Клэнси Том. Долг чести

   — Наши внуки или не проявят к этому никакого интереса, или спросят, из-за чего это мы так беспокоились, — бесстрастно заметил Арни ван Дамм.
   — Пожалуй, — согласился Райан.
   Действительно, Арни всегда умел расставить вещи по своим местам.
   — А теперь я хочу услышать плохие новости, — потребовал президент.
   — Заключительная стадия демонтажа ракет обойдётся нам в пять миллиардов, — сказал Райан, ничуть не удивлённый болезненной гримасой на лице Дарлинга. — Это стоит таких денег, сэр, честное слово, стоит.
   — Объясните почему.
   — Господин президент, с того времени как я учился в начальной школе, наша страна постоянно находилась под угрозой межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками, нацеленных на нас. Через шесть недель исчезнет последняя из них.
   — Но они и так уже нацелены…
   — Да, сэр, наши ракеты нацелены на район Саргассова моря и их, думаю, тоже. Но это за десять минут можно исправить, заменив монтажную плату в системе наведения. Все, что требуется, — спуститься в пусковую шахту и открыть люк в борту ракеты, имея при себе отвёртку и электрический фонарик. Вообще-то это было столь просто только для советских — нет, теперь русских, — поправился в тысячный раз Райан, — ракет. Перенацеливание оставшихся американских ракет требует более продолжительного времени из-за крайней сложности системы наведения — такова ирония современной высокой технологии.
   Таким образом навсегда исчезнет ракетно-ядерная опасность, — закончил Райан. — Разве я не принадлежу к числу самых отъявленных ястребов, сэр? Думаю, мы сумеет достаточно убедительно объяснить это на Капитолийском холме. Пять миллиардов — совсем небольшая плата за избавление от такой угрозы.
   — Как всегда, тебе трудно возразить, — донёсся голос ван Дамма, который пристроился в углу кабинета.
   — А где взять деньги на покрытие этих дополнительных расходов, Арни? — спросил президент, и при этих словах Райан почувствовал тревогу.
   — Из расходов на оборону, где же ещё?
   — Стоило нам проявить излишний энтузиазм, как выясняется, что мы зашли слишком далеко.
   — Какова будет экономия от уничтожения этих ракет? — спросил ван Дамм.
   — Экономия появится позже, сначала придётся пойти на затраты, — ответил Райан. — Мы уже платим уйму денег за демонтаж атомных подводных лодок, и защитники окружающий среды…
   — Столь приятные люди, — вставил Дарлинг.
   — …но ведь это всего лишь разовые расходы, — закончил Райан.
   И президент и его советник по национальной безопасности устремили взгляды на руководителя аппарата Белого дома. Они верили ему и знали его отменное чутьё и способность ориентироваться в политической ситуации. Проницательный ум ван Дамма, скрытый бесстрастной маской, взвесил все за и против, и Арни повернулся к Райану.
   — Стоит попытаться, — произнёс он. — Нам предстоит схватка на Капитолийском холме, босс, но через год вы сможете напомнить американскому народу, что убрали этот…
   — Дамоклов меч, — подсказал Райан.
   — Вот что значит обучение в католическом колледже, — усмехнулся Арни. — Убрали дамоклов меч, который висел над Америкой в течение целого поколения. Газетам это понравится, и можно не сомневаться, что Си-эн-эн будет взахлёб рассказывать об этом в одном из своих специальных часовых репортажей, с массой фотографий и безграмотными комментариями.
   — А ты как считаешь, Джек? — с улыбкой спросил Дарлинг.
   — Господин президент, я ведь не политик, верно? Разве недостаточно того, что мы возьмёмся за демонтаж двухсот последних межконтинентальных баллистических ракет в мире? — Вообще-то это не совсем так, подумал Райан. Давай-ка не будем слишком увлекаться, Джек. В мире остаются китайские, английские и французские ракеты. Однако англичане и французы последуют нашему примеру, правда? А китайцев можно убедить отказаться от ракет с помощью торговых переговоров, не говоря о том, что теперь у них не остаётся врагов, как и оснований для беспокойства.
   — Только если наш народ увидит и поймёт это, Джек. — Дарлинг повернулся к ван Дамму. Оба не обратили внимания на невысказанную озабоченность Райана. — Арни, пусть Отдел по связи со средствами массовой информации займётся этим. Официально объявим об этом в Москве, Джек?
