Эрскин Барбара. Королевство теней

   Положив трубку, он глубоко вздохнул и процедил сквозь зубы:
   – Помолчи, Кенни, просто помолчи!
 
   Клер задумчиво посмотрела на телефон. Она снова сняла трубку и положила ее на стол, слушая тихое гудение в ней, потом побежала вниз к парадной двери. Она заперла ее изнутри и надела цепочку, затем медленно вернулась наверх. Спокойный голос Зака убедил ее, снял нервное напряжение. Она попробует еще раз, как он посоветовал, и если сразу не получится, она будет пробовать снова и снова. Торопиться некуда. У нее впереди целый вечер. Но каким-то образом она должна найти путь в мир, где живет Изабель. Тогда она сможет забыть о своих проблемах.
   Она зажгла свечу и несколько минут стояла, гладя на нее, стараясь дышать ровно и ритмично, потом медленно подняла руки, закрыла глаза и опустилась на пол.
   – Приди, – вслух прошептала она, представив себе картину болотистой равнины. – Пожалуйста, приди ради меня…
 
   Изабель сидела верхом на лошади; позади ее седла был привязан узел с одеждой; ее плечи прикрывал плащ. Тяжелый, отороченный мехом капюшон, был откинут на спину, ее волосы свободно развевались на ветру, когда она подпрыгивала в седле в такт движения лошади. Изабель была одна.
   Она с опаской оглянулась назад, но в замке, черный силуэт которого четко выделялся на фоне восхода, было тихо. Ее еще не хватились. У нее радостно забилось сердце, и она пришпорила лошадь.
   Прошел уже год с тех пор, как Роберт покинул Данкерн, а она все еще была не замужем. День святого Мартина наступил и прошел, а лорд Бакан был слишком занят, чтобы устраивать свою свадьбу. Он почти не бывал в замке. Один из самых влиятельных людей в стране, он помогал направлять дела нации, помогал проводить сложные политические маневры, необходимые для сохранения независимости Шотландии и ее свободы от английского владычества.
   Когда семь лет назад Эдуарда Английского попросили выбрать короля Шотландии среди нескольких претендентов после смерти маленькой королевы Маргарет в далекой Норвегии, Бакан уже не отдалялся от шотландской политики. Его целью была власть, несмотря на то, что он сам не мог стать королем. Нация жила в смертельной опасности: в марте был захвачен и разграблен Берик, потом шотландцы потерпели поражение при Данбере, и лорд Бакан не вернулся в свой северный замок. Изабель вместе со всеми при дворе графини Бакан жадно слушала новости, поступавшие с юга и с беспокойством ждала последующих событий, но ее беспокойство имело личные причины: она не хотела, чтобы лорд Бакан вообще возвращался, если только он не передумал или если он по-прежнему считает свою нареченную слишком юной для заключения брака.
   О возможной свадьбе не велось даже разговоров, и Изабель молилась, чтобы об этом окончательно забыли, но к своему ужасу узнала, что все просто было отложено. Оказалось, что назначена новая дата, а значит, настало время осуществить свой план.
   Отъезд Роберта год назад заставил Изабель задуматься: если он отказался помочь, то ей не поможет никто. Она была одна, одна во всех смыслах, кроме одного: с нее не спускали глаз слуги леди Бакан; они за ней следили всюду.
   Следить они могли, но не могли же они прочитать ее мысли. Ее глупая детская надежда на то, что граф забудет о ней, испарилась, и теперь все дни напролет Изабель строила планы побега. Она была очень осторожна, внешне послушна, но в душе не смирилась, по-прежнему не желая выходить замуж за графа Бакана.
   Девушка все еще тайно лелеяла мысль о Роберте. Его слова потрясли ее: он, не сознавая этого, бросил ей вызов. Этот вызов она не могла не принять, ведь в случае успеха ее ждала свобода. Роберт уже был женат на другой и не смог бы жениться на ней, но он ее любил. Он поцеловал ее, и Изабель инстинктивно чувствовала, что этот поцелуй как бы скрепил их отношения, которые она во что бы то ни стало хотела сохранить.
