Страница:
— Нет.
— «Обвенчайте нас, и вы сохраните за собой свой корабль, клянусь Богом. Откажитесь, и я буду травить вас, пока не выживу со всех морей, клянусь Богом». — Орлов ухмыльнулся: — Я бы и так их обвенчал.
— Я уже думал о том, чтобы забрать у тебя корабль. Ухмылка исчезла с лица Орлова:
— А?
— Я намерен перестроить компанию: поставить весь наш флот под начало одного человека. Хочешь получить это место?
— На берегу?
— Конечно, на берегу. Разве можно управлять целым флотом с квартердека одного клипера?
Орлов сжал кулак и замахал им перед лицом Струана:
— Ты сам Дьявол, восставший из ада! Ты искушаешь меня властью, о которой я даже не мечтал, чтобы забрать у меня единственное, чем я дорожу на всем свете. На юте я забываю о том, кто я есть — черт побери, ты знаешь это. А кто я на берегу, а? Страйд Орлов, горбун!
— Ты мог бы быть Страйдом Орловом, тай-пэном благороднейшего флота в мире. Я бы сказал, что эта работа достойна любого мужчины. — Струан не сводил взгляда с лица карлика.
Орлов круто повернулся, отошел к подветренному борту и разразился бурным потоком норвежских и русских ругательств, который не иссякал несколько минут.
Потом, громко стуча сапогами, он вернулся.
— Когда это будет?
— К концу этого года. Может быть, позже.
— А мое плавание на север? За пушниной? Ты забыл о нем?
— Ты, наверное, сам захочешь от него отказаться, а?
— Что дает тебе право превращать весь мир в кукольный балаган? А?
— Рулевой! На корму! — Струан передал штурвал матросу в тот момент, когда «Китайское Облако» вырвался из пролива в спокойные воды бухты. В миле впереди выдавался в море полуостров Кулун. Земля по оба борта корабля была голой, высохшей и круто обрывалась к морю. Слева по борту на расстоянии примерно одной мили виднелся скалистый выступ острова, носивший название Северный Мыс. За ним, еще невидимые для них, находились Счастливая Долина, Глессинг Пойнт и та небольшая часть гавани, которая пока использовалась.
— Норд-тень-норд-вест, — приказал Струан.
— Норд-тень-норд-вест, сэр, — отозвался рулевой.
— Так держать. — Он оглянулся через плечо на Орлова. — Итак?
— У меня нет выбора. Я сразу вижу, когда решение тобой уже принято. Ты бы списал меня на берег не раздумывая ни минуты. Но у меня есть условия.
— Слушаю.
— Во-первых, я хочу получить «Китайское Облако». На шесть месяцев. Я хочу съездить домой. В последний раз. — Либо твоя жена и сыновья вернутся сюда вместе с тобой, либо они останутся, сказал себе Орлов. Они останутся, и они плюнут тебе в лицо и проклянут тебя, а ты впустую потратишь шесть месяцев жизни корабля.
— Идет. Как только у меня будет здесь еще один клипер, «Китайское Облако» — твой. Ты привезешь назад груз пушнины. Дальше?
— Дальше, Зеленые Глаза, твой закон: когда ты на борту, ты капитан. То же самое для меня.
— Идет. Дальше?
— Это все.
— Мы не обсудили твое жалованье.
— К чертям деньги! Я буду тай-пэном флота «Благородного Дома». Чего большего может желать в этой жизни человек?
Струан знал ответ. Мэй-мэй. Но он не сказал ничего. Они скрепили сделку рукопожатием, и, когда корабль был в четверти мили от Кулуна, Струан приказал поменять курс на зюйд-вест-тень-зюйд и направил клипер прямо в гавань.
— Свистать всех наверх! Прямо держать! Смените меня, капитан. Встаньте рядом с «Отдыхающим Облаком». Сначала мы переправим на него наших пассажиров. Затем — на штормовую стоянку.
— Благодарю вас, капитан, — проворчал Орлов. — Клянусь Богом, я рад, что мы в гавани!
Струан осмотрел берег в бинокль. Отсюда он мог заглянуть в самую глубину Счастливой Долины: опустевшие здания, никакого движения. Он чуть-чуть передвинул бинокль и подкрутил регулировочный винт, очертания начатых построек нового Куинз Тауна вокруг Глессинг Пойнта обрели резкость. Строительные леса его новой огромной фактории были уже возведены, и он увидел там бессчетное количество кули, копошащихся, как муравьи: они таскали, строили, копали. Выросли леса и на круглом холме, где он приказал заложить Большой Дом Компании. Он разглядел тонкую неприметную ниточку дороги, которая петляя вела на вершину холма.
Тай Пинъ Щан разросся еще бодьше. Там, где раньше между материком и островом сновали несколько сот сампанов, теперь их была добрая тысяча.
На якоре в гавани покачивались новые военные корабли и транспорты, прибыли также несколько торговых судов. Дома, лачуги и временные пристанища тянулись вдоль широкой ленты Куинз Роуд, окаймлявшей берег. И вся прибрежная часть бурлила, охваченная кипучей деятельностью.
Обогнув мыс, «Китайское Облако» салютовал флагману, с которого прогремел ответный пушечный выстрел.
— Сигнал с флагмана, сэр-р! — крикнул впередсмотрящий.
Бинокли Струана и Орлова тут же переместились на сигнальные флажки линейного корабля, которые возвещали: «Капитану предлагается немедленно прибыть на борт».
— Мне встать рядом с флагманом? — спросил Орлов.
— Нет. Спусти катер на воду, когда мы окажемся от него в двух чейнах [29]. Ты лично отвечаешь за благополучную доставку моих пассажиров на борт «Отдыхающего Облака». И чтобы ни один чужой взгляд не шнырял по палубе.
— Положись на меня.
Струан спустился вниз, сказал Мэй-мэй, что скоро вернется, и распорядился, чтобы А Сам и Йин-си все приготовили к переходу на плавучий склад.
Взгляд Орлова метался по кораблю. Работа на суше, стало быть? Ну ладно, посмотрим. До конца года предстоит пройти еще много лиг, сказал он себе. Ведь это же надо что придумал, дьявол его забери. Да, но ради Зеленых Глаз — отпрыска Одина — я готов пойти на сделку и с самим дьяволом. Тай-Пэну нужен такой человек, как я. К тому же он опять прав: это была бы работа, достойная настоящего человека.
От такой мысли у него потеплело на душе.
— Ну-ка, гляди веселей! — прорычал он команде, зная, что много подзорных труб наведены на них. Клипер, не убирая парусов, беспечно летел вперед прямо на флагман.
Сердце Орлова пело вместе с туго натянутыми снастями. Потом, в самую последнюю секунду, он прокричал:
— Руль под ветер! — И корабль развернулся и замер, словно охотничий пес, сделавший стойку над стаей куропаток.