   — Такова договорённость, сэр, — кивнул Райан.
   Процесс будет сложным, подумал он. Обе стороны сделают так, что слухи о завершающем этапе стратегического разоружения просочатся в прессу сначала без официального подтверждения. Брифинги в Конгрессе возбудят дополнительный интерес. Далее последуют неофициальные контакты с различными телевизионными компаниями и надёжными репортёрами, которые окажутся в нужный момент там, где это необходимо, чтобы запечатлеть для истории конец ракетно-ядерного кошмара, что будет непросто, принимая во внимание десятичасовую разницу во времени между Москвой и стартовыми площадками последних американских ракет. Сам процесс уничтожения ракет выглядит не слишком привлекательным, вот почему американские «зелёные» так громко возражают против него. Русские ракеты будут уничтожаться следующим образом: сначала удалят ядерные боеголовки для последующего демонтажа и переработки, затем из баков откачают жидкое топливо и снимут с ракет всю ценную и (или) секретную электронную аппаратуру. В заключение взрывом сотни килограммов тротила разрушат верхние части пусковых шахт, которые будут впоследствии засыпаны грунтом. В отношении американских ракет процедура будет иной, потому что они на твёрдом топливе. После снятия боеголовок корпуса американских ракет доставят в штат Юта, где их вскроют с обоих концов, а затем, включив ракетные двигатели, дадут им гореть подобно самым большим в мире фальшфейерам, выбрасывая облака токсичного дыма, способного уничтожить все живое вокруг. И тут пусковые шахты тоже будут взорваны, их сравняют с землёй — американский апелляционный суд постановил, несмотря на многочисленные протесты и кассационные жалобы, что соображения национальной безопасности, связанные с договорами об отказе от ракетно-ядерных вооружений, аннулируют требования четырех законов, касающихся охраны окружающей среды. В каждом случае заключительный взрыв пусковой шахты будет представлять собой в высшей степени драматическое зрелище по той причине, что его сила сравнима всего лишь с одной миллионной тротилового эквивалента ядерного заряда, находившегося раньше внутри боеголовки. Невозможно представить себе сравнительные цифры и связанные с этим концепции, подумал Райан, они просто непостижимы для простого человеческого ума — даже если этот ум принадлежит ему самому.
   Легенда о дамокловом мече восходит к четвёртому веку до нашей эры, ко временам, когда Сиракузами правил Дионисий. Его приближённый Дамокл льстиво называл Дионисия величайшим из правителей, превознося могущество и богатство своего патрона. Дионисий решил жестоко проучить своего придворного. Он пригласил его на роскошный пир и усадил за стол, полный изысканных яств, однако прямо над головой Дамокла на конском волосе был подвешен тяжёлый меч. Тем самым Дионисий продемонстрировал Дамоклу, что не всё зависит от благоволения правителя.
   То же самое и с Америкой. Её судьба и благополучие американского народа по-прежнему зависели от ядерного меча, угрожающего им, в чём несколько лет назад после террористического акта в Денвере наглядно убедился сам Райан. Вот почему он поклялся сразу после возвращения на государственную службу раз и навсегда положить конец этой опасности.
   — Джек, ты возьмёшь на себя брифинги с прессой?
   — Да, господин президент, — ответил Райан, удивлённый поразительным великодушием Дарлинга.

* * *

   — «Регион северных ресурсов»? — переспросил министр обороны Китая и сухо добавил: — Любопытное название.
   — Итак, что вы думаете об этом? — спросил Чанг Хансан, который сидел напротив министра. Он только что вернулся из Японии после очередной встречи с Яматой.
   — С военной точки зрения такая стратегическая операция вполне осуществима. А вот экономическими сторонами её должны заниматься другие. — Вмешавшийся в разговор маршал, как всегда, предпочёл осторожность, хотя на его счёту был не один выпитый за вечер стакан ханшина.
   — Русские наняли три японские фирмы для геологических изысканий в Восточной Сибири. Поразительно, правда? Этот регион так и оставался неизученным. Да, конечно, известны золотые прииски на Колыме, но что находится на остальных бескрайних просторах? — Небрежный взмах руки. — Такие глупцы, да ещё обращаются к иностранцам, чтобы те сделали за них всю работу… — Голос министра смолк, и он повернулся к Чанг Хансану. — Так что же они там нашли?
