Клэнси Том. Все страхи мира

   – Ну и что? – спросил Мюррей, раздраженный тем, что ему приходится уже второе воскресенье проводить в своем кабинете. Чтобы приехать на работу, он воспользовался метрополитеном, а теперь и метро встало. Не исключено, что ему придется сидеть здесь целый день.
   – Дэн, у нас уже достаточно доказательств для обвинительного акта, но мне хотелось бы подождать, пока не будут вручены деньги, и уже тогда произвести аресты. Мой тайный осведомитель сумела добыть неопровержимые доказательства. Сейчас я сижу и лично расшифровываю магнитофонную запись.
   – А ты не мог бы передать текст телефаксом?
   – Обязательно, как только закончу расшифровку. На этот раз они не сумеют выскользнуть, Дэн, ни один из них.
   – Уолт, мы поставим тебе памятник, – похвалил его Мюррей, забыв о своем раздражении. Подобно большинству полицейских, он ненавидел чиновников, замешанных в коррупции, почти так же, как и преступников, похищающих детей ради выкупа.
   – Знаешь, Дэн, я так доволен своей новой работой, – засмеялся в телефонную трубку Хоскинс. – Может быть, даже попробую баллотироваться на одно из освободившихся в Сенате мест.
   – От этого штату Колорадо будет только польза, – заметил Дэн. Только не пытайся носить с собой оружие, подумал он, хотя и понимал, что относится к Хоскинсу несправедливо. Несмотря на то что Уолт не смог проявить себя там, где требовались смелые и решительные действия, он полностью подтвердил ту оценку, которую ему дал в прошлом году Дэн: Хоскинс оказался блестящим следователем, настоящим гроссмейстером, равным по своему таланту, может быть, самому Биллу Шоу. А вот провести полевую операцию, задержать преступника, угрожая ему пистолетом, – это было Уолту не по силам. В данном случае арестовать виновных будет несложно, напомнил себе Мюррей. Политические деятели прячутся за адвокатами и для своей защиты прибегают к помощи прессы, а не к револьверам. – Каково мнение прокурора?
   – Он оказался честным, умным парнем. Мы работаем с ним рука об руку. Помощь Министерства юстиции не повредит, разумеется, но, если нужно, прокурор справится своими силами, Дэн.
   – Хорошо. Пришли мне текст, как только закончишь работу. – Мюррей нажал на другую кнопку и позвонил директору ФБР Шоу домой, в Шеви-Чейс.
   – Слушаю.
   – Билл, это Дэн, – произнес Мюррей, разговаривая со своим начальником по защищенной от прослушивания линии. – Звонил Хоскинс и сообщил, что вчера вечером добился полного успеха. Говорит, что весь разговор записан на пленку, – все пять подозреваемых заключили сделку, когда лакомились ростбифом.
   – Ты отдаешь себе отчет в том, что теперь нам придется перевести Хоскинса на более высокую должность? – усмехнулся директор ФБР.
   – Сделай его помощником заместителя.
   – Я уже так поступил однажды, и ты все еще напрашиваешься на неприятности. Мне приехать на работу?
   – Думаю, нет необходимости. Как там у тебя погода?
   – Собираюсь построить трамплин для прыжков на лыжах – прямо во дворе. Дороги в ужасном состоянии.
   – Я приехал на метро, а потом его закрыли – говорят, лед на рельсах.
   – Да, Вашингтон, округ Колумбия, – город паники, – ответил Шоу. – Ну хорошо, отдохну и посмотрю матч, мистер Мюррей.
   – А вот я, мистер Шоу, вынужден отказаться от личной жизни и трудиться ради вящей славы бюро.
   – Вот это приятно слышать – мне нравится преданность у подчиненных. Тут у меня рядом внук, – сообщил Шоу, глядя, как невестка кормит его из бутылочки.
   – Как поживает Кенни-младший?
   – Мы еще сделаем из него отличного агента ФБР. Итак, если ты сможешь обойтись без меня, Дэн…
   – Билл, играй с внуком – только вовремя отдай его матери, если у него случится конфуз с пеленками.
   – Ясно. Держи меня в курсе дела. Ты ведь понимаешь, по этому вопросу мне придется разговаривать с президентом.
