Эрскин Барбара. Королевство теней

 
   Генри Фербенк расплатился с кебом в конце Кампден-Хилл и не спеша начал подниматься вверх по улице. Когда он встретил Пола в Гилдхолле, тот был увлечен беседой с Дайаной Уорбойз, брокером «Уэстлейк Пирс», но прервал разговор, чтобы сообщить Генри, что у жены случился обморок в его кабинете, и она решила вернуться домой.
   Позже вечером, когда Пол пригласил Дайану на ужин, Генри решился. Он не считал, что поступает нечестно по отношению к другу. Просто он испытывал естественное беспокойство за здоровье Клер. Он пойдет, постучит в дверь, может быть даже не станет заходить, просто посмотрит, все ли у нее в порядке... У него даже не возникло мысли воспользоваться телефоном.
   Генри увидел слабый свет, пробивающийся сквозь аквамариновые шелковые шторы. Поправив галстук, он взялся за дверной молоток, пожалев, что не додумался остановиться по дороге и купить цветов. Подождал, потом постучал еще раз, теперь уже громче. Может быть, она уснула перед телевизором.
   Потом он не мог себе объяснить, что заставило его так поступить – но когда Клер не ответила на третий стук, он перекинул ногу через невысокое ограждение, перелез на мощеную площадку под окном и заглянул в узкую щель в шторах, через которую едва пробивался свет.
   Клер сидела на полу, перед мерцающей свечой, скрестив ноги, лицом к окну, и Генри мог ясно ее видеть. Выражение ее лица было абсолютно спокойным, глаза закрыты; весь вид создавал впечатление полной расслабленности. Отблески слабого света освещали ее неподвижное лицо, играли на золотых украшениях на шее и запястьях и ложились глубокими тенями на складки зеленого шелка, облегавшего фигуру.
   У Генри захватило дух: как зачарованный он смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Наконец свеча погасла, и Клер осталась сидеть в темноте, на полу лежала лишь узкая полоска света от уличного фонаря за спиной Генри. Чьи-то шаги на улице заставили его очнуться. Он выпрямился, испугавшись, что его могут принять за грабителя, подглядывающего в окна.
   Вернувшись к двери, он постоял в нерешительности, не зная, что предпринять. Наконец он вновь громко постучал в дверь, потом решительно нажал кнопку звонка. Звон разнесся по дому и Генри стал ждать. Минуту спустя, в гостиной вспыхнул свет, и дверь отворилась.
   – Генри? – Клер удивленно смотрела на него.
   – Клер, – он наклонился и поцеловал ее в щеку, – Прости, что так поздно. – Если хочешь, могу сразу же уйти. Просто Пол просил меня заехать по дороге и узнать, все ли у тебя в порядке. Он, кажется, встретил своего клиента, так что немного задержится – ты знаешь, как иногда бывает. – Пол, естественно, ни о чем его не просил.
   Клер нерешительно посмотрела на него. В ярком свете прихожей она выглядела усталой и расстроенной.
   – Очень мило с твоей стороны, Генри. Проходи, – Она отошла от двери.
   Он последовал за ней и, войдя в гостиную, невольно посмотрел на ковер, где только что горела свеча. Огарка ужe не было, но ему показалось, что в воздухе чувствовался запах воска, смешанный со слабым ароматом духов.
   – Ты не слишком устала, Клер? Пол сказал мне, что ты не очень хорошо себя чувствуешь.
   – Нет, я в полном порядке. Пойдем на кухню, там и поговорим, пока я приготовлю нам кофе. Просто, когда я сегодня поднималась в лифте, он неожиданно застрял, и я весьма глупо повела себя, вот и все. Боюсь, что завтра об этом будет говорить весь банк. – Она устало улыбнулась.
   – Но, Клер, это же ужасно. – Генри спустился вслед за ней в подвальное помещение, где находилась кухня.
   – Я с детства страдаю клаустрофобией. В действительности, это просто глупо. – Она налила воду в чайник и включила его; сидя на высоком стуле, он внимательно наблюдал за ее действиями.
