Клэнси Том. Долг чести

   — Театральное представление года выборов, — проворчал Джек.
   — А мы? — спросила Кэти.
   — Все вместе вы будете выглядеть образцовой американской семьёй, — заметил Эл.
   — Не знаю, почему это так мне нравится, — добродушно пробормотал Феллоуз. — В ноябре это поставит нас в сложное положение. Тебе это приходило в голову?
   — Извини, Сэм, я как-то даже не подумал, — смущённо ответил Джек.
   — Вот этот закуток был моим первым кабинетом, — сказал Трент, открывая дверь в помещение из нескольких комнат на первом этаже, где он провёл десять сроков пребывания в Конгрессе. — Я сохраняю его за собой — на счастье. Располагайтесь здесь и чувствуйте себя как дома. — Один из помощников Трента вошёл с подносом, на котором стояли бутылки с лимонадом и ведёрко со льдом, и поставил его на стол под бдительным взглядом телохранителей Райана. Андреа Прайс снова стала развлекать детей. Со стороны это могло показаться непрофессиональным, хотя на самом деле она поступала совершенно правильно. Дети должны хорошо чувствовать себя с ней, и Андреа уже завоевала их доверие.
   Лимузин президента Дарлинга прибыл без инцидентов. Телохранители проводили его в служебный кабинет спикера рядом с залом заседаний и он снова прочитал текст выступления. «Жасмин», миссис Дарлинг, со своей охраной поднялась на галерею для зрителей. К этому времени зал был уже наполовину полон. Здесь не принято было задерживаться — единственное место, куда конгрессмены приходили без опозданий. Они собрались небольшими группами и вошли, придерживаясь партийного членства. Места представителей двух партий разделяла невидимая, но вполне реальная граница. Все девять членов Верховного суда, все члены кабинета министров, находящиеся в данный момент в городе (двое отсутствовали) и члены Объединённого комитета начальников штабов в парадных мундирах, украшенных разноцветными наградами и знаками отличия, разместились в первом ряду. Затем места заняли руководители независимых правительственных агентств. Билл Шоу, глава ФБР. Председатель Федеральной резервной системы. Наконец подошло время приступать к делу под бдительными и беспокойными взглядами сотрудников служб безопасности.
   Все семь крупнейших телевизионных компаний прекратили свои передачи. Ведущие появились на экранах и объявили, что сейчас выступит президент. Это предоставило возможность миллионам телезрителей поспешить в кухни и приготовить сандвичи, не упустив при этом ничего важного.
   Мажордом Конгресса, обладатель одной из самых привлекательных синекур в стране — высокое жалованье и никаких обязанностей, — прошёл до середины прохода между рядами и объявил грохочущим басом:
   — Господин спикер, прибыл президент Соединённых Штатов.
   Роджер Дарлинг появился в зале палаты представителей и пошёл по проходу, то и дело останавливаясь, чтобы пожать руки. Под мышкой он держал красную кожаную папку с текстом своего выступления на случай, если выйдет из строя аппарат «бегущей строки» на трибуне, по которому президент будет читать речь. Раздались аплодисменты, оглушительные и искренние. Даже представители оппозиционной партии признавали, что Дарлинг сдержал данное им обещание соблюдать, ограждать и защищать Конституцию Соединённых Штатов, и хотя политика представляла собой могучую силу, в зале ощущался дух чести и патриотизма, особенно сильный в такие моменты. Дарлинг подошёл к сцене, поднялся на возвышение, и в это мгновение наступила очередь спикера палаты представителей исполнить свой церемониальный долг.
   — Достопочтенные члены Конгресса! Имею честь представить вам президента Соединённых Штатов.
   И снова разразилась буря аплодисментов. На этот раз обе партии соревновались между собой, кто сумеет хлопать и приветствовать дольше и громче.
   — А теперь не забудь, как ты должен…
   — О'кей, Эл, все помню. Я вхожу в зал, председатель Верховного суда произносит слова клятвы, я повторяю их за ним и занимаю своё место. От меня требуется только одно — повторять то, что мне будут говорить. — Райан сделал пару глотков кока-колы и вытер потные ладони о брюки. Агент Секретной службы заметил его нервный жест и передал полотенце.

