Клэнси Том. Долг чести

   — Зачем все это им надо? — недоуменно спросил министр финансов Фидлер.
   — Не знаю, сэр. Если они просто хотят причинить нам неприятности, то предпринятые ими шаги выходят за разумные рамки. У нас есть ядерное оружие. У них его нет. Это настоящее безумие, — тихо ответил Райан. — Я ничего не понимаю. — И тут он вспомнил, что в 1939 году самым крупным торговым партнёром Германии была… Франция. Наиболее часто повторяющийся урок истории заключается в том, что логика не обязательно присутствует в отношениях между государствами. История не всегда одинаково истолковывается разными странами, а уроки, почерпнутые из неё, зависят от позиции государства. Да, об этом стоит помнить, подумал Джек, потому что противная сторона может забыть про это.
   — Здесь какая-то ошибка, — заявил Хансон. — Произошла пара инцидентов. Может быть, две наши лодки столкнулись под водой, а на Сайпане живут слишком впечатлительные люди. Я хочу сказать, что этому трудно поверить.
   — Согласен, имеющаяся информация не позволяет создать достаточно ясную картину, но отдельные факты… Я ведь хорошо знаю Робби Джексона. И Барта Манкузо тоже.
   — Кто они?
   — Манкузо — командующий подводными силами Тихоокеанского флота. Однажды мне довелось плавать с ним. Джексон — заместитель начальника J-3, мы дружим с ним с тех пор, как оба преподавали в Аннаполисе. — Господи, столько лет прошло…
   — О'кей, — произнёс Дарлинг. — Джек, ты сообщил нам все, что тебе известно?
   — Да, господин президент. Абсолютно все факты, без всякого анализа.
   — Ты хочешь сказать, что не смог их интерпретировать?
   Вопрос прозвучал язвительно, но сейчас не время обижаться.
   Райан кивнул.
   — Совершенно верно, господин президент.
   — Тогда нам остаётся только ждать. Когда прибываем в Эндрюз?
   Фидлер посмотрел в иллюминатор.
   — Вижу Чесапикский залив внизу. Скоро посадка.
   Президент повернулся к Арни ван Дамму:
   — Там будет пресса?
   — Только те журналисты, что находятся в самолёте.
   — Райан?
   — Мы будем уточнять обстановку по мере получения информации. Все службы оповещены.
   — А что это за истребители рядом с нами? — спросил Фидлер. Два «игла» F-15 летели теперь на траверзе президентского «ВВС-1» в тесном строю на расстоянии мили. Их пилоты не могут понять, наверно, чем это вызвано. Интересно, заметят «иглы» журналисты из хвостового салона? — подумал Райан. Впрочем, долго ли можно в тайне сохранять происходящее?
   — Это я распорядился, Баз, — ответил Райан. Кому-то надо взять на себя ответственность, верно?
   — Вам это не кажется излишне мелодраматическим? — язвительно заметил государственный секретарь.
   — Нападения на наши корабли мы тоже не ожидали, сэр.
   — Дамы и господа, говорит полковник Эванс. Мы приближаемся к базе ВВС Эндрюз. Экипаж надеется, что перелёт не оказался слишком уж трудным. Прошу вас поднять спинки кресел в вертикальное положение и… — Младшие сотрудники аппарата Белого дома, сидящие в хвостовом салоне, демонстративно отказались пристегнуть ремни. Экипаж самолёта поступил, разумеется, в соответствии с правилами безопасности.
   Райан почувствовал толчок, когда шасси авиалайнера коснулось асфальта на посадочной полосе 01. Для большинства пассажиров самолёта и для журналистов в первую очередь это был конец, тогда как для него — только начало. Первым знаком явилась более усиленная, чем обычно, охрана, расположившаяся у терминала, и неспокойное поведение агентов Секретной службы. Советник по национальной безопасности почувствовал некоторое облегчение. Далеко не все считают, что это какая-то ошибка, но было бы намного лучше, подумал Райан, на этот раз оказаться неправым. В противном случае его страна столкнётся с самым тяжёлым кризисом в своей истории.

24. Первые шаги

   Вряд ли может существовать более острое ощущение неуверенности, чем то, что испытывал сейчас Кларк. Операция, которую им предстояло провести в Японии, казалась простой: вывезти домой американскую девушку, попавшую в трудное положение, и проверить возможность реактивации старой и уже несколько забытой агентурной сети.
