти слова, как родник превратился в бурный поток.
Бросившись к нему, воины жадно пили воду и поили коней, но вода не убывала.

Между тем Цзян Вэй, загнав противника в горы, заранее торжествовал победу.

-- В свое время в долине Шанфан Чжугэ Ляну не удалось поймать Сыма И, --
говорил он своим военачальникам. -- Но зато Сыма Чжао не уйдет от меня!

В это время полководец Го Хуай узнал, что войско Сыма Чжао заперто в горах
Телун, и решил двинуться ему на помощь. Но военачальник Чэнь Тай удержал
его:

-- Вы не должны трогаться с места. Цзян Вэй вступил в союз с тангутами и
намеревается захватить Наньань. Тангуты уже соединились с ним и могут
ударить нам в тыл, если вы пойдете выручать Сыма Чжао. Подошлите к тангутам
верного человека, пусть попытается отколоть их от Цзян Вэя. Лишь в том
случае, если это удастся, мы пойдем на помощь Сыма Чжао.

Послом к тангутскому князю Го Хуай послал военачальника Чэнь Тая.

В сопровождении пяти тысяч воинов Чэнь Тай без лат и без оружия явился к
князю Мидану и, поклонившись до земли, со слезами молвил:

-- Мой начальник вэйский полководец Го Хуай в последнее время стал слишком
надменным и задумал погубить меня. Поэтому я и решил уйти к вам. Если вы
разрешите, я захвачу его лагерь. У меня там остались сообщники.

Мидан возрадовался и дал в помощь Чэнь Таю своего полководца Охэшака.
Вэйские воины, сдавшиеся вместе с Чэнь Таем, шли позади войска Охэшака.
Чэнь Тай показывал им дорогу.

Ночью тангуты подошли к вэйскому лагерю. Ворота широко распахнулись, и Чэнь
Тай первым въехал в лагерь. Вслед за ним с копьем наперевес поскакал
Охэшака. И вдруг раздался отчаянный крик -- Охэшака вместе с конем
провалился в яму.

Слева на тангутов напал Го Хуай, с тыла ударили воины Чэнь Тая. Много
тангутов погибло, оставшиеся в живых сдались в плен. Охэшака покончил с
собой.

Го Хуай и Чэнь Тай, не теряя времени, понеслись в лагерь тангутов. Мидан
пытался бежать, но его схватили в тот момент, когда он садился на коня.
Пленника привели к Го Хуаю. Вэйский полководец снял с него веревки.

-- При дворе знают о вашей преданности государю, -- сказал он дрожавшему от
страха Мидану. -- Почему вы решили помогать Цзян Вэю?

Пристыженный Мидан раскаялся и попросил прощения.

-- Берите свою армию и освободите наше войско из окружения в горах Телун,
-- продолжал Го Хуай. -- Если вы справитесь с этим, я от имени Сына неба
обещаю вам щедрую награду.

Мидан был согласен на любые условия. По его приказу, тангутское войско
направилось к горам Телун. Вэйцы шли следом. Во время третьей стражи, когда
до лагеря противника оставалась несколько ли, Мидан послал гонца известить
Цзян Вэя о своем прибытии. Цзян Вэй, радуясь приходу подкрепления, приказал
просить князя в шатер. Вэйские воины, смешавшись с тангутами, вплотную
подошли к лагерю.

Цзян Вэй и Сяхоу Ба вышли встречать Мидана. Они приказали оставить
тангутское войско за воротами и пропустить только князя с небольшой охраной.

В это время вэйский военачальник, не дожидаясь даже пока Мидан завяжет
беседу с Цзян Вэем, обрушился на противника. Нападение было столь
неожиданным, что шуские воины бросились врассыпную; каждый думал лишь о
спасении своей собственной жизни.

Сам Цзян Вэй вскочил на коня и бросился в горы. При нем не было никакого
оружия, кроме лука, но Цзян Вэй во время бегства растерял все стрелы из
колчана.

