Клэнси Том. Все страхи мира

   – Сообщите, когда снова передумаете, – ответил Рикс. – Снизить скорость до четырех узлов.
   – Снизить скорость до четырех узлов, – повторил команду вахтенный офицер.
   – Хотите пропустить его вперед? – спросил Клаггетт. – Да, – кивнул капитан.
   – Закончены расчеты торпедной атаки, – доложили из торпедного отделения. Помощник взглянул на часы. Норма для расчетов легко превзойдена.
   – Приятно слышать, – отозвался Рикс.
   – Скорость четыре узла, сэр.
   – Все, он у нас в руках. Сьерра-II на пеленге двести один, расстояние девять тысяч сто ярдов, курс триста градусов, скорость пятнадцать узлов.
   – С ним кончено, – произнес Клаггетт. Разумеется, подумал он, цель облегчила нам задачу, двигаясь с такой скоростью.
   – Это верно. В бортовом журнале такой маневр будет выглядеть очень неплохо – в графе отчета о патрулировании.
   – Мне это не нравится, – заметил Райан. – Дальнейшее развитие событий может повлечь за собой непредсказуемые последствия.
   – Мне тоже, – согласился Банкер. – Разрешаю приготовить боеприпасы на авианосной группе "Теодор Рузвельт".
   – Согласен и сообщу об этом президенту. – Райан снял трубку и связался с президентом. В соответствии с условиями сегодняшней игры президент находился на борту самолета "ВВС-1" над Тихим океаном, возвращаясь из какой-то страны тихоокеанского региона. Роль президента в принятии решений исполнял комитет в Пентагоне. Джек передал свою рекомендацию и ждал теперь ответа.
   – Только для самообороны, Деннис.
   – Ерунда, – спокойно произнес Банкер. – Он прислушивается к моим советам.
   Райан ухмыльнулся.
   – Согласен, но не в данном случае. Никаких наступательных действий, разрешено всего лишь применить оружие для защиты кораблей эскадры.
   Министр обороны повернулся к офицеру связи:
   – Передайте на "Теодор Рузвельт", что я требую установить боевое патрулирование с воздуха. Информировать меня о появлении всех целей в радиусе свыше двухсот миль. В случае сближения на более близкое расстояние командиру эскадры действовать по своему усмотрению. Для подводных лодок зона прикрытия пятьдесят миль. При ее нарушении – атаковать и топить.
   – Разумно, – согласился Джек.
   – У нас потопили "Вэлли Фордж". – Самым разумным объяснением в этот момент была неожиданная атака советской подводной лодки ракетами класса "корабль – корабль". Представлялось, что часть кораблей русского флота действует по своей собственной инициативе или по крайней мере исполняя приказы, поступающие не из Москвы. Затем положение ухудшилось.
   – Поступила информация по "горячей линии". Только что произведено нападение на полк стратегических сил сдерживания.., на базу межконтинентальных ракет SS-18 в Средней Азии.
   – Поднять все стратегические бомбардировщики, готовые к вылету! Джек, сообщите президенту, что я отдал такой приказ.
   – Связь вышла из строя, – послышалось из динамика. – Радиоконтакт с "ВВС-1" прерван.
   – Какая еще информация у нас имеется? – спросил Джек.
   – Это все, что нам известно, сэр.
   – Где сейчас вице-президент?
   – На борту "Летком-2", в шестистах милях к югу от Бермудских островов. "Летком-1" следует в четырехстах милях впереди "ВВС-1", готовится совершить посадку на Аляске, где президент сменит самолеты.
   – Аляска.., недалеко от России.., возможен перехват. Маловероятно, если только это не миссия камикадзе, без необходимости возвращения, – рассуждал вслух Банкер. – Впрочем, они могли заранее направить туда советский корабль, вооруженный ракетами класса "земля – воздух"… Итак, обязанности Верховного главнокомандующего временно исполняет вице-президент.
   – Я считаю, сэр…
   – Пока я руковожу действиями, Джек. Президент либо в опасности, либо с ним отсутствует связь. Министр обороны отдал приказ: во главе страны находится вице-президент до тех пор, пока не восстановлена связь, надежность которой проверена голосом и условным кодом. Вооруженные силы переводятся в состояние боевой готовности номер один моей властью.
   Вот чего уж никак не отнимешь у Денниса Банкера, подумал Райан, он всегда остается летчиком-истребителем. Мгновенно принимает решения и затем следит за их исполнением. К тому же обычно бывает прав, как и в этом случае.