   – Клер, я только что невольно увидел через окно... Что ты делала со свечой? – Он сначала не собирался задавать ей этот вопрос – не хотелось признаваться, что подглядывал.
   Она резко повернулась, но не рассердилась:
   – Медитировала, – улыбнулась она.
   – Это когда как бы читают молитвы? – Он был смущен.
   – Немного похоже. Хотя я это делаю совсем иначе. – Она начала вертеть на пальце свое обручальное кольцо с сапфиром, так что грани камня ярко засверкали. – Это странно выглядит со стороны. Я начала этим заниматься, чтобы научиться расслабляться. – Внезапно Клер захотелось с кем-нибудь поделиться. – Когда я была ребенком, у меня была воображаемая подружка; я знаю, многие дети придумывают себе друзей. Ее звали Изабель. – Клер так надолго замолчала, что Генри подумал – не забыла ли она о его присутствии.
   – Продолжай, – наконец попросил он ее.
   – Мой брат всего на четыре года моложе меня, но мы никогда не были дружны. Мы и сейчас не дружим. – Она грустно улыбнулась. – Я была одиноким ребенком. – Брат Изабель тоже был на четыре года моложе ее и тоже родился после смерти отца. Она замолчала и уставилась в пространство, впервые заметив это странное совпадение. Тряхнув головой, Клер продолжила: – Мне кажется, дети всегда так реагируют на свое одиночество: придумывают себе друзей.
   Генри боялся нарушить ход ее мыслей. На кухне воцарилась тишина.
   – Она была реальной личностью, из числа предков нашей семьи. Сестра моей бабушки часто рассказывала нам об Изабель длинные, подробные, волнующие истории. Я не знаю, откуда они пришли, были ли они правдивыми; или она сама придумывала их, но они поразили мое воображение. Я снова и снова повторяла их мысленно, моделировала их в своих играх. Иногда Изабель была моей подружкой. Иногда она была мной, а я была ею... – Ее голос смолк. Чайник уже закипел и автоматически отключился, Генри не шевелился.
   – Я не вспоминала о ней многие годы – до тех пор, пока снова не поехала в Данкерн в июне. Теперь Изабель вернулась. Не для того, чтобы играть, – она смущенно засмеялась, – не так, как это было в детстве, а во время моих медитаций. Как будто я открываю дверь, а она стоит там и ждет... Она стала гораздо реальнее, чем раньше, и она больше не плод моего воображения. Все выглядит так, как будто она живет своей собственной жизнью.
   Генри почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. Он откашлялся.
   – Наверное, медитация дает волю твоему воображению. Но если это тебя расстраивает, ты всегда можешь прекратить!
   – Нет, это меня не расстраивает, наоборот, мне это нравится, Это волнует меня гораздо больше... – Она внезапно запнулась. – Я хотела сказать, «чем реальная жизнь», но это звучит так ужасно.
   Генри улыбнулся.
   – В этом нет ничего ужасного. Реальная жизнь, она и есть реальная. Твоя Изабель, наверное, видела в жизни больше развлечений.
   Клер улыбнулась. Она подумала о поцелуе Роберта.
   – Действительно, больше. Ты думаешь, я окончательно сошла с ума?
   – Только частично, – засмеялся он и обрадовался, увидев, как напряжение исчезло с лица Клер.
   – Пожалуйста, ничего не говори Полу: мне кажется, он не поймет. Я знаю, что это не общепринятое времяпрепровождение, но в каком-то смысле это более серьезное занятие и гораздо более интересное, чем телевидение. – Она обезоруживающе улыбнулась. – Пол считает, что я могу быть счастлива, как Джиллиан, Хлоя или как жены ваших партнеров, устраивать чаепития для членов Общества защиты детей или церковные благотворительные базары, обсуждать туалеты и макияж присутствующих, но мне это не нравится. Мне нужно что-то большее. Беда в том, что как только я начинаю говорить с ним, что мне хотелось бы найти работу, начать изучать что-то серьезное, мы возвращаемся к детям. – Она нахмурилась.
