Страница:
реформы старой партии или для постройки новой? Если бы мы стали в этом
вопросе на путь дипломатического умалчивания, сталинцы все равно потребовали
бы от нас ответа, и мы оказались бы перед рядовыми коммунистами в положении
жрецов, у которых есть два учения: одно для себя, другое - для
непосвященных. Ясно, что такой двойственности авторы резолюции не могут
хотеть и не хотят.
5. В проекте резолюции, как и в других документах, неоднократно
повторяется мысль, что перспектива новой партии правильна, но что передовые
рабочие к ней "психологически" не подготовлены. Если дело идет о немедленном
учреждении новой партии, то рабочие к этому не подготовлены не только
"психологически", но и политически, и теоретически: нет необходимых кадров,
а наличным кадрам не хватает масс. Ссылка на "психологию" может быть понятна
только так, что наши собственные единомышленники, а также сочувствующие и
полусочувствующие "психологически" не готовы к резкой перемене перспективы.
Авторы резолюции явно смешивают два вопроса: подготовленность пролетарского
авангарда к созданию новой коммунистической партии и подготовленность нашей
собственной организации к смелой и решительной перемене собственной
ориентации в вопросе о старой и новой партии.
Речь у нас идет только об этой второй задаче. Она вытекает не из
"психологии", т. е. сегодняшних настроений отдельных слоев пролетарского
авангарда, а из всей совокупности объективных условий: из победы фашизма и
из укреплений политики и организации сталинизма. Настроения передовых
рабочих будут меняться - преимущественно в том направлении, что они все
яснее и яснее будут понимать смысл этих исторических фактов. Но политическая
установка (перспектива) левой оппозиции должна исходить не из колеблющихся
настроений, а из объективных изменений обстановки.
6. Истолковывать лозунг новой партии как механическое объединение с
элементами распада старой партии (брандлерианцы, САП, Ленинбунд и пр.) было
бы не только нелепостью, но и прямым издевательством над всем нашим прошлым.
По отношению к той или другой группе речь может идти лишь об отдельных
совместных шагах, диктуемых обстановкой. Так, напр[имер], на антифашистском
конгрессе мы должны были бы искать соглашения с представителями САП, группой
Снивлита и пр. против блока Мюнценберга с Барбюссом и с индусскими буржуа.
Смешивать такого рода тактические соглашения с вопросом о новой партии нет
ни малейшего основания. Можно сказать лишь одно: умелые тактические
соглашения на основе правильной стратегической линии могут ускорить процесс
формирования кадров для коммунистической партии.
7. В немецких документах лозунг "новой партии" противопоставляется
лозунгу "нового Циммервальда". Смысл этого противопоставления никак нельзя
понять. Циммервальд представлял собою временный блок марксистов и
центристов. Первые шли под лозунгом III Интернационала, вторые - под
лозунгом реформы II Интернационала. Были, правда, отдельные участники,
которые, уклоняясь от ответа на вопрос, стоят ли они за II или за III
Интернационал, прятали свои колебания за знамя Циммервальда "вообще".
Соглашение оказалось эпизодом, тогда как лозунг III Интернационала
определил революционную политику всей новой эпохи. Так же обстоит дело и
сейчас. Соглашение, скажем, с САП может оказаться эпизодом (гораздо менее
крупным, чем Циммервальд) на пути к новой партии; но это два разных вопроса.
8. Как стоит, однако, вопрос об САП? В борьбе за самосохранение вожди
САП, не отвечая ни на один из программных вопросов, отмежевались от левой
оппозиции ссылками на то, что мы все еще питаем иллюзии насчет КПГ. Сейчас
этот основной аргумент снят ходом событий. Обращаясь к САП, мы говорим:
"После 5 марта и для нас дело идет о создании новой партии. Но партию
создают на основе программы. Какова ваша программа?" Надо уметь использовать
преимущества нашей новой позиции. Если вожди САП отвечают, что они только
вырабатывают свою программу, мы можем совершенно открыто предложить им наше
участие в их программной дискуссии, даже создание совместного дискуссионного
теоретического органа, - при сохранении, разумеется, полной независимости
нашей организации и нашей политической газеты. Вопрос об САП не есть,
конечно, решающий вопрос. Но ведь мы его ставим не вместо других вопросов, а
наряду с ними, как один из серьезных частных вопросов.
Резюмирую: Дискуссия дала уже тот результат, что устранила ряд
очевидных недоразумений и тем сузила поле разногласий. Тем не менее, до
ясного и отчетливого ответа руководящих немецких товарищей на поставленные
выше вопросы было бы рано говорить, что разногласия преодолены. Нам нужны не
только формальное признание перспективы новой партии, но и готовность
сделать из этой перспективы все необходимые практические выводы и единодушно
бороться за них.
Г. Г[уров]
21 апреля 1933 г.
Дорогие товарищи!
Я получил на днях копию письменного ответа барселонского Центрального
Комитета Организационной комиссии по созыву национальной антифашистской
конференции. Письмо это, датированное 5 апреля 1933 года, представляет собою
документ, над которым должен задуматься каждый испанский оппозиционер, если
ему дорого дело коммунизма.
В чем состоит смысл интернационального антифашистского конгресса, как и
национальной антифашистской конференции? Левая оппозиция
(большевики-ленинцы) всесторонне разъяснила этот вопрос в своих документах и
статьях по поводу Амстердамского конгресса против войны и в ряде дальнейших
своих заявлений. Сталинская бюрократия изолировала коммунистический авангард
пролетариата при помощи ложной политики, делающей, в частности, невозможным
единый фронт рабочих против фашизма, как и против войны. Чтобы замаскировать
свою несостоятельность, Коминтерн устраивает время от времени фальшивые
маскарады единого фронта. Он сочетает разрозненные группы коммунистических
рабочих с бессильными одиночками, пацифистами, левыми демократами и пр.,
выдавая такие чисто театральные конгрессы, конференции и комитеты за "единый
фронт масс". Мы приняли в свое время участие в Амстердамском конгрессе,
чтобы разоблачить этот маскарад и тем направить внимание рабочих-коммунистов
на правильный путь. Незачем говорить, что таково же наше отношение и к
будущему антифашистскому конгрессу.
