Клэнси Том. Долг чести

   — Боже милосердный, — прошептал Чавез. Прошла всего секунда, даже меньше. Самолёт, как от взрыва, на мгновения взмыл вверх в темнеющее небо, а затем резко, подобно умирающей птице, повернул на север. Динг заставил себя отвернуться. Ему не хотелось видеть или знать, куда он упал. Впрочем, это не имело значения. Гигантский огненный шар осветил все вокруг, как при вспышке молнии. Чавез ощутил вспышку, словно удар в живот, и тут же содрогнулся от приступа рвоты.
   Пилоты «Ками-5» увидели происшедшее за десять миль до посадки — ужасная жёлтая вспышка на земле, невдалеке от аэродрома. Её причиной могло быть лишь одно. Лётчики — дисциплинированный народ. Пилоты следующего Е-767, заходящего на посадку, тоже ощутили внезапную пустоту и почувствовали, как судорожно напряглись мышцы. И тут же мысль о сослуживцах, только что исчезнувших в огненной вспышке, заставила подумать о семьях погибших, к кому завтра придут нежеланные гости с известием о смерти самых близких людей, о том, что они больше никогда не увидят их лиц и не услышат их голосов. Пилоты заставили себя не прислушиваться к радиопереговорам, словно это могло иметь какое-то значение. Инстинктивно они огляделись, будто искали что-то необычное. Нет, все в порядке. Двигатели работали нормально. Электроника тоже. Гидравлика была в норме. Что бы ни случилось с летевшим впереди самолётом, это не могло произойти с ними.
   — Контроль, говорит пятый, что случилось, приём.
   — Пятый, это контроль. Третий только что разбился. Не знаем, в чём дело. Дорожка свободна.
   — Говорит пятый, вас поняли. Продолжаем снижение, видим дорожку. — Пилот убрал палец с кнопки радиопередатчика, чтобы не сказать что-то ещё. Он посмотрел на второго пилота. «Ками-3». Близкие друзья. Погибли. Смерть от руки врага было бы легче осознать, чем позор катастрофы при заходе на посадку, какой бы ни была причина. Но теперь они снова повернули головы в сторону приближающейся посадочной полосы. Им нужно завершить операцию, несмотря на потрясение, и благополучно доставить на землю двадцать пять членов экипажа, что сидели в салоне позади кабины.
   — Хочешь, я сменю тебя? — спросил Джон.
   — Нет, это моя работа. — Динг снова проверил зарядку конденсаторов и вытер лицо. Он сжал кулаки, чтобы побороть лёгкую дрожь, от которой одновременно испытывал стыд и облегчение. Значит, он способен на человеческие чувства. Приближающиеся посадочные огни означали, что перед ним ещё одна цель, он служит своей стране, как и те, что сидят внутри самолёта, служат своей, вот и все. Конечно, было бы лучше сделать это с помощью настоящего оружия. Может быть, парни, которые предпочитали мечи, думали то же самое, когда наступила пора мушкетов. Чавез тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и, чуть отступив назад, навёл прицел через открытое окно на кокпит снижающегося самолёта. Передняя часть излучателя была закрыта кожухом, чтобы с улицы не видели вспышки, но он не хотел излишне рисковать…
   …Ещё немного… …Пора…
   Чавез снова нажал на кнопку, и снова алюминиевая обшивка вокруг кабины пилотов на секунду засияла ослепительным светом. Откуда-то слева доносился рёв сирен — видно, пожарные машины устремились к месту гибели первого самолёта. А ведь дома пожарные сирены воют иначе, почему-то подумал он. Сначала Е-767 продолжил полет, и Динг подумал даже, правильно ли всё сделал на этот раз. Однако спустя мгновения луч прожектора на носу резко нырнул вниз, на этот раз самолёт не свернул в сторону, а просто устремился прямо к земле. Вдруг он упадёт на них, на отель? — мелькнула неожиданно мысль. Бежать уже слишком поздно, может, это Бог хочет наказать его за то, что он убил пятьдесят человек. Динг начал разбирать установку, находя успокоение в механически отработанных движениях.
   Кларк тоже увидел самолёт, падающий на отель, и тоже понял, что нет смысла искать спасения. Сейчас пилот попытается набрать высоту… может быть, ему удастся…. Нос «боинга» поднялся кверху, и самолёт с рёвом пронёсся футах в тридцати над крышей здания. Джон сделал шаг к боковому окну и заметил, как совсем рядом мелькнул конец крыла. Самолёт начал взлетать — или попытался сделать это, — намереваясь, очевидно, набрать высоту, сделать круг и снова зайти на посадку, но у двигателей не хватило тяги, самолёт накренился на левое крыло и рухнул вниз. К небу поднялся ещё один огненный шар. Ни Кларк ни Чавез не испытывали благодарности Богу за спасение от смерти, которую они, вполне возможно, заслужили.
   — Упаковывай прожектор и бери фотоаппарат, — скомандовал Кларк.
   — Зачем?
   — Ты что, забыл? Мы репортёры! — произнёс Джон, на этот раз по-русски.
   У Динга дрожали руки, когда он заканчивал разборку прожектора, но Кларк не стал помогать ему. Каждому из них было необходимо время, чтобы совладать со своими чувствами. В конце концов, они убили не преступников, заслуживающих смерти. От их рук погибли люди, похожие на них самих, приговорённые к смерти клятвами, данными ими тем, кто не заслуживали такой преданности. Наконец Чавез достал камеру «Никон», присоединил к ней стомиллиметровый телеобъектив и последовал за своим боссом. Маленький вестибюль отеля был уже переполнен людьми, почти одними японцами. «Клерк» и «Чеков» растолкали толпу, бегом пересекли шоссе, подбежали к забору, ограждающему территорию авиабазы, и там Динг начал фотографировать. Вокруг царила такая паника, что прошло минут десять, прежде чем их заметил полицейский.
   — Чем вы занимаетесь? — Это был не вопрос, а скорее обвинение.
   — Мы репортёры, — ответил «Клерк» и показал удостоверение журналиста.
   — Немедленно прекратите! — приказал полицейский.
   — Разве мы нарушили закон? Мы живём в отеле на другой стороне шоссе и увидели, как это случилась. — «Иван Сергеевич» посмотрел на полицейского и наморщил лоб. — А-а! На вас напали американцы? Вы хотите, чтобы мы отдали вам нашу плёнку?
   — Да! — с внезапным облегчением воскликнул полицейский.
   Он протянул руку, довольный тем, что иностранцы проявили такую сговорчивость.
   — Евгений! Немедленно отдай офицеру плёнку из камеры.
   «Чеков» перемотал плёнку, достал кассету и вручил её полицейскому.
   — Возвращайтесь в отель. В случае необходимости мы вызовем вас.
   Вызовете, не сомневаюсь, мысленно ответил Кларк.
   — Мы в номере четыреста шестнадцать, — сказал он вслух. — Это ужасно. Кто-нибудь уцелел?
   — Не знаю. А теперь уходите! — скомандовал полицейский.
   — Упокой, Господи, их души, — произнёс Чавез по-английски с искренним чувством.

