Страница:
дома в переднике. Он отменный кулинар и любит готовить, особенно
цыпляттабака и пирожные "бизе". У меня они почему-то никогда не поднимаюся,
сколько бы я ни взбивала эти белки. А у него такое получается -- язык можно
проглотить. Да вы в этом убедитесь сегодня. Правда, он почему-то тощий --
она похлопала мужа по животу, -- а я вот поправляюсь. Еще одна деталь: хоть
он и Николай Дмитриевич, но прошу его не путать с академиком Зелинским.
Академик Николай Дмитриевич Зелинский, химикорганик, закончил Новороссийский
университет, а мой Николай Дмитриевич Зелинский, тоже химикорганик, закончил
Новосибирский университет, причем первый выпуск. Эта шутка, судя по всему,
присутствующим была хорошо известна, но все весело смеялись в знак
солидарности с Калей. -- Ну что, Калерия Ивановна, -- сказал Павел, -- водка
уже скисает. Я думаю, пора отводить Анюту, а то с минуту на минуту должен
явиться академик. -- Да, да, правильно, Павлуша, -- сказала Каля и тут же
обратилась к мужу: -- Коленька, отведи Анюту, пожалуйста. -- Да, а чья
сейчас очередь? -- спросила с улыбкой Мария. -- Уже полчаса прошло, и пора
на смену. -- Я, я должен идти, -- сказал Виктор Степанков и отдал, как
солдат, честь. Инга настроилась на то, что ей придется тоже сопровождать
Анюту, обычно настороженно относящуюся к новым знакомымвзрослым. Но дети,
как животные, всегда чувствуют искреннюю доброжелательность. Потому Анюта, к
удивлению родителей, без колебаний вверила свою ручонку Коле и покорно
отправилась с ним на свою детскую "гулянку" этажом ниже. Когда Анюта ушла,
Инга тихо спросила мужа: -- Это правда, что сюда придет академик? -- Я,
право же, не знаю сам, -- пожал плечами муж. Павел, как внимательный хозяин
следивший за настрое нием новых гостей, очевидно, догадался, о чем Инга
спрашивает мужа, и сказал: -- Инга, ты слышала об академике Борескове?
Георгий Константинович -- удивительный человек, как говорится, чистых
голубых кровей и к тому же тезка маршала Георгия Константиновича Жукова. То
ли это случайное совпадение, то ли такое сочетание имени и отчества есть
признак породы, кто знает? И вовсе не имеет принципиального значения, что
Боресков родился в потомственной дворянской семьей, а Жуков -- в семье
крестьянинабедняка. Здесь не это важно: человеческая порода -- это что-то от
Бога, хотя я, пардон, -- рассмеялся Павел, приложив руку к груди, -- чистой
воды атеист. Кандидатский экзамен по марксистской философии сдал на отлично.
Но речь не обо мне, а о нашем любимом шефе. -- В любой русской энциклопедии,
начиная с прошлого века, -- вставил Вася Мелешин, -- вы найдете имя его деда
Михаила Матвеевича Борескова, генераллейтенанта русской армии, военного
инженера. Во время Крымской войны он занимался установкой минных заграждений
в устьях Дуная и Буга... И отец Борескова был генералом царской армии... --
Да, мы забыли главное сказать, -- вмешалась серьезная, поспортивному
подтянутая Катя Степанкова, -- Георгий Константинович -- одессит, как и я с
Павлом! -- Ну не совсем одессит, -- уточнил тот же голос сбоку. -- В
общем-то да, -- поправилась Катя, -- он родился не в Одессе, а кончил
Одесский политех и научную свою карьеру начинал именно там. Говорят, весь
институт, где он работал в то время, закрыли, а его еще совсем молодого,
двадцати пяти лет, с лабораторией перевели в Москву. -- Для меня он вообще
олицетворение истинного ученого. Вся его карьера -- свидетельство тому.
Представь себе, -- перебил Катю Вася, -- с таким дворянским происхождением
он дорос до академика, директора института, не будучи членом КПСС...
В это время раздался звонок, и все словно подтянулись, выпрямились.
Павел открыл дверь, и в комнату вошел чуть выше среднего роста, стройный,
лет шестидесяти мужчина с тонкими чертами лица и белой, холеной кожей без
единой морщинки. Он ловко снял белый шерстяной шарф и элегантное ратиновое
пальто и, повесив их на свободный крючок, остановился у висевшего здесь же
небольшого зеркала, чтоб причесать красиво вьющуюся, седую шевелюру. Затем
академик направился к столпившейся в ожидании его молодежи, и каждой из
женщин поцеловал руку, сказав что-то в знак приветствия. Когда он подошел к
Инге и Саше, Павел откомментировал:
-- Георгий Константинович, -- это мои новые друзья. Саша -- он мой
земляк, одессит, математик, и у нас вполне реальные планы на совместные
работы. Он скоро защищает диссертацию и переезжает в Городок работать в
Институте математики. А это Инга, супруга Александра. Она гуманитарий...
Поприветствовав всех, Георгий Константинович как знаток здешних правил
подошел к списку пап и спросил с задором в глазах: -- И кто же у нас
следующий дежурный папа? -- Я! -- сказал весело улыбаясь Веня Табаков, --
вот скоро иду на смену. -- Итак, все в сборе, пора к столу, -- сказал Павел,
направившись к столам, и предлагая всем следовать за ним. Стол занимал оба
"рукава" квартирыраспашонки. Собственно, это был не стол, а доски,
положенные на два небольших обеденных столика, за которыми ели в обычные
дни. В каждой из этих небольших прямоугольных комнат, одна стена от окна до
двери, с пола до потолка была полностью занята самодельными стеллажами с
книгами. В левой, чуть большей комнате у противоположной стеллажам стенки
стоял диванкровать и тут же в углу у окна небольшой письменный стол, над
которым висели лесенкой три книжные полки. В правой, меньшей комнате,
напротив стеллажей одна за другой стояли две кушетки для детей. А у окна,
между стеллажами и кушетками, -- маленький складной секретер, при открытии
дверцы которого выдвигалась доска с ножкойподставкой, которая образовывала
столик. В глубине, под столиком были полки и ящички для игрушек. Сейчас
секретер был закрыт, и на нем стояли бутылки с напитками. Каждый стол был
чуть длинней самой комнаты и потому, выступая в маленькую нишу между
"рукавами" "распашонки", образовывали единый огромный стол с маленьким
проемом между ними для прохода. С одной стороны столов в качестве сидений
использовались диванкровать, кушетки и стулья, с другой -- уложенные на
редко расставленные табуретки доски, которые образовывали большие длинные
скамейки. Столы были полны разных блюд, приготовленных хозяйкой с помощью
нескольких из присутствующих на празднике женщин. Сервировка отражала
концепцию быта Академгородка, ниспровергающего все "мещанские" пристрастия.