   А для этого надо покинуть Данкерн.
   Она не сомневалась, что ей все удастся; провала быть не должно. Она тщательно разработала свой план. Очень здравомыслящая, Изабель сразу отвергла романтическую идею перебраться через стену замка: надо выйти через ворота, но тайно, скрываясь от всех, так чтобы никто не заметил, как она покинула замок. Значит, это нужно было сделать ночью.
   С лошадьми все было просто. Она подкупила Хьюго, красивого юношу, сына кузнеца, и уговорила его взять одну из верховых лошадей леди Бакан из конюшни у западной стены и оставить ее на ночь в стойле у кузницы. Девушка неохотно отказалась от своего собственного красивого сноровистого серого пони и выбрала крепкую гнедую лошадь, которая не привлекала бы внимания на дороге. Хьюго заверил ее, что сделает все как надо. Приготовить узел с одеждой тоже не составляло труда. Она собрала все загодя и спрятала вещи за сундук в углу темной спальни. Самое трудное было незаметно покинуть задернутую пологом кровать, которую она делила с Майри и Элис, внучкой леди Бакан, и Изабель начала искать такой способ.
   Сначала Изабель попыталась встать до рассвета, чтобы посмотреть, что будет. Майри сердито подняла голову с подушки.
   – Вы куда, миледи? – Глаза Майри были опухшими от сна.
   – Как ты думаешь! – Изабель соскользнула с высокой постели.
   В уборной она задержалась, чтобы проверить, встанет ли Майри, чтобы посмотреть, куда она пошла, или снова заснет.
   Майри встала.
   Вторая ее идея была более дерзкой. Она заявила, что хочет ходить в часовню к заутрене, чтобы молиться о душе своего умершего отца. Не переставая сердито ворчать, Майри последовала за ней, и Изабель вынуждена была целый час простоять на коленях на холодном полу, устремив взгляд на статую Девы Марии, прежде чем поняла, что больше не выдержшу и вернулась в теплую постель.
   В конце концов выход был найден: Майри так утомилась после бессонных ночей, что начала клевать носом уже днем. Изабель это заметила и, улучив минутку, сговорилась с Хьюго.
   Ночью она намеренно беспокойно ворочалась с боку на бок, задевала ногами Майри и Элис, не давая им спать, чтобы утомившись, они проспали тот момент, когда она выскользнет из постели. От волнения она все равно не могла лежать спокойно. Ей не давала покоя мысль, что Хьюго будет ждать ее на рассвете, и боялась заснуть, чтобы не пропустить назначенное время.
   Когда первый жаворонок поднялся в темное небо, Изабель наконец затихла и затаила дыхание. Рядом с ней Майри что-то пробормотала в полусне и перевернулась на другой бок. Через несколько минут послышалось ее ровное дыхание.
   Спавшая с другой стороны Элис тихонько похрапывала. Изабель беззвучно прочитала молитву и, осторожно раздвинув тяжелый полог, сползла с кровати.
   На лестнице за дверью было совершенно темно; фонари давно погасли. Почти не дыша, Изабель прислушалась, потом она натянула юбку и завернулась в плащ; держась рукой за холодную стену и нащупывая босыми ногами крутые ступени лестницы спустилась вниз. В предрассветной тишине она слышала даже шорох волн у стен замка; было время прилива.
   Главный зал был полон спящих людей; мужчины лежали на полу, завернувшись в плащи или пледы; воздух был тяжелым. Сморщив нос, она пробралась вдоль стены ко входной двери. Ей с трудом удалось поднять задвижку и выскользнуть наружу. Страж за дверью крепко спал, прислонившись к стене; рядом с ним стояла пустая бутылка эля: он не слышал, как открылась задвижка, не видел, как стройная темная фигурка скрылась из вида в предрассветной мгле.