* * *

   Через два часа над Японией пролетел разведывательный спутник КН-11. Его камеры, работающие в инфракрасном диапазоне, увидели весь Токио и прилегающие районы. Специалисты Национального управления фоторазведки сразу заметили два очага пожара и разбросанные вокруг части разбившихся самолётов. Пара Е-767 повержена в прах, с немалым удовлетворением заключили они. Это были в основном служащие ВВС, и, находясь далеко от сцены человеческих страданий и крови, они видели всего лишь две сбитые цели. Изображения передавались в реальном масштабе времени нескольким адресатам. В Национальном центре управления боевыми действиями Пентагона, J-3, пришли к выводу, что первый этап операции «Зорро» прошёл в соответствии с планом. Там предпочли бы сказать, что операция началась так, как они надеялись, но всякое упоминание о надежде могло нарушить везение. Ну что ж, подумали военные, оказывается, и ЦРУ может приносить хоть какую-то пользу.

* * *

   В Пирл-Харборе царила ночь. Чтобы наполнить сухой док водой, потребовалось десять часов. Пришлось поторопиться и нарушить кое-какие правила безопасности, но война диктует свои законы. Открылись ворота, и с помощью двух мощных портовых буксиров «Джон Стеннис» выплыл из дока, оставив в одиночестве «Энтерпрайз». Лоцман нервничал и всё-таки сумел вывести авианосец из гавани в рекордно короткое время. Лоцмана перебросили обратно на берег на вертолёте, и ещё до полуночи «Джонни Реб» оказался в открытом море и, минуя линии торгового судоходства, направился на запад.

* * *

   Группа по расследованию причин авиакатастроф прибыла из Токио к месту гибели самолётов почти сразу. Она была смешанной, состояла из военных и гражданских лиц, причём последние оказались лучше подготовленными для этого расследования, поскольку «Ками» представляли собой по сути дела гражданские авиалайнеры, модифицированные для военных целей. «Чёрный ящик» — устройство, регистрирующее показания всех приборов на борту самолёта и голоса лётчиков, которое на самом деле было окрашено светящейся оранжевой краской, — с «Ками-5» был обнаружен по чистой случайности уже через несколько минут, тогда как поиски «чёрного ящика» с «Ками-3» потребовали длительного времени. Оба «ящика» тут же отправили в Токио для анализа в лабораторных условиях. А вот перед военными встала более сложная проблема. Разбились два из десяти драгоценных Е-767, находившихся в их распоряжении, и ещё один стоял в ангаре, где проходил текущий ремонт, во время которого на нём должны были установить новое радиолокационное оборудование. Таким образом, в строю осталось семь самолётов раннего радиолокационного обнаружения, и постоянно держать три «Ками» в воздухе стало невозможно. Это объяснялось простой арифметикой. Каждый самолёт нуждался в техническом обслуживании, а его экипаж — в отдыхе. Даже при девяти самолётах, находившихся в строю, всё время держать три из них в воздухе, три в готовности к вылету и ещё три в резерве было губительно для техники и лётного состава. Кроме того, нельзя упускать из виду проблему безопасности. Один из членов группы по расследованию причин авиакатастроф ознакомился с инструкцией по эксплуатации самолётов типа «767» и пришёл к выводу, что она применима и к самолётам, переоборудованным в Японии для дальнего радиолокационного обнаружения. Тут же было принято решение об отключении систем автоматической посадки, и первым вполне естественным выводом, к которому пришла комиссия, было мнение, что экипажи самолётов, по-видимому, утомлённые продолжительным патрулированием, при посадке воспользовались этой системой. Старший из военных офицеров, принимавших участие в расследовании, склонялся согласиться с этим выводом, правда, он