Несколько хрустальных рюмок, серебряных ложечек и фарфоровых чашек, --
очевидно, вложенные мамами в чемоданы либо взятые на память свадебные
подарки -- чувствовли себя здесь неуместными, вычурными и даже смешными
рядом с мисками и простыми вилками, ложками, ножами и гранеными стаканами.
Стол был накрыт скатертями разного вида, цвета и рисунка. Когда все
расселись и наполнили бокалы, академик предложил первый тост за успешную
защиту Павлом кандидатской диссертации. Затем, взяз на себя роль тамады, он
с очень веселыми комментариями предоставлял слово для тоста всем сидящим за
столом. Тосты произносились по часовой стрелке, начиная от Георгия
Константиновича. Пили за соискателя и его дальнейшие успехи в науке, за его
родителей, жену и детей, за химию, математику, физику, за родной институт,
за походы, за "научных" прекрасных дам и просто за разные строны жизни и
любви к ней. И все тосты облачались в сюжеты притчей, историй, анекдотов,
отражающих филигранную работу ума, смекалки, находчивости. Пили понемногу, и
никто не пьянел, сохраняя хорошую форму и приподнятое настроение. Поскольку
Инга, сидя справа от академика, замыкала этот часовой круг, она вначале даже
не думала о своем тосте. Но когда "стрелка" стала приближаться вплотную, она
начала волноваться, не зная, что ей сказать, да еще при академике и на фоне
того остроумия, которым блистали все гости. И вот слово предоставлено
сидящему рядом с ней справа Вене Табакову. Он, нисколько не раздумывая,
сказал: -- Вы знаете, что я люблю собирать разные интересные изречения
выдающихся людей. Так вот: Антуан де Сент Экзюпери сказал, что из всех видов
роскоши, самая бесценная -- это роскошь человеческого общения. Я счастлив,
что судьба привела меня в Академгородок, где мы одарены этой бесценной
роскошью. И это единственная роскошь, которая достойна того, чтоб ее
приумножать. Так выпьем за сохранение нашего богатства! -- Ура! Ура, за
приумножение нашей роскоши! -- закричали все дружно, сдвигая бокалы
навстречу друг другу. Этот тост принес спасение, и Инге сразу стало ясно, о
чем говорить. Когда Георгий Константинович предоставил ей слово, она, уже не
чувствуя никакого волнения, спокойно произнесла: -- Вениамин только что
сказазал, что Академгородок щедро наделяет всех роскошью общения. То, что я
увидела сегодня, позволяет мне утверждать, что это действительно роскошь,
это действительно бесценные сокровища. И я хочу предложить тост за
необыкновенный, уникальный остров! За Остров сокровищ -- за Академгородок!
Все дружно встали с мест с поднятыми бокалами и, подхватив это столь
соответствующее их восприятию Академгородка название, закричали: -- За
Остров сокровищ! За наш Остров сокровищ. Ура! Ура! Когда был объявлен
небольшой перерыв между закусками и горячим и все встали Из-за стола, Инга
почувствовала себя в центре внимания. Женщины дружелюбно улыбались, пытаясь
поближе узнать ее, а мужчины наперебой приглашали танцевать под включенную
радиолу. Осмелев от неожиданного успеха и внимания, Инга как своя прошла на
кухню, где женщины не могли прийти к согласию, убрать ли вилки и ножи или
оставить их на столе при подаче плова. -- Понимаешь Инга, -- говорила с
запалом Элла Табакова, -- я приготовила настоящий среднеазиатский плов.
Смотри: каждая рисинка самостоятельная. Очень редко такой плов получается. А
вот сегодня получился -- рассыпчатый, он весь дышит. Его нужно есть руками
-- в этом весь смак. А они говорят, что такой аристократ, как Боресков, не
будет есть руками и неудобно его ставить в неловкое положение. -- Знаете
что, -- сказала Инга, чувствуя прилив сил и находчивости, -- я предлагаю
компромисс: оставьте приборы, как бы невзначай, мол, забыли убрать. Но
объявите, что плов нужно есть только руками. И вы посмотрите на реакцию
окружающих. Может, не только Боресков не захочет есть руками. -- Здорово.
Инга, ты хорошо придумала, -- сказали хозяйки, обрадованные найденным
решением. Они вывалили благоухающий плов в большую белую эмалированную миску
и дали Инге, чтоб она поставила его на стол, за которым уже большинство
гостей сидело в ожидании горячего. Как только Инга вышла из кухни, она
столкнулась с академиком, который тут же взял у нее миску и поставил ее на
стол со словами: -- Это настоящий среднеазиатский плов, и его следует есть
только руками. Инга, оживленная вбежала на кухню. -- Девчонки, девчонки. Вы
слышали?! -- Да, да, -- сказала обрадованная Мария и, обратившись к стоящему
рядом мужу, добавила: -- Ну давай, Паша, готовься. Паша присел на корточки,
и Элла с Калей закрутили у него на голове вафельное полотенце в виде чалмы.
На правую руку они набросили ему махровое полотенце. Взяв глубокую белую
эмалированную кастрюлю с теплой, слегка подмыленной водой, виновник
торжества смешно вышагивая, подошел к столу. Под всеобщий хохот он, как мог,
протискивался в узком пространстве между сиденьями и стеллажами, дав
возможность каждому обмакнуть руки и вытереть их полотенцем. После плова
снова вернулись в центральную комнату, где все расселись, кто на пол, кто на
диваны, кресла или тумбочки. Павел объявил, что начинается конкурс на лучшее
определение того, что есть защита диссертации. Формулировку нужно было
оформить письменно и анонимно. Каждому раздали одинаковые клочки бумаги,
которые после произведенной в них записи сворачивались в трубочку и
сбрасывались в маленькую кастрюльку. Затем Павел, Каля и Катя, как члены
жюри не участвовавшие в конкурсе, удалились. Вскоре они явились с
результатом. Победителем был назван Коля Зелинский, который написал: "Защита
диссертации есть повод для банкета!". После этого по требованию публики под
общий смех зачитали все другие определения и единогласно одобрили решение
жюри. Под бурные аплодисменты и одобрительные возгласы Коле вручили приз --
чайник из органического стекла, напоминающий химическую колбу из сюжетов об
алхимиках. Потом вновь включили радиолу, и все дружно начали танцевать
твист. Академик, любуясь, смотрел на пышущую энергией и любовью к жизни
молодую поросль, с которой у него были связаны самые дерзновенные творческие
замыслы. Инге этот танец совсем не давался, поэтому она стала помогать Марии
готовить стол к десерту. Когда твист кончился, Павел всех, в том числе и
курильщиков, стоящих на лестничной площадке, и женщин, занятых на кухне,
созвал в комнату и включил "Леткуенку". С первым звуком мелодии все как
один, выстроились друг за другом. Инга с Сашей не успели оглянуться, как и
они оказались в этом строю радостных, хохочущих людей. Академик стоял и с
любопытством наблюдал за этим действом. -- Георгий Константинович, --
давайте с нами, с нами, -- раздались голоса. -- А что же я должен делать? --
спросил академик. -- А вы встаньте вперед, сюда, и я вам все покажу, --
сказал Павел. Георгий Константинович послушно встал, и Павел, показав
академику основные движения, заключил: -- Вы только начните, остальное
подскажет музыка.