   — Наши японские друзья? Начнём с месторождений нефти. По их мнению, нефти там не меньше, чем в заливе Прудхо-бей. — Он протянул через стол лист бумаги. — Вот перечень залежей полезных ископаемых, обнаруженных японскими экспедициями за последние девять месяцев.
   — Так много?
   — Обследованный район во размерам превышает Западную Европу. В прошлом Советы думали лишь об узкой полосе земли вдоль железных дорог. Ну не дураки ли! — презрительно фыркнул Чанг. — У них под ногами скрывался ключ к решению всех экономических проблем, который мог бы работать с самого момента свержения царя и захвата власти. Короче говоря, этот регион по своим богатствам не уступает Южной Африке, только в Сибири есть ещё и нефть, отсутствующая там. Настоящая сокровищница. Как вы видите, там находятся почти все стратегически важные минералы, причём в огромных количествах…
   — Русские знают об этом?
   — Отчасти, — кивнул Чанг Хансан. — Залежи колоссальны, а обнаружение их настолько важно, что невозможно сохранить все это в тайне. Японцам пришлось сообщить русским о разведанных месторождениях, но только о их половине. В перечне звёздочками помечены залежи, о которых сообщили Москве.
   — А об остальных им ничего не известно?
   — Нет, — улыбнулся Чанг.
   Министр, принадлежа к культуре, где мужчины и женщины в равной мере привыкли прятать свои чувства за маской равнодушия, даже не смог скрыть своего изумления, когда взял в руки листок бумаги. И, хотя руки у него не дрожали, он всё же положил листок на полированную столешницу и стал бережно разглаживать бумагу, словно тончайший шёлк.
   — Это может удвоить богатства нашей страны.
   — По самым осторожным расчётам, — согласился Чанг. Будучи одним из видных сотрудников китайской разведки, он не только прикрывался дипломатическим статусом, но и на самом деле занимался дипломатией больше, чем самые влиятельные представители дипломатического ведомства страны. Это смущало их, но не его. — Нужно принять во внимание, товарищ министр, что это данные, предоставленные нам японцами. Они не сомневаются, что получат доступ к половине разведданных ими полезных ископаемых, а поскольку поневоле будут вынуждены почти полностью финансировать их разработку…
   — Вот именно, — улыбнулся министр. — Они собираются разрабатывать месторождения, а на нашу долю выпадает весь стратегический риск. Отвратительные маленькие ублюдки. — Как и те, с кем Чанг вёл переговоры в Токио, министр и маршал, который молча прислушивался к разговору, принимали участие в войне, хотя и не против американцев. Являясь ветеранами Восьмой полевой армии, они помнили войну. Министр пожал плечами. — Ничего не поделаешь, приходится сотрудничать с ними. Хотя бы ради этих полезных ископаемых, правда?
   — У русских мощное вооружение, — кивнул маршал. — Но число солдат не так уж велико.
   — Японцы знают об этом, — успокоил Чанг Хансан руководителей своей страны. — Как говорит тот деятель, с которым я поддерживаю связь, создалось единение потребностей с возможностями, но он надеется, что все это выльется, по его словам, в тесное сердечное согласие между нашими странами, стремящими к подлинному…
   — Кто будет играть ведущую роль в этом союзе? — перебил маршал. На его обветренном лице появилась циничная улыбка.
   — Они, разумеется, — ответил Чанг Хансан. — По крайней мере так им представляется, — добавил он.
   — В этом случае, раз японцы хотят привлечь нас на свою сторону, им и нужно взять в свои руки инициативу на первом этапе, — произнёс министр, определяя политику Китая таким образом, чтобы это не оскорбило вождя страны, маленького сутулого мужчину со смеющимися глазами, перед решительностью которого отступит даже лев. Он посмотрел на маршала, тот согласно кивнул. Министр и разведчик одновременно подумали о том, что стойкость старого солдата к алкоголю поразительна.
   — Я так и предполагал, — согласился Чанг. — Более того, такой же точки зрения придерживаются и японцы, поскольку надеются извлечь наибольшую выгоду.
   — Не будем разрушать их иллюзий.

* * *

   — Я восторгаюсь вашей уверенностью, — заметил инженер НАСА, стоя на балконе для наблюдателей. Американца приводили в восхищение огромные средства, выделенные для этой цели. Правительство согласилось финансировать деятельность промышленной корпорации, решившей приобрести у русских чертежи ракеты и построить её. Таким образом Япония выдвинется в число космических держав. Действительно, в этой стране промышленники обладают колоссальным влиянием, верно?
