Клэнси Том. Все страхи мира

   – Что случилось, Чак? – спросил командующий стратегической авиацией, войдя в центр управления. Он едва успел одеться и даже не завязал ботинки.
   – Ядерный взрыв в Денвере и какие-то неприятности с космическими линиями связи, о которых только что стало известно. Я отдал приказ приготовить к взлету дежурные авиакрылья. "Зеркало" уже поднялось в воздух. Не могу понять, что происходит, но в Денвере только что произошел взрыв.
   – Пусть взлетают, – распорядился командующий стратегической авиацией.
   Тиммонс дал знак офицеру связи, и тот передал приказ дальше. Двадцать секунд спустя первый бомбардировщик Б-1Б с ревом оторвался от взлетной полосы на базе Макконнелл.

* * *

   Ситуация не располагала к тактичному подходу. Капитан морской пехоты распахнул дверь президентского коттеджа и бросил две меховые белые парки Фаулеру и Эллиот еще до того, как показался первый агент Секретной службы.
   – Быстрее, сэр! – поторопил он президента. – Вертолет все еще не отремонтирован.
   – Куда? – Появился Пит Коннор в расстегнутом пальто, успев услышать слова капитана.
   – В командный бункер, если не будет других указаний. Вертолет вышел из строя, – повторил капитан. – Поторопитесь, сэр! – едва не крикнул он президенту.
   – Боб! – воскликнула Эллиот с тревогой. Она не знала, о чем говорил по телефону президент, просто обратила внимание, что он выглядит бледным и испуганным. Выйдя на крыльцо, они заметили, что целое отделение морских пехотинцев лежит в снегу, направив автоматы в разные стороны. Еще шесть охранников стояли вокруг автомобиля, двигатель которого ревел на нейтральной передаче.
   В Вашингтоне, на военно-морской базе Анакостия, команда вертолета "Морская пехота-2" – вертолет не называется "Морская пехота-1" до тех пор, пока в нем нет президента, – поднимала свою машину сквозь тревожное облако снега, однако через несколько секунд, когда поток воздуха от роторов уже не вздымал снег с грунта, видимость оказалась не такой уж плохой. Летчик, майор, повернул свой вертолет на северо-запад, не понимая, что за чертовщина происходит вокруг. Те, кто что-то знал, знали лишь то, что им известно очень мало. На ближайшие несколько минут это не имело значения. Как обычно происходит в любой организации, реакция на неожиданную тревогу была запланирована заранее и тщательно отрепетирована для того, чтобы, во-первых, быстро выполнять необходимые действия и, во-вторых, не поддаваться панике, которая может возникнуть в результате нерешительности от ощущения опасности.

