Страница:
парламентская деятельность ни в какой мере не служит подготовке, приближению
и осуществлению их собственного "Плана труда". Противоречие и фальшь в этой
области будут наиболее понятны среднему социал-демократическому рабочему,
который не дорос еще до понимания методов пролетарской революции.
Вопрос об отношении к промежуточным классам имеет не меньшее значение.
Смешно было бы обвинять реформистов за то, что они хотят завоевать мелкую
буржуазию и как бы становятся тем "на путь фашизма". И мы хотим завоевать
мелкую буржуазию. Это одно из важных условий полного успеха пролетарской
революции. Но... il y a fagots et fagots406, как говорит Мольер407. Уличный
разносчик или бедный крестьянин есть мелкий буржуа. Но и профессор, средний
чиновник с орденом, средний инженер - тоже мелкий буржуа. Между ними надо
выбирать. Капиталистический парламентаризм (а другого парламентаризма не
существует) привел к тому, что господа адвокаты, чиновники, журналисты
выступают как патентованные представители голодающих ремесленников, уличных
торговцев, маленьких чиновников и полупролетарских крестьян. А финансовый
капитал водит за нос или просто подкупает парламентариев из среды
мелкобуржуазных адвокатов, чиновников и журналистов.
Когда Вандеревльде, де Ман и К говорят о привлечении на сторону плана
мелкой буржуазии, то они имеют в виду не ее массы, а ее патентованных
"представителей", т. е. развращенных агентов финансового капитала. Когда мы
говорим о завоевании мелкой буржуазии, то мы имеем в виду особождение
эксплуатируемых низов народа от его патентованных политических предателей.
Ввиду отчаянного положения мелкобуржуазных масс населения старые
мелкобуржуазные партии (демократические, католические и проч.) трещат по
всем швам. Фашизм понял это. Он не искал и не ищет коалиции с
обанкротившимися "вождями" мелкой буржуазии, а вырывает из-под их влияния
массы, т. е. выполняет по-своему, в интересах реакции, ту работу, которую в
России выполняли большевики в интересах революции. Именно так стоит сейчас
вопрос и в Бельгии. Мелкобуржуазные партии или мелкобуржуазные фланги
крупнокапиталистических партий обречены на исчезновение вместе с
парламентаризмом, который создает для них необходимые подмостки. Весь вопрос
в том, кто поведет за собой угнетенные и обманутые мелкобуржуазные массы:
пролетариат под революционным руководством или фашистская агентура
финансового капитала.
Подобно тому, как де Ман не хочет революционной борьбы пролетариата и
боится смелой оппозиционной политики в парламенте, которая могла бы привести
к революционной борьбе, - точно так же он не хочет и боится действительной
борьбы за мелкобуржуазную массу. Он понимает, что в ее толще кроются
огромные запасы протеста, ожесточения, ненависти, могущие превратиться в
революционную страсть, в грозные "эксцессы", т. е. в революцию. Вместо этого
де Ман ищет парламентских союзников, потрепанных демократов, католиков,
кумовьев справа, которые нужны ему как опора против возможных революционных
"эксцессов" пролетариата. Эту сторону вопроса мы должны уметь разъяснять
реформистским рабочим на повседневном опыте фактов. За тесный революционный
союз пролетариата с угнетенными мелкобуржуазными массами города и деревни,
но против правительственной коалиции с политическими "представителями" и
предателями мелкой буржуазии!
Некоторые товарищи высказываются в том смысле, что самое выступление
социал-демократии с "Планом труда" должно встряхнуть промежуточные классы и
при пассивности пролетариата облегчить работу фашизма. Разумеется, если
пролетариат не будет бороться, то фашизм победит. Эта опасность вытекает,
однако, не из плана, а из большого влияния социал-демократии и слабости
революционной партии. Длительное участие немецкой социал-демократии в
буржуазном правительстве проложило дорогу Гитлеру. Чисто пассивное
воздержание Блюма от участия в правительстве тоже создаст предпосылки для
роста фашизма. Наконец, провозглашение наступления на финансовый капитал без
соответственной массовой революционной борьбы неизбежно ускорит работу
бельгийского фашизма. Дело, следовательно, не в плане, а в предательской
функции социал-демократии и в гибельной роли Коминтерна. Но поскольку общее
положение и, в частности, судьба германской социал-демократии навязали
младшей бельгийской сестре политику "национализации", постольку наряду со
старыми опасностями открываются новые революционные возможности. Было бы
величайшей ошибкой не видеть их. Надо уметь поразить врага его же
собственным оружием.
Использовать новые возможности можно только при условии, если неутомимо
выдвигать перед рабочими фашистскую опасность. Чтобы осуществить какой бы то
ни было план, надо сохранить и укрепить рабочие организации. Надо,
следовательно, прежде всего оградить их от фашистских банд. Худшей глупостью
является надежда на то, что демократическое государство, хотя бы и
возглавляемое социал-демократией, спасет от фашизма, запретив ему декретом
организоваться, вооружаться и проч. Никакие полицейские запрещения не
помогут делу, если сами рабочие не научатся справляться с фашизмом.
Организация пролетарской обороны, создание дружин рабочей милиции является
неотложной и первейшей задачей. Кто не поддерживает этого лозунга и не
проводит его на деле, тот не заслуживает имени пролетарского революционера.
* * *
Теперь еще остается сказать о нашем отношении к левым
социал-демократам. Здесь я меньше всего хочу сказать что-нибудь
окончательное, ибо я не имел возможности следить до сих пор за эволюцией
этой группировки. Но то, что я прочитал за последние дни (серия статей
Спаака, его речь на съезде партии и проч.), произвело на меня
неблагоприятное впечатление.
Когда Спааку надо охарактеризовать взаимоотношение между легальной и
нелегальной борьбой, он в качестве авторитета цитирует... Отто Бауера, т. е.
теоретика легальной и нелегальной импотенции. "Скажи мне, кто твои учителя,
и я тебе скажу, кто ты". Но оставим область теории, обратимся к актуальным
политическим вопросам.
