Страница:
Не веря своим глазам, он смотрел на гавань.
«Китайское Облако» все так же покачивался на своей стоянке. «Белая Ведьма» лишилась мачт, и обрубленные фалы свисали с обоих бортов. «Отдыхающее Облако» выбросило на берег у Глессинг Пойнта. Лорка осталась пришвартованной к причалу компании. Он увидел один из фрегатов на берегу, судно лежало на боку гораздо выше линии прибоя. Но весь остальной флот, десантные корабли и торговые суда невредимые стояли на якоре.
Над головой сияло солнце, редкие космы облаков белели в голубом небе. Но море в гавани обезумело. Пирамиды волн поднимались с поверхности и сталкивались друг с другом. Он увидел, как «Китайское Облако» захлестнуло водой через оба борта, нос и корму одновременно. Вдалеке из моря вырастала кольцом окружавшая их гигантская стена грозовых туч. Это было что-то невиданное: она поднималась вверх на шестьдесят тысяч футов.
И надо всем, если не считать плеска волн друг о друга, — неземная тишина.
— Мы в центре!
— Что?
— Это называют глазом урагана. Вот он. Самый центр! Мэй-мэй, Йин-си и А Сам торопливо подбежали к окну.
— Флот уцелел, клянусь всеми святыми! — ликовал Струан. — Корабли целы. Они целы. — Вдруг радость исчезла с его лица. Он захлопнул ставни и окна и запер их.
— Пошли, — встревоженно сказал он, распахивая дверь, и они в изумлении последовали за ним. Он пробежал по коридору через лестничную площадку в другое крыло и открыл дверь комнаты, выходившей прямо на север.
Ставни были сильно расшатаны, а одно окно разбилось, и пол был усыпан осколками стекла.
— Оставайтесь здесь, — сказал он.
— В чем дело, Тай-Пэн? Шторма больше нет.
— Делайте, как я говорю. — Он торопливо вышел. Мэй-мэй пожала плечами и уселась на поломанный стул.
— Что случилось с Отцом? — спросила Йин-си.
— Не знаю. Иногда я его действительно не понимаю. Хвала небу, что этот шум прекратился. Тихо кругом, правда? Так тихо, что мне почти больно.
Йин-си подошла к окну и открыла его.
— О, посмотрите! — воскликнула она. — Как это прекрасно! Я так рада, что ураган кончился. Мэй-мэй и А Сам встали рядом с ней.
Брок стоял на палубе, парализованный. Он видел, как волны надвигаются на него сразу отовсюду, но здесь, с подветренной от берега стороны, волны были небольшие. Окружавшие их грозовые тучи были похожи на стены огромного собора шириной в пять миль. Но эти стены двигались. Восточный квадрант неумолимо надвигался на них.
— Что происходит, милый? — спросила Лиза, появляясь на палубе вместе с Лиллибет. — О, какая красота!
— Ах, мне так нравится, — прощебетала Лиллибет.
— Мы в оке тайфуна. В самом его центре! — выкрикнул Брок. Матросы, выходившие на палубу, повернулись и посмотрели на него.
— Ой, глядите-ка! — воскликнула Лиллибет. Она показывала на остров. — Как смешно!
Деревья, там и тут росшие на острове, белели голыми стволами на фоне коричневой земли: их ветви лишились всех листьев до единого. Новый Куинз Таун почти исчез, а Тай Пинь Шан превратился в груду развалин. На берегу стали появляться крохотные фигурки людей.
— Ступайте вниз, — проскрежетал Брок. Озадаченно посмотрев на него, Лиза и Лиллибет спустились по трапу.
— Капитан Пенниуорт!
— Да, сэр.
— Советую вам приготовиться к встрече со своим Создателем, — сказал Брок. — Только Ему известно, что там, по ту сторону дьяволовых туч. Всем спуститься вниз!
Он взял подзорную трубу и навел ее на резиденцию «Благородного Дома». Он увидел Струана, стоящего в группе людей перед дверью. В окнах третьего этажа показалось несколько голов.
Брок сложил трубу.
— Лучше тебе зайти в дом, Дирк, — тихо проговорил он. Он захлопнул то, что осталось от люка над трапом, задраил его, как мог, и спустился вниз.
— Думаю, пришла нам пора читать молитвы, — спокойно и легко сказал он.
— О, хорошо, — кивнула Лиллибет. — Можно я первая прочитаю? Как перед сном?
Кулум обнимал Тесс одной рукой.
— Если мы выберемся отсюда живыми, будь я проклят, если я тут останусь, — говорил он. — Мы уезжаем домой, и к дьяволу этот остров.
— Да, — сказала Тесс, потрясенная царившим вокруг хаосом. Она с ужасом посмотрела на приближающуюся черную стену. Стена проглотила полуостров Кулун. — Нам лучше вернуться.
Кулум закрыл за ней дверь. Обожженные ладони болели невыносимо, но он, сжав зубы, задвинул засов.
Она пробралась к Глессингу и опустилась рядом с ним на колени. Его лицо было лицом трупа, но сердце билось.
— Бедный Джордж.
Струан прикидывал на глаз расстояние от причала до «Китайского Облака» и до ближайших грозовых туч на востоке. Он понимал, что у него нет времени раздобыть катер, поэтому он подбежал к концу пирса и сложил ладони рупором.
— Орлов! — прогремел он. — Эгей, на «Китайском Облаке»! — Его голос жутким эхом прокатился по гавани Счастливой Долины, и он увидел, как Орлов махнул ему рукой, и до него донеслось слабое «Да?».
— Разверни его к югу! Теперь ветер придет с юга! Встань носом на юг!
— Да, — услышал он ответ Орлова и через секунду увидел, как на нос заспешили матросы. Они спустили на воду катер и изо всех сил налегли на весла, разворачивая корабль.
Струан поспешно вернулся к матросам, стоявшим у двери фактории.
— Заходите внутрь!
Некоторые из них подчинились, но молодой лейтенант все не мог оторвать ошеломленного взора от своей лорки и от гавани.
— Великий Боже, она все еще на плаву! И посмотрите на флот… посмотрите на корабли! Я думал, их уже разнесло в щепки, а тут всего лишь один фрегат выбросило на берег, да вон тот клипер потерял мачты. Невероятно, клянусь Богом! На юг, вы сказали? Почему?
— Пойдемте, — сказал Струан, потянув его за руку. — Заходите в здание и соберите там своих людей.
— А в чем дело?
— Ради Бога, через несколько минут центр пройдет над нами. И тогда ветер развернется… я думаю, что он развернется и будет дуть с юга. Прикажите своим людям…
Его едва не сшиб с ног Горацио, который выскочил из двери и побежал по Куинз Роуд в сторону доков.
— Вернись, дурень, ты погибнешь! — крикнул Струан ему вслед, но Горацио словно не слышал его. Струан бросился за ним.
— Горацио! Дьявольщина, да что с тобой? — произнес он, догнав его и схватив за плечи.
