Гудкайнд Терри. Дух Огня

   - И императора это вполне устраивает, так что он не возражает против ваших поигрулек.
   - Да, но в этом есть определенный риск.
   - Риск? Могу я чем-нибудь помочь?
   Далтон сел, придвинувшись к столу.
   - Я считаю, что мы должны приложить ещё усилия, чтобы опорочить дело Магистра Рала. Но тут-то и кроется опасность. В конце концов Матери-Исповедницы правили Срединными Землями на протяжении тысячелетий, И избирали их на это пост вовсе не за красивые глазки. Это женщины кусаются, да ещё как.
   О Магистре Рале тоже говорят, что он волшебник. Мы должны действовать крайне осторожно, чтобы они не похерили это самое голосование и не предприняли активные военные действия. Потому что ежели таковое произойдет, то все наши столь заботливо взлелеянные планы пойдут псу под хвост.
   - Я же говорю, что у нас тут войска. Даже если у них где-то поблизости болтается армия, она не пройдет в Андерит. Не сможет миновать Домини Диртх. - Стейн мрачно засмеялся. - Но я был бы счастлив, если бы они попытались!
   - Я тоже. Штука в том, что Магистр Рал с Матерью-Исповедницей уже здесь, а они сами по себе представляют проблему.
   - Я же уже говорил тебе, Кэмпбелл, что не стоит волноваться насчет магии. Император обрубил магии когти.
   Далтон медленно переплел пальцы.
   - Ты довольно часто это повторяешь, Стейн, но, как бы мне ни хотелось обратного, твои слова меня мало успокаивают. Я тоже могу наобещать все. Что угодно, но ты ведь наверняка захочешь найти подтверждение моим словам.
   - Я же уже говорил, - помахал кинжалом Стейн, - что император намерен навсегда покончить с магией, чтобы обычные люди могли вести человечество к новой эре. И ты будешь из их числа. Время магии миновало. Она умирает.
   - Как и Суверен, но он ещё не умер.
   Стейн с преувеличенным вниманием снова занялся ногтями. Похоже, возражения Далтона его утомили, и он решил внести дополнительные пояснения.
   - Тебе будет приятно узнать, что, в отличие от вашего возлюбленного Суверена, магия лишился клыков - она теперь беззубая. И незачем её больше опасаться. - Стейн приподнял уголок своего сделанного из скальпов плаща. И те, кто обладал волшебными способностями пополнят мою коллекцию. Знаешь, я ведь снимаю скальпы ещё с живых. Мне доставляет удовольствие слушать их вопли, когда я сдираю с них скальп.
   На Далтона эти откровения и попытка шокировать не произвели ни малейшего
   Впечатления, но ему очень хотелось быть уверенным, что Стейн знает, о чем говорит, утверждая, что магии конец. Исходя из того, что Франка по какой-то причине больше не может пользоваться своим умением, Далтон понимал, что что-то происходит, но представления не имел, что именно или, что гораздо важней, насколько сильно подорваны силы волшебства. И не знал, говорит ли Стейн правду или всего лишь выдает невежественную версию выдавания желаемого за действительное, базирующуюся на каких-то суевериях Древнего Мира.
   Впрочем, так или иначе пришло время действовать. Никак нельзя допускать, чтобы все и дальше шло, как идет. Проблема в том, насколько далеко осмелятся они зайти в противодействии Магистру Ралу. Необходимо занять определенную позицию, чтобы подвигнуть народ на отказ Магистру Ралу, но слабая позиция - все равно, что никакой.
   Далтон прикинул, удастся ли ему подтолкнуть Стейна на дальнейшие откровения.
   - В таком случае, похоже, у нас серьезная проблема.
   - С чего бы то? - Поднял взгляд Стейн.
   Далтон растерянно развел руками.
   - Если магия больше не является оружием, то тогда и Домини Диртх, ан который мы все возлагали большие надежды, попросту бесполезен, и все наши планы горят голубым огнем. Я бы назвал это серьезной проблемой.
