Клэнси Том. Все страхи мира

   – Может быть, это действительно не слишком убедительно, но это все, что у нас есть, и такая информация куда лучше, чем все остальное.
   – Хорошо, не торопитесь. Сейчас мне нужна ваша оценка ситуации.
   – Сэр, я убежден, что президент ошибается. Переговоры с ним ведет Андрей Ильич Нармонов. В Москве сейчас приближается рассвет. Президент Нармонов не спал всю ночь, он испуган не меньше нашего и, судя по полученному им последнему сообщению, не может понять, что случилось с президентом Фаулером – может быть, он сошел с ума? Это опасная ситуация. Мы получаем шифровки об отдельных столкновениях между советскими и американскими войсками. Один Бог знает, что происходит на самом деле, но обе стороны истолковывают происходящее как акты агрессии. Фактически воцарился настоящий хаос – выдвинутые вперед войска сталкиваются друг с другом, но перестрелки, которые они ведут, вызваны высокой степенью боевой готовности с обеих сторон. Это как снежный ком, катящийся с горы.
   – Верно, Райан, я согласен. Продолжайте.
   – Одна из двух сторон должна отступить, и как можно быстрее. Сэр, поговорите с президентом. Он отказывается говорить со мной по телефону. Талбот и Банкер погибли, и не осталось никого, кто мог бы его убедить.
   – Вы пробовали говорить с Арни ван Даммом?
   – Черт побери! – проворчал Райан. Как он мог забыть про Арни? – А где он сейчас?
   – Не знаю. Но могу выяснить очень быстро через Секретную службу. А если попробовать Лиз?
   – Именно ей и пришла в голову блестящая мысль, что с президентом обменивается телеграммами не Нармонов.
   – Глупая сука, – заметил Дарлинг. Он подумал о том, сколько усилий и политического капитала потратил на то, чтобы место советника по национальной безопасности занял Чарли Олден. – Хорошо, я попытаюсь убедить его. Подождите.
   – Обязательно.