Катер спустили на воду, и Струан скользнул по веревкам вниз. Катер отошел, а «Китайское Облако» взял несколько румбов в сторону и встал точно борт к борту с «Отдыхающим Облаком».
— Всем вниз! Очистить палубу! — приказал Орлов. — Проследите, чтобы наверху никого не было, мистер Кьюдахи. На обоих кораблях. Мы должны доставить к ним на борт груз, который не подлежит учету, клянусь Богом!
Струан открыл дверь главной каюты флагмана.
— Клянусь Богом, Дирк! Мы все уничтожены! — возбужденно выпалил Лонгстафф, подходя к нему и размахивая у него перед лицом номером «Ориэнтл Тайме». — Вы уже видели это? Уничтожены! Уничтожены!
Струан взял газету. На второй странице в глаза ему бросился заголовок редакционной статьи: «Министр иностранных дел отрекается от Китайских торговцев».
— Нет, Уилл, — сказал он.
— Клянусь всем, что есть святого, как он смеет совершать подобную глупость, ну? Проклятый идиот! Что нам теперь делать?
— Дайте мне прочитать статью, Уилл. Тогда я буду знать, о чем здесь пишут.
— Окончательно спятивший Каннингтон отверг наш договор. Вот о чем. И я отстранен от должности! Заменен! Я заменен! Да как он смеет?
Струан поднял брови и присвистнул.
— Вы еще не получили официальной депеши?
— Разумеется, нет! Кому, дьявол меня забери, придет в голову информировать полномочного посланника королевы, ну?
— Может быть, это фальшивка?
— Этот Скиннер клянется, что нет Для него будет лучше, если он говорит правду, иначе я привлеку его к ответу за клевету, клянусь Богом!
— Когда вышел номер, Уилл?
— Вчера. Как, черт побери, мог этот толстый вонючий попугай Скиннер заполучить в свои грязные толстые лапы секретную депешу, которую я еще даже не видел? Его следовало бы высечь! — Он налил себе бокал портвейна, осушил его одним залпом и налил другой. — Всю прошлую ночь я глаз не сомкнул, смертельно обеспокоенный нашим будущим в Азии. Прочтите это. Черт бы побрал Каннингтона!
По мере того как Струан углублялся в чтение, он чувствовал, как в нем опять растет негодование. Хотя статья на первый взгляд лишь излагала общие факты и дословно повторяла текст послания, полученного им от Кросса, Скиннер намекал на то, что Каннингтон, чья манера вершить международные дела, полагаясь лишь на собственное мнение, была хорошо известна, полностью отверг не только сам договор, но и весь опыт торговой общины, а также королевского флота и армии: «Лорд Каннингтон, который никогда не был восточнее Суэца, мнит себя знатоком, способным рассуждать о ценности Гонконга. Более чем вероятно, что он даже не знает, к северу или к югу от Макао находится Гонконг и восточнее он или западнее Пекина. Как он смеет выставлять адмирала нашего славного флота пустозвоном, не имеющим понятия о морском деле и об исторической ценности величайшей гавани в Азии? Где бы мы были без королевского флота? Или армии, которая в равной степени унижена — нет, оскорблена — глупым просчетом в нашей Азиатской политике? Не будь Гонконга, где бы нашли себе пристанище солдаты, где бы укрылись военные корабли? Как смеет этот человек, слишком долго засидевшийся на своем месте, заявлять, что все горговцы, которые связали — и с полным основанием — свое будущее и будущее своих компаний с Гонконгом, являются круглыми дураками? Как смеег он принимать решение, из которого следует, что те, кто провели в Китае всю свою жизнь, радея о славе Англии, ничего не смыслят в китайских делах, не понимают огромной ценности открытого порта, центра торговли и неприступной крепости…» И далее статья перечисляла все преимущества Гонконга и описывала, как, не считаясь с огромным риском, торговцы застроили Счастливую Долину, а когда ее пришлось оставить, неустрашимо принялись возводить новый город ко славе Британии. Это был настоящий шедевр тенденциозной подачи информации.
Струан скрыл свой восторг. Он знал, что если даже его — человека, который подготовил все это, — статья задела за живое, то остальные торговцы просто придут в ярость.
— Я потрясен! Надо же осмелиться на такое! Каннингтон должен быть немедленно привлечен к ответственности.
— Абсолютно с вами согласен! — Лонгстафф осушил бокал и со стуком поставил его на стол. — Ну вот, теперь я смещен. Все труды, пролитый пот, переговоры, сражения — все коту под хвост из-за этого надменного выскочки-маньяка, который воображает себя владыкой мира.
— Черт меня возьми, если это сойдет ему с рук, Уилл! Мы должны что-то предпринять! Даром ему это не пройдет!
— Уже прошло, клянусь Богом! — Лонгстафф поднялся и принялся мерять шагами каюту. Струану на миг стало жаль его. — Что же будет? Моей карьере конец — нам всем конец!
— Что вы уже предприняли по этому поводу, Уилл?
— Ничего. — Лонгстафф устремил горящий взгляд в окна каюты. — В этом проклятом острове корень всех моих бед. Эта дьяволом извергнутая скала уничтожила меня. Уничтожила всех нас! — Он оцепенело опустился в кресло. — Вчера гут едва не вспыхнул бунт. Ко мне пришла депутация торговцев с требованием, чтобы я отказался уезжать. Еще одна, под предводительством Брока, потребовала, чтобы я немедленно покинул Азию со всем флотом, и по прибытии в Лондон настоял на привлечении Каннингтона к ответу и, если понадобится, блокировал лондонский порт. — Он оперся подбородком на руки. — Что ж, я сам во всем виноват. Мне следовало неукоснительно придерживаться инструкций. Но ведь это было бы неправильно. Я не властолюбивый и алчный завоеватель. А, чума на все! — Он поднял глаза, лицо его перекосилось от испытываемого унижения: — Адмирал и генерал, разумеется, в восторге. Выпьете?
— Спасибо. — Струан налил себе бренди. — Не все еще потеряно, Уилл. Наоборот. Оказавшись дома, вы как раз сможете использовать свою власть.
— А?
— Все, что вы делали здесь, было правильным. Вам удастся убедить в этом Каннингтона, если он еще будет министром к тому времени. В предстоящей встрече с ним лицом к лицу у вас сильная позиция. Правота на вашей стороне Это несомненно.
— Вы когда-нибудь встречались с Каннингтоном? — с горечью спросил Лонгстафф. — С этим чудовищем спорить бесполезно.
— Верно. Но у меня тоже есть кое-какие друзья. Предположим, у вас будет возможность доказать, что вы правы, а он ошибается?
Глаза Лонгстаффа загорелись. Если Струана эта ужасная весть, похоже, не слишком обеспокоила, значит у него еще есть шанс.
— Какая возможность, мой дорогой друг? — спросил он. Струан потягивал бренди, наслаждаясь тонким его букетом.