   Холодный воздух был сладким и пьянящим. Быстро надев башмаки и крепче сжав свой узел, Изабель побежала к внешней ограде, моля Бога, чтобы Хьюго не забыл о своем обещании.
   Он ждал ее у боковой двери с лошадью, держа ключи в руке. Как только она скроется из виду, он запрет за ней дверь и повесит ключи в сторожку у ворот, а сам вернется домой к отцу.
   Изабель была в восторге: она и не думала, что все пройдет легко. Глядя на сверкающее голубизной небо она чувствовала, что ее сердце парит вместе с жаворонком: она докажет леди Бакан и ее сыну! И Роберту! Другие женщины могут послушно выходить замуж, смиряясь с судьбой, но только не она! Она ощущала, как ветер шевелит ее волосы, и, бросив поводья, протянула руки к небу. Она была свободна!
   Она проехала целый день, так никого и не встретив; Изабель усиленно избегала наезженных дорог, выбирая оленьи тропы, прислушиваясь к топоту копыт и испуганному крику птиц, которые могли сказать ей о приближении людей. Два дня пути, как она слышала, – и все; два дня пути верхом в ту сторону, где садится солнце, – и она окажется на земле Гордонов, заклятых врагов рода Бакан.
   С приближением ночи Изабель забеспокоилась. Она ужасно проголодалась и замерзла. На траву уже легла роса, когда она наконец остановилась в небольшой долине, по которой бежал ручей. Место казалось довольно безопасным, но когда тени стали длиннее и темнота начала сгущаться, девушка впервые почувствовала страх. Стреножив лошадь, она с трудом сняла тяжелое седло и, завернувшись в плащ, устроилась на ночлег, но заснуть она не могла: ее терзали разные мысли, перед глазами проплывали картины ее жизни в замках Баканов: в Данкерне и Слейнсе, Кайндаре, Эллоне и Рэттрее, она мысленно видела графиню, графа, их домочадцев и – Роберта. Снова и снова лицо красивого молодого графа вставало перед глазами. Она нахмурилась и повернулась на другой бок, чувствуя, как сырость от земли пробирает ее до костей. Где-то заухала сова, и Изабель задрожала от этого звука.
   Если бы Майри поехала с ней! Она молила Бога, чтобы у Майри не было неприятностей из-за того, что та прохлопала ее побег. Изабель любила Майри, которая заботилась о ней с детства, когда в четырехлетнем возрасте после убийства ее отца графиня Файф отправила дочь к Баканам. Джоанна де Клер, находясь в горе и смятении после смерти мужа и преждевременного рождения сына, не нашла в себе сил противостоять требованию графа Бакана послать Изабель к его матери на воспитание. Сова закричала снова, и засыпавшая девушка услышала жалобный писк какого-то зверька, попавшего хищнице в лапы.
   К утру она окончательно замерзла; она наконец заснула, но ее сон постоянно прерывался странными ночными звуками. Успокаивало только равнодушие дремлющей неподалеку лошади – значит, опасности нет, но нервы Изабель были напряжены до предела, а переутомление не давало ей заснуть крепко. На рассвете она опять была в седле; за спиной ее подымалось алое солнце.
 
   Прибытие молодой гостьи привело леди Гордон в полное замешательство. Пыльная одежда, усталая лошадь, отсутствие какого-либо подтверждения личности, кроме самоуверенной манеры держаться и требования немедленно проводить ее к хозяйке замка, удивили пожилую леди.
   – Но кто вы? – Графиня Гордон удивленно смотрела на прибывшую молодую особу.
   – Я – Изабель Файф; граф Роберт – мой брат. – Изабель сдержанно улыбнулась, чувствуя, что сейчас с покрытым дорожной пылью лицом, она больше похожа на крестьянку, чем на леди. – Меня держали пленницей в замке Данкерн. Лорд Бакан хочет заставить меня выйти за него замуж. Я верю, вы поможете мне.