* * *

   – Что же такое, черт побери, происходит в Денвере? Мне нужно знать об этом, – потребовал генерал Куропаткин в своем бункере под Москвой.
   – Мне ничего не известно, – честно признался офицер разведки.
   Тогда какая от тебя польза? – подумал генерал. Он снял трубку телефона, связанного с советской военной разведкой, ГРУ.
   – Дежурный по оперативному управлению, – отозвался голос.
   – Говорит генерал Куропаткин из командного центра войск ПВО.
   – Мне понятна причина вашего звонка, – заверил его полковник из Главного разведывательного управления.
   – Что происходит в Денвере? Может быть, там находится склад ядерного оружия или что-то еще?
   – Нет, товарищ генерал. Недалеко от Денвера расположен арсенал "Рокки-Маунтин". Это хранилище химического оружия, и сейчас идет процесс его дезактивации. Хранилище превратят в склад американской резервной армии – они называют ее национальной гвардией, – и там будут храниться танки и механическое снаряжение. За пределами Денвера находится местечко Рокки-Флэтс. Там завод, где производились компоненты оружия, но…
   – Где точно расположен этот завод? – спросил Куропаткин.
   – К северо-западу от города. Насколько мне известно, взрыв произошел в южной части Денвера, товарищ генерал.
   – Совершенно верно. Продолжайте.
   – Рокки-Флэтс тоже демонтируется. По нашим сведениям, там уже нет никаких компонентов.
   – Может быть, через Денвер перевозят ядерное оружие? Мне нужно знать точно! – Генерал начал волноваться.
   – У меня больше нет никакой информации, товарищ генерал. Происходящее в Денвере нам так же непонятно, как и вам. Может быть, в КГБ что-то знают об этом, но нам ничего не известно.
   Генерал Куропаткин понимал, что расстрелять человека за честность нельзя. Он снова нажал другую кнопку телефона. Подобно большинству профессиональных военных, он не выносил шпионов, но этот звонок был необходим.
   – Государственная безопасность, командный центр, – ответил мужской голос.
   – Дайте мне американский отдел, дежурного офицера.
   – Одну минуту. – Последовали обычные щелчки на линии, и на этот раз ответил женский голос:
   – Американский отдел.
   – Говорит генерал Куропаткин из Центра управления войск ПВО. Мне нужно знать, что происходит в центральной части Соединенных Штатов, в городе Денвере.
   – Денвер – это крупный город и важный административный центр американского правительства, уступающий только Вашингтону. Сейчас там вечер воскресенья и вряд ли может происходить что-нибудь. – Куропаткин слышал шорох перелистываемых страниц.
   – Ну, конечно!
   – Что?
   – Сегодня там играется финальный матч по американскому футболу. Матч проходит на новом городском стадионе, насколько мне известно, крытом.
   Генерал с трудом удержался от того, чтобы не обругать женщину за подробности, не относящиеся к делу.
   – Эти сведения мне не нужны. Может быть, там происходят беспорядки, волнения среди населения? Может, там есть база для хранения оружия, секретный склад, о котором мне ничего не известно?
   – Товарищ генерал, все, что имеется у нас по этим вопросам, находится и у вас. А почему вы спрашиваете?
   – Девушка, там произошел ядерный взрыв.
   – В Денвере?
   – ДА!
   – Назовите мне точное место, – попросила она голосом, гораздо более спокойным, чем голос генерала.
   – Подождите. – Куропаткин повернулся. – Дайте мне точные координаты эпицентра взрыва, и побыстрее!
   – Тридцать девять градусов сорок минут северной широты, сто пять градусов шесть минут западной долготы. Но эти цифры приблизительны, – добавил лейтенант с поста связи с разведывательными спутниками. – Наша разрешающая способность в инфракрасном спектре не очень высока, товарищ генерал.
   Куропаткин повторил названные ему цифры в телефонную трубку.
   – Одну минуту, генерал, – ответил женский голос. – Мне нужна карта.

* * *

   Андрей Ильич Нармонов спал. В Москве было три часа десять минут утра. Его разбудил телефонный звонок, и через мгновение открылась дверь его спальни. При виде открывающейся двери Нармонова едва не охватила паника. Никто не входил в его спальню без разрешения. В дверях стоял майор КГБ Павел Хрулев, заместитель начальника личной охраны президента.
   – Товарищ президент, произошло чрезвычайное событие. Вам нужно немедленно ехать со мной.
   – В чем дело, Паша?
   – В Америке произошел ядерный взрыв.
   – Что… Как?
   – Это все, что мне известно. Нам нужно сейчас же ехать в командный бункер. Автомобиль ждет. Не надо одеваться. – Хрулев бросил президенту Нармонову халат.
   Райан погасил в пепельнице сигарету, испытывая раздражение при виде надписи на экране телевизора: "Просим извинить – технические неполадки". Трансляция матча прервалась. Вошел Гудли с парой банок кока-колы. Они уже заказали ужин.
   – Что там? – спросил Гудли.
   – Изображение исчезло. – Райан взял банку и открыл ее.