   По крайней мере так все предполагали, думал оперативник, направляясь в отель. Чавез ставил машину на стоянку — это была уже другая машина. И снова, когда её арендовали, у служащего прокатной фирмы на лице появилась приветливая улыбка при виде кредитной карточки, напечатанной кроме латинских букв кириллицей. Кларку такое поведение японца показалось особенно необычным. Даже в разгар холодной войны (а можно так сказать про холодную войну?) русские почтительно обращались с американскими гражданами, проявляя к ним больше уважения, чем к своим соотечественникам. Неважно, являлось ли это результатом любопытства или чего другого, но привилегированное положение американцев облегчало их пребывание в далёкой и враждебной стране. Кларку ещё никогда не приходилось испытывать такой страх, и его мало утешало, что у Динга Чавеза не хватало опыта, чтобы понять, насколько необычным и опасным было их положение.
   Вот почему он с таким облегчением нащупал кусочек клейкой ленты, прикреплённой снизу к дверной ручке своего номера. Может быть, он узнает что-то полезное от Номури. Кларк вошёл в комнату всего на несколько минут, чтобы зайти в туалет, и тут же спустился вниз. В вестибюле он заметил Чавеза и подал ему условный сигнал: оставайся на месте. Кларк с улыбкой заметил, что его младший спутник зашёл по дороге в книжный магазин, купил газету на русском языке и теперь демонстративно нёс её в руке. Через пару минут Джон снова остановился у витрины магазина фототоваров. Прохожих на улице было немного, но Кларк всё-таки не стоял в одиночестве. Пока он с восхищением смотрел на новое автоматическое чудо компании «Никон», его толкнули.
   — Смотри, куда идёшь, — грубо произнёс кто-то по-английски и пошёл дальше.. Кларк помедлил несколько секунд, потом направился в противоположную сторону, повернул за угол и оказался в узком переулке. Там он встал в тени дома и начал ждать. Скоро к нему подошёл Номури.
   — Это опасно, парень.
   — Как ты думаешь, почему я вызвал тебя? — произнёс Номури тихим и едва ли не испуганным голосом.
   Они вели себя, как герои шпионского телесериала, так же естественно и профессионально, как два школьника, курящих украдкой в туалете. Самым странным было то, что какой бы важной ни была информация Номури, на её передачу потребовалось меньше минуты, а всё остальное время оперативники потратили на обсуждение процедурных вопросов.
   — О'кей, самое главное — никаких контактов с прежними знакомыми. Даже при встрече на улице делай вид, что не узнал их. Не приближайся к ним. Все твои контакты исчезли, понял? — Мозг Кларка работал с предельной быстрой, хотя не преследовал какой-то определённой цели, главным сейчас было выжить. Чтобы достичь чего-то, в первую очередь нужно уцелеть, а Номури, как и они с Чавезом, был «нелегалом». Им не придётся рассчитывать на снисхождение после ареста, а спецслужба, пославшая их сюда, будет отрицать всякую связь с ними.
   Чёт Номури кивнул.
   — Понятно. Значит, вы остаётесь, сэр?
   — Совершенно верно. Если потеряешь контакт с нами, возвращайся под своё прикрытие и ничего не предпринимай. Ты это понял? Ничего. Веди себя, как законопослушный гражданин Японии, и ничем не выделяйся.
   — Но…
   — Никаких «но», парень. Сейчас ты подчиняешься мне, так что исполняй мои распоряжения. Если нарушишь их, я тебя под землёй найду! — Затем голос Кларка смягчился: — Запомни, что самое главное — выжить. У нас не выдают таблеток с ядом, и мы не рассчитываем на бесстрашное поведение агентов, как это показывают в кино. Мёртвый оперативник — это глупый оперативник. — Черт побери, если бы к этой операции готовились с самого начала по-другому, мы все уже сделали бы — были бы тайные «почтовые ящики», целая система условных знаков и тупиков, — но теперь на это не оставалось времени и с каждой секундой увеличивалась опасность того, что их заметит какой-нибудь житель Токио, увидит японца, беседующего с гайджином, и запомнит их. В критической ситуации мания преследования развивается с небывалой быстротой и становится все круче.
   — Хорошо, всё будет так, как вы сказали.