   – К детям? – Генри осторожно потянулся за банкой растворимого кофе и придвинул поближе пустые чашки.
   – Пол хочет детей.
   – А ты не хочешь?
   – Я очень хочу иметь ребенка; иногда мне кажется, что без детей не смогу жить. Я даже всегда заглядываю в детские коляски. – Клер грустно улыбнулась. – Но потом у меня начинается депрессия, и я хочу лишь одного: совершенно забыть о детях. – Она замолчала, вспомнив о телефонном звонке Пола: анализы были хорошими, а он вдруг передумал – теперь он тоже хочет забыть о детях. Клер закусила губу. Это выглядело как-то странно, но она разберется с этим позднее, а сейчас она мягко смотрела на Генри. – Мне хотелось бы заняться чем-нибудь полезным, чтобы полностью отвлечься от мыслей о детях. Хорошо, чтобы и Пол хотя бы на время забыл об этом. Чтобы вся семья Ройлендов не была так поглощена идеей продолжения рода.
   Генри засмеялся.
   – Трудная задача. А ты скажи ему, что принимаешь соответствующие таблетки, что хочешь получить степень бакалавра востоковедения и собираешься собственными руками перестроить свой сказочный замок, когда закончишь курсы каменщиков, потому лет до сорока о детях не хочешь и думать. Мне кажется, позднее материнство сейчас в моде. Это его успокоит.
   Клер весело рассмеялась.
   – О Генри, я так рада, что ты зашел. Ты так хорошо все разложил по полочкам. Спасибо.
   Генри взялся за чайник. Внезапно он почувствовал себя совершенно счастливым.
 
   Джеймс удивился, что Пол сразу согласился на встречу. Может быть, какое-то сдержанное волнение в его голосе подсказало шурину мысль пригласить его на ленч. Они встретились в фойе нового здания банка, когда Джеймс вышел из приемной «Уэстлейк Пирс».
   – Ну, – Пол с некоторым любопытством посмотрел на зятя, – в чем дело? – Тот был очень похож на свою сестру: почти такого же роста, весьма невысокий для мужчины, стройный, темноволосый, с большими серыми глазами, но сходство с Клер вовсе не делало его чрезмерно женственным – черты лица Джеймса были красивыми, но более резкими. Как рассказывала Клер, его красота всегда привлекала женщин, они одолевали его даже тогда, когда он еще не был таким богатым, как теперь.
   – Я хотел узнать, как дела у Клер. – Джеймс смотрел Полу прямо в глаза.
   – У нее все хорошо. Вчерашний инцидент был просто глупой случайностью: ей надо научиться сдерживать свои чувства, вот и все.
   – Вчерашний инцидент? – Джеймс удивленно поднял брови. – А что случилось вчера?
   – Она оказалась запертой в лифте на пару минут – не более, но это потрясло ее. Разве ты не это имел в виду? – спокойно спросил Пол.
   – Нет. – На мгновение Джеймс почувствовал некоторую неловкость, потом решительно продолжил: – Нет, я имел в виду ее занятия с этим парнем, который учит ее избавляться от стрессов. Откуда у нее эти стрессы?
   Пол глубоко вздохнул.
   – Я бы сам хотел это знать... А что касается ее симпатичного учителя йоги, – он усмехнулся, – то можешь мне поверить – он скоро получит расчет. Подобные неврозы лучше лечатся отдыхом и покоем, а не какими-то спиритическими манипуляциями. В следующем месяце я отправлю ее отдыхать. Это ей поможет гораздо больше.
   – Клер повезло, – сдержанно сказал Джеймс. – Она уже знает об этом?
   Пол почувствовал в его словах нотки сарказма, посмотрел на Джеймса и неожиданно улыбнулся:
   – Нет, – сказал он. – Она еще не знает.