   Она была очень довольна собой, голод и усталость забылись, когда она поняла, с каким напряженным вниманием слушают ее собравшиеся вокруг мужчины и женщины.
   Она с мольбой взглянула на леди Гордон, когда та поднялась со своего места. При упоминании имени графа Бакана в ней что-то дрогнуло, бледные щеки вдруг покрылись ярким румянцем.
   – От этого человека можно ждать чего угодно! Бедное дитя. Как это все ужасно! Конечно, мы поможем тебе!
   Изабель облегченно вздохнула: она была спасена.
   Час спустя ее накормили и, укрыв теплыми одеялами, уложили в постель. Через несколько минут Изабель уже спокойно спала.
   Только через два дня она обнаружила свою ошибку. Бегом поднимаясь по лестнице, чтобы присоединиться к хозяйке дома, которая пряла в верхней комнате замка, Изабель задержалась у двери и в этот момент услышала мужской голос, который звучал очень взволнованно. Почти не задумываясь, она остановилась и прислушалась.
   – Боже мой, мама! Ты понимаешь, какая сила у нас в руках? Эта девочка – не пленница! Она невеста графа Бакана. Она была предназначена ему в жены практически с момента рождения. И теперь она у нас! Это дает нам шанс, разве ты не видишь? Если мы задержим ее у себя, ему придется согласиться на наши требования и вернуть наши земли. Нам только надо сообщить ему: или он соглашается, или больше никогда ее не увидит! С ней может случиться какое-нибудь несчастье, и она исчезнет!
   Стоя на лестнице, Изабель закрыла глаза.
   В комнате леди Гордон в волнении встала:
   – Как ты можешь быть таким глупым, мой сын! Граф никогда не допустит, чтобы его шантажировали! Он придет и заберет ее силой, убьет всех мужчин, женщин и детей и сожжет наш замок. – Изабель услышала шуршание юбок по полу – леди Гордон начала ходить по комнате взад-вперед. – Боже правый, как жаль, что здесь нет Патрика! Он бы подсказал, что делать. Мы не можем бросить вызов лорду Бакану, не можем!
   – Но ты была готова спрятать девушку.
   – Только потому, что я ей поверила. Я думала, что ее держали насильно.
   Послышался смех.
   – У нее, наверное, есть парень, за которого она хотела бы выйти замуж. Ничего, она научится совмещать приятное с полезным, став графиней, – цинично добавил он.
   Изабель больше не стала слушать. Похолодев от страха, она бросилась бежать вниз по лестнице.
   Слугам не было дано каких-либо указаний на ее счет, и конюх по первому же требованию вывел ей лошадь, но тут со стороны сторожевой башни раздался звук рога. Изабель замерла на месте. Тяжелые ворота отворились, и сквозь пелену дождя она увидела всадников. Всякая надежда на спасение исчезла: половина из них была одета в цвета графа Бакана.
   Сэр Патрик Гордон, спешившись, оглядел ее с ног до головы.
   – Значит, слухи отчасти верны. – Он обернулся к мрачному мужчине, который все еще сидел на лошади. Это был сэр Дональд Комин, мажордом графини Бакан. – Как видите, сэр, леди Изабель действительно наша гостья, но ее здесь не держат силой. – Он взглянул на вышедшего на крыльцо сына. – Мы разрешили наши разногласия с лордом Баканом, – коротко сказал он. – Все улажено. А теперь я хочу доказать его милости искренность наших намерений и вернуть юную даму. В Скон долетел слух, что она была похищена, но я знаю, что это неправда. Я счастлив, что леди Изабель нашла радушный прием под крышей нашего замка до приезда людей графа Бакана.
   У себя за спиной Изабель услышала, как облегченно вздохнул младший Гордон.
   Молодой человек взглянул на нее, и девушка испугалась, что сейчас он расскажет им подлинную историю, но тот смотрел задумчиво, и она увидела, как его взгляд смягчился: что бы он ни планировал сделать с ней, надеясь добиться чего-то от графа Бакана, сейчас он ее не выдаст.