Вновь включили остановленную на время пластинку и помчался, ликующе
подпрыгивая, в небольшой комнате веселый живой экспресс. Он двигался по
кругу, уверенный, что мчится в светлые дали счастья, радости, успеха и
благополучия. Но, вероятнее всего, в эти мгновенья он вообще не задумывался
о том, что будет завтра, ибо счастливые, как известно, часов не наблюдают.
Был морозный солнечный полдень, когда они возвращались домой на
следующий день, переночевав и позавтракав у виновника торжества. На сей раз
им удалось попасть в автобусэкспресс, теплый уютный, с белыми занавесками на
окнах. Было приятно и радостно вспоминать вчерашний вечер. "Да, Саша
оказался прав, что без колебаний предпочел стопятирублевую "мэнеэсовскую"
должность в Академгородке той, которую ему предложили на заводе с зарплатой
почти вдвое больше, -- размышляла она, глядя на морозные, освещенные ярким
солнцем и покрытые густым снегом лесные пролески, мелькающие за окном. --
Здесь, в Академгородке, есть нечто такое, что никакими деньгами не купишь.
Здесь интеллектуальный воздух, здесь устремленность в будущее, здесь уже
ростки этого честного, бескорыстного будущего, наполненного творчеством в
чистом виде, где нет места мещанству. И как прекрасно, что Саша выбрал этот
путь". Инга стала рисовать себе картинки их веселой, радостной жизни в
Академгородке, где и она попытается найти свой творческий путь, чтоб быть
такой, как те, с которыми она провела сказочный вечер вчера и которых
искренне полюбила.
На душе было мрачно, подстать погоде. Инга нажала кнопку звонка, и ее
впустили в нарядный коридорчик, куда вскоре выбежала Анюта. Девочка радостно
и тепло прижалась к щеке мамы, как только та взяла ее на руки. Инга
почувствовала, что все тяготы отступают на задний план, вытесняясь радостью
от присутствия этого самого родного существа, которому она нужна больше
всего на свете. "Я все сделаю, чтоб ты была счастлива, чтоб ты была горда
мной, чтоб ты не знала нужды", -- говорила сама себе Инга, держа в своей
руке теплую, нежную ручонку дочери. Они гуляли по пролеску, простирающемуся
между детским комплексом и домом, где жили уже несколько месяцев в
двухкомнатной квартире. Зайдя домой, она переодела дочку в домашнее
фланелевое платьице и покормила легким ужином. Затем они расположились на
диване в "большой" комнате и начали вместе читать книжки. "Усадили мишку на
пол. Оторвали мишке лапу", -- начинала Инга. -- "Все равно иво не брошу,
потому шта он хароший", -- завершала громко дочка и, довольная собой,
прижималась к маме. Где-то в половине девятого, когда Инга приготовилась уже
укладывать ребенка спать, пришел Саша, веселый, светящийся любовью к работе.
Он немного поиграл с дочкой, затем пошел вслед за женой в кухню. -- Сегодня
Вася наконец увидел отпечатанным свой автореферат, в который мы все помогали
ему вписывать формулы. Чтоб отметить эту всеобщую радость, он принес торт с
вином. Так что я перебил себе аппетит и не очень голоден.
-- Как я погляжу, у вас каждый день есть повод, чтоб праздновать, --
сказала Инга, -- то хороший доклад на семинаре, то публикация статьи, то
командировочные интересные приехали.... -- Ну это же здорово, что у нас
такая дружная лаборатория. А теперь рассказывай, как у тебя дела. Ты
узнавала насчет работы? -- Да узнавала. Но ничего нигде нет. Юристы здесь
никому не нужны. В президиуме, их вполне достаточно на все Сибирское
отделение. Так что работа юристом мне здесь не светит. Они сказали, что
посмотрят, может, где-то в институтах нужны работники в отдел кадров. -- Ну
хорошо, что что-то обещали, -- обрадованно сказал муж. -- Извини, меня, --
сказала со слезами на глазах Инга, -- но ты, кажется, уже забыл, чего мне
стоило кончить университет, чтоб иметь диплом юриста и заниматься тем делом,
о котором я мечтала со школы. -- То, чем ты занималась на этой оптовой базе,
-- это и есть то, о чем ты мечтала? -- Я тебя просто не узнаю. Разве ты не
знаешь, что я на эту работу смотрела как на переходный этап. Я уверена, что
еще пару лет -- и меня бы узнали в городе и я бы попала в прокуратуру или в
суд на работу. -- Ты, кажется, забыла, как отреагировали в облсуде, когда
увидели твою анкету... -- Ну и что? Мне то же самое говорили, когда я
собиралась поступать на юридический. Но все же я добилась своего, я стала
юристом. И стала бы судьей или прокурором. Везде есть честные и порядочные
люди, и для них неважно, кто ты по национальности. Разве мы с тобой до сих
пор не убедились в этом?
-- Ну и что же ты намерена делать? Искать работу в городе и мотаться
два часа в день в морозы на работу и обратно? Ты же и эту зиму еле
перенесла... У нас, например, начальник отдела кадров -- очень авторитетная
женщина, с ней все считаются, и у нее прекрасное положение. -- Вопервых,
меня никто начальником отдела кадров не приглашает. А вовторых, даже если б
и приглашали, я бы все равно не пошла. Я не собираюсь хоронить свои
творческие устремления.
-- Любую работу можно выполнять творчески. -- Эту демагогию я тоже
знаю, но, между прочим, и я когда-то думала об аспирантуре. Я не
предполагала, что здесь, в твоем хваленом Академгородке, нет юрфака. Может,
я бы вообще сюда не поехала... -- Ну ладно, мы так далеко зайдем в нашей
дискуссии. Давай прекратим этот разговор, тем более что я занят. Мне нужно
работать над статьей, срок отправки которой завтра. Саша вышел из кухни и
прошел в комнату, где рядом с диванкроватью было его рабочее место --
книжный шкаф с секретером. Там же стоял телевизор. Поскольку муж сел
работать, а во второй, маленькой, комнате спала Анюта, то Инге некуда было
деться. Несмотря на то что утром нужно было ехать в город на работу, спать
так рано не хотелось. Телефона не было и даже поговорить с Линой не было
никакой возможности. "Хоть бы она уже скорее переехала в Городок. Может,
переезд Лины -- это мое спасение. Хоть будет, к кому забежать в трудную
минуту", -- подумала Инга, подавленная ощущением своей ненужности и
никчемности. Единственное место, которое могло принести успокоение, была
ванная. Она полежала в теплой воде минут тридцать. Затем, разложив
диванкровать, мгновенно уснула, несмотря на яркий свет лампы на рабочем
месте мужа, находящемся рядом, где он сидел над статьей.