   Они сидели за столиком в ресторане, официант принес им заказ, и тогда лишь Джеймс выложил свой козырь.
   – А что ты думаешь о предложении относительно Данкерна? – с невинным видом спросил он, взяв вилку.
   – О чем? – Пол удивленно уставился на него.
   – Клер получила предложение относительно Данкерна. Разве она тебе не говорила? Она его, конечно, отклонила. Но кажется, они не назвали сумму...
   – Кто? Кто хочет купить его?
   – Это очень интересный момент: Клер не знает – предложение пришло через третье лицо, но я кое-что выяснил среди своих знакомых. – Джеймс замолчал и стал сосредоточенно жевать, чувствуя, что Пол ждет.
   – И?
   – И я узнал, что ходят слухи о проведении геологической разведки на побережье. Короче говоря, одна нефтяная компания собирается заявить свое преимущественное право на ваш участок – на тот случай, если решат начать бурение. Говорят, что в этом участвует крупный консорциум «Сигма Эксплорейшн», американская компания, которая расширяет свою деятельность уже за пределами США. О них недавно много говорили в Сити, ты должен был тоже что-то слышать: они пытались получить крупные кредиты.
   – Ты думаешь, часть этих денег пойдет на покупку Данкерна? – Пол зло прищурился. – Черт возьми, Клер ничего мне не сказала!
   – Она ничего не знает, – поспешно заявил Джеймс, – во всяком случае, о «Сигме». – Он помедлил. – Она так любит Данкерн, Пол...
   Он замолчал, увидев, как Пол бросил вилку, даже не притронувшись к еде, и встал; он был бледен.
   – Любит, – медленно произнес он. – Она даже не знает смысла этого слова! Если кто-то предлагает хорошие деньги за груду камней, а она отказывается продавать, я заставлю ее пожалеть о том, что она вообще родилась на свет!
   Резко повернувшись, он бросился к лестнице.

Глава четвертая

   Клер в легкой блузке и шортах нежилась на полуденном солнце в крошечном садике позади своего лондонского дома. Открытая книга лежала забытая на каменном бордюре возле ее шезлонга.
   Какое-то время она не видела приехавшего Пола, потом, почувствовав его присутствие, открыла глаза. Он постоял в дверях дома, а затем вышел на террасу и остановился, молча глядя на жену.
   Клер, вздрогнув, подняла голову.
   – Пол? Что случилось? Ты что-то забыл? – Утром он ушел, пока она еще спала, а накануне вечером она не слышала, как он вернулся.
   – Я только что обедал с твоим братом.
   – Да? – Клер почувствовала неприятную дрожь во всем теле. Усилием воли она подавила в себе желание тут же вскочить с места. Вместо этого она перевела взгляд на опавшие листья, устилавшие мох, растущий вдоль каменных бордюров клумб, и стала ждать.
   – Он сказал мне, что кто-то хочет купить Данкерн. – Его голос звучал ровно.
   – Верно. – Клер постаралась говорить равнодушным тоном. – Странно, правда? Они, кажется, хотят построить там современную гостиницу. – Она старательно избегала его взгляда.
   – Вероятно. Могу я спросить, сколько они предложили тебе?
   – Они не назвали сумму. Они сказали, что если я заинтересуюсь, то мы могли бы договориться о цене, но раз у меня нет намерения продавать землю, то и обсуждать нечего. – Она чувствовала, что слишком быстро говорит.
   – И ты даже не поинтересовалась, сколько они готовы были тебе предложить? – В его голосе появились насмешливые, опасные интонации.
   – Нет. – Она резко встала, распрямила плечи и, отойдя от мужа на несколько шагов, с преувеличенным вниманием стала разглядывать увядший розовый бутон.
   – А если я скажу тебе, что тот, кому это нужно, готов заплатить целое состояние, – быстро сказал Пол.