   – Как я понял, леди Изабель заблудилась среди болот, когда разыскивала своего улетевшего сокола, – медленно произнес он. – Ей повезло, что она нашла дорогу к нам. Из-за густого тумана мы не смогли сразу послать сообщение в Данкерн, что она в безопасности.
   Изабель прочла откровенное облегчение в глазах сэра Патрика. Повернувшись к его сыну, она благодарно улыбнулась ему, прежде чем медленно спуститься к ждавшим ее внизу всадникам.
 
   – Я вызвала своего сына с юга. – Леди Бакан стояла у стола, разглядывая яркие шелка, когда сэр Дональд ввел в комнату Изабель. – Он должен узнать о вашем проступке.
   Изабель подняла голову.
   – Я заблудилась среди болот. Гордоны были очень гостеприимны и любезны. – С молчаливой мольбой она повернулась к сэру Дональду.
   Он кивнул.
   – Юная леди поехала на поиски своего сокола, – сказал он, – и сбилась с дороги в тумане. Ей повезло найти пристанище.
   – Глупости. – Леди Бакан сгребла в кучу шелк и повернулась к ним спиной. – Вам понадобилось тайком покинуть замок на рассвете, чтобы совершить прогулку с соколом? Вы пытались убежать, миледи! Попробовали еще раз избежать брака с моим сыном? Он вас, кажется, не устраивает. – Ее холодные глаза были серьезны.
   Изабель сжала руки в кулаки и твердо выдержала взгляд старой леди. Ее, конечно, опять ждет порка, но боль быстро пройдет, и тогда она будет искать новую возможность для побега.
   – Я не хочу ни за кого выходить замуж, миледи, – сказала она.
   Леди Бакан язвительно усмехнулась, взглянула на своего мажордома, потом на Изабель.
   – В самом деле? Значит, вы решили уйти в монастырь?
   – Нет! Да... – Изабель смущенно отвела взгляд.
   – Для женщины нет иного предназначения: либо она принадлежит Богу, либо мужчине. – Графиня Бакан задумчиво подошла к своему привычному месту и села. – Если бы я считала, что Господь призывает тебя служить ему, то ни я, ни мой сын не стали бы оспаривать право церкви взять тебя. Но у тебя нет такого призвания. Ты предназначена мужчине. Это было решено много лет назад, и король дал согласие. – Она холодно усмехнулась. – Ты принадлежишь моему сыну.
   – Я буду принадлежать вашему сыну, миледи, на Михайлов день. А пока я не принадлежу никому, кроме себя самой. – Изабель сама удивилась, как решительно, даже дерзко она это произнесла.
   Улыбка леди Бакан стала шире.
   – Выходить замуж на Михайлов день очень приятно, – спокойно сказала она. – Но я думаю, что летняя свадьба будет еще лучше.
   Изабель широко открыла глаза от удивления.
   – Что вы имеете в виду?
   – Как ты думаешь, почему мой сын возвращается? Делать тебе внушение? Опять наказывать тебя? Я могла бы сделать это и без него. Он возвращается, чтобы вступить в брак. Откладывать свадьбу не имеет смысла, а когда ты станешь его женой, у тебя не будет больше возможности бегать по болотам. – Она холодно усмехнулась. – Как я поняла, епископ Сент-Андруса едет вместе с ним, чтобы совершить свадебный обряд.
   – Нет! – в ужасе воскликнула Изабель. – Нет, он не может сделать это так скоро, он не может...
   – Он может и непременно сделает. – В глазах Элизабет не было и капли жалости, когда она смотрела на будущую невестку.
 
   У дверей Изабель поставили стражу. Три дня ее держали взаперти в верхней комнате башни; с ней постоянно оставалась одна из камеристок леди Бакан, которая целыми днями неподвижно сидела у пустого камина. Даже Элис, подруге Изабель, было запрещено приближаться к дверям комнаты.