* * *

   — Центр управления полётами Вашингтона, говорит борт КЛМ шесть-пять-девять. У нас на борту случилось серьёзное происшествие, сэр. — Голос пилота звучал отрывисто и чётко, как принято во время переговоров в гражданской авиации, особенно в момент, когда речь идёт о жизни и смерти.
   Авиадиспетчер, который управлял воздушным движением и находился в центре контроля за полётами недалеко от Вашингтона, обратил внимание на буквенно-цифровое обозначение на своём экране, только что резко увеличившееся в размерах, и включил микрофон. На дисплее появились цифры курса, скорости и высоты. У авиадиспетчера создалось впечатление, что авиалайнер быстро теряет высоту.
   — Борт шесть-пять-девять, говорит центр Вашингтона. Сообщите о своих намерениях, сэр.
   — Центр, это шесть-пять-девять, произошёл взрыв первого двигателя. Двигатели один и два отключены. Под угрозой прочность корпуса. Резко ухудшилась управляемость. Прошу разрешения на срочную посадку в аэропорту Балтимора.
   Диспетчер обернулся и подал знак старшему смены, который тут же подошёл и встал за спиной.
   — Одну минуту. Кто это? — Он запросил компьютер и не нашёл никаких сведений о КЛМ-659. Диспетчер включил радио.
   — Шесть-пять-девять, прошу опознание. На этот раз в ответе звучала паника.
   — Центр Вашингтона, говорит борт КЛМ шесть-пять-девять, 747-й, чартер, направляющийся в Орландо, скорость триста узлов, — донёсся голос. — Повторяю: два двигателя вышли из строя, повреждено левое крыло и фюзеляж. Снижаюсь с высоты один-четыре тысячи футов. Прошу немедленно обеспечить радиолокационную проводку в Балтимор, приём!
   — С этим нельзя шутить, — обеспокоенно произнёс старший смены. — Веди его и сажай.
   — Слушаюсь, сэр. 747-й шесть-пять-девять. Радиолокационный контакт установлен. Вы спускаетесь с высоты один-четыре тысячи футов, скорость триста узлов. Поворачивайте налево на курс два-девять-ноль и продолжайте спуск.
   — Борт шесть-пять-девять, продолжаю спуск, поворачиваю налево, на курс два-девять-ноль, — ответил Сато. Английский служил международным языком авиационных пассажирских перевозок, а он превосходно говорил по-английски. Итак, пока все идёт хорошо. У него на борту осталось больше половины запаса топлива, а лететь оставалось, по данным Глобальной спутниковой навигационной системы на своём экране, не больше сотни миль.
   В международном аэропорту Балтимора немедленно была приведена в готовность станция пожаротушения, расположенная рядом со зданием главного терминала. Работники аэропорта, обычно выполняющие другие обязанности, бежали или ехали к станции, а тем временем авиадиспетчеры решали, какие самолёты успеют посадить, прежде чем авиалайнер, совершающий аварийное приземление, приблизится к аэродрому, и тогда остальные самолёты придётся пустить на новый круг. Как во всех крупных аэропортах, у них были разработаны правила действий при нештатных ситуациях. Были оповещены полиция и другие службы, и буквально сотни людей немедленно оторвались от телевизионных экранов.

* * *

   — Я хочу рассказать вам жизненную историю американского гражданина, сына офицера полиции, бывшего лейтенанта морской пехоты, получившего тяжёлую травму во время тренировочного полёта, преподавателя истории, члена американского финансового сообщества, мужа и отца, патриота, государственного служащего и настоящего героя нашей страны, — донёсся из телевизора голос президента. Райан поёжился, услышав это, особенно когда раздались аплодисменты. Телевизионные камеры показали крупным планом лицо министра финансов Фидлера, рассказавшего группе журналистов, освещающих экономические вопросы, о роли Джека в ликвидации биржевого краха на Уолл-стрите. Хлопал даже Бретт Хансон, причём совершенно искренне.
   — Я знаю, Джек, ты всегда смущаешься, когда слышишь такое о себе, — улыбнулся Трент.
   — Многие из вас знакомы с ним, многие работали рядом. Сегодня я беседовал с некоторыми сенаторами. — Дарлинг сделал жест в сторону руководителей как меньшинства, так и большинства в Сенате. Оба улыбнулись и посмотрели в телевизионные камеры. — И теперь, с вашего разрешения, я хочу представить вам Джона Патрика Райана, которого выбрал для исполнения обязанностей вице-президента Соединённых Штатов. Я прошу членов Сената одобрить его кандидатуру сегодня вечером.
   — Но все это в высшей степени необычно, — заметил комментатор, когда два сенатора встали и направились к трибуне.
   — Президент Дарлинг отлично подготовился, — объяснил эксперт по политическим вопросам. — Джек Райан ни у кого не может вызвать возражений, а поддержка обеих партий…
   — Господин президент, господин спикер, члены Сената, наши друзья и коллеги из палаты представителей, — начал лидер большинства. — Нам с лидером меньшинства в Сенате доставляет огромное удовлетворение…
   — А вы уверены, что все это юридически правильно? — недоверчиво спросил Джек.
   — В Конституции говорится, что кандидатура вице-президента должна быть одобрена Сенатом. В ней не сказано каким образом, — заметил Сэм Феллоуз.

