Эрскин Барбара. Королевство теней

   Она не могла уснуть до самого рассвета. Никто не приходил будить ее. Касту, которая все чаще ночевала внизу, на кухне, рядом с плитой, выпустила Катриона. Собака присела под тяжелым сырым снегопадом как можно ближе к задней двери и сразу же прибежала обратно.
   Клер спала глубоким, тяжелым сном без сновидений. Когда она проснулась, то снова подошла к зеркалу и долго-долго глядела на себя. При дневном свете ее эйфория ослабела. Она не должна позволять себе надеяться, еще нет. Пока слишком рано. Это может быть ложная тревога: изменение образа жизни, переживания, внезапные резкие перепады эмоционального стресса – все могло быть причиной задержки. Она не должна никому говорить. Еще не время. Если она беременна, то это будет ее тайна. Она не пойдет даже к врачу – слишком уж много было этих врачей. И не скажет Нейлу. Ребенок не Нейла, а ее. И главное, ей не следует говорить Полу. Как странно – одним из первых ее побуждений, когда она лежала перед рассветом, было дотянуться до телефона и позвонить Полу. Но он не должен знать. Ребенок не может быть от него. Они больше не были женаты ни в каком смысле, кроме юридического, и скоро она предпримет шаги, чтобы покончить и с этим. Тогда она будет совершенно свободна.
   Клер подошла к окну и выглянула. Обычно это было первое, что она делала поутру. Каждое утро она выглядывала из окна, чтобы вдохнуть свежего воздуха, невзирая на сырость и холод. Сегодня она поначалу позабыла и о воздухе и об окне.
   Сад окутало белое покрывало снега. Клер нахмурилась. Это объясняло зловещую тишину ночи. Как будто весь окружающий мир обрушился... Распахнув окно, она высунулась, облокотившись на гранитный подоконник, чувствуя на лице холодное чистое дыхание снегопада.
 
   Пол дремал у камина, когда Арчи позвал его к телефону. После того, как он положил трубку, он долго сидел на месте, потом медленно встал. Кэтлин смеялась, пока говорила с ним.
   – Это было так очевидно! Они даже не старались ничего скрыть. После того, как они вернулись из Берика, она поехала прямо в Данкерн. Клер открыто использует гостиницу как свой офис. Они думают, что вы сдались и уехали в Лондон.
   Пол тряхнул головой.
   – Где Форбс?
   – Он здесь. – Пол услышал мурлыканье в ее голосе. – – И будет здесь ближайшую пару недель. Я об этом позабочусь. Предоставьте Нейла Форбса мне.
 
   Она сказала ему, что ее выселили из квартиры.
   – Пожалуйста, Нейл, ради того, что было. Позволь мне пожить у тебя хотя бы несколько дней, пока я не подыщу другое жилье.
   К тому времени, когда он вечером вернулся домой, она уже доставила на его квартиру четыре чемодана и две сумки и собственноручно втащила их по крутым лестницам.
   – Я буду спать на софе. Клер никогда не узнает. – Она произнесла это смиренно, словно признав поражение.
   Нейл старался не встречаться с ней взглядом, пытаясь скрыть удивление и злость.
   – Кэт...
   – Пожалуйста, Нейл, не заставляй меня умолять.
   Она провела много времени, тщательно подбирая косметику и одежду в сдержанном стиле, который был не в ее вкусе, но – она вынуждена была признать, – придавал ей эффектный, даже элегантный вид. Волосы ее были свежепокрашены, а ногти наманикюрены. Она выглядела на миллион долларов, и это вселяло в нее уверенность. Не осознавая того, она излучала харизму, которая была присуща ей только на сцене, и Нейл, тоже бессознательно, уже поддавался ей.
   – Позволь мне пригласить тебя на ужин, чтобы отблагодарить. – Кэтлин улыбнулась свободно, легко, скрывая напряжение нервов. Никакого эмоционального шантажа, никаких сцен. Карты подсказали ей, что делать.