* * *

   – Звонит вице-президент, сэр. Шестая линия. Фаулер нажал на кнопку.
   – Говори, только побыстрее, Роджер.
   – Боб, необходимо взять ситуацию под контроль.
   – Как ты думаешь, чем я сейчас занимаюсь? Дарлинг сидел в глубоком кожаном кресле. Он закрыл глаза. Тон ответа все расставил по местам.
   – Боб, ты только ухудшил положение, вместо того чтобы улучшить его. Сделай короткий перерыв. Встань, пройдись по комнате, глубоко вздохни – и подумай! У нас нет оснований полагать, что это дело рук русских. Я только что говорил с ЦРУ, и мне сказали…
   – Кто сказал? Райан?
   – Да, он все мне объяснил и…
   – Райан обманывал меня.
   . – Чепуха, Боб. – Дарлинг старался говорить спокойно и размеренно, надеясь, что его голос звучит убедительно. Он называл этот тон "голосом сельского врача". – Он слишком хороший профессионал для этого.
   – Роджер, я знаю, что у тебя самые лучшие намерения, но сейчас у меня нет времени для психоанализа. Не исключено, что на нас вот-вот будет совершено ядерное нападение. Есть и хорошая новость: по-видимому, ты уцелеешь. Желаю счастья, Роджер. Подожди – по "горячей линии" поступает сообщение.
   ПРЕЗИДЕНТУ ФАУЛЕРУ:
   С ВАМИ ГОВОРИТ АНДРЕЙ ИЛЬИЧ НАРМОНОВ. СОВЕТСКИЙ СОЮЗ НЕ ПРЕДПРИНИМАЛ НИКАКИХ АГРЕССИВНЫХ ДЕЙСТВИЙ ПРОТИВ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ. НИКАКИХ. МЫ НЕ ЗАИНТЕРЕСОВАНЫ В НАНЕСЕНИИ УЩЕРБА ВАШЕЙ СТРАНЕ. МЫ ХОТИМ ОДНОГО – ЧТОБЫ НАС НИКТО НЕ ТРОГАЛ И ЧТОБЫ МЫ ЖИЛИ В МИРЕ.
   Я НЕ ДАВАЛ РАЗРЕШЕНИЯ НА ПРОВЕДЕНИЕ НИКАКИХ ДЕЙСТВИЙ ПРОТИВ АМЕРИКАНСКИХ ВОЙСК ИЛИ АМЕРИКАНСКИХ ГРАЖДАН, А ВЫ УГРОЖАЕТЕ НАМ. ЕСЛИ ВЫ НАПАДЕТЕ НА НАС, МЫ БУДЕМ ВЫНУЖДЕНЫ НАНЕСТИ ОТВЕТНЫЙ УДАР И ПОГИБНУТ МИЛЛИОНЫ ЛЮДЕЙ. НЕУЖЕЛИ ВСЕ ЭТО БУДЕТ НЕСЧАСТНЫМ СЛУЧАЕМ? ВЫ СТОИТЕ ПЕРЕД ВЫБОРОМ. Я НЕ МОГУ ОСТАНОВИТЬ ВАС ОТ НЕРАЗУМНЫХ ДЕЙСТВИЙ. Я НАДЕЮСЬ, ЧТО ВЫ ВОЗЬМЕТЕ СЕБЯ В РУКИ. СЛИШКОМ МНОГО ЖИЗНЕЙ ЗАВИСЯТ ОТ НАШЕГО ЗДРАВОГО СМЫСЛА.
   – По крайней мере из Москвы все еще поступают такие телеграммы, – заметил Гудли.
   – Да уж, теперь жди неприятностей. Такое сообщение совсем свалит нашего президента с катушек, – произнес Райан. – Вне всякого сомнения. Нельзя говорить неуравновешенному человеку, что он теряет рассудок…
   – Райан, говорит Дарлинг.
   Райан прямо-таки бросился к кнопке связи.
   – Слушаю, господин вице-президент.
   – Он не стал слушать меня, а затем поступила эта новая телеграмма, и его реакция на нее была очень плохой.
   – Сэр, вы можете установить связь – открытый канал – со штабом стратегический авиации?
   – Боюсь, что нет, Райан. Они соединены селекторной связью с НОРАД и Кэмп-Дэвидом. Джек, президент чувствует свою уязвимость в Кэмп-Дэвиде и боится.., понимаете…
   – Ну и что? Мы все испуганы, верно?
   Наступила короткая пауза, и Райану пришло в голову, что Дарлинг чувствует себя виноватым из-за того, что он сам находится в относительной безопасности.