Барселонский ЦК занял и в этом вопросе позицию, прямо противоположную
позиции большевиков-ленинцев. Письмо от 5 апреля торжественно извещает
Организационную комиссию о присоединении левой оппозиции к "единому фронту",
как если бы дело действительно шло об едином фронте, а не об издевательстве
над политикой единого фронта.
Помогая сталинцам прикрашивать действительность, письмо барселонского
ЦК повторяет общие фразы о том, что единый фронт против фашизма осуществим,
несмотря на наличие разногласий. Но эта элементарная мысль, верная в
отношении массовых пролетарских организаций, теряет всякий смысл по
отношению к буржуазным одиночкам, пацифистам, демократическим литераторам и
пр. Между тем, письмо барселонского ЦК гласит: "Пацифист может быть таким же
врагом войны и больше, чем революционный коммунист. Вполне логично, что эти
люди в едином фронте против тех, кто является их врагами". Трудно поверить,
что эти слова могли быть написаны людьми, которые считают себя марксистами,
которые имеют какое-либо понятие о политике Ленина, о решениях четырех
конгрессов Коминтерна, не говоря уже о десятилетней работе международной
левой оппозиции и, в частности, об ее декларации на Амстердамском конгрессе.
Каким образом пацифист может быть б нас, что пацифизм
является орудием империализма; что пацифисты декламируют против войны в
мирное время, а когда наступает война под гнетом своей изолированности и
своего бессилия молча склоняются перед милитаризмом и чаще всего
превращаются в его лакеев. То же самое относится и к борьбе с фашизмом.
Смысл политики единого фронта состоит в том, чтобы сблизить работу
социал-демократов и синдикалистов с рабочими-коммунистами (и с коммунизмом)
в процессе совместной борьбы с классовым врагом. Что касается тех или других
одиночек из буржуазного лагеря, то это вопрос десятистепенного значения;
лучшие из них тем вернее поддержат рабочих, чем правильнее будет проводиться
политика единого пролетарского фронта, чем больше она будет сплачивать
массы. Игнорирование же массовой политики и погоня за одиночками со звонкими
именами есть худший вид авантюризма и политического шарлатанства.
Вместо того чтобы разоблачать самую идею союза сталинской бюрократии с
буржуазными одиночками, барселонский ЦК выражает уверенность, что
организационная комиссия смотрит на задачи конгресса так же, как и он, ЦК, и
потому "с радостью" примет его "лояльное сотрудничество". Что это:
дипломатия? Если дипломатия, то такая, которая способна обмануть только
наших друзей и единомышленников. Да и с какой целью марксисты стали бы
пускаться в дипломатию в таком вопросе, где нужна максимальная ясность? Нет,
приходится прийти к выводу, что барселонский ЦК в важнейшем вопросе
пролетарской политики занимает позицию, прямо противоположную марксизму.
Борьба руководящих испанских товарищей против основных взглядов и
принципов международной левой оппозиции (большевиков-ленинцев) началась не
со вчерашнего дня. Можно сказать без преувеличения: за эти три года не было
почти ни одного серьезного испанского или международного вопроса, по
которому руководящие испанские товарищи заняли бы правильную позицию.
Ошибки, разумеется, всегда возможны, а в молодой организации - неизбежны. Но
надо, чтобы организация и прежде всего ее вожди учились на собственных
ошибках: тогда можно идти вперед. Несчастье состоит в том, что товарищи,
составляющие нынешний ЦК испанской оппозиции, не допускают организацию до
обсуждения спорных вопросов, подменяя каждый раз принципиальные разногласия
личными выпадами, мелкими и ничтожными обвинениями. Борьба между группой
тов. Нина и тов. Лакруа имеет, разумеется, свое значение; но в сто раз
важнее та борьба, которую группа товарищей Нина, Ферзена62 и др. ведет
против интернациональной левой оппозиции в целом, нарушая на каждом шагу
самые основные принципы марксизма.
При всякой фракционной борьбе бывают личные конфликты и взаимные
обвинения: это неизбежно. Никуда, однако, не годится тот революционер,
который определяет свою позицию в зависимости от чисто личных эпизодов,
обвинений, симпатий и антипатий. Такой метод типичен для мелкобуржуаных
радикалов, неспособных подняться на уровень марксистских принципов.
Мелкобуржуазная склока отравляла до сих пор верхушку испанской оппозиции,
мешала ей правильно ориентироваться и парализовала развитие всей
организации, несмотря на исключительно благоприятные объективные условия.
Если рядовые члены испанской организации, действительные большевики-ленинцы,
хотят вырваться из тупика, они должны смахнуть мусор личных дрязг и
рассмотреть политические разногласия по существу. Надо изучить всю историю
этих разногласий. Но прежде всего надо поставить в центре обсуждения
беспринципный документ ЦК от 5 апреля 1933 года. Надо, чтобы каждый
испанский оппозиционер понял, что причина непрерывных конфликтов между
Барселоной, с одной стороны, Парижем, Брюсселем, Берлином, Веной, Нью-Йорком
и пр. и пр., с другой стороны, коренится в том, что барселонский ЦК занимает
антимарксистскую позицию и упорно не хочет с нее сойти.
Я обращаюсь с этим письмом ко всем членам испанской секции, так как
трехлетние попытки мои добиться взаимного понимания с руководящими
испанскими товарищами ни к чему до сих пор не приводили.
С коммунистическим приветом
Г. Гуров
24 апреля 1933 г.
Дорогой друг!