   Нейл устал. Он пытался дозвониться до Данкерна, но оказалось, что там повреждена линия. В голосе Клер, когда он сказал ей, что не сможет приехать на уик-энд, он услышал потрясение, и это его разозлило. Он не хотел чувствовать себя связанным, не хотел никаких постоянных отношений. В Эдинбурге на него свалилась масса дел – после заявления «Сигмы» телефон звонил не умолкая.
   Казалось, на всем свете только три человека не позвонили ему – Дуг Варнер, Пол Ройленд и Клер. Он гадал, почему она так поступила, пока яростно накручивал диск телефона, вновь и вновь набирая номер Данкерна. Почему она не упомянула о сделке? Ведь Пол должен был сказать ей! Он должен был как-то получить ее подпись. Или он обманул ее? Смошенничал? Использовал какие-то тайные связи, чтобы обойти закон? Клер не могла лгать. Теперь он понимал, каким глубоким и страстным было ее родство с Данкерном. Внезапно он спросил себя, знает ли она о продаже вообще. Он нахмурился и снова с проклятиями стал набирать номер. Может, все-таки поехать туда или стоит подождать?
   Отставив телефон, он откинулся на софе и провел рукой по лицу, Он сегодня не ходил обедать и он слишком устал, чтобы ехать куда-то ужинать. Вместо этого Кэтлин приготовила мюсака^[16] так, как он любил.
   Она раздевалась в ванной. Приняла ванну с ароматическим маслом, которое нравилось Нейлу, – он сам ей его подарил. Надела длинную черную ночную рубашку, отделанную кружевами, купленную сегодня у Дженнерса. Ее волосы были распущены с легкой небрежностью. Макияж Кэтлин оставила таким же тщательным, только стерла помаду. Будь осторожна. Ничего яркого или бросающегося в глаза.
   Игнорируй его, пока готовишь пунш. Играй хладнокровие. Помни о картах.
 
   Пол оставил записку Антонии, которая уехала вместе с Сарой на почту в Данкелде.
   «Клер вернулась в Данкерн. Я собираюсь привезти ее домой, Помните, что мы решили. Это для ее блага. Помните, что мы все ее любим. П.» Арчи тоже ушел по делам. Дом был пуст. Пол забросил пальто в машину, потом медленно, словно что-то напоследок вспомнив, снова прошел в дом. Заглянул в гостиную, потом в кабинет. Верхний ящик письменного стола Арчи был на пару дюймов выдвинут. Пол опасался, что он будет заперт. Он знал, что внутри лежит связка ключей, каждый из которых был методично отмечен ярлычком. Пол выдвинул ящик и достал ключи. В оружейной стоял высокий застекленный шкаф. Там были личные ружья Арчи, ружья отца Клер и Джеймса, а также несколько антикварных образцов, включая два мушкета времен восстания 1745 года – раньше они висели скрещенными над дверью, пока полиция не предупредила Арчи, что лучше держать их под замком. Все они были тщательно пронумерованы и расставлены по порядку. Пол немного постоял, глядя на них, потом, надев перчатку, нашел нужный ключ на кольце и отпер дверь шкафа. Распахнув его, он любовно погладил стволы. Прекрасный «парди», два «ремингтона», духовые ружья, с которыми в отрочестве не расставался Джеймс, за что их сильнейшим образом недолюбливала Антония. Рука Пола сомкнулась на стволе одной из охотничьих винтовок. Он отпер задвижку, державшую ее на месте, вынул винтовку, взвесив ее в руке, затем повернулся к сейфу, где Арчи держал боеприпасы. Отперев его, он достал из коробки пригоршню патронов и высыпал их в карман пиджака. Затем, закрыв сейф, а также шкаф с ружьями и дверь комнаты, Пол вернул ключи в ящик стола Арчи. Тот, конечно, заметит пропажу винтовки через несколько часов, но Пол сумеет это объяснить.
   Он положил винтовку на заднее сидение «рейнджровера», набросив сверху плед. Однако он еще не был в точности уверен, зачем он ее взял.