   – Это ничего не изменит. – Она повернулась к нему лицом. – Я полагаю, Джеймс сказал тебе, что он думает, будто эта земля нужна нефтяной компании для строительства нового терминала или еще чего-то подобного. Может быть и так, но мне это безразлично. Данкерн не продается!
   – Не для терминала, Клер. Они считают, что там есть нефть.
   Она удивленно уставилась на него.
   – Я тебе не верю!
   – Это правда. Веришь ты этому или нет, есть там нефть или нет – неважно. Факт тот, что одна нефтяная компания верит, что там есть нефть, и хочет купить землю. При других обстоятельствах я мог бы согласиться с тобой и поддержать твое желание сохранить поместье, хотя аренда почти ничего тебе не дает, но сейчас нам нужен капитал, и теперь, когда в нефтяной промышленности такой бум, самое разумное – получить реальные деньги немедленно. Пока эта компания хочет вложить средства в столь сомнительное дело, тебе следует принять их предложение: они заплатят много. – Он пристально посмотрел на нее; его голос по-прежнему звучал ровно. – Потом они могут передумать.
   – Нет. – Клер сжала кулаки. – Почему ты меня не понимаешь? Я не хочу продавать Данкерн!
   Пол вздохнул.
   – Я уважаю твою сентиментальную привязанность к этому месту, но ты должна ее преодолеть. Люди должны идти в ногу со временем.
   – Нет. Никто не должен! Тетя Маргарет оставила Данкерн мне, она хотела, чтобы это все навсегда осталось моим. – Она старалась дышать спокойней.
   – Чтобы потом передать его своим детям? – язвительно сказал Пол.
   Клер замерла.
   – Моим или Джеймса, – прошептала она, наконец. Пол сел на деревянную скамейку рядом с женой. Позади него кирпичная стена отражала мягкое тепло солнца. Он сделал глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие.
   – Клер, – преувеличенно терпеливо произнес он, – я действительно уважаю твои чувства, дорогая, но они совершенно нерациональны. Когда дают хорошую цену, непременно надо продавать.
   – И все, конечно, имеет свою цену, – с горечью сказала она. – Так скажи мне ее, Пол. Какова цена Данкерна? А ты думал, что придется выселять оттуда людей? Может быть, устроим аукцион в развалинах замка? Что эта земля в конце концов? Просто кусок жалких болот, неприступных скал, нищая рыбачья деревушка, развалины и гостиница, которая не приносит дохода! Ты прав: мне следует немедленно все продать! Как я могла так долго раздумывать! – Она бросилась к двери. Потом резко остановилась и вновь обернулась к нему. – Деньги! Вот все, о чем ты думаешь! Ради Бога, скажи, зачем нам нужно столько денег? Разве нам их недостаточно? У нас их и так больше, чем у большинства других людей. – Ее голос зазвенел от волнения.
   – Нет, недостаточно. Как я уже говорил тебе, Клер, денег никогда не бывает достаточно, – холодно ответил он. – А поскольку твоя тетя не оставила тебе другого наследства – а она, как ты утверждаешь, заботилась о твоем благополучии, – то я могу предположить, что она знала цену этой земли. Может быть, она все же разделила свою собственность поровну между тобой и Джеймсом. A ecли это так, то она рассчитывала, что ты продашь землю.
   – Нет. – Клер посмотрела ему прямо в глаза. – Ты прекрасно знаешь, что она не хотела этого. Я не понимаю тебя, Пол. Если бы мы нуждались в деньгах, тогда это, вероятно, имело бы какой-то смысл. Но ведь мы не нуждаемся. – Она поправила прядь волос, упавшую ей на лицо. – Или я ошибаюсь?
   Пол на мгновение заколебался, потом покачал головой.
   – Мне нужны все деньги, какие я могу получить, Клер. Для инвестиций. – Он усмехнулся. – Я намерен получить их, и я не позволю тебе встать на моем пути.
   Наступила напряженная гнетущая тишина; Клер удивленно смотрела на мужа.
   – Что ты хочешь этим сказать?