   — Мы считаем, что нам удалось решить проблему маршевого ракетного двигателя, — объяснил японский инженер. — Ключ к её решению заключался в дефектном клапане. Сначала мы пользовались советской конструкцией.
   — Что вы имеете в виду?
   — Я хочу сказать, что во время первых запусков на топливных баках ракет стояли перепускные клапаны советского образца. Их конструкция оказалась неудачной. Русские пытались максимально облегчить третью ступень, но…
   Представитель НАСА ошеломлённо моргнул.
   — Вы утверждаете, что их ракеты серийного выпуска были…
   Многозначительный кивок послужил ответом на вопрос американца.
   — Да. По крайней мере треть этих ракет взорвалась бы в воздухе, не достигнув цели. Мои специалисты считают, что советские ракеты, использованные для испытаний, были построены с особой тщательностью, однако при серийном производстве качество оказалось типично русским.
   — Н-да. — Чемоданы американца были уже упакованы и лежали в автомобиле, который доставит его в аэропорт Нарита, где он сядет на самолёт для утомительного перелёта в Чикаго. Он ещё раз посмотрел на огромный цех внизу. Наверно, вот так выглядел завод фирмы «Дженерал дайнэмикс» в шестидесятые годы, в разгар холодной войны. Стартовые ускорители первой ступени стояли в ряд подобно гигантским сосискам — пятнадцать ракет находились в различных стадиях сборки, и техники в белых халатах занимались выполнением своих сложных обязанностей. — Вон те десять уже, похоже, готовы.
   — Совершенно верно, — кивнул главный инженер завода.
   — Когда у вас следующий испытательный запуск?
   — В следующем месяце. Три первых полезных груза уже к нему подготовлены, — ответил японец.
   — Да, принявшись за дело, вы не мешкаете!
   — Просто серийное производство гораздо эффективней.
   — Значит, ракеты будут перевозиться в собранном виде?
   Последовал кивок.
   — Совершенно верно. Разумеется, мы наполним топливные баки сжатым инертным газом, но одно из преимуществ этой конструкции заключается в том, что ракеты и предназначены для транспортировки в собранном виде. Таким образом мы исключаем монтаж на стартовой площадке.
   — Повезёте на трейлерах?
   — Нет, — покачал головой японский инженер. — По железной дороге.
   — А как насчёт начинки?
   — Её собирают на другом заводе. Это собственность фирмы-изготовителя, и доставку они осуществляют сами.
   Второе производственное предприятие никакие иностранные гости не посещали. Более того, там вообще не бывало посторонних, хотя завод располагался в пригороде Токио. Вывеска снаружи гласила, что здесь находится научно-исследовательский центр крупной корпорации, и жильцы соседних домов полагали, что тут ведётся работа над компьютерными модулями или чем-то вроде того. Линии электропередач, ведущие к заводу, мало отличались от обычных, потому что львиную долю электроэнергии потребляли обогревательные системы и системы кондиционирования воздуха, расположенные позади здания завода в небольшой пристройке. Подъезжающие автомобили тоже никак не выделяли производство — перед заводом находилась площадка для стоянки машин, рассчитанная примерно на восемьдесят автомобилей, и обычно она была наполовину пустой. Завод опоясывала малозаметная ограда, ничем не отличающаяся от тех, что принято устанавливать вокруг небольших промышленных центров во всём мире. У входов — спереди и сзади — располагались будки охраны. Сюда редко приезжали грузовики, и посторонний наблюдатель вряд ли обратил бы внимание на этот «исследовательский центр».
   Внутри все резко менялось. Хотя в двух наружных будках находились охранники, которые с вежливой улыбкой объясняли дорогу заблудившимся водителям, служба безопасности в самом здании была совсем иной. На каждом контрольно-пропускном пункте в ящиках столов лежали немецкие девятимиллиметровые пистолеты Р-38, и охранники здесь уже не улыбались. Разумеется, они не имели представления о том, что охраняют. Есть вещи слишком необычные, чтобы можно было догадаться об их назначении. Ещё никто не создал документального фильма о производстве ядерного оружия.
