Клэнси Том. Все страхи мира

   – Подается энергия, – сообщил по внутренней связи водитель. Дизельный двигатель танка заработал одновременно с двигателями остальных.
   Бок переключил рычаг заряжения на указатель "бронебойный подкалиберный снаряд со стабилизаторами" и нажал на кнопку. Автоматически открылся замок танковой пушки. Сначала снаряд и вслед за ним метательный заряд были помещены внутрь зарядика, и затвор закрылся. Пока все идет хорошо, подумал Бок. Далее он посмотрел в прицел и выбрал американский танк, ярко освещенный прожекторами, – это делалось для того, чтобы всякий посторонний, оказавшийся в расположении бригады, был тут же обнаружен. Луч лазера выдал информацию, о расстоянии до цели, и Бок поднял ствол орудия до требуемой высоты. Скорость ветра он оценил как равную нулю – ночь была тихой. Затем Бок посмотрел на часы, подождал, когда секундная стрелка коснется двенадцати, и нажал на спуск. Бока качнуло назад. Через две трети секунды снаряд врезался в башню американского танка. Результат был впечатляющим. Он попал в боеприпасы, находящиеся в задней части башни. Сорок снарядов мгновенно взорвались. Вентиляционные панели выпустили значительную часть раскаленных газов вверх, однако защитные противопожарные люки внутри танка были уже выбиты при взрыве снаряда, и экипаж превратился в пепел прямо в своих сиденьях, когда их танк, стоивший два миллиона долларов, стал пятнистым зелено-коричневым вулканом, извергнувшим столб огня вместе с двумя другими танками, расположенными рядом.
   В сотне метров от Т-80, в котором сидел Бок, командир полка остановился на середине фразы и повернулся в сторону взрыва, не веря своим глазам.
   – Что происходит? – успел произнести он, прежде чем Кейтель выстрелил ему в затылок.
   Тем временем Бок уже попал вторым снарядом в двигательное отделение еще одного американского танка и заряжал в пушку третий. Прежде чем первый американский стрелок успел приготовиться к стрельбе, пылали уже семь М1А1. Огромная башня танка повернулась в сторону советских машин; командиры отдавали команды своим стрелкам и водителям. Бок заметил вращающуюся башню и прицелился в нее. Посланный им снаряд пролетел далеко с левой стороны, но попал в другой американский "Эйбрамс", находившийся позади первого. Американский стрелок промахнулся, потому что у него дрожали руки. Тут же в зарядник его орудия скользнул второй снаряд, и через два танка от Бока Т-80 превратился в груду обломков. Гюнтер решил не связываться с этим американцем.
   – На нас напали! Открыть огонь! Открыть огонь! – кричали "советские" командиры танков в свои микрофоны. Кейтель подбежал к машине управления огнем.
   – Я – полковник Иваненко. Ваш командир убит – переходите в атаку! Кончайте с этими сумасшедшими мерзавцами, пока у нас еще остался полк!
   Начальник штаба заколебался, совершенно не понимая, что происходит. Но он слышал звуки артиллерийской стрельбы, да и приказывал ему полковник. Он поднял радиопередатчик, включился в цепь командира батальона и дал команду.
   Как и следовало ожидать, наступило короткое замешательство. Уже горело десять американских танков, но четыре вели ответный огонь. Затем вся линия советских танков открыла стрельбу, и три из этих четырех американских танков взорвались. Те, что были закрыты первым рядом, открыли огонь сквозь облако дыма и начали маневрировать, главным образом задним ходом. В этот момент советские танки двинулись вперед. Кейтель с восхищением смотрел на продвигающиеся вперед стальные громады. Семь танков Т-80 остались на месте, из них четыре горели. В тому моменту, когда советские танки пересекли линию, где еще совсем недавно стояла стена, разделяющая Берлин на две части, взорвались еще два.
   Ради этого стоило потрудиться, только ради этого момента. Каким бы ни был план Гюнтера, было так отрадно наблюдать, как русские и американцы убивают друг друга.