Я получил ваше письмо от 20 апреля, где вы сообщаете о ваших
переговорах с руководящими товарищами из САП. Ваше сообщение очень хорошо
дополняет резолюцию последней конференции САП в той ее части, где речь идет
об отношении к нам. До 5 марта вожди САП упрекали нас в том, что мы все еще
надеемся на возрождение КПГ. Сейчас это разногласие снято ходом развития. Мы
считаем сталинский аппарат в Германии обреченным на гибель и призываем
собирать кадры для новой партии. В области взаимоотношений между нами и САП
вопрос должен был бы, таким образом, свестись к тому, какова будет программа
этой новой партии, ее политика, ее режим. Дело идет, конечно, не об общих
абстрактных формулах, а о закрелпении на бумаге того опыта, который прошел
перед нами за последние годы и в котором обе организации, левая оппозиция и
САП, принимали участие. Основные выводы этого опыта мы телеграфным языком
закрепили на нашей предконференции в феврале этого года63. (Сейчас мы должны
внести к этим тезисам поправку в вопросе об нашем отношении к КПГ). Со
стороны вождей САП мы должны были бы ждать поправок, дополнений или
контрпредложений программного характера.
На самом деле мы слышим с их стороны совершенно другой довод.
Признаться, я испытываю некоторые затруднения, касаясь этого пункта, так как
речь идет обо мне лично. Но задачи революционной политики стоят над личными
соображениями. Надо брать доводы в том виде, в каком они предъявлены
возможными союзниками или возможными противниками. Левая оппозиция, по
словам вождей САП, слишком связана с "личностью Т[роцкого]", слишком зависит
от него и пр. Немецкая секция ничего будто бы не предпринимала без указаний
Т[роцкого] и т. д. Концентрация революционной организации вокруг одного лица
представляет большие опасности и пр.
Прежде всего я хотел бы внести поправку в картину отношений внутри
левой оппозиции. Не буду говорить о прошлом, когда немецкая секция
переживала серьезные разногласия и острые внутренние кризисы, по отношению к
которым мне лично приходилось в лучшем случае играть роль советника со
стороны. Сейчас в порядке дня стоит вопрос о новой партии в Германии. Левая
оппозиция является единственной организацией, которая открыто, на глазах у
всех, обсуждает этот вопрос. Большинство правления немецкой секции
расходится в этом вопросе с Интернациональным Секретариатом и со мной и
энергично ведет свою кампанию, обвиняя меня и в "софизмах", и в
"дипломатии", и во всяких других грехах, как полагается в боевой дискуссии.
Я твердо надеюсь, что обсуждение закончится выработкой единой точки зрения.
Но, во всяком случае, ни в САП, ни в КПГО64 не полемизируют сейчас столь
открыто и решительно против Вальхера, Фрелиха или Брандлера-Тальгеймера, как
в нашей немецкой секции полемизируют против меня и И[нтернационального]
С[екретариата].
Может быть, это исключение? Так думать может лишь тот, кто не знает
внутренней жизни всех наших секций. Поистине, мы не можем пожаловаться ни на
отсутствие внутренней идейной борьбы, ни на избыток уважения к
"авторитетам". Объясняется это, по-моему, тем, что мы строже других
организаций относимся к программным вопросам и к учету международного
стратегического опыта; отсюда вытекает и более критическое, более
придирчивое отношение друг к другу.
Я вовсе не хочу идеализировать левую оппозицию, как она есть. Главный
порок нашей организации в том, что она слаба. Слабость организации,
недостаточная ее связь с массами создают условия, при которых возможно, даже
неизбежно чрезмерное влияние отдельных лиц. Но здесь лекарство одно: строить
более сильную, более массовую организацию. Если исходные позиции и методы
левой оппозиции в основном правильны, то создание такой организации
обеспечено или, по крайней мере, вполне достижимо. Мы возвращаемся,
следовательно, все к тем же программным, стратегическим, тактическим и
организационным вопросам.
Чего собственно опасаются товарищи из САП: влияния определенного лица
или влияния определенных идей, с которыми это лицо связано? На этот счет все
еще нет необходимой ясности. В резолюции конференции САП говорится о том,
что САП сходится "во многих вопросах" с левой оппозицией и с КПГО. Прежде
всего бросается в глаза неопределенная формула: "во многих вопросах". Это не
по-марксистски. Резолюция организации, ответственной перед передовыми
рабочими, обязана ясно и точно сказать, в каких вопросах она сходится с
другими организациями, в каких расходится. Без ясности и точности в области
идей нет революционной политики. Дело осложняется тем, что резолюция говорит
одновременно о солидарности с нами, большевиками-ленинцами, и с
брандлерианцами. Это чрезвычайно снижает ценность заявления о солидарности,
ибо нас от брандлерианцев отделяют непримиримые разногласия.
За последние год-два ключ к международному положению находился в
Германии. В рамках вопросов тактики (не стратегии) могло иногда казаться,
что между нами и брандлерианцами разногласия не велики. Пролетарский
авангард Германии выронил, однако, ключ из своих рук. На очереди сейчас
стоит Австрия. Но проблема Австрии имеет все же эпизодический характер.
Главный ключ к позициям международного пролетариата находится сейчас в СССР.
Нашу оценку политики бюрократического централизма и порождаемых ею
величайших опасностей товарищи из САП знают. Согласны они с нами? Если
согласны хотя бы в основном, как могут они быть одновременно согласны с
брандлерианцами, которые поддерживают сталинскую политику в СССР
(практически это означает: во всем мире), и не раз объявляли нас
"контрреволюционерами"? Получается такое впечатление, как если бы вожди САП,
не высказываясь по существу самого большого и острого вопроса, хотели бы
иметь слева от себя большевиков-ленинцев, справа от себя - брандлерианцев,
чтобы, отталкиваясь от обоих флангов, сохранять свою самостоятельность (это
не беда!) и свою... неопределенность (это очень плохо!).
Такая тактика может казаться очень "ловкой". На самом деле, она была бы
гибельной. Она означала бы продолжение политики Зейдевица в новой
обстановке. Я говорю это отнюдь не с полемическими целями. Я, с своей
стороны, готов все сделать, чтобы облегчить взаимное понимание и сближение с
товарищами из САП. Но первым условием для этого является честное
политическое объяснение.
Вожди САП жалуются иногда на то, что левая оппозиция слишком
"механически" ставит вопрос о политике центризма в Китае, об Англо-русском
комитете, о курсе Коминтерна в Испании, о политике Сталина в СССР и пр. Дело
не идет, однако, о каких-либо произвольных критериях с нашей стороны или о
разрозненных символах веры. Дело идет об одном и том же вопросе: о политике
правящей центристской фракции в разных странах и в разных условиях. Мы
выделили наиболее крупные события последнего десятилетия, чтобы на их опыте
ярче противопоставить политику марксизма политике центризма. В центре
внимания мы ставим, конечно, живые политические факты и актуальные вопросы.