— Дипломаты вечны, правительства же приходят и уходят. Прежде чем вы попадете домой, Пил будет премьер-министром.
— Это невозможно!
— Это вероятно Скажем, вы привезете с собой известие чрезвычайной важности, которое выставит Каннингтона круглым идиотом. Как посмотрели бы на вас Пил и его консерваторы в этом случае?
— С восхищением. Чес-с-слово! Что за известие, Дирк, друг мой?
Снаружи послышался громкий шум, и в каюту ворвался Брок. Несчастный часовой безуспешно пытался помешать ему. В следующую долю секунды Струан уже был на ногах, готовый выхватить нож.
Лицо Брока налилось кровью, его душила ярость и злоба:
— Они обвенчаны?
— Да.
— Горт убит?
— Да.
— Когда прибывает «Белая Ведьма»?
— Думаю, до наступления темноты. Она должна была отплыть утром, около девяти часов.
— Сначала я поговорю с Лизой. Потом с ними двумя. Потом, клянусь Господом Богом, я поговорю с тобой. — Отшвырнув часового, он бросился вон.
— Мерзкий грубиян! — вспыхнул Лонгстафф. — Он мог хотя бы постучать!
Струан расслабился, как расслабляется кошка, когда опасность миновала: мышцы сразу обмякли, готовые напрячься при новой угрозе, но глаза все так же настороженно смотрели в ту сторону, откуда она появилась.
— Вам нечего бояться со стороны Каннингтона, Уилл. С ним покончено.
— Да, да, конечно, Дирк. И поделом ему, черт бы его побрал! — Он взглянул на дверь и вспомнил призовую схватку, зная, что поединок между Дирком и Броком будет не менее ожесточенным. — Что у Брока на уме, а? Он собирается послать вам вызов? Мы здесь, разумеется, слышали о вашей ссоре с Гортом. Скверные новости имеют привычку распространяться очень быстро, не так ли? Ужасное дело! Чертовски большая удача, что это не вы убили его.
— Да, — кивнул Струан. Теперь, когда опасность была позади, он чувствовал легкую тошноту и слабость.
— Какое сумасшествие нашло на эту юную пару, что они вдруг решили сбежать? Я понимаю, почему Брок в такой ярости. Глупо!
— Нет, не глупо, Уилл. Это было лучшее, что они могли сделать.
— Конечно. Раз вы так говорите. — И Лонгстафф задумался, насколько верны были слухи о том, что Тай-Пэн специально подстроил и этот брак, и дуэль. Он пришел к выводу, что Тай-Пэн слишком умен, чтобы такие вещи могли случаться сами по себе. Значит, схватка: Тай-Пэн против Брока. — Так что там насчет Пила, Дирк?
— Вы дипломат, Уилл. Дипломаты не должны иметь устойчивых связей с какой-либо одной партией. По крайней мере они должны быть на хорошем счету у всех партий.
— Целиком разделяю ваше мнение. — Глаза Лонгстаффа широко раскрылись: — Вы хотите сказать, что мне нужно стать консерватором, поддерживать Пила?
— Поддерживайте и вигов и консерваторов в равной степени. Гонконг нужен Англии. Вы — Гонконг, Уилл. Может быть, это, — Струан помахал газетой, — окажется для вас огромной удачей. Статья доказывает, что Каннингтон не только идиот, но еще и болтун. Это потрясающе, когда о содержании секретной депеши можно узнать из газеты. — Затем он рассказал ему о портфеле, но ровно столько, сколько было нужно, чтобы у Лонгстаффа закружилась голова.
— Боже милостивый! — Если, как указал Тай-Пэн, там действительно содержатся копия подлинного тайного доклада и карты русско-китайской границы, прилегающих к ним территорий и центра страны, то, Господи благослови, этот портфель открывает прямой путь к рангу посла и пэрству. — Где вы раздобыли такое?
— Из источника, который заслуживает абсолютного доверия. — Струан встал: — Я передам его вам в руки перед вашим отъездом. Воспользуйтесь им по своему усмотрению. Помимо всего прочего, он неоспоримо докажет, что вы правы, а Каннингтон ошибается.
— Вы не отужинаете со мной, Дирк? — Лонгстафф уже много лет так хорошо себя не чувствовал. — Поболтаем о старых временах.
— Сегодня нет, если вы извините меня. Может быть, завтра?
— Прекрасно. Благодарю вас. И я так рад, что правильность нашего выбора получила окончательное подтверждение.
— И последнее: есть еще одно дело, требующее вашего немедленного внимания. Триады.
— А?
— Горт Брок был убит Триадами с Гонконга. Из Тай Пинь Шана.
— Чес-с-слово! Почему?
— Не знаю.
Струан пересказал ему все, что узнал от португальского офицера о Триадах. И о Гордоне Чене. Он понимал, что должен передать Лонгстаффу эту информацию, в противном случае, если делу будет дан официальный ход, все могло выглядеть так, будто он пытается прикрыть своего сына. Если Гордон связан с этими бандитами, его выведут на чистую воду. Если же нет, никто не пострадает.
— Вот так раз, — со смехом воскликнул Лонгстафф. — Забавная история.
— Да, и, вне всякого сомнения, распространяют ее мои враги. Однако издайте постановление о Триадах и прикажите майору Тренту раздавить их раз и навсегда. Иначе эти проклятые мандарины сядут нам на шею.
— Хорошая мысль. Отличная, клянусь Юпитером. Я распоряжусь, чтобы Горацио… черт возьми, я отпустил его на две недели в Макао. Могу я позаимствовать у вас Маусса?
— Разумеется. Я пришлю его к вам.
Когда Струан ушел, Лонгстафф в приподнятом настроении уселся за рабочий стол.
— Мой дорогой сэр Уильям, — обратился он к зеркалу. — Я чувствую себя превосходно. Уж если говорить начистоту, я чертовски рад, что уезжаю с этого зловонного острова. Мне решительно наплевать на то, что станется с ним — с торговцами, с китайцами или с этими Триадами, чума на них — Он подошел к окну и начал радостно посмеиваться. — Посмотрим, что окажется в этом портфеле. А когда мы вернемся в Англию, там и примем решение. Если Каннингтон к этому времени вылетит из своего кресла, мы можем спокойно поддержать Гонконг себе на пользу. Если же Каннингтон по-прежнему будет министром, я могу согласиться с тем, что он прав, и забыть об этом острове, словно его и не было. Потому что у меня будут эти документы, ключ к опочивальне любого министра иностранных дел, а также много чая. — Он громко расхохотался. Несколько дней назад личный посланник Чинь-со известил его, что семена, которые заказал Горацио, будут доставлены в ближайшие две недели. — Я бы сказал, вы сегодня славно поработали, ваше превосходительство!