* * *

   В штаб-квартире стратегической авиации женщина-полковник, что сидела в третьем ряду кресел слева, посмотрела на указатель телевизионных каналов на панели дистанционного управления. В зале было восемь телевизионных экранов, расположенных в два ряда, один над другим, по четыре в каждом горизонтальном ряду. Можно было переключиться больше чем на пятьдесят разных дисплеев, и женщина, которая была офицером разведки, первым делом решила проверить новые каналы. Несколько быстрых движений продемонстрировали ей, что Си-эн-эн и ее дочерняя компания Си-эн-эн-ньюс не работали. Ей было известно, что они пользовались различными спутниками связи, и это возбудило ее любопытство, которое является, наверно, самой важной чертой разведчика. В ее распоряжение был доступ к другим кабельным каналам, и она принялась переключать их один за другим. Один не действовал. Другой – тоже. Третий молчал. Она заглянула в справочник и пришла к выводу, что по крайней мере четыре спутника связи вышли из строя. После этого полковник встала и подошла к командующему стратегической авиацией.
   – Сэр, я заметила нечто очень странное, – сказала она.
   – Что именно? – произнес командующий, не поворачивая головы.
   – По крайней мере четыре коммерческих спутника связи вышли из строя. Среди них "Тельстар", "Интелсат" и "птичка" компании Хьюза. Все перестали функционировать, сэр.
   Услышав это, командующий стратегической авиацией повернулся.
   – Что еще вы можете сообщить мне?
   – НОРАД сообщила, что взрыв произошел в самом Денвере, совсем рядом со "Скайдоумом", где сейчас проходит матч на Суперкубок. Министр обороны и государственный секретарь оба присутствуют на матче, сэр.
   – Боже мой, вы совершенно правы, – мгновенно понял командующий.

* * *

   На базе ВВС Эндрюз "Боинг-747" – Летающий командный пункт при чрезвычайных ситуациях – стоял на взлетной полосе с двумя включенными турбинами из четырех.

* * *

   Капитан первого ранга Джим Росселли заступил на дежурство всего за час до того, как начался этот кошмар. Он находился в зале управления кризисными ситуациями, и ему страшно хотелось, чтобы здесь появился кто-нибудь в адмиральском – или генеральском – звании. Но его надежды были напрасными. Одно время в Национальном военном командном центре всегда находился адмирал или генерал, но после наступления оттепели между Востоком и Западом и в результате сокращения Пентагона создалась ситуация, при которой офицера такого высокого ранга всегда можно вызвать, а повседневную административную работу исполняли капитаны первого ранга и полковники. Впрочем, положение могло быть еще хуже, подумал Росселли. По крайней мере он знал, что значит иметь в своем распоряжении огромное количество ядерного оружия.
   – Что за чертовщина там происходит? – спросил подполковник Ричард Барнс, обращаясь к стене. Он понимал, что Росселли не знал ответа.
   – Рокки, давай отложим это до следующего раза? – спокойно заметил Росселли. Его голос звучал совершенно бесстрастно. Глядя на капитана первого ранга или слушая его голос, никто не смог бы догадаться, какое волнение испытывает он, но бывший командир подводной лодки был вынужден то и дело вытирать о брюки свои влажные от пота ладони, так что по бокам появились мокрые пятна, правда незаметные на темно-синей ткани мундира.
   – Хорошо, Джим.
   – Позвони генералу Уилксу и вызови его сюда.
   – Сейчас.
   Барнс нажал кнопку на телефоне, защищенном от прослушивания, и вызвал бригадного генерала Пола Уилкса, бывшего пилота бомбардировщика, который жил в служебной квартире на базе ВВС Боллинг, на другом берегу Потомака, напротив Национального аэропорта.
   – Слушаю, – проворчал Уилкс.
   – Говорит Барнс, сэр. Необходимо ваше присутствие в Национальном командном центре, немедленно. – Больше от подполковника ничего не требовалось. Слово "немедленно" имеет особый смысл для летчика.
   – Выезжаю.
   Уилкс положил трубку и пробормотал:
   – Слава Богу, что на свете существуют автомобили с приводом на обе оси. – Он натянул на себя зимнюю парку оливкового цвета и вышел на улицу, даже не подумав надеть сапоги. Его личным автомобилем была "Тойота Лэнд Крузер", она нравилась ему потому, что позволяла ездить по бездорожью. Двигатель заработал сразу, и генерал подал машину назад, развернулся и пошел пахать по дорогам, за очистку которых еще не принимались.

