Страница:
сближению с реакционными журналистскими кругами. В последние годы своей
жизни Чехов лишь изредка переписывался с Щегловым и совсем не встречался с
ним.
Несмотря на обилие мемуаров о первом периоде творчества Чехова, все же
трудно составить по ним полное представление об идейной жизни писателя в
годы его работы в юмористических журналах. В большинстве своем мемуаристы
ограничивались передачей внешних фактов его биографии, зачастую ошибочно
истолковывая литературные и эстетические взгляды писателя. Полнее других,
несмотря на чрезмерно сжатый характер воспоминаний, эту область жизни Чехова
раскрывает Короленко. Более полное представление о высказываниях Чехова на
литературные и общественные темы дают письма самого писателя.
"Степь" (1888) - одно из крупнейших произведении нового этапа в
творчестве Чехова. Последовавшие за "Степью" "Скучная история", "Палата Э
6", "Рассказ неизвестного человека", "Дом с мезонином", "Моя жизнь",
"Мужики", "Чайка" явились выражением дальнейшего развития художественного
гения Чехова, более глубокого понимания им общественных задач литературы,
живого общения с жизнью народа.
Важнейшими фактами биографии Чехова этого периода являются взявшая у
него много времени и сил поездка на остров Сахалин, медицинская практика и
общественная деятельность в Мелихове, работа по оказанию помощи голодающим
крестьянам Нижегородской губернии, участие в литературной и театральной
жизни Москвы и Петербурга. "В этот период, - пишет Вл.И.Немирович-Данченко,
- Чехов в самой гуще столичного водоворота, в писательских, артистических и
художественных кружках... любит сборища, остроумные беседы, театральные
кулисы; ездит много по России и за границу; жизнелюбив, по-прежнему скромен
и по-прежнему больше слушает и наблюдает, чем говорит сам. Слава его
непрестанно растет".
В конце 80-х и начале 90-х годов значительно расширяются связи Чехова с
артистической, художественной и музыкальной средой. В 1887 году Чехов
знакомится с Репиным, в следующем году - с Чайковским. В мемуарах
справедливо указывается на глубокий интерес Чехова к творчеству Чайковского.
В свою очередь и Чайковский неоднократно восторженно отзывался о творчестве
Чехова. "Имеете ли Вы понятие о новом большом русском литературном таланте,
Чехове? - писал Чайковский 2 июня 1889 года. - По-моему, это будущий столп
нашей словесности"*. В эти же годы Чехов близко /15/ сходится с выдающимися
русскими актерами - Ленским, Сумбатовым-Южиным, Свободиным. В 1895 году
Чехов посещает в Ясной Поляне Толстого, и их дружественные отношения,
занявшие большое место в биографии обоих писателей, продолжаются до конца
жизни Чехова.
______________
* Письмо к Ю.П.Шпажинской (П.И.Чайковский. С.И.Танеев. Письма. М. 1951,
стр. 351).
Воспоминания современников, касающиеся этого периода жизни Чехова,
значительно полнее и дают более законченное представление не только о
внешних фактах биографии писателя, но также о его общественных и
литературных взглядах. Записи современников сохранили высказывания Чехова о
задачах литературы, о связях писателя с народом, о необходимости "зоркого и
неугомонного" изучения жизни. Значительный материал приводится о жизни
Чехова в Мелихове. В этой подмосковной усадьбе у Чехова любили бывать его
друзья артисты и писатели, сюда неоднократно приезжал Левитан. Мелиховские
наблюдения легли в основу крупнейших произведений Чехова о русской деревне.
Этот период жизни Чехова, кроме ранее упомянутых мемуаристов,
освещается в воспоминаниях писателей Потапенко и Щепкиной-Куперник. С
Потапенко Чехов познакомился во время своей поездки в Одессу в 1889 году,
более прочные отношения установились между ними позднее, в 90-х годах. Его
мемуары содержат ценные фактические сведения, но вовсе не свидетельствуют о
том, что Потапенко понимал Чехова как художника.
Воспоминания Щепкиной-Куперник ярко рисуют быт Чехова в Мелихове,
передают характер и колорит отношений между членами чеховской семьи. Немало
существенных сведений можно почерпнуть в ее воспоминаниях также о
взаимоотношениях Чехова о средой московских литераторов.