Прибыв на «Отдыхающее Облако», Струан нашел Мэй-мэй уже в постели в ее собственных каютах. Она выглядела очень хорошо. Казалось, после путешествия сил у нее даже прибавилось.
— Я так блаженно счастлива быть дома, Тай-Пэн. Вот, смотри. Твоя старая Мать подчиняется, как моряк. Я выпила две чашки хинного отвара и готова выпить их еще трижды.
— А? — произнес он, подозрительно прищурившись.
— Господи, абсолютно да. И не гляди так. Я правду говорю! Разве я какая-нибудь шлюха из речных женщин? Нищая, питающаяся собачатиной? Разве я лгу прямо в лицо? Обещание есть обещание, и не забывай об этом. Конечно, — сладко добавила она, — теперь я принимаю это омерзительное волшебное питье с манговым соком, о чем любая из нормальных женчинов подумала бы незамедленно, но не из муч-чинов, о, нет-нет — для них это слишком просто. — Она вскинула голову с былой надменностью: — Муч-чины!
Струан спрятал улыбку, не показывая, как он доволен, что она все больше становится похожей на ту Мэй-мэй, какой была до болезни.
— Я вернусь позже. А ты оставайся в постели.
— Ха! Разве я нарушаю обещания? Разве я ни на что не годная дочь черепахи? — Она протянула ему руку жестом императрицы: — Тай-Пэн!
Он галантно поцеловал протянутую руку, и она расхохоталась и обняла его:
— Ну, беги, мой мальчик, и никаких грязных борделев!
Струан оставил ее и прошел в свою каюту. Открыв сейф, он достал оттуда одну из двух копий документов и карт из портфеля, которые он лично и с предельной аккуратностью изготовил, и положил бумаги в карман вместе с небольшим мешочком, в котором хранились остатки хинной корки.
Он вернулся на свой катер.
— «Бостонская Принцесса», — приказал он, назвав плавучий склад Купера — Тиллмана.
Диск солнца коснулся горизонта, он светился тускло, словно все небо было затянуто охромной вуалью.
— Что вы обо всем этом думаем, боцман?
— Даже не знаю, сэр-р. Я видел такую штуку в Южных морях и перед хорошей погодой, и перед плохой. Если луна сегодня будет в кольце, тогда, может статься, нас ждут дожди.
Или что-нибудь похуже, добавил про себя Струан. Он встал и посмотрел в сторону западного пролива. «Белой Ведьмы» нигде не было видно. Что ж, подумал он, может быть, они решили заночевать в море и войдут в гавань с рассветом Пока еще время думать о тебе не пришло, Тайлер.
Катер подошел к борту «Бостонской Принцессы». Это было огромное трехпалубное торговое судно, переделанное под плавучий склад. Оно никогда не покидало гавани.
Струан взбежал по сходне.
— Разрешение ступить на борт? — обратился он к офицеру-американцу, стоявшему на палубе. — Узнайте, возможно, мистер Купер согласится меня принять. Это срочно.
— Одну минуту, мистер Струан. — Офицер спустился вниз.
Струан закурил сигару и бросил спичку в море. «Китайское Облако» медленно продвигался к месту своей стоянки в глубоководной части бухты напротив Счастливой Долины.
— Хэллоу, Тай-Пэн, — раздался голос Джеффа Купера, стремительно поднявшегося на палубу. — Полагаю, вы уже слышали о том, что натворил этот безмозглый сукин сын Каннингтон? Мы с огромным огорчением узнали о дуэли и обо всем остальном. Эта юная пара идиотов действительно сбежала?
— Да. Как Уилф?
— Он умер.
— Проклятие! Когда это случилось?
— Три дня назад.
— Может быть, пройдем вниз?
— Хорошо. Так как же быть со смещением Лонгстаффа и отклонением договора?
— Это ничего не значит. Просто глупая ошибка плохого политика. Я уверен, она будет исправлена.
Купер проводил его вниз. Главная каюта была обставлена с большой роскошью.
— Бренди?
— Спасибо. — Струан принял бокал — Ваше здоровье!
— Ваше здоровье.
Струан развязал маленький мешочек и достал из него немного коры.
— Видите это, Джефф? Это кора. Хинная кора. Иногда ее еще называют «иезуитской корой». Если сварить из нее чай, то этим чаем можно вылечить малярию.
— Вы уверены?
— Да. Хинный отвар вылечил мою любовницу. Эта часть рассказа должна остаться между нами — но действие лекарства несомненно.
Купер взял кусочек коры, его пальцы дрожали.
— Боже мой, Тай-Пэн, вы понимаете, что вы совершили? Понимаете, что вы говорите?
— Да. Малярией болеют во всем мире. Она есть и у вас в Штатах: по всей Флориде и в Луизиане [30]. Я знаю способ лечения и где раздобыть эту кору. Что это дает?
— Благодарность всего человечества — и богатство любому, кто первым займется этим.
— Верно, дружище. Я предлагаю вам партнерство. — Струан убрал кору назад в мешочек, лицо его вдруг стало печальным. — Ирония судьбы, не правда ли? Несколько недель назад это могло бы спасти Робба и маленькую Карен. Всех остальных — даже Уилфа, хотя я и презирал его.
— Он тяжело умирал, — сказал Джефф.
— Мне жаль это слышать. — Струан пригубил бренди и прогнал из головы все, что уже стало частью прошлого. — Предложение у меня простое. Мы образуем новую компанию, которая будет заниматься исключительно корой. Деньги вносим поровну. Четыре директора — вы и тот, кого вы назначите, я и Кулум. Вы управляете компанией. Я немедленно выкладываю вам где, как и что, а вы начинаете планировать все завтра же.
Купер протянул руку:
— Идет.
Струан рассказал ему, как он получил кору и от кого, а также о корабле, который он зафрахтовал и который завтра отплывал из Макао в Перу.
— Епископ известил меня, что с судном отправится отец Себастьян. Я предлагаю продублировать это путешествие, чтобы не рисковать. Расходы по этому судну будут занесены в дебет новой компании, и мы отправим еще один корабль — но уже прямо из Америки. Мы найдем двух врачей и двух бизнесменов, которых пошлем вместе с ним, чтобы они узнали все, что только возможно, о хинной корке. В тот день, когда американский корабль уйдет в плаванье, мы, используя ваши связи, опубликуем сообщение об этом в Соединенных Штатах. Мы окажемся на шаг впереди всех конкурентов и подстрахуем мою договоренность с епископом. Здесь мы опубликуем новость немедленно; нужно покончить с разговорами о проклятии Счастливой Долины. И сразу, как только сможем, — в Европе. К тому времени, когда наши корабли вернутся, врачи всего мира будут с пеной у рта требовать хинной корки. Мои корабли станут доставлять груз в Британскую империю, вы возьмете на себя Американский континент, а остальной мир мы поделим пополам. В одной только южной Италии мы могли бы продавать кору тоннами.