* * *

   Досье на Райана было увесистым, почти в пять дюймов толщиной. Гудли разместился за ним в своей крохотной комнатенке на седьмом этаже. Полдюйма занимала информация о биографии Райана и многочисленные допуски. Сведения о научной деятельности достаточно впечатляющие, особенно докторская диссертация по истории, которую он защищал в Джорджтаунском университете. Джорджтаун, подумал Гудли, это, конечно, не Гарвард, но все-таки весьма уважаемый университет. Первая работа, подготовленная Райаном для ЦРУ, составляла часть программы "Молодые выпускники", инициатором которой был адмирал Джеймс Грир. Она называлась "Агенты и агентства" и рассматривала вопросы терроризма. Поразительное совпадение, решил Гудли, имея в виду то, что случилось позже.
   Материалы, повествующие о событиях в Лондоне, занимали тридцать страниц, напечатанных через два интервала, – главным образом отчеты полиции, а также несколько фотографий, вырезанных из газет. Гудли принялся делать выписки. "Ковбой", написал он прежде всего. Подумать только, вмешивается в такие события. Молодой ученый покачал головой. Двадцать минут спустя он прочитал краткое содержание второго доклада, подготовленного Райаном по заданию Центрального разведывательного управления, в котором тот уверенно заявлял, что террористы никогда не осмелятся действовать на территории Соединенных Штатов, и представленного за несколько дней до нападения на его семью.
   Ну что, ошиблись, мистер Райан? – усмехнулся про себя Гудли. Все говорят о вас, что вы такой умный, а вот допускаете промахи подобно всем остальным…
   Да и во время пребывания в Англии допустил несколько ошибок. Не сумел предвидеть, что Андропова сменит Черненко, хотя и предсказывал, что к власти стремится Нармонов, – предупреждал раньше всех остальных, за исключением Кантровича из Принстона, который первым сумел разглядеть в Андрее Ильиче качества высшего руководителя. Гудли вспомнил, что тогда он сам был еще студентом и спал с Деборой Фрост из Уэллесли.., интересно, где она сейчас?
   – Сукин сын, – прошептал Бен несколько минут спустя. – Ну и сукин сын! – повторил он восхищенно.
   "Красный Октябрь", советский атомный ракетоносец с баллистическими ракетами на борту.., нашел убежище в Соединенных Штатах. Райан был одним из первых, кто заподозрил это… Райан, в то время аналитик в Лондонском отделении ЦРУ.., провел операцию в море! Застрелил русского матроса. Опять ведет себя подобно ковбою. Не сумел просто арестовать парня, решил застрелить его, словно в кино.
   Но черт побери! Русская подлодка с баллистическими ракетами на борту нашла убежище в Америке… Они сумели сохранить это в тайне от всех… Да, вот. Подлодку затем утопили на большой глубине.
   Снова вернулся в Лондон… Через несколько месяцев приезжает в Лэнгли, становится специальным помощником Грира и очевидным наследником должности адмирала. Ведет интересную работу для представителей США по контролю над вооружениями…
   Боже мой, но это какая-то ошибка! Председатель КГБ погиб в авиационной катастрофе, это всем известно…
   Теперь Гудли писал, не отрываясь от блокнота. Может ли знать об этом Лиз Эллиот?
   Ты не должен искать в этом досье положительные отзывы о деятельности Райана, снова напомнил себе стипендиат Белого дома. Правда, Эллиот не произнесла этого вслух, но явно дала понять.., настолько явно, что ему стало ясно.., или так ему показалось, поправил себя Гудли. Внезапно он осознал, в какую опасную игру втянут.
   Райан убивает людей. Застрелил по крайней мере троих. Из разговора с ним трудно распознать в нем убийцу. Жизнь – это не вестерн. В реальной жизни никто не носит с собой револьверы с зарубками на рукоятках. Гудли не испытывал смертельного страха, однако напомнил себе, что с Райаном следует обращаться осторожно. Бену еще не приходилось встречаться с людьми, которые убивали других. Разумеется, он не был таким идиотом, чтобы считать их героями или суперменами, но это нужно иметь в виду, верно?
   После смерти Джеймса Грира досье Райана не было достаточно подробным, здесь и там попадались пропуски… Не в это ли время происходило что-то в Колумбии? Гудли сделал еще несколько пометок. В то время Райан исполнял обязанности заместителя директора ЦРУ, но вскоре президентом стал Фаулер, судья Артур Мур и Роберт Риттер ушли в отставку, освободив свои посты для представителей новой администрации, а вот Райан с одобрения Сената стал заместителем директора Центрального разведывательного управления. Вот и все данные о его деятельности. Гудли закрыл папку, связанную с работой Райана в ЦРУ, и придвинул к себе досье, касающееся личной жизни Райана и состояния его финансов…