* * *

   В Рокки-Флэтс образцы радиоактивных осадков поместили внутрь гамма-спектрометра. Для подготовки к анализу потребовалось больше времени, чем предполагали, – в оборудовании были замечены кое-какие неполадки. Операторы работали под прикрытием экранирующего щита, пользуясь перчатками на свинцовой подкладке и длинными щипцами, чтобы извлекать образцы из свинцового ведра. Они ждали, пока техник включит спектрометр.
   – Отлично, это хороший образец с очень высокой радиоактивностью.
   У спектрометра было два дисплея. Первый показывал результаты измерений энергии фотоэлектронов, возникающих в результате гамма-облучения внутри спектрометра. Результаты дублировались принтером. Точное энергетическое состояние фотоэлектронов позволяло опознать как сам элемент, так и изотоп источника. На второй экран поступала графическая информация в виде линии или резких всплесков. Относительная интенсивность различных энергетических уровней, характеризующихся высотой пиков, и определяла соотношение между ними. Для более точных измерений понадобилось бы поместить образец в небольшой реактор для реактивации, но пока необходимости в этом не было.
   Техник переключил аппарат на канал облучения бета-частицами.
   – Эй, вы только посмотрите на линию трития! Какова, по-вашему, мощность этого устройства?
   – Меньше пятнадцати.
   – Да, сюда поместили огромное количество трития, док, а взгляните сюда!
   Техник сделал пометку в своем блокноте и снова переключил спектрометр на гамма-облучение.
   – Все ясно.., плутоний, часть 239, есть и 240; нептуний, америций, гадолиний, кюрий, прометий, уран – оба изотопа, 235 и 238… Я.., это было весьма совершенное устройство, ребята.
   – Шипучка, – заметил один из членов группы по чрезвычайным ядерным ситуациям, глядя на цифры. – Перед нами остатки шипучки. Это была не атомная бомба. Столько трития… Боже, это наверняка должно было быть двухступенчатым устройством – для форсированной атомной бомбы слишком сложно, – ну конечно, это термоядерное устройство!
   Техник отрегулировал приборы для тонкой наводки.
   – Посмотрите, как смешаны 239– и 240-й…
   – Ну-ка, дай книгу!
   Напротив спектрометра на полке лежала папка с металлическими кольцами в обложке из красного винила.
   – Это – Саванна-ривер, – заметил техник. – У них всегда были трудности с гадолинием.., в Хэнфорде – другое дело.., там вырабатывают слишком много прометия.
   – Ты что, свихнулся?
   – Положитесь на меня, – сказал техник. – Моя диссертация освещает проблемы заражения на заводах, производящих плутоний. Вот цифры!
   И он начал называть их одну за другой.
   Член группы нашел индекс, затем снова вернулся к странице.
   – Действительно, очень близко! Очень! Ну-ка, что там говорится о гадолинии?
   – Ноль, запятая, ноль пять на восемь на десять в минус седьмой плюс-минус ноль, запятая, ноль ноль два.
   – Боже милосердный! – Он повернул книгу к себе.
   – Саванна-ривер… Но это невозможно!
   – Тысяча девятьсот шестьдесят восьмой год. Удачный год. Это наш проклятый плутоний.
   Старший сотрудник группы поборол недоверие, отступив перед очевидными фактами.
   – Соедините меня с Вашингтоном.
   – Не могу, – сказал техник, уточняя результаты измерений. – Междугородная связь отключена.
   – Где Ларри?
   – В Пресвитерианской больнице на бульваре Авроры, работает с парнями из ФБР. Я записал номер его телефона на клочке бумаги в углу. По-моему, он связывается с Вашингтоном через ФБР.

* * *

   – Мюррей слушает.
   – Это Хоскинс. Я только что получил результаты анализа из Рокки-Флэтс, Дэн, это кажется каким-то сумасшествием, но сотрудник группы по чрезвычайным ситуациям утверждает, что в бомбе использовался американский плутоний. Я попросил его провести еще одну проверку, повторный анализ. Он сделал это и сказал, что результаты те же самые. Плутоний произведен на заводе в Саванна-ривер в феврале 1968 года, на реакторе типа К. У них самые точные сведения, он утверждает, что они могут даже сказать, в какой части реактора произведен плутоний: для меня все это темный лес, но он – официальный эксперт.
   – Черт побери, но как я сумею убедить в этом кого-нибудь, Уолт?
   – Дэн, я передаю тебе его слова.
   – Мне нужно поговорить с ним.
   – Телефонные линии отключены, неужели забыл? Но я могу подвезти его сюда, в отделение ФБР, через несколько минут.
   – Давай – и побыстрее.

* * *

   – Слушаю, Дэн.
   – Джек, сотрудник группы по чрезвычайным ситуациям только что говорил со мной из нашего отделения в Денвере. Расщепляемый материал в бомбе был американского производства.
   – Что?!
   – Послушай, Джек, первая реакция на эту новость у нас у всех была такой же. Сотрудники группы побывали на месте взрыва, собрали образцы выпавших осадков, подвергли их анализу и утверждают, что уран – нет, плутоний был произведен на заводе в Саванна-ривер в 1968 году. Сейчас в наше отделение в Денвере приедет руководитель группы. Междугородные линии отключены, но я соединю тебя с ним через наши каналы, и ты сможешь сам поговорить с ним.
   Райан посмотрел на начальника научно-технического отдела.
   – Что ты об этом думаешь?
   – На заводе в Саванна-ривер было немало проблем – например, тысяча фунтов МИП.
   – МИП?
   – МИП. Это сокращение, означает: материал, исчезнувший в процессе производства. Пропавший плутоний.
   – Террористы, – без колебаний произнес Райан.
   – Начинает походить на правду, – согласился ученый.
   – Боже, и даже теперь он не желает меня выслушать! Ну что ж, оставалось опять обратиться к Дарлингу.
   – В это трудно поверить, – заметил вице-президент.
   – Сэр, это достоверные данные, проверенные группой по чрезвычайным ситуациям в Рокки-Флэтс. Надежные научные данные. Они могут показаться безумными, но это объективный факт. – Я надеюсь на это, о Боже, как я надеюсь, мысленно воскликнул Райан. Дарлинг разделял его чувства. – Сэр, это не русское оружие, совершенно определенно – а это главное. Мы уверены, это не советская бомба. Сообщите об этом президенту не медля!
   – Сейчас. – Дарлинг дал знак сержанту ВВС, отвечающему за связь.