 
   Клер снова подняла трубку, чтобы проверить, работает ли телефон. После продолжительного молчания раздался хруст, а затем длинные гудки. Она набрала номер офиса «Стражей Земли», но услышала только автоответчик. Тогда она позвонила на квартиру Нейла, но там вообще никто не отвечал. Она не разговаривала с ним уже два дня. Когда около полудня зазвонил телефон, Клер бросилась к нему, уверенная, что это Нейл. Однако это оказалась Эмма.
   – Клер? Слава Богу! Я должна с тобой поговорить! – Голос Эммы был слабым и несчастным. – Клер, между мной и Питером все кончено. Наш брак распался.
   – Из-за Рекса Каммина? – Клер была ошеломлена. Сидя за столом в своем рабочем кабинете, выходящем окнами на башню замка и море, она чувствовала себя за миллион миль от Лондона. Усилием воли она заставила себя настроиться на разговор с Эммой. Они давно не общались – с тех самых пор, когда Эмма со слезами призналась, что мужчина ее мечты и есть тот человек, который пытается купить Данкерн. Клер тогда страшно разозлилась, хотя позднее, когда Джеймс рассказал ей, что именно Эмма убедила Рекса забрать свое предложение, Клер ее простила.
   – Нет, нет. Дело не в Рексе. В действительности это не имеет к нему отношения. – Слова Эммы звучали приглушенно. – Он повод, а не причина. О Клер, что мне делать? Как я смогу рассказать Джулии?
   – Где Питер? Он ушел от тебя? – Клер пыталась осмыслить происшедшее.
   – Нет... Да. – Эмма была на грани рыданий. – Все было очень цивилизованно. Никакой дележки имущества или чего-нибудь подобного. Мы все обсудили и пришли к соглашению. На следующей неделе он возвращается на Дальний Восток. Когда он уедет, я расскажу Джулии. – Последовала пауза. – Совру ей что-нибудь. Она так редко его видит, что, возможно, и не заметит. – Ее голос казался ломким от боли. – Он уедет до Рождества.
   – Эм! – Клер сама была готова заплакать. – А как же Рождество? Как ты его встретишь? Поедешь к Дэвиду и Джиллиан, как обычно?
   – Чтобы рехнуться в этом доме с вопящим младенцем? – Голос Эммы дрогнул. – Если бы вы с Полом были там, тогда другое дело. Вся семья разваливается. Лучше я останусь здесь, дома.
   – Так нельзя, приезжай сюда. – Клер внезапно повеселела. – Приезжай в Данкерн, Эмма! Вместе с Джулией. Это будет чудесно. Мы встретим Рождество в гостинице с Джеком и Фрейзерами.
   Так будет лучше всего. Она даже мысли не должна допускать о Рождестве с Нейлом. Она решила не думать пока о нем.
   – Ты уверена? – Голос Эммы повеселел.
   – Конечно, уверена. – Клер внезапно исполнилась энергии. – Так прекрасно, что здесь будет ребенок! Организуем Ройлендовскую независимую партию. – Она рассмеялась. – Мне так много нужно сказать тебе, Эмма.
   К Рождеству она уже будет знать наверняка, и если она в себе не ошибается, то Эмме придется услышать, что скоро появится еще один вопящий младенец.
   Напевая Клер спустилась по лестнице, чтобы найти Джека. Он сидел в конторе, положив ноги на стол, и читал «Скотчмэн».
   – Ба, да вы прекрасно сегодня выглядите! Вы прямо расцвели, девочка.
   – Правда? – Она покраснела. – Мне следовало быть печальной – Нейл не приедет на уик-энд.
   – Знаю. Он звонил мне до того, как сломался телефон. – Джек нахмурился. Звонила Кэтлин, а не Нейл. – Итак, что я могу для вас сделать?
   – Я пришла сказать, что пригласила на Рождество свою золовку с дочерью. Надеюсь, все будет о'кей?
   Джек усмехнулся.
   – Это означает рождественскую елку?
   – Конечно! Вы что же, хотите сказать, что не собираетесь ее ставить? – с притворным ужасом спросила она.