— «Обвенчайте нас, и вы сохраните за собой свой корабль, клянусь Богом. Откажитесь, и я буду травить вас, пока не выживу со всех морей, клянусь Богом». — Орлов ухмыльнулся: — Я бы и так их обвенчал.
— Я уже думал о том, чтобы забрать у тебя корабль. Ухмылка исчезла с лица Орлова:
— А?
— Я намерен перестроить компанию: поставить весь наш флот под начало одного человека. Хочешь получить это место?
— На берегу?
— Конечно, на берегу. Разве можно управлять целым флотом с квартердека одного клипера?
Орлов сжал кулак и замахал им перед лицом Струана:
— Ты сам Дьявол, восставший из ада! Ты искушаешь меня властью, о которой я даже не мечтал, чтобы забрать у меня единственное, чем я дорожу на всем свете. На юте я забываю о том, кто я есть — черт побери, ты знаешь это. А кто я на берегу, а? Страйд Орлов, горбун!
— Ты мог бы быть Страйдом Орловом, тай-пэном благороднейшего флота в мире. Я бы сказал, что эта работа достойна любого мужчины. — Струан не сводил взгляда с лица карлика.
Орлов круто повернулся, отошел к подветренному борту и разразился бурным потоком норвежских и русских ругательств, который не иссякал несколько минут.
Потом, громко стуча сапогами, он вернулся.
— Когда это будет?
— К концу этого года. Может быть, позже.
— А мое плавание на север? За пушниной? Ты забыл о нем?
— Ты, наверное, сам захочешь от него отказаться, а?
— Что дает тебе право превращать весь мир в кукольный балаган? А?
— Рулевой! На корму! — Струан передал штурвал матросу в тот момент, когда «Китайское Облако» вырвался из пролива в спокойные воды бухты. В миле впереди выдавался в море полуостров Кулун. Земля по оба борта корабля была голой, высохшей и круто обрывалась к морю. Слева по борту на расстоянии примерно одной мили виднелся скалистый выступ острова, носивший название Северный Мыс. За ним, еще невидимые для них, находились Счастливая Долина, Глессинг Пойнт и та небольшая часть гавани, которая пока использовалась.
— Норд-тень-норд-вест, — приказал Струан.
— Норд-тень-норд-вест, сэр, — отозвался рулевой.
— Так держать. — Он оглянулся через плечо на Орлова. — Итак?
— У меня нет выбора. Я сразу вижу, когда решение тобой уже принято. Ты бы списал меня на берег не раздумывая ни минуты. Но у меня есть условия.
— Слушаю.
— Во-первых, я хочу получить «Китайское Облако». На шесть месяцев. Я хочу съездить домой. В последний раз. — Либо твоя жена и сыновья вернутся сюда вместе с тобой, либо они останутся, сказал себе Орлов. Они останутся, и они плюнут тебе в лицо и проклянут тебя, а ты впустую потратишь шесть месяцев жизни корабля.
— Идет. Как только у меня будет здесь еще один клипер, «Китайское Облако» — твой. Ты привезешь назад груз пушнины. Дальше?
— Дальше, Зеленые Глаза, твой закон: когда ты на борту, ты капитан. То же самое для меня.
— Идет. Дальше?
— Это все.
— Мы не обсудили твое жалованье.
— К чертям деньги! Я буду тай-пэном флота «Благородного Дома». Чего большего может желать в этой жизни человек?
Струан знал ответ. Мэй-мэй. Но он не сказал ничего. Они скрепили сделку рукопожатием, и, когда корабль был в четверти мили от Кулуна, Струан приказал поменять курс на зюйд-вест-тень-зюйд и направил клипер прямо в гавань.
— Свистать всех наверх! Прямо держать! Смените меня, капитан. Встаньте рядом с «Отдыхающим Облаком». Сначала мы переправим на него наших пассажиров. Затем — на штормовую стоянку.
— Благодарю вас, капитан, — проворчал Орлов. — Клянусь Богом, я рад, что мы в гавани!
Струан осмотрел берег в бинокль. Отсюда он мог заглянуть в самую глубину Счастливой Долины: опустевшие здания, никакого движения. Он чуть-чуть передвинул бинокль и подкрутил регулировочный винт, очертания начатых построек нового Куинз Тауна вокруг Глессинг Пойнта обрели резкость. Строительные леса его новой огромной фактории были уже возведены, и он увидел там бессчетное количество кули, копошащихся, как муравьи: они таскали, строили, копали. Выросли леса и на круглом холме, где он приказал заложить Большой Дом Компании. Он разглядел тонкую неприметную ниточку дороги, которая петляя вела на вершину холма.
Тай Пинъ Щан разросся еще бодьше. Там, где раньше между материком и островом сновали несколько сот сампанов, теперь их была добрая тысяча.
На якоре в гавани покачивались новые военные корабли и транспорты, прибыли также несколько торговых судов. Дома, лачуги и временные пристанища тянулись вдоль широкой ленты Куинз Роуд, окаймлявшей берег. И вся прибрежная часть бурлила, охваченная кипучей деятельностью.
Обогнув мыс, «Китайское Облако» салютовал флагману, с которого прогремел ответный пушечный выстрел.
— Сигнал с флагмана, сэр-р! — крикнул впередсмотрящий.
Бинокли Струана и Орлова тут же переместились на сигнальные флажки линейного корабля, которые возвещали: «Капитану предлагается немедленно прибыть на борт».
— Мне встать рядом с флагманом? — спросил Орлов.
— Нет. Спусти катер на воду, когда мы окажемся от него в двух чейнах [29]. Ты лично отвечаешь за благополучную доставку моих пассажиров на борт «Отдыхающего Облака». И чтобы ни один чужой взгляд не шнырял по палубе.
— Положись на меня.
Струан спустился вниз, сказал Мэй-мэй, что скоро вернется, и распорядился, чтобы А Сам и Йин-си все приготовили к переходу на плавучий склад.
Взгляд Орлова метался по кораблю. Работа на суше, стало быть? Ну ладно, посмотрим. До конца года предстоит пройти еще много лиг, сказал он себе. Ведь это же надо что придумал, дьявол его забери. Да, но ради Зеленых Глаз — отпрыска Одина — я готов пойти на сделку и с самим дьяволом. Тай-Пэну нужен такой человек, как я. К тому же он опять прав: это была бы работа, достойная настоящего человека.
От такой мысли у него потеплело на душе.
— Ну-ка, гляди веселей! — прорычал он команде, зная, что много подзорных труб наведены на них. Клипер, не убирая парусов, беспечно летел вперед прямо на флагман.
Сердце Орлова пело вместе с туго натянутыми снастями. Потом, в самую последнюю секунду, он прокричал:
— Руль под ветер! — И корабль развернулся и замер, словно охотничий пес, сделавший стойку над стаей куропаток.