Го Хуай заметил, что Цзян Вэй безоружен, и спокойно преследовал его. А тот
несколько раз натягивал тетиву, чтобы отпугнуть противника. Тетива звенела,
Го Хуай быстро уклонялся в сторону, но стрела до него не долетала. Тогда он
понял, что у Цзян Вэя нет стрел. Повесив за спину копье, Го Хуай выстрелил в
Цзян Вэя из лука. Цзян Вэй поймал стрелу на лету, наложил ее на свой лук и,
когда расстояние между ним и его противником сократилось, молниеносно
обернулся и выстрелил, целясь Го Хуаю в лоб. Го Хуай рухнул с коня почти
одновременно со звоном тетивы.

Цзян Вэй бросился к Го Хуаю, чтобы добить противника его же копьем, но этому
помешали подоспевшие вэйские воины. Цзян Вэй подхватил копье Го Хуая и
ускакал.

Вэйские воины увезли Го Хуая в лагерь. Здесь ему извлекли из раны наконечник
стрелы. Рана была тяжелая, кровотечение не прекращалось, и вскоре полководец
умер.

А в это время войска Сыма Чжао вышли из гор.

Сяхоу Ба, которому тоже удалось выбраться из лагеря после разгрома, догнал
Цзян Вэя. Они вместе уехали в Ханьчжун. Потери войск Цзян Вэя были так
велики, что не хватало людей даже для одного отряда. Но Цзян Вэй был доволен
-- армия врага потеряла своих прославленных военачальников, Го Хуая и Сюй
Чжи, а это было достаточным подвигом, чтобы оправдаться перед государем за
понесенное поражение.

Сыма Чжао наградил тангутских воинов и отпустил их на родину. Сам он
вернулся в Лоян, чтобы помогать своему старшему брату Сыма Ши в
государственных делах.

Сыма Ши пользовался неограниченной властью, никто из придворных сановников
не смел перечить ему даже в мелочах. Всякий раз, когда Сыма Ши появлялся во
дворце, император Цао Фан трепетал от страха и чувствовал себя так, будто в
спину ему вонзают множество иголок.

Однажды во время большого приема Сыма Ши вошел в зал при мече. Цао Фан
поспешно вскочил и встретил его стоя.

Губы Сыма Ши скривились в насмешливой улыбке:

-- Разве по этикету полагается государю встречать подданного стоя?
Садитесь, пожалуйста, государь.

Цао Фан опустился на прежнее место. Пока сановники один за другим
докладывали императору дела, Сыма Ши бесцеремонно перебивал их и вставлял
свои замечания.

Наконец прием окончился. Сыма Ши гордо прошествовал из дворца к своей
коляске. Несколько тысяч воинов охраняли его.

Цао Фан удалился во внутренние покои, пугливо оглядываясь по сторонам. За
ним следовали его приближенные: тай-чан Сяхоу Сюань, чжун-шу-лин Ли Фын и
дай-фу Чжан Цзи -- отец императрицы Чжан, тесть Цао Фана.

Государь отпустил слуг и пригласил сановников в потайную комнату. Здесь он
схватил Чжан Цзи за руку и сквозь слезы сказал:

-- Сыма Ши обращается с нами, как с мальчишкой, сановников наших не ставит
ни в грош. Боимся мы, что рано или поздно он захватит трон нашей династии!

Цао Фан безудержно зарыдал. Тронутый неподдельным горем императора, Ли Фын
промолвил:

-- Не печальтесь, государь! Я готов служить вам. Только разрешите -- я от
вашего имени брошу клич всем героям страны, и мы уничтожим этого злодея!

-- Да, да! Этого злодея и брата его надо уничтожить непременно! --
подхватил Сяхоу Сюань. -- Из-за них мой брат Сяхоу Ба бежал в царство Шу.
Неужто мы, родственники правящего дома, будем сидеть сложа руки и смотреть,
как в государстве хозяйничают разбойники? Государь, мы ждем вашего указа
покарать их!

-- Боюсь, что вы не сможете это сделать! -- покачал головой Цао Фан.