   Стейн убрал ноги со стола Далтона и сунул кинжал в ножны. Опершись локтем на стол, он наклонился к Далтону.
   - Не боись. Видишь ли, штука в том, что император по-прежнему управляет сестрами Тьмы. Их магия работает на него. Исходя из того, что эти самые сестры нам рассказали, что-то произошло. Как я понял, что-то с магией пошло наперекосяк и из-за этого магия сторонников Магистра Рала исчезает.
   Джегань узнал, что магической поддержки Магистр Рал лишен. Его магия исчезнет. Так что этот мужик безоружен - или скоро будет - перед нашими клинками.
   Далтон стал весь внимание. Если все действительно так, то это в корне меняет дело. Тогда он может немедленно запускать весь свой план целиком. Может предпринимать все необходимые действия, не опасаясь противодействия или ответного удара Магистра Рала.
   Более того, Магистр Рал с Матерью-Исповедницей тогда возложат ещё большие надежды на результат голосования, а Далтон, тем временем, не боясь ответных действий с их стороны обеспечит их поражение.
   Но все это только в том случае, если магия действительно исчезает.
   Далтон знал лишь один способ проверить это.
   Но в первую очередь пришло время нанести визит хворому Суверену. Пора начинать действовать. Он сделает это нынче же ночью до намеченного на завтра пира.
   Энн, как бы голодна она ни была, вовсе не скучала по ужину.
   Она уже давно сидела прикованной к столбу в своей жалкой палатке и знала, что уже пришло время кормежки. И ждала, что в любой момент к ней ворвется здоровенный солдат Имперского Ордена с водой и хлебом. Она не знала, что стряслось с сестрой Алессандрой. Энн не видела её уже больше недели.
   Солдаты терпеть не могли обязанность кормить старуху. Она подозревала, что их приятели подтрунивают над ними за это дело. Солдаты хватали её за волосы и запихивали своими грязными пальцами хлеб ей в рот, будто гуся откармливали. И пока Энн будет, давясь пытаться проглотить сухую массу, чтобы не подавиться, они примутся заливать воду прямо ей в глотку.
   Очень неприятная процедура, с которой Энн ничего не могла сделать. Как бы она ни радовалась еде, она начала опасаться, что такая кормежка её прикончит.
   Как-то раз солдат попросту швырнул хлеб на землю и плюхнул рядом с ним миску с водой, как собаке. И при этом очень гордился собой. Тем, что одновременно и унизил её, и не нажил при этом крупных неприятностей.
   Бедолага не понимал, что Энн скорей предпочитала именно его метод. Когда тот, отсмеявшись, ушел, она легла на бок и спокойно съела хлеб, пусть даже и не могла позволить себе роскошь стряхнуть с него грязь.
   Полог палатки распахнулся. Вошедшая темная фигура заслонила огни лагерных костров. Энн прикинула, какой сегодня будет вариант: кормление гуся или "собачья радость". Но, к её вящему изумлению, это оказалась сестра Алессандра, принесшая миску ароматного колбасного супа. Она даже прихватила с собой свечку.
   Сестра Алессандра поставила свечу на землю. Она не улыбалась. И не произнесла ни слова. Даже старалась не встречаться с Энн глазами.
   В тусклом свете Энн разглядела, что лицо сестры Алессандры покрыто царапинами и ссадинами. Скула под левым глазом сильно рассечена, но уже заживает. Множество более мелких повреждений были самыми разнообразными, от почти заживших, до совсем свежих.
   Энн не нужно было спрашивать, что произошло. Щеки и подбородок женщины были красными от раздражения, вызванного бесчисленными небритыми рожами.
   - Алессандра, как я рада тебя видеть...живой. Я очень за тебя боялась.
   Алессандра с мнимым безразличием дернула плечом. И, не тратя время, тут же поднесла ложку горячего колбасного супа ко рту Энн.
