Клэнси Том. Долг чести

   — Теперь Россия, — произнёс Райан, переходя к следующему вопросу.

* * *

   Инженер космодрома Йошиноби знал, что не он первый обратил внимание на красоту зла. И, уж конечно, первым, кто сделал это, не мог быть японец, представитель страны, где стремление к совершенству началось скорее всего с той заботы и того внимания, которое уделялось изготовлению метровых двуручных мечей катана — оружия самураев. Их лезвия бесконечно долго отбивали молотом, переворачивали, отбивали снова и переворачивали опять, десятки раз повторяя процесс, что приводило к образованию пластинчатой стали, состоящей из миллиона слоёв, — и все это делалось из одной первоначальной отливки. Столь кропотливая работа требовала немалого терпения от будущего владельца, временами впадавшего в уныние и подавленность, которыми славился тот век. И всё-таки, несмотря ни на что, ему приходилось терпеть, потому что самураю нужен меч, а изготовить его мог только искусный мастер.
   Но это не сегодня. Современный самурай — если так можно его называть — пользовался телефоном и настаивал на немедленных результатах. Ничего не поделаешь, ему все равно придётся ждать, подумал инженер, глядя на стоявший перед ним предмет.
   По сути дела предмет этот представлял собой тщательно разработанный обман, однако хитроумие обмана и красота вложенного в него технического замысла вызывали восхищение инженера, тоже принимавшего участие в его создании. Разъёмы на боку были фальшивыми, но об этом знали всего шесть человек, и последним из них был инженер, который спускался сейчас по металлической лестнице на среднюю площадку башни. Отсюда лифт доставит их к бетонному основанию стартового комплекса. Там уже стоял наготове автобус, который отвезёт всю группу в бункер управления пуском. Войдя в автобус, инженер снял белый пластиковый защитный шлем и попытался расслабиться. Десять минут спустя он сидел в удобном вращающемся кресле и пил чай. Вообще-то необходимости присутствовать в бункере и на стартовой площадке не было, но, когда ты сумел добиться чего-то выдающегося, .всегда хочется стать свидетелем своего триумфа. К тому же это совпадало с желанием Ямата-сана.
   Ракету-носитель Н-11 разработали совсем недавно. Это будет всего лишь второй её запуск. Принципиальная схема Н-11 основывалась на советской технологии, на конструкции одной из последних межконтинентальных баллистических ракет, созданных русскими незадолго до распада своего государства, и Ямата-сан весьма дёшево купил лицензию (правда, в твёрдой валюте). Затем он передал чертежи своим специалистам для доработки. Добиться этого оказалось нетрудно. Высококачественная сталь для корпуса и улучшенная система наведения позволили уменьшить вес ракеты на целых 1200 килограммов, а после некоторых изменений в химическом составе твёрдого топлива тяга двигателей должна возрасти на семнадцать процентов. Японские ракетчики проявили себя с лучшей стороны и сумели добиться таких успехов, что привлекли внимание американских специалистов из НАСА. Трое из них сидели сейчас в бункере в качестве наблюдателей. Не правда ли, поразительная ирония судьбы?
   Стартовый отсчёт прошёл в соответствии с планом. Башня откатилась на рельсах. Прожекторы ярким светом залили ракету, которая возвышалась на пусковой площадке подобно монументу, однако это был отнюдь не тот монумент, который рассчитывали увидеть американцы.
   — У вас чертовски большой приборный отсек, — заметил насовец.
   — Мы хотим убедиться в способности выводить на орбиту тяжёлую последнюю ступень, — отозвался один из японских инженеров-ракетчиков.
   — Ну что ж, поехали!
   Вспышка заработавших ракетных двигателей на мгновение ослепила телевизионные экраны, пока электронная система компенсации не притушила на них яркость белого пламени. Ракета-носитель Н-11 буквально подпрыгнула на столбе раскалённых газов, оставляя за собой дымный след.
   — Что вы сделали с топливом? — негромко спросил американский наблюдатель.
   — Всего лишь улучшили его химический состав, — ответил японский специалист, глядя не на экран, а на приборную панель. — Более совершенные составляющие, высокая чистота окислителя — собственно, вот и все.