   Производственный цех имел площадь пятьдесят метров на пятнадцать. Здесь двумя рядами на одинаковом расстоянии друг от друга располагались станки, причём каждый был закрыт футляром из плексигласа, отделяющим его от окружающего мира. Из каждого футляра воздух отсасывался специальной вентиляционной системой. Такой же очистке подвергался и воздух в самом цехе. Инженеры и техники здесь были в белых комбинезонах и перчатках и походили на рабочих заводов по производству компьютерных модулей, и, когда кто-то из них выходил наружу покурить, прохожие действительно принимали их за таковых.
   Внутрь этого стерильно чистого цеха с одной стороны поступали грубо сформованные плутониевые полусферы, которым в ходе обработки на нескольких станках придавали окончательную форму, и они выходили из цеха отполированные до зеркального блеска. Каждую обработанную полусферу, уложив на пластиковый поддон, отправляли на склад, где укладывали в покрытые пластиком ячейки, которые помещались на стальных полках. При этом не допускалось соприкосновение полусферы с металлом, так как плутоний, помимо того что являлся радиоактивным и испускал тепло благодаря излучению альфа-частиц, при соприкосновении с другим металлом вступал с ним в реакцию, возникали искры и происходило воспламенение. Плутоний, подобно магнию и титану, горел исключительно активно и после возгорания не поддавался тушению. Несмотря на всё это, обработка полушарий — их было двадцать — стала самой обычной и привычной операцией для инженеров. Этот этап был уже пройден.
   Намного труднее оказалось обработать корпуса боеголовок. Они выглядели как большие конусы, полые внутри, высотой сто двадцать и диаметром пятьдесят сантиметров у основания и были изготовлены из урана-238 — темно-красного, очень тяжёлого и твёрдого металла. Тяжёлые конусы, вес которых превышал четыреста килограммов, нуждались в точной обработке для абсолютной динамической симметрии. Боеголовки, предназначенные для «полёта» как в пустоте космического пространства, так и в течение короткого времени в атмосфере, должны были иметь совершенно идеальную форму, чтобы сохранять в полёте аэродинамическую устойчивость. Ко всеобщему удивлению, обработка конусов оказалась делом исключительно сложным. Пришлось дважды заново производить процедуру отливки, и даже после этого корпуса боеголовок подвергались периодической балансировке, подобно тому как производят балансировку автомобильных колёс, но при этом к ним предъявлялись гораздо более строгие требования. Внешняя поверхность всех десяти корпусов не была так тщательно отполирована, как внутренние детали боеголовки, хотя казалась гладкой при прикосновении. Сохранившиеся крохотные, хотя и симметричные неровности позволят «физическому пакету» — американский термин — плотно разместиться внутри корпуса боеголовки и в решающий момент — разумеется, все надеялись, что он никогда не наступит, — выбросить колоссальный поток «быстрых» нейтронов, которые пронизают урановые корпуса и вызовут цепную реакцию, удвоив таким образом энергию, освобождённую при взрыве плутония, трития и дейтерида лития, находящихся внутри.
   Такое элегантное и остроумное решение проблемы всегда привлекало инженеров, особенно незнакомых с ядерной физикой и овладевших её основами в процессе работы. Уран-238 при всей своей твёрдости и плотности, что осложняло его обработку, чрезвычайно тугоплавкий металл. Американцы даже использовали его для бронезащиты своих танков, настолько хорошо он противостоял натиску внешней энергии. При прохождении через атмосферу со скоростью 27 тысяч километров в час трение воздуха уничтожило бы любое тело почти из любого из известных материалов, но не из урана-238, по крайней мере не на протяжении тех нескольких секунд, что необходимы для пролёта через атмосферу. А затем урановая оболочка превратится в составную часть самой бомбы. Да, несомненно, элегантное решение, считали инженеры, давая ему тем самым высшую профессиональную оценку, и оно стоило затраченных сил и времени. После изготовления каждую боеголовку грузили на тележку и везли на склад. В настоящий момент оставались незаконченными ещё три боеголовки. Этот этап проекта, ко всеобщему неудовольствию, отставал от графика на две недели.
   На обработку поступил корпус восьмой боеголовки. В случае взрыва именно уран-238, образующий оболочку, даёт наибольшее количество радиоактивных осадков. Ничего не поделаешь, таковы законы ядерной физики.