   — Придерживайся принятого распорядка жизни. Ничего не меняй, разве что стань чуть менее заметным. Веди себя, как все. Гвоздь, который высовывается из стены, забивают на место, а это причиняет боль. А ещё вот что тебе предстоит сделать… — Кларк говорил примерно минуту. — Понятно?
   — Да, сэр.
   — Теперь уходи. — Кларк направился по переулку и вошёл в свой отель через чёрный ход, оставшись незамеченным в такое позднее время. Слава Богу, подумал он, что здесь такой низкий уровень преступности. У американского отеля чёрный ход был бы заперт, или там была бы установлена сигнализация, а то и двор патрулировал бы вооружённый охранник. Даже во время войны улицы Токио были безопаснее, чем в Вашингтоне, округ Колумбия.
   — Почему бы тебе просто не купить целую бутылку, вместо того чтобы всякий раз ходить в бар? — как всегда, спросил «Чеков», когда Кларк вошёл в комнату.
   — Пожалуй, так я и поступлю. — Услышав такой ответ, молодой оперативник оторвался от русской газеты. Кларк сделал жест в сторону телевизора, включил его и настроил на канал, по которому передавали новости Си-эн-эн на английском языке.
   Теперь следующий шаг. Как же послать сообщение об этом, чёрт возьми? — подумал он. Для связи с Америкой Кларк не решался воспользоваться телетайпом. Даже бюро «Интерфакса» в Вашингтоне не годится — слишком велика опасность. Агентство в Москве не имеет шифровальной аппаратуры, а обратиться к представителю ЦРУ в американском посольстве он не мог. Все объяснялось тем, что поведение в дружественной стране подчинялось одним правилам, а во враждебной — другим, и никто не предполагал, что одна страна может так быстро превратиться в другую. Опытного разведчика выводило из себя уже то обстоятельство, что ни он, ни другие сотрудники ЦРУ не получили предупреждения о вероятности такого развития событий; если он уцелеет, пообещал себе Кларк, то обязательно добьётся слушаний в Конгрессе по этому поводу. Единственной хорошей новостью было то, что теперь он знал имя подозреваегого в убийстве Кимберли Нортон. По крайней мере можно пофантазировать на эту тему, а в данный момент занять мозг чем-то иным просто нельзя. Через полчаса ему стало ясно, что и Си-эн-эн не имеет представления о происходящем, а если об этом не знает Си-эн-эн, значит, не знает никто. Ну разве не великолепно, подумал Кларк. Это похоже на легенду о Кассандре, дочери троянского царя Приама, обладающей даром провидения, вещие слова которой никогда не принимались всерьёз. Но ведь тут даже отсутствует возможность сообщить о том, что ему известно…
   А что, если… Нет. Он покачал головой. Это безумие.

* * *

   — Все машины полный вперёд, — прозвучал голос командира «Эйзенхауэра».
   — Полный вперёд, слушаюсь, — отрепетовал старшина и передвинул ручки машинного телеграфа. Через мгновение внутренняя стрелка передвинулась в такое же положение. — Сэр, машинное отделение докладывает — все полный вперёд.
   — Отлично. — Командир авианосца перевёл взгляд на адмирала Дюбро. — Хотите заключить пари, сэр?
   Как ни странно, но самая полная информация поступила от гидроакустиков. Два корабля из наружного охранения буксировали гидролокационные антенны, так называемые «хвосты». По их сообщениям и по сведениям, которые передавали две атомные подводные лодки, занимающие позицию справа от боевого соединения, индийская эскадра находилась далеко к югу. Это была одна из тех случайностей, встречающихся чаще, чем можно предполагать, когда гидроакустика оказалась эффективнее радиолокации, электронные волны которой ограничивались кривизной Земли, тогда как звуковые волны двигались по своим глубинным каналам. Индийский флот был на расстоянии более ста пятидесяти миль, что совсем немного для реактивных самолётов, однако индийцы искали американские корабли на юге, а не на севере, да и к тому же адмирал Чандраскатта, судя по всему, опасался проводить лётные операции ночью, поскольку это подвергало опасности его ограниченное количество истребителей «хэрриер». Что ж, подумали оба американца, посадка на палубу авианосца в тёмное время суток — дело действительно рискованное.
   — Шансы лучше, чем равные, — ответил адмирал Дюбро после недолгого размышления.
   — Думаю, вы правы.