знал, что редко кто из пилотов любит подобные системы, а военные лётчики уж тем более отказываются передавать управление своим самолётом какому-то прибору на основе микрочипов и доверять ему свои жизни. И тем не менее внутри корпуса третьего «Ками» было обнаружено тело пилота, сжимавшего руками штурвал. Комиссия не пришла к определённому заключению, хотя все указывало именно на ошибку в системе компьютерного обеспечения. Глупая и возмутительная причина, приведшая к потере двух незаменимых самолётов, несмотря на то что подобные прецеденты уже были в пору общего увлечения компьютерами. А пока возникла ситуация, при которой можно было вести постоянное воздушное патрулирование только двумя самолётами, в то время как третий будет находиться на земле в постоянной готовности к немедленному взлёту.
   Спутники электронной разведки, пролетающие над Японией, отметили, что патрулирование трех самолётов раннего радиолокационного обнаружения продолжается. Обслуживающий персонал разведслужбы ВВС и Агентства национальной безопасности начал проявлять беспокойство: а вдруг ВВС Японии пренебрегут правилами эксплуатации воздушных судов? Однако, проверив время, в Америке поняли, что ситуация прояснится через шесть часов. А пока разведывательные спутники продолжали полет, регистрируя электронные излучения.
   Джексона сейчас интересовала другая информация, полученная со спутников. Предполагалось, что на Сайпане базируется сорок восемь истребителей, а ещё шестьдесят четыре находятся на Гуаме, на бывшей базе ВВС США Андерсен, где две широкие взлётно-посадочные полосы и огромные подземные хранилища для горючего легко могут принять такое количество самолётов. Эти два острова находились на расстоянии ста двадцати миль друг от друга. Кроме того, нужно было принять во внимание и аэродромы рассредоточения, построенные командованием стратегической авиации на островах в разгар холодной войны! На закрытом северо-западном аэродроме Гуама имелись две параллельные взлётно-посадочные дорожки, по-прежнему пригодные для использования, а в центре острова располагался международный аэропорт Аганья. Кроме того, на острове Рота находился гражданский аэродром, ещё одна заброшенная авиабаза на острове Тиниан и на Сайпане вдобавок к действующему аэропорту — авиабаза Коблер. Как ни странно, японцы не обратили внимания на все эти аэродромы, за исключением авиабазы Коблер. Более того, судя по информации, полученной со спутников, на острове Тиниан вообще не высаживались японские войска — по крайней мере на космических фотографиях не было видно тяжёлых военных машин. Наверно, там всё-таки есть части с лёгким стрелковым вооружением, подумал Джексон, их поддерживают вертолёты с Сайпана — эти два острова разделял узкий пролив.
   Больше всего адмирала Джексона беспокоили сто двенадцать японских истребителей. Их наверняка поддерживают самолёты дальнего радиолокационного обнаружения Е-2, а также вертолёты, повсюду следующие за армией. Значит, истребители F-15 и F-3 защищены противовоздушной обороной, состоящей из батарей ракет «земля — воздух» и зенитных артиллерийских установок. Одному авианосцу будет нелегко справиться со всем этим, даже принимая во внимание предложение Бада Санчеса изменить состав самолётов палубной авиации, что заметно увеличивало их ударную силу. Но ключ к решению этой проблемы заключался, однако, не в том, чтобы наносить удары по физической мощи противника. Нет, нужно подавить его сознание, что являлось постоянным сопутствующим фактором войны, который люди на протяжении столетий поочерёдно познают, а потом вдруг забывают. Он надеялся, что выбрал правильную линию поведения. Но даже в этом случае предстояло сначала сделать кое-что ещё.