Трехкомнатная полногабаритная квартира Лины была просторной и
солнечной. Вторая беременность ощущалась значительно легче первой, и Лина
чувствовала себя превосходно.
-- Инга, -- это же просто чудо, что Нонка через час будет здесь! --
говорила восторженно Лина, сидя напротив подруги за кухонным столом и мелко
нарезая овощи для винегрета. -- Она очень сожалела, что у тебя нет телефона
-- хотела и тебе позвонить. Кстати, жаловалась, что ты ей не пишешь. --
Ничего, свои люди -- сочтемся. А где Нонна остановится?
-- Где-то в центре Новосибирска живет родственница ее нового мужа,
кажется, его тетя. Между прочим, Нонка от него без ума. Он моряк, плавает в
загранку, все ей привозит и "не мешает жить", как она говорит, так как они
редко видятся, -- рассмеялась Лина. -- Своего первого мужа она бросила и
нисколько не жалеет. Говорит, что он очень страдает, потому что любит и ее и
дочку, но ей его нисколько не жаль. Она говорит, что новый муж тоже старше
лет на восемнадцать, то есть еще больше, чем Марат. Но она считает, что быть
замужем за старшим мужчиной значит всегда чувствовать себя ребенком,
которого нужно баловать. В общем, ее жизненная философия не стоит на месте,
а все более углубляется и расширяется, -- снова рассмеялась Лина, вытерев
рукавом выступившие на лбу капельки пота. В кухне уже стало совсем жарко от
включенных плиты и духовки. -- Ингушка, извини, что я не открываю окно. Я
боюсь простудиться. Эти весенные сквозняки -- самые опасные... -- Ну что ты,
Лина, я ведь такая же одесситка, как ты, поэтому мне, чем теплее, тем лучше.
А здесь, в Сибири, я стараюсь летом вобрать в себя как можно больше тепла --
запастись на зиму. Я так намерзлась в эту зиму с этими поездками. Иногда
приеду на работу, а ног не чувствую. -- Ой, дорогая, я представляю, как
трудно ездить каждый день в город на работу зимой. Но я уверена, что ты
что-то придумаешь и устроишься в Городке. Я рада, что вы встретились с
Сашей. Ну надо же, это сама судьба вас свела здесь. Я уверена, что его ждет
блестящая карьера. И, может, тебе не нужно будет вообще работать. Нарожаешь
детишек... Я представляю, что и тебе немало досталось с этим разводом,
разочарованиями. И кто бы мог подумать, что Борис окажется таким? Выходит,
что из нас троих только мне посчастливилось в первом браке. А вообщето
статистика, прямо скажем, невеселая. Из троих -- один только брак оказался
удачным. Это все наше воспитание -- безответственное отношение к браку,
семье. Конечно, это еще и последствия войны. Все же пять лет семьи были
разрознены, разбросаны, часто без малейших сведений супругов друг о друге.
Люди там жили одним днем и отношение к семье притуплялось. Ведь сколько
мужчин вернулись с войны с другими женами, оставив тех, кто их ждал... О,
сколько было этих "ППЖ" -- попутнопоходных жен! Мне тетя рассказывала. У нее
самой была такая судьба. Ну не будем сегодня предаваться разговорам о
тяжелом. Сегодня праздник. Как хорошо, что мы оказались вместе, и теперь мы
будем всегда вместе, как сестры, деля радости и горести. У тебя здесь никого
и у меня никого. Я уверена, что наши мужья тоже подружатся. Мне так
радостно, что мы вместе готовим это новоселье. Это Олег захотел его
устроить. Правда, он обещал мне помогать. Но сегодня, как назло, приехали
какие-то командировочные из Москвы, и он весь день занят с ними. И это даже
лучше. Мы с тобой весь день вместе. Олег очень рад, что я отказалась от
карьеры. Он так ждет появления этого существа -- она похлопала себя по
животу. -- Мама обещала взять отпуск и приехать, когда он родится. -- Лина
засмеялась. -- Олег почемуто уверен, что это будет сын. Он очень хочет сына.
Он вообще хочет иметь много детей. -- Ну, что ж, если тебя это устраивает,
то это замечательно жить в согласии с самой собой, -- говорила Инга, нарезая
свеклу, лук и морковку в большую стеклянную салатницу. -- Может, и тебе
пойти по тому же пути, Ингуля? Что суетиться. Подумаешь, мы, женщины, все же
созданы для того, чтоб хранить очаг. Карьера -- это трудное дело. Столько
нужно преодолевать...
-- Не знаю, Лина. Я себя готовила к тому, чтоб занять какое-то
независимое место под солнцем. Я чувствую в себе огромный творческий
потенциал. Ты помнишь, еще со школы я всегда была очень активной и мне это
нравилось. И все эти годы для меня как подготовка к чему-то значительному,
чего я могу достичь. Я не смогу от этого отказаться никогда. Но что делать
здесь, в Городке, я пока не пойму. Может, мой приезд сюда -- это вообще
ошибка? -- А как же ты могла не поехать? Ведь Сашу пригласили. Здесь его
ждет карьера. Замечательные условия. Где бы вы получили такую квартиру? На
троих двухкомнатную отдельную квартиру -- кто сейчас может мечтать о таком в
других местах страны. -- Вот так мы и привыкли. Во всем приоритет мужу. Все
для его карьеры. А может, если б мы жили в таких условиях, как мужчины, чтоб
за нами ухаживали, готовили, гладили, освобождали от ухода за детьми, то
есть занимались только работой, то, может, мы бы преуспевали в карьере не
меньше, чем они! А так нам приходится себя делить: на детей, на работу, на
дом, да еще на мужа... -- И все же я тебе советую -- подумай о моих словах.
Плюнь на эти все страдания, связанные с работой, роди еще одного ребенка.
Смотри, какая у тебя Анютка. У вас все дети будут красивыми, потому что вы
оба красивые... -- Линок, но даже если бы я и хотела, я не могу себе такого
позволить. У Саши зарплата сто пять рэ. Пока его утвердят и он получит эти
пятьдесят рублей прибавки, может, пройдет год. А когда он станет старшим
научным сотрудником, как Олег, еще пройдет несколько лет. К тому ж полставки
в университете, как Олегу, ему не светит. Он с университетом совсем не
связан. Так что сейчас даже без моей нищенской зарплаты нам не прожить. А
цыпляттабака и пирожные "бизе". У меня они почему-то никогда не поднимаюся,
сколько бы я ни взбивала эти белки. А у него такое получается -- язык можно
проглотить. Да вы в этом убедитесь сегодня. Правда, он почему-то тощий --
она похлопала мужа по животу, -- а я вот поправляюсь. Еще одна деталь: хоть
он и Николай Дмитриевич, но прошу его не путать с академиком Зелинским.