Но для воспитания революционных кадров необходима преемственность
политической мысли. От опыта с Гоминьданом, от кантонской авантюры65, от
блока с британскими штрейкбрехерами66 и пр. и пр. ведет непрерывная линия
центризма к немецкой катастрофе.
В САП, как и в других организациях, имеются тысячи рабочих, которым эта
связь не ясна, которые никогда не изучали и не продумывали политику Сталина
в Китае, Болгарии или в Испании. Требовать от этих товарищей, чтобы они
чисто формально признали правоту нашей позиции в перечисленных выше
вопросах, было бы, разумеется, неразумно: нельзя одним ударом заменить
длительную пропагандистскую работу. Но от вождей, которые берут на себя
инициативу и ответственность формирования самостоятельной пролетарской
партии, мы вправе требовать, чтобы они теперь же определили свое отношение к
основным вопросам пролетарской стратегии, притом не в общей абстрактной
форме, а на фактах живого опыта, через который прошло нынешнее поколение
мирового пролетариата. Но и в отношении вождей мы не ставим вопроса
механически. Мы говорим: "Прежде чем решать окончательно о нашем возможном
сотрудничестве, - мы желали бы, чтобы оно было как можно более тесным, -
необходимо выяснить, одинаково ли с вами мы смотрим на основные вопросы
пролетарской стратегии. Вот наши взгляды, формулированные в огне борьбы в
разных странах. Как вы смотрите на эти вопросы? Если вы еще не определили к
ним своего отношения, попробуем обсуждать вместе, начиная с наиболее острых
и неотложных политических задач". В такой постановке вопроса, смею думать,
нет и тени сектанства. Для марксистов не может вообще быть иной постановки.
К этому надо еще прибавить, что мы готовы, разумеется, к практическому
сотрудничеству, отнюдь не дожидаясь окончательного разрешения всех спорных
вопросов.
Товарищи из САП считают целесообразным скорейший созыв конференции из
всех наличных коммунистических организаций и групп, которые откликнутся на
призыв. Если такая конференция будет созвана, левая оппозиция, как я думаю,
примет в ней участие, чтобы изложить свою точку зрения; но ждать от такой
конференции серьезных результатов для постановки коммунистической работы
было бы неправильно. Если бы дело шло о помощи эмигрантам, о защите их
интересов или о какой-либо отдельной политической кампании, конференция
могла бы, может быть, во всех этих случаях иметь практическое значение. Но
ведь дело идет о выработке основ революционной политики на длительный
период. Такие вопросы никогда не разрешались резношерстными конференциями в
порядке импровизации. Наоборот, политически неподготовленная, поспешно
созванная конференция в атмосфере растерянности рисковала бы только
увеличить идейный хаос и взаимное ожесточение разных групп.
Центры руководства немецким революционным движением должны будут в
ближайший период неизбежно осесть в эмиграции. Между тем, выброшенные за
границу немецкие товарищи чувствуют себя еще, как на бивуаке. Даже те из
них, которые теоретически понимают значение происшедшей катастрофы,
психологически еще не приспособились к новой обстановке. И внутри Германии
разные группы живут еще инерцией вчерашнего дня. Это относится и к САП,
наиболее многочисленной, но наименее оформленной из всех оппозиционных
коммунистических организаций. Левое крыло САП, несмотря на то, что вожди его
не имели даже собственного органа, завоевало в партии большинство, вытеснив
фракцию Зейдевица. Этот факт лучше всего показывает общую тенденцию развития
САП, в которой мы с самого начала видели "живое течение". Но нельзя
закрывать глаза на то, что САП в массе своей представляет и сейчас
коммунистический полуфабрикат. Между тем обстановка резко изменилась: на
очереди стоят не непосредственные боевые задачи, а длительная
подготовительная работа, притом в условиях подполья. Чем неоформленнее
организация в идейном отношении, тем меньшее сопротивление она способна
оказать разрушающим факторам (разочарованию, усталости, репрессиям, агитации
других групп и пр.). Только идеологически закаленные кадры смогут выдержать
в ближайший период противодействие враждебных сил!
Левая оппозиция, в этом не может быть ни малейшего сомнения, готова
решительно все сделать, для того чтоб облегчить взаимное понимание с САП.
Технические формы обсуждения спорных или неразрешенных вопросов найти не
трудно: дискуссионный "Бюллетень", совместный теоретический журнал, ряд
конференций в центре и на местах и пр.
Я думаю, что эти вопросы нужно настойчиво ставить перед каждым членом
САП.
Л. Троцкий
Принкипо
27 апреля 1933 г.
Некоторые австрийские социал-демократы, находящиеся в оппозиции к
своему правлению, сделали мне честь, обратившись ко мне за политическим
советом или за ответами на некоторые определенные вопросы. Незачем говорить,
что я с полной готовностью отвечаю на поставленные мне вопросы в тех
границах, которые определеяются моей отдаленностью от поля непосредственных
действий.
1. Среди левых социал-демократов Австрии, по-видимому, широко
распространена та мысль, что дело уже окончательно потеряно. Такого рода
априорная пессимистическая оценка теоретически неправильна и политически
недопустима. Несомненно, что наболее благоприятный момент для борьбы упущен.
Но можно сражаться и в менее благоприятных условиях и одержать все же
победу. Пессимисты ссылаются на неблагоприятные настроения масс. Несомненно,
сверху все сделано, для того чтобы обескуражить и деморализовать рабочих. Но
настроение масс - переменчивая величина. Если внушительная левая фракция,
способная к действию, своевременно поднимет свой голос, настроение масс
может измениться. Конфликт между наци и правительством может создать
благоприятную обстановку для вмешательства рабочих. Революционер не смеет
объявлять позицию потерянной, когда она еще не находится в руках врага.