* * *

   Полиция так и не пришла, что несколько удивило Кларка, может быть, снимки показались им полезными… впрочем, вряд ли. Как бы то ни было, американцы не остались в отеле достаточно долго, чтобы выяснить причину такого безразличия. Они сели в свой арендованный автомобиль и последний раз посмотрели на обуглившееся пятно перед началом посадочной полосы как раз в тот момент, когда первый из трех самолётов раннего радиолокационного обнаружения благополучно — ко всеобщему облегчению — приземлился на авиабазе. А спустя час взлетели уже не три, а только два Е-767. Это указывало на то, надеялся Кларк, что их кровавая операция принесла свои плоды. Успешные результаты были уже подтверждены средствами космической разведки, и это открыло зелёный свет для начала следующей операции, о которой ни один из сотрудников ЦРУ, находившихся в Японии, не имел представления.
   Самое трудное все ещё заключалось в том, чтобы поверить в происходящее. Издающаяся на английском языке газета, которую они купили перед завтраком в вестибюле отеля, напечатала на первой странице новости, почти не отличные от тех, что они узнали в первый день по приезде в Японию. Две статьи касались положения на Марианских островах и ещё две — переговоров в Вашингтоне, однако остальной материал был посвящён экономическим новостям, а в передовой говорилось о необходимости восстановления нормальных отношений с Америкой, даже если придётся пойти на определённые уступки в вопросах торговли. Не исключено, что создавшаяся ситуация казалась слишком невероятной, и мало кто понимал серьёзность положения, хотя в значительной степени это объяснялось строгостями цензуры. Так, нигде все ещё не упоминалось о ядерном оружии, утаённом Японией. Судя по всему, кто-то вёл очень хитрую или, может быть, очень глупую игру. Не исключено, что налицо элементы и того и другого, в зависимости от оборота событий. Джон и Динг пришли к заключению, что все это по меньшей мере непонятно и бессмысленно и тем более малоутешительно для семей тех, кто уже погибли в этом конфликте как с американской, Так и с японской стороны. Даже в ходе удивительно эмоциональной войны за Фолклендские острова обе стороны выплёскивали массу пламенной риторики, а сейчас создавалось впечатление, будто принято решение следовать мысли Клаузевица[22] с той лишь разницей, что война является продолжением экономики, а не политики, и бизнес, хотя и сопровождается ожесточённой конкуренцией, всё-таки выглядит намного цивилизованнее, чем действия, ведущиеся на политической арене. Но факт безумия бросался в глаза. Дороги были переполнены людьми, занятыми своими повседневными делами, и, хотя кое-кто с удивлением поглядывал на обгоревшие остатки самолётов за оградой авиабазы, рядовые японцы перед лицом мира, который переворачивался вверх дном, старались держаться своей ежедневной рутины, переложив непонятные им заботы о судьбе страны на тех, кто, в свою очередь, удивлялись, почему никто не замечает трагического поворота событий.
   Вот я, думал Кларк, иностранный разведчик с документами и легендой журналиста из третьей страны, занимаюсь тем, что категорически запрещено Женевским протоколом, касающимся ведения военных действий, что уже само по себе отвергается цивилизованным миром. Меньше двенадцати часов назад он участвовал в убийстве пятидесяти человек, а теперь сидит за рулём арендованного автомобиля и возвращается в столицу враждебного государства, больше всего беспокоясь о том, чтобы ехать по левой стороне дороги, избегая столкновений с остальными машинами, водители которых считали, что, если перед каким-то автомобилем возникает свободное пространство больше десяти футов, это значит, что его владелец задремал за рулём и в это пространство следует немедленно влезать.
   Все это изменилось за три квартала до отеля, когда Кларк заметил автомобиль с опущенным на пассажирской стороне защитным щитком, припаркованный против движения. Это означало, что Кимура требует немедленной встречи. Срочность сигнала как-то приободрила Кларка, убедила его, что происходящее не является странным сном. Их жизнь снова подвергалась опасности. По крайней мере опять появилась какая-то реальность.