Академик Николай Дмитриевич Зелинский, химикорганик, закончил Новороссийский
университет, а мой Николай Дмитриевич Зелинский, тоже химикорганик, закончил
Новосибирский университет, причем первый выпуск. Эта шутка, судя по всему,
присутствующим была хорошо известна, но все весело смеялись в знак
солидарности с Калей. -- Ну что, Калерия Ивановна, -- сказал Павел, -- водка
уже скисает. Я думаю, пора отводить Анюту, а то с минуту на минуту должен
явиться академик. -- Да, да, правильно, Павлуша, -- сказала Каля и тут же
обратилась к мужу: -- Коленька, отведи Анюту, пожалуйста. -- Да, а чья
сейчас очередь? -- спросила с улыбкой Мария. -- Уже полчаса прошло, и пора
на смену. -- Я, я должен идти, -- сказал Виктор Степанков и отдал, как
солдат, честь. Инга настроилась на то, что ей придется тоже сопровождать
Анюту, обычно настороженно относящуюся к новым знакомымвзрослым. Но дети,
как животные, всегда чувствуют искреннюю доброжелательность. Потому Анюта, к
удивлению родителей, без колебаний вверила свою ручонку Коле и покорно
отправилась с ним на свою детскую "гулянку" этажом ниже. Когда Анюта ушла,
Инга тихо спросила мужа: -- Это правда, что сюда придет академик? -- Я,
право же, не знаю сам, -- пожал плечами муж. Павел, как внимательный хозяин
следивший за настрое нием новых гостей, очевидно, догадался, о чем Инга
спрашивает мужа, и сказал: -- Инга, ты слышала об академике Борескове?
Георгий Константинович -- удивительный человек, как говорится, чистых
голубых кровей и к тому же тезка маршала Георгия Константиновича Жукова. То
ли это случайное совпадение, то ли такое сочетание имени и отчества есть
признак породы, кто знает? И вовсе не имеет принципиального значения, что
Боресков родился в потомственной дворянской семьей, а Жуков -- в семье
крестьянинабедняка. Здесь не это важно: человеческая порода -- это что-то от
Бога, хотя я, пардон, -- рассмеялся Павел, приложив руку к груди, -- чистой
воды атеист. Кандидатский экзамен по марксистской философии сдал на отлично.
Но речь не обо мне, а о нашем любимом шефе. -- В любой русской энциклопедии,
начиная с прошлого века, -- вставил Вася Мелешин, -- вы найдете имя его деда
Михаила Матвеевича Борескова, генераллейтенанта русской армии, военного
инженера. Во время Крымской войны он занимался установкой минных заграждений
в устьях Дуная и Буга... И отец Борескова был генералом царской армии... --
Да, мы забыли главное сказать, -- вмешалась серьезная, поспортивному
подтянутая Катя Степанкова, -- Георгий Константинович -- одессит, как и я с
Павлом! -- Ну не совсем одессит, -- уточнил тот же голос сбоку. -- В
общем-то да, -- поправилась Катя, -- он родился не в Одессе, а кончил
Одесский политех и научную свою карьеру начинал именно там. Говорят, весь
институт, где он работал в то время, закрыли, а его еще совсем молодого,
двадцати пяти лет, с лабораторией перевели в Москву. -- Для меня он вообще
олицетворение истинного ученого. Вся его карьера -- свидетельство тому.
Представь себе, -- перебил Катю Вася, -- с таким дворянским происхождением
он дорос до академика, директора института, не будучи членом КПСС...
В это время раздался звонок, и все словно подтянулись, выпрямились.
Павел открыл дверь, и в комнату вошел чуть выше среднего роста, стройный,
лет шестидесяти мужчина с тонкими чертами лица и белой, холеной кожей без
единой морщинки. Он ловко снял белый шерстяной шарф и элегантное ратиновое
пальто и, повесив их на свободный крючок, остановился у висевшего здесь же
небольшого зеркала, чтоб причесать красиво вьющуюся, седую шевелюру. Затем
академик направился к столпившейся в ожидании его молодежи, и каждой из
женщин поцеловал руку, сказав что-то в знак приветствия. Когда он подошел к
Инге и Саше, Павел откомментировал:
-- Георгий Константинович, -- это мои новые друзья. Саша -- он мой
земляк, одессит, математик, и у нас вполне реальные планы на совместные
работы. Он скоро защищает диссертацию и переезжает в Городок работать в
Институте математики. А это Инга, супруга Александра. Она гуманитарий...
Поприветствовав всех, Георгий Константинович как знаток здешних правил
подошел к списку пап и спросил с задором в глазах: -- И кто же у нас
следующий дежурный папа? -- Я! -- сказал весело улыбаясь Веня Табаков, --
вот скоро иду на смену. -- Итак, все в сборе, пора к столу, -- сказал Павел,
направившись к столам, и предлагая всем следовать за ним. Стол занимал оба
"рукава" квартирыраспашонки. Собственно, это был не стол, а доски,
положенные на два небольших обеденных столика, за которыми ели в обычные
дни. В каждой из этих небольших прямоугольных комнат, одна стена от окна до
двери, с пола до потолка была полностью занята самодельными стеллажами с
книгами. В левой, чуть большей комнате у противоположной стеллажам стенки
стоял диванкровать и тут же в углу у окна небольшой письменный стол, над
которым висели лесенкой три книжные полки. В правой, меньшей комнате,
напротив стеллажей одна за другой стояли две кушетки для детей. А у окна,
между стеллажами и кушетками, -- маленький складной секретер, при открытии
дверцы которого выдвигалась доска с ножкойподставкой, которая образовывала
столик. В глубине, под столиком были полки и ящички для игрушек. Сейчас
секретер был закрыт, и на нем стояли бутылки с напитками. Каждый стол был
чуть длинней самой комнаты и потому, выступая в маленькую нишу между
"рукавами" "распашонки", образовывали единый огромный стол с маленьким
проемом между ними для прохода. С одной стороны столов в качестве сидений
использовались диванкровать, кушетки и стулья, с другой -- уложенные на
редко расставленные табуретки доски, которые образовывали большие длинные
скамейки. Столы были полны разных блюд, приготовленных хозяйкой с помощью
нескольких из присутствующих на празднике женщин. Сервировка отражала
концепцию быта Академгородка, ниспровергающего все "мещанские" пристрастия.