2. Социал-демократическое руководство, верное своей традиции,
окончательно капитулировало перед Дольфусом67, т. е. перед фашизмом. Резкий
вопросе на путь дипломатического умалчивания, сталинцы все равно потребовали
бы от нас ответа, и мы оказались бы перед рядовыми коммунистами в положении
жрецов, у которых есть два учения: одно для себя, другое - для
непосвященных. Ясно, что такой двойственности авторы резолюции не могут
хотеть и не хотят.
5. В проекте резолюции, как и в других документах, неоднократно
повторяется мысль, что перспектива новой партии правильна, но что передовые
рабочие к ней "психологически" не подготовлены. Если дело идет о немедленном
учреждении новой партии, то рабочие к этому не подготовлены не только
"психологически", но и политически, и теоретически: нет необходимых кадров,
а наличным кадрам не хватает масс. Ссылка на "психологию" может быть понятна
только так, что наши собственные единомышленники, а также сочувствующие и
полусочувствующие "психологически" не готовы к резкой перемене перспективы.
Авторы резолюции явно смешивают два вопроса: подготовленность пролетарского
авангарда к созданию новой коммунистической партии и подготовленность нашей
собственной организации к смелой и решительной перемене собственной
ориентации в вопросе о старой и новой партии.
Речь у нас идет только об этой второй задаче. Она вытекает не из
"психологии", т. е. сегодняшних настроений отдельных слоев пролетарского
авангарда, а из всей совокупности объективных условий: из победы фашизма и
из укреплений политики и организации сталинизма. Настроения передовых
рабочих будут меняться - преимущественно в том направлении, что они все
яснее и яснее будут понимать смысл этих исторических фактов. Но политическая
установка (перспектива) левой оппозиции должна исходить не из колеблющихся
настроений, а из объективных изменений обстановки.
6. Истолковывать лозунг новой партии как механическое объединение с
элементами распада старой партии (брандлерианцы, САП, Ленинбунд и пр.) было
бы не только нелепостью, но и прямым издевательством над всем нашим прошлым.
По отношению к той или другой группе речь может идти лишь об отдельных
совместных шагах, диктуемых обстановкой. Так, напр[имер], на антифашистском
конгрессе мы должны были бы искать соглашения с представителями САП, группой
Снивлита и пр. против блока Мюнценберга с Барбюссом и с индусскими буржуа.
Смешивать такого рода тактические соглашения с вопросом о новой партии нет
ни малейшего основания. Можно сказать лишь одно: умелые тактические
соглашения на основе правильной стратегической линии могут ускорить процесс
формирования кадров для коммунистической партии.
7. В немецких документах лозунг "новой партии" противопоставляется
лозунгу "нового Циммервальда". Смысл этого противопоставления никак нельзя
понять. Циммервальд представлял собою временный блок марксистов и
центристов. Первые шли под лозунгом III Интернационала, вторые - под
лозунгом реформы II Интернационала. Были, правда, отдельные участники,
которые, уклоняясь от ответа на вопрос, стоят ли они за II или за III
Интернационал, прятали свои колебания за знамя Циммервальда "вообще".
Соглашение оказалось эпизодом, тогда как лозунг III Интернационала
определил революционную политику всей новой эпохи. Так же обстоит дело и
сейчас. Соглашение, скажем, с САП может оказаться эпизодом (гораздо менее
крупным, чем Циммервальд) на пути к новой партии; но это два разных вопроса.
8. Как стоит, однако, вопрос об САП? В борьбе за самосохранение вожди
САП, не отвечая ни на один из программных вопросов, отмежевались от левой
оппозиции ссылками на то, что мы все еще питаем иллюзии насчет КПГ. Сейчас
этот основной аргумент снят ходом событий. Обращаясь к САП, мы говорим:
"После 5 марта и для нас дело идет о создании новой партии. Но партию
создают на основе программы. Какова ваша программа?" Надо уметь использовать
преимущества нашей новой позиции. Если вожди САП отвечают, что они только
вырабатывают свою программу, мы можем совершенно открыто предложить им наше
участие в их программной дискуссии, даже создание совместного дискуссионного
теоретического органа, - при сохранении, разумеется, полной независимости
нашей организации и нашей политической газеты. Вопрос об САП не есть,
конечно, решающий вопрос. Но ведь мы его ставим не вместо других вопросов, а
наряду с ними, как один из серьезных частных вопросов.
Резюмирую: Дискуссия дала уже тот результат, что устранила ряд
очевидных недоразумений и тем сузила поле разногласий. Тем не менее, до
ясного и отчетливого ответа руководящих немецких товарищей на поставленные
выше вопросы было бы рано говорить, что разногласия преодолены. Нам нужны не
только формальное признание перспективы новой партии, но и готовность
сделать из этой перспективы все необходимые практические выводы и единодушно
бороться за них.
Г. Г[уров]
21 апреля 1933 г.
Дорогие товарищи!
Я получил на днях копию письменного ответа барселонского Центрального
Комитета Организационной комиссии по созыву национальной антифашистской
конференции. Письмо это, датированное 5 апреля 1933 года, представляет собою
документ, над которым должен задуматься каждый испанский оппозиционер, если
ему дорого дело коммунизма.
В чем состоит смысл интернационального антифашистского конгресса, как и
национальной антифашистской конференции? Левая оппозиция
(большевики-ленинцы) всесторонне разъяснила этот вопрос в своих документах и
статьях по поводу Амстердамского конгресса против войны и в ряде дальнейших
своих заявлений. Сталинская бюрократия изолировала коммунистический авангард
пролетариата при помощи ложной политики, делающей, в частности, невозможным
единый фронт рабочих против фашизма, как и против войны. Чтобы замаскировать
свою несостоятельность, Коминтерн устраивает время от времени фальшивые
маскарады единого фронта. Он сочетает разрозненные группы коммунистических
рабочих с бессильными одиночками, пацифистами, левыми демократами и пр.,
выдавая такие чисто театральные конгрессы, конференции и комитеты за "единый
фронт масс". Мы приняли в свое время участие в Амстердамском конгрессе,
чтобы разоблачить этот маскарад и тем направить внимание рабочих-коммунистов
на правильный путь. Незачем говорить, что таково же наше отношение и к
будущему антифашистскому конгрессу.