   – По-твоему, могут возникнуть проблемы?
   – Нет, он сам ненавидит коррупцию.
   – Ладно, Билл, в случае необходимости позвоню. – Мюррей положил трубку, вышел из своего кабинета и направился в центр связи. По пути он встретил инспектора Пэта О'Дэя, который шел в ту же сторону.
   – Это твоя собачья упряжка во дворе, Пэт?
   – Некоторые из нас ездят на нормальных автомобилях. – О'Дэй пользовался пикапом с приводом на обе оси. – Между прочим, шлагбаум у ворот с Девятой улицы застыл в поднятом положении. Я распорядился, чтобы второй шлагбаум не поднимали.
   – Ты зачем приехал сегодня?
   – Я дежурю в центре управления. Мой сменщик живет во Фредерике, так что я не жду его приезда раньше четверга. У меня такое впечатление, что шоссе 1-270 закрыли до весны.
   – Господи, что за нервный город, стоит только пойти снегу.
   – Мне об этом можешь не говорить. – Предыдущим местом службы инспектора О'Дэя был Вайоминг, и он все еще расстраивался, вспоминая, какая там великолепная охота.
   Мюррей вошел в центр связи и сообщил сотрудникам, что ждет телефакс из Денвера. Текст будет закодирован только словами, поэтому никто, кроме него, не должен видеть поступивший материал.

* * *

   – Вот это никак не сочетается, – сказал Гудли после ленча.
   – Что именно?
   – Да первое сообщение, которое нас так потрясло, – нет, извините, второе. Места пребывания Нармонова и Спинакера не совпадают.
   – Само по себе это мало что значит.
   – Знаю. Но вот странно: помните, я говорил о лингвистических изменениях в его докладах?
   – Да, только не забудь, что мой русский очень слаб. Я не в состоянии заметить нюансы подобно тебе.
   – Вот здесь я впервые это заметил – и именно здесь я не могу убедительно доказать, что они встречались. – Гудли сделал паузу. – Мне кажется, в этом что-то таится.
   – Не забудь, тебе придется убедить наш русский отдел.
   – Действительно, это будет непросто.
   – Совершенно верно, – кивнул Райан, – поэтому подкрепи это чем-то еще, Бэн.

* * *

   Один из сотрудников службы безопасности помог Кларку внести ящик с бутылками. Джон поставил полные вместо пустых в бар, затем направился в помещение для отдыха с четырьмя оставшимися бутылками "Чивас Ригал". Чавез шел следом, неся цветы. Кларк поставил бутылки на место и оглянулся вокруг, проверяя, все ли в порядке. Он поправил кое-что здесь и там, чтобы показать, что старается изо всех сил. Бутылка с установленным внутри трансивером имела трещину в верхней части, так что никто не попытается открыть ее, подумал он. Умные парни в научно-техническом отделе. Обычно лучшими оказываются простые решения.
   Теперь нужно установить букеты цветов, которые были искусно подобраны. Они состояли главным образом из белых роз, очень красивых, по мнению Чавеза, и зеленые палочки, поддерживающие их, выглядели вполне уместными. После этого Динг спустился в туалет нижней палубы и заглянул внутрь. Там он положил на дно мусорной корзины маленький магнитофон японского производства, предварительно убедившись, что он исправно работает. Чавез встретил Кларка рядом с основанием винтовой лестницы, ведущей наверх, и они вышли из самолета. Сотрудники службы безопасности, сопровождающие японского премьера, только подходили к трапу, когда оба офицера ЦРУ скрылись в здании аэропорта. Они быстро нашли запертую комнату, открыли ее и переоделись, так что через несколько минут оттуда вышли два бизнесмена с другими прическами и в темных очках.
   – Неужели обычно все проходит так просто, мистер К.?
   – Нет, – покачал головой Кларк.