* * *

   Кризисная комната президента в Кэмп-Дэвиде была анахронизмом, оставшимся от былых черных дней, или по крайней мере так подумал Боб Фаулер, когда впервые увидел ее чуть больше года назад. Ее построили еще во времена администрации Эйзенхауэра, и она была предназначена выдержать ядерное нападение тогда, когда точность ракет с ядерными боеголовками измерялась не ярдами, как сейчас, а милями. Подземный бункер президента США был создан с помощью взрывов в сплошном гранитном массиве горы Катоктин в западном Мэриленде. Над бункером была крыша толщиной в шестьдесят футов цельного гранита, и до 1975 года президентское укрытие считалось вполне надежным и способным обеспечить безопасность президента и его сотрудников при любых обстоятельствах. Подземная комната была сорока футов в длину и тридцати – в ширину, с десятифутовым потолком. Ее обслуживал персонал из двенадцати человек, главным образом специалисты связи из морской пехоты, шестеро из них были офицерами. Оборудование кризисной комнаты президента уступало аппаратуре Летающего командного пункта или других убежищ, которыми мог воспользоваться президент в случае необходимости. Сейчас Фаулер сидел перед консолью, которая походила на панель управления НАСА периода шестидесятых годов. В верхнюю часть стола даже была встроена пепельница. Перед ним находился ряд экранов. Кресло было очень удобным, хотя ситуация оставалась крайне тревожной. Элизабет Эллиот села рядом.
   – Ну хорошо, – произнес Дж. Роберт Фаулер, – может быть, черт побери, кто-нибудь объяснит мне, что происходит?
   Президент заметил, что старшим по званию в подземном убежище был капитан-лейтенант ВМС США. Это выглядело не очень многообещающе.
   – Сэр, ваш вертолет вышел из строя – у него возникли технические неполадки. Сейчас сюда летит второй вертолет морской пехоты, который доставит вас к ЛКП. У нас установлена связь с командующим стратегической авиацией и с командующим НОРАД. Нажав вот на эти кнопки, вы можете установить прямую связь с командующими всех остальных родов войск.
   Под этим морской офицер имел в виду командующих основными объединенными группами: адмирала Джошуа Пойнтера, командующего Атлантическим флотом, и такого же командующего силами в Тихом океане. По традиции оба поста занимали адмиралы Военно-морских сил США. Командующий южной группировкой находился в Панаме, командующий центральной – в Бахрейне, а командующий силами быстрого развертывания – в форт Макферсон в Атланте, штат Джорджия. Опять же по традиции это были должности армейских генералов. Кроме того, существовали и другие группировки, во главе которых стояли американские военные, например, верховный главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО в Европе – в настоящее время этот пост занимал генерал ВВС США с четырьмя звездами на погонах, что являлось высшим воинским званием в Америке. В соответствии с существующей системой командования командующие родами войск фактически не имели права распоряжаться своими войсками. Практически они служили советниками министра обороны, который в свою очередь давал советы президенту. Президент США отдавал приказы через министра обороны непосредственно командующим группировками.
   Но министр обороны…
   Фаулер посмотрел на кнопку с надписью "НОРАД" и нажал ее.
   – Говорит президент. Я нахожусь сейчас в своем центре связи в Кэмп-Дэвиде.
   – Господин президент, это все еще генерал-майор Борштейн. Командующего НОРАД здесь нет. Он был в Денвере на матче на Суперкубок. Господин президент, считаю своим долгом сообщить вам, что, согласно показаниям наших приборов, эпицентр взрыва находится внутри стадиона "Скайдоум" в Денвере или совсем рядом с ним. Представляется весьма вероятным, что министр обороны Банкер и государственный секретарь Талбот погибли, как и , командующий НОРАД.
   – Да, – бесстрастно ответил Фаулер. Он уже сам пришел к такому же выводу.
   – Заместитель командующего НОРАД сейчас в пути. До его появления я буду старшим в системе противовоздушной обороны, пока сюда не приедет кто-то старше меня по званию.
   – Хорошо. Теперь сообщите: что за чертовщина происходит?
   – Сэр, мы не знаем этого. Перед взрывом не было замечено ничего необычного. До взрыва не было – подчеркиваю, не было – никакой баллистической траектории, ведущей к Денверу. Сейчас мы пытаемся связаться с диспетчерами аэропорта Стейплтон в Денвере и попросить их проверить радиолокационные записи, чтобы выяснить, не была ли бомба доставлена самолетом. На экранах наших радаров ничего подозрительного не обнаружено.
   – Вы сумели бы заметить приближающийся самолет?
   – Не обязательно, сэр, – – послышался ответ генерала Борштейна. – У нас надежная система предупреждения, но есть способы обмануть ее, особенно если речь идет об одном самолете. В любом случае, господин президент, есть мероприятия, которые следует осуществить немедленно. Можно обсудить их?
   – Да.
   – Сэр, я как исполняющий обязанности командующего НОРАД объявил в подчиненных мне частях боевую готовность номер один. Как вам известно, НОРАД имеет на это право так же, как и право на использование ядерного оружия в оборонительных целях.
   – Запрещаю применять любое ядерное оружие без моего разрешения, – резко бросил Фаулер.
   – Сэр, те виды ядерного оружия, которыми мы вооружены, находятся на складах, – произнес Борштейн. Его голос звучал удивительно похоже на механический, подумали остальные военные. – Предлагаю провести совместное совещание с командующим стратегической авиацией.
   – Согласен. Действуйте, – распорядился Фаулер. Это произошло немедленно.
   – Господин президент, говорит командующий стратегической авиацией, – послышался голос генерала Питера Фремонта. В нем были не только деловые интонации.
   – Может быть, вы скажете мне, что происходит, черт побери?
   – Нет, сэр, мы этого не знаем, но некоторые шаги следует осуществить без промедления.
   – Продолжайте.
   – Предлагаю, сэр, перевести все войска стратегического назначения на более высокий уровень боевой готовности, а именно готовность номер два. Если мы имеем дело с ядерным нападением, нужно объявить высшую боевую готовность. Это позволит нанести ответный удар с наибольшей эффективностью, кроме того, даст возможность тому, кто предпринял нападение, задуматься над тем, стоит ли ему продолжать (если мы дадим ему такой шанс) дальнейшие действия или воздержаться от них.
   Если позволите добавить, сэр, нам следует привести в повышенную боевую готовность все наши вооруженные силы. Это будет полезным хотя бы по той причине, что воинские части будут готовы оказать помощь мирному населению и предупредить возможную панику среди гражданских лиц. Для воинских частей, не относящихся к войскам стратегического назначения, я предложил бы боевую готовность номер три.
   – Это лучше осуществить избирательно, Роберт, – заметила Лиз Эллиот.
   – Я слышал это – кто это сказал? – донесся вопрос Борштейна.
   – Советник по национальной безопасности, – произнесла Лиз, может быть, чуть громче, чем требовалось. Ее лицо было бледным, как одетая на ней белая шелковая блузка. Фаулер все еще держал себя в руках. Эллиот постаралась последовать его примеру.
   – Нам не довелось встречаться, доктор Эллиот. К сожалению, наша система командования и контроля за выполнением приказов не позволяет нам делать это избирательно – по крайней мере с достаточной быстротой. Если мы сейчас же отдадим распоряжение о приведении войск в повышенную боевую готовность, то мы повысим готовность всех воинских частей и уже потом сможем выбрать те части, которые требуются нам для достижения наших целей. Таким образом, мы сэкономим не меньше часа.
   – Поддерживаю такое предложение, – тут же раздался голос генерала Фремонта.
   – Отлично, выполняйте, – согласился Фаулер. Это звучало достаточно разумно.

* * *

   Связь осуществлялась по раздельным каналам. Командующий стратегической авиацией взял на себя силы стратегического назначения. Первое сообщение, касающееся объявления боевой готовности, было произнесено тем же механическим голосом робота, который уже послал в воздух дежурные авиакрылья стратегических бомбардировщиков. Хотя на базах стратегической авиации было известно о том, что объявлена тревога, официальное сообщение подтвердило это известие и сделало атмосферу куда более напряженной. Такой же приказ был передан по наземному кабелю из световодов и поступил на радиостанцию Военно-морского флота, ведущую передачи на исключительно низких частотах (ИНЧ); расположенную в районе Аппер-Пенинсьюла, штат Мичиган. Такая передача может быть послана лишь сигналами Морзе. Сама природа этой радиосистемы была такова, что сообщения могли передаваться очень медленно, со скоростью неумелой машинистки, и их назначением являлось всего лишь предупредить подводные лодки о необходимости подняться на поверхность и принять более подробную информацию, передаваемую через систему космической связи.
   В Кингс-Бэй, Джорджия, Чарлстоне, Южная Каролина, Гротоне, Коннектикут, и на трех других военно-морских базах на Тихоокеанском побережье сообщения, переданные по линии наземной связи и через спутники, были приняты вахтенными офицерами соединений подводных ракетоносцев, большинство которых находилось на кораблях-базах. Из тридцати шести подводных ракетоносцев, находящихся в строю ВМС США, девятнадцать исполняло свои обязанности в море, в качестве, как их называли, "патрулей сдерживания". Два ракетоносца ремонтировались на верфях и нести боевую службу были не в состоянии. Остальные были пришвартованы к плавучим базам, за исключением "Огайо", находящегося в бетонном доке в Бангоре. На всех ракетоносцах, стоящих в гаванях, на борту несли вахту уменьшенные экипажи, и ни на одном из них в этот воскресный вечер не было командира. Впрочем, это не имело значения. У каждого подводного ракетоносца были две команды, и потому один из командиров всегда находился на расстоянии, не превышающем тридцати минут езды от своей подлодки. У всех были с собой сигнальные устройства, которые загудели одновременно. Вахты на каждом ракетоносце начали подготовку к немедленному выходу в море. Вахтенные офицеры всех ракетоносцев назначались на самостоятельную вахту лишь после того, как успешно выдерживали серьезные экзамены на самостоятельное управление подлодкой. Каждый из них помнил четкий приказ: после объявления боевой тревоги следовало принять все меры, чтобы выйти в море как можно быстрее. Большинство офицеров сочли тревогу учебной, однако учебная тревога для стратегических сил – дело очень серьезное. Буксиры уже прогревали свои дизельные установки, чтобы оттащить огромные серые корпуса от плавучих баз. Палубные команды убирали швартовы и отключали линии наземного снабжения, а личный состав, находившийся в этот момент на плавучих базах, торопливо спускался по трапам на свои лодки. На борту ракетоносцев командиры боевых частей проверяли по спискам, кто успел вернуться на корабль, а кого не было. Предусмотрительность военно-морских сил проявлялась и в том, что все ракетоносцы, подобно остальным боевым судам, имели экипажи с избыточным личным составом. При необходимости они могли выйти в море и выполнять поставленные задачи с половиной экипажа на борту. Боевая готовность номер два означала, что такая необходимость возникла.
   Капитан первого ранга Росселли и остальные офицеры Национального военного командного центра занимались в это время обычными войсками, перед которыми не стояли стратегические задачи. Заранее подготовленные приказы поступили непосредственно в каждую воинскую часть. Это означало в армии уровень дивизии, в ВВС – авиакрыло, а в ВМС – соединение. Обычные войска переводились на боевую готовность номер три. Капитан первого ранга Росселли и подполковник Барнс передавали поступившие приказы устно на более высокие командные уровни. Даже когда им приходилось говорить с генералами, у которых на погонах красовалось по три звезды, а за спиной было более двадцати пяти лет службы, они были вынуждены повторять каждому из них: "Нет, сэр, это не учебная, повторяю, не учебная тревога".
   Все американские воинские части в разных частях земного шара были немедленно приведены в боевую готовность. Как и следовало ожидать, те подразделения, которые и в обычной ситуации поддерживали высокий уровень готовности, отреагировали быстрее всех. Одним из таких подразделений была Берлинская бригада.

Глава 37
Воздействие на людей

   – Капитан, поступило срочное сообщение на ИНЧ.
   – Что? – спросил Рикс, поворачиваясь от прокладочного стола.
   – Срочное сообщение, капитан. – Связист протянул командиру листок с небольшой группой кодированных цифр.
   – Не нашли лучшего времени для учебной тревоги, – покачал головой Рикс и скомандовал:
   – Боевая тревога! Всем занять места по расписанию!
   Старшина тут же включил бортовую трансляцию.
   – Боевая тревога! Боевая тревога! – разнеслось по кораблю. – Занять места согласно боевому расписанию! – И тут же загремели колокола громкого боя, способные прервать самый крепкий сон.
   – Мистер Питни, – произнес Рикс, пытаясь перекричать шум. – Всплыть на глубину действия антенны.