* * *

   Лётные операции начались сразу после восхода солнца. Четыре эскадрильи истребителей F-14 «томкэт» и ещё четыре F/A-18 «хорнет» вместе с четырьмя «хокаями» Е-ЗС уже находились на палубе авианосца. Самолёты поддержки базировались в настоящее время на Мидуэе, и боевая авианосная группа, состоящая из одного «Джонни Реба», при продвижении на запад пока в качестве вспомогательных аэродромов будет пользоваться островами Тихого океана.
   Прежде всего начали тренировки по дозаправке в полёте, осуществляемые воздушными заправщиками, которые сопровождали флот. Как только корабли миновали Мидуэй, в воздух поднялись четыре истребителя, составляющие прикрытие, хотя и без обычной поддержки со стороны самолётов раннего радиолокационного обнаружения, которые издавали массу электронных шумов, в то время как главной задачей боевой группы было оставаться незамеченной, хотя в случае с «Джонни Ребом» речь шла о том, чтобы сделать невидимым корабль размером с небольшой остров.
   Санчес находился в центре управления лётными операциями. Его задача заключалась в том, чтобы превратить битву между двумя равными по силе противниками в сражение, где один будет намного сильнее другого. Сама мысль о честном сражении казалась чуждой не только ему, но и любому другому офицеру. Стоило только оглянуться по сторонам, чтобы понять причину. Он. знал своих людей и переживал за них. Что касается японских лётчиков, самолёты которых располагались на островах Марианской гряды, их Санчес не знал, и это было для него главным. Вполне возможно, что и они тоже люди. Может быть, у них тоже есть жены, дети, дома, автомобили и всё остальное, как и у парней, одетых в форму Военно-морского флота США, но для командира группы палубной авиации это не имело значения. Санчес никогда не станет поощрять или разрешать такие жестокости, встречающиеся только в кино, как напрасную трату боеприпасов для расстрела вражеских лётчиков, спускающихся на парашютах, — в любом случае попасть в них из быстро летящего реактивного истребителя не так уж просто, — но он должен сбить их самолёты, а в эпоху ракет это почти всегда означало, что у пилота не будет возможности катапультироваться.
   К счастью, в современном воздушном бою редко приходится видеть цель иначе, чем далёкую точку, с которой перед пуском ракеты нужно совместить кружок радиолокационной системы наведения. Ввиду этого все становилось намного проще, а если из дымного облака разлетающихся обломков появлялся раскрывшийся парашют — ну что ж, какой смысл преследовать его, раз враг уже утратил способность угрожать американским истребителям.