   Энн проглотила, не успев даже распробовать, так она проголодалась. Но растекшееся теплое ощущение в желудке вернуло её к жизни.
   - И за себя я тоже очень боялась, - сообщила Энн. - Сильно опасалась, что эти мужики прикончат меня, запихивая в меня пищу.
   - Знакомое чувство, - пробормотала Алессандра.
   - Алессандра, ты... С тобой все в порядке?
   - Нормально. - Похоже, она укрылась за бесстрастной маской.
   - Значит, ты не сильно пострадала?
   - Я отделалась куда легче, чем некоторые другие. Если мы...Если нам ломают кости или что-то в этом роде, Джегань разрешает нам прибегать к магии для лечения.
   - Но лечит магия Приращения.
   Сестра Алессандра поднесла ложку.
   - Поэтому-то мне и повезло. Мне кости не переломали, в отличие от других. Мы попытались им помочь, вылечить их, но не смогли, поэтому они вынуждены страдать. - Она посмотрела Энн в глаза. - Мир без магии - опасное место.
   Энн собралась было напомнить Алессандре, что она ей об этом говорила, что шимы на свободе, и магия - магия Приращения - не сработает.
   - Но, по-моему, вы мне пытались об этом сказать, Аббатиса, скармливая Энн очередную ложку супа промолвила Алессандра.
   Энн в свою очередь дернула плечом.
   - Когда меня пытались убедить, что шимы на свободе, я тоже сперва этому не поверила. Так что мы с тобой обе хороши. Я бы сказала, что с таким прямо-таки ослиным упрямством, Сестра Алессандра, есть надежда, что в один прекрасный день ты станешь Аббатисой.
   Алессандра вроде бы вопреки своей воле улыбнулась Энн.
   Энн смотрела, как ложка с куском колбасы ныряет в миску.
   - Аббатиса, вы действительно были полностью уверены, что сестры Света поверят вам, что магия исчезает, и захотят добровольно попытаться бежать вместе с вами?
   Энн посмотрела Алессандре прямо в глаза.
   - Нет, не была. Хотя и надеялась, что они поверят моим словам, зная, как я ценю правду, я знала, что существует вероятность того, что от страха они откажутся бежать, независимо от того, поверят мне или нет.
   Рабы, рабы чего-то или кого-то, невзирая на то, насколько сильно ненавидят свое рабское существование, зачастую цепляются за него, боясь, что альтернатива окажется невыносимой. Посмотри на пьяниц, рабов алкоголя, которые считают нас жестокими за то, что мы пытаемся заставить его расстаться с рабской зависимостью.
   - И что вы собирались предпринять, если сестры Света откажутся избавиться от рабства?
   - Джегань использует их, использует их магию. Когда шимов изгонят и магия восстановится, к сестрам вернется их могущество. И от их рук погибнет много людей, независимо от того, добровольно сестры будут убивать или по принуждению. В случае отказала сбросить рабские оковы и бежать со мной, то все они должны были умереть.
   - Так-так, Аббатиса, - выгнула бровь сестра Алессандра. - Как выяснилось, не больно-то мы с вами отличаемся друг от друга. Для сестры Тьмы это тоже было бы веским основанием.
   - Обычный здравый смысл. Под угрозой жизнь огромного количества людей. - Энн жутко хотела есть и с тоской поглядывала на ложку с куском колбасы, торчавшую из почти полной миски.
   - Ну так почему же вас тогда смогли поймать?
   Энн вздохнула.
   - Потому что я не думала, что они мне солгут. Солгут в таком важном деле. Хотя это и не повод убивать их, но из-за этого становится чуть легче выполнить это неприятное, но необходимое дело.
   Алессандра наконец скормила Энн следующую ложку колбасы. На сей раз Энн заставила себя жевать медленно, наслаждаясь вкусом.
   - Ты по-прежнему можешь бежать со мной, Алессандра, - спокойно сказала Энн, прожевав.