   — Действительно, русские никогда не обращали на это особого внимания, — согласился американец. Он смотрит, но не видит, одновременно подумали оба японских инженера. Ямата-сан был прав. Поразительно.
   Телевизионные камеры с системами радиолокационного наведения продолжали следить за ракетой, исчезающей в безоблачном небе. Сначала она поднималась вертикально вверх, затем начала постепенно и плавно уклоняться, язык яркого пламени превращался в бело-жёлтый диск. Траектория становилась все более пологой, и наконец ракета стала с ускорением удаляться от наземных камер слежения.
   — Выключение ракеты-ускорителя, — выдохнул представитель НАСА — он думал о ракете как о средстве вывода полезного груза на околоземную орбиту. — Теперь отделение… включается маршевый двигатель второй ступени… — Американец чётко произносил эти термины. Одна телевизионная камера наблюдала за падением в море все ещё раскалённого корпуса первой ступени.
   — Вы собираетесь использовать его снова? — спросил американец.
   — Нет.
   Теперь, когда визуальный контакт с ракетой был потерян, все повернулись к панели с приборами телеметрии. Ракета продолжала ускорение, следуя точно по расчётной траектории и направляясь на юго-восток. На экранах демонстрировался её полет в графическом и дискретном вариантах.
   — Разве траектория полёта не высоковата?
   — Мы хотим убедиться в том, что можем вывести полезный груз на достаточно высокую орбиту, — объяснил руководитель проекта. — Убедившись в точности вывода на орбиту, оставим полезный груз в космосе, через несколько недель он войдёт в плотные слои атмосферы и сгорит. Нам не хочется засорять космос.
   — Правильно. Сейчас в околоземном пространстве скопилось столько мусора, что это становится угрозой для наших пилотируемых кораблей. — Сотрудник НАСА задумался, а затем решился на интересующий его вопрос: — Какова полезная нагрузка ракеты?
   — Пять метрических тонн, в конечном счёте.
   Американец присвистнул от удивления.
   — Вы считаете, что сумеете добиться такой грузоподъёмности от своей птички? — Он знал, что грузоподъёмность в десять тысяч фунтов — цифра магическая. Если ракета может вывести такой груз на низкую околоземную орбиту, то она способна выводить на высокую геосинхронную орбиту спутники космической связи. Полезная нагрузка в десять тысяч фунтов означает, что на орбиту будут выведены спутник связи и дополнительный ракетный двигатель, позволяющий поднять его на такую высоту. — Третья ступень вашей ракеты должна обладать мощной тягой.
   Японский инженер улыбнулся и уклончиво ответил;
   — Эти данные засекречены.
   — Ничего, мы убедимся в этом через полторы минуты, — Американец повернулся к панели с приборами цифровой телеметрии. Неужели им удалось узнать что-то, что не известно ни ему, ни его людям, подумал он. Вряд ли, но на всякий случай наземные камеры слежения наблюдали за Н-11. Японцы, разумеется, не знали об этом. У НАСА камеры слежения находились повсюду. Их первостепенной задачей было следить за американскими космическими аппаратами, но поскольку они часто оставались без дела, то для практики вели наблюдение за самыми разными объектами в космосе. Камеры на острове Джонстона и на атолле Кваджелейн были первоначально установлены во время экспериментальных работ по программе СОИ — Стратегической оборонной инициативы, — а также для слежения за запусками ракет в Советском Союзе.
   Станция слежения на острове Джонстона называлась «Янтарный шар», и её обслуживающий персонал из шести человек, получив оповещение о запуске японской ракеты со спутника, действующего по программе оборонного обеспечения и предназначенного для наблюдения с орбиты за запуском ракет на территории Советского Союза, тут же обнаружил Н-11. Ракета словно из другого века, тут же подумали все.
   — Она поразительно напоминает советскую межконтинентальную СС-19, — заметил старший техник и увидел, как утвердительно закивали остальные.
   — Да и траектория полёта такая же, — согласился его коллега, проведя измерения расстояния и направления полёта.
   — Отстрел и отделение второй ступени, третья ступень и полезный груз продолжают полет. Вспышка двигателей ориентации, корректирующих направление полёта, сейчас включится маршевый двигатель третьей ступени… Господи!