— Я должен рассказать Глессингу. Покончить со всей этой мерзостной женитьбой, — взвизгнул Горацио. — Отойди от меня… убийца! Ты и твоя грязная кровожадная шлюха! Я еще увижу, как вас обоих вздернут! — Он вырвался и побежал дальше.
Струан было опять бросился за ним, но начал накрапывать дождь, и он остановился. Черная стена туч уже наполовину поглотила гавань, море кипело у ее подножья. — Он увидел, как команда катера взобралась на «Китайское Облако» и исчезла внизу. Орлов махнул ему рукой в последний раз и тоже пропал из виду.
Струан повернулся и бросился назад, моля Бога, чтобы ему вовремя удалось достичь фактории. Порыв ветра вцепился в него, и он удвоил усилия. Под страшным ливнем он взлетел на порог и оглянулся.
Горацио вдоль берега выбегал из Счастливой Долины. Стена накрыла доки, и Горацио стал исчезать в пелене дождя. Струан увидел, как он остановился и поднял лицо к небу. В следующий миг крошечную фигурку подхватило и понесло по воздуху, как сорванный лист.
Струан распахнул дверь и захлопнул ее за собой. Но прежде чем он успел запереть ее, кругом потемнело, и в холл ворвался Повелитель Ветров, отбросив его на середину зала. Он выбил все окна на первом этаже и убил трех матросов. И пропал. Струан поднялся на ноги, удивляясь тому, что он до сих пор жив. Он бросился к двери и, собрав всю свою огромную силу, закрыл ее и задвинул засов. Вихрь промчался снаружи окон, высасывая из фактории бумаги, фонари, обломки мебели — все, что не было прибито к полу и стенам.
Подбежав к лестнице, Струан наткнулся на раздавленное тело молодого лейтенанта. Он остановился и нагнулся над ним, но новый шквал потащил его назад и унес труп с собой. Уцепившись за перила и преодолевая чудовищное сопротивление ветра, Струан стал карабкаться вверх по лестнице, к спасению.
Шторм налетел с юга, и «Белая ведьма» пьяно клюнула носом. Шквал опрокинул ее на бок и двинул вперед, но якорные канаты выдержали, клипер каким-то чудом выпрямился и, дрожа всем корпусом, развернулся носом к ветру. Брок поднял с пола Лиллибет и Лизу и положил их назад на кровать. Он прокричал им слова ободрения, но они не слышали его, и все трое отчаянно уцепились за стойки, борясь за свою жизнь.
По трапу вниз устремилась вода, она стала биться о дверь каюты, просачиваясь снизу. В корабль с налета врезался Ветер Дьявола. Раздался громоподобный треск, клипер вздрогнул, и Брок понял, что один из якорных канатов оборвался.
На борту «Бостонской Принцессы» Шевон зажимала ладонями уши, пытаясь заглушить вой ветра, терзавшего корабль. Купер почувствовал, как оборвался последний канат. Он крикнул Шевон, чтобы она ухватилась за что-нибудь, но девушка не слышала его. Тогда он пробрался к ней и, напрягая все силы, прижал к стойке.
Судно накренилось. Его левый фальшборт вынырнул из моря, потом опять черпнул воды, и оно стало тонуть. Шторм подхватил его и бросил на русский корабль.
В главной каюте огромной бригантины вдребезги разбился стеклянный буфет, засыпав пол осколками хрусталя, фарфора и бутылок. Сергеев крепче вцепился в стойку, чертыхнулся и прочел молитву. Когда корабль выпрямился, став носом к ветру, он отшвырнул носком сапога осколки из-под ног, прочел еще одну молитву и налил себе еще бренди,
Чума на Азию, подумал он. Как бы я хотел оказаться сейчас дома. Чума на этот дьявольский шторм. Чума на британцев. Чума на этот гнусный остров. Чума на все. Чума на князя Тергина за то, что он послал меня сюда. Чума на Аляску — и на эмиграцию. И на обе Америки и американцев. Но пусть будет благословенна Шевон.
Да, сказал он себе, когда корабль опять накренился и застонал под натиском бури. И будь благословенна Мать Россия, и ее святость, и ее место в истории. План князя Тергина изумителен и верен, это несомненно, и я помогу осуществить его. Да. Черт бы побрал эту проклятую боль. Больше мне уже не скакать во весь опор по бескрайней степи. С этим покончено. Теперь я принужден оставить игры. Загляни в свою душу, Алексей! Эта пуля была удачей — что это за слово, которое употребляет Тай-Пэн? — ах, да, йосс. Пуля была йоссом. Хорошим йоссом. Теперь я могу обратить все свои силы и помыслы к служению России.
Что делать? Покинуть Гонконг немедленно. Острову конец. Этот глупец, лорд Каннингтон, вбил Британии крепкий кляп в горло и дал нам ключ к Азии. Хорошо. Заключить торговую сделку с Тай-Пэном или Броком, затем как можно скорее покинуть остров и идти дальше, на Аляску. Подготовить там все для наших племен. Затем — домой. Нет, лучше в Вашингтон. Смотреть, слушать, думать и делать то, для чего ты был рожден: служить России-матери во всех концах земли. Ее земли.
Сергеев почувствовал боль в бедре, и в первый раз она доставила ему удовольствие. Очень хороший йосс, подумал он. Итак, решено. Мы уезжаем, если останемся живы.
Но как быть с Шевон? Ах, клянусь распятием, вот девушка, достойная того, чтобы задуматься о ней всерьез. Ценное приобретение, с политической точки зрения, а? И с физической. Но все же этого недостаточно, чтобы жениться на ней, даже хотя ее отец — сенатор. Впрочем, недостаточно ли? Очень может статься, что это был бы весьма разумный ход. Поразмысли над этим, Алексей. Нам понадобятся лидеры для русской Америки. Континент будет поделен на княжества. Династические браки всегда являлись одной из форм завоевания, а? Возможно, ты смог бы ускорить приближение славного часа.
Клянусь святым Петром, я бы не отказался от такой любовницы. Как бы я мог это устроить? Согласится ли она? Почему бы нет? Пустоголовый болван этот Купер. Чертовски досадно, что она помолвлена. Жаль. Впрочем, она говорила, что не любит его.
Тайфун достиг наивысшей силы, но кольцо гор по-прежнему охраняло гавань от его неистовой мощи.
«Бостонская Принцесса», беспомощно завалившись на бок, болталась посреди гавани; волны перехлестывали через фальшборт, вода в трюмах быстро прибывала. Купер понял, что конец близок. Он обнял Шевон и прокричал, что все будет хорошо.
Корабль погрузился глубже, и его понесло к Кулуму. Он тяжело царапнул килем по каменистому дну. Потом подводные скалы пропороли ему днище, и вода хлынула в трюмы потоком. В этот момент Повелитель Ветров поднял его из этого ада и швырнул боком на берег, за линию прибоя.