* * *

   – Неудачное решение, – заметил Джек. Опоздание на двадцать минут.
   – Пожалуй, ты прав.
   – Уже слишком поздно. Так где мы ошиблись?
   – Не знаю точно, – ответил Банкер. – Может быть, отдать приказ авианосной группе "Леодор Рузвельт" оторваться от противника и уходить?
   Райан внимательно посмотрел на карту, прикрепленную к дальней стене.
   – Пожалуй.., но мы загнали Андрея Ильича в угол.., теперь надо дать ему возможность выйти оттуда.
   – Но как? Как сделать это, не поставив себя в глупое положение?
   – Мне кажется, что в этом сценарии что-то не так.., но что?
   – Давайте-ка прижжем ему зад, – размышлял вслух Рикс.
   – Каким образом, капитан? – спросил Клаггетт.
   – В каком положении торпедный аппарат номер два?
   – Он пуст, готовится для профилактического обслуживания, – доложил начальник торпедной части.
   – В порядке?
   – Так точно, сэр, осмотр произведен за час до того, как был установлен контакт.
   – Превосходно, – ухмыльнулся Рикс. – Выстрелим водой из второго аппарата. Проснется, когда услышит звук торпедного залпа!
   Черт бы его побрал! – подумал Клаггетт. Это почти то, что могли бы предпринять Манкузо или Росселли Почти…
   – Сэр, мы привлечем к себе внимание этим шумом. Не лучше ли напугать его вызовом по системе "Танго" на частоте "Гертруды"?
   – Торпедный офицер, готовы расчеты по цели Сьерра-II? – Значит, Манкузо нужны агрессивные шкиперы – вот я и покажу ему, кто из его подчиненных командиров самый агрессивный..
   – Так точно, сэр! – последовал немедленный ответ.
   – Приступить к залпу. Произвести выстрел водным столбом из торпедного аппарата номер два.
   – Сэр, подтверждаю, что аппарат номер два пуст. Торпеды находятся в трубах один, три и четыре. – Офицер связался с торпедным отсеком. Там подтвердили, что электронные дисплеи показывают ситуацию, соответствующую действительности. В торпедном отсеке старшина заглянул в крошечное отверстие, закрытое толстым стеклом, и убедился, что в трубе номер два ничего нет.
   – Торпедный аппарат номер два пуст – произведена визуальная проверка. Сжатый воздух на линии, – передал старшина по внутренней связи. – К залпу готовы.
   – Открыть наружный люк.
   – Есть открыть наружный люк. Наружный люк открыт.
   – Торпедный офицер?
   – Данные введены.
   – Залп!