   Алессандра выудила что-то из миски и отложила в сторону. И снова принялась помешивать суп.
   - Я уже говорила, что это невозможно.
   - Почему? Потому что Джегань тебе так сказал? Сказал, что он по-прежнему в твоем разуме?
   - Это одна из причин.
   - Алессандра, Джегань пообещал тебе, что если ты будешь заботиться обо мне, он не будет отправлять тебя в палатки солдат в качестве шлюхи. Ты сама мне об этом говорила.
   Женщина перестала помешивать, в глазах её заблестели слезы.
   - Мы принадлежим Его Превосходительству. - Свободной рукой она коснулась золотого кольца в губе - отличительному знаку рабов Джеганя. - Он может делать с нами все, что пожелает.
   - Алессандра, он тебя обманул! Сказал, что не станет этого делать, если ты будешь заботиться обо мне. Он соврал. Ты не должна верить лжецу. От этого зависит твое будущее, твоя жизнь! Я тоже допустила такую же ошибку, но ни за что не позволю лжецу ещё раз навредить мне. Если он обманул тебя с этим, то в чем ещё он обманывает?
   - О чем это вы?
   - О том, что ты никогда не сможешь бежать, потому что он по-прежнему в твоей голове! Его там нет, Алессандра! Точно так же, как он не может проникнуть в мой разум, на данный момент он не может проникнуть и в твой! Как только шимов изгонят - тогда да, но сейчас - нет!
   Если ты присягнешь Ричарду, то будешь защищена от сноходца и тогда, когда шимов изгонят. Ты можешь сбежать, Алессандра. Мы можем выполнить наш суровый долг в отношении сестер, которые солгали и предпочли остаться в другим лжецом, а потом сбежать.
   Голос сестры Алессандры был таким же лишенным эмоций, как и её лицо.
   - Вы забываете, Аббатиса, что я - сестра Тьмы, принесшая клятву Владетелю.
   - В обмен на что, Алессандра? Что Владетель Подземного Мира предложил тебе? Что такого он предложил, что может быть лучше вечности в Свете?
   - Бессмертие.
   Энн сидела, глядя в немигающие глаза женщины. Снаружи смеялись и развлекались на свой манер солдаты, некоторые из которых надругались над этой беспомощной пятисотлетней сестрой Тьмы. В палатку доносились запахи, и приятные и мерзкие: тушеного чеснока, жареного мяса, горящей шерсти, сладковатый дымок от березовых дров ближайшего костра.
   Энн тоже не отвела взгляда.
   - Алессандра, Владетель тебе лжет.
   В глазах сестры ожили эмоции.
   Поднявшись, она выплеснула почти полную миску на землю снаружи палатки.
   Стоя одной ногой на улице, сестра Алессандра обернулась.
   - Можешь сдохнуть с голоду, старуха! Я скорее вернусь в солдатские палатки, чем буду выслушивать твои поносные слова!
   В тишине одиночества, страдая душой и телом, Энн молилась Создателю прося его даровать сестре Алессандре шанс вернуться к Свету. Молилась она и за сестер Света, тоже отныне потерянных, как и сестры Тьмы.
   Отсюда, из темной и пустынной палатки, где она одиноко сидела, прикованная к столбу, ей казалось, что мир сошел с ума.
   - Благой Создатель, что же ты натворил? - Плакала Энн. - Или это тоже все ложь?
   Глава 58
   Далтон торопливо подошел к верхнему столу и улыбнулся Терезе. Она казалась одинокой и заброшенной. При виде мужа она просветлела, хотя он и сильно опоздал. Последнее время он так редко её видел. И ничего с этим поделать было нельзя. Но Тереза все понимала.
   Далтон, прежде чем усесться, поцеловал её в щеку.
   Министр вместо приветствия лишь мельком глянул на него. Бертран был занят, обмениваясь похотливыми взглядами с дамой, сидевшей за правым столом. Похоже, эта дамочка ухитрялась делать приглашающие жесты куском мясного рулета. Министр улыбался.