   Он рассмеялся.
   – У меня бывает елка, когда есть постояльцы, но в этом году я не делал никаких рождественских заказов. Из-за всей этой шумихи я опасался, что в конце декабря мы можем закрыться.
   Клер с испугом взглянула на него.
   – Это из-за моих планов на будущее?
   – Ох, да это было задолго до ваших планов, Клер, детка. Люди начинают делать заказы за месяцы до Рождества. – На миг он посерьезнел, потом улыбнулся.
   – Ну, раз так случилось, я рада. У нас будет скромное семейное торжество – только мы с вами, Эм, Джулия, Фрейзеры и... – она заколебалась. – И кто-нибудь еще, если захочет приехать.
   – Прекрасно. – Он медленно встал и потянулся. Джек уже убедился, как сильно Клер любит Нейла, и не хотел видеть, как она страдает. И еще он не хотел говорить ей, что их попытки спасти Данкерн оказались напрасны. Странно, но она, похоже, все еще не знала, что Пол его продал. Джек спрятал газету под пачкой журналов. Сегодняшний заголовок гласил: «Правительство выдает лицензии на новые прибрежные нефтяные скважины в Восточной Шотландии. Американские нефтяные корпорации начинают скупать шотландские земли». Данкерн был назван первым в списке из пяти.
   Днем Клер надолго увела Касту на прогулку вдоль утесов. Они прошли по тропе вдоль поселка, обогнули ущелье на мысу, откуда стекал небольшой водопад, и, вернувшись к утесам, преодолели еще несколько миль. Снег повсюду, кроме северных расселин скал, успел растаять, и земля была сырой и холодной. Клер не брала собаку на поводок. Каста и так послушно прибегала, когда ее звали. Нейла возмущал поводок, который Клер, привыкшая к лондонскому дорожному движению, повсюду возила с собой, и теперь она его забросила. Кликнув собаку, она стала медленно подниматься по узкой тропе, что вела по краю мощного полукружия утесов.
   Далеко внизу море бурлило и кипело у подножия скал, и Клер чувствовала, как ветер тащит ее, пытаясь сбить с ног и сбросить в пучину; бакланы и чайки вились на ледяном ветру, их крики эхом отдавались в утесах. Это место она очень любила, ее воодушевляла его дикая красота, но сегодня она чувствовала себя здесь слишком одиноко. Отвернувшись от ветра, Клер стала спускаться по тропе. Тяжелые тучи застилали небо над широкими полями. Снова начинался снегопад. Клер вздрогнула, внезапно пожалев, что ушла так далеко. Поплотнее закутавшись в плащ, она ускорила шаг. Уже темнело. Каста заглянула ей в лицо и заскулила.
   Когда она наконец достигла замка, уже почти стемнело. Амбразуру башенного окна занесло снегом. Море, шуршавшее на камнях, теперь успокоилось. Было холодно. Облака окрасились опаловым светом, когда луна, пережившая только три ночи после полнолуния, поднялась высоко над ними, озарив сумрачное небо. Клер мельком увидела ее, далекую и холодную, сквозь разрывы в облаках. Было всего четыре тридцать пополудни.
   Клер взглянула на собаку и улыбнулась, радуясь возвращению домой. Ноги ее ныли от усталости.
   – Время пить чай, Каста, – сказала она, поворачиваясь к гостинице.
   От тени часовни отделилась высокая фигура.
   – Как поживаешь, дорогая? Прошло так много времени с тех пор, как я тебя видел.
   Клер охнула. Как она могла забыть, что Пол может разыскать ее. Сейчас он стоял, прислонившись к камням, держа под мышкой винтовку.
   – Пол? Что ты здесь делаешь?
   – Я приехал повидать тебя. – Его голос был удивительно ровным. – Как ты поживаешь? Ты мне еще не ответила. – Теперь его тон приобрел издевательский оттенок.
   – Прекрасно. Лучше, чем когда либо. – Она вызывающе переступила с травы на камни рядом с ним. Каста глухо зарычала. – Я сожалела, услышав о твоих неприятностях в Сити.