   Эскадра шла с потушенными огнями, что не было таким уж необычным для боевых кораблей, с выключенными радиолокаторами. Разрешалось пользоваться только радиосвязью с дальностью действия на расстоянии прямой видимости и с импульсами длительностью в сотые доли секунды. Даже передатчики спутниковой связи излучали паразитные волны, способные выдать местонахождение американского соединения, которому требовалось незаметно проскользнуть к югу от Шри-Ланки.
   — Как во времена второй мировой войны, — заметил командир авианосца, стараясь сдержать волнение. Сейчас безопасность соединения зависела исключительно от человеческих органов чувств.
   Размещённые повсюду вперёдсмотрящие пользовались биноклями и электронными приборами ночного видения, с помощью которых они обшаривали горизонт в поисках силуэтов и мачт кораблей противника, а матросы на нижних палубах не отрывали глаз от морской поверхности, наблюдая за возможным появлением бурунов от перископов подводных лодок. У индийцев где-то в море были две подводные лодки, и Дюбро не знал даже приблизительно, где они сейчас находятся. Скорее всего, и лодки плавают где-то на юге, прослушивая морские глубины, однако, если Чандраскатта действительно так умён, как опасался американский адмирал, он оставит одну из них на севере просто ради страховки. Может быть, Дюбро не желал рисковать и потому искусно спланировал операцию, рассчитывая обмануть противника.
   — Адмирал? — Дюбро повернул голову. Рядом стоял радист. — «Молния» от главнокомандующего Тихоокеанским флотом, сэр. — Старшина передал ему блокнот и осветил страницу красным светом фонаря, чтобы командующий авианосным соединением мог прочесть текст.
   — Вы подтвердили получение?
   — Никак нет, сэр, вы распорядились не выходить на связь.
   — Отлично, старшина. — Дюбро начал читать. В следующее мгновение он выхватил фонарик и поднёс его вплотную к странице.
   — Черт побери! — воскликнул он.

* * *

   Специальный агент Роббертон повёз Кэти домой, и теперь Райан из обычного человека с женой и детьми снова превратился в государственного служащего. От «ВВС-1» до вертолёта «Морская пехота-1» с уже вращающимся винтом было совсем недалеко. Президент и миссис Дарлинг — «Десантник» и «Жасмин» — остановились перед камерами, улыбнулись и затем, сославшись на усталость после продолжительного перелёта, пообещали ответить на все вопросы позднее. Райан шёл несколько позади, стараясь не привлекать к себе внимания.
   — Мне понадобится час на подготовку, — сказал Дарлинг, когда вертолёт совершил посадку на южной лужайке у Белого дома. — Когда приедет посол?
   — В половине двенадцатого, — ответил Бретт Хансон.
   — На встрече будут присутствовать ты, Арни и Джек.
   — Хорошо, господин президент, — кивнул государственный секретарь.
   Как всегда, у входа стояли фотографы, но большинство репортёров, аккредитованных в Белом доме, чьи вопросы так раздражали представителей администрации, остались на базе Эндрюз вместе со своим багажом. На первом этаже здания, в вестибюле, агентов Секретной службы было больше обычного. Райан направился в западное крыло, через две минуты вошёл в свой кабинет, по пути сняв пальто, и сел за стол, на котором уже находилось множество записок, уведомляющих его о телефонных звонках. Он не обратил на них внимания, поднял телефонную трубку и набрал номер ЦРУ.
   — Заместитель директора по оперативной работе слушает. Добро пожаловать домой, Джек, — послышался голос Мэри-Пэт Фоули. Райан не спросил, откуда ей известно, что звонит именно он. Правда, людей, знающих номер телефона заместителя директора ЦРУ можно перечислить по пальцам.
   — Как ты оцениваешь ситуацию?
   — Персонал нашего посольства в Токио в безопасности. Туда никто пока не приезжал, и там уничтожают документы. — За последние десять лет резидентура ЦРУ в Японии, как и везде, была переоборудована, и теперь все секретные документы хранились на компьютерных дисках, так что для их уничтожения требовалось несколько секунд и это не оставляло предательского дыма. — Наверно, уже кончили. — Процедура электронного уничтожения документов была простой. Записи тщательно стирались с компьютерных дисков, по которым потом проводили мощными ручными магнитами. У такого метода был и недостаток, он заключался в том, что часть информации невозместимо утрачивалась, хотя и не столь невозместимо, как люди, от которых она поступала. В настоящий момент в Токио находились три «нелегала» разведывательных служб США, действующие сейчас во враждебной, по-видимому, стране.