Теперь, поменяв направление на южное, ветер несся через гребень гор на материк. И в воронке, образованной Счастливой Долиной, его невероятная сила еще больше увеличивалась. Вновь и вновь он свирепо атаковал «Благородный Дом», отыскивая его уязвимое место.
Струан держал Мэй-мэй на руках в относительно спокойной комнате в северном крыле. Огонек фонаря нервно подрагивал, отбрасывая причудливые танцующие тени. Снаружи закрытых ставнями окон, с подветренной стороны бушующего урагана, была сплошная завеса тьмы. А Сам сидела на коленях на полу, а Йин-си тесно придвинулась к Струану сбоку, ища защиты.
Мэй-мэй повернула голову, приложила губы к уху Струана и прокричала:
— Тай-Пэн, я безудовольственно несчастна от всего этого шума.
Он рассмеялся и сильнее сжал ее, а она обняла его за шею. Он знал, что теперь им ничто не грозит. Худшее осталось позади.
— Еще три или четыре часа, и все это кончится, девочка.
— Вонючий шторм. Я тебе говорила, что это дракон? Морское чудовище-дракон?
— Да.
— Кровь господня!
— Что случилось?
— Я забыла принять последнюю чашку омерзительной отравы из хинной коры, у которой вкус, как у навоза. Сегодня последний день, ладно.
— Примешь ее через несколько часов, ладно!
— Да, муж мой! — Мэй-мэй чувствовала себя очень счастливой и совсем здоровой. Она поиграла длинными волосками сзади у него на шее. — Надеюсь, с нашими детьми все хорошо.
— Конечно. Не тревожься, Чен Шень присмотрит за ними.
— Когда мы поедем, хейа? Я в фантастической срочности насчет замужества.
— Через три месяца. В любом случае — перед Рождеством.
— Я думаю, ты должен взять еще одну варварскую жену Третьей Сестрой. Он расхохотался.
— Очень важно иметь много сыновей. Не смейся, клянусь Богом!
— Может быть, это и неплохая мысль, девочка, — спрятав улыбку, сказал он. — Возможно, мне следует иметь даже трех варварских жен. Потом есть еще ты и Йин-си. Я думаю, уж-жасно важно, чтобы перед отъездом мы взяли еще одну китайскую сестру.
— Ха! Если то, как ты обходился до сих пор со Второй Сестрой, о чем-то говорит, мы заведем любовников, клянусь Богом! — Она поцеловала его в ухо и прокричала: — Я очень благословенно довольна, что мой йосс дал мне тебя, Тай-Пэн!
Канонада Повелителей Ветров выбила окна в южном крыле, и все здание сдвинулось, словно при землетрясении.
Гвозди и скобы в крыше завизжали, уступая чудовищному напору, и следующий дьявольский шквал сорвал с фактории крышу и забросил ее в море.
Струан почувствовал, как Йин-си уносит вверх неистовый вихрь Он выбросил руку, пытаясь удержать ее, но девушка уже исчезла.
Струан и Мэй-мэй крепко прижались друг к другу.
— Не сдавайся, Тай-Тай!
— Никогда! Я люблю тебя, муж мой И Повелители Ветров обрушились на них.
Глава 9
«Китайское Облако» все так же покачивался на своей стоянке. «Белая Ведьма» лишилась мачт, и обрубленные фалы свисали с обоих бортов. «Отдыхающее Облако» выбросило на берег у Глессинг Пойнта. Лорка осталась пришвартованной к причалу компании. Он увидел один из фрегатов на берегу, судно лежало на боку гораздо выше линии прибоя. Но весь остальной флот, десантные корабли и торговые суда невредимые стояли на якоре.
Над головой сияло солнце, редкие космы облаков белели в голубом небе. Но море в гавани обезумело. Пирамиды волн поднимались с поверхности и сталкивались друг с другом. Он увидел, как «Китайское Облако» захлестнуло водой через оба борта, нос и корму одновременно. Вдалеке из моря вырастала кольцом окружавшая их гигантская стена грозовых туч. Это было что-то невиданное: она поднималась вверх на шестьдесят тысяч футов.
И надо всем, если не считать плеска волн друг о друга, — неземная тишина.
— Мы в центре!
— Что?
— Это называют глазом урагана. Вот он. Самый центр! Мэй-мэй, Йин-си и А Сам торопливо подбежали к окну.
— Флот уцелел, клянусь всеми святыми! — ликовал Струан. — Корабли целы. Они целы. — Вдруг радость исчезла с его лица. Он захлопнул ставни и окна и запер их.
— Пошли, — встревоженно сказал он, распахивая дверь, и они в изумлении последовали за ним. Он пробежал по коридору через лестничную площадку в другое крыло и открыл дверь комнаты, выходившей прямо на север.
Ставни были сильно расшатаны, а одно окно разбилось, и пол был усыпан осколками стекла.
— Оставайтесь здесь, — сказал он.
— В чем дело, Тай-Пэн? Шторма больше нет.
— Делайте, как я говорю. — Он торопливо вышел. Мэй-мэй пожала плечами и уселась на поломанный стул.
— Что случилось с Отцом? — спросила Йин-си.
— Не знаю. Иногда я его действительно не понимаю. Хвала небу, что этот шум прекратился. Тихо кругом, правда? Так тихо, что мне почти больно.
Йин-си подошла к окну и открыла его.
— О, посмотрите! — воскликнула она. — Как это прекрасно! Я так рада, что ураган кончился. Мэй-мэй и А Сам встали рядом с ней.
Брок стоял на палубе, парализованный. Он видел, как волны надвигаются на него сразу отовсюду, но здесь, с подветренной от берега стороны, волны были небольшие. Окружавшие их грозовые тучи были похожи на стены огромного собора шириной в пять миль. Но эти стены двигались. Восточный квадрант неумолимо надвигался на них.
— Что происходит, милый? — спросила Лиза, появляясь на палубе вместе с Лиллибет. — О, какая красота!
— Ах, мне так нравится, — прощебетала Лиллибет.
— Мы в оке тайфуна. В самом его центре! — выкрикнул Брок. Матросы, выходившие на палубу, повернулись и посмотрели на него.
— Ой, глядите-ка! — воскликнула Лиллибет. Она показывала на остров. — Как смешно!
Деревья, там и тут росшие на острове, белели голыми стволами на фоне коричневой земли: их ветви лишились всех листьев до единого. Новый Куинз Таун почти исчез, а Тай Пинь Шан превратился в груду развалин. На берегу стали появляться крохотные фигурки людей.
— Ступайте вниз, — проскрежетал Брок. Озадаченно посмотрев на него, Лиза и Лиллибет спустились по трапу.
— Капитан Пенниуорт!
— Да, сэр.
— Советую вам приготовиться к встрече со своим Создателем, — сказал Брок. — Только Ему известно, что там, по ту сторону дьяволовых туч. Всем спуститься вниз!
Он взял подзорную трубу и навел ее на резиденцию «Благородного Дома». Он увидел Струана, стоящего в группе людей перед дверью. В окнах третьего этажа показалось несколько голов.