* * *

   Адмирал Джошуа Пейнтер прибыл в штаб СИНКЛАНТ как раз в тот момент, когда с "Теодора Рузвельта" поступила срочная депеша.
   – Кто командует эскадрой?
   – Сэр, командующий боевой группой вылетел в Неаполь. Его заменяет старший по званию – капитан первого ранга Ричарде, – доложил начальник разведывательного отдела Атлантического флота. – По его сообщению, к нему приближались четыре МИГа, несущих вооружение, а поскольку мы в состоянии боевой готовности номер два, он пришел к выводу, что русские самолеты представляют потенциальную угрозу боевой группе, и сбил их.
   – Чьи это МИГи?
   – Возможно, с "Кузнецова", сэр.
   – Одну минуту – вы сказали "боевая готовность номер два"?
   – "Теодор Рузвельт" находится сейчас к востоку от Мальты, сэр, и действуют правила ЕИОП, – напомнил командующему Атлантическим флотом начальник оперативного управления.
   – Кому-нибудь известно, что происходит?
   – Я лично сэр, ни хрена не понимаю, – честно признался начальник разведотдела флота.
   – Соедините меня с Ричардсом по прямой линии. Я хочу поговорить с ним. – Пейнтер задумался. – Каково состояние флота? – спросил он.
   – Всем отдан приказ готовиться к выходу в море, сэр. При боевой готовности номер три это делается автоматически.
   – Но почему объявлена боевая готовность номер три?
   – Сэр, об этом нам не сообщили.
   – Невероятно. – Пейнтер натянул свитер через голову и крикнул, чтобы принесли кофе.
   – "Рузвельт" на второй линии, сэр, – донеслось из интеркома. Пейнтер нажал на кнопку и перевел телефон на динамик.
   – Говорит СИНКЛАНТ.
   – Капитан первого ранга Ричарде, сэр.
   – Что у вас происходит?
   – Сэр, пятнадцать минут назад мы получили сообщение о повышении боевой готовности номер два. К нам направлялось звено МИГов, и я приказал сбить их.
   – Почему?
   – Похоже, они несли под крыльями бомбы, а мы услышали по радио передачу относительно взрыва.
   Пейнтер почувствовал, как по спине побежали струйки холодного пота.
   – О каком взрыве идет речь?
   – Сэр, английская служба Би-би-си сообщила о ядерном взрыве в Денвере. Местная телевизионная станция, откуда поступили первоначальные сведения, прекратила работу. Получив такую информацию, я решил действовать. В настоящее время я старший офицер в боевой группе. Она подчиняется мне. Сэр, у вас есть еще вопросы? У нас напряженная ситуация.
   Пейнтер понял, что не должен мешать Ричардсу исполнять обязанности.
   – Хорошо, Эрни, только тщательно все обдумай. Пошевели мозгами.
   – Слушаюсь, сэр. Конец связи.
   – Ядерный взрыв? – спросил начальник разведотдела флота. В распоряжении Пейнтера находилась "горячая линия", соединяющая его с Национальным военным командным центром, и он воспользовался ею.
   – Говорит СИНКЛАНТ.
   – Капитан первого ранга Росселли, сэр.
   – У нас произошел ядерный взрыв?
   – Совершенно верно, сэр. В Денвере, по оценке НОРАД мощность взрыва одна-две сотни килотонн. Очень много пострадавших. Это все, что нам известно. Мы еще никому не успели сообщить о случившемся.
   – Тогда вам будет полезно знать вот еще что: "Теодор Рузвельт" только что перехватил и сбил четыре МИГ-29, направляющихся в его сторону. Держите меня в курсе событий. Если не поступит других указаний, я вывожу все корабли в море.