* * *

   — Кога исчез, — сказал им Кимура. Голос его был полон тревоги, а лицо побледнело.
   — Арестован? — спросил Кларк.
   — Не знаю. У вас мог оказаться наш осведомитель?
   Лицо Джона приняло угрожающее выражение.
   — Вы знаете, как мы поступаем с предателями? — Наступило молчание. Все это знали. — Моя страна тоже заинтересована в его благополучии, приятель. Мы сейчас же займёмся этим. А теперь идите.
   Чавез посмотрел ему вслед и заговорил, лишь когда фигура японца исчезла вдали.
   — Утечка информации?
   — Возможно. Не исключено также, что те, кто руководят происходящими событиями, опасаются вмешательства лидеров оппозиции, полагая, что это может помешать им. — А теперь я превратился в политического аналитика, подумал Джон. Ничего особенного, аккредитованный журналист агентства «Интерфакс». — Как ты думаешь, Евгений, а не зайти ли нам в наше посольство?
   Щеренко собирался отправиться на совещание, когда у дверей его кабинета появились двое. Подумать только, мелькнуло у него в голове, два агента ЦРУ входят в российское посольство для встречи с резидентом службы внешней разведки. Следующей мыслью было — а что их вынудило прийти сюда?
   — Что-то случилось? — спросил он.
   — Исчез Кога, — ответил Кларк.
   Майор Щеренко сел и жестом пригласил гостей последовать его примеру. Ему не понадобилось напоминать им о необходимости закрыть дверь.
   — Это могло произойти по ряду случайных причин, — продолжил Кларк, — но не исключена вероятность утечки информации.
   — Не думаю, чтобы на это отважилось Следственное управление общественной безопасности — даже по прямому приказу Гото. Без веских доказательств его арест будет слишком походить на политическое преследование. Насколько хорошо вы знакомы с политической ситуацией в Японии?
   — Проинформируйте нас, — попросил Кларк.
   — Положение весьма запутанное, я имею в виду на правительственном уровне. Гото руководит правительством, но поступающая к нему информация становится достоянием всего лишь нескольких избранных министров. Его коалиция по-прежнему очень шаткая. Кога пользуется всеобщим уважением, он слишком популярен, чтобы решились открыто арестовать его. — По крайней мере так мне кажется, подумал Щеренко, но промолчал. Две недели назад он был уверен в этом, однако теперь его уверенность заметно поколебалась. Казалось, он сумел убедить американцев..
   Кларк на мгновение задумался.
   — Постарайтесь разыскать его, Борис Ильич. Он нужен и вам и нам, — предложил он.
   — А вы не могли скомпрометировать Когу? — спросил русский разведчик.
   — Нет, ни в коем случае. Мы посоветовали ему вести себя как обычно — и к тому же он принимает нас за русских. Я получил указание всего лишь прощупать его. Нельзя пытаться направлять действия такого человека — это слишком рискованно. А вдруг он ощутит прилив патриотизма и прикажет нам убираться? Когда имеешь дело с подобными людьми, лучше всего полагаться на их здравый смысл.
   Щеренко снова подумал о том, что досье на этого человека, находящееся в Москве, правильно оценивает его возможности. У Кларка действительно отличная подготовка разведчика. Майор молча кивнул, ожидая, что ещё скажет американец.
   — Если у вас есть каналы в Следственном управлении общественной безопасности, нужно немедленно выяснить, арестовывали они его или нет, — закончил Кларк.
   — А если он арестован?
   Кларк пожал плечами.
   — Тогда вам придётся принять решение, сможете ли вы освободить его. Только вы в силах это сделать. Мы ничем не можем вам помочь. Но если его захватил кто-то другой — ну что ж, в этом случае и мы, возможно, сумеем предпринять что-то.
   — Мне нужно связаться с Москвой.