   Теперь они направились в противоположную часть здания. Кларк и Чавез находились на расстоянии полумили от "Боинга-747", но отчетливо видели огромный авиалайнер. Неподалеку стоял "Гольфстрим-IV", окрашенный в цвета частного самолета. Предполагалось, что он вылетит на несколько минут раньше японского "Боинга" и начнет удаляться от него. Кларк достал из кейса маленький магнитофон "Сони", вставил кассету и надел наушники. Он отчетливо слышал голоса японских сотрудников безопасности внутри самолета. Бобины кассеты вращались, фиксируя каждое слово. Кларк слушал, делая вид, что читает книгу. Жаль, что я не понимаю по-японски, подумал он. Как часто происходит во время тайных операций, ее руководитель сидел без дела, ожидая, когда начнут развиваться события. Кларк поднял взгляд и увидел, как снова раскатывают красный ковер, строятся солдаты и ставят трибуну. Должно быть, подумал Кларк, все это до смерти надоело тем, кто занимается такими вещами.
   Дальше все пошло быстро. Президент Мексики лично проводил японского премьер-министра к самолету и тепло пожал ему руку у трапа. Кларк решил, что это может служить доказательством успешно закончившихся переговоров. Радость от хорошо проведенной работы и грусть, что приходится идти на такие шаги. Премьер-министр и сопровождающие его лица поднялись по трапу, дверца закрылась, и трап отъехал в сторону. Одна за другой загудели турбины "Боинга-747".
   Кларк слышал, как в верхней комнате отдыха зазвучал разговор, но, едва заработали двигатели, качество приема мгновенно ухудшилось. Тут же начал выруливать на взлетную площадку "Гольфстрим" и через две минуты после него – японский Боинг. Такой порядок взлета был тщательно продуман. Посылая в воздух самолеты вслед за реактивными "джамбо", нужно проявлять максимальную осторожность. Широкофюзеляжные лайнеры оставляют за собой мощный турбулентный поток, представляющий немалую опасность для самолетов меньших размеров. Офицеры ЦРУ стояли на обзорной площадке до тех пор, пока "Боинг-747" не оторвался от бетона взлетной полосы и их работа не подошла к концу.
   Поднявшись в воздух, "Гольфстрим" достиг крейсерской высоты в сорок одну тысячу футов, двигаясь на север курсом двадцать шесть градусов, и направился в Новый Орлеан. Прислушиваясь к указаниям людей, расположившихся за его спиной, летчик несколько уменьшил скорость. Справа от них на такой же высоте продолжал полет "Боинг-747", курс которого был тридцать один градус. Внутри огромного авиалайнера фальшивая бутылка шотландского виски была направлена в сторону иллюминатора, и заключенный в ней трансивер вел передачу на исключительно высокой частоте по направлению к принимающим установкам на борту "Гольфстрима". Очень благоприятная частота передачи гарантировала отличный прием, и не меньше десяти магнитофонов записывали передаваемые сигналы – по два для каждого канала. Летчик старался, насколько это возможно, держать курс поближе к востоку до тех пор, пока оба самолета не оказались над поверхностью Мексиканского залива. Затем, когда к ним присоединился еще один самолет, на этот раз ЕС-135, который с трудом сумел взлететь с базы ВВС Танкер в Оклахоме, "Гольфстрим" отвернул налево. Новый самолет занял позицию в тридцати милях к востоку и на две тысячи футов ниже своего более крупного собрата из той же фирмы.
   Первый самолет-преследователь совершил посадку в Новом Орлеане, высадил пассажиров, выгрузил оборудование, заправился и взлетел, возвращаясь обратно в Мехико-Сити.
   В это время Кларк находился в посольстве. Ему удалось добиться, чтобы в состав группы включили переводчика японского языка из разведывательного отдела ЦРУ. Попытка прослушать в аэропорту мексиканской столицы разговоры, ведущиеся внутри японского авиалайнера, подтвердила действенность системы, и Кларк решил, что еще лучше тут же узнать, о чем велись эти разговоры. Переводчик не торопился. Он трижды прослушал магнитофонную запись и лишь после этого начал печатать. Получилось меньше двух страниц. Переводчика раздражало, что Кларк все время смотрел через его плечо.
   – Жаль, что не так просто договориться с оппозицией в нашем парламенте, – читал вслух Кларк. – Мы всего лишь дали согласие заплатить некоторым его сотрудникам.
   – Похоже, мы получили то, что нам нужно, – заметил переводчик.