* * *

   – Слушаю, Роджер, – послышался голос президента.
   – Сэр, мы только что получили очень важные сведения.
   – Что за сведения? – Голос президента выдавал смертельную усталость.
   – Мы получили их из ЦРУ, но источником является ФБР. Группа по чрезвычайным ситуациям сделала анализ и установила, что материал, из которого изготовлена бомба, нерусского происхождения. По их мнению, плутоний произведен в Америке.
   – Это какой-то бред! – воскликнул Борштейн. – У нас не пропадало ядерное оружие. Мы чертовски внимательно следим за этим!
   – Роджер, это Райан передал тебе информацию?
   – Да, Боб.
   Дарлинг услышал тяжелый вздох.
   – Спасибо.
   Когда вице-президент поднял другую телефонную трубку, рука его дрожала.
   – Он не поверил.

* * *

   – Но он должен поверить, потому что это правда!
   – Я не знаю, как его убедить. Ты был прав, Джек, он теперь никого не слушает.
   – Поступает сообщение по "горячей линии", сэр.

* * *

   Райан прочитал:
   ПРЕЗИДЕНТУ НАРМОНОВУ:
   ВЫ ОБВИНЯЕТЕ МЕНЯ В НЕРАЗУМНЫХ ДЕЙСТВИЯХ. У НАС ПОГИБЛО ДВЕСТИ ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК, НАШИ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ ПОДВЕРГЛИСЬ НАПАДЕНИЮ В БЕРЛИНЕ, НАШИ КОРАБЛИ И В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ, И В ТИХОМ ОКЕАНЕ ТАКЖЕ…
   – Он на грани того, чтобы нажать кнопку. Черт побери! В нашем распоряжении информация, которая ему нужна, чтобы предотвратить катастрофу…
   – У меня нет больше никаких идей, – послышался голос Дарлинга из динамика. – Эти идиотские телеграммы, поступающие по "горячей линии", вместо того, чтобы улучшать, только усугубляют положение…
   – Похоже, это ключевая проблема, верно? – Райан поднял голову. – Бен, ты хорошо водишь машину по снегу?
   – Да, но…
   – Пошли! – Райан выбежал из кабинета. Они спустились в лифте на первый этаж, и Джек распахнул дверь караульного помещения.
   – Ключи от машины!
   – Вот сэр! – Перепуганный молодой охранник бросил ему ключи. Служба безопасности ЦРУ всегда держала наготове свои автомобили рядом с местом стоянки для машин особо важных лиц. Дверцы голубого "вездехода" фирмы "Дженерал моторе" не были заперты.
   – Куда едем? – спросил Гудли, опускаясь на водительское сиденье.
   – Пентагон, к входу со стороны Потомака – и побыстрее.

* * *

   – В чем дело?
   Торпеда нацелилась куда-то, описала несколько кругов, но не взорвалась, и тут у нее кончилось топливо.
   – Масса цели оказалась недостаточной, чтобы привести в действие магнитный детонатор, и слишком маленькой для прямого попадания… По-видимому, ложная цель, – сказал Дубинин. – Где перехваченная нами первая радиограмма? – Матрос передал ему текст. – "При столкновении поврежден винт". Черт побери! Мы все время преследовали подлодку с неисправным двигателем, а не с поврежденным винтом! – Капитан с силой ударил по прокладочному столику кулаком.
   – Курс на север, включить активный гидролокатор!