Брок сложил трубу.
— Лучше тебе зайти в дом, Дирк, — тихо проговорил он. Он захлопнул то, что осталось от люка над трапом, задраил его, как мог, и спустился вниз.
— Думаю, пришла нам пора читать молитвы, — спокойно и легко сказал он.
— О, хорошо, — кивнула Лиллибет. — Можно я первая прочитаю? Как перед сном?
Кулум обнимал Тесс одной рукой.
— Если мы выберемся отсюда живыми, будь я проклят, если я тут останусь, — говорил он. — Мы уезжаем домой, и к дьяволу этот остров.
— Да, — сказала Тесс, потрясенная царившим вокруг хаосом. Она с ужасом посмотрела на приближающуюся черную стену. Стена проглотила полуостров Кулун. — Нам лучше вернуться.
Кулум закрыл за ней дверь. Обожженные ладони болели невыносимо, но он, сжав зубы, задвинул засов.
Она пробралась к Глессингу и опустилась рядом с ним на колени. Его лицо было лицом трупа, но сердце билось.
— Бедный Джордж.
Струан прикидывал на глаз расстояние от причала до «Китайского Облака» и до ближайших грозовых туч на востоке. Он понимал, что у него нет времени раздобыть катер, поэтому он подбежал к концу пирса и сложил ладони рупором.
— Орлов! — прогремел он. — Эгей, на «Китайском Облаке»! — Его голос жутким эхом прокатился по гавани Счастливой Долины, и он увидел, как Орлов махнул ему рукой, и до него донеслось слабое «Да?».
— Разверни его к югу! Теперь ветер придет с юга! Встань носом на юг!
— Да, — услышал он ответ Орлова и через секунду увидел, как на нос заспешили матросы. Они спустили на воду катер и изо всех сил налегли на весла, разворачивая корабль.
Струан поспешно вернулся к матросам, стоявшим у двери фактории.
— Заходите внутрь!
Некоторые из них подчинились, но молодой лейтенант все не мог оторвать ошеломленного взора от своей лорки и от гавани.
— Великий Боже, она все еще на плаву! И посмотрите на флот… посмотрите на корабли! Я думал, их уже разнесло в щепки, а тут всего лишь один фрегат выбросило на берег, да вон тот клипер потерял мачты. Невероятно, клянусь Богом! На юг, вы сказали? Почему?
— Пойдемте, — сказал Струан, потянув его за руку. — Заходите в здание и соберите там своих людей.
— А в чем дело?
— Ради Бога, через несколько минут центр пройдет над нами. И тогда ветер развернется… я думаю, что он развернется и будет дуть с юга. Прикажите своим людям…
Его едва не сшиб с ног Горацио, который выскочил из двери и побежал по Куинз Роуд в сторону доков.
— Вернись, дурень, ты погибнешь! — крикнул Струан ему вслед, но Горацио словно не слышал его. Струан бросился за ним.
— Горацио! Дьявольщина, да что с тобой? — произнес он, догнав его и схватив за плечи.
— Я должен рассказать Глессингу. Покончить со всей этой мерзостной женитьбой, — взвизгнул Горацио. — Отойди от меня… убийца! Ты и твоя грязная кровожадная шлюха! Я еще увижу, как вас обоих вздернут! — Он вырвался и побежал дальше.
Струан было опять бросился за ним, но начал накрапывать дождь, и он остановился. Черная стена туч уже наполовину поглотила гавань, море кипело у ее подножья. — Он увидел, как команда катера взобралась на «Китайское Облако» и исчезла внизу. Орлов махнул ему рукой в последний раз и тоже пропал из виду.
Струан повернулся и бросился назад, моля Бога, чтобы ему вовремя удалось достичь фактории. Порыв ветра вцепился в него, и он удвоил усилия. Под страшным ливнем он взлетел на порог и оглянулся.
Горацио вдоль берега выбегал из Счастливой Долины. Стена накрыла доки, и Горацио стал исчезать в пелене дождя. Струан увидел, как он остановился и поднял лицо к небу. В следующий миг крошечную фигурку подхватило и понесло по воздуху, как сорванный лист.
Струан распахнул дверь и захлопнул ее за собой. Но прежде чем он успел запереть ее, кругом потемнело, и в холл ворвался Повелитель Ветров, отбросив его на середину зала. Он выбил все окна на первом этаже и убил трех матросов. И пропал. Струан поднялся на ноги, удивляясь тому, что он до сих пор жив. Он бросился к двери и, собрав всю свою огромную силу, закрыл ее и задвинул засов. Вихрь промчался снаружи окон, высасывая из фактории бумаги, фонари, обломки мебели — все, что не было прибито к полу и стенам.
Подбежав к лестнице, Струан наткнулся на раздавленное тело молодого лейтенанта. Он остановился и нагнулся над ним, но новый шквал потащил его назад и унес труп с собой. Уцепившись за перила и преодолевая чудовищное сопротивление ветра, Струан стал карабкаться вверх по лестнице, к спасению.
Шторм налетел с юга, и «Белая ведьма» пьяно клюнула носом. Шквал опрокинул ее на бок и двинул вперед, но якорные канаты выдержали, клипер каким-то чудом выпрямился и, дрожа всем корпусом, развернулся носом к ветру. Брок поднял с пола Лиллибет и Лизу и положил их назад на кровать. Он прокричал им слова ободрения, но они не слышали его, и все трое отчаянно уцепились за стойки, борясь за свою жизнь.
По трапу вниз устремилась вода, она стала биться о дверь каюты, просачиваясь снизу. В корабль с налета врезался Ветер Дьявола. Раздался громоподобный треск, клипер вздрогнул, и Брок понял, что один из якорных канатов оборвался.
На борту «Бостонской Принцессы» Шевон зажимала ладонями уши, пытаясь заглушить вой ветра, терзавшего корабль. Купер почувствовал, как оборвался последний канат. Он крикнул Шевон, чтобы она ухватилась за что-нибудь, но девушка не слышала его. Тогда он пробрался к ней и, напрягая все силы, прижал к стойке.
Судно накренилось. Его левый фальшборт вынырнул из моря, потом опять черпнул воды, и оно стало тонуть. Шторм подхватил его и бросил на русский корабль.
В главной каюте огромной бригантины вдребезги разбился стеклянный буфет, засыпав пол осколками хрусталя, фарфора и бутылок. Сергеев крепче вцепился в стойку, чертыхнулся и прочел молитву. Когда корабль выпрямился, став носом к ветру, он отшвырнул носком сапога осколки из-под ног, прочел еще одну молитву и налил себе еще бренди,
Чума на Азию, подумал он. Как бы я хотел оказаться сейчас дома. Чума на этот дьявольский шторм. Чума на британцев. Чума на этот гнусный остров. Чума на все. Чума на князя Тергина за то, что он послал меня сюда. Чума на Аляску — и на эмиграцию. И на обе Америки и американцев. Но пусть будет благословенна Шевон.