   – Правда? – Он слегка изменил позу, скрестив руки на груди. Ствол винтовки под его правой рукой качнуло вверх. – Но не достаточно сожалела, чтобы помочь. Этот замок вызывает у тебя больше сочувствия.
   – Ты не нуждаешься в моей помощи, Пол, – медленно ответила она. – И никогда не нуждался.
   – Вот это верно, – грубо сказал он, – Твоя помощь немного стоит, даже когда ты хочешь ее оказать, Ты всегда была беспомощна, разве не так? Надо полагать, ты слышала, что Джиллиан родила моему брату еще одного сына. А ты даже на это не способна, правда?
   Клер сделала еще шаг к нему.
   – Правда, Пол? Ты уверен? – Ее тон внезапно стал ледяным. – Ты уверен, что правильно прочитал результаты анализов, когда их тебе дал доктор Станфорд? Я думаю, что причина, по которой ты никогда не позволял мне говорить с ним в том, что не я, а ты не способен иметь детей. – Неожиданно все встало на свои места. – О Пол! Так ведь все и было! Ты лгал мне! Ты не мог вынести правды, поэтому обвинил меня! Ты всех кругом убеждал, что я бесплодна... – Когда истина во всей полноте обрушилась на нее, Клер разъярилась. – Ты ублюдок, Пол! Ты не мог даже пощадить меня в таком несчастье!
   Последовала долгая пауза. Каста недовольно ворчала, шерсть на ее загривке встала дыбом. Пол медленно выпрямился.
   – И что привело тебя к такому неожиданному выводу? Ты использовала второе зрение? – саркастически спросил он.
   – Мне оно не нужно, Пол. – Внезапно она заговорила совершенно спокойно. – Я беременна.
   Он потрясенно уставился на нее. – Ты… что? – Ее слова подействовали на него как удар в солнечное сплетение.
   – Ты меня слышал. Я беременна.
   – Надо думать, от этого хама. Господи, Клер, у тебя что, совсем нет стыда? Ты дешевка! Грязная шлюшка! Как ты думаешь, что скажут все вокруг?
   – Все скажут: «Ага, так это Пол был виноват», – мягко произнесла Клер. – Возможно, тебе не стоило сообщать стольким людям о наших личных проблемах. – Ей вдруг захотелось помучить его, заставить почувствовать хоть малую толику боли, которую он причинял ей.
   Луна поднялась высоко и стояла прямо над ними.
   Посылая холодный свет сквозь разрывы облаков, она освещала холодные камни, заставляла сверкать кристаллы льда, окрашивала небо в перламутровый цвет. Лицо Пола было в тени.
   – Форбс знает? – хрипло спросил он.
   – Нет еще. Никто не знает. – Она тут же пожалела о сказанном и поспешила поправиться. – Кроме Эммы, конечно. Я сказала ей по телефону сегодня. И Джека.
   – «И дяди Тома Коббли, и всех-всех-всех»... – Он рассмеялся. – Ты никому не сказала! Ты даже сама не уверена, правда? Это ложная тревога, как обычно. Ты принимаешь желаемое за действительное. Подожди и увидишь. Через пару дней все твои надежды рухнут.
   – Не в этот раз, Пол. – Сейчас она была более уверена, чем когда-либо. – Да, раньше мне оставалось только надеяться и молиться. Теперь я уверена.
   – И что, по-твоему, скажет Форбс? Я тебе отвечу. Он скажет: «Пока!» – Он усмехнулся. – Неужели ты думаешь, что он любит тебя? Знаешь, где он сейчас?
   – Где? – против воли Клер испытала мгновенный укол страха.
   – Он с прекрасной дамой по имени Кэтлин. Ты знакома с Кэтлин, не правда ли? – Он злобно осклабился. – Его подружкой, сожительницей, любовницей, как тебе угодно ее называть.
   Клер внезапно затошнило.
   – Если он с ней, значит, у него есть на то основания. – Она вызывающе взглянула на него. – Я ухожу, Пол, мне холодно.