* * *

   — Центр управления Балтимора, говорит борт шесть-пять-девять. У меня возникли новые трудности.
   — 747-й шесть-пять-девять, в чём дело, сэр? — спросил авиадиспетчер аэропорта Балтимора. Он уже заметил что-то странное в поведении самолёта на экране. Приближающийся авиалайнер не отреагировал на данную минуту назад команду. Диспетчер вытер вспотевшие руки и подумал, а удастся ли им вообще благополучно посадить его.
   — Управление затруднено… не уверен, что смогу дотянуть… Балтимор, я вижу посадочные огни в направлении на час… я плохо знаком с этим районом… теряю мощность…
   Авиадиспетчер проверил курс полёта авиалайнера и спроецировал его дальше.
   — 747-й шесть-пять-девять, перед вами база ВВС Эндрюз. У них там две хорошие посадочные дорожки. Сможете повернуть к Эндрюз?
   — Говорит шесть-пять-девять, думаю, что смогу.
   — Приготовьтесь. — У центра управления полётами был прямой канал связи с базой ВВС. — Эндрюз, вы можете…
   — Мы следим за происходящим, — послышался голос военного диспетчера на базе Эндрюз. — Нас предупредил центр Вашингтона. Вам нужна помощь?
   — Можете принять его?
   — Да.
   — 747-й шесть-пять-девять, это Балтимор. Дальнейшее управление будет осуществлять Эндрюз. Поворачивайте направо на курс три-пять-ноль… сможете, сэр?
   — Пожалуй, смогу. Пожар потушен, но гидравлика перестаёт действовать, должно быть, двигатель…
   — КЛМ 747-й шесть-пять-девять, это центр управления Эндрюз. Вижу вас на экране радиолокатора. Вы в двадцати пяти милях, летите по курсу три-четыре-ноль на высоте четыре тысячи футов и снижаетесь. Дорожка ноль-один-левая готова принять вас, и наши пожарные машины уже заняли позицию, — сообщил капитан ВВС. Он успел нажать кнопку аварийной сигнализации, и хорошо подготовленный персонал действовал быстро и умело. — Поворачивайте направо на курс ноль-один-ноль и продолжайте снижение.
   — Шесть-пять-девять, — послышался единственный ответ. Ирония судьбы заключалась в том, что Сато никогда не узнает этого. Несмотря на то что на авиабазе ВВС Эндрюз, на базе ВВС Лэнгли, на испытательном лётном центре морской авиации на реке Патьюксент и на базе Оушиэния находилось множество истребителей, причём все в пределах сотни миль от Вашингтона, никому не пришло в голову сделать так, чтобы этой ночью над столицей постоянно барражировали перехватчики. Все его манёвры и ловкая ложь совсем не требовались. Сато вёл самолёт на предельно малой скорости, чтобы создать впечатление повреждённого «джамбо», причём его постоянно направлял к цели отлично обученный и опытный американский авиадиспетчер, озабоченный мнимой аварией. Тем хуже для него, подумал Сато.

* * *

   — Да!
   — Кто против? — Наступила непродолжительная тишина, и затем разразились аплодисменты. Спикер палаты представителей встал.
   — Пусть мажордом введёт в зал вице-президента, чтобы он мог должным образом произнести присягу.
   — Это знак для тебя. Желаю удачи, — заметил Трент, поднимаясь и направляясь к двери. Агенты Секретной службы выстроились вдоль коридора, ведя процессию к тоннелю, соединяющему это здание с Капитолием. Спустившись в него, Райан посмотрел вдоль уходящего вдаль тоннеля со стенами, окрашенными в отвратительно желтоватый цвет и разрисованными, как ни странно, приходящими на экскурсии школьниками.