Спаак принял за основу кампании план де Мана и голосовал за него без
всяких оговорок. Можно сказать: Спаак не хотел дать Вандервельде и К
возможности довести сейчас дело до раскола, т. е. выбросить из партии
слабое, еще не организованное левое крыло; Спааг отступил, чтобы лучше
прыгнуть. Может быть, таковы намерения Спаака, но судят политика не по
намерениям, а по действиям. Осторожное поведение Спаака на конгрессе, его
обязательство со всей решительностью бороться за выполнение плана, его
заявление о соблюдении дисциплины были бы сами по себе вполне понятны, если
принять во внимание место левой оппозиции в партии. Но Спаак сделал нечто
другое: он выразил моральное доверие Вандервельде и политически
солидаризировался с де Маном в отношении не только абстрактных целей плана,
но и конкретных методов борьбы.
Особенно недопустимый характер имели слова Спаака о том, что мы-де не
можем требовать от вождей партии, чтобы они открыто сказали нам о своем
плане действий, о своих силах и проч. Почему не можем? Из-за конспирации? Но
если у Вандервельде и де Мана и есть конспирация, то не с революционными
рабочими против буржуазии, а с буржуазными политиками против рабочих. Да
никто и не требует оглашения конспиративных тайн на съезде! Нужно дать общий
план мобилизации масс и перспективу борьбы. Своим заявлением Спаак
прямо-таки помог Вандервельде и де Ману уклониться от ответа на важнейшие
вопросы стратегии. Здесь уже можно по праву говорить о конспирации вождя
оппозиции с вождями большинства против революционных рабочих. Тот факт, что
Спаак увлек на путь центристской доверчивости и "Социалистическую гвардию
молодежи", еще более отягощает его вину.
Брюссельская федерация внесла на съезде "левую" резолюцию по поводу
конституционной и революционной борьбы. Резолюция очень слаба, имеет
юридический, а не политический характер, написана адвокатом, а не
революционером (если де буржуазия нарушит конституцию, то и мы...). Вместо
серьезной постановки вопроса о подготовке революционной борьбы, "левая"
резолюция преподносит литературную угрозу по адресу буржуазии. Но что
произошло на конгрессе? После пустейших заявлений де Мана, который, как мы
знаем, считает революционную борьбу вредным мифом, брюссельская федерация
покорно сняла свою резолюцию. Люди, которые так легко удовлетворяются
пустыми и лживыми фразами, не могут почитаться серьезными революционерами.
Наказание не замедлило. На другой же день "Пэпль" комментировал резолюцию
съезда в том смысле, что партия будет строго придерживаться конституционных
рамок, т. е. будет "бороться" в тех пределах, какие ей укажет финансовый
капитал при содействии короля, судей и полиции. Орган левых "Аксион
Социалист"408 буквально ударился поэтому в слезы: ведь вчера же, только
вчера, "все" были единодушны на счет брюссельской резолюции, почему же
сегодня?.. Смешные причитания! "Вчера" левых обманули, чтобы побудить их
снять резолюцию. А "сегодня" тертые бюрократические ловкачи дали злополучной
оппозиции щелчок по носу. Поделом! Так всегда делаются эти дела. Но это
только цветочки - ягодки будут впереди.
Не раз уже бывало, что социал-демократическая оппозиция развивала
чрезвычайно левую критику, пока это ее ни к чему серьезному не обязывало. Но
когда наступали ответственные часы (массовое стачечное движение, угроза
войны, опасность государственного переворота и проч.), так оппозиция
немедленно же спускала знамя, открывала запятнанным вождям партии новый
кредит доверия и доказывала тем, что она сама - плоть от плоти реформизма.
Сейчас социалистическая оппозиция в Бельгии подвергается первому серьезному
испытанию. Приходится сказать, что она сразу же сильно поскользнулась. Мы
должны внимательно и без предвзятости следить за ее дальнейшими шагами, не
преувеличивая в критике, не сбиваясь на нелепую трескотню о
"социал-фашизме", но и не делая себе никаких иллюзий насчет действительного
теоретического и боевого закала этой группировки. Чтобы помочь лучшим
элементам левой оппозиции продвинуться вперед, надо открыто высказывать то,
что есть.
* * *
Я очень спешу с этим письмом, дабы оно могло оказаться в ваших руках
еще до совещания 14 января: отсюда неполнота и, может быть, недостаточная
систематичность изложения. В заключение позволю себе выразить горячую
уверенность в том, что ваша дискусссия закончится дружным решением, которое
обеспечит полное единство действий. Вся обстановка предопределяет в
ближайший период серьезный рост вашей организации. Если вожди
социал-демократической оппозиции капитулируют окончательно, руководство
революционным крылом пролетариата ляжет целиком на вас. Если, наоборот,
левое крыло реформистской партии продвинется вперед, в сторону марксизма, вы
найдете в его лице боевого союзника и мост к массам. При условии ясной и
единодушной политики ваш успех полностью обеспечен. Да здравствует
бельгийская секция большевиков-ленинцев!
Г. Г[уров]
9 января 1934 г.
Дорогие товарищи,
Ваше письмо от 27 декабря затрагивает несколько вопросов как частных,
так и общих. Я постараюсь на них ответить с возможной полнотой.
Вам известна история возникновения и развития САП. Оппозиционное крыло
социал-демократии после раскола с партией получило возможность
прогрессивного развития. Меньшинство брандлерианцев, отколовшись от своей
организации, получило возможность движения вперед. Эти две группы
сбилизились как своими положительными (разрыв со старой бюрократией), так и
своими отрицательными сторонами (теоретическая неоформленность, отсутствие
ясной стратегической концепции и проч.). Эволюция САП была, однако,
механически оборвана переворотом наци. Отсюда у некоторых вождей САП
сложилось совершенно неправильное представление как о политическом значении
их собственного опыта, так и об условиях формирования революционной партии
вообще.