   – Ты возвращаешься со мной в Эрдли.
   – Нет. – Она медленно покачала головой и отступила назад. – Нет, Пол. Я никуда с тобой не поеду. Больше никогда.
   – Поедешь, дорогая. – Пол двинулся к ней. – На сей раз ты сделаешь в точности то, что я велю. – Он схватил ее за руку.
   Клер вскрикнула от боли.
   – Пол, подонок, отпусти меня! – Она отчаянно отбивалась, лягнув его изо всех сил.
   Пол, которому мешала винтовка, с проклятием выпустил жену, а Каста, и без того уже злобно рычавшая, внезапно бросилась, оскалив зубы, на защиту любимой хозяйки.
   – Каста! – закричала Клер. Ударившись о стену, она увидела, как собака вцепилась в рукав Пола.
   Пол не колебался. Вырвавшись, он вскинул винтовку.
   – Нет, Пол! Нет! Каста!..
   Клер бросилась на него, когда он выстрелил почти в упор собаке в голову. Эхо оглушительного выстрела отозвалось среди развалин, прокатившись по утесам. Каста рухнула у ног Пола.
   Мгновение Пол и Клер молча смотрели на мертвую собаку, затем Клер бросилась на землю, обхватив руками тяжелую безжизненную голову. Свежая рана в черепе над левым глазом едва кровоточила.
   – Каста! Каста! Каста! – Клер содрогалась от рыданий. Она прижалась лицом к собачьей морде, словно пытаясь вдохнуть жизнь в еще теплое тело. Снежинки цеплялись за золотистый мех и длинные ресницы собаки. Возле гостиницы зажглись фонари. Джек бежал к ним через темный сад.
   – Клер... это был несчастный случай... – Пол, в ужасе от содеянного, смотрел на труп собаки. Кровь, сочившаяся из укуса, пропитала рукав его куртки.
   – Это был не случай! – Она взглянула на него. Ее бледное лицо в свете луны было залито слезами. Она дрожала как лист, зубы ее стучали. – Ты нарочно ее застрелил. Я тебя никогда не прощу за это, Пол! Никогда! Ты специально убил ее! – Голос Клер пресекся от рыданий.
   – Что случилось? Я слышал выстрел. – Джек, задыхаясь, подбежал к ним. – Какого черта здесь происходит! Клер, ты ранена?
   Она молча покачала головой, баюкая на коленях голову собаки.
   – Каста? – прошептал Джек. – Ради Бога, объясните, что случилось? – Он забрал у Пола ружье и отвел затвор, чтобы вынуть патрон.
   – Это был несчастный случай, глупейший несчастный случай, – произнес наконец Пол. – Собака напала на меня. У меня под рукой было ружье...
   – Ты застрелил ее, Пол. Ты прицелился и намеренно застрелил ее. – Клер подняла опухшее от слез лицо. На ее плаще было пятно от крови Касты. – Зачем ты принес сюда заряженное ружье? Чтобы охотиться? В темноте? Кого ты собирался убить? – Внезапно она осеклась. – Меня, правда? Ты собирался убить меня! Вот почему ружье было заряжено...
   – Клер... Клер, пойдем, детка, ты не понимаешь, что говоришь, – Джек нагнулся и осторожно положил руки ей на плечи, пытаясь заставить встать. – Вставай. Пойдем в гостиницу.
   – Я не оставлю ее здесь, на снегу. – Неожиданно она снова всхлипнула, уткнувшись лицом в мех собаки. – Я не брошу ее одну. – Она крепче прижала к себе тело Касты.
   – Я ее отнесу. Идем. – Джек взял Клер за плечи и поставил на ноги. – Мы ее не бросим. – Он поднял тяжелый труп собаки и, не оглянувшись на Пола, стал спускаться к гостинице.
   Джек вырыл могилу в саду, рядом с террасой, где Каста любила лежать на солнышке. Пол не предложил ему помочь, а Джек не просил.
   – Лучше сделать это прямо сейчас, – сказал он Клер, налив ей стакан бренди. – Идет снег, и, если еще ударит мороз, завтра земля станет совсем твердой.