В особой оговорке нуждаются мемуары писательницы Авиловой. Они
изобилуют повествовательным материалом о жизни их автора, в которой Чехову
отводится преобладающее место. Авилова как бы пишет повесть о себе,
комментируя свою довольно обширную переписку с Чеховым, длившуюся более
десяти лет. Ее воспоминания дают ряд достоверных сведений, в частности о
быте той среды, которая окружала Чехова во время его приездов в Петербург, о
первых постановках его пьес в петербургских театрах, уточняют некоторые
данные биографии писателя. При всем этом нельзя не отметить чрезмерную
субъективность и односторонность автора в освещении материала, связанного с
Чеховым. Едва ли также можно считать вполне достоверным, что свои отношения
к Авиловой Чехов выразил в рассказе "О любви". /16/
В 1898 году туберкулезный процесс заставил Чехова переехать в Ялту:
годом раньше болезнь приняла формы, угрожавшие жизни писателя. Чехов
попадает на положение тяжело больного, некоторое время лежит в клинике. Как
свидетельствуют современники, такое резкое обострение болезни было в
значительной мере вызвано атмосферой заушательства, образовавшейся вокруг
Чехова после неудачной постановки его "Чайки", осенью 1896 года, в
Александринском театре. Тогда уже были известны причины этой неудачи, -
театр не мог правильно понять новизну чеховской пьесы. "Чайка" шла в бенефис
комической актрисы Левкеевой, обычно игравшей роли, рассчитанные на легкий
эффект, и совсем не подходившей для чеховской пьесы. "Левкеева, - пишет в
своих воспоминаниях Потапенко, - веселая, смешная актриса, обыкновенно
появлявшаяся в ролях бытовых, а то игравшая приживалок, старых дев, которые
обыкновенно трактуются в комическом виде и говорят смешные слова с смешными
ужимками... Ее поклонники были купцы, приказчики, гостинодворцы, офицеры...
И вот эта-то публика и явилась ценительницей чеховских "новых форм", которые
ей показали со сцены. Ничего другого и не могло произойти, кроме того, что
произошло". Все это было наруку театральным рутинерам и мелким газетчикам,
которые подняли кампанию не столько по поводу постановки "Чайки", сколько по
адресу самого Чехова, его драматургии, изгонявшей со сцены театральные
условности, ложь и мишуру.
Мемуары передают картину первого спектакля "Чайки" в Александринском
театре и всего, что за этим последовало; в них рассказывается об
обывательской злобе и желании принизить Чехова. В то же время мемуары
раскрывают и настроение самого Чехова после неудачной постановки "Чайки",
его дальнейшие связи с театром. После постановки "Чайки" в Александринском
театре Чехов создал "Три сестры" и "Вишневый сад". Никогда он не уделял
такого внимания театру, никогда не выступал таким страстным поборником новых
театральных форм, как в ялтинский период своей жизни. Чехов близко сходится
с организаторами Московского Художественного театра - К.С.Станиславским и
Вл.И.Немировичем-Данченко. Он является не только автором пьес, идущих в этом
театре, но и одним из создателей его художественной программы, вдохновителем
его борьбы за утверждение новых форм драматического искусства.
Последний период жизни Чехова ознаменован его близостью с Горьким.
Чехов одним из первых увидел в молодом Горьком "талант несомненный и при том
настоящий, большой талант"*. О /17/ впечатлении, которое производил на
Чехова Горький, пишет в своих воспоминаниях О.Л.Книппер-Чехова: "В это же
время был в Ялте и А.М.Горький, входивший в славу тогда быстро и сильно, как
ракета. Он бывал у Антона Павловича и как чудесно, увлекательно, красочно
рассказывал о своих скитаниях. И он сам, и то, что он рассказывал, - все
казалось таким новым, свежим, и долго молча сидели мы в кабинете Антона
Павловича и слушали, слушали..." "Горький очень талантлив и очень симпатичен
как человек", - пишет Чехов в письме Тараховскому от 15 февраля 1900 года. В
свою очередь и Горького влекло к Чехову. Едва освободившись из-под ареста в
1901 году, Горький надолго приезжает к Чехову в Ялту. Переписка этих двух
великих людей, продолжавшаяся до последних дней жизни Чехова, имеет
громадное историко-литературное значение. В 1902 году Чехов, вместе с
Короленко, демонстративно отказался от звания академика в знак протеста
против исключения, по распоряжению Николая II, из состава академиков
Горького.