Барселонский ЦК занял и в этом вопросе позицию, прямо противоположную
позиции большевиков-ленинцев. Письмо от 5 апреля торжественно извещает
Организационную комиссию о присоединении левой оппозиции к "единому фронту",
как если бы дело действительно шло об едином фронте, а не об издевательстве
над политикой единого фронта.
Помогая сталинцам прикрашивать действительность, письмо барселонского
ЦК повторяет общие фразы о том, что единый фронт против фашизма осуществим,
несмотря на наличие разногласий. Но эта элементарная мысль, верная в
отношении массовых пролетарских организаций, теряет всякий смысл по
отношению к буржуазным одиночкам, пацифистам, демократическим литераторам и
пр. Между тем, письмо барселонского ЦК гласит: "Пацифист может быть таким же
врагом войны и больше, чем революционный коммунист. Вполне логично, что эти
люди в едином фронте против тех, кто является их врагами". Трудно поверить,
что эти слова могли быть написаны людьми, которые считают себя марксистами,
которые имеют какое-либо понятие о политике Ленина, о решениях четырех
конгрессов Коминтерна, не говоря уже о десятилетней работе международной
левой оппозиции и, в частности, об ее декларации на Амстердамском конгрессе.
Каким образом пацифист может быть б нас, что пацифизм
является орудием империализма; что пацифисты декламируют против войны в
мирное время, а когда наступает война под гнетом своей изолированности и
своего бессилия молча склоняются перед милитаризмом и чаще всего
превращаются в его лакеев. То же самое относится и к борьбе с фашизмом.
Смысл политики единого фронта состоит в том, чтобы сблизить работу
социал-демократов и синдикалистов с рабочими-коммунистами (и с коммунизмом)
в процессе совместной борьбы с классовым врагом. Что касается тех или других
одиночек из буржуазного лагеря, то это вопрос десятистепенного значения;
лучшие из них тем вернее поддержат рабочих, чем правильнее будет проводиться
политика единого пролетарского фронта, чем больше она будет сплачивать
массы. Игнорирование же массовой политики и погоня за одиночками со звонкими
именами есть худший вид авантюризма и политического шарлатанства.
Вместо того чтобы разоблачать самую идею союза сталинской бюрократии с
буржуазными одиночками, барселонский ЦК выражает уверенность, что
организационная комиссия смотрит на задачи конгресса так же, как и он, ЦК, и
потому "с радостью" примет его "лояльное сотрудничество". Что это:
дипломатия? Если дипломатия, то такая, которая способна обмануть только
наших друзей и единомышленников. Да и с какой целью марксисты стали бы
пускаться в дипломатию в таком вопросе, где нужна максимальная ясность? Нет,
приходится прийти к выводу, что барселонский ЦК в важнейшем вопросе
пролетарской политики занимает позицию, прямо противоположную марксизму.
Борьба руководящих испанских товарищей против основных взглядов и
принципов международной левой оппозиции (большевиков-ленинцев) началась не
со вчерашнего дня. Можно сказать без преувеличения: за эти три года не было
почти ни одного серьезного испанского или международного вопроса, по
которому руководящие испанские товарищи заняли бы правильную позицию.
Ошибки, разумеется, всегда возможны, а в молодой организации - неизбежны. Но
надо, чтобы организация и прежде всего ее вожди учились на собственных
ошибках: тогда можно идти вперед. Несчастье состоит в том, что товарищи,
составляющие нынешний ЦК испанской оппозиции, не допускают организацию до
обсуждения спорных вопросов, подменяя каждый раз принципиальные разногласия
личными выпадами, мелкими и ничтожными обвинениями. Борьба между группой
тов. Нина и тов. Лакруа имеет, разумеется, свое значение; но в сто раз
важнее та борьба, которую группа товарищей Нина, Ферзена62 и др. ведет
против интернациональной левой оппозиции в целом, нарушая на каждом шагу
самые основные принципы марксизма.
При всякой фракционной борьбе бывают личные конфликты и взаимные
обвинения: это неизбежно. Никуда, однако, не годится тот революционер,
который определяет свою позицию в зависимости от чисто личных эпизодов,
обвинений, симпатий и антипатий. Такой метод типичен для мелкобуржуаных
радикалов, неспособных подняться на уровень марксистских принципов.
Мелкобуржуазная склока отравляла до сих пор верхушку испанской оппозиции,
мешала ей правильно ориентироваться и парализовала развитие всей
организации, несмотря на исключительно благоприятные объективные условия.
Если рядовые члены испанской организации, действительные большевики-ленинцы,
хотят вырваться из тупика, они должны смахнуть мусор личных дрязг и
рассмотреть политические разногласия по существу. Надо изучить всю историю
этих разногласий. Но прежде всего надо поставить в центре обсуждения
беспринципный документ ЦК от 5 апреля 1933 года. Надо, чтобы каждый
испанский оппозиционер понял, что причина непрерывных конфликтов между
Барселоной, с одной стороны, Парижем, Брюсселем, Берлином, Веной, Нью-Йорком
и пр. и пр., с другой стороны, коренится в том, что барселонский ЦК занимает
антимарксистскую позицию и упорно не хочет с нее сойти.
Я обращаюсь с этим письмом ко всем членам испанской секции, так как
трехлетние попытки мои добиться взаимного понимания с руководящими
испанскими товарищами ни к чему до сих пор не приводили.
С коммунистическим приветом
Г. Гуров
24 апреля 1933 г.
Дорогой друг!
Я получил ваше письмо от 20 апреля, где вы сообщаете о ваших
переговорах с руководящими товарищами из САП. Ваше сообщение очень хорошо
дополняет резолюцию последней конференции САП в той ее части, где речь идет
об отношении к нам. До 5 марта вожди САП упрекали нас в том, что мы все еще
надеемся на возрождение КПГ. Сейчас это разногласие снято ходом развития. Мы
считаем сталинский аппарат в Германии обреченным на гибель и призываем
собирать кадры для новой партии. В области взаимоотношений между нами и САП
вопрос должен был бы, таким образом, свестись к тому, какова будет программа
этой новой партии, ее политика, ее режим. Дело идет, конечно, не об общих
абстрактных формулах, а о закрелпении на бумаге того опыта, который прошел
перед нами за последние годы и в котором обе организации, левая оппозиция и
САП, принимали участие. Основные выводы этого опыта мы телеграфным языком
закрепили на нашей предконференции в феврале этого года63. (Сейчас мы должны
внести к этим тезисам поправку в вопросе об нашем отношении к КПГ). Со
стороны вождей САП мы должны были бы ждать поправок, дополнений или
контрпредложений программного характера.