   – Где твой специалист по связи? – спросил Кларк начальника резидентуры.
   – Я сам сделаю это.
   Действительно, все оказалось достаточно просто. Резидент ввел две страницы машинописного текста в память компьютера. К нему был присоединен небольшой аппарат, внешне напоминавший видеоплейер с лазерным диском. На этом диске были записаны буквально биллионы случайных цифр. Каждая буква, которую он печатал, произвольно превращалась во что-то иное и передавалась в центр связи системы "Меркурий" в Лэнгли. Там происходила запись поступающего сигнала. Дежурный техник выбирал соответствующий диск из секретной, строго охраняющейся библиотеки, вкладывал его в свой компьютер и нажимал кнопку. Через несколько секунд из принтера появились две страницы четкого расшифрованного текста. Они были запечатаны в конверт и переданы курьеру, тот немедленно поднялся на седьмой этаж в кабинет заместителя директора ЦРУ.
   – Доктор Райан, вот материал, который вы ждете.
   – Спасибо. – Джек расписался в получении. – Доктор Гудли, я вынужден отвлечься на пару минут.
   – Ничего страшного. – Бен склонился над пачкой бумаг. Райан вскрыл конверт, прочитал текст два раза, обращая внимание на каждое слово. Затем поднял телефонную трубку и попросил соединить его по защищенной от прослушивания линии с Кэмп-Дэвидом.
   – Центр управления, – послышался голос в трубке.
   – Говорит доктор Райан из Лэнгли. Мне нужно поговорить с боссом.
   – Одну минуту, сэр, – ответил дежурный, сержант морской пехоты. Райан закурил сигарету.
   – Президент слушает, – послышался новый голос.
   – Господин президент, докладывает Райан. У меня есть отрывок разговора в "Боинге-747".
   – Неужели так быстро?
   – Его прослушали перед тем, как были включены двигатели. В нашем распоряжении неопознанный голос – думаем, это премьер-министр, – заявивший, что сделка заключена.
   Джек прочитал три первые строчки.
   – Вот сукин сын, – выдохнул Фаулер. – Будь я прокурором и имей такие доказательства, привлек бы его к суду.
   – Я решил, сэр, что вы захотите прочитать текст как можно быстрее. Первые две страницы могут передать по факсу немедленно. Полный текст будет готов к двадцати одному часу.
   – Будет приятно почитать что-нибудь после матча. О'кей, высылайте. – Президент положил трубку.
   – Будет исполнено, сэр, – ответил Райан.

* * *

   – Ну, пора отправляться, – сказал Госн.
   – Пора так пора. – Расселл встал и надел свое теплое пальто.
   Снаружи было по-настоящему холодно. Предсказывали максимум шесть градусов выше нуля по Фаренгейту, но столбик ртути еще не дополз до этой отметки. Ледяной северо-восточный ветер дул из Небраски, где было еще холоднее. Хорошим было лишь то, что с холодной погодой небо очистилось. Денвер относится к тем городам, в которых инверсия низких зимних температур ухудшает проблему смога. Однако сегодня на небе практически не было ни единого облачка, а на западе Марвин видел, как ветер сдувает снег с пиков хребта Франт-Рейндж и он развевается подобно белым флагам. Вне сомнения, это было добрым предзнаменованием, а ясная погода означала, что рейсы из аэропорта Стейплтон не будут задерживаться, чего он опасался несколько дней назад.
   Марвин включил двигатель фургона, повторил про себя фразы, которые ему придется произнести, и за то время, что двигатель прогревался, еще раз мысленно прошелся по плану операции. Повернув голову, он взглянул на груз, лежавший сзади. Почти тонна сверхмощной взрывчатки, говорил ему Ибрагим. Да, телевизионная аудитория по всей стране будет вне себя от ярости. Затем Расселл подошел к автомобилю, который он взял в аренду, включил двигатель и передвинул рычажок нагрева на максимум. Жаль, что командир Куати чувствует себя так плохо. Может быть, это просто нервы, подумал Расселл.
   Через несколько минут арабы вышли из дома. Госн сел рядом с Марвином. Он тоже нервничал.
   – Ты готов, приятель?