Катер спустили на воду, и Струан скользнул по веревкам вниз. Катер отошел, а «Китайское Облако» взял несколько румбов в сторону и встал точно борт к борту с «Отдыхающим Облаком».
— Всем вниз! Очистить палубу! — приказал Орлов. — Проследите, чтобы наверху никого не было, мистер Кьюдахи. На обоих кораблях. Мы должны доставить к ним на борт груз, который не подлежит учету, клянусь Богом!
Струан открыл дверь главной каюты флагмана.
— Клянусь Богом, Дирк! Мы все уничтожены! — возбужденно выпалил Лонгстафф, подходя к нему и размахивая у него перед лицом номером «Ориэнтл Тайме». — Вы уже видели это? Уничтожены! Уничтожены!
Струан взял газету. На второй странице в глаза ему бросился заголовок редакционной статьи: «Министр иностранных дел отрекается от Китайских торговцев».
— Нет, Уилл, — сказал он.
— Клянусь всем, что есть святого, как он смеет совершать подобную глупость, ну? Проклятый идиот! Что нам теперь делать?
— Дайте мне прочитать статью, Уилл. Тогда я буду знать, о чем здесь пишут.
— Окончательно спятивший Каннингтон отверг наш договор. Вот о чем. И я отстранен от должности! Заменен! Я заменен! Да как он смеет?
Струан поднял брови и присвистнул.
— Вы еще не получили официальной депеши?
— Разумеется, нет! Кому, дьявол меня забери, придет в голову информировать полномочного посланника королевы, ну?
— Может быть, это фальшивка?
— Этот Скиннер клянется, что нет Для него будет лучше, если он говорит правду, иначе я привлеку его к ответу за клевету, клянусь Богом!
— Когда вышел номер, Уилл?
— Вчера. Как, черт побери, мог этот толстый вонючий попугай Скиннер заполучить в свои грязные толстые лапы секретную депешу, которую я еще даже не видел? Его следовало бы высечь! — Он налил себе бокал портвейна, осушил его одним залпом и налил другой. — Всю прошлую ночь я глаз не сомкнул, смертельно обеспокоенный нашим будущим в Азии. Прочтите это. Черт бы побрал Каннингтона!
По мере того как Струан углублялся в чтение, он чувствовал, как в нем опять растет негодование. Хотя статья на первый взгляд лишь излагала общие факты и дословно повторяла текст послания, полученного им от Кросса, Скиннер намекал на то, что Каннингтон, чья манера вершить международные дела, полагаясь лишь на собственное мнение, была хорошо известна, полностью отверг не только сам договор, но и весь опыт торговой общины, а также королевского флота и армии: «Лорд Каннингтон, который никогда не был восточнее Суэца, мнит себя знатоком, способным рассуждать о ценности Гонконга. Более чем вероятно, что он даже не знает, к северу или к югу от Макао находится Гонконг и восточнее он или западнее Пекина. Как он смеет выставлять адмирала нашего славного флота пустозвоном, не имеющим понятия о морском деле и об исторической ценности величайшей гавани в Азии? Где бы мы были без королевского флота? Или армии, которая в равной степени унижена — нет, оскорблена — глупым просчетом в нашей Азиатской политике? Не будь Гонконга, где бы нашли себе пристанище солдаты, где бы укрылись военные корабли? Как смеет этот человек, слишком долго засидевшийся на своем месте, заявлять, что все горговцы, которые связали — и с полным основанием — свое будущее и будущее своих компаний с Гонконгом, являются круглыми дураками? Как смеег он принимать решение, из которого следует, что те, кто провели в Китае всю свою жизнь, радея о славе Англии, ничего не смыслят в китайских делах, не понимают огромной ценности открытого порта, центра торговли и неприступной крепости…» И далее статья перечисляла все преимущества Гонконга и описывала, как, не считаясь с огромным риском, торговцы застроили Счастливую Долину, а когда ее пришлось оставить, неустрашимо принялись возводить новый город ко славе Британии. Это был настоящий шедевр тенденциозной подачи информации.
Струан скрыл свой восторг. Он знал, что если даже его — человека, который подготовил все это, — статья задела за живое, то остальные торговцы просто придут в ярость.
— Я потрясен! Надо же осмелиться на такое! Каннингтон должен быть немедленно привлечен к ответственности.
— Абсолютно с вами согласен! — Лонгстафф осушил бокал и со стуком поставил его на стол. — Ну вот, теперь я смещен. Все труды, пролитый пот, переговоры, сражения — все коту под хвост из-за этого надменного выскочки-маньяка, который воображает себя владыкой мира.
— Черт меня возьми, если это сойдет ему с рук, Уилл! Мы должны что-то предпринять! Даром ему это не пройдет!
— Уже прошло, клянусь Богом! — Лонгстафф поднялся и принялся мерять шагами каюту. Струану на миг стало жаль его. — Что же будет? Моей карьере конец — нам всем конец!
— Что вы уже предприняли по этому поводу, Уилл?
— Ничего. — Лонгстафф устремил горящий взгляд в окна каюты. — В этом проклятом острове корень всех моих бед. Эта дьяволом извергнутая скала уничтожила меня. Уничтожила всех нас! — Он оцепенело опустился в кресло. — Вчера гут едва не вспыхнул бунт. Ко мне пришла депутация торговцев с требованием, чтобы я отказался уезжать. Еще одна, под предводительством Брока, потребовала, чтобы я немедленно покинул Азию со всем флотом, и по прибытии в Лондон настоял на привлечении Каннингтона к ответу и, если понадобится, блокировал лондонский порт. — Он оперся подбородком на руки. — Что ж, я сам во всем виноват. Мне следовало неукоснительно придерживаться инструкций. Но ведь это было бы неправильно. Я не властолюбивый и алчный завоеватель. А, чума на все! — Он поднял глаза, лицо его перекосилось от испытываемого унижения: — Адмирал и генерал, разумеется, в восторге. Выпьете?
— Спасибо. — Струан налил себе бренди. — Не все еще потеряно, Уилл. Наоборот. Оказавшись дома, вы как раз сможете использовать свою власть.
— А?
— Все, что вы делали здесь, было правильным. Вам удастся убедить в этом Каннингтона, если он еще будет министром к тому времени. В предстоящей встрече с ним лицом к лицу у вас сильная позиция. Правота на вашей стороне Это несомненно.
— Вы когда-нибудь встречались с Каннингтоном? — с горечью спросил Лонгстафф. — С этим чудовищем спорить бесполезно.
— Верно. Но у меня тоже есть кое-какие друзья. Предположим, у вас будет возможность доказать, что вы правы, а он ошибается?
Глаза Лонгстаффа загорелись. Если Струана эта ужасная весть, похоже, не слишком обеспокоила, значит у него еще есть шанс.
— Какая возможность, мой дорогой друг? — спросил он. Струан потягивал бренди, наслаждаясь тонким его букетом.