Да, сказал он себе, когда корабль опять накренился и застонал под натиском бури. И будь благословенна Мать Россия, и ее святость, и ее место в истории. План князя Тергина изумителен и верен, это несомненно, и я помогу осуществить его. Да. Черт бы побрал эту проклятую боль. Больше мне уже не скакать во весь опор по бескрайней степи. С этим покончено. Теперь я принужден оставить игры. Загляни в свою душу, Алексей! Эта пуля была удачей — что это за слово, которое употребляет Тай-Пэн? — ах, да, йосс. Пуля была йоссом. Хорошим йоссом. Теперь я могу обратить все свои силы и помыслы к служению России.
Что делать? Покинуть Гонконг немедленно. Острову конец. Этот глупец, лорд Каннингтон, вбил Британии крепкий кляп в горло и дал нам ключ к Азии. Хорошо. Заключить торговую сделку с Тай-Пэном или Броком, затем как можно скорее покинуть остров и идти дальше, на Аляску. Подготовить там все для наших племен. Затем — домой. Нет, лучше в Вашингтон. Смотреть, слушать, думать и делать то, для чего ты был рожден: служить России-матери во всех концах земли. Ее земли.
Сергеев почувствовал боль в бедре, и в первый раз она доставила ему удовольствие. Очень хороший йосс, подумал он. Итак, решено. Мы уезжаем, если останемся живы.
Но как быть с Шевон? Ах, клянусь распятием, вот девушка, достойная того, чтобы задуматься о ней всерьез. Ценное приобретение, с политической точки зрения, а? И с физической. Но все же этого недостаточно, чтобы жениться на ней, даже хотя ее отец — сенатор. Впрочем, недостаточно ли? Очень может статься, что это был бы весьма разумный ход. Поразмысли над этим, Алексей. Нам понадобятся лидеры для русской Америки. Континент будет поделен на княжества. Династические браки всегда являлись одной из форм завоевания, а? Возможно, ты смог бы ускорить приближение славного часа.
Клянусь святым Петром, я бы не отказался от такой любовницы. Как бы я мог это устроить? Согласится ли она? Почему бы нет? Пустоголовый болван этот Купер. Чертовски досадно, что она помолвлена. Жаль. Впрочем, она говорила, что не любит его.
Тайфун достиг наивысшей силы, но кольцо гор по-прежнему охраняло гавань от его неистовой мощи.
«Бостонская Принцесса», беспомощно завалившись на бок, болталась посреди гавани; волны перехлестывали через фальшборт, вода в трюмах быстро прибывала. Купер понял, что конец близок. Он обнял Шевон и прокричал, что все будет хорошо.
Корабль погрузился глубже, и его понесло к Кулуму. Он тяжело царапнул килем по каменистому дну. Потом подводные скалы пропороли ему днище, и вода хлынула в трюмы потоком. В этот момент Повелитель Ветров поднял его из этого ада и швырнул боком на берег, за линию прибоя.
Теперь, поменяв направление на южное, ветер несся через гребень гор на материк. И в воронке, образованной Счастливой Долиной, его невероятная сила еще больше увеличивалась. Вновь и вновь он свирепо атаковал «Благородный Дом», отыскивая его уязвимое место.
Струан держал Мэй-мэй на руках в относительно спокойной комнате в северном крыле. Огонек фонаря нервно подрагивал, отбрасывая причудливые танцующие тени. Снаружи закрытых ставнями окон, с подветренной стороны бушующего урагана, была сплошная завеса тьмы. А Сам сидела на коленях на полу, а Йин-си тесно придвинулась к Струану сбоку, ища защиты.
Мэй-мэй повернула голову, приложила губы к уху Струана и прокричала:
— Тай-Пэн, я безудовольственно несчастна от всего этого шума.
Он рассмеялся и сильнее сжал ее, а она обняла его за шею. Он знал, что теперь им ничто не грозит. Худшее осталось позади.
— Еще три или четыре часа, и все это кончится, девочка.
— Вонючий шторм. Я тебе говорила, что это дракон? Морское чудовище-дракон?
— Да.
— Кровь господня!
— Что случилось?
— Я забыла принять последнюю чашку омерзительной отравы из хинной коры, у которой вкус, как у навоза. Сегодня последний день, ладно.
— Примешь ее через несколько часов, ладно!
— Да, муж мой! — Мэй-мэй чувствовала себя очень счастливой и совсем здоровой. Она поиграла длинными волосками сзади у него на шее. — Надеюсь, с нашими детьми все хорошо.
— Конечно. Не тревожься, Чен Шень присмотрит за ними.
— Когда мы поедем, хейа? Я в фантастической срочности насчет замужества.
— Через три месяца. В любом случае — перед Рождеством.
— Я думаю, ты должен взять еще одну варварскую жену Третьей Сестрой. Он расхохотался.
— Очень важно иметь много сыновей. Не смейся, клянусь Богом!
— Может быть, это и неплохая мысль, девочка, — спрятав улыбку, сказал он. — Возможно, мне следует иметь даже трех варварских жен. Потом есть еще ты и Йин-си. Я думаю, уж-жасно важно, чтобы перед отъездом мы взяли еще одну китайскую сестру.
— Ха! Если то, как ты обходился до сих пор со Второй Сестрой, о чем-то говорит, мы заведем любовников, клянусь Богом! — Она поцеловала его в ухо и прокричала: — Я очень благословенно довольна, что мой йосс дал мне тебя, Тай-Пэн!
Канонада Повелителей Ветров выбила окна в южном крыле, и все здание сдвинулось, словно при землетрясении.
Гвозди и скобы в крыше завизжали, уступая чудовищному напору, и следующий дьявольский шквал сорвал с фактории крышу и забросил ее в море.
Струан почувствовал, как Йин-си уносит вверх неистовый вихрь Он выбросил руку, пытаясь удержать ее, но девушка уже исчезла.
Струан и Мэй-мэй крепко прижались друг к другу.
— Не сдавайся, Тай-Тай!
— Никогда! Я люблю тебя, муж мой И Повелители Ветров обрушились на них.
Глава 9
Солнце храбро взошло и согрело воздух над разрушенным городом и уцелевшей гаванью.
Кулум нашел своего отца в развалинах фактории. Струан, неестественно сгорбившись, лежал на спине в углу одной из комнат в северном крыле, он сжимал в объятиях маленькую худую китайскую девушку. Кулум удивился, как его отец мог любить ее, потому что ему она совсем не показалась прекрасной.
Однако смерть не отняла у них красоты и достоинства. Их лица были спокойны, словно они спали.
Кулум вышел из комнаты, спустился по разбитой лестнице и появился на пороге. Легкий восточный ветерок коснулся его щеки.
Тесс ждала его снаружи. И когда она увидела, как он беспомощно покачал головой, ее глаза тоже наполнились слезами, и она взяла его за руку. Они пошли по Куинз Роуд прочь из Счастливой Долины, не видя ничего вокруг.