На самом деле мы слышим с их стороны совершенно другой довод.
Признаться, я испытываю некоторые затруднения, касаясь этого пункта, так как
речь идет обо мне лично. Но задачи революционной политики стоят над личными
соображениями. Надо брать доводы в том виде, в каком они предъявлены
возможными союзниками или возможными противниками. Левая оппозиция, по
словам вождей САП, слишком связана с "личностью Т[роцкого]", слишком зависит
от него и пр. Немецкая секция ничего будто бы не предпринимала без указаний
Т[роцкого] и т. д. Концентрация революционной организации вокруг одного лица
представляет большие опасности и пр.
Прежде всего я хотел бы внести поправку в картину отношений внутри
левой оппозиции. Не буду говорить о прошлом, когда немецкая секция
переживала серьезные разногласия и острые внутренние кризисы, по отношению к
которым мне лично приходилось в лучшем случае играть роль советника со
стороны. Сейчас в порядке дня стоит вопрос о новой партии в Германии. Левая
оппозиция является единственной организацией, которая открыто, на глазах у
всех, обсуждает этот вопрос. Большинство правления немецкой секции
расходится в этом вопросе с Интернациональным Секретариатом и со мной и
энергично ведет свою кампанию, обвиняя меня и в "софизмах", и в
"дипломатии", и во всяких других грехах, как полагается в боевой дискуссии.
Я твердо надеюсь, что обсуждение закончится выработкой единой точки зрения.
Но, во всяком случае, ни в САП, ни в КПГО64 не полемизируют сейчас столь
открыто и решительно против Вальхера, Фрелиха или Брандлера-Тальгеймера, как
в нашей немецкой секции полемизируют против меня и И[нтернационального]
С[екретариата].
Может быть, это исключение? Так думать может лишь тот, кто не знает
внутренней жизни всех наших секций. Поистине, мы не можем пожаловаться ни на
отсутствие внутренней идейной борьбы, ни на избыток уважения к
"авторитетам". Объясняется это, по-моему, тем, что мы строже других
организаций относимся к программным вопросам и к учету международного
стратегического опыта; отсюда вытекает и более критическое, более
придирчивое отношение друг к другу.
Я вовсе не хочу идеализировать левую оппозицию, как она есть. Главный
порок нашей организации в том, что она слаба. Слабость организации,
недостаточная ее связь с массами создают условия, при которых возможно, даже
неизбежно чрезмерное влияние отдельных лиц. Но здесь лекарство одно: строить
более сильную, более массовую организацию. Если исходные позиции и методы
левой оппозиции в основном правильны, то создание такой организации
обеспечено или, по крайней мере, вполне достижимо. Мы возвращаемся,
следовательно, все к тем же программным, стратегическим, тактическим и
организационным вопросам.
Чего собственно опасаются товарищи из САП: влияния определенного лица
или влияния определенных идей, с которыми это лицо связано? На этот счет все
еще нет необходимой ясности. В резолюции конференции САП говорится о том,
что САП сходится "во многих вопросах" с левой оппозицией и с КПГО. Прежде
всего бросается в глаза неопределенная формула: "во многих вопросах". Это не
по-марксистски. Резолюция организации, ответственной перед передовыми
рабочими, обязана ясно и точно сказать, в каких вопросах она сходится с
другими организациями, в каких расходится. Без ясности и точности в области
идей нет революционной политики. Дело осложняется тем, что резолюция говорит
одновременно о солидарности с нами, большевиками-ленинцами, и с
брандлерианцами. Это чрезвычайно снижает ценность заявления о солидарности,
ибо нас от брандлерианцев отделяют непримиримые разногласия.
За последние год-два ключ к международному положению находился в
Германии. В рамках вопросов тактики (не стратегии) могло иногда казаться,
что между нами и брандлерианцами разногласия не велики. Пролетарский
авангард Германии выронил, однако, ключ из своих рук. На очереди сейчас
стоит Австрия. Но проблема Австрии имеет все же эпизодический характер.
Главный ключ к позициям международного пролетариата находится сейчас в СССР.
Нашу оценку политики бюрократического централизма и порождаемых ею
величайших опасностей товарищи из САП знают. Согласны они с нами? Если
согласны хотя бы в основном, как могут они быть одновременно согласны с
брандлерианцами, которые поддерживают сталинскую политику в СССР
(практически это означает: во всем мире), и не раз объявляли нас
"контрреволюционерами"? Получается такое впечатление, как если бы вожди САП,
не высказываясь по существу самого большого и острого вопроса, хотели бы
иметь слева от себя большевиков-ленинцев, справа от себя - брандлерианцев,
чтобы, отталкиваясь от обоих флангов, сохранять свою самостоятельность (это
не беда!) и свою... неопределенность (это очень плохо!).
Такая тактика может казаться очень "ловкой". На самом деле, она была бы
гибельной. Она означала бы продолжение политики Зейдевица в новой
обстановке. Я говорю это отнюдь не с полемическими целями. Я, с своей
стороны, готов все сделать, чтобы облегчить взаимное понимание и сближение с
товарищами из САП. Но первым условием для этого является честное
политическое объяснение.
Вожди САП жалуются иногда на то, что левая оппозиция слишком
"механически" ставит вопрос о политике центризма в Китае, об Англо-русском
комитете, о курсе Коминтерна в Испании, о политике Сталина в СССР и пр. Дело
не идет, однако, о каких-либо произвольных критериях с нашей стороны или о
разрозненных символах веры. Дело идет об одном и том же вопросе: о политике
правящей центристской фракции в разных странах и в разных условиях. Мы
выделили наиболее крупные события последнего десятилетия, чтобы на их опыте
ярче противопоставить политику марксизма политике центризма. В центре
внимания мы ставим, конечно, живые политические факты и актуальные вопросы.