   Многих женщин сексуальная невоздержанность Бертрана не отталкивала, а наоборот, привлекала, даже если они и не собирались предпринимать активных действий. Надо думать, это какой-то вывих женского ума, что некоторых женщин неудержимо влечет осязаемое проявление мужественности, каким - бы несвоевременным оно ни было. Их пьянило ощущение опасности, чего-то захватывающего, но запретного. Чем омерзительней вели себя некоторые мужчины, тем больше истекали по ним многие женщины.
   - Надеюсь, тебе не было очень скучно, - шепнул Далтон Терезе, на мгновение замерев под её любящим и верным взглядом.
   За исключением быстрой улбыки, предназначенной Терезе, Далтон постарался сохранять на лице обычное безмятежное выражение с легким оттенком озабоченности ввиду загруженности работой. Он залпом выпил бокал вина, желая побыстрей ощутить результат воздействия спиртного.
   - Я просто скучала по тебе, вот и все. Бертран травил анекдоты. Тереза вспыхнула. - Но я не могу их повторить. Во всяком случае, не здесь. - На её лице заиграла улыбка. Обычная её шаловливая улыбка. - Может, когда придем домой, я тебе их и перескажу.
   Далтон изобразил улыбку, в мозгу у него уже крутились мысли о предстоящих серьезных делах.
   - Если я приду достаточно рано. Мне ещё нужно нынче ночью разослать ряд посланий. Произошло... - Он усилием воли заставил себя прекратить барабанить по столу. - Произошло кое-что очень важное, судьбоносное.
   - Что? - Заинтриговано наклонилась к нему Тереза.
   - Твои волосы отлично растут, Тэсс. - Сейчас длина её волос соответствовала её нынешнему статусу. Но он не мог удержаться от подсказки. - Но мне кажется, что они могут отрасти гораздо длинней.
   - Далтон... - Ее глаза расширились, когда она поняла, что он, возможно, имеет в виду. Но на лице промелькнула и растерянность, поскольку она не могла понять, как, учитывая нынешнюю ситуацию, может стать возможным осуществление его далеко идущих амбициозных планов. - Далтон, это имеет какое-то отношение к...к тому, о чем ты всегда мне говорил...
   Печальное выражение его лица оборвало поток слов.
   - Прости, солнышко, мне не следовало опережать события. Возможно, я выдаю желаемое за действительное. Потерпи, сама все услышишь через несколько минут. Лучше всего, если такие новости узнают из уст Министра.
   Госпожа Шанбор метнула быстрый взгляд на женщину с мясным рулетом. Женщина, прикинувшись, что занята лишь беседой со своими соседями по столу, завесила лицо волосами. Хильдемара одарила Бертрана быстрым убийственным взглядом, а затем обратилась через него к Далтону.
   - Что ты слышал?
   Далтон промокнул вино с губ и положил салфетку на колени. Он подумал, что лучше всего в первую очередь выдать не самую важную информацию. К тому же это поможет подчеркнуть важность того, что необходимо будет сделать.
   - Магистр Рал с Матерью-Исповедницей трудятся от заката до рассвета, посещая как можно больше мест. Беседуют с толпами, жаждущими услышать их.
   Помимо всего прочего, Мать-Исповедница одним своим видом ставит всех на уши. Боюсь, народ отвечает ей большей теплотой, чем мы рассчитывали. То, что она недавно вышла замуж помогло ей завоевать сердца и любовь очень многих. Народ приветствует счастливых новобрачных везде, куда бы они ни прибыли. Публика сбегается со всех окрестностей в те города, где выступает она с Магистром Ралом.
   Скрестив руки, Хильдемара обругала новобрачных, причем в таких потрясающе вульгарных выражениях, что это было крутовато даже для нее. Далтон лениво прикинул, в каких скабрезных выражениях за глаза она поносит его, когда он невольно чем-то вызывает её гнев. Кое-какие красочные выражения, которые она посвящала собственному мужу, Далтону слышать доводилось.