Новый город лежал в руинах, весь берег был завален обломками. То тут, то там были видны уцелевшие постройки: от некоторых остались одни стены, другие получили лишь мелкие повреждения. Берег ожил, люди спешили в разные стороны или стояли неподвижными группами, осматривая то, что осталось от их домов, контор, складов. Многие наблюдали за работой кули, извлекавших из-под обломков их промокшее имущество или занимавшихся ремонтом. Носильщики портшезов уже сновали по дороге, предлагая свои услуги. Тут же были и нищие. Армейские патрули заняли ключевые позиции, чтобы предотвратить неизбежные грабежи и мародерство. Но грабителей и мародеров оказалось на удивление мало.
Сампаны и джонки занимались ловлей рыбы в гавани среди обломков разбитых лодок, покрывавших спокойную поверхность моря. Другие прибывали с материка, доставляя на остров новых поселенцев. И цепочка китайцев опять потянулась от берега в Тай Пинь Шан.
Над холмом клубился дым: в разрушенных лачугах кое-где вспыхнули пожары. Но под этим дымом уже слышался деятельный гул. Ресторанчики, чайные и продовольственные лавки, уличные торговцы вновь занялись своим делом, пока жители — орудуя молотками, пилами, лопатами и, конечно, языком — латали свои дома или начинали отстраивать их заново, благословляя йосс за то, что остались живы.
— Посмотри, Кулум, милый, — сказала Тесс. Они были рядом с доками.
Кулум пребывал в оцепенении, рассудок почти не повиновался ему. Он посмотрел туда, куда показывала ее рука. На пологом склоне холма стоял их почти законченный дом — без крыши, съехавший набок с фундамента.
— О Господи, — расстроилась она. — Что же нам теперь делать?
Он не ответил. Ее страхи умножились, когда она почувствовала, что он в панике.
— Пойдем, дорогой. Давай… давай зайдем в отель, а потом… потом — на «Белую Ведьму». Пойдем, милый.
К ним торопливым шагом приблизился Скиннер. Его лицо лоснилось от пота, порванная одежда была вся в грязи.
— Извините меня, мистер Кулум. Где Тай-Пэн?
— Что?
— Тай-Пэн. Вы не знаете, где он? Мне необходимо срочно увидеться с ним.
Кулум ничего не ответил, поэтому Тесс сказала:
— Он… он мертв.
— А?
— Он мертв, мистер Скиннер. Мы… мой… Кулум видел его. Он умер. В фактории.
— О Боже, нет! — хрипло выдохнул Скиннер. Вот он, мой проклятый йосс!
Он пробормотал соболезнования и вернулся в типографию к сломанному прессу.
— Ты издатель и владелец! — прокричал он. — Только чего? Пресса у тебя нет и нет денег, чтобы купить новый, а теперь, когда Тай-Пэн мертв, тебе не у кого их занять, следовательно ничем ты не владеешь и дело твое — труба! Труба! Черт побери, что же делать? — Он пнул ногой кучу обломков, не обращая внимания на кули, стоявших в стороне и терпеливо дожидавшихся его приказаний. — Черт, черт, черт, и надо же ему было умереть в такое время!
Он еще несколько минут негодовал и клял судьбу, потом сел на высокий табурет.
— Что же теперь делать? Ну, соберись! Думай!
Итак, сказал он себе, первым делом ты должен выпустить газету. Специальный выпуск. Как? На ручном прессе. — Да, ручной пресс, — повторил он вслух. — Рабочие руки у тебя есть, и это ты можешь сделать. Что потом?
Он заметил, что кули наблюдают за ним. Потом ты будешь держать язык за зубами, предостерег он себя. Сначала выпусти газету, потом пойди к этому беспомощному юному идиоту Кулуму и уговори его выложить деньги на новый пресс. Это тебе удастся без труда. И держи язык за зубами.
Вошел Блор. Его лицо напоминало застывшую маску.
— Доброе утро, — сказал он. — Черт, это какой-то ужас! Стойки исчезли, словно их и не было, вместе с паддоком. Голое место. Потерял четырех лошадей — мерина тоже, дьявол забери меня совсем!
— Тай-Пэн мертв.
— О Господи! — Блор прислонился к треснувшему косяку. — Тогда конец всему. Что ж, так я и думал: слишком уж все было хорошо, чтобы долго продолжаться. — А?
— Гонконг, Жокей-клуб — вообще все. На всем теперь можно ставить крест. Тут и думать нечего. Вся колония в развалинах. Этот новый клещ Уэйлен только взглянет раз, и у него голова отвалится от хохота. Теперь, без Тай-Пэна, надежды нет никакой. Черт возьми, он мне нравился.
— Это ведь он послал вас ко мне, не так ли? С секретной депешей?
— Нет, — ответил Блор. Он дал слово Тай-Пэну. Тайна есть тайна. — Бедняга. По-своему, я даже рад, что он не увидит конца колонии.
Скиннер взял его за руку и повернул лицом к морю:
— Что там такое?
— А? Гавань, что же еще.
— Это беда всех людей. Они или не хотят думать, или не хотят видеть. Флот цел и невредим, и все торговые суда! Мы потеряли один фрегат, который выбросило на берег, но его отремонтируют, и через неделю он будет как новый. То же самое с «Отдыхающим Облаком», «Бостонская Принцесса» наскочила на скалы у Кулуна. Но это все. Неужели вы не понимаете? Самый страшный за всю историю тайфун устроил Гонконгу испытание — и остров вышел из него с честью, под барабанную дробь и с развевающимися знаменами, клянусь Богом. Этот тайфун был огромным йоссом. Вы полагаете, адмирал не понимает этого? Вы полагаете, даже этот болван Каннингтон не понимает, что основа нашей военной мощи — это флот, что бы там себе ни думал наш пустоголовый генерал? Морская держава, клянусь Богом!
— Боже милостивый. Вы действительно так думаете?
Скиннер уже отвернулся от двери и стал пробираться на свое место, ногой отшвыривая мусор с дороги. Он сел за стол, достал перо, чернила и бумагу и начал быстро писать.
— Вы действительно так думаете?
— Будь я на вашем месте, я бы начал готовить чертежи новых стоек и паддока. Хотите, чтобы я напечатал о том, что очередные скачки состоятся в назначенное время?
— Абсолютно. О, это замечательно! Да. — Блор задумался на мгновение. — Нам нужно завести традицию… придумал, мы устроим специальный заезд! Самый крупный денежный приз года — последний заезд сезона. Он будет называться «Приз Тай-Пэна».
— Хорошо. Сегодня вечером вы прочтете об этом. Блор некоторое время смотрел, как Скиннер пишет:
— Готовите ему некролог?
Скиннер открыл ящик и подтолкнул к молодому человеку несколько сложенных листов бумаги.
— Я написал его еще несколько дней назад. Прочтите. Потом можете помочь мне с ручным прессом.
Кулум и Тесс все еще стояли там, где их оставил Скиннер.