* * *

   На борту подводной лодки "Омаха", в шести тысячах ярдов, акустик вот уже несколько мину! пытался определить, что же это на экране среди фонового шума. Внезапно он увидел движущуюся точку.
   – Мостик, докладывает акустик. Быстродвижущийся предмет на пеленге ноль восемьдесят восемь, прямо за кормой!
   – Что за черт? – недоуменно произнес вахтенный офицер. По своей должности он был штурманом и всего третью неделю плавал на "Омахе". – Что там у нас за кормой?
   – В нас произведен залп – быстродвижущийся предмет на пеленге ноль восемьдесят восемь! Повторяю, в нас произведен залп со стороны кормы!
   – Полный вперед, маневр уклонения! – громче, чем следовало, скомандовал внезапно побледневший лейтенант. – Боевая тревога! – Он поднял трубку телефона, соединяющего мостик с каютой капитана, но уже гремели колокола громкого боя и шкипер вбежал на мостик босиком, в расстегнутом мундире.
   – Какого черта! Что здесь происходит?
   – Сэр, произведен торпедный залп у нас за кормой. Акустик, говорит мостик, что там у вас?
   – Ничего, сэр, ничего после запуска торпеды. Был отчетливо слышен звук залпа, выброс воздуха высокого давления, однако.., звук был каким-то странным. У меня на экране ничего.
   – Право на борт! – скомандовал вахтенный офицер, не обращая внимания на присутствие капитана. Лейтенант по-прежнему исполнял свои обязанности, и никто не освобождал его с поста вахтенного офицера. К тому же управлять подлодкой должен был именно он как штурман. – Глубина сто футов. Запустить отвлекающее устройство!
   – Право на борт, исполняю. Сэр, руль положен право на борт, команда о курсе не получена. Скорость двадцать узлов и продолжает увеличиваться, – доложил рулевой.
   – Хорошо. Курс ноль-десять.
   – Переходим на новый курс – ноль-десять!
   – Кто может находиться поблизости от нас? – спросил капитан спокойным голосом, хотя спокойным он себя не чувствовал.
   – Где-то в нашем районе должен быть "Мэн", – ответил штурман.
   – Гарри Рикс. – Капитану хотелось добавить "вот кретин!", но он сдержался. Такое заявление плохо повлияло бы на дисциплину. – Акустик, говорит капитан! Что у вас?
   – Мостик, говорит акустик. В воде ничего нет. Если бы это была торпеда, я уже обнаружил бы ее, сэр.
   – Штурман, сбавить скорость до одной трети.
   – Слушаюсь! Вперед, одна треть оборотов.

* * *

   – Думаю, мы напугали его до полусмерти, – заметил Рикс, глядя на дисплей акустика. Через несколько секунд после торпедного залпа подлодка 688, видная на экране, увеличила скорость до предела, а теперь был слышен булькающий звук отвлекающего устройства.
   – Цель только что сбавила скорость, – обороты винта замедляются, сэр.
   – Конечно, он понял, что за кормой у него ничего нет. Свяжемся с ним по "Гертруде".
   – Ну и идиот! Неужели он не знает, что вблизи может оказаться советская подводная лодка? – проворчал капитан "Омахи".
   – Мы не обнаружили ее, сэр. Пока на экране только рыболовные траулеры.
   – Ладно. Отбой боевой тревоги. Пусть командир "Мэна" немного порадуется – если это доставит ему удовольствие. – На лице капитана появилась грустная улыбка. – Это я виноват. Нужно было идти помедленнее – узлов десять вместо пятнадцати. Сбавьте скорость до десяти.
   – Слушаюсь, сэр. Какой курс?
   – Ракетоносец, уж наверно, обнюхал все, что находится к северу. Поверните на юго-восток.
   – Есть.
   – У вас отличная реакция, штурман. Думаю, мы увернулись бы от торпеды. Какой урок извлекли?
   – Вы сами сказали об этом, сэр. Мы двигались слишком быстро.
   – Учитесь на ошибках своего командира, мистер Оберн?
   – Как всегда, сэр.
   Шкипер одобрительно хлопнул молодого офицера по плечу и вышел из рубки.

* * *

   В тридцати шести тысячах ярдов подводная лодка "Адмирал Лунин" плыла тихо, как призрак, на скорости в три узла над самым термоклином. Она тащила за собой буксируемые акустические датчики, и из-за очень малой скорости они несколько опускались вниз.
   – Ну? – спросил командир.
   – Мы только что услышали взрыв шума на пеленге сто тридцать, – офицер-акустик показал на экран дисплея, – затем все стихло. Через пятнадцать секунд – новый взрыв шума.., вот здесь, впереди первого. Судя по характеристике, это американская подлодка класса "Лос-Анджелес" внезапно резко увеличила скорость, реактор работал на полной мощности, затем скорость упала, и она исчезла с наших экранов.
   – Это учения, Евгений.., первый шум был американским подводным ракетоносцем класса "Огайо". Как по-твоему? – спросил капитан первого ранга Валентин Борисович Дубинин.
   – Еще никому не удавалось обнаружить подводную лодку этого класса в районе с большой глубиной…
   – Все когда-нибудь случается в первый раз.
   – И как мы поступим теперь?
   – Замрем на месте и будем ждать. Подлодки "Огайо" движутся тише спящего кита, но мы по крайней мере знаем, что одна из них находится в этих водах. Мы не собираемся преследовать ее. Со стороны американцев было очень глупо обнаружить себя таким образом. Не помню, чтобы такое когда-нибудь случалось.
   – Правила игры изменились, капитан, – заметил акустик. Действительно, правила игры претерпели коренные изменения. Во всяком случае от него больше не требовалось каждый раз добавлять "товарищ" к званию командира.
   – Совершенно верно, Евгений. Теперь мы занимаемся настоящей игрой, а не охотой друг за другом. В результате никто не пострадает и мы сможем испытать наше мастерство в соревновании с американцами, как на Олимпийских играх.