   – Я позабочусь о том, чтобы ты приняла это предложение. У тебя не будет детей, Клер, и некому будет передать семейное гнездо глупой старухи Маргарет. Связь Гордонов с этой землей умрет вместе с тобой, потому что, будь я проклят, ты не оставишь ее своему братцу! Да он и так получил достаточно.
   – Но у меня еще могут быть дети, Пол... – В замешательстве перед внезапным приступом его ярости Клер ухватилась за единственную нить надежды. – Ты же сказал, что у меня все в порядке...
   – Нет! Смирись с этим фактом. У тебя никогда не будет детей. Джон Станфорд сказал мне об этом, Клер. Мы не хотели причинять тебе боль, не хотели, чтобы ты во всем винила себя, поэтому мы договорились ничего тебе не рассказывать. Но все дело в тебе: это ты никогда не сможешь иметь детей!
   Пол встал; его горечь, гнев и, наконец, бессилие были направлены на нее с намерением сделать ей так же больно, как было больно ему.
   – Наследство ничего не значит, когда семья бездетна, ты должна это понять, или ты думаешь, что если оставишь Данкерн Джеймсу, он хоть на минуту сохранит эту землю? Нет, он сразу же продаст ее.
   – Пол...
   – Нет, Клер, никаких глупых отговорок. Я хочу, чтобы ты отдала мне письмо, Я сам свяжусь с адвокатом...
   – Я его сожгла.
   Внезапно она стала совершенно спокойной и холодно посмотрела на мужа:
   – У меня нет намерения продавать землю, Пол, или позволить тебе сделать это за меня. Земля моя, и останется моей.
   Их взгляды встретились. В какой-то момент Клер показалось, что муж ударит ее, но он лишь резко оттолкнул ее и ушел в дом. Несколько минут спустя она услышала, как хлопнула парадная дверь.
   Очень долго она в полном оцепенении сидела на скамейке. Октябрьское солнце пробивалось сквозь сухие листья платана в саду, бросая пятнистые тени на дорожку. Вдруг Клер задрожала: бесплодная – какое печальное слово... Никакой беременности, никаких младенцев: ни сыновей, ни дочерей. Просто бесполезная женщина, которую ненавидит собственный муж. Взгляд его глаз был более красноречив, чем все слова, которые он сказал: он ненавидит и презирает ее. Перемены, начавшиеся в нем в тот день, когда было зачитано завещание тети Маргарет, теперь окончательно завершились. Пол, которого она знала, за которого выходила замуж, исчез; его обаяние, его чувство юмора, его беспечная экстравагантность – все исчезло. Тогда, выходит, он никогда не любил ее? Неужели процесс добывания денег заменит ему семью, которой у них никогда не будет? Она повернулась и, не разбирая дороги, побежала в дом. Схватив дрожащей рукой телефонную трубку, она набрала номер.
   – Простите, миссис Ройленд, доктор Станфорд сейчас на обходе. Передать ему, чтобы он позвонил вам, когда вернется? – Вежливый голос звучал равнодушно.
   Клер закрыла глаза.
   – Нет, нет, спасибо. Не беспокойте его. Это не срочно. – Она медленно положила трубку. Некоторое время она смотрела в пространство, лотом встала. Не спеша поднявшись в свою комнату, она задернула шторы.
   Скрестив ноги и свободно положив руки на колени, она заставила себя дышать размеренно. Она слышала, как бьется в груди ее сердце, чувствовала, как пульсируют ее нервы, как будто электрические разряды пробегают по телу. Спокойствие. Она должна быть абсолютно спокойной, прежде чем зажжет свечу.
   Но все было напрасно. Она медленно проделала несколько упражнений: приняла позу кобры, лебедя, встала на голову. Но ее мысли не успокаивались, мышцы оставались напряженными. Она не могла найти привычного комфорта в этих упражнениях. Она легла на пол, стараясь расслабиться, постепенно, начиная с кончиков пальцев, но и это не помогло. Расстроенная, она прекратила это занятие. Какой смысл расслабляться? Она никогда не сможет забеременеть. У нее не будет детей. Она бесплодна.