— Пойдем, милый, — сказала Тесс, потянув его за руку. Ее сердце сжималось от боли.
Кулум сделал над собой усилие и сосредоточился.
— Почему бы тебе не отправиться на «Белую Ведьму»? Я… я уверен, они тревожатся и хотят… хотят узнать, что с тобой все в порядке. Я приеду туда позже. Оставь меня одного на время, хорошо, дорогая? Я… ну, просто оставь меня одного.
— О, Кулум, что же нам теперь делать?
— Не знаю. Я не знаю.
Он поймал ее взгляд, и потом она ушла. Кулум зашагал к Глессинг Пойнту, ничего не слыша и не видя вокруг. Время перестало для него существовать. О Господи, Владыка небесный, что мне делать?..
— Мистер Струан?
Он почувствовал, как его дернули за рукав, и это вывело его из оцепенения. Он заметил, что солнце уже высоко, а сам он стоит, прислонившись спиной к торчащему обломку флагштока на Глессинг Пойнте. Сверху на него взирал главный старшина корабельной полиции.
— Я от его превосходительства, мистер Струан. Не будете ли вы добры подняться к нему на борт?
— Да. Да, разумеется, — ответил Кулум, чувствуя себя опустошенным и полностью утратившим способность соображать.
Он позволил главному старшине отвести его к ожидающему их катеру. Поднялся по трапу на палубу флагмана, потом спустился вниз.
— Мой дорогой Кулум, — произнес Лонгстафф, — ужасное известие. Ужасное. Портвейн?
— Нет. Нет, благодарю вас, ваше превосходительство.
— Садитесь, Да, ужасное. Ошеломляющее. Едва я услышал эту новость, как сразу же послал за вами, чтобы выразить вам свои соболезнования.
— Благодарю вас.
— Я отплываю завтра с отливом. Новый полномочный посланник прислал с Монсеем сообщение, что он в Макао. — Черт бы его побрал. Почему, дьявол его забери, он не мог подождать? Черт бы побрал этот тайфун! Черт бы побрал Дирка! Черт бы побрал все на свете! — Вы знакомы с Монсеем, не так ли?
— Нет… нет, сэр.
— Впрочем, это неважно. Чес-с-слово, все это чертовски досадно. Монсей находился в той же фактории, и на нем ни царапины. Да, ужасно. Никогда не знаешь, чего ждать от йосса. — Он взял понюшку табаку и чихнул. — Вы слышали, что Горацио тоже погиб? — Чертов болван, как уж его-то угораздило погибнуть? Его смерть все так усложняет.
— Нет… нет, сэр. В последний раз… я полагал, он в Макао.
— О, кстати, ваш отец приготовил для меня кое-какие документы. Мне необходимо получить их перед отплытием.
Кулум порылся в памяти. Это усилие вымотало его окончательно.
— Он не упоминал о них при мне, ваше превосходительство. Я ничего о них не знаю.
— Ну, я уверен, он держал эти бумаги в надежном месте, — сказал Лонгстафф, в восторге от того, что Кулум не знает их содержания. — Сейф, Кулум, — там они и должны быть. Где находится его личный сейф?
Кулум нашел своего отца в развалинах фактории. Струан, неестественно сгорбившись, лежал на спине в углу одной из комнат в северном крыле, он сжимал в объятиях маленькую худую китайскую девушку. Кулум удивился, как его отец мог любить ее, потому что ему она совсем не показалась прекрасной.
Однако смерть не отняла у них красоты и достоинства. Их лица были спокойны, словно они спали.
Кулум вышел из комнаты, спустился по разбитой лестнице и появился на пороге. Легкий восточный ветерок коснулся его щеки.
Тесс ждала его снаружи. И когда она увидела, как он беспомощно покачал головой, ее глаза тоже наполнились слезами, и она взяла его за руку. Они пошли по Куинз Роуд прочь из Счастливой Долины, не видя ничего вокруг.
Новый город лежал в руинах, весь берег был завален обломками. То тут, то там были видны уцелевшие постройки: от некоторых остались одни стены, другие получили лишь мелкие повреждения. Берег ожил, люди спешили в разные стороны или стояли неподвижными группами, осматривая то, что осталось от их домов, контор, складов. Многие наблюдали за работой кули, извлекавших из-под обломков их промокшее имущество или занимавшихся ремонтом. Носильщики портшезов уже сновали по дороге, предлагая свои услуги. Тут же были и нищие. Армейские патрули заняли ключевые позиции, чтобы предотвратить неизбежные грабежи и мародерство. Но грабителей и мародеров оказалось на удивление мало.
Сампаны и джонки занимались ловлей рыбы в гавани среди обломков разбитых лодок, покрывавших спокойную поверхность моря. Другие прибывали с материка, доставляя на остров новых поселенцев. И цепочка китайцев опять потянулась от берега в Тай Пинь Шан.
Над холмом клубился дым: в разрушенных лачугах кое-где вспыхнули пожары. Но под этим дымом уже слышался деятельный гул. Ресторанчики, чайные и продовольственные лавки, уличные торговцы вновь занялись своим делом, пока жители — орудуя молотками, пилами, лопатами и, конечно, языком — латали свои дома или начинали отстраивать их заново, благословляя йосс за то, что остались живы.
— Посмотри, Кулум, милый, — сказала Тесс. Они были рядом с доками.
Кулум пребывал в оцепенении, рассудок почти не повиновался ему. Он посмотрел туда, куда показывала ее рука. На пологом склоне холма стоял их почти законченный дом — без крыши, съехавший набок с фундамента.
— О Господи, — расстроилась она. — Что же нам теперь делать?
Он не ответил. Ее страхи умножились, когда она почувствовала, что он в панике.
— Пойдем, дорогой. Давай… давай зайдем в отель, а потом… потом — на «Белую Ведьму». Пойдем, милый.
К ним торопливым шагом приблизился Скиннер. Его лицо лоснилось от пота, порванная одежда была вся в грязи.
— Извините меня, мистер Кулум. Где Тай-Пэн?
— Что?
— Тай-Пэн. Вы не знаете, где он? Мне необходимо срочно увидеться с ним.
Кулум ничего не ответил, поэтому Тесс сказала:
— Он… он мертв.
— А?
— Он мертв, мистер Скиннер. Мы… мой… Кулум видел его. Он умер. В фактории.
— О Боже, нет! — хрипло выдохнул Скиннер. Вот он, мой проклятый йосс!
Он пробормотал соболезнования и вернулся в типографию к сломанному прессу.
— Ты издатель и владелец! — прокричал он. — Только чего? Пресса у тебя нет и нет денег, чтобы купить новый, а теперь, когда Тай-Пэн мертв, тебе не у кого их занять, следовательно ничем ты не владеешь и дело твое — труба! Труба! Черт побери, что же делать? — Он пнул ногой кучу обломков, не обращая внимания на кули, стоявших в стороне и терпеливо дожидавшихся его приказаний. — Черт, черт, черт, и надо же ему было умереть в такое время!