   Девушка стояла у восточного окна – на нем не было ставень, оно выходило прямо на море, и холодный ветер проникал через глубокую амбразуру и дул ей прямо в лицо, так что от холода слезились глаза, но она не двигалась. Ей нравилось следить, как с наступлением ночи вода окрашивалась в серый цвет, и только чайки белыми островками качались на волнах, сложив крылья, и как будто спали. Комнату наполнял шум волн. Изабель плотнее запахнулась в плащ и поежилась.
   Дверь открылась, и, когда девушка повернулась, на ее лице было прежнее выражение непокорности.
   Графиня Бакан с минуту постояла в дверях, переводя дух после подъема по крутой лестнице, одной рукой она опиралась о косяк двери, другой поддерживала складки тяжелого темно-красного платья.
   – – Мой сын и епископ прибыли, – сообщила леди, как только смогла говорить. – Часовню готовят к венчанию. Мои дамы сейчас оденут тебя. – За ее спиной появились три фигуры со свадебным нарядом в руках.
   В тот момент, когда женщины положили груду яркой одежды на кровать, у Изабель мелькнула мысль о побеге, но она понимала, что бежать некуда; ей ничего не оставалось, как стараться сохранять достоинство, когда женщины окружили ее, весело переговариваясь между собой, снимая с нее повседневное платье и надевая рубашку, платье и верхнюю юбку: свадебный наряд из шелка и бархата алого и изумрудного цветов с золотом. Элизабет наблюдала за этим со странно равнодушным выражением на лице.
   Часовня была освещена сотней свечей и заполнена народом. Изабель невольно вскрикнула и отпрянула назад, но замерла на месте, чувствуя, как три женщины сгрудились вокруг нее; она не могла даже вздохнуть: ужас сковал ее. Элизабет взяла девушку за руку.
   – Мой сын ждет тебя, – прошипела графиня. Изабель ощущала громкое биение своего сердца; у нее пересохло во рту и закружилась голова.
   – Нет, – в отчаянии прошептала она. – Прошу вас, не надо.
   Пальцы графини крепче сжали ее руку.
   – Он ждет, – повторила Элизабет.
   Граф Бакан, его коннетабль, сэр Дональд, паж и епископ Сент-Андруса, сопровождаемый местным капелланом, стояли у дверей часовни. Джон вышел вперед и подал руку Изабель.
   – Миледи, время обменяться нашими клятвами пришло несколько раньше, чем я предполагал. – Лорд нетерпеливо посмотрел на нее.
   Она почувствовала, что епископ изучающе смотрит на нее, и она подняла глаза в надежде, что тот поймет всю чудовищность акта, который он готов совершить, и, может быть, откажется. Но он, погасив свой интерес, окинул ее суровым взглядом и повернулся к леди Бакан. Удостоив ее легким поклоном, он вновь оборотился к графу.
   Изабель сжала зубы, когда ее холодная рука оказалась в руке графа. Она решила, что ни за что не даст ему почувствовать, как она дрожит.
   На то, чтобы произнести слова обета, ушло всего несколько минут. Сначала Изабель решила упрямо молчать, отказаться вымолвить хотя бы слово, но тут же поняла, что это бесполезно. Они нашли бы способ заставить ее принести клятву или вообще проигнорировали бы ее необходимость: она стояла рядом с графом перед епископом – этого было достаточно.
   Вместе с лордом Баканом она приблизилась к алтарю, чтобы прослушать короткую мессу. Наконец все кончилось. Когда Изабель поднялась со скамьи, она была уже графиней Бакан. Элизабет, стоявшая позади них, поджав губы, за полчаса была сведена до положения вдовствующей графини.
   На церемонии не было ни подружек невесты, ни цветов, ни пожеланий счастья, а теперь еще не было и брачного пира. Джон повел ее прямо в спальню и закрыл за собой дверь.