   Экран залило ослепительным белым пламенем.
   — Потеря сигнала, потеря телеметрического сигнала! — послышался голос в центре управления полётом.
   Старший японский инженер проворчал что-то, принятое представителем НАСА, не отрывавшим взгляда от графического дисплея, за ругательство. Сигнал пропал через несколько секунд после включения ракетного двигателя третьей ступени, предназначенного для вывода спутника на орбиту. Причина могла быть только одна.
   — Такое не однажды случалось и у нас, — сочувственно заметил американец. Проблема заключалась в том, что ракетное топливо, особенно жидкое, которое всегда применялось для заключительной фазы вывода спутника на орбиту, на самом деле представляло собой взрывчатое вещество. Здесь могло случиться что угодно, сотрудники НАСА и армейские специалисты потратили более сорока лет на то, чтобы устранить все возможные тут неожиданности.
   Японский инженер-ракетчик, в отличие от оператора, следившего за полётом ракеты, не потерял самообладания. Американец, сидевший рядом с ним, счёл его сдержанность проявлением профессионализма, что, впрочем, соответствовало действительности. К тому же насовец не знал, что японский инженер занимался военным ракетостроением. Более того, японец имел все основания испытывать удовлетворение — пока всё шло в полном соответствии с планом. Баки маршевого ракетного двигателя третьей ступени были наполнены не топливом, а взрывчатым веществом, и взрыв произошёл сразу после отделения второй ступени.
   Полезный груз ракеты Н-11 представлял собой конический предмет, ширина которого в основании была сто восемьдесят сантиметров, а высота двести шесть. Он был изготовлен из урана-238, что удивило бы и расстроило представителя НАСА. Это очень плотный и твёрдый материал, исключительно тугоплавкий, а значит, способный выдерживать высокую температуру при вхождении в плотные слои околоземной атмосферы. Такой же материал используется для головок многих американских ракет, но эти ракеты не принадлежат Национальному управлению по аэронавтике и исследованию космического пространства. Говоря по правде, предметы, очень похожие по форме и размерам, находятся в носовой части боеголовок немногих уцелевших стратегических ракет с термоядерными зарядами, демонтируемых Соединёнными Штатами в соответствии с договором о разоружении, заключённым с Россией. Больше тридцати лет назад один американский инженер пришёл к мысли, что, поскольку уран-238 является превосходным материалом, выдерживающим высокую температуру, которая создаётся при вхождении боеголовки в атмосферу на заключительной стадии баллистической траектории, и одновременно представляет собой составляющую термоядерного заряда, почему бы не сделать корпус боеголовки частью самой бомбы? Подобные мысли всегда привлекают интерес инженеров. Испытания подтвердили правильность замысла, и с шестидесятых годов термоядерные боеголовки с корпусом из урана-238 стали составной частью американского стратегического арсенала.
   Полезный груз ракеты Н-11 в точности соответствовал по форме ядерной боеголовке, и, пока станция «Янтарный шар» и другие камеры слежения вели наблюдение за остатками третьей ступени, отделившийся от неё урановый конус падал вниз. Для американских камер он не представлял интереса, поскольку являлся, в конце концов, всего лишь полезным грузом, не сумевшим достичь достаточной скорости, чтобы выйти на околоземную орбиту.
   Не знали американцы и того, что японское судно «Такуйо», дрейфующее в океане на полпути между островом Пасхи и берегом Перу, находилось там совсем не для того, чтобы вести исследовательскую работу по заданию департамента рыболовства. В двух километрах к востоку от «Такуйо» на поверхности океана плавал резиновый плот, на котором находился радиомаяк. На судне не было радиолокатора, способного следить за приближающейся боеголовкой, но по мере снижения она сама заявила о своём появлении: в предрассветной темноте, раскалённая добела от трения о воздух, она падала подобно метеору, таща за собой огненный хвост. Боеголовка появилась точно в расчётное время и напугала наблюдателей на борту корабля. Хотя их и предупредили о том, чего следует ожидать, но всё же они были потрясены. Они не отрывали взглядов от падающей боеголовки, пока она не рухнула в море всего в двухстах метрах от плота. Последующие расчёты покажут, что точка падения находилась в двухстах шестидесяти метрах от расчётной. Такая точность не была идеальной, что вызвало кое у кого разочарование, — она была на порядок хуже, чем у новейших американских стратегических ракет, однако для первого испытания являлась вполне удовлетворительной. Ещё лучше было то, что испытательный запуск удалось провести на глазах у всего мира и никто не понял этого. Спустя несколько мгновений сжатый воздух вытолкнул из боеголовки сложенный резиновый шар, который тут же надулся и удержал её у морской поверхности. С «Такуйо» уже спустили вельбот, чтобы отбуксировать шар к судну. Боеголовку поднимут на борт и подвергнут анализу показания находящихся внутри приборов.