* * *

   Боб Фаулер пил уже третью чашку кофе. Он проклинал себя за то, что выпил четыре бутылки крепкого немецкого пива, словно был Арчи Байкером или кем-то еще, и боялся, окружающие заметят, что от него пахнет алкоголем. Здравый смысл подсказывал ему, что выпитый алкоголь не может не повлиять на его мышление, но он пил пиво на протяжении нескольких часов, и естественные процессы окисления плюс кофе уже очистили или скоро очистят его систему от воздействия алкоголя.
   Впервые он был благодарен судьбе за смерть своей жены Марианы. Он сидел у ее кровати, следил, как умирает его любимая жена. Он знал, что такое страдания и смерть, и какой бы ужасной ни была гибель всех этих людей в Денвере, сказал себе Фаулер, ему нужно отступить, выбросить это из головы и обратить все внимание на то, чтобы не допустить смерти остальных.
   Пока, напомнил себе Фаулер, события развивались неплохо. Он сразу принял меры, чтобы не распространялось сообщение о взрыве. Ему вовсе не улыбалась мысль о панике, охватившей всю страну. Вооруженные силы переведены на повышенную боевую готовность. Это позволит предотвратить или сдержать на какое-то время возможное нападение.
   – Итак, – президент говорил по селекторной связи с НОРАД и командующим стратегической авиацией, – подведем итоги того, что произошло до настоящего момента.
   – Сэр, произошел одиночный ядерный взрыв мощностью порядка ста или несколько более килотонн. Пока не поступило никаких сообщений с места происшествия. Вооруженные силы приведены в боевую готовность. Космическая связь перестала функционировать…
   – Почему? – спросила Элизабет Эллиот более резко, чем Фаулер. – Чем это может быть вызвано?
   – Мы не знаем. Ядерный взрыв в космическом пространстве может повлиять на деятельность спутников связи путем электромагнитного излучения. При ядерном взрыве в космосе основная часть энергии выделяется в виде электромагнитного излучения. Русские знают больше нас относительно практических результатов подобных взрывов, они собрали больше эмпирических данных еще в шестидесятые годы благодаря ядерным испытаниям на Новой Земле. Но у нас нет никаких доказательств, что произведен именно такой взрыв. В любом случае мы заметили бы его. Отсюда следует, что атомная атака на спутники связи крайне маловероятна. Однако вероятен мощный выброс электромагнитной энергии из наземного источника. Тут следует принять во внимание, что русские потратили огромное количество средств на исследования в области микроволнового оружия. В восточной части Тихого океана у них находится корабль с массой антенн – это "Юрий Гагарин". Этот корабль именуется судном слежения за космическими полетами, и у него четыре огромных усиливающих антенны. В настоящее время он в трех сотнях миль от берега Перу, в поле видимости спутников связи, вышедших из строя. Предполагается, что "Юрий Гагарин" обеспечивает деятельность космической станции "Мир". Если не считать упомянутого выше, у нас нет других версий. Один из моих офицеров сейчас разговаривает с "Хьюз Аэроспейс", чтобы выяснить их точку зрения.
   Кроме того, мы все еще пытаемся получить магнитные ленты воздушных диспетчеров из Стейплтона, чтобы убедиться, не явился ли средством доставки самолет, а также ждем сообщений от спасательных и других команд, посланных на место взрыва. У меня все.
   – У нас два авиакрыла постоянно находятся в воздухе и еще несколько в данный момент готовятся к вылету, – сообщил командующий стратегической авиацией. – Все ракетные дивизионы приведены в состояние боевой готовности. Мой заместитель на борту самолета "Зеркало – западное", а еще один ЛКП готовится к взлету, чтобы принять вас на борт, сэр.
   – Что происходит в Советском Союзе?
   – Их войска ПВО повысили уровень боевой готовности, – ответил генерал Борштейн. – Продолжаем прослушивать другие радиопереговоры, но пока ничего определенного. Ничто не указывает на то, что готовится нападение на Соединенные Штаты.
   – О'кей. – Президент вздохнул. Ситуация была не из лучших, но пока контролировалась. Сейчас ему нужно, чтобы положение стабилизировалось, и тогда он сможет продолжить свои усилия. – Я собираюсь открыть прямую связь с Москвой.
   – Очень хорошо, сэр, – отозвался НОРАД. На некотором расстоянии от Фаулера сидел морской старшина. Терминал компьютера перед ним уже светился.
   – Вам придется сесть ближе ко мне, господин президент, – сказал старшина. – Я не могу перевести изображение с моего дисплея на ваш экран.
   Фаулер приподнялся и передвинул свое кресло на восемь футов ближе к старшине.
   – Сэр, этот аппарат действует следующим образом. Я печатаю все, что вы мне говорите, и запись передается непосредственно через компьютеры Национального командного центра в Пентагоне – там всего лишь осуществляется кодирование, – но когда поступает ответ от русских, он передается по "горячей линии" в помещение связи на русском языке, там переводится и затем посылается к нам из Пентагона. В Форт-Ричи существует запасной канал – на случай если что-то случится с Вашингтоном. Связь с Москвой осуществляется по наземному кабелю и через два независимых друг от друга канала спутниковой связи. Сэр, я могу печатать с такой скоростью, с какой вы говорите.
   Имя на груди старшины гласило "Оронтия", и Фаулер не мог решить, каково происхождение связиста. Он имел не меньше двадцати фунтов лишнего веса, но вел себя уверенно и со знанием дела. Фаулера это устраивало. Рядом с клавиатурой лежала пачка сигарет. Президент вытащил одну, не обращая внимания на знаки "Курить запрещается" на каждой стене. Старшина Оронтия поднес к его сигарете зажигалку "Зиппо".
   – Я готов, сэр.
   Старшина Пабло Оронтия искоса взглянул на своего главнокомандующего. По этому взгляду невозможно было понять, что он родился в Пуэбло, штат Колорадо, и его семья все еще живет там. Президент исправит положение, это его работа. А работа старшины, рассуждал Оронтия, заключается в том, чтобы оказать ему всяческую помощь. Оронтия служил своей стране во время двух войн и множества кризисов главным образом в качестве адмиральского писаря на авианосцах, а теперь он отключил свои чувства, как его учили, и приготовился.
   – Уважаемый президент Нармонов…