Борьба САП против Коммунистической лиги имеет уже не прогрессивный, а
консервативный характер: это борьба за сохранение своей неоформленности, за
свое право не додумывать политические идеи до конца. Как всегда бывает в
таких случаях, в сознании товарищей из САП эта борьба переломляется, как
борьба против нашего "сектантства". Революционная организация, кадры которой
не впитали в плоть и в кровь стратегические уроки последнего десятилетия, не
будет в нынешних условиях обладать необходимой силой сопротивления
разрушительным тенденциям и во всяком случае окажется неспособной вести за
собой действительные массы.
Для определения сектантства вожди САП пользуются не марксистским, а
тред-юнионистским критерием, т. е. мерилом голого числа, "массы". Им чуждо
понимание законов перехода принципиального качества в массовое количество;
они не задумывались над необходимыми для такого перехода объективными и
субъективными предпосылками.
Почему - так говорят нередко товарищи из САП - левая оппозиция при
правильных принципах, марксистском анализе событий и проч[ем] так
изолирована? Ясно: ей не хватает искусства помолчать о собственных принципах
и приспособиться к чужим. Эта аргументация до конца разоблачает
антиисторическое, антидиалектическое, вульгарное мышление самих критиков.
Наши великие учителя Маркс и Энгельс были с 1850 до 1864 года в условиях
ужасающей политической изоляции. Русские революционеры с Лениным во главе
были жестоко изолированы с 1907 до 1912 года, и уже в начале 1914 года
изоляция приняла почти герметический характер. Наши маловдумчивые критики
упускают следующие немаловажные факты:
а) русская левая оппозиция, которая выражала наиболее последовательно
динамические тенденции русского пролетариата, должна была ослабевать по мере
того как из революции выросла бюрократия, которая оттесняла пролетариат на
задний план;
б) левая оппозиция, которая выражала связь Октябрьской революции с
международной, должна была ослабевать по мере того как обнаруживалась
слабость международной революции;
в) левая оппозиция получила первый жестокий удар сейчас же вслед за
капитуляцией германской компартии в 1923 году; поражение польского
пролетариата и английской всеобщей стачки в 1926 году, ослабляя мировой
пролетарский авангард, ослабляло левую оппозицию, авангард этого авангарда;
крушение китайской революции в 1927 году окончательно склонило чашу весов в
пользу теории и практики "социализма в отдельной стране"; наконец, если не
останавливаться на целом ряде промежуточных событий того же типа, германская
катастрофа 1933 года нанесла жесточайший удар мировому пролетариату. На фоне
этих небывалых исторических поражений оппозиция могла своим теоретическим
анализом воспитывать немногочисленные кадры, но не вести за собою массы.
г) Упадок и деморализация Коминтерна не могли не компрометировать в
глазах широких рабочих масс все революционные группировки, особенно
связанные с Коминтерном своим происхождением.
д) Наконец, надо присоединить одиннадцатилетнюю кампанию клеветы,
организованную сталинской бюрократией во всем мире. Вряд ли во всей
политической истории человечества можно найти травлю столь богатую
финансовыми средствами и аппаратом, столь систематическую и упорную, столь
отравленную по содержанию и в то же время прикрытую авторитетом первого
рабочего государства.
На все эти "мелочи" вожди САП закрывают глаза. Они забывают к тому же
указать, где та другая революционная группировка, рядом с нами, которая за
этот период обнаружила способность вести за собой массы? Если те или другие
организации, в частноти и сама САП, имели частные, часто эмпирические, по
сути дела, эпизодические и поэтому крайне неустойчивые "успехи", то они в
этом в огромной степени обязаны критической и политической работе левой
оппозиции.
Наконец - практически сейчас это самое важное, - сотни и тысячи фактов
показывают тому, кто умеет разбираться в политических симптомах, что левая
оппозиция уже прорвала кольцо блокады, что ее идеи самыми различными путями
проникают в самые разнообразные круги рабочего класса и подготовляют
торжество революционного марксизма на новой исторической ступени. К числу
таких симптомов относится и поведение самой САП. Если правой рукой она
вместе с Транмелем подписала двусмысленную дипломатическую и потому вредную
резолюцию, то левой рукой она сочла себя вынужденной подписать вместе с нами
декларацию в пользу Четвертого Интернационала - единственный прогрессивный
революционный документ последнего периода. Разумеется, этот документ не
произвел сразу чудес: но он проложит себе дорогу, несмотря даже на колебания
тех или других из числа подписавших его.
Чтобы обосновать свое право на идейную неоформленность, вожди САП
изобрели особую теорию, которую можно формулировать словами: "не высказывать
то, что есть". Этот принцип, противоречащий всему тому, чему нас учили
Маркс, Энгельс, Ленин и чему нас учит наш собственный опыт, основан на
бессознательном или полубессознательном смешении педагогически-агитаторского
подхода к данной группе, в данном частном случае, с принципиальной позицией
партии по отношению к пролетариату, другим партиям, историческим событиям.
На собрании рабочих монархистов и католиков я буду с осторожностью подходить
к алтарю и трону. Но в программе партии и во всей ее политике отношение к
религии и монархии должно быть формулировано с полной отчетливостью. На
собрании реформистского профессионального союза я, как член союза, могу быть
вынужден не все договаривать; но партия в целом в своих газетах, публичных
собраниях, брошюрах, воззваниях обязана договорить все. Если полицейские
условия вынуждают легальную печать к осторожным формулировкам, партия
обязана иметь также и нелегальную прессу. Когда марксисты требуют
"высказывать то, что есть", то они имеют в виду не каждую отдельную речь в
той или иной специальной обстановке, а политику партии в целом. Партия,
которая по "тактическим" соображениям скрывает свою позицию, не есть
революционная партия, ибо она отталкивает передовых рабочих, приспособляясь
к предрассудкам отсталых. Между тем перевоспитать отсталых можно только
через передовых.