   — Что ещё?
   — Они разрешают сотрудникам посольства уезжать домой и извращаться на службу в сопровождении полицейских. Вообще-то ситуация достаточно спокойная, не похожая на Тегеран 79-го года. Для связи японцы позволяют пользоваться спутниковыми каналами, но осуществляют электронный контроль. У посольства есть одна телефонная линия, закрытая от прослушивания, зато все остальные отключены. У нас всё-таки сохранилась возможность пользоваться кодом «Тэпданс», — закончила она, имея в виду шифровальную систему, основанную на законе случайных чисел и одноразовых страницах блокнота, находившуюся теперь в распоряжении всех посольств для передачи секретной информации через систему связи Агентства национальной безопасности.
   — Какие ещё возможности остались? — спросил Райан, надеясь, что его собственный закрытый телефонный канал никем не прослушивается, но даже в этом случае проявляя осторожность.
   — Без контактов с легальными сотрудниками наши «нелегалы» полностью отрезаны. — Судя по беспокойству, прозвучавшему в голосе Мэри-Пэт, она была очень встревожена и упрекала себя в создавшейся ситуации. У ЦРУ по-прежнему во многих странах проводились операции, при которых не требовалось участия сотрудников посольства, однако Япония не относилась к их числу, и даже Мэри-Пэт была не в силах изменить прошлое.
   — Им хотя бы известно, что сейчас происходит? — Это был важный вопрос, и заместитель директора ЦРУ по оперативной работе снова ощутила прозвучавший в нём упрёк.
   — Мы не знаем этого, — призналась миссис Фоули. — Они не выходили на связь. Или не знают, или их деятельность уже раскрыта. — Такая фраза звучала лучше, чем упоминание о возможном аресте.
   — А другие резидентуры?
   — Джек, все случилось совершенно неожиданно и в самый неблагоприятный момент. — Несмотря на испытываемую ею боль, понял Райан, она сообщает о фактах спокойно и беспристрастно, словно хирург в операционной. Как жаль, что на слушаниях комитета Конгресса её подвергнут безжалостной критике за этот промах в оперативной деятельности. — В Пекине и в Сеуле мои агенты проявляют максимальную активность, однако я не рассчитываю получить от них надёжные сведения в ближайшие часы.
   Райан просматривал розовые листки, уведомляющие его о поступивших звонках.
   — Смотри, Мэри-Пэт, здесь говорится, что час назад мне звонил Головко…
   — Позвони ему, Джек, — тут же ответила Мэри-Пэт. — И сразу передай мне, что скажет тебе этот старый козёл.
   — Сейчас. — Джек потряс головой, вспоминая, о чём они говорили при последней встрече. — Вот что, Мэри-Пэт. Приезжай ко мне немедленно и прихвати с собой Эда. Хочу узнать ваше мнение, но говорить об этом по телефону я не могу.
   — Приедем через тридцать минут, — ответила миссис Фоули.
   Джек разложил на столе несколько факсов и быстро просмотрел их. Оперативное управление Пентагона отреагировало быстрее других, но теперь начала поступать информация от РУМО и тут же от Государственного департамента. Правительство проснулось — оно обычно быстро реагирует, когда начинается стрельба, с кривой усмешкой подумал Райан, — однако сведения, поступающие от различных агентств повторялись, поскольку они узнавали о происходящем в разное время и сообщали, как о чём-то новом. Он снова посмотрел на записку о звонке директора русской внешней разведки, поднял трубку и набрал номер. Интересно, какой из телефонов на столе Головко сейчас зазвонит? — подумал он. Райан придвинул к себе блокнот и пометил время. Центр связи Белого дома заметит, разумеется, момент начала разговора и запишет его на плёнку, но ему хотелось вести собственные записи.
   — Привет, Джек.
   — Это твой прямой канал, Сергей Николаевич?
   — Почему бы и нет — для старого друга? — Наступила пауза, и с ней закончился обмен любезностями. — Полагаю, тебе все уже известно.
   — Да, конечно. — Райан на мгновение задумался и продолжил: — Нас захватили врасплох, — признался он. В трубке послышался сочувственный вздох, такой характерный для русских.