   Хотя большинство прислуги и сотрудников поместья отлично знали невоздержанность её языка, но широкая общественность считала её пречистой дамой, с уст которой не могли сойти никакие грубые слова. Хильдемара отлично понимала ценность популярности. Когда она, как госпожа Шанбор, любящая супруга Министра Культуры, защитница жен и матерей отправлялась в поездку по стране, рассказывая гражданам о добрых делах своего мужа - а попутно продолжая культивировать тесные взаимоотношения с богатыми пекарями - её встречали с раболепием, не меньшим, чем Мать-Исповедницу.
   И вот теперь ей больше чем когда бы то ни было нужно отлично сыграть эту свою роль, если они хотят добиться успеха.
   Далтон выпила ещё вина, и продолжил.
   - Мать-Исповедница с Магистром Ралом несколько раз встречались с Директорами, и я слышал, что Директоры выразили им свое удовлетворение честными условиями, предложенными Магистром Ралом, а также его доводами, помимо его благородной цели.
   Кулаки Бертрана сжались. Желваки на скулах напряглись.
   - Во всяком случае, - добавил Далтон, - в присутствии Магистра Рала выражали удовлетворение. После отбытия Магистра Рала в поездку по стране, Директоры, по здравому размышлению, пересмотрели свои позиции.
   Далтон пристально посмотрел в глаза Министру и Хильдемаре, желая удостовериться, что целиком овладел их вниманием, и лишь затем продолжил.
   - И это большая удача, учитывая то, что только что произошло.
   Министр внимательно посмотрел на Далтона, прежде чем позволил своему взгляду вновь переместиться на молодую даму.
   - И что же произошло?
   Далтон под столом нашарил руку Терезы.
   - Министр Шанбор, госпожа Шанбор, с прискорбием должен сообщить вам, что Суверен преставился.
   Вздрогнув от неожиданности, Тереза ахнула и тут же зарылась лицом в салфетку, чтобы гости не видели её слез. Тереза терпеть не могла плакать на публике.
   Пристальный взгляд Бертрана впился в глаза Далтона.
   - А я считал, что ему стало лучше.
   Это было всего лишь констатацией имеющихся подозрений, а не выражением недовольства смертью Суверена. Подозрения, потому что Бертран не был уверен, что у Далтона хватит пороху совершить подобное, и, более того, с чего вдруг Далтон отважился на такой дерзкий шаг, если он таки на него отважился.
   Хотя Министр в душе, безусловно, счастлив, что старый Суверен так своевременно прибрался, но любой намек на то, что смерть его была не по естественным причинам может буквально в шаге от победы пустить насмарку все, ради чего они так долго и упорно работали.
   Далтон наклонился к Министру, вовсе не смущенный намеком.
   - У нас серьезные проблемы. Слишком многие хотят проставить кружок, чтобы присоединить нас к Магистру Ралу. Мы должны превратить это в выбор между нашим возлюбленным великодушным Сувереном и человеком, который вполне возможно держит в сердце злые намерения в отношении нашего народа.
   Как мы уже предварительно обсуждали, мы должны произвести поставки нашему...пекарю согласно договоренности. Теперь мы должны занять более жесткую позицию против союза с Магистром Ралом несмотря на весь сопряженный с этим риск. - Далтон заговорил ещё тише. - Нам нужно, чтобы ты занял эту позицию как Суверен. Ты должен стать Сувереном и огласить эти слова.
   На лице Бертрана расплылась удовлетворенная улыбка.
   - Далтон, мой верный и могучий помощник, ты только что заслужил очень важное назначение на вскоре долженствующий стать вакантным пост Министра Культуры.
   Наконец-то все стало на свои места.