* * *

   Капитан первого ранга Росселли следил за первой с момента его прибытия в Вашингтон настоящей передачей по "горячей линии".
   Текст поступал на IBM-PC/AT, шифровался, затем оператор компьютера нажимал на кнопку возврата для передачи. Вообще-то ему нужно находиться за своим столом, подумал Джим, но то, что происходит здесь, может иметь решающее значение для его деятельности.
   КАК ВАМ УЖЕ, ВЕРОЯТНО, СООБЩИЛИ, В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ МОЕЙ СТРАНЫ ПРОИЗОШЕЛ МОЩНЫЙ ВЗРЫВ. МНЕ СКАЗАЛИ, ЧТО ЭТО БЫЛ ЯДЕРНЫЙ ВЗРЫВ И ЧТО ПОГИБЛО МНОГО ЛЮДЕЙ.
   Президент Нармонов вместе со стоящими рядом советниками читал текст.
   – Примерно этого мы и ожидали, – сказал он. – Посылайте наш ответ.

* * *

   – Господи, как быстро! – заметил дежурный, армейский полковник, и приступил к переводу.
   Сержант морской пехоты печатал на пишущей машинке английский вариант, который автоматически передавался в Кэмп-Дэвид, Форт-Ричи и Госдепартамент. Компьютеры печатали документальную копию, почти с такой же быстротой поступавшую по принтерам телефакса в штаб стратегической авиации, НОРАД и спецслужбы.
   УДОСТОВЕРЯЮЩИЙ ПОДЛИННОСТЬ: ТАЙМТЕЙБЛ ТАЙМТЕЙБЛ ТАЙМТЕЙБЛ ОТВЕТ ИЗ МОСКВЫ ПРЕЗИДЕНТУ ФАУЛЕРУ:
   МЫ ЗАМЕТИЛИ ПРОИСШЕДШЕЕ. ПРИМИТЕ НАШИ САМЫЕ ГЛУБОКИЕ СОБОЛЕЗНОВАНИЯ И СОБОЛЕЗНОВАНИЯ СОВЕТСКОГО НАРОДА. КАК МОГ ПРОИЗОЙТИ ТАКОЙ НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ?
   – Несчастный случай? – переспросил Фаулер.
   – Ответ поступил удивительно быстро, Роберт, – тут же заметила Эллиот. – Чертовски быстро. Его английский не слишком хорош. Твое сообщение нужно было перевести, да и при чтении таких вещей требуется время. Их ответ был, должно быть, подготовлен заранее и записан. Что это значит? – спросила Лиз, словно разговаривая с собой, пока Фаулер готовил следующее сообщение. Что здесь происходит? – подумала она. Кто делает это и почему?..
   ПРЕЗИДЕНТУ НАРМОНОВУ:
   С СОЖАЛЕНИЕМ ИНФОРМИРУЮ ВАС, ЧТО ЭТО НЕ БЫЛ НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ. НА РАССТОЯНИИ СОТНИ МИЛЬ ОТ ДЕНВЕРА НЕТ АМЕРИКАНСКОГО ЯДЕРНОГО УСТРОЙСТВА, И ПЕРЕВОЗКА АМЕРИКАНСКОГО ОРУЖИЯ ЧЕРЕЗ ЭТОТ РАЙОН НЕ ОСУЩЕСТВЛЯЛАСЬ. ЭТО БЫЛО НАМЕРЕННОЕ НАПАДЕНИЕ, СОВЕРШЕННОЕ НЕИЗВЕСТНЫМИ СИЛАМИ.
   – Ну что ж, ничего удивительного, – заметил Нармонов. Он поздравил себя с тем, что правильно предсказал содержание первого сообщения из Америки.
   – Передавайте следующий ответ, – обратился он к связисту, а затем повернулся к своим советникам:
   – Фаулер – самонадеянный человек, и его слабость заключается в высокомерии, но он не дурак. К этому происшествию Фаулер отнесется в высшей степени эмоционально. Наша задача состоит в том, чтобы успокоить его, помочь обрести равновесие. Если он возьмет себя в руки, его интеллект и здравый смысл одержат верх в этой ситуации.
   – Товарищ президент, – произнес Головко, только что вошедший в командный центр. – Мне кажется, вы допускаете ошибку.
   – Что вы хотите этим сказать? – удивился Нармонов.