   — Нас тоже. Все произошло совершенно неожиданно. У тебя ещё не сформировалось мнение о том, чего хотят эти безумцы? — спросил директор внешней разведки. В его голосе звучали гнев и тревога.
   — Нет. Сейчас я пока ничего не понимаю, — признался Райан и тут же подумал, что именно это должно беспокоить его больше всего.
   — Какие у вас планы?
   — В данный момент никаких, — сообщил Джек. — Их посол приедет сюда меньше чем через час.
   — Они выбрали удивительно благоприятное время, — заметил русский. — Насколько я помню, однажды это уже им удалось.
   — С вами они были не менее удачливыми, — произнёс Райан, вспомнив, как началась русско-японская война. Японцы любят сюрпризы.
   — Да, Джек, с нами тоже. — Так вот чем объясняется звонок Сергея и по какой причине у него в голосе звучит такая тревога. В конце концов, страх перед неизвестным характерен не только для детей, правда? — Ты не мог бы сообщить мне, какие у вас там возможности? Это поможет нам быстрее разобраться в причинах кризиса.
   — Пока я не уверен, Сергей, — солгал Райан. — Если твоя вашингтонская резидентура действует достаточно хорошо, ты должен знать, что я только что вошёл в кабинет. Нужно время, чтобы ознакомиться с обстановкой. Мэри-Пэт выехала ко мне.
   — Понятно, — услышал Джек ответ собеседника. Ну что ж, это была явная ложь, и Сергей, мудрый старый профессионал, все понял. — Вы допустили ошибку, не прибегнув к помощи агентурной сети «Чертополох» раньше.
   — Мы говорим с тобой по открытому каналу, Сергей Николаевич. — Отчасти это соответствовало истине. Телефонный звонок шёл через каналы связи американского посольства в Москве, и потому по линии, закрытой от прослушивания, далее связь осуществлялась, вероятней всего, по обычному телефонному каналу и была уязвимой.
   — Не беспокойся, Иван Эмметович. Ты помнишь, о чём мы говорили у меня в кабинете?
   Да, конечно, подумал Райан. Может быть, русские действительно сумели завербовать главу японской службы контрразведки. Если так, то он знает, безопасен ли этот телефонный канал. И к тому же у русских имеется ещё несколько козырных карт, туз в их числе. А вдруг Головко позволит Райану заглянуть в них?
   Думай быстрее, Джек, скомандовал Райан. Итак, у русских есть в Японии ещё одна агентурная сеть, хорошо налаженная и действующая.
   — Сергей, мне нужен ответ на важный вопрос: ты заранее знал об этом?
   — Джек, клянусь тебе честью старого шпиона… — Райан представил себе улыбку на лице Головко, — я только что был вынужден признаться своему президенту: все произошло настолько неожиданно, что меня застали, так сказать, с расстёгнутой прорехой и я даже не успел затянуть молнию. Я оказался в таком глупом положении, что …
   Джек больше не слушал продолжающихся разъяснений главы русской разведки. О'кей. Значит, у русских есть в Японии агентурная сеть, но и они, по-видимому, не получили предупреждения о предстоящих событиях. Или… Нет, вряд ли, опасность от подобной двойной игры слишком велика. Ещё один факт: эта их агентурная сеть находится внутри японских правительственных департаментов, так и должно быть, если им удалось завербовать сотрудников Следственного управления общественной безопасности — СУОБ. Однако «Чертополох» с самого начала занимался главным образом промышленным шпионажем, а Сергей только что сказал ему, что американцы допустили ошибку, не воспользовавшись этой сетью раньше. Открывающиеся возможности казались Райану настолько необычными, что отвлекли его внимание от остальных аспектов признания Головко.
   — Сергей Николаевич, у нас мало времени. Ты клонишь к чему-то. К чему именно?
   — Я предлагаю совместные действия. У меня есть на это разрешение президента Грушевого. — Он не сказал «сотрудничество», заметил Джек, но даже такое предложение ошеломило американца.
   Ещё никогда, ещё ни разу в истории — за исключением плохих шпионских фильмов — КГБ и ЦРУ не вели совместных действий по сколько-нибудь важным вопросам. Да, конечно, в мире произошли радикальные перемены, но КГБ, даже в своём новом воплощении, все ещё старался завербовать агентов в Америке и действовал весьма успешно. По этой причине мы и не доверяем русским. Но только что руководитель русской разведки всё-таки сделал такое предложение. Почему?