   На лице Хильдемары читалось изумленное - но довольное - недоверие. Она знала, сколько охранных рубежей возведено вокруг Суверена. Знала, потому что сама пыталась сквозь них пробиться и не смогла.
   Суля по выражению её лица, она уже видела себя в роли жены Суверена, боготворимой, насколько это возможно, почти как добрый дух в мире живых. Ее слова обретут весомость куда большую, чем какой-то супруги Министра, положение которой буквально мгновение назад было очень высоким, но теперь казалось мелким и недостойным её.
   Хильдемара наклонившись через мужа, нежно схватила Далтона за запястье.
   - Далтон, мальчик мой, ты куда лучше, чем я думала - а я ценила тебя очень высоко. Я и подумать не могла, что возможно... - Уточнять деяние она не стала.
   - Я выполняю мой долг, госпожа Шанбор, независимо от сложности задания. Я знаю, что важен лишь результат.
   Она ещё раз сжала ему руку, прежде чем отпустить. Он ни разу не видел её так искренне довольной его деятельностью. За решение проблемы с Клодиной Уинтроп он не удостоился и кивка.
   Далтон повернулся к жене. Он был осторожен - его шепота она не слышала. Далтон утешающе обнял её за плечи.
   - Тэсс, ты в порядке?
   - Ой, Далтон, как мне его жалко! - Всхлипнула она. - Нашего бедного Суверена. Да позаботится Создатель о его душе в том чудесном месте, куда он попал в загробном мире!
   Бертран потянулся за спиной Далтона и сочувственно коснулся руки Терезы.
   - Хорошо сказано, дорогая. Очень хорошо. Вы великолепно выразили чувства каждого.
   Состроив скорбную мину, Бертран поднялся. Вместо того, чтобы как обычно поднять руку, он молча стоял, склонив голову и сложив перед собой руки. Хильдемара подняла палец и арфа смолкла. Смех и разговоры постепенно смолкли, когда гости начали понимать, что происходит что-то экстраординарное.
   - Мои добрые граждане Андерита, я только что получил очень скорбную весть. С сегодняшней ночи мы - потерянный народ, лишившийся Суверена.
   В комнате, вопреки ожиданиям Далтона, вместо шепотков повисло мертвое молчание. И тут Далтон впервые за все это время по-настоящему осознал, что он родился и прожил всю жизнь в царствование старого Суверена. Кончилась целая эра. Должно быть, многим в этом зале пришла эта же мысль.
   Бертран, на которого были устремлены глаза всех присутствующих заморгал, будто старался сдержать слезы. Голос его, когда она заговорил, был печальным и тихим.
   - Давайте же теперь склоним головы и помолимся, чтобы Создатель взял душу нашего возлюбленного Суверена в почетные чертоги, как он того заслужил своими добрыми деяниями. А затем я должен буду вас покинуть, чтобы срочно призвать Директоров к их долгу.
   Учитывая сложность ситуации, когда Магистр Рал и Император Джегань оба претендуют на союз с нами, и ввиду нависших над нами черных туч войны, я буду просить, от имени народа Андерита, чтобы Директоры провозгласили нового Суверена нынче же ночью. И позаботились чтобы , кто бы им ни стал, к утру этот ничтожный человек был посвящен в наши Суверены и вновь связал напрямую наш народ с самим Создателем, чтобы мы наконец приобрели то руководство, которое наш старый и правоверный Суверен ввиду преклонных лет не мог нам обеспечить.
   - Далтон, - дернула его за рукав Тереза, глядя на Бертрана Шанбора круглыми, полными благоговенья глазами, - ты понимаешь, что нашим следующим Сувереном скорее всего будет он?
   Далтон, не желая портить искренность её прозрения, ласково положил руку ей на спину.
   - Мы можем на это надеяться, Тэсс.
   - И молиться за это, - пошептала она со слезами на глазах.
   Бертран воздел руки перед испуганной толпой.
   - Пожалуйста, добрые люди, склоните вместе со мной голову в молитве.