* * *

   — Не вижу, какие у него могут быть повреждения — нет ни дыма ни огня. — Авиадиспетчер направил бинокль на приближающийся самолёт. Сейчас он находился всего в одной миле от аэродрома. — У него поднято шасси, поднято шасси!
   — Шесть-пять-девять, вы не опустили шасси, не опустили шасси!
   Сато мог ответить на испуганный возглас, но решил промолчать. По сути дела всё было уже решено. Он сдвинул вперёд сектор газа, ускорив авиалайнер с посадочной скорости в сто шестьдесят узлов и все ещё сохраняя прежнюю высоту в тысячу футов. Теперь он отчётливо видел цель, и сейчас оставалось лишь одно — повернуть налево на сорок градусов. И в это мгновение Сато включил навигационные огни, осветив стилизованного красного журавля на вертикальном стабилизаторе.
   — Что происходит, черт побери?
   — Это не КЛМ! Смотрите! — указал младший авиадиспетчер. Прямо над полем аэродрома огромный «Боинг-747» резко повернул налево, явно находясь в уверенных руках опытного пилота и повинуясь каждой его команде, и все четыре реактивных двигателя взревели на полной мощности. Диспетчеры переглянулись, сразу вообразив, что сейчас произойдёт, и понимая своё бессилие предотвратить катастрофу. Капитан ВВС вызвал по телефону командира авиабазы, но это была простая формальность, которая никак не могла повлиять на дальнейшее развитие событий. Затем военные авиадиспетчеры на всякий случай оповестили Первую вертолётную эскадрилью. После этого им ничего не оставалось, как сидеть и беспомощно наблюдать за развитием драмы, об исходе которой они уже догадывались. Для её завершения понадобится чуть больше минуты.
   Сато часто бывал в Вашингтоне и объехал его по всем обычным туристским маршрутам, несколько раз посетив здание Капитолия. Какое безобразное архитектурное сооружение, в который раз подумал он, видя, как Капитолий становится все больше и больше, вырастая у него на глазах. Капитан чуть исправил курс, и теперь гигантский самолёт с рёвом мчался вдоль Пенсильвания-авеню, пересекая реку Анакостия.
   Зрелище было настолько ужасным, что агента Секретной службы, стоящего на крыше здания палаты представителей, сковал паралич, но только на мгновение. Он тут же упал на колени и отстегнул застёжки на длинной пластмассовой коробке.
   — Немедленно уводите «Десантника»! — истошно выкрикнул он в микрофон, прикреплённый к груди, доставая «стингер».
   — Действуйте! — закричал другой агент настолько громко, что оглушил сотрудников охраны. Простое слово, но для агентов Секретной службы оно означало, что президента необходимо увести, где бы он ни находился. Мгновенно телохранители, подготовленные ничуть не хуже футболистов Национальной лиги, взялись за дело, даже не задумываясь, откуда исходит опасность. На галерее для зрителей, расположенной над залом, охране первой леди пришлось пробежать более короткое расстояние, и, хотя одна из агентов споткнулась на ступеньке, она сумела схватить Энн Дарлинг за руку и потащить её за собой.
   — В чём дело? — Лишь одна Андреа Прайс задала вопрос в тоннеле. Остальные телохранители, окружающие семью Райана, мгновенно выхватили оружие — главным образом пистолеты, хотя у двоих в руках оказались автоматы, — и окинули взглядом пустое пространство коридора в поисках опасности.
   — Порядок!
   — Порядок!
   — Порядок!
   В зале к трибуне бросилось шестеро агентов, они оглядывались по сторонам с пистолетами в руках. Миллионы телезрителей навсегда запомнят этот момент. Президент Дарлинг ошеломлённо посмотрел на старшего телохранителя и услышал от него умоляющий возглас бежать из зала как можно быстрее.
   Агент, стоявший на крыше здания, в рекордно короткое время успел поднести к плечу «стингер», и отчётливые «бип-бип», донёсшиеся из механизма наведения, означали, что цель обнаружена. В следующую секунду он нажал на кнопку пуска, отдавая себе отчёт в том, что это уже не имеет никакого значения.

* * *

   Динг Чавез сидел на диване, держа руку Пэтси — у неё на пальце уже красовалось кольцо, — когда увидел бегущих людей с пистолетами в руках. Профессиональный солдат, он наклонился поближе к экрану в поисках опасности, не увидел её, но даже при этом понял, что случилось нечто чудовищное.