* * *

   — Мне будет очень трудно? — спросила Барбара Линдерс.
   — Да, — ответил Мюррей. Он не мог лгать этой женщине. На протяжении двух последних недель они близко познакомились друг с другом, ближе, чем мисс Линдерс была знакома со своим психиатром. За это время они более десяти раз обсудили все подробности изнасилования, каждое слово было записа, но на плёнку, с записей сделали машинописные копии и каждый факт проверили с особой тщательностью, даже сфотографировали кабинет бывшего сенатора, чтобы убедиться, совпадает ли цвет мебели и коврового покрытия. Проверяли все до мельчайших деталей. Были обнаружены некоторые несоответствия, но их оказалось всего лишь несколько и к тому же они не имели особого значения и не влияли на содержание обвинения. Однако все это не меняло того, что Барбаре Линдерс придётся нелегко, очень нелегко.
   Расследованием руководил Мюррей. Он действовал как личный представитель директора ФБР Билла Шоу. В группу Мюррея входили двадцать восемь агентов, причём два из них — старшие инспекторы, почти все они были людьми опытными, большинству было за сорок (хотя в составе группы насчитывалось и полдюжины молодых оперативников). Далее предстояло встретиться с прокурором. Наиболее подходящей здесь явилась кандидатура двадцатидевятилетней Энн Купер, доктора юридических наук из Университета Индианы, которая специализировалась на преступлениях на сексуальной почве. Эта элегантная и высокая чернокожая женщина постоянно выступала в защиту прав женщин и отстаивала права пострадавших с такой настойчивостью, что имя обвиняемого не будет для неё ничего значить. С этим просто.
   Дальше все становились намного труднее. В данном случае обвиняемым был вице-президент Соединённых Штатов, и в соответствии с Конституцией страны с ним нельзя было обращаться, как с обычным гражданином. Будет созвано «большое жюри» из членов Юридического комитета Палаты представителей США. Формально Энн Купер будет сотрудничать с председателем комитета и конгрессменами, входящими в его состав, хотя на самом деле именно она будет вести расследование, а комитет будет оказывать ей только «помощь», играя на публику и организовывая «утечку» информации в прессу.
   Однако настоящая буря разразится, неторопливо и спокойно объяснил Мюррей, когда председателя комитета уведомят о предстоящем процессе. Сразу после этого обвинения станут достоянием общественности — должность, занимаемая ответчиком, сделает это неизбежным. Вице-президент Эдвард Дж. Келти с негодованием отвергнет все предъявленные ему обвинения, а группа защищающих его адвокатов начнёт собственное расследование по делу Барбары Линдерс. Им удастся узнать то, что уже стало известно Мюррею из уст самой пострадавшей. Причём многое окажется не в пользу Барбары, и общественности не сразу сообщат о том, что жертвы изнасилования, в особенности те, кто не сообщили о совершенном против них преступлении, испытывают чувство унижения и утраты собственного достоинства, что нередко проявляется в сексуальной агрессивности. Узнав, что мужчинам требуется всего лишь их физическая доступность, они часто начинают демонстрировать её в высшей степени неумеренно, безуспешно пытаясь вернуть себе утраченное чувство самоуважения, которое отнял у них первый насильник. Барбара Линдерс стала наглядным примером подобного поведения. За последние годы она принимала антидепрессанты, часто меняла не только место работы, но и любовников, дважды делала аборт. То, что такое поведение явилось результатом изнасилования, а вовсе не демонстрацией её распущенности, будет установлено перед комитетом, потому что, как только предъявленное обвинение станет известно общественности, она не сможет защищать себя, ей не позволят вступать в контакт с представителями средств массовой информации. С другой стороны, адвокаты ответчика — вице-президента США Келти — смогут широко воспользоваться предоставившейся возможностью нападать на неё, прибегая к самым грязным обвинениям и не стесняясь в выборе выражений. Сам Эд Келти не будет делать заявлений, но его адвокаты наверняка не упустят такого способа очернить жертву. Ну а пресса, в свою очередь, тоже не упустит возможности раздуть сенсацию.