* * *

   – Черт побери, мостик, говорит акустик, нас подвергают активной гидролокации на низких частотах, пеленг один-девять-ноль.
   – Приготовить торпеды!
   – Сэр, если мы выдвинем вспомогательный двигатель за пределы корпуса, то сумеем прибавить два или три узла, – заметил Клаггетт.
   – Он слишком шумный! – резко бросил Рикс.
   – Сэр, мы находимся в зоне поверхностных шумов. Высокочастотный шум вспомогательного двигателя не будет здесь особенно слышен. У русских гидролокатор работает в активном режиме, на низких частотах, и они обнаружат нас в любом случае, будет шуметь вспомогательный двигатель или нет. Нам нужно сейчас оторваться подальше, сэр. Если русские подойдут к нам слишком близко, "Орион" не сможет оказать нам никакой поддержки.
   – Мы должны потопить их.
   – Это неудачный ход, сэр. Сейчас мы находимся в самой высокой степени боевой готовности, в режиме "ОТСЧЕТА". Произведя залп, мы примем на себя большую ответственность. Задействовав же вспомогательный двигатель, мы сможем осмотреться. Капитан, нам нужно оторваться от активного гидролокатора! Не стоит рисковать.
   – Нет!
   Командир торпедной части, приготовиться к залпу!
   – Слушаюсь, сэр.
   – Центр связи, передайте "Ориону", чтобы обеспечил прикрытие.

* * *

   – Это последняя, товарищ полковник.
   – Быстро у вас получается, – заметил командир полка.
   – Ребята приобретают сноровку, – отозвался майор. В Алейске с ракеты СС-18 снимали десятую и последнюю самонаводящуюся боеголовку.
   – Осторожнее, сержант.
   Виной происшедшего оказался лед. Несколькими минутами раньше над шахтой пронесся снежный вихрь. Сапоги техников, что суетились вокруг боеголовки, размесили выпавший снег, превратив его в мокрую жижу, которую прихватило морозом. Сержант, спускаясь по ступенькам помоста, поскользнулся, и гаечный ключ выпал из его руки. Сержант попытался схватить его, но ключ ударился о металлическую ограду и стремительно полетел в шахту.
   – Бежим! – крикнул полковник. Сержант не нуждался в приказе. Старшина, сидевший в кабине подъемного крана, отвел в сторону боеголовку и спрыгнул с сиденья. Все побежали в наветренную сторону от шахты запуска – учения не пропали даром, они знали, куда бежать.
   Гаечный ключ пролетел почти до самого дна, не коснувшись корпуса ракеты, но затем ударился о внутреннюю часть арматуры, отскочил от нее и в двух местах пробил обшивку первой ступени. Обшивка одновременно служила корпусом как топливного бака, так и бака для окислителя, и в результате на свободу выбросило оба компонента. Оба химических вещества образовали крошечные облачка – вырвалось всего по несколько граммов топлива и окислителя, – но вещества эти были самовоспламеняющимися. Соединившись, они взорвались. Это произошло через две минуты после того, как гаечный ключ исчез в жерле шахты.
   Взрыв оказался исключительно мощным. Ударная волна сбила с ног полковника, который успел отбежать метров на двести от шахты. Инстинктивно он откатился за толстый сосновый ствол, укрывшись от сокрушительной взрывной волны, промчавшейся над ним. Через мгновение он выглянул из-за дерева и увидел, как над шахтой поднялся столб пламени. Все его подчиненные успели спастись, что само по себе было чудом, подумал он. Затем у него в голове мелькнула забавная мысль – так нередко бывает после спасения от неминуемой гибели: вот и американцам теперь беспокойства на одну ракету меньше.