   – Да.
   – Поехали.
   Расселл включил задний ход и выехал со стоянки, затем двинулся вперед, предварительно убедившись, что арендованный автомобиль следует за ними, и выехал на шоссе.
   Чтобы добраться до стадиона, понадобилось всего несколько минут спокойной езды. Всюду стояли полицейские, и Расселл заметил, что Госн поглядывает на них с беспокойством. Присутствие полиции ничуть не тревожило Расселла. Копы находятся здесь всего лишь для того, чтобы следить за порядком и управлять движением, а сейчас они просто стояли и смотрели по сторонам, потому что поток транспорта в сторону стадиона еще не начался. До матча оставалось почти шесть часов. Марвин свернул с шоссе и направил фургон к воротам, отведенным для автомобилей прессы. Там стоял полицейский, которого ему придется убедить. Куати уже оторвался от фургона и ездил кругами вокруг ближайших кварталов. Марвин остановил машину и опустил стекло.
   – Привет, – обратился он к копу.
   Постовой Питер Доукинс из городской полиции Денвера уже изрядно замерз, хотя родился и вырос в Колорадо. Ему поручили стоять у ворот, отведенных для проезда прессы и важных лиц, – он получил этот пост лишь потому, что был одним из самых младших полицейских. Те, что постарше, выбрали себе места потеплее.
   – Кто вы такой? – спросил Доукинс.
   – Технический персонал, – ответил Расселл. – Это ведь въезд для прессы, верно?
   – Да, но вас нет в моем списке. – На стоянке для особо важных лиц количество мест было ограничено, и Доукинс не собирался пропускать кого угодно.
   – В фургоне "А" вышел из строя видеорекордер, вон там, – объяснил Расселл, делая жест в сторону фургона компании Эй-би-си. – Нам пришлось привезти запасной.
   – Никто не предупредил меня об этом, – заметил полицейский.
   – И меня никто не предупредил до шести вечера накануне. Пришлось тащить проклятую штуку из Омахи. – Расселл взмахнул блокнотом куда-то в направлении штаб-квартиры телевизионной компании. Госн, сидящий сзади, вне поля зрения полицейского, затаил дыхание.
   – А почему не доставили самолетом?
   – Да потому что "Федерал-экспресс" не работает по воскресеньям, а чертов аппарат слишком велик и не пролезает в дверь "Лиэрджета". Но я не жалуюсь, приятель. Я – техник из Чикаго, понимаешь? Мне платят сверхурочные – в три с половиной раза больше, чем в обычные дни, ясно? Это когда мы работаем далеко от дома, по особым случаям и в выходные дни.
   – Звучит совсем неплохо, – согласился Доукинс.
   – Больше, чем я зарабатываю в будние дни за всю неделю, так что продолжайте расспрашивать, приятель. – Расселл усмехнулся. – Я получаю доллар с четвертью каждую минуту.
   – У вас, должно быть, крепкий профсоюз.
   – Это уж точно, – засмеялся Марвин.
   – Знаешь, куда ехать?
   – Конечно, сэр.
   Расселл тронулся с места. Госн с облегчением вздохнул, когда фургон снова покатил вперед. Он слышал каждое слово, уверенный, что сейчас все сорвется.
   Доукинс смотрел вслед фургону. Он глянул на часы и сделал пометку в своем блокноте. По какой-то причине капитан требовал, чтобы рядом с номером каждого приехавшего автомобиля стояло время появления у стадиона. Доукинс не понимал смысла этого приказа, но далеко не все распоряжения капитана имеют смысл, правда? Лишь мгновение спустя он понял, что на только что въехавшем фургоне компании Эй-би-си номерные знаки штата Колорадо. Странно, подумал он, и в этот момент подъехал роскошный "линкольн". Этот автомобиль был внесен в список – в нем приехал президент Американской конференции НФЛ. Важные лица стараются приехать пораньше, подумал Доукинс, чтобы расположиться в своих ложах и взяться за выпивку. Накануне ему довелось попасть в число тех полицейских, которым было поручено следить за безопасностью во время вечеринки, организованной этим самым президентом, и у него на глазах каждый богатый придурок из Колорадо напился вусмерть вместе с разными политиками и другими важными лицами, съехавшимися со всей Америки, – почти все полные болваны, подумал молодой полицейский, видевший своими глазами, что они вытворяли. По-видимому, Хемингуэй был все-таки прав: богатые отличаются от остальных лишь тем, что у них больше денег.