* * *

   Это была ещё одна случайность, вызванная скорее всего ранним временем дня. Райан приехал в Белый дом сразу после семи утра, минут на двадцать раньше обычного, потому что шоссе номер 50 оказалось необычно свободным от транспортного потока. В результате у него не нашлось времени прочитать все материалы для предстоящего брифинга, и он подошёл к западному входу, держа их под мышкой. Хотя Джек был советником президента по национальной безопасности, ему все равно пришлось пройти через металлодетектор, и здесь он натолкнулся на чью-то спину. Владелец этой спины передавал в данный момент агенту Секретной службы свой табельный пистолет.
   — Ваши парни все ещё не доверяют ФБР? — услышал Райан знакомый голос. Человек обращался к одетому в штатское старшему агенту, который стоял рядом.
   — Вот именно, ФБР особенно! — прозвучал шутливый ответ.
   — И правильно поступаете, — добавил Райан. — Проверь у него и кобуру на лодыжке, Майк.
   Мюррей прошёл через металлодетектор, замаскированный под дверную раму, и обернулся.
   — Мне больше не требуется запасной пистолет, — произнёс помощник директора ФБР и показал пальцем на пачку бумаг под мышкой у Райана. — А разве вот так носят секретные документы?
   Шутка Мюррея прозвучала автоматически и вовсе не означала, что у него хорошее настроение, просто он любил поддеть старого приятеля. Тут Райан заметил впереди уже миновавшего металлодетектор министра юстиции, который недовольно оглядывался назад. Почему так рано вызван член кабинета министров? — удивился Джек. Если бы вопрос затрагивал интересы национальной безопасности, Райана непременно уведомили бы, а уголовные дела редко имели такую важность, чтобы президент собирал представителей заинтересованных ведомств ранее обычных восьми часов. И почему министр юстиции прибыл в сопровождении Мюррея? Элен Д'Агустино ожидала поблизости, чтобы проводить их по коридорам верхнего этажа. Случайная встреча разожгла любопытство Райана.
   — Босс ждёт нас, — негромко произнёс Мюррей, догадавшись, о чём думает Джек.
   — Ты не зайдёшь ко мне после совещания? У меня есть кое-какие проблемы, и я собирался позвонить тебе.
   — Конечно, — ответил Мюррей и ушёл, даже не задав обычного вопроса о Кэти и детях, как это принято между друзьями.
   Райан миновал металлодетектор, повернул налево и поднялся По лестнице к себе в кабинет, где начал рабочий день со знакомства документами. Он успел закончить чтение, когда секретарша впустила в кабинет Мюррея. Ходить вокруг да около не было смысла.
   — Что-то рано для визита министра юстиции к президенту, Дэн. Вопрос, который вы обсуждали, не касается круга моих интересов?
   — Извини, пока нет, — покачал головой Мюррей.
   — Ну хорошо, — согласился Райан и тут же сформулировал свой вопрос иначе: — Может быть, мне всё-таки следует знать, чем вы говорили?
   — Пожалуй, но босс просил ограничить круг людей, знакомых с этим. К тому же вопрос не затрагивает проблем национальной безопасности. Так о чём ты хотел со мной поговорить?
   Райан задумался на пару секунд и тут же решил, что может положиться на Мюррея. По крайней мере в данном случае.
   — Это совершенно секретная тема, Дэн, — предупредил Джек и рассказал о своём разговоре с Мэри-Пэт, состоявшемся накануне. Сотрудник ФБР выслушал его с бесстрастным выражением.
   — Вообще-то тут нет ничего нового, Джек. Последние годы мы начали проявлять интерес к тому, что все больше американских девушек… — как лучше сказать? — получают соблазнительные предложения выехать за границу, стать манекенщицами или вроде того. Вербовщики действуют весьма осторожно. Молодые женщины часто выезжают туда для работы моделями, для съёмок рекламных клипов и тому подобного. Некоторые приобретают известность и по возвращении в Америку делают карьеру. Мы провели проверку, она закончилась безрезультатно, однако нам стало известно, что некоторое количество девушек исчезает. Нас заинтересовала в особенности одна из них, и её внешность соответствует описанию вашего агента. Её зовут Кимберли, фамилии не помню. Отец — капитан полиции в Сиэтле, он сосед нашего специального агента, руководящего там отделением ФБР. Не придавая дело огласке, мы связались с японской полицией — тоже безрезультатно.