* * *

   Яркая вспышка ослепила Сато, и он отпрянул скорее от неожиданности, чем от страха, когда увидел, что к левому ближнему двигателю мчится ракета. Взрыв оказался поразительно громким, и раздавшиеся сигналы тревоги известили его, что двигатель уничтожен. Но сейчас Сато находился всего в тысяче метров от белоколонного здания. Самолёт вздрогнул, накренился, и его чуть повело влево. Капитан автоматически выровнял лайнер и спикировал на южную сторону белого здания, где помещалось американское правительство. Да, сейчас все собрались здесь — президент, парламент, министры. Сато выбрал точку удара с такой же тщательностью, с какой обычно выбирал момент посадки, и в последнее мгновение успел подумать, что если американцы могли уничтожить его семью и опозорить страну, где он родился, то по крайней мере они жестоко заплатят за это. Он направит самолёт таким образом, чтобы удар пришёлся чуть выше середины здания, над каменными ступенями. Да, так будет лучше всего…
   Почти трехсоттонный самолёт с больше чем полуполными баками врезался в стену на скорости, превышающей триста узлов. В момент удара он развалился на части. Авиалайнер был ничуть не прочнее птицы, но огромная скорость и масса вдребезги разнесли колонны у входа. Затем последовала очередь самого здания. Как только рухнули крылья, четыре двигателя, самые массивные части самолёта, пробили стены, причём один из них взорвался внутри зала заседаний палаты представителей. Капитолий был построен в эпоху, когда камень, уложенный на камень, считался самым прочным и надёжным способом постройки, и потому в его стенах не было стальной арматуры, которая могла бы придать ему дополнительную жёсткость. Вся сторона здания, куда врезался самолёт, рассыпалась, превратившись в щебень, который разлетелся по сторонам, однако самое страшное произошло через одну-две секунды, когда крыша, лишившись структурной опоры, рухнула на головы девятисот человек, находившихся в этот момент в помещении зала заседаний, а сотня тонн горючего, превратившегося во взрывчатую смесь, заполнила воздух внутри здания. Через мгновение она воспламенилась, и гигантский огненный шар поглотил все. Раскалённые языки пламени вырвались наружу, послав одновременно ударную волну по всему сооружению, даже в подвальные помещения.
   От силы удара все, кто находились в подземном тоннеле, упали на колени, и теперь агенты Секретной службы были на грани паники. Первым инстинктивным движением Райана было схватить младшую дочь, затем он опрокинул на пол остальных детей и прикрыл собственным телом. Едва он успел упасть, как что-то заставило его поднять голову и посмотреть в северную часть тоннеля. Он увидел, что оттуда стремительно приближается оранжевый огненный шар. Не было времени даже на то, чтобы произнести хотя бы слово. Он прижал к полу голову жены, и тут же на них свалились ещё два тела агентов Секретной службы. Пламя неслось к лежащим людям, но оно уже истощило запас кислорода в тоннеле и неожиданно взвилось вверх, к потолку, высасывая воздух из здания, где уже остались одни мёртвые тела.
   Огненный ураган остановился меньше чем в сотне футов от Райана и повернул обратно с такой же быстротой, с какой мчался вперёд, а потом устремился в другую сторону. Откуда-то сорвало с петель дверь, и её понесло на них, но, к счастью, смертоносный предмет промчался мимо. Маленькая Кэти закричала от ужаса и боли под весом навалившихся на неё тел. Кэролайн испуганно посмотрела на Джека.
   — Бежим! — крикнула Андреа Прайс, мгновенно отреагировав на создавшийся благоприятный момент. Агенты тут же подняли с пола домочадцев Райана и полуповели-полупотащили их обратно к зданию Лонгуорта, предоставив обоим бывшим здесь конгрессменам возможность спасаться самим. На это потребовалось меньше минуты, а затем специальный агент Прайс снова первой задала вопрос:
   — Господин президент, с вами все в порядке?
   — Какого черта… — Райан посмотрел вокруг, ища детей. Их одежда была растерзанной и грязной, но в остальном они казались невредимыми. — Кэти?
   — Я здесь, Джек. Как ты? — Она тут же посмотрела на детей, как это уже однажды случилось в Лондоне. — Дети не пострадали. — В это мгновение послышался сокрушительный грохот, от которого содрогнулась земля, и маленькая Кэт снова закричала от ужаса.