Несколько хрустальных рюмок, серебряных ложечек и фарфоровых чашек, --
очевидно, вложенные мамами в чемоданы либо взятые на память свадебные
подарки -- чувствовли себя здесь неуместными, вычурными и даже смешными
рядом с мисками и простыми вилками, ложками, ножами и гранеными стаканами.
Стол был накрыт скатертями разного вида, цвета и рисунка. Когда все
расселись и наполнили бокалы, академик предложил первый тост за успешную
защиту Павлом кандидатской диссертации. Затем, взяз на себя роль тамады, он
с очень веселыми комментариями предоставлял слово для тоста всем сидящим за
столом. Тосты произносились по часовой стрелке, начиная от Георгия
Константиновича. Пили за соискателя и его дальнейшие успехи в науке, за его
родителей, жену и детей, за химию, математику, физику, за родной институт,
за походы, за "научных" прекрасных дам и просто за разные строны жизни и
любви к ней. И все тосты облачались в сюжеты притчей, историй, анекдотов,
отражающих филигранную работу ума, смекалки, находчивости. Пили понемногу, и
никто не пьянел, сохраняя хорошую форму и приподнятое настроение. Поскольку
Инга, сидя справа от академика, замыкала этот часовой круг, она вначале даже
не думала о своем тосте. Но когда "стрелка" стала приближаться вплотную, она
начала волноваться, не зная, что ей сказать, да еще при академике и на фоне
того остроумия, которым блистали все гости. И вот слово предоставлено
сидящему рядом с ней справа Вене Табакову. Он, нисколько не раздумывая,
сказал: -- Вы знаете, что я люблю собирать разные интересные изречения
выдающихся людей. Так вот: Антуан де Сент Экзюпери сказал, что из всех видов
роскоши, самая бесценная -- это роскошь человеческого общения. Я счастлив,
что судьба привела меня в Академгородок, где мы одарены этой бесценной
роскошью. И это единственная роскошь, которая достойна того, чтоб ее
приумножать. Так выпьем за сохранение нашего богатства! -- Ура! Ура, за
приумножение нашей роскоши! -- закричали все дружно, сдвигая бокалы
навстречу друг другу. Этот тост принес спасение, и Инге сразу стало ясно, о
чем говорить. Когда Георгий Константинович предоставил ей слово, она, уже не
чувствуя никакого волнения, спокойно произнесла: -- Вениамин только что
сказазал, что Академгородок щедро наделяет всех роскошью общения. То, что я
увидела сегодня, позволяет мне утверждать, что это действительно роскошь,
это действительно бесценные сокровища. И я хочу предложить тост за
необыкновенный, уникальный остров! За Остров сокровищ -- за Академгородок!
Все дружно встали с мест с поднятыми бокалами и, подхватив это столь
соответствующее их восприятию Академгородка название, закричали: -- За
Остров сокровищ! За наш Остров сокровищ. Ура! Ура! Когда был объявлен
небольшой перерыв между закусками и горячим и все встали Из-за стола, Инга
почувствовала себя в центре внимания. Женщины дружелюбно улыбались, пытаясь
поближе узнать ее, а мужчины наперебой приглашали танцевать под включенную
радиолу. Осмелев от неожиданного успеха и внимания, Инга как своя прошла на
кухню, где женщины не могли прийти к согласию, убрать ли вилки и ножи или
оставить их на столе при подаче плова. -- Понимаешь Инга, -- говорила с
запалом Элла Табакова, -- я приготовила настоящий среднеазиатский плов.
Смотри: каждая рисинка самостоятельная. Очень редко такой плов получается. А
вот сегодня получился -- рассыпчатый, он весь дышит. Его нужно есть руками
-- в этом весь смак. А они говорят, что такой аристократ, как Боресков, не
будет есть руками и неудобно его ставить в неловкое положение. -- Знаете
что, -- сказала Инга, чувствуя прилив сил и находчивости, -- я предлагаю
компромисс: оставьте приборы, как бы невзначай, мол, забыли убрать. Но
объявите, что плов нужно есть только руками. И вы посмотрите на реакцию
окружающих. Может, не только Боресков не захочет есть руками. -- Здорово.
Инга, ты хорошо придумала, -- сказали хозяйки, обрадованные найденным
решением. Они вывалили благоухающий плов в большую белую эмалированную миску
и дали Инге, чтоб она поставила его на стол, за которым уже большинство
гостей сидело в ожидании горячего. Как только Инга вышла из кухни, она
столкнулась с академиком, который тут же взял у нее миску и поставил ее на
стол со словами: -- Это настоящий среднеазиатский плов, и его следует есть
только руками. Инга, оживленная вбежала на кухню. -- Девчонки, девчонки. Вы
слышали?! -- Да, да, -- сказала обрадованная Мария и, обратившись к стоящему
рядом мужу, добавила: -- Ну давай, Паша, готовься. Паша присел на корточки,
и Элла с Калей закрутили у него на голове вафельное полотенце в виде чалмы.
На правую руку они набросили ему махровое полотенце. Взяв глубокую белую
эмалированную кастрюлю с теплой, слегка подмыленной водой, виновник
торжества смешно вышагивая, подошел к столу. Под всеобщий хохот он, как мог,
протискивался в узком пространстве между сиденьями и стеллажами, дав
возможность каждому обмакнуть руки и вытереть их полотенцем. После плова
снова вернулись в центральную комнату, где все расселись, кто на пол, кто на
диваны, кресла или тумбочки. Павел объявил, что начинается конкурс на лучшее
определение того, что есть защита диссертации. Формулировку нужно было
оформить письменно и анонимно. Каждому раздали одинаковые клочки бумаги,
которые после произведенной в них записи сворачивались в трубочку и
сбрасывались в маленькую кастрюльку. Затем Павел, Каля и Катя, как члены
жюри не участвовавшие в конкурсе, удалились. Вскоре они явились с
результатом. Победителем был назван Коля Зелинский, который написал: "Защита
диссертации есть повод для банкета!". После этого по требованию публики под
общий смех зачитали все другие определения и единогласно одобрили решение
жюри. Под бурные аплодисменты и одобрительные возгласы Коле вручили приз --
чайник из органического стекла, напоминающий химическую колбу из сюжетов об
алхимиках. Потом вновь включили радиолу, и все дружно начали танцевать
твист. Академик, любуясь, смотрел на пышущую энергией и любовью к жизни
молодую поросль, с которой у него были связаны самые дерзновенные творческие
замыслы. Инге этот танец совсем не давался, поэтому она стала помогать Марии
готовить стол к десерту. Когда твист кончился, Павел всех, в том числе и
курильщиков, стоящих на лестничной площадке, и женщин, занятых на кухне,
созвал в комнату и включил "Леткуенку". С первым звуком мелодии все как
один, выстроились друг за другом. Инга с Сашей не успели оглянуться, как и
они оказались в этом строю радостных, хохочущих людей. Академик стоял и с
любопытством наблюдал за этим действом. -- Георгий Константинович, --
давайте с нами, с нами, -- раздались голоса. -- А что же я должен делать? --
спросил академик. -- А вы встаньте вперед, сюда, и я вам все покажу, --
сказал Павел. Георгий Константинович послушно встал, и Павел, показав
академику основные движения, заключил: -- Вы только начните, остальное
подскажет музыка.