   В двухстах ярдах от полицейского Расселл остановил фургон и вытянул ручной тормоз, не выключая двигателя. Госн перелез в заднюю часть машины. Матч должен начаться в 16.20 по местному времени. Важные события, решил Ибрагим, всегда начинаются с опозданием. По-видимому, игра начнется не раньше 16.30. К этому он прибавил еще полчаса и установил момент взрыва на 17.00 поясного времени Скалистых гор. Выбранные наугад моменты всегда устанавливают на час с нулями, да и к тому же сам момент взрыва был выбран еще несколько недель назад – в течение первого часа после начала матча.
   У этого устройства не было очень уж надежного предохранительного приспособления. На каждой из дверок, ведущих внутрь корпуса, Госн установил защищающий ее простой взрыватель, но у него не было времени заняться этим всерьез, защитить устройство, находящееся внутри, чем-то более надежным и совершенным. Впрочем, подумал Госн, это даже к лучшему. Сильные порывы северо-западного ветра сотрясали фургон, и чувствительный выключатель с перекидной головкой мог оказаться здесь совсем неуместным, даже опасным.
   Между прочим, понял он с опозданием, даже если сильно захлопнуть дверцу… Что же еще ты забыл предусмотреть? – подумал он. Госн напомнил себе, что в такие моменты его всегда охватывают самые пугающие мысли. Он еще раз вспомнил, что проделывал до этого момента. Все, абсолютно все было проверено по сотне раз и даже больше. Устройство готово. Ну, разумеется, после такой работы… Разве он не потратил несколько месяцев на самую тщательную подготовку?
   Инженер еще раз проверил электрические цепи. Все контуры функционировали нормально. Низкая температура почти не сказалась на аккумуляторах. Он присоединил провода к таймеру – вернее, попытался присоединить. Его руки настолько замерзли, что пальцы едва шевелились и дрожали от волнения. Госн тут же прекратил работу, преодолел волнение и со второй попытки закрепил провода на клеммах таймера, надежно завернув гайку.
   Вот и все, подумал он, закрыл дверцу, ведущую внутрь механизма, чем привел в действие защитное устройство – теперь уже открыть дверцу не сможет никто, – и осторожно отодвинулся от бомбы, готовой к взрыву. Сейчас это была уже настоящая бомба.
   – Кончил? – спросил Расселл.
   – Да, Марвин, – тихо произнес Госн и опустился на переднее сиденье рядом с Расселлом.
   – Тогда пошли отсюда.
   Марвин подождал, пока Ибрагим вышел из кабины, и запер правую дверцу. Затем спрыгнул на асфальт сам и повернул ключ в замке. Фургон был теперь заперт. Они повернулись и пошли на запад, мимо больших телевизионных фургонов спутниковой связи с огромными параболическими антеннами. Каждый из них стоит миллионы, подумал Марвин, и все до единого будут уничтожены вместе с сидящими в них техниками и комментаторами – вроде тех, которые превратили убийство его брата в низкопробное зрелище. Их смерть ничуть не беспокоила Марвина, ничуть. Через несколько секунд огромное здание стадиона заслонило Расселла и Госна от пронизывающего ветра. Они шли через автомобильную стоянку, мимо начавших приезжать болельщиков, уже заполнявших стоянку, большинство их было из Миннесоты. В машинах сидели люди в теплой одежде и с пакетиками арахиса в руках. У некоторых на головах красовались шляпы с рогами – ну, конечно, подумал Марвин, поклонники "Викингов".
   Куати ждал их в арендованном автомобиле, стоявшем в переулке. Он передвинулся с места водителя, уступив руль Марвину. Движение становилось все более напряженным, и, чтобы избежать пробок, Расселл поехал кружным путем, который он выбрал накануне.
   – Знаете, ребята, все-таки жаль нарушить такой матч.
   – Почему ты так считаешь? – спросил Куати.