Даже и на отдельном собрании, при всем необходимом такте в подходе к
данной группе, нельзя забывать, что в ее среде имеются рабочие разных
уровней и что если необходимо приспособляться к отсталым в способе
изложения, то недопустимо приспособлять к ним политическую позицию. Так,
например, не может быть сейчас ни одного массового политического собрания,
где революционный марксист не обязан был бы в той или другой форме выдвинуть
идею Четвертого Интернационала. Даже если сегодня этот лозунг захватит всего
несколько единиц, это все же неизмеримо важнее и плодотворнее, чем повторять
общие фразы или давать хотя бы и правильную критику, но без ясных и
обязывающих выводов. Во всяком случае никакие "тактические" соображения не
могут позволить брататься и лобызаться пред лицом рабочих с политическими
мошенниками и предателями.
Важнейшие стратегические уроки десятилетия мы формулировали в виде
известных вам 11 пунктов. Эти конспективные тезисы опираются на долгую
коллективную работу международной левой оппозиции. Прежде чем рассуждать о
"сектантстве", надо определить свое отношение к основным проблемам,
формулированным в 11 пунктах. Именно этого мы всегда требовали от товарищей
из САП и продолжаем требовать сегодня. Без точной критики нашей
принципиальной позиции и вытекающих из нее методов, обвинение в
"сектантстве" остается пустым звуком.
Если бы вожди САП изучили по документам, продумали, продискутировали
трагический опыт Англо-русского комитета, имевший историческое значение, они
не проделывали бы теперь опыт своего "немецко-норвежского комитета", бледной
копии печального оригинала. Можно было бы без труда показать, что все доводы
в защиту бесприципного и безнадежного блока с Транмелем представляют собой
лишь повторение, почти дословное, доводов Сталина, Бухарина, Лозовского в
защиту блока с Перселем и Ситриным. Невнимание к теории, которая есть только
обобщенная практика прошлого, мстит за себя жестоко и в данном случае.
От некоторых наших союзников можно иногда слышать такой упрек: левая
оппозиция достаточно реалистически анализирует обстановку и выдвигает
правильные лозунги; но почему же она с такой "сектантской" непримиримостью
относится к организациям, стоящим вне Второго и Третьего Интернационалов?
Почему она требует от них "стопроцентного" марксизма? За этим очень
характерным упреком скрывается целое миросозерцание, в котором вряд ли
найдется хотя бы 51% марксизма. Революционная партия должна, конечно, самым
внимательным образом изучать объективную обстановку, чтобы не принимать
собственных желаний за настроения массы. Но партия может использовать
объективные условия и завоевать руководство массой лишь при условии
собственной принципиальной сплоченности, боевого единодушия, несокрушимой
дисциплины. Партия пролетариата есть главнейший исторический инструмент
нашей эпохи. Инструмент должен быть сделан из лучшей стали, хорошо закален,
остро наточен. Только при наличии такого инструмента можно с успехом
работать над сырым историческим материалом. Реалистическое изучение
объективных условий, с одной стороны, непримиримая строгость в отношении
собственной партии, с другой, представляют собой две органически
нераздельные стороны марксизма. Без научной ориентировки, без учета
состояния масс, без внимания к внешним препятствиям возможна лишь политика
сектантства и авантюризма. Без повседневной борьбы за принципиальную чистоту
и непримиримость партии возможно только мелкобуржуазное барахтанье в волнах
истории.
Вы знаете, вероятно, что вместе с моими ближайшими немецкими друзьями я
стоял за скорейшее слияние с САП, надеясь на то, что совместный опыт, наряду
со взаимной критикой, ускорит воспитание объединенной организации. Но вожди
САП, после первых колебаний, уклонились от слияния. Ближайшим поводом
послужил для них вопрос о Норвежской рабочей партии (или о Лондонском бюро,
что практически одно и то же). Для того чтобы иметь возможность продолжать
свой безрадостный роман с Транмелем, они отказались от слияния с нами.
Чтобы прикрасить эту неприглядную действительность, выдвинута была
особая "теория": чрезмерное влияние отдельного "лица", опасность "личного"
режима и проч. С точки зрения марксизма, лица вредны или полезны в
зависимости от того, какие идеи и методы они представляют. К несчастью или к
счастью ни у кого из нас нет в распоряжении других средств, кроме средств
идейного воздействия: т. е. ни государственной власти, ни связанной с ней
кассы, ни наемной агентуры. В этих условиях мнимый страх перед "лицом" есть
на самом деле страх перед определенными идеями. Полувраждебность по
отношению к принципам левой оппозиции идет рука об руку со стремлением
сохранить свое право на бесформенность, которая будто бы способна развить
большую притягательную силу для "масс".
Для оправдания тяги к Транмелю, Маурину и им подобным (разумеется, о,
разумеется, в интересах "масс") была пущена в оборот легенда, будто мы
ставим себе целью "скомпрометировать" вождей САП и оторвать от них их
сторонников. Разумеется, всякая идеологическая и политическая борьба
заключает в себе опасность понижения авторитета тех вождей, которые
упорствуют в ошибках и прикрывают доводами ad hominem410 (от личности) свою
половинчатость. Именно потому я и настаивал на слиянии, чтобы необходимая
дискуссия могла развиваться спокойно и дружественно в рамках одной
организации. Мысль о каких-либо искусственных мерах для "компрометирования"
и "устранения" вождей САП настолько нелепа, что на ней не стоит и
останавливаться. Мы слишком хорошо знаем, как мы сейчас бедны
квалифицированными революционными работниками и меньше всего склонны поэтому
искусственно уменьшать их число. Да и какие к этому могут быть мотивы? На
самом деле, те товарищи, которые не хотят расстаться со своей
половинчатостью, ощущают критику половинчатости как злонамеренную личную
критику. Так бывает всегда.
Так или иначе, но слияние на данной стадии оказалось неосуществимым.
Наша немецкая секция должна, разумеется, вернуть себе полную организационную
свободу. Означает ли это разрыв с САП в области подготовки Четвертого
Интернационала? Нет, это было бы очень неправильным. Формирование нового
Интернационала есть очень сложный процесс, в котором деятельность
Международной коммунистической лиги займет, как я надеюсь, большое место, но
все же не единственное. Вы выражаете пожелание, чтобы Лига стала осью
кристаллизации всех тех революционных элементов, которые порвали со Вторым и
Третьим Интернационалами. Эта формулировка правильна, но, как вы понимаете
и осуществлению их собственного "Плана труда". Противоречие и фальшь в этой
области будут наиболее понятны среднему социал-демократическому рабочему,
который не дорос еще до понимания методов пролетарской революции.