Но для воспитания революционных кадров необходима преемственность
политической мысли. От опыта с Гоминьданом, от кантонской авантюры65, от
блока с британскими штрейкбрехерами66 и пр. и пр. ведет непрерывная линия
центризма к немецкой катастрофе.
В САП, как и в других организациях, имеются тысячи рабочих, которым эта
связь не ясна, которые никогда не изучали и не продумывали политику Сталина
в Китае, Болгарии или в Испании. Требовать от этих товарищей, чтобы они
чисто формально признали правоту нашей позиции в перечисленных выше
вопросах, было бы, разумеется, неразумно: нельзя одним ударом заменить
длительную пропагандистскую работу. Но от вождей, которые берут на себя
инициативу и ответственность формирования самостоятельной пролетарской
партии, мы вправе требовать, чтобы они теперь же определили свое отношение к
основным вопросам пролетарской стратегии, притом не в общей абстрактной
форме, а на фактах живого опыта, через который прошло нынешнее поколение
мирового пролетариата. Но и в отношении вождей мы не ставим вопроса
механически. Мы говорим: "Прежде чем решать окончательно о нашем возможном
сотрудничестве, - мы желали бы, чтобы оно было как можно более тесным, -
необходимо выяснить, одинаково ли с вами мы смотрим на основные вопросы
пролетарской стратегии. Вот наши взгляды, формулированные в огне борьбы в
разных странах. Как вы смотрите на эти вопросы? Если вы еще не определили к
ним своего отношения, попробуем обсуждать вместе, начиная с наиболее острых
и неотложных политических задач". В такой постановке вопроса, смею думать,
нет и тени сектанства. Для марксистов не может вообще быть иной постановки.
К этому надо еще прибавить, что мы готовы, разумеется, к практическому
сотрудничеству, отнюдь не дожидаясь окончательного разрешения всех спорных
вопросов.
Товарищи из САП считают целесообразным скорейший созыв конференции из
всех наличных коммунистических организаций и групп, которые откликнутся на
призыв. Если такая конференция будет созвана, левая оппозиция, как я думаю,
примет в ней участие, чтобы изложить свою точку зрения; но ждать от такой
конференции серьезных результатов для постановки коммунистической работы
было бы неправильно. Если бы дело шло о помощи эмигрантам, о защите их
интересов или о какой-либо отдельной политической кампании, конференция
могла бы, может быть, во всех этих случаях иметь практическое значение. Но
ведь дело идет о выработке основ революционной политики на длительный
период. Такие вопросы никогда не разрешались резношерстными конференциями в
порядке импровизации. Наоборот, политически неподготовленная, поспешно
созванная конференция в атмосфере растерянности рисковала бы только
увеличить идейный хаос и взаимное ожесточение разных групп.
Центры руководства немецким революционным движением должны будут в
ближайший период неизбежно осесть в эмиграции. Между тем, выброшенные за
границу немецкие товарищи чувствуют себя еще, как на бивуаке. Даже те из
них, которые теоретически понимают значение происшедшей катастрофы,
психологически еще не приспособились к новой обстановке. И внутри Германии
разные группы живут еще инерцией вчерашнего дня. Это относится и к САП,
наиболее многочисленной, но наименее оформленной из всех оппозиционных
коммунистических организаций. Левое крыло САП, несмотря на то, что вожди его
не имели даже собственного органа, завоевало в партии большинство, вытеснив
фракцию Зейдевица. Этот факт лучше всего показывает общую тенденцию развития
САП, в которой мы с самого начала видели "живое течение". Но нельзя
закрывать глаза на то, что САП в массе своей представляет и сейчас
коммунистический полуфабрикат. Между тем обстановка резко изменилась: на
очереди стоят не непосредственные боевые задачи, а длительная
подготовительная работа, притом в условиях подполья. Чем неоформленнее
организация в идейном отношении, тем меньшее сопротивление она способна
оказать разрушающим факторам (разочарованию, усталости, репрессиям, агитации
других групп и пр.). Только идеологически закаленные кадры смогут выдержать
в ближайший период противодействие враждебных сил!
Левая оппозиция, в этом не может быть ни малейшего сомнения, готова
решительно все сделать, для того чтоб облегчить взаимное понимание с САП.
Технические формы обсуждения спорных или неразрешенных вопросов найти не
трудно: дискуссионный "Бюллетень", совместный теоретический журнал, ряд
конференций в центре и на местах и пр.
Я думаю, что эти вопросы нужно настойчиво ставить перед каждым членом
САП.
Л. Троцкий
Принкипо
27 апреля 1933 г.
Некоторые австрийские социал-демократы, находящиеся в оппозиции к
своему правлению, сделали мне честь, обратившись ко мне за политическим
советом или за ответами на некоторые определенные вопросы. Незачем говорить,
что я с полной готовностью отвечаю на поставленные мне вопросы в тех
границах, которые определеяются моей отдаленностью от поля непосредственных
действий.
1. Среди левых социал-демократов Австрии, по-видимому, широко
распространена та мысль, что дело уже окончательно потеряно. Такого рода
априорная пессимистическая оценка теоретически неправильна и политически
недопустима. Несомненно, что наболее благоприятный момент для борьбы упущен.
Но можно сражаться и в менее благоприятных условиях и одержать все же
победу. Пессимисты ссылаются на неблагоприятные настроения масс. Несомненно,
сверху все сделано, для того чтобы обескуражить и деморализовать рабочих. Но
настроение масс - переменчивая величина. Если внушительная левая фракция,
способная к действию, своевременно поднимет свой голос, настроение масс
может измениться. Конфликт между наци и правительством может создать
благоприятную обстановку для вмешательства рабочих. Революционер не смеет
объявлять позицию потерянной, когда она еще не находится в руках врага.
2. Социал-демократическое руководство, верное своей традиции,
окончательно капитулировало перед Дольфусом67, т. е. перед фашизмом. Резкий