   – Ошибка заключается в том, что вы стараетесь подогнать свои слова под то, как вы представляете себе этого человека, его характер, его психическое состояние. Люди меняются в состоянии стресса. Человек, находящийся на другом конце канала связи, может оказаться совсем не тем человеком, с которым вы встречались в Риме.
   Советский президент отмахнулся от подобной мысли.
   – Чепуха. Такие люди никогда не меняются. У нас их тоже достаточно. Я имел дело с людьми вроде Фаулера всю жизнь.
   ПРЕЗИДЕНТУ ФАУЛЕРУ:
   ЕСЛИ ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗАРАНЕЕ ОБДУМАННЫЙ ПОСТУПОК, ТО ОН ЯВЛЯЕТСЯ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ, НЕ ИМЕЮЩИМ ПРЕЦЕДЕНТА В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. КАКОЙ БЕЗУМЕЦ РЕШИТСЯ НА ТАКОЙ ШАГ, ДА И С КАКОЙ ЦЕЛЬЮ? ТАКОЙ ПОСТУПОК МОЖЕТ ЛЕГКО ПРИВЕСТИ К ГЛОБАЛЬНОЙ КАТАСТРОФЕ. ВЫ ДОЛЖНЫ ПОВЕРИТЬ В ТО, ЧТО СОВЕТСКИЙ СОЮЗ НЕ ИМЕЕТ НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ К ЭТОМУ ПОЗОРНОМУ АКТУ.
   – Слишком быстро, Роберт, – повторила Эллиот. – "Вы должны поверить"? Что он пытается сказать нам этим?
   – Элизабет, ты вкладываешь в эти слова слишком большой смысл, – ответил Фаулер.
   – Но его ответы подготовлены и записаны заранее, Роберт! Заранее! Он отвечает на твои запросы слишком быстро. Он заранее приготовил свои ответы. Это что-то значит.
   – Что именно?
   – То, что мы должны были присутствовать на матче, Роберт! Мне кажется, что эти ответы приготовлены для кого-то другого – вроде Дарлинга. Что, если при взрыве должен был погибнуть и ты вместе с Брентом и Деннисом?
   – Я уже сказал тебе, что не имею права думать об этом! – раздраженно произнес Фаулер. Он сделал паузу и глубоко вздохнул, Нужно держать себя в руках, оставаться спокойным. – Послушай, Элизабет…
   – Ты должен думать об этом, считаться с такой возможностью: ведь если это было запланировано заранее, мы сумеем понять, что происходит.
   – Доктор Эллиот права, – послышалось из динамика НОРАД, соединенного с открытым каналом связи. – Господин президент, вы стараетесь не поддаваться эмоциям, но необходимо рассмотреть все возможные аспекты оперативного плана, который может осуществляться здесь.
   – Я вынужден согласиться с этим, – сказал командующий стратегической авиацией.
   – Как же мне поступить? – спросил Фаулер.
   – Сэр, – голос принадлежал НОРАД, – мне тоже не нравится фраза "вы должны поверить". Может быть, следует сообщить ему, что мы готовы защищаться.
   – Действительно, – согласился генерал Фремонт. – В любом случае это ему известно, если его помощники должным образом исполняли свои обязанности.
   – А если он воспримет нашу повышенную боевую готовность как угрозу?
   – Нет, это не будет истолковано таким образом, – заверил Фаулера НОРАД. – В подобной ситуации все предприняли бы такой шаг. Их военное руководство состоит из настоящих профессионалов.
   Фаулер заметил, как дернулась при этих словах доктор Эллиот.
   – Хорошо, я сообщу ему, что мы привели свои вооруженные силы в состояние боевой готовности, но это не значит, что у нас есть зловещие намерения.
   ПРЕЗИДЕНТУ НАРМОНОВУ:
   У НАС НЕТ ОСНОВАНИЙ ПОДОЗРЕВАТЬ, ЧТО СОВЕТСКИЙ СОЮЗ КАК-ТО СВЯЗАН С ЭТИМ ИНЦИДЕНТОМ. ТЕМ НЕ МЕНЕЕ МЫ ДОЛЖНЫ ПРИНЯТЬ МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ. МЫ ПОДВЕРГЛИСЬ ЖЕСТОКОМУ НАПАДЕНИЮ И ВЫНУЖДЕНЫ БЫТЬ НАГОТОВЕ, ЧТОБЫ ОТРАЗИТЬ ПОСЛЕДУЮЩЕЕ. В СООТВЕТСТВИИ С ЭТИМ Я ОТДАЛ ПРИКАЗ ПРИВЕСТИ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ В СОСТОЯНИЕ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ КАК МЕРУ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ. ЭТО НЕОБХОДИМО ТАКЖЕ ДЛЯ ПОДДЕРЖАНИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА И ОКАЗАНИЯ ПОМОЩИ ПРИ СПАСЕНИИ ПОСТРАДАВШИХ. ПРИМИТЕ МОИ ЛИЧНЫЕ ЗАВЕРЕНИЯ, ЧТО МЫ НЕ ПРЕДПРИМЕМ НИКАКИХ НАСТУПАТЕЛЬНЫХ ДЕЙСТВИЙ БЕЗ ВЕСОМЫХ ОСНОВАНИЙ.
   – Весьма успокоительное заявление, – сухо заметил Нармонов. – Какое благородство информировать о приведении своих войск в состояние боевой готовности.
   – Мы знаем об этом, – сказал Головко, – и это ему известно.
   – Однако он не подозревает, что нам известны масштабы боевой готовности американских войск, – вступил в разговор министр обороны. – Он не знает, что мы читаем их шифровки. Уровень боевой готовности американских войск превосходит меры предосторожности, нужные для данной ситуации. Американские стратегические силы не приводились в такое состояние с 1962 года.
   – Это действительно так? – спросил Нармонов.
   – Товарищ генерал, технически это не так, – поспешно возразил Головко, стараясь говорить как можно убедительнее. – Готовность американских стратегических сил очень высока, даже когда официально она соответствует самому низкому, пятому, уровню. Изменение, на которое вы ссылаетесь, совсем не так значительно.
   – Каково истинное положение дел? – Нармонов взглянул на министра обороны.
   Министр пожал плечами.
   – Все зависит от того, как на это посмотреть. Их ракеты наземного базирования всегда находятся в более высоком состоянии боевой готовности, чем наши, потому что их легче поддерживать в таком состоянии. То же самое относится к американским подводным лодкам, которые проводят в море больше времени, чем наши. С технической точки зрения разница невелика, однако с психологической она гораздо больше. Повышение боевой готовности американских войск означает для них, что произошло нечто ужасное. Мне это кажется существенным.
   – А мне – нет, – резко бросил Головко. Хуже не придумаешь, подумал Нармонов, два главных советника расходятся в мнениях по столь важному вопросу…
   – Нужно ответить президенту США, – напомнил министр иностранных дел.
   ПРЕЗИДЕНТУ ФАУЛЕРУ:
   МЫ ОБРАТИЛИ ВНИМАНИЕ НА ПОВЫШЕНИЕ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ ВАШИХ ВОЙСК. ПОСКОЛЬКУ ПОЧТИ ВСЕ ВАШИ ВООРУЖЕНИЯ НАЦЕЛЕНЫ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ, МЫ ТОЖЕ ВЫНУЖДЕНЫ ПРИНЯТЬ МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ. Я ПРЕДЛАГАЮ, ЧТОБЫ НИ ОДНА ИЗ НАШИХ СТРАН НЕ ПРЕДПРИНИМАЛА ШАГОВ, КОТОРЫЕ МОГУТ ПОКАЗАТЬСЯ ПРОВОКАЦИОННЫМИ.
   – Это первый ответ, который не был подготовлен заранее, – заметила Эллиот. – Сначала он заявляет "я не имею к этому никакого отношения", затем говорит, что мы не должны его провоцировать. О чем он действительно думает?