— Дипломаты вечны, правительства же приходят и уходят. Прежде чем вы попадете домой, Пил будет премьер-министром.
— Это невозможно!
— Это вероятно Скажем, вы привезете с собой известие чрезвычайной важности, которое выставит Каннингтона круглым идиотом. Как посмотрели бы на вас Пил и его консерваторы в этом случае?
— С восхищением. Чес-с-слово! Что за известие, Дирк, друг мой?
Снаружи послышался громкий шум, и в каюту ворвался Брок. Несчастный часовой безуспешно пытался помешать ему. В следующую долю секунды Струан уже был на ногах, готовый выхватить нож.
Лицо Брока налилось кровью, его душила ярость и злоба:
— Они обвенчаны?
— Да.
— Горт убит?
— Да.
— Когда прибывает «Белая Ведьма»?
— Думаю, до наступления темноты. Она должна была отплыть утром, около девяти часов.
— Сначала я поговорю с Лизой. Потом с ними двумя. Потом, клянусь Господом Богом, я поговорю с тобой. — Отшвырнув часового, он бросился вон.
— Мерзкий грубиян! — вспыхнул Лонгстафф. — Он мог хотя бы постучать!
Струан расслабился, как расслабляется кошка, когда опасность миновала: мышцы сразу обмякли, готовые напрячься при новой угрозе, но глаза все так же настороженно смотрели в ту сторону, откуда она появилась.
— Вам нечего бояться со стороны Каннингтона, Уилл. С ним покончено.
— Да, да, конечно, Дирк. И поделом ему, черт бы его побрал! — Он взглянул на дверь и вспомнил призовую схватку, зная, что поединок между Дирком и Броком будет не менее ожесточенным. — Что у Брока на уме, а? Он собирается послать вам вызов? Мы здесь, разумеется, слышали о вашей ссоре с Гортом. Скверные новости имеют привычку распространяться очень быстро, не так ли? Ужасное дело! Чертовски большая удача, что это не вы убили его.
— Да, — кивнул Струан. Теперь, когда опасность была позади, он чувствовал легкую тошноту и слабость.
— Какое сумасшествие нашло на эту юную пару, что они вдруг решили сбежать? Я понимаю, почему Брок в такой ярости. Глупо!
— Нет, не глупо, Уилл. Это было лучшее, что они могли сделать.
— Конечно. Раз вы так говорите. — И Лонгстафф задумался, насколько верны были слухи о том, что Тай-Пэн специально подстроил и этот брак, и дуэль. Он пришел к выводу, что Тай-Пэн слишком умен, чтобы такие вещи могли случаться сами по себе. Значит, схватка: Тай-Пэн против Брока. — Так что там насчет Пила, Дирк?
— Вы дипломат, Уилл. Дипломаты не должны иметь устойчивых связей с какой-либо одной партией. По крайней мере они должны быть на хорошем счету у всех партий.
— Целиком разделяю ваше мнение. — Глаза Лонгстаффа широко раскрылись: — Вы хотите сказать, что мне нужно стать консерватором, поддерживать Пила?
— Поддерживайте и вигов и консерваторов в равной степени. Гонконг нужен Англии. Вы — Гонконг, Уилл. Может быть, это, — Струан помахал газетой, — окажется для вас огромной удачей. Статья доказывает, что Каннингтон не только идиот, но еще и болтун. Это потрясающе, когда о содержании секретной депеши можно узнать из газеты. — Затем он рассказал ему о портфеле, но ровно столько, сколько было нужно, чтобы у Лонгстаффа закружилась голова.
— Боже милостивый! — Если, как указал Тай-Пэн, там действительно содержатся копия подлинного тайного доклада и карты русско-китайской границы, прилегающих к ним территорий и центра страны, то, Господи благослови, этот портфель открывает прямой путь к рангу посла и пэрству. — Где вы раздобыли такое?
— Из источника, который заслуживает абсолютного доверия. — Струан встал: — Я передам его вам в руки перед вашим отъездом. Воспользуйтесь им по своему усмотрению. Помимо всего прочего, он неоспоримо докажет, что вы правы, а Каннингтон ошибается.
— Вы не отужинаете со мной, Дирк? — Лонгстафф уже много лет так хорошо себя не чувствовал. — Поболтаем о старых временах.
— Сегодня нет, если вы извините меня. Может быть, завтра?
— Прекрасно. Благодарю вас. И я так рад, что правильность нашего выбора получила окончательное подтверждение.
— И последнее: есть еще одно дело, требующее вашего немедленного внимания. Триады.
— А?
— Горт Брок был убит Триадами с Гонконга. Из Тай Пинь Шана.
— Чес-с-слово! Почему?
— Не знаю.
Струан пересказал ему все, что узнал от португальского офицера о Триадах. И о Гордоне Чене. Он понимал, что должен передать Лонгстаффу эту информацию, в противном случае, если делу будет дан официальный ход, все могло выглядеть так, будто он пытается прикрыть своего сына. Если Гордон связан с этими бандитами, его выведут на чистую воду. Если же нет, никто не пострадает.
— Вот так раз, — со смехом воскликнул Лонгстафф. — Забавная история.
— Да, и, вне всякого сомнения, распространяют ее мои враги. Однако издайте постановление о Триадах и прикажите майору Тренту раздавить их раз и навсегда. Иначе эти проклятые мандарины сядут нам на шею.
— Хорошая мысль. Отличная, клянусь Юпитером. Я распоряжусь, чтобы Горацио… черт возьми, я отпустил его на две недели в Макао. Могу я позаимствовать у вас Маусса?
— Разумеется. Я пришлю его к вам.
Когда Струан ушел, Лонгстафф в приподнятом настроении уселся за рабочий стол.
— Мой дорогой сэр Уильям, — обратился он к зеркалу. — Я чувствую себя превосходно. Уж если говорить начистоту, я чертовски рад, что уезжаю с этого зловонного острова. Мне решительно наплевать на то, что станется с ним — с торговцами, с китайцами или с этими Триадами, чума на них — Он подошел к окну и начал радостно посмеиваться. — Посмотрим, что окажется в этом портфеле. А когда мы вернемся в Англию, там и примем решение. Если Каннингтон к этому времени вылетит из своего кресла, мы можем спокойно поддержать Гонконг себе на пользу. Если же Каннингтон по-прежнему будет министром, я могу согласиться с тем, что он прав, и забыть об этом острове, словно его и не было. Потому что у меня будут эти документы, ключ к опочивальне любого министра иностранных дел, а также много чая. — Он громко расхохотался. Несколько дней назад личный посланник Чинь-со известил его, что семена, которые заказал Горацио, будут доставлены в ближайшие две недели. — Я бы сказал, вы сегодня славно поработали, ваше превосходительство!