   — Но ведь это так несправедливо, — покачала головой Барбара Линдерс, выслушав Мюррея.
   — Нет, Барбара, так и должно быть, это необходимо. — Мюррей старался говорить мягко и убедительно. — И знаете почему? Да потому, что, когда завершится процедура импичмента, ни у кого не останется ни малейших сомнений в его вине. Рассмотрение сенатом дела по обвинению вице-президента США превратится в простую формальность, затем этот сукин сын предстанет перед окружным судом и окажется за решёткой, как самый обычный преступник. Действительно, вам придётся пережить нелёгкое время, но, когда он окажется в тюрьме, ему там будет намного труднее. Такова наша юридическая система. Она далека от идеальной, но другой у нас нет. А когда все закончится, Барбара, к вам вернётся чувство собственного достоинства и никто больше не сможет отнять его у вас.
   — Я не собираюсь больше прятаться, мистер Мюррей, — ответила она.
   Да, мисс Линдерс заметно изменилась за эти две недели, подумал Мюррей, её воля окрепла. Нельзя сказать, что у неё стальной характер, но чувствовалась решительность и стремление добиться справедливости. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы выдержать предстоящие испытания. Соотношение дел сейчас шесть к пяти в её пользу, решил он.
   — Зовите меня Дэн, Барбара. Все друзья зовут меня так.

* * *

   — О чём ты не захотела говорить в присутствии Бретта?
   — У нас есть парень в Японии, на нелегальном положении… — начала Мэри-Пэт, не называя имени Чета Номури. Её рассказ продолжался несколько минут.
   Суть рассказа ничуть не удивила Райана. Это он выдвинул подобное предложение несколько лет назад, прямо здесь, в Белом доме, обращаясь к тогдашнему президенту США Фаулеру. Многие государственные служащие, уходя в отставку, тут же становились лоббистами или консультантами японских корпораций, если не самого японского правительства, неизменно получая намного более высокое жалованье, чем то, что им раньше платили американские налогоплательщики. Это обстоятельство беспокоило Райана. Хотя само по себе такое поведение не являлось нарушением существующих законов, оно было по меньшей мере неэтичным. Но это ещё не все. Трудно представить, чтобы жалованье увеличивалось на порядок только потому, что человек переходил из одного кабинета в другой. От него требовалось нечто ещё. По-видимому, происходил процесс вербовки, и при этом бывший чиновник соглашался на какие-то условия. Вербуемый агент, как это случается во всех формах шпионажа, должен доказать свою ценность для вербовщика, сделать же это можно только одним путём — чиновники начинают передавать ценную информацию, все ещё находясь на государственной службе. А это уже не просто нарушение этики, нет, такое поведение подпадало под статью 18 Уголовного кодекса США — шпионаж. Совместная операция ЦРУ и ФБР «Сандаловое дерево» проводилась для расследования всех обстоятельств подобных действий, и Номури принимал в ней непосредственное участие.
   — Есть какие-нибудь результаты по интересующему нас вопросу?
   — Ничего конкретного, — ответила Мэри-Пэт. — Зато мы получили любопытную информацию относительно Хироши Гото. У него немало порочных привычек. — Она подробно объяснила, каких именно.
   — Он не любит нас, верно?
   — Зато любит американских девушек — если это можно назвать любовью.
   — Боюсь, что нам будет трудно воспользоваться подобной информацией. — Райан откинулся на спинку кресла. Ему было отвратительно слышать такое, как и всякому отцу, старшая дочь которого вот-вот начнёт встречаться с юношами, нечто уже само по себе не слишком приятное для любого отца. — Там много американок, и мы не можем оградить всех. — Голос его звучал не слишком убедительно.