   – Теперь – в постель с моей молодой женой. – До этого момента он не смотрел на нее, теперь же повернулся и взглянул ей в лицо: оно утратило свое обычное выражение непокорности. Сейчас оно выражало лишь страх.
   Он нахмурился.
   – Может быть, позовем епископа, чтобы он окропил нашу постель святой водой? Возможно, нашему союзу нужно двойное благословение. – Он медленно снял тяжелый плащ и бросил его на скамью. Под ним была длинная туника, застегнутая резной пряжкой.
   – Нашему союзу не поможет благословение, милорд. – Изабель сделала шаг назад и почувствовала массивную дубовую дверь за спиной. – Я вышла за вас замуж по принуждению. Вы знаете, что у меня не было желания становиться вашей женой.
   – Что ж, очень немногие женщины с радостью выходят замуж, – медленно произнес Джон. – Но в конце концов они бывают вполне счастливы. Не так уж плохо быть графиней Бакан, не так ли?
   Он не сделал попытки прикоснуться к ней. Отвернувшись, граф подошел к небольшому столику и налил себе вина. Лицо Изабель потрясло его. Он всегда думал о ней, как о девочке, играющей с его племянницей, с которой они были почти равны по возрасту, такой живой, полной жизни, счастливой. Сейчас под шелковой вуалью ее измученное, несчастное лицо отражало все ее чувства: он мог видеть, как страх, сомнение и непокорность сменяли друг друга. Девочка была как маленькая пойманная птичка, прижавшаяся к двери его комнаты. Джон тяжело вздохнул. Она была такой хрупкой и юной – слишком юной. Он предпочитал более зрелых женщин. Однако он должен был лечь с ней в постель и немедленно, потом он получал право и время вернуться к более важным делам, таким как война с англичанами на юге.
   Он допил вино и, с шумом поставив кубок на резной деревянный столик, повернулся к Изабель:
   – Ты, наверное, замерзла, дорогая. Почему бы тебе не снять платье и не лечь в постель? Я принесу вина.
   – Нет. – Страх сдавил ей горло. Джон опять вздохнул:
   – Изабель, ты же знаешь, что должно произойти. Пойдем. – Он протянул ей руку.
   Она упрямо покачала головой.
   Теряя терпение, он схватил ее за руку:
   – Я не буду жестоким мужем, Изабель. Если ты будешь слушаться, мы поладим друг с другом. Пойдем. – Он потянул ее к себе. – Ты уже не ребенок, дорогая. В тебе есть сила и красота. Мне повезло. – Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
   Изабель сжалась и, тихонько вскрикнув, хотела вырваться, но супруг крепко держал ее:
   – Ты не должна робеть передо мной. Иди, поцелуй меня – я уверен, ты знаешь, как это делается. – Его терпение истощилось. Минута сомнений прошла: он вспомнил слова матери, ее настойчивое убеждение, что у Изабель есть возлюбленный где-то в горах, что в жилах девушки течет дурная кровь, что она – исчадье ада, посланное искушать мужчин и уводить их от жен. Ее кожа была такой нежной и упругой... В конце концов он почувствовал, как в нем просыпается желание.
   Он отпустил ее, наполнил кубок вином и протянул ей.
   – Пей! Сейчас же. Все до капли. – Он положил ей руки на плечи, когда она поднесла чашу к губам. Терпкое гасконское вино было теплым. Она сделала глоток, потом послушно еще один, чувствуя, как тепло разливается по телу. – Еще. – Он взял кувшин, опять наполнил кубок и продолжал наблюдать, как она пьет, Ощутив приступ тошноты, она запротестовала, но он не позволил ей остановиться. Голова Изабель закружилась, комната поплыла перед глазами, но муж продолжал вливать в нее вино. Потом он забрал пустой кубок у нее из рук, и она почувствовала, что он поднял ее на руки и положил на кровать. Ей показалось, что она подняла руки, чтобы защититься, но ничего не произошло. По комнате поплыли сумерки.