Прибыв на «Отдыхающее Облако», Струан нашел Мэй-мэй уже в постели в ее собственных каютах. Она выглядела очень хорошо. Казалось, после путешествия сил у нее даже прибавилось.
— Я так блаженно счастлива быть дома, Тай-Пэн. Вот, смотри. Твоя старая Мать подчиняется, как моряк. Я выпила две чашки хинного отвара и готова выпить их еще трижды.
— А? — произнес он, подозрительно прищурившись.
— Господи, абсолютно да. И не гляди так. Я правду говорю! Разве я какая-нибудь шлюха из речных женщин? Нищая, питающаяся собачатиной? Разве я лгу прямо в лицо? Обещание есть обещание, и не забывай об этом. Конечно, — сладко добавила она, — теперь я принимаю это омерзительное волшебное питье с манговым соком, о чем любая из нормальных женчинов подумала бы незамедленно, но не из муч-чинов, о, нет-нет — для них это слишком просто. — Она вскинула голову с былой надменностью: — Муч-чины!
Струан спрятал улыбку, не показывая, как он доволен, что она все больше становится похожей на ту Мэй-мэй, какой была до болезни.
— Я вернусь позже. А ты оставайся в постели.
— Ха! Разве я нарушаю обещания? Разве я ни на что не годная дочь черепахи? — Она протянула ему руку жестом императрицы: — Тай-Пэн!
Он галантно поцеловал протянутую руку, и она расхохоталась и обняла его:
— Ну, беги, мой мальчик, и никаких грязных борделев!
Струан оставил ее и прошел в свою каюту. Открыв сейф, он достал оттуда одну из двух копий документов и карт из портфеля, которые он лично и с предельной аккуратностью изготовил, и положил бумаги в карман вместе с небольшим мешочком, в котором хранились остатки хинной корки.
Он вернулся на свой катер.
— «Бостонская Принцесса», — приказал он, назвав плавучий склад Купера — Тиллмана.
Диск солнца коснулся горизонта, он светился тускло, словно все небо было затянуто охромной вуалью.
— Что вы обо всем этом думаем, боцман?
— Даже не знаю, сэр-р. Я видел такую штуку в Южных морях и перед хорошей погодой, и перед плохой. Если луна сегодня будет в кольце, тогда, может статься, нас ждут дожди.
Или что-нибудь похуже, добавил про себя Струан. Он встал и посмотрел в сторону западного пролива. «Белой Ведьмы» нигде не было видно. Что ж, подумал он, может быть, они решили заночевать в море и войдут в гавань с рассветом Пока еще время думать о тебе не пришло, Тайлер.
Катер подошел к борту «Бостонской Принцессы». Это было огромное трехпалубное торговое судно, переделанное под плавучий склад. Оно никогда не покидало гавани.
Струан взбежал по сходне.
— Разрешение ступить на борт? — обратился он к офицеру-американцу, стоявшему на палубе. — Узнайте, возможно, мистер Купер согласится меня принять. Это срочно.
— Одну минуту, мистер Струан. — Офицер спустился вниз.
Струан закурил сигару и бросил спичку в море. «Китайское Облако» медленно продвигался к месту своей стоянки в глубоководной части бухты напротив Счастливой Долины.
— Хэллоу, Тай-Пэн, — раздался голос Джеффа Купера, стремительно поднявшегося на палубу. — Полагаю, вы уже слышали о том, что натворил этот безмозглый сукин сын Каннингтон? Мы с огромным огорчением узнали о дуэли и обо всем остальном. Эта юная пара идиотов действительно сбежала?
— Да. Как Уилф?
— Он умер.
— Проклятие! Когда это случилось?
— Три дня назад.
— Может быть, пройдем вниз?
— Хорошо. Так как же быть со смещением Лонгстаффа и отклонением договора?
— Это ничего не значит. Просто глупая ошибка плохого политика. Я уверен, она будет исправлена.
Купер проводил его вниз. Главная каюта была обставлена с большой роскошью.
— Бренди?
— Спасибо. — Струан принял бокал — Ваше здоровье!
— Ваше здоровье.
Струан развязал маленький мешочек и достал из него немного коры.
— Видите это, Джефф? Это кора. Хинная кора. Иногда ее еще называют «иезуитской корой». Если сварить из нее чай, то этим чаем можно вылечить малярию.
— Вы уверены?
— Да. Хинный отвар вылечил мою любовницу. Эта часть рассказа должна остаться между нами — но действие лекарства несомненно.
Купер взял кусочек коры, его пальцы дрожали.
— Боже мой, Тай-Пэн, вы понимаете, что вы совершили? Понимаете, что вы говорите?
— Да. Малярией болеют во всем мире. Она есть и у вас в Штатах: по всей Флориде и в Луизиане [30]. Я знаю способ лечения и где раздобыть эту кору. Что это дает?
— Благодарность всего человечества — и богатство любому, кто первым займется этим.
— Верно, дружище. Я предлагаю вам партнерство. — Струан убрал кору назад в мешочек, лицо его вдруг стало печальным. — Ирония судьбы, не правда ли? Несколько недель назад это могло бы спасти Робба и маленькую Карен. Всех остальных — даже Уилфа, хотя я и презирал его.
— Он тяжело умирал, — сказал Джефф.
— Мне жаль это слышать. — Струан пригубил бренди и прогнал из головы все, что уже стало частью прошлого. — Предложение у меня простое. Мы образуем новую компанию, которая будет заниматься исключительно корой. Деньги вносим поровну. Четыре директора — вы и тот, кого вы назначите, я и Кулум. Вы управляете компанией. Я немедленно выкладываю вам где, как и что, а вы начинаете планировать все завтра же.
Купер протянул руку:
— Идет.
Струан рассказал ему, как он получил кору и от кого, а также о корабле, который он зафрахтовал и который завтра отплывал из Макао в Перу.
— Епископ известил меня, что с судном отправится отец Себастьян. Я предлагаю продублировать это путешествие, чтобы не рисковать. Расходы по этому судну будут занесены в дебет новой компании, и мы отправим еще один корабль — но уже прямо из Америки. Мы найдем двух врачей и двух бизнесменов, которых пошлем вместе с ним, чтобы они узнали все, что только возможно, о хинной корке. В тот день, когда американский корабль уйдет в плаванье, мы, используя ваши связи, опубликуем сообщение об этом в Соединенных Штатах. Мы окажемся на шаг впереди всех конкурентов и подстрахуем мою договоренность с епископом. Здесь мы опубликуем новость немедленно; нужно покончить с разговорами о проклятии Счастливой Долины. И сразу, как только сможем, — в Европе. К тому времени, когда наши корабли вернутся, врачи всего мира будут с пеной у рта требовать хинной корки. Мои корабли станут доставлять груз в Британскую империю, вы возьмете на себя Американский континент, а остальной мир мы поделим пополам. В одной только южной Италии мы могли бы продавать кору тоннами.