Вновь включили остановленную на время пластинку и помчался, ликующе
подпрыгивая, в небольшой комнате веселый живой экспресс. Он двигался по
кругу, уверенный, что мчится в светлые дали счастья, радости, успеха и
благополучия. Но, вероятнее всего, в эти мгновенья он вообще не задумывался
о том, что будет завтра, ибо счастливые, как известно, часов не наблюдают.
Был морозный солнечный полдень, когда они возвращались домой на
следующий день, переночевав и позавтракав у виновника торжества. На сей раз
им удалось попасть в автобусэкспресс, теплый уютный, с белыми занавесками на
окнах. Было приятно и радостно вспоминать вчерашний вечер. "Да, Саша
оказался прав, что без колебаний предпочел стопятирублевую "мэнеэсовскую"
должность в Академгородке той, которую ему предложили на заводе с зарплатой
почти вдвое больше, -- размышляла она, глядя на морозные, освещенные ярким
солнцем и покрытые густым снегом лесные пролески, мелькающие за окном. --
Здесь, в Академгородке, есть нечто такое, что никакими деньгами не купишь.
Здесь интеллектуальный воздух, здесь устремленность в будущее, здесь уже
ростки этого честного, бескорыстного будущего, наполненного творчеством в
чистом виде, где нет места мещанству. И как прекрасно, что Саша выбрал этот
путь". Инга стала рисовать себе картинки их веселой, радостной жизни в
Академгородке, где и она попытается найти свой творческий путь, чтоб быть
такой, как те, с которыми она провела сказочный вечер вчера и которых
искренне полюбила.
На душе было мрачно, подстать погоде. Инга нажала кнопку звонка, и ее
впустили в нарядный коридорчик, куда вскоре выбежала Анюта. Девочка радостно
и тепло прижалась к щеке мамы, как только та взяла ее на руки. Инга
почувствовала, что все тяготы отступают на задний план, вытесняясь радостью
от присутствия этого самого родного существа, которому она нужна больше
всего на свете. "Я все сделаю, чтоб ты была счастлива, чтоб ты была горда
мной, чтоб ты не знала нужды", -- говорила сама себе Инга, держа в своей
руке теплую, нежную ручонку дочери. Они гуляли по пролеску, простирающемуся
между детским комплексом и домом, где жили уже несколько месяцев в
двухкомнатной квартире. Зайдя домой, она переодела дочку в домашнее
фланелевое платьице и покормила легким ужином. Затем они расположились на
диване в "большой" комнате и начали вместе читать книжки. "Усадили мишку на
пол. Оторвали мишке лапу", -- начинала Инга. -- "Все равно иво не брошу,
потому шта он хароший", -- завершала громко дочка и, довольная собой,
прижималась к маме. Где-то в половине девятого, когда Инга приготовилась уже
укладывать ребенка спать, пришел Саша, веселый, светящийся любовью к работе.
Он немного поиграл с дочкой, затем пошел вслед за женой в кухню. -- Сегодня
Вася наконец увидел отпечатанным свой автореферат, в который мы все помогали
ему вписывать формулы. Чтоб отметить эту всеобщую радость, он принес торт с
вином. Так что я перебил себе аппетит и не очень голоден.
-- Как я погляжу, у вас каждый день есть повод, чтоб праздновать, --
сказала Инга, -- то хороший доклад на семинаре, то публикация статьи, то
командировочные интересные приехали.... -- Ну это же здорово, что у нас
такая дружная лаборатория. А теперь рассказывай, как у тебя дела. Ты
узнавала насчет работы? -- Да узнавала. Но ничего нигде нет. Юристы здесь
никому не нужны. В президиуме, их вполне достаточно на все Сибирское
отделение. Так что работа юристом мне здесь не светит. Они сказали, что
посмотрят, может, где-то в институтах нужны работники в отдел кадров. -- Ну
хорошо, что что-то обещали, -- обрадованно сказал муж. -- Извини, меня, --
сказала со слезами на глазах Инга, -- но ты, кажется, уже забыл, чего мне
стоило кончить университет, чтоб иметь диплом юриста и заниматься тем делом,
о котором я мечтала со школы. -- То, чем ты занималась на этой оптовой базе,
-- это и есть то, о чем ты мечтала? -- Я тебя просто не узнаю. Разве ты не
знаешь, что я на эту работу смотрела как на переходный этап. Я уверена, что
еще пару лет -- и меня бы узнали в городе и я бы попала в прокуратуру или в
суд на работу. -- Ты, кажется, забыла, как отреагировали в облсуде, когда
увидели твою анкету... -- Ну и что? Мне то же самое говорили, когда я
собиралась поступать на юридический. Но все же я добилась своего, я стала
юристом. И стала бы судьей или прокурором. Везде есть честные и порядочные
люди, и для них неважно, кто ты по национальности. Разве мы с тобой до сих
пор не убедились в этом?
-- Ну и что же ты намерена делать? Искать работу в городе и мотаться
два часа в день в морозы на работу и обратно? Ты же и эту зиму еле
перенесла... У нас, например, начальник отдела кадров -- очень авторитетная
женщина, с ней все считаются, и у нее прекрасное положение. -- Вопервых,
меня никто начальником отдела кадров не приглашает. А вовторых, даже если б
и приглашали, я бы все равно не пошла. Я не собираюсь хоронить свои
творческие устремления.
-- Любую работу можно выполнять творчески. -- Эту демагогию я тоже
знаю, но, между прочим, и я когда-то думала об аспирантуре. Я не
предполагала, что здесь, в твоем хваленом Академгородке, нет юрфака. Может,
я бы вообще сюда не поехала... -- Ну ладно, мы так далеко зайдем в нашей
дискуссии. Давай прекратим этот разговор, тем более что я занят. Мне нужно
работать над статьей, срок отправки которой завтра. Саша вышел из кухни и
прошел в комнату, где рядом с диванкроватью было его рабочее место --
книжный шкаф с секретером. Там же стоял телевизор. Поскольку муж сел
работать, а во второй, маленькой, комнате спала Анюта, то Инге некуда было
деться. Несмотря на то что утром нужно было ехать в город на работу, спать
так рано не хотелось. Телефона не было и даже поговорить с Линой не было
никакой возможности. "Хоть бы она уже скорее переехала в Городок. Может,
переезд Лины -- это мое спасение. Хоть будет, к кому забежать в трудную
минуту", -- подумала Инга, подавленная ощущением своей ненужности и
никчемности. Единственное место, которое могло принести успокоение, была
ванная. Она полежала в теплой воде минут тридцать. Затем, разложив
диванкровать, мгновенно уснула, несмотря на яркий свет лампы на рабочем
месте мужа, находящемся рядом, где он сидел над статьей.