Он еще несколько минут негодовал и клял судьбу, потом сел на высокий табурет.
— Что же теперь делать? Ну, соберись! Думай!
Итак, сказал он себе, первым делом ты должен выпустить газету. Специальный выпуск. Как? На ручном прессе. — Да, ручной пресс, — повторил он вслух. — Рабочие руки у тебя есть, и это ты можешь сделать. Что потом?
Он заметил, что кули наблюдают за ним. Потом ты будешь держать язык за зубами, предостерег он себя. Сначала выпусти газету, потом пойди к этому беспомощному юному идиоту Кулуму и уговори его выложить деньги на новый пресс. Это тебе удастся без труда. И держи язык за зубами.
Вошел Блор. Его лицо напоминало застывшую маску.
— Доброе утро, — сказал он. — Черт, это какой-то ужас! Стойки исчезли, словно их и не было, вместе с паддоком. Голое место. Потерял четырех лошадей — мерина тоже, дьявол забери меня совсем!
— Тай-Пэн мертв.
— О Господи! — Блор прислонился к треснувшему косяку. — Тогда конец всему. Что ж, так я и думал: слишком уж все было хорошо, чтобы долго продолжаться. — А?
— Гонконг, Жокей-клуб — вообще все. На всем теперь можно ставить крест. Тут и думать нечего. Вся колония в развалинах. Этот новый клещ Уэйлен только взглянет раз, и у него голова отвалится от хохота. Теперь, без Тай-Пэна, надежды нет никакой. Черт возьми, он мне нравился.
— Это ведь он послал вас ко мне, не так ли? С секретной депешей?
— Нет, — ответил Блор. Он дал слово Тай-Пэну. Тайна есть тайна. — Бедняга. По-своему, я даже рад, что он не увидит конца колонии.
Скиннер взял его за руку и повернул лицом к морю:
— Что там такое?
— А? Гавань, что же еще.
— Это беда всех людей. Они или не хотят думать, или не хотят видеть. Флот цел и невредим, и все торговые суда! Мы потеряли один фрегат, который выбросило на берег, но его отремонтируют, и через неделю он будет как новый. То же самое с «Отдыхающим Облаком», «Бостонская Принцесса» наскочила на скалы у Кулуна. Но это все. Неужели вы не понимаете? Самый страшный за всю историю тайфун устроил Гонконгу испытание — и остров вышел из него с честью, под барабанную дробь и с развевающимися знаменами, клянусь Богом. Этот тайфун был огромным йоссом. Вы полагаете, адмирал не понимает этого? Вы полагаете, даже этот болван Каннингтон не понимает, что основа нашей военной мощи — это флот, что бы там себе ни думал наш пустоголовый генерал? Морская держава, клянусь Богом!
— Боже милостивый. Вы действительно так думаете?
Скиннер уже отвернулся от двери и стал пробираться на свое место, ногой отшвыривая мусор с дороги. Он сел за стол, достал перо, чернила и бумагу и начал быстро писать.
— Вы действительно так думаете?
— Будь я на вашем месте, я бы начал готовить чертежи новых стоек и паддока. Хотите, чтобы я напечатал о том, что очередные скачки состоятся в назначенное время?
— Абсолютно. О, это замечательно! Да. — Блор задумался на мгновение. — Нам нужно завести традицию… придумал, мы устроим специальный заезд! Самый крупный денежный приз года — последний заезд сезона. Он будет называться «Приз Тай-Пэна».
— Хорошо. Сегодня вечером вы прочтете об этом. Блор некоторое время смотрел, как Скиннер пишет:
— Готовите ему некролог?
Скиннер открыл ящик и подтолкнул к молодому человеку несколько сложенных листов бумаги.
— Я написал его еще несколько дней назад. Прочтите. Потом можете помочь мне с ручным прессом.
Кулум и Тесс все еще стояли там, где их оставил Скиннер.
— Пойдем, милый, — сказала Тесс, потянув его за руку. Ее сердце сжималось от боли.
Кулум сделал над собой усилие и сосредоточился.
— Почему бы тебе не отправиться на «Белую Ведьму»? Я… я уверен, они тревожатся и хотят… хотят узнать, что с тобой все в порядке. Я приеду туда позже. Оставь меня одного на время, хорошо, дорогая? Я… ну, просто оставь меня одного.
— О, Кулум, что же нам теперь делать?
— Не знаю. Я не знаю.
Он поймал ее взгляд, и потом она ушла. Кулум зашагал к Глессинг Пойнту, ничего не слыша и не видя вокруг. Время перестало для него существовать. О Господи, Владыка небесный, что мне делать?..
— Мистер Струан?
Он почувствовал, как его дернули за рукав, и это вывело его из оцепенения. Он заметил, что солнце уже высоко, а сам он стоит, прислонившись спиной к торчащему обломку флагштока на Глессинг Пойнте. Сверху на него взирал главный старшина корабельной полиции.
— Я от его превосходительства, мистер Струан. Не будете ли вы добры подняться к нему на борт?
— Да. Да, разумеется, — ответил Кулум, чувствуя себя опустошенным и полностью утратившим способность соображать.
Он позволил главному старшине отвести его к ожидающему их катеру. Поднялся по трапу на палубу флагмана, потом спустился вниз.
— Мой дорогой Кулум, — произнес Лонгстафф, — ужасное известие. Ужасное. Портвейн?
— Нет. Нет, благодарю вас, ваше превосходительство.
— Садитесь, Да, ужасное. Ошеломляющее. Едва я услышал эту новость, как сразу же послал за вами, чтобы выразить вам свои соболезнования.
— Благодарю вас.
— Я отплываю завтра с отливом. Новый полномочный посланник прислал с Монсеем сообщение, что он в Макао. — Черт бы его побрал. Почему, дьявол его забери, он не мог подождать? Черт бы побрал этот тайфун! Черт бы побрал Дирка! Черт бы побрал все на свете! — Вы знакомы с Монсеем, не так ли?
— Нет… нет, сэр.
— Впрочем, это неважно. Чес-с-слово, все это чертовски досадно. Монсей находился в той же фактории, и на нем ни царапины. Да, ужасно. Никогда не знаешь, чего ждать от йосса. — Он взял понюшку табаку и чихнул. — Вы слышали, что Горацио тоже погиб? — Чертов болван, как уж его-то угораздило погибнуть? Его смерть все так усложняет.
— Нет… нет, сэр. В последний раз… я полагал, он в Макао.
— О, кстати, ваш отец приготовил для меня кое-какие документы. Мне необходимо получить их перед отплытием.
Кулум порылся в памяти. Это усилие вымотало его окончательно.
— Он не упоминал о них при мне, ваше превосходительство. Я ничего о них не знаю.
— Ну, я уверен, он держал эти бумаги в надежном месте, — сказал Лонгстафф, в восторге от того, что Кулум не знает их содержания. — Сейф, Кулум, — там они и должны быть. Где находится его личный сейф?