   — Прайс вызывает Уолкера, — крикнула в микрофон специальный агент. — Прайс Уолкеру — кто-нибудь, отзовитесь!
   — Прайс, говорит «Карабин-три». Все погибли, только что рухнул купол. Как «Фехтовальщик»?
   — Что произошло, чёрт возьми? — хрипло выдохнул Сэм Феллоуз, поднимаясь с колен. У Прайс не было времени даже отреагировать на вопрос.
   — Да, подтверждаю, с «Фехтовальщиком», «Хирургом» и — черт, у нас нет ещё даже кличек для них — и с детьми все в порядке. — Даже она понимала, что это явное преувеличение. Поток воздуха все ещё мчался по тоннелю, раздувая пожар, бушующий в здании Капитолия.
   Теперь агенты постепенно приходили в себя. Они все ещё сжимали в руках оружие, и, появись сейчас в тоннеле хотя бы уборщик, его жизни угрожала бы серьёзная опасность. Однако один за другим они начинали спокойнее дышать, все больше концентрируя внимание на выполнении своих обязанностей.
   — Идём туда! — Прайс указала пистолетом, который продолжала сжимать в обеих руках. — «Карабин-три», приведи машину к юго-западному углу Лонгуорта — немедленно!
   — Исполняю.
   — Билли, Фрэнк — к выходу! — скомандовала она. Джек не знал, является ли она старшим агентом его охраны, но остальные телохранители не возражали ей. Все устремились к концу туннеля. Трент и Феллоуз молча наблюдали за происходящим, показывая жестами, чтобы остальные заботились о Райане.
   — Здесь свободно! — донёсся возглас агента с автоматом «узи» в руках из дальнего конца тоннеля.
   — С вами все в порядке, господин президент?
   — Одну минуту, а как с…
   — «Десантник» погиб, — бесстрастно произнесла Прайс. Остальные агенты слышали по радио те же переговоры и окружили Райана тесным кольцом. Он всё ещё не пришёл в себя.
   — У входа стоит «сабербан» — выкрикнул Фрэнк. — Поехали!
   — О'кей, сэр, сейчас наша задача — увезти вас отсюда как можно быстрее. Прощу следовать за мной, — сказала Андреа Прайс, опуская пистолет.
   — Подождите минуту, что вы говорите? Президент, его жена, Элен…
   — «Карабин-три», говорит Прайс. Кто-нибудь сумел спастись?
   — Никакой надежды, Прайс. Никакой надежды, — донёсся голос снайпера.
   — Господин президент, мы обязаны отвезти вас в безопасное место. Прошу следовать за мной.
   Оказалось, что у входа их ждут два бронированных микроавтобуса. Джека силой отделили от семьи и втолкнули в первый.
   — А моя семья? — настаивал он, оглядываясь на пылающие развалины того, что всего четыре минуты назад было символом американской демократии. — Милосердный Боже …
   — Мы отвезём их в… отвезём…
   — Доставьте их в казармы морской пехоты на углу Восьмой улицы и Эй-авеню. Я хочу, чтобы вокруг них находились морские пехотинцы, понятно? — Позднее Райан вспомнит, что первый приказ в качестве президента пришёл из его далёкого прошлого.
   — Слушаюсь, сэр. — Прайс включила микрофон. — «Хирург» и дети следуют на Восьмую и Эй-авеню. Передайте морской пехоте об их прибытии!
   Машина Райана устремилась вниз по Нью-Джерси-авеню, прочь от развалин Капитолия, заметил он. При всей своей великолепной подготовке агенты Секретной службы старались сейчас всего лишь как можно быстрее уехать подальше от места катастрофы.
   — Поворачивайте на север, — распорядился Джек.
   — Сэр, Белый дом…
   — Сейчас нужно место, где есть телекамеры. Кроме того, понадобится и судья. — Эта мысль пришла ему в голову не благодаря рассудку или глубокому анализу, понял Джек. Она просто пришла сама собой.
   «Шеви сабербан» проехал на запад, прежде чем свернуть к северу и описать петлю у Юнион-стейшн. Улицы кишели полицейскими и пожарными машинами. Вертолёты, поднявшиеся с авиабазы ВВС Эндрюз, барражировали над головой, скорее всего чтобы не подпускать сюда вертушки прессы. Райан вышел из машины без посторонней помощи и в тесном кольце телохранителей направился ко входу в здание, где размещалась компания Си-эн-эн. Оно просто оказалось ближе других. То и дело прибывали новые агенты Секретной службы. Теперь их стало так много, что Райан ощутил себя в безопасности, сознавая, сколь обманчиво это чувство. Его провели наверх, в комнату ожидания, и через несколько минут появился агент в сопровождении незнакомого мужчины.