   Клер безмолвно кивнула. Джек завернул тело в плед и осторожно положил на пол у двери. Слышно было, как на кухне плачет Катриона, которая вместе с матерью чистила картошку к ужину.
   Клер, все еще в окровавленном плаще, постояла у могилы, дожидаясь, пока Джек принесет собаку из дома. Тело уже остыло и почти окоченело. Клер еще раз поцеловала мягкий мех на макушке Касты, затем отвернулась и пошла к гостинице.
   Видеть, как холодная земля сыплется с лопаты на несчастное неподвижное тело, лежащее на дне темной могилы и уже одетое саваном снега, – было выше ее сил. Она бы не вынесла подобного зрелища.
   Клер медленно поднялась по лестнице в спальню. Захлопнув за собой дверь, с волосами, мокрыми от снега, она в оцепенении двинулась к кровати и, не сняв ни сапог, ни пальто, рухнула на постель и уткнулась лицом в подушку.

Глава тридцать первая

   Пятно крови на траве в развалинах древней часовни медленно размывал снег. Оно постепенно бледнело и наконец исчезло. Эхо в замке молчало. Эти камни видели слишком много крови, чтобы еще одно убийство могло потревожить их покой. Но Клер, забывшаяся тяжелым сном, металась на постели. Видения вернулись. Решетки, пойманная птица, глаза. Теперь она уже знала, что ее сон – кошмар другой женщины.
   Сон приходил и уходил приступами, не считаясь со сменой дня и ночи. Съежившаяся, ослабевшая, разбитая, Изабель жаждала мгновения, когда сон охватит ее, но и боялась его, так как за сном следовало пробуждение, вновь тошнотворное понимание, что все происходящее – не сон. Сама действительность была кошмаром.
   В ее снах порой присутствовала надежда, что Роберт придет спасти ее, найдет способ ее освободить. Просыпаясь, Изабель не думала о нем. Ее сознание немело.
   Она потеряла представление о времени. Вороны расклевали страшную голову на пике. Теперь там был голый белый череп.
   Две женщины из Берика, приносившие Изабель еду, а иногда смену одежды, всякий раз выказывали ей свою враждебность. Они никогда с ней не разговаривали. У нее не было убежища, кроме навеса, скрывавшего отхожее место, а там было слишком тесно, чтобы переодеться, приходилось ждать темноты.
   Стражники часто менялись: одни и те же редко появлялись на посту более, чем на день или два. Иногда Изабель узнавала лица, но чаще они оказывались совсем незнакомыми. Сначала она пыталась завоевать их расположение, пыталась льстить, умолять, затем – угрожать. Ничего не помогло. Теперь она отчаянно цеплялась за остатки собственного достоинства и неподвижно сидела у задней стены клетки. Долгие ночи сменялись бесконечными днями. В промозглые и студеные она жестоко замерзала, в сырые и дождливые ее одежда и одеяла становились скользкими, пропитанными влагой и повсюду расползавшимся черным грибком. Потом появилось солнце. Поначалу она обрадовалась ему, но затем стала бояться. Безжалостное светило висело на раскаленном небе, медленно продвигаясь на юг, а оттуда на запад. От его обжигающих лучей негде было укрыться. Покрываясь потом, страдая от мучительной головной боли и жестокой рези в глазах, Изабель почти теряла сознание. Она просила у стражников пить, но только раз в день ей приносили кувшин холодной воды из колодца.
   Она не слышала ни слова о Роберте и его сторонниках. Она ничего не знала ни о его бегстве, ни о возвращении в Шотландию. Но до нее дошли слухи, что король Эдуард умер. Эта новость облетела Берик. Эдуард II – король! Молодой человек, который был другом ее брата. Изнемогая от возбуждения и надежды, она ждала известия, что приговор злобного старого короля пересмотрен и ее освобождают. И не дождалась. Она умоляла стражников привести кого-нибудь, кто бы рассказал, что происходит, но никто не явился. Время шло.