Трехкомнатная полногабаритная квартира Лины была просторной и
солнечной. Вторая беременность ощущалась значительно легче первой, и Лина
чувствовала себя превосходно.
-- Инга, -- это же просто чудо, что Нонка через час будет здесь! --
говорила восторженно Лина, сидя напротив подруги за кухонным столом и мелко
нарезая овощи для винегрета. -- Она очень сожалела, что у тебя нет телефона
-- хотела и тебе позвонить. Кстати, жаловалась, что ты ей не пишешь. --
Ничего, свои люди -- сочтемся. А где Нонна остановится?
-- Где-то в центре Новосибирска живет родственница ее нового мужа,
кажется, его тетя. Между прочим, Нонка от него без ума. Он моряк, плавает в
загранку, все ей привозит и "не мешает жить", как она говорит, так как они
редко видятся, -- рассмеялась Лина. -- Своего первого мужа она бросила и
нисколько не жалеет. Говорит, что он очень страдает, потому что любит и ее и
дочку, но ей его нисколько не жаль. Она говорит, что новый муж тоже старше
лет на восемнадцать, то есть еще больше, чем Марат. Но она считает, что быть
замужем за старшим мужчиной значит всегда чувствовать себя ребенком,
которого нужно баловать. В общем, ее жизненная философия не стоит на месте,
а все более углубляется и расширяется, -- снова рассмеялась Лина, вытерев
рукавом выступившие на лбу капельки пота. В кухне уже стало совсем жарко от
включенных плиты и духовки. -- Ингушка, извини, что я не открываю окно. Я
боюсь простудиться. Эти весенные сквозняки -- самые опасные... -- Ну что ты,
Лина, я ведь такая же одесситка, как ты, поэтому мне, чем теплее, тем лучше.
А здесь, в Сибири, я стараюсь летом вобрать в себя как можно больше тепла --
запастись на зиму. Я так намерзлась в эту зиму с этими поездками. Иногда
приеду на работу, а ног не чувствую. -- Ой, дорогая, я представляю, как
трудно ездить каждый день в город на работу зимой. Но я уверена, что ты
что-то придумаешь и устроишься в Городке. Я рада, что вы встретились с
Сашей. Ну надо же, это сама судьба вас свела здесь. Я уверена, что его ждет
блестящая карьера. И, может, тебе не нужно будет вообще работать. Нарожаешь
детишек... Я представляю, что и тебе немало досталось с этим разводом,
разочарованиями. И кто бы мог подумать, что Борис окажется таким? Выходит,
что из нас троих только мне посчастливилось в первом браке. А вообщето
статистика, прямо скажем, невеселая. Из троих -- один только брак оказался
удачным. Это все наше воспитание -- безответственное отношение к браку,
семье. Конечно, это еще и последствия войны. Все же пять лет семьи были
разрознены, разбросаны, часто без малейших сведений супругов друг о друге.
Люди там жили одним днем и отношение к семье притуплялось. Ведь сколько
мужчин вернулись с войны с другими женами, оставив тех, кто их ждал... О,
сколько было этих "ППЖ" -- попутнопоходных жен! Мне тетя рассказывала. У нее
самой была такая судьба. Ну не будем сегодня предаваться разговорам о
тяжелом. Сегодня праздник. Как хорошо, что мы оказались вместе, и теперь мы
будем всегда вместе, как сестры, деля радости и горести. У тебя здесь никого
и у меня никого. Я уверена, что наши мужья тоже подружатся. Мне так
радостно, что мы вместе готовим это новоселье. Это Олег захотел его
устроить. Правда, он обещал мне помогать. Но сегодня, как назло, приехали
какие-то командировочные из Москвы, и он весь день занят с ними. И это даже
лучше. Мы с тобой весь день вместе. Олег очень рад, что я отказалась от
карьеры. Он так ждет появления этого существа -- она похлопала себя по
животу. -- Мама обещала взять отпуск и приехать, когда он родится. -- Лина
засмеялась. -- Олег почемуто уверен, что это будет сын. Он очень хочет сына.
Он вообще хочет иметь много детей. -- Ну, что ж, если тебя это устраивает,
то это замечательно жить в согласии с самой собой, -- говорила Инга, нарезая
свеклу, лук и морковку в большую стеклянную салатницу. -- Может, и тебе
пойти по тому же пути, Ингуля? Что суетиться. Подумаешь, мы, женщины, все же
созданы для того, чтоб хранить очаг. Карьера -- это трудное дело. Столько
нужно преодолевать...
-- Не знаю, Лина. Я себя готовила к тому, чтоб занять какое-то
независимое место под солнцем. Я чувствую в себе огромный творческий
потенциал. Ты помнишь, еще со школы я всегда была очень активной и мне это
нравилось. И все эти годы для меня как подготовка к чему-то значительному,
чего я могу достичь. Я не смогу от этого отказаться никогда. Но что делать
здесь, в Городке, я пока не пойму. Может, мой приезд сюда -- это вообще
ошибка? -- А как же ты могла не поехать? Ведь Сашу пригласили. Здесь его
ждет карьера. Замечательные условия. Где бы вы получили такую квартиру? На
троих двухкомнатную отдельную квартиру -- кто сейчас может мечтать о таком в
других местах страны. -- Вот так мы и привыкли. Во всем приоритет мужу. Все
для его карьеры. А может, если б мы жили в таких условиях, как мужчины, чтоб
за нами ухаживали, готовили, гладили, освобождали от ухода за детьми, то
есть занимались только работой, то, может, мы бы преуспевали в карьере не
меньше, чем они! А так нам приходится себя делить: на детей, на работу, на
дом, да еще на мужа... -- И все же я тебе советую -- подумай о моих словах.
Плюнь на эти все страдания, связанные с работой, роди еще одного ребенка.
Смотри, какая у тебя Анютка. У вас все дети будут красивыми, потому что вы
оба красивые... -- Линок, но даже если бы я и хотела, я не могу себе такого
позволить. У Саши зарплата сто пять рэ. Пока его утвердят и он получит эти
пятьдесят рублей прибавки, может, пройдет год. А когда он станет старшим
научным сотрудником, как Олег, еще пройдет несколько лет. К тому ж полставки
в университете, как Олегу, ему не светит. Он с университетом совсем не
связан. Так что сейчас даже без моей нищенской зарплаты нам не прожить. А