______________
* Письмо к М.Горькому от 3 декабря 1898 года.
Ялтинский период жизни Чехова нашел широкое освещение в воспоминаниях
современников. В те годы Чехов, уже тяжело больной, принимает живейшее
участие в жизни страны. Он оказывается как бы в центре большой группы
литераторов и актеров, которые в период мощного подъема революционного
движения в канун революции 1905 года выступали с новыми темами. О ялтинском
периоде жизни Чехова писали Куприн и Вересаев, большое место отведено Чехову
в книгах воспоминаний Станиславского и Немировича-Данченко. Глубокий и
всесторонний образ Чехова дан в очерке Горького, который раскрывает перед
нами его богатый духовный мир, обаяние его личности и по праву занимает
первое место среди живых свидетельств современников о великом писателе.
В воспоминаниях современников отразилось различное понимание Чехова.
Горький тотчас же после смерти Чехова указал на опасность клеветы со стороны
бесчисленных "воспоминателей" "уличных газет", за "лицемерной грустью"
которых, как писал он, чувствовалось "холодное, пахучее дыхание все той же
пошлости, втайне довольной смертью врага своего". Горький имел в виду
выступления низкопробных газетчиков, мелких журналистов, давно объявивших
себя "истинными друзьями" великого писателя. Все эти охотники поговорить о
"живом писателе" пытались подобно тому, как это было в буржуазной критике,
умалить мировое значение Чехова, поставить его в ряд с заурядными
журналистами и связать его имя /18/ с желтой прессой. Сейчас же после смерти
Чехова в газетах начали появляться подобные статейки, оскорбляющие память
великого писателя. Их и имел в виду Горький, когда в июле 1904 года писал:
"Газеты полны заметками о Чехове - в большинстве случаев - тупоумно, холодно
и пошло. Скверно умирать для писателя - всякая тля и плесень литературная
тотчас же начинает чертить узоры на лице покойника"*. Придавая большое
значение тому, как будет освещен Чехов в воспоминаниях современников,
Горький деятельно хлопотал о создании специального сборника памяти Чехова.
"Мы думаем издать книгу памяти Антона Павловича", - писал Горький в июле
1904 года, вскоре после смерти Чехова**.
______________
* Письмо к E.П.Пешковой от 7 июля 1904 года (Собр. соч., т. 28, М.
1954, стр. 309).
** Письмо к Е.П.Пешковой от 11 или 12 июля 1904 года (Там же, стр.
311).
Громадную роль в борьбе с буржуазной критикой сыграла статья Горького
"По поводу нового рассказа А.П.Чехова "В овраге". Эта статья впервые в
русской и мировой критике определила величайшее идейное и художественное
значение творчества Чехова. Известно, что буржуазно-эстетская критика
настойчиво пыталась создать теорию о литературной и общественной
неполноценности Чехова. Как справедливо писал Горький, эта критика даже
похвалу превращала в "гнездо ос". Особенно много внимания уделялось Чехову в
либерально-народнической публицистике. В выступлениях Михайловского упорно
доказывалась мысль о безыдейности Чехова, об отсутствии в его творчестве
живых общественных интересов. Об одной из лучших повестей Чехова "Мужики"
Михайловский писал как о произведении "скудном" и "поверхностном", из
которого "никаких общих выводов... делать не следует, да и просто нельзя"*.
Подчеркивалось в этой критике, что Чехов не поднимается до широких
обобщений, находится в плену "частного случая".
______________
* H.Михайловский. На разные темы ("Русское богатство", 1897, Э 6).
Буржуазное литературоведение создало легенду о Чехове как "певце
сумерек", скучных людей, жалких обывателей. Такого рода взгляд на творчество
Чехова отвергал Маяковский, когда в 1914 году писал: "Из-за привычной
обывателю фигуры ничем не довольного нытика, ходатая перед обществом за
"смешных" людей, Чехова-"певца сумерек", выступают линии другого Чехова -
сильного, веселого