* * *

   Райан прочитал факсы всех шести телеграмм и передал их Гудли.
   – Скажите, какова ваша точка зрения.
   – Пустые разговоры. Создается впечатление, что все ведут очень осторожную игру, – впрочем, именно так и нужно поступать. Мы приводим свои вооруженные силы в состояние боевой готовности, и они делают то же самое. Фаулер заявляет, что у нас нет оснований подозревать их и считать виновными, – это хорошо. Нармонов предлагает, чтобы обе стороны сохраняли хладнокровие и избегали всего, что может быть истолковано как провокация, – и это тоже хорошо. Так что пока все идет нормально, – выразил Гудли свою точку зрения.
   – Я согласен, – заметил старший дежурный офицер.
   – Значит, мы единодушны, – заключил Джек. Слава Богу, Боб, я и не подозревал, что ты способен на подобное, подумал он.
   Росселли вернулся к своему столу. Все в порядке, ситуация, похоже, более или менее под контролем.
   – Где ты был, черт побери? – спросил Рокки Барнс.
   – В помещении "горячей линии связи". По-видимому, все постепенно успокаивается.
   – Нет, Джим, ситуация изменилась.

* * *

   Генерал Пол Уилкс уже почти добрался до Пентагона. Ему понадобилось минут двадцать, чтобы выехать от дома на шоссе 1-295 и оттуда на 1-395 – расстояние меньше пяти миль. Снегоочистители здесь почти не работали, и теперь, когда похолодало, посыпанные солью места превращались в каток. Но хуже всего были те немногие вашингтонские водители, что рискнули отправиться в путь. Даже те, кто ехал на машинах с приводом на все колеса, вели себя так, будто дополнительное сцепление с поверхностью шоссе позволяло им не подчиняться законам физики. Уилкс только пересек Саут-Кэпитол-стрит и стал спускаться под гору к выезду на Мейн-авеню, как слева его обогнал какой-то маньяк на "тойоте" и тут же резко свернул вправо к выезду в центр Вашингтона. Ее передний привод на льду не справился с заносом, а Уилкс был бессилен что-либо предпринять. Его машина ударилась боком о "тойоту" на скорости пятнадцать миль в час.
   – Ну и черт с ним, – выругался Уилкс вслух. На разбирательство у генерала не было времени. Он подал свою машину назад и стал объезжать остановившийся автомобиль еще до того, как его водитель вышел из кабины. Не посмотрев в зеркало заднего обзора, Уилкс выехал на соседнюю полосу движения, и тут сзади его ударил грузовик с трейлером, шедший по этой же полосе со скоростью двадцать пять миль в час. Удара было достаточно, чтобы автомобиль генерала перелетел через бетонную разделительную полосу и врезался прямо во встречную машину. Уилкс погиб на месте.

Глава 39
Отзвуки

   Элизабет Эллиот пила кофе, уставившись отсутствующим взглядом в дальнюю стену. Да, другого объяснения нет. Все предостережения, которые они получили и игнорировали, все сливалось в единую картину. Советские военные стремились к захвату власти, и устранение Боба Фаулера было частью общего плана. Ведь мы должны были присутствовать на стадионе, думала она. Он хотел поехать на матч, и все ожидали, что он так и сделает, потому что Деннису Банкеру принадлежала одна из команд. И я была бы там. Сейчас я была бы мертва. Если они собирались убить Боба, они хотели убить и меня…