   Клер начала ходить взад и вперед по комнате, потом опять взялась за телефон и набрала знакомый номер в Кембридже.
   – Зак, прости за беспокойство, но ты говорил...
   – Конечно, Клер, Что случилось? У тебя расстроенный голос.
   За письменным столом у открытого окна, выходящего на реку, Зак де Саллис откинулся на спинку стула и отложил ручку. Он был высоким, мускулистым мужчиной лет тридцати; его длинные каштановые волосы были перехвачены на затылке резинкой. Синяя джинсовая рубашка и джинсы, хотя и выцветшие, были безупречно чистыми и отглаженными. Молодой человек, сидевший за другим столом в углу комнаты, встал. Он молча подошел и встал за спиной Зака, положив ему руки на плечи.
   – Врач получил наши анализы. – Голос Клер хорошо был слышен в комнате. – Все дело во мне, Зак. Это моя вина. У меня не может быть детей. Я бесплодна. И ничего нельзя сделать. Никакая йога мне не поможет.
   – Эй, успокойся, Клер. Спокойнее. – Зак почувствовал, что Кенни убрал руки с его плеч. – Послушай. Врач сказал, что ничего нельзя сделать? Это кажется мне мало вероятным. Всегда есть какие-то средства, которые они могут применить.
   – Нет. Он сказал Полу, что у меня никогда не будет детей – так что мне нет смысла продолжать занятия, Зак... – Это была мольба о помощи.
   – Нет, есть, Клер. – Он стал слегка раскачиваться на стуле, продолжая разговор. – Теперь эти занятия нужны тебе еще больше. Ты очень цельная личность, Клер. Ты справишься. – Голос с легким калифорнийским акцентом звучал спокойно, размеренно. – У тебя огромные внутренние ресурсы, Клер. Я не должен был это говорить тебе.
   – Я не знаю, что у меня есть, Зак. Я не знаю, смогу ли справиться со всем этим. Пожалуйста, Зак. Мне надо тебя увидеть...
   – Я тебе не нужен, Клер. – Зак взглянул на Кенни, который стоял у окна, засунув руки в карманы. – Ты теперь знаешь все приемы, и я знаю, что ты можешь их применять.
   – Но я делаю что-то не так. Я попробовала сегодня, но у меня ничего не получилось. Я не могу медитировать. Я не могу даже расслабиться. У меня внутри все так натянуто, что кажется, сейчас лопнет...
   – Понятно. Я хочу, чтобы ты легла на пол. Сделай это. Возьми с собой телефон. Теперь закрой глаза. – Зак посмотрел на реку. Плоскодонка с тремя гребцами спускалась вниз по течению. – Теперь представь себе какое-нибудь особое место. То, которое ты очень любишь. Где чувствуешь себя в безопасности. – Его голос был тихим и нежным.
   – Не помогает! – испуганно воскликнула она, – О Зак! Это упражнение всегда у меня получалось – оно доставляло мне радость. Я сейчас не могу его сделать! – Он услышал в ее голосе неподдельный страх и растерянность.
   – Да? Тебе нужно такое упражнение, которое тебе помогает. Нам надо выяснить, почему оно не действует и начать все с начала. Одно из них обязательно поможет, Клер. – Он вдруг сдался. – Послушай, где ты сейчас находишься? Завтра я поеду в Лондон на несколько дней – может быть, мы там встретимся?
   – Завтра? – Клер заколебалась. – Я собиралась завтра вернуться домой. Нет, я буду здесь, Зак. Я не представляю, как я поеду домой с Полом после того, что произошло между нами. Приходи сюда. Я буду одна.
   – Хорошо, Клер. Я зайду часа в три. А пока отдохни и попробуй то упражнение, которое помогает тебе. Оно должно подействовать, Только не делай его через силу. Выполняй его медленно и постепенно.