* * *

   Спутник Министерства обороны США уже нацелил свои датчики на русскую ракетную базу. Он однозначно зарегистрировал выброс энергии. Сигнал был послан в Элис-Спрингс в Австралии, затем передан на спутник связи ВВС США, который ретранслировал его в Северную Америку. На все это потребовалось чуть больше половины секунды.
   – Вероятный запуск – вероятный запуск в Алейске! В это мгновение все изменилось для генерал-майора Джо Борштейна. Его взгляд не отрывался от дисплея, работающего в режиме реального времени, и его первой мыслью было – вот оно, началось, несмотря на все, на все перемены, на весь прогресс в отношениях, на все договоры, каким-то образом это произошло, и он следил за происходящим и будет следить до того самого момента, пока баллистическая ракета СС-18 не врежется в гору Шайенн. Это тебе не сбрасывать бомбы на мост Пауля Доумера или вести воздушные бои над Германией. Это – конец света. Голос Борштейна хрипел как наждачная бумага.
   – Я вижу лишь один.., где "птица"?
   – "Птицы" нет, "птицы" нет, "птицы" нет, – сообщала женщина-капитан. – Вспышка слишком велика, больше походит на взрыв. "Птицы" нет, "птицы" нет. Это не запуск ракеты, повторяю – не запуск.
   Борштейн почувствовал, как дрожат его руки. Такого с ним не случалось с того времени, как его сбили, или с момента аварии при посадке на базе Эдварде, или с тех пор, как он летал на самолетах в погоду, с которой не сравнить даже бурю с градом. Он повернул голову, посмотрел на своих подчиненных и увидел на их лицах тот же страх, который испытывал сам. Это походило на ужасный, пугающий кинофильм – доходило до этого самого момента, но теперь это был не фильм… Он поднял трубку телефона, соединяющего его со штабом стратегической авиации, и отключил канал "золотого телефона" убежища в Кэмп-Дэвиде.
   – Пит, ты видел это?
   – Конечно, Джо.
   – Знаешь, Пит, нам лучше.., лучше принять какие-то меры. Президент теряет контроль над ситуацией.
   Командующий стратегической авиацией помолчал, прежде чем ответить.
   – Я тоже едва не утратил контроль над собой, но тут же взял себя в руки.
   – Понимаю тебя, Пит.
   – Так что у них произошло, черт побери?
   Борштейн снова включил канал связи с Кэмп-Дэвидом.
   – Господин президент, по нашему мнению, на ракетном полигоне в Алейске произошел взрыв. Мы, э-э.., на мгновение изрядно перепугались, но запуска не произошло – повторяю, господин президент, сейчас в воздухе "птицы" нет. Это, без сомнения, была ложная тревога.
   – Что это значит?
   – Сэр, мне трудно сказать. Может быть, они проводили регламентные работы и произошел несчастный случай. Такое бывало и раньше – у нас случалось подобное с "Титаном-II".
   – Генерал Борштейн прав, – послышался спокойный и трезвый голос командующего стратегической авиацией. – Именно поэтому мы и сняли "Титан-11" с вооружения… Господин президент?
   – Да, генерал?
   – Сэр, я бы посоветовал спокойнее относиться к происходящему.
   – Это каким же образом? – поинтересовался Фаулер. – А если этот взрыв имеет отношение к их повышенной боеготовности?