* * *

   – Критические замечания?
   – Я бы продолжил сближение перед тем, как сделать торпедный выстрел, сэр, – произнес торпедист. – Он мог запросто уклониться от нашей торпеды.
   – Согласен, но ведь мы всего лишь старались напугать его, – заметил Рикс, удовлетворенно улыбаясь.
   Значит, именно это было целью учения? – подумал Клаггетт. И еще – чтобы продемонстрировать свою агрессивность.
   – Полагаю, мы добились этой цели, – поддержал помощник своего капитана. Присутствующие в рубке дружно заулыбались. Ракетоносцы и атакующие подлодки часто занимались подобными играми, обычно подготовленными заранее. Как всегда, "Огайо" снова одержал верх. Им было известно, разумеется, что где-то поблизости находится "Омаха" и что она занимается поисками русской подлодки класса "Акула", следы которой потерял несколько дней назад патрульный самолет Р-3 у Алеутских островов. Однако никаких следов русской "Акулы" обнаружить не удалось.
   – Вахтенный офицер, проложите курс на юг. Выпустив торпеду, мы обнаружили наше присутствие. Теперь укроемся в том районе, где раньше находилась "Омаха".
   – Слушаюсь, сэр.
   – Хорошо сработано, парни. – Рикс направился к себе в каюту.
   – Какой проложить курс?
   – На юг, – ответил Дубинин. – Он попытается скрыться, переместившись в район, уже прочесанный "Лос-Анджелесом". Мы сохраним положение над слоем температурного скачка, опустим буксируемые датчики под термоклин и постараемся обнаружить его. – Капитан понимал, что это маловероятно, но фортуна всегда благоволит к смелым. Или что-то в этом роде. Через неделю подлодке нужно было возвращаться в порт, и Дубинин слышал, что новая акустическая система, которую должны установить при очередном текущем ремонте, будет намного лучше теперешней. Он находился к югу от Аляски уже три недели. Подводная лодка, которую ему удалось обнаружить, – "Мэн" или "Невада", если верить разведывательным данным, – скоро закончит патрулирование, вернется в порт, доукомплектуется, проведет следующее патрулирование, снова вернется в порт и выйдет в очередное плавание в феврале, что совпадет по срокам с его выходом в море после ремонта. Так что в следующий раз, когда он вернется в Аляскинский залив, Дубинин встретится с тем же капитаном, который допустил такую ошибку. После переоборудования "Адмирал Лунин" станет намного тише, получит новую гидролокационную систему и тогда… Интересно, подумал Дубинин, чем тогда закончится его игра с американцами? Было бы приятно одержать верх. Сколько времени понадобилось ему, чтобы оказаться здесь, – прекрасные годы, проведенные под руководством Мариуса Александровича Рамиуса в Северном море, где он учился у этого блестящего подводника. Какая жалость, что такой талантливый офицер погиб в результате несчастного случая. Но морская служба всегда была и останется опасной. Рамиусу удалось спасти свою команду, прежде чем затопить подлодку… Дубинин с сожалением покачал головой. Сегодня он мог бы получить помощь от американцев. Мог бы? Да, обязательно получил бы, так же, как американский корабль получил бы помощь от русского судна. Перемены в его стране и в мире изменили взгляды Дубинина на происходящее. Теперь он относился к своей службе более спокойно. Она всегда требовала высочайшего мастерства, но ее смертоносная суть изменилась. Да, конечно, американские ракетоносцы все еще нацеливали свои ракеты на его страну, так же, как русские подлодки – на Америку, но, возможно, и это скоро изменится. А до того момента, когда наступит радикальная перемена в стратегии обеих стран, он, капитан первого ранга Дубинин, будет продолжать патрулирование, выполняя свой долг. Но разве нет иронии судьбы в том, что именно сейчас, когда советский Военно-морской флот начинал достигать уровня американского, мог уже соперничать с ним – подлодки класса "Акула" по уровню технического обеспечения равнялись более ранним подлодкам класса "Лос-Анджелес", – необходимость в этом стала исчезать. Превращается во что-то вроде дружеской игры в карты, подумал Дубинин. А ведь неплохое сравнение…
   – Скорость, капитан?
   Дубинин задумался.
   Предположим, расстояние в двадцать морских миль и скорость цели – пять узлов. Пожалуй, выберем нашу скорость в семь узлов. В этом случае будем двигаться очень тихо и, может быть, сумеем настичь его.., каждые два часа будем поворачивать, чтобы полностью использовать возможности нашего гидролокатора… Да, так и поступим. В следующий раз, Евгений, вместе с тобой будут работать два новых офицера-акустика, напомнил себе Дубинин. Сокращение советского подводного флота привело к появлению множества молодых офицеров, которые сейчас проходили обучение новым специальностям. Так что количество офицеров на подводной лодке удвоится и это – не в меньшей степени, чем новое оборудование, – повлияет на возможности охотиться за американскими подлодками.