   — Нет, Джек, тут что-то неладно.
   — Почему ты так считаешь?
   — Не знаю. Может быть, из-за его вызывающей враждебности. Не забудь, в ближайшее время он может стать их премьер-министром. Японское правительство, находящееся сейчас у власти, нельзя назвать особенно устойчивым. Гото пользуется поддержкой промышленных магнатов и крайних националистов. Ему следует вести себя соответственно занимаемому положению, а не заигрывать с молоденькими девушками, выставляя это напоказ…
   — Там другая культура, другие правила поведения. — Сказав это, Райан почувствовал, что где-то допустил промах. Он прикрыл на мгновение усталые глаза, и тут же в его мозгу всплыли слова миссис Фоули. Эта девушка — американская гражданка, Джек, сказала Мэри-Пэт. Мы состоим на службе у народа Америки. Он снова открыл глаза. — Насколько хорош этот твой агент?
   — Умный, проницательный, уж шесть месяцев находится в Японии.
   — Ему удалось завербовать кого-то?
   — Нет, у него приказ не торопиться. Там нужно вести себя крайне осторожно. Он установил контакт с парой недовольных японцев и старается сблизиться с ними.
   — Ямата и Гото… Но ведь это бессмысленно, чепуха какая-то. Ямата только что приобрёл контрольный пакет на Уолл-стрите, корпорация «Коламбус групп». Раньше её президентом был Джордж Уинстон. Я знаком с ним.
   — Он занимался инвестициями?
   — Да. Джордж выдвинул корпорацию в число ведущих на Уолл-стрите и решил, что с него достаточно. Тут же появился Ямата, выкупил контрольный пакет акций корпорации и занял его место. Речь идёт об огромных деньгах, МП, — чтобы получить возможность действовать на фондовой бирже, нужно заплатить как минимум сотню миллионов долларов. А теперь ты пытаешься убедить меня, что политический деятель, открыто заявляющий о своей неприязни к Соединённым Штатам, действует рука об руку с промышленником, только что вложившим колоссальные средства в нашу финансовую систему. Кто знает, может быть, Ямата просто пытался убедить Гото относиться к Америке более лояльно.
   — Что тебе известно о Ямате? — спросила Мэри-Пэт. Её вопрос захватил Джека врасплох.
   — Мне? Да ничего, просто имя. Он стоит во главе огромной промышленной корпорации. Ты включила его в число тех людей, чьим поведением нам следует заинтересоваться?
   — Совершенно верно.
   — МП, ты уверена, что твоя операция достаточно запутана? — чуть криво усмехнулся Райан. — Может быть, стоит усложнить её ещё больше?

* * *

   В штате Невада ждали, когда солнце исчезнет за вершинами гор, чтобы приступить к обычным плановым учениям, правда, с включёнными в последнюю минуту изменениями. Армейские уоррент-офицеры прошли огонь и воду, но с первых же дней пребывания в «Стране грёз», как по-прежнему называли служащие ВВС свой секретный полигон у озера Грум-лейк, испытывали недоумение. Здесь проводились испытания самолётов, построенных по технологии «стелс», и повсюду виднелись радиолокационные станции и другие системы слежения за воздушными целями, назначением которых было определить, насколько невидимыми являются эти цели. После того как солнце окончательно зашло и безоблачное небо потемнело, они забрались в свои вертолёты и взлетели для проведения ночных испытаний. Цель сегодняшней операции заключалась в том, чтобы подобраться к авиабазе Неллис, условно обстрелять её и незамеченными вернуться на аэродром Грум-лейк. Поставленная задача была достаточно сложной.
   Джексон в качестве начальника J-3 — отдела планирования боевых операций — наблюдал за недавним прибавлением к семье летательных аппаратов, изготовленных с использованием технологии «стелс». Для этой цели — а ещё больше для осуществления специальных операций — у вертолёта «Команч» было немало любопытных достоинств, и он быстро становился самой модной игрушкой в Пентагоне. Армия утверждала, что они сегодня продемонстрируют волшебное зрелище, заслуживающее особого внимания, и адмирал прибыл сюда для того, чтобы убедиться в этом…