* * *

   Поездка по шоссе Джорджа Вашингтона прошла спокойно. Несмотря на то что шоссе было покрыто снегом, Гудли ехал с постоянной скоростью сорок миль в час. Включив передний и задний приводы и ни разу не потеряв управления, он объезжал брошенные на шоссе автомобили, словно гонщик в Дейтоне. Наконец он остановился возле ворот Пентагона со стороны реки. Рядом с гражданским охранником сейчас стоял солдат, причем М-16 явно был заряжен.
   – ЦРУ! – произнес Гудли.
   – Погоди. – Райан передал свой пропуск. – Опусти его в прорезь. Думаю, он сработает и здесь.
   Гудли послушно выполнил указание Райана. Действительно, на пропуске заместителя директора ЦРУ оказался специальный электронный код, который подействовал на автоматическое устройство. Ворота скользнули вверх, а предохранительный барьер опустился, открыв проезд. Солдат кивнул. Раз у сидящих в автомашине нужный пропуск, то и все остальное в порядке.
   – Подъезжай к первому подъезду.
   – Где поставить машину?
   – Брось ее у входа! Пойдешь со мной.
   Служба безопасности внутри здания тоже была усилена. Джек попытался пройти через металлодетектор, но его остановили монеты, лежавшие в кармане. Он в ярости сгреб их и швырнул на пол.
   – Где Национальный командный центр?
   – Следуйте за мной, сэр.
   Вход в НВКЦ закрывала стена из пуленепробиваемого стекла, за ней стояла чернокожая женщина-сержант с револьвером на поясе.
   – ЦРУ – мне нужно пройти.
   Райан приложил свой пропуск к черному квадрату, и он опять сработал.
   – Кто вы, сэр? – спросил старшина ВМС.
   – Заместитель директора Центрального разведывательного управления. Кто тут за старшего? Проводите меня к нему.
   – Следуйте за мной, сэр. Вам придется разговаривать с капитаном первого ранга Росселли.
   – Капитаном первого ранга? Не адмиралом и не генералом?
   – Генерал Уилкс пропал, сэр. Мы не знаем, куда он мог запропаститься.
   Старшина открыл дверь.
   Райан увидел перед собой капитана первого ранга ВМС и подполковника ВВС, огромный дисплей на стене, где мгновенно отражалась меняющаяся ситуация, и кучу многоканальных селекторов.
   – Вы – Росселли?
   – Да, а вы кто?
   – Джек Райан, заместитель директора ЦРУ.
   – Вы приехали не в самое лучшее место, дружище, – заметил подполковник Барнс.
   – Есть какие-нибудь изменения?
   – Как сказать, только что мы наблюдали что-то похожее на запуск баллистической ракеты в России…
   – Боже милосердный!
   – Но ракета не взлетела – по-видимому, произошел взрыв внутри пусковой шахты. У вас есть какие-нибудь сведения для нас?
   – Мне нужен канал связи с командным центром ФБР. Кроме того, я должен поговорить с вами обоими.
   – Сумасшедший дом, – оценил обстановку Росселли.
   – Вы так думаете? – Райан поднял телефонную трубку. – Дэн, это Джек.
   – Где ты был, черт побери? Я только что звонил в Лэнгли.
   – Сейчас я в Пентагоне. Что там у тебя с бомбой?
   – Погоди минутку, я соединю тебя с доктором Ларри Парсонсом. Он руководитель группы по чрезвычайным ситуациям. Поговори с ним.
   – Хорошо. Здравствуйте, это Райан, заместитель директора ЦРУ. Объясните мне, что вам известно.
   – Бомба была изготовлена из американского плутония. Это совершенно определенно. Образец проверили четыре раза, и всякий раз получали один и тот же результат. Саванна-ривер, завод по производству плутония, февраль 1968 года, реактор типа К.
   – Вы уверены в этом? – спросил Джек, отчаянно желая, чтобы ответ был утвердительным.
   – Абсолютно. Это может показаться невероятным, но расщепляемый материал нашего производства.
   – Что еще?
   – Мюррей передал мне, что у вас возникли проблемы с оценкой мощности взрыва. Так вот, я был на месте, понимаете? Это была бомба малой мощности, меньше пятнадцати килотонн тротила. На месте взрыва оказались уцелевшие – немного, но я видел их собственными глазами, ясно? Мне трудно сказать, откуда взялась первоначальная оценка мощности взрыва, но я твердо заявляю, что устройство обладало малой мощностью. Есть предположение, что это – шипучка. Мы пытаемся выяснить детали, но то, что я вам сообщил, самое важное. Бомба изготовлена из американского плутония. Я уверен в этом на сто процентов.
   Росселли перегнулся через аппарат, чтобы убедиться, что канал связи гарантирован от прослушивания и действительно ведет в штаб-квартиру ФБР.
   – Одну минутку, доктор Парсонс. С вами говорит капитан первого ранга Джим Росселли, Военно-морской флот США. У меня степень магистра в ядерной физике. Чтобы убедиться в том, что я не ошибся, назовите соотношение изотопов 239 и 240.
   – Сейчас найду, где это записано… Вот, плутоний 239 – девяносто восемь целых и девяносто три сотых; плутоний 240 – ноль целых сорок пять сотых. Назвать соотношение микроэлементов?
   – Не надо, этого достаточно. Спасибо, сэр. Росселли выпрямился и тихо произнес:
   – Либо он говорит правду, либо он редкостный жулик.
   – Капитан, я рад, что вы принимаете эту точку зрения. А теперь мне нужно еще кое-что.
   – А именно?