* * *

   – Мы проиграли, – сказал Банкер. – Я проиграл. Я дал президенту плохой совет.
   – Не вы один, – признал Райан, поднимая руки над головой и потягиваясь. – Но был ли этот сценарий реальным – то есть соответствовал ли он ситуации сегодняшнего дня?
   Оказалось, что по замыслу это был маневр советского руководителя, находящегося под мощным давлением со всех сторон, нацеленный на то, чтобы подчинить себе военных. Исходным пунктом было намерение сделать вид, что осуществляется попытка государственного переворота.
   – Маловероятно, но возможно.
   – Возможно все, – заметил Джек. – В чем, по вашему мнению, смысл их военных игр?
   – Да уж ничего хорошего они о нас там не говорят, можно не сомневаться, – засмеялся Банкер.
   Кончилось тем, что Соединенным Штатам пришлось примириться с потерей крейсера "Вэлли Фордж" в обмен на подводную лодку класса "Чарли", которую сумел потопить вертолет с крейсера "Кидд". Такой размен не считался равноценным – подобно обмену ладьи за коня в шахматах. Советские войска в Восточной Германии были приведены в боевую готовность, и более слабые силы НАТО не были уверены, что сумеют оказать достойное сопротивление. В результате Советам удалось добиться уступок в графике вывода своих войск из Германии. Райану показалось, что сценарий военной игры излишне запутан, однако в любом случае смысл учений заключался в том, чтобы найти выход из самого непредвиденного положения. В данном случае они действовали плохо, предпринимали излишне энергичные действия в маловажных ситуациях и действовали слишком медленно в тех, которые были критически важными, хотя в тот момент они этого еще не знали.
   Как всегда, урок был следующим: нельзя допускать ошибок. Разумеется, это было известно даже первокласснику, и ошибки допускают все, однако разница между первоклассником и государственным деятелем состоит в том, что ошибки последнего влекут за собой несравнимо более серьезные последствия. Это обстоятельство представляло собой совершенно иной урок, которым редко удается овладеть в совершенстве.

Глава 14
Откровение

   – Итак, что вы узнали?
   – Он в высшей степени интересный человек, – ответил Гудли. – Райан добился такого в ЦРУ, что в это трудно поверить.
   – Мне известно о его роли в деле с подводной лодкой и о помощи главе КГБ в получении политического убежища. Что еще? – спросила Лиз Эллиот.
   – Его очень уважают в международном сообществе разведчиков. Например, сэр Бэзил Чарлстон в Англии души в нем не чает – правда, нетрудно понять почему, но у него огромный авторитет и в странах НАТО, особенно во Франции. Райан откопал что-то позволившее французской контрразведке арестовать группу террористов из "Аксьон директ", – объяснил Гудли. Ему не слишком нравилась эта роль осведомителя, назначенного сверху.
   Советник по национальной безопасности не любила ждать, но торопить молодого ученого не имело смысла. На ее лице появилась лукавая улыбка.
   – Значит, вы тоже начали им восхищаться?
   – Райан – отличный работник, но и он допустил немало ошибок. Его оценка падения режима в Восточной Германии и процесса объединения оказалась неверной в свете дальнейших событий. – Гудли не захотел сознаться, что оценки всех специалистов по германскому вопросу не сумели правильно определить стремительность, с которой развертывались события. А вот он сам оказался почти абсолютно прав при обсуждении этой проблемы в школе Кеннеди, и статья на эту тему, опубликованная им в каком-то малоизвестном журнале, привлекла к нему внимание Белого дома. Молодой ученый снова замолчал.