Вопрос об отношении к промежуточным классам имеет не меньшее значение.
Смешно было бы обвинять реформистов за то, что они хотят завоевать мелкую
буржуазию и как бы становятся тем "на путь фашизма". И мы хотим завоевать
мелкую буржуазию. Это одно из важных условий полного успеха пролетарской
революции. Но... il y a fagots et fagots406, как говорит Мольер407. Уличный
разносчик или бедный крестьянин есть мелкий буржуа. Но и профессор, средний
чиновник с орденом, средний инженер - тоже мелкий буржуа. Между ними надо
выбирать. Капиталистический парламентаризм (а другого парламентаризма не
существует) привел к тому, что господа адвокаты, чиновники, журналисты
выступают как патентованные представители голодающих ремесленников, уличных
торговцев, маленьких чиновников и полупролетарских крестьян. А финансовый
капитал водит за нос или просто подкупает парламентариев из среды
мелкобуржуазных адвокатов, чиновников и журналистов.
Когда Вандеревльде, де Ман и К говорят о привлечении на сторону плана
мелкой буржуазии, то они имеют в виду не ее массы, а ее патентованных
"представителей", т. е. развращенных агентов финансового капитала. Когда мы
говорим о завоевании мелкой буржуазии, то мы имеем в виду особождение
эксплуатируемых низов народа от его патентованных политических предателей.
Ввиду отчаянного положения мелкобуржуазных масс населения старые
мелкобуржуазные партии (демократические, католические и проч.) трещат по
всем швам. Фашизм понял это. Он не искал и не ищет коалиции с
обанкротившимися "вождями" мелкой буржуазии, а вырывает из-под их влияния
массы, т. е. выполняет по-своему, в интересах реакции, ту работу, которую в
России выполняли большевики в интересах революции. Именно так стоит сейчас
вопрос и в Бельгии. Мелкобуржуазные партии или мелкобуржуазные фланги
крупнокапиталистических партий обречены на исчезновение вместе с
парламентаризмом, который создает для них необходимые подмостки. Весь вопрос
в том, кто поведет за собой угнетенные и обманутые мелкобуржуазные массы:
пролетариат под революционным руководством или фашистская агентура
финансового капитала.
Подобно тому, как де Ман не хочет революционной борьбы пролетариата и
боится смелой оппозиционной политики в парламенте, которая могла бы привести
к революционной борьбе, - точно так же он не хочет и боится действительной
борьбы за мелкобуржуазную массу. Он понимает, что в ее толще кроются
огромные запасы протеста, ожесточения, ненависти, могущие превратиться в
революционную страсть, в грозные "эксцессы", т. е. в революцию. Вместо этого
де Ман ищет парламентских союзников, потрепанных демократов, католиков,
кумовьев справа, которые нужны ему как опора против возможных революционных
"эксцессов" пролетариата. Эту сторону вопроса мы должны уметь разъяснять
реформистским рабочим на повседневном опыте фактов. За тесный революционный
союз пролетариата с угнетенными мелкобуржуазными массами города и деревни,
но против правительственной коалиции с политическими "представителями" и
предателями мелкой буржуазии!
Некоторые товарищи высказываются в том смысле, что самое выступление
социал-демократии с "Планом труда" должно встряхнуть промежуточные классы и
при пассивности пролетариата облегчить работу фашизма. Разумеется, если
пролетариат не будет бороться, то фашизм победит. Эта опасность вытекает,
однако, не из плана, а из большого влияния социал-демократии и слабости
революционной партии. Длительное участие немецкой социал-демократии в
буржуазном правительстве проложило дорогу Гитлеру. Чисто пассивное
воздержание Блюма от участия в правительстве тоже создаст предпосылки для
роста фашизма. Наконец, провозглашение наступления на финансовый капитал без
соответственной массовой революционной борьбы неизбежно ускорит работу
бельгийского фашизма. Дело, следовательно, не в плане, а в предательской
функции социал-демократии и в гибельной роли Коминтерна. Но поскольку общее
положение и, в частности, судьба германской социал-демократии навязали
младшей бельгийской сестре политику "национализации", постольку наряду со
старыми опасностями открываются новые революционные возможности. Было бы
величайшей ошибкой не видеть их. Надо уметь поразить врага его же
собственным оружием.
Использовать новые возможности можно только при условии, если неутомимо
выдвигать перед рабочими фашистскую опасность. Чтобы осуществить какой бы то
ни было план, надо сохранить и укрепить рабочие организации. Надо,
следовательно, прежде всего оградить их от фашистских банд. Худшей глупостью
является надежда на то, что демократическое государство, хотя бы и
возглавляемое социал-демократией, спасет от фашизма, запретив ему декретом
организоваться, вооружаться и проч. Никакие полицейские запрещения не
помогут делу, если сами рабочие не научатся справляться с фашизмом.
Организация пролетарской обороны, создание дружин рабочей милиции является
неотложной и первейшей задачей. Кто не поддерживает этого лозунга и не
проводит его на деле, тот не заслуживает имени пролетарского революционера.
* * *
Теперь еще остается сказать о нашем отношении к левым
социал-демократам. Здесь я меньше всего хочу сказать что-нибудь
окончательное, ибо я не имел возможности следить до сих пор за эволюцией
этой группировки. Но то, что я прочитал за последние дни (серия статей
Спаака, его речь на съезде партии и проч.), произвело на меня
неблагоприятное впечатление.
Когда Спааку надо охарактеризовать взаимоотношение между легальной и
нелегальной борьбой, он в качестве авторитета цитирует... Отто Бауера, т. е.
теоретика легальной и нелегальной импотенции. "Скажи мне, кто твои учителя,
и я тебе скажу, кто ты". Но оставим область теории, обратимся к актуальным
политическим вопросам.
Спаак принял за основу кампании план де Мана и голосовал за него без
всяких оговорок. Можно сказать: Спаак не хотел дать Вандервельде и К
возможности довести сейчас дело до раскола, т. е. выбросить из партии
слабое, еще не организованное левое крыло; Спааг отступил, чтобы лучше
прыгнуть. Может быть, таковы намерения Спаака, но судят политика не по
намерениям, а по действиям. Осторожное поведение Спаака на конгрессе, его
обязательство со всей решительностью бороться за выполнение плана, его
заявление о соблюдении дисциплины были бы сами по себе вполне понятны, если
принять во внимание место левой оппозиции в партии. Но Спаак сделал нечто
другое: он выразил моральное доверие Вандервельде и политически
солидаризировался с де Маном в отношении не только абстрактных целей плана,
но и конкретных методов борьбы.
Особенно недопустимый характер имели слова Спаака о том, что мы-де не
можем требовать от вождей партии, чтобы они открыто сказали нам о своем
плане действий, о своих силах и проч. Почему не можем? Из-за конспирации? Но
если у Вандервельде и де Мана и есть конспирация, то не с революционными
рабочими против буржуазии, а с буржуазными политиками против рабочих. Да
никто и не требует оглашения конспиративных тайн на съезде! Нужно дать общий
план мобилизации масс и перспективу борьбы. Своим заявлением Спаак
прямо-таки помог Вандервельде и де Ману уклониться от ответа на важнейшие
вопросы стратегии. Здесь уже можно по праву говорить о конспирации вождя
оппозиции с вождями большинства против революционных рабочих. Тот факт, что
Спаак увлек на путь центристской доверчивости и "Социалистическую гвардию
молодежи", еще более отягощает его вину.
Брюссельская федерация внесла на съезде "левую" резолюцию по поводу
конституционной и революционной борьбы. Резолюция очень слаба, имеет
юридический, а не политический характер, написана адвокатом, а не
революционером (если де буржуазия нарушит конституцию, то и мы...). Вместо
серьезной постановки вопроса о подготовке революционной борьбы, "левая"
резолюция преподносит литературную угрозу по адресу буржуазии. Но что
произошло на конгрессе? После пустейших заявлений де Мана, который, как мы
знаем, считает революционную борьбу вредным мифом, брюссельская федерация
покорно сняла свою резолюцию. Люди, которые так легко удовлетворяются
пустыми и лживыми фразами, не могут почитаться серьезными революционерами.
Наказание не замедлило. На другой же день "Пэпль" комментировал резолюцию
съезда в том смысле, что партия будет строго придерживаться конституционных
рамок, т. е. будет "бороться" в тех пределах, какие ей укажет финансовый
капитал при содействии короля, судей и полиции. Орган левых "Аксион
Социалист"408 буквально ударился поэтому в слезы: ведь вчера же, только
вчера, "все" были единодушны на счет брюссельской резолюции, почему же
сегодня?.. Смешные причитания! "Вчера" левых обманули, чтобы побудить их
снять резолюцию. А "сегодня" тертые бюрократические ловкачи дали злополучной
оппозиции щелчок по носу. Поделом! Так всегда делаются эти дела. Но это
только цветочки - ягодки будут впереди.
Не раз уже бывало, что социал-демократическая оппозиция развивала
чрезвычайно левую критику, пока это ее ни к чему серьезному не обязывало. Но
когда наступали ответственные часы (массовое стачечное движение, угроза
войны, опасность государственного переворота и проч.), так оппозиция
немедленно же спускала знамя, открывала запятнанным вождям партии новый
кредит доверия и доказывала тем, что она сама - плоть от плоти реформизма.
Сейчас социалистическая оппозиция в Бельгии подвергается первому серьезному
испытанию. Приходится сказать, что она сразу же сильно поскользнулась. Мы
должны внимательно и без предвзятости следить за ее дальнейшими шагами, не
преувеличивая в критике, не сбиваясь на нелепую трескотню о
"социал-фашизме", но и не делая себе никаких иллюзий насчет действительного
теоретического и боевого закала этой группировки. Чтобы помочь лучшим
элементам левой оппозиции продвинуться вперед, надо открыто высказывать то,
что есть.
* * *
Я очень спешу с этим письмом, дабы оно могло оказаться в ваших руках
еще до совещания 14 января: отсюда неполнота и, может быть, недостаточная
систематичность изложения. В заключение позволю себе выразить горячую
уверенность в том, что ваша дискусссия закончится дружным решением, которое
обеспечит полное единство действий. Вся обстановка предопределяет в
ближайший период серьезный рост вашей организации. Если вожди
социал-демократической оппозиции капитулируют окончательно, руководство
революционным крылом пролетариата ляжет целиком на вас. Если, наоборот,
левое крыло реформистской партии продвинется вперед, в сторону марксизма, вы
найдете в его лице боевого союзника и мост к массам. При условии ясной и
единодушной политики ваш успех полностью обеспечен. Да здравствует
бельгийская секция большевиков-ленинцев!
Г. Г[уров]
9 января 1934 г.
Дорогие товарищи,
Ваше письмо от 27 декабря затрагивает несколько вопросов как частных,
так и общих. Я постараюсь на них ответить с возможной полнотой.
Вам известна история возникновения и развития САП. Оппозиционное крыло
социал-демократии после раскола с партией получило возможность
прогрессивного развития. Меньшинство брандлерианцев, отколовшись от своей
организации, получило возможность движения вперед. Эти две группы
сбилизились как своими положительными (разрыв со старой бюрократией), так и
своими отрицательными сторонами (теоретическая неоформленность, отсутствие
ясной стратегической концепции и проч.). Эволюция САП была, однако,
механически оборвана переворотом наци. Отсюда у некоторых вождей САП
сложилось совершенно неправильное представление как о политическом значении
их собственного опыта, так и об условиях формирования революционной партии
вообще.
Борьба САП против Коммунистической лиги имеет уже не прогрессивный, а
консервативный характер: это борьба за сохранение своей неоформленности, за
свое право не додумывать политические идеи до конца. Как всегда бывает в
таких случаях, в сознании товарищей из САП эта борьба переломляется, как
борьба против нашего "сектантства". Революционная организация, кадры которой
не впитали в плоть и в кровь стратегические уроки последнего десятилетия, не
будет в нынешних условиях обладать необходимой силой сопротивления
разрушительным тенденциям и во всяком случае окажется неспособной вести за
собой действительные массы.
Для определения сектантства вожди САП пользуются не марксистским, а
тред-юнионистским критерием, т. е. мерилом голого числа, "массы". Им чуждо
понимание законов перехода принципиального качества в массовое количество;
они не задумывались над необходимыми для такого перехода объективными и
субъективными предпосылками.
Почему - так говорят нередко товарищи из САП - левая оппозиция при
правильных принципах, марксистском анализе событий и проч[ем] так
изолирована? Ясно: ей не хватает искусства помолчать о собственных принципах
и приспособиться к чужим. Эта аргументация до конца разоблачает
антиисторическое, антидиалектическое, вульгарное мышление самих критиков.
Наши великие учителя Маркс и Энгельс были с 1850 до 1864 года в условиях
ужасающей политической изоляции. Русские революционеры с Лениным во главе
были жестоко изолированы с 1907 до 1912 года, и уже в начале 1914 года
изоляция приняла почти герметический характер. Наши маловдумчивые критики
упускают следующие немаловажные факты:
а) русская левая оппозиция, которая выражала наиболее последовательно
динамические тенденции русского пролетариата, должна была ослабевать по мере
того как из революции выросла бюрократия, которая оттесняла пролетариат на
задний план;
б) левая оппозиция, которая выражала связь Октябрьской революции с
международной, должна была ослабевать по мере того как обнаруживалась
слабость международной революции;
в) левая оппозиция получила первый жестокий удар сейчас же вслед за
капитуляцией германской компартии в 1923 году; поражение польского
пролетариата и английской всеобщей стачки в 1926 году, ослабляя мировой
пролетарский авангард, ослабляло левую оппозицию, авангард этого авангарда;
крушение китайской революции в 1927 году окончательно склонило чашу весов в
пользу теории и практики "социализма в отдельной стране"; наконец, если не
останавливаться на целом ряде промежуточных событий того же типа, германская
катастрофа 1933 года нанесла жесточайший удар мировому пролетариату. На фоне
этих небывалых исторических поражений оппозиция могла своим теоретическим
анализом воспитывать немногочисленные кадры, но не вести за собою массы.
г) Упадок и деморализация Коминтерна не могли не компрометировать в
глазах широких рабочих масс все революционные группировки, особенно
связанные с Коминтерном своим происхождением.
д) Наконец, надо присоединить одиннадцатилетнюю кампанию клеветы,
организованную сталинской бюрократией во всем мире. Вряд ли во всей
политической истории человечества можно найти травлю столь богатую
финансовыми средствами и аппаратом, столь систематическую и упорную, столь
отравленную по содержанию и в то же время прикрытую авторитетом первого
рабочего государства.
На все эти "мелочи" вожди САП закрывают глаза. Они забывают к тому же
указать, где та другая революционная группировка, рядом с нами, которая за
этот период обнаружила способность вести за собой массы? Если те или другие
организации, в частноти и сама САП, имели частные, часто эмпирические, по
сути дела, эпизодические и поэтому крайне неустойчивые "успехи", то они в
этом в огромной степени обязаны критической и политической работе левой
оппозиции.
Наконец - практически сейчас это самое важное, - сотни и тысячи фактов
показывают тому, кто умеет разбираться в политических симптомах, что левая
оппозиция уже прорвала кольцо блокады, что ее идеи самыми различными путями
проникают в самые разнообразные круги рабочего класса и подготовляют
торжество революционного марксизма на новой исторической ступени. К числу
таких симптомов относится и поведение самой САП. Если правой рукой она
вместе с Транмелем подписала двусмысленную дипломатическую и потому вредную
резолюцию, то левой рукой она сочла себя вынужденной подписать вместе с нами
декларацию в пользу Четвертого Интернационала - единственный прогрессивный
революционный документ последнего периода. Разумеется, этот документ не
произвел сразу чудес: но он проложит себе дорогу, несмотря даже на колебания
тех или других из числа подписавших его.
Чтобы обосновать свое право на идейную неоформленность, вожди САП
изобрели особую теорию, которую можно формулировать словами: "не высказывать
то, что есть". Этот принцип, противоречащий всему тому, чему нас учили
Маркс, Энгельс, Ленин и чему нас учит наш собственный опыт, основан на
бессознательном или полубессознательном смешении педагогически-агитаторского
подхода к данной группе, в данном частном случае, с принципиальной позицией
партии по отношению к пролетариату, другим партиям, историческим событиям.
На собрании рабочих монархистов и католиков я буду с осторожностью подходить
к алтарю и трону. Но в программе партии и во всей ее политике отношение к
религии и монархии должно быть формулировано с полной отчетливостью. На
собрании реформистского профессионального союза я, как член союза, могу быть
вынужден не все договаривать; но партия в целом в своих газетах, публичных
собраниях, брошюрах, воззваниях обязана договорить все. Если полицейские
условия вынуждают легальную печать к осторожным формулировкам, партия
обязана иметь также и нелегальную прессу. Когда марксисты требуют
"высказывать то, что есть", то они имеют в виду не каждую отдельную речь в
той или иной специальной обстановке, а политику партии в целом. Партия,
которая по "тактическим" соображениям скрывает свою позицию, не есть
революционная партия, ибо она отталкивает передовых рабочих, приспособляясь
к предрассудкам отсталых. Между тем перевоспитать отсталых можно только
через передовых.
Даже и на отдельном собрании, при всем необходимом такте в подходе к
данной группе, нельзя забывать, что в ее среде имеются рабочие разных
уровней и что если необходимо приспособляться к отсталым в способе
изложения, то недопустимо приспособлять к ним политическую позицию. Так,
например, не может быть сейчас ни одного массового политического собрания,
где революционный марксист не обязан был бы в той или другой форме выдвинуть
идею Четвертого Интернационала. Даже если сегодня этот лозунг захватит всего
несколько единиц, это все же неизмеримо важнее и плодотворнее, чем повторять
общие фразы или давать хотя бы и правильную критику, но без ясных и
обязывающих выводов. Во всяком случае никакие "тактические" соображения не
могут позволить брататься и лобызаться пред лицом рабочих с политическими
мошенниками и предателями.
Важнейшие стратегические уроки десятилетия мы формулировали в виде
известных вам 11 пунктов. Эти конспективные тезисы опираются на долгую
коллективную работу международной левой оппозиции. Прежде чем рассуждать о
"сектантстве", надо определить свое отношение к основным проблемам,
формулированным в 11 пунктах. Именно этого мы всегда требовали от товарищей
из САП и продолжаем требовать сегодня. Без точной критики нашей
принципиальной позиции и вытекающих из нее методов, обвинение в
"сектантстве" остается пустым звуком.
Если бы вожди САП изучили по документам, продумали, продискутировали
трагический опыт Англо-русского комитета, имевший историческое значение, они
не проделывали бы теперь опыт своего "немецко-норвежского комитета", бледной
копии печального оригинала. Можно было бы без труда показать, что все доводы
в защиту бесприципного и безнадежного блока с Транмелем представляют собой
лишь повторение, почти дословное, доводов Сталина, Бухарина, Лозовского в
защиту блока с Перселем и Ситриным. Невнимание к теории, которая есть только
обобщенная практика прошлого, мстит за себя жестоко и в данном случае.
От некоторых наших союзников можно иногда слышать такой упрек: левая
оппозиция достаточно реалистически анализирует обстановку и выдвигает
правильные лозунги; но почему же она с такой "сектантской" непримиримостью
относится к организациям, стоящим вне Второго и Третьего Интернационалов?
Почему она требует от них "стопроцентного" марксизма? За этим очень
характерным упреком скрывается целое миросозерцание, в котором вряд ли
найдется хотя бы 51% марксизма. Революционная партия должна, конечно, самым
внимательным образом изучать объективную обстановку, чтобы не принимать
собственных желаний за настроения массы. Но партия может использовать
объективные условия и завоевать руководство массой лишь при условии
собственной принципиальной сплоченности, боевого единодушия, несокрушимой
дисциплины. Партия пролетариата есть главнейший исторический инструмент
нашей эпохи. Инструмент должен быть сделан из лучшей стали, хорошо закален,
остро наточен. Только при наличии такого инструмента можно с успехом
работать над сырым историческим материалом. Реалистическое изучение
объективных условий, с одной стороны, непримиримая строгость в отношении
собственной партии, с другой, представляют собой две органически
нераздельные стороны марксизма. Без научной ориентировки, без учета
состояния масс, без внимания к внешним препятствиям возможна лишь политика
сектантства и авантюризма. Без повседневной борьбы за принципиальную чистоту
и непримиримость партии возможно только мелкобуржуазное барахтанье в волнах
истории.
Вы знаете, вероятно, что вместе с моими ближайшими немецкими друзьями я
стоял за скорейшее слияние с САП, надеясь на то, что совместный опыт, наряду
со взаимной критикой, ускорит воспитание объединенной организации. Но вожди
САП, после первых колебаний, уклонились от слияния. Ближайшим поводом
послужил для них вопрос о Норвежской рабочей партии (или о Лондонском бюро,
что практически одно и то же). Для того чтобы иметь возможность продолжать
свой безрадостный роман с Транмелем, они отказались от слияния с нами.
Чтобы прикрасить эту неприглядную действительность, выдвинута была
особая "теория": чрезмерное влияние отдельного "лица", опасность "личного"
режима и проч. С точки зрения марксизма, лица вредны или полезны в
зависимости от того, какие идеи и методы они представляют. К несчастью или к
счастью ни у кого из нас нет в распоряжении других средств, кроме средств
идейного воздействия: т. е. ни государственной власти, ни связанной с ней
кассы, ни наемной агентуры. В этих условиях мнимый страх перед "лицом" есть
на самом деле страх перед определенными идеями. Полувраждебность по
отношению к принципам левой оппозиции идет рука об руку со стремлением
сохранить свое право на бесформенность, которая будто бы способна развить
большую притягательную силу для "масс".
Для оправдания тяги к Транмелю, Маурину и им подобным (разумеется, о,
разумеется, в интересах "масс") была пущена в оборот легенда, будто мы
ставим себе целью "скомпрометировать" вождей САП и оторвать от них их
сторонников. Разумеется, всякая идеологическая и политическая борьба
заключает в себе опасность понижения авторитета тех вождей, которые
упорствуют в ошибках и прикрывают доводами ad hominem410 (от личности) свою
половинчатость. Именно потому я и настаивал на слиянии, чтобы необходимая
дискуссия могла развиваться спокойно и дружественно в рамках одной
организации. Мысль о каких-либо искусственных мерах для "компрометирования"
и "устранения" вождей САП настолько нелепа, что на ней не стоит и
останавливаться. Мы слишком хорошо знаем, как мы сейчас бедны
квалифицированными революционными работниками и меньше всего склонны поэтому
искусственно уменьшать их число. Да и какие к этому могут быть мотивы? На
самом деле, те товарищи, которые не хотят расстаться со своей
половинчатостью, ощущают критику половинчатости как злонамеренную личную
критику. Так бывает всегда.
Так или иначе, но слияние на данной стадии оказалось неосуществимым.
Наша немецкая секция должна, разумеется, вернуть себе полную организационную
свободу. Означает ли это разрыв с САП в области подготовки Четвертого
Интернационала? Нет, это было бы очень неправильным. Формирование нового
Интернационала есть очень сложный процесс, в котором деятельность
Международной коммунистической лиги займет, как я надеюсь, большое место, но
все же не единственное. Вы выражаете пожелание, чтобы Лига стала осью
кристаллизации всех тех революционных элементов, которые порвали со Вторым и
Третьим Интернационалами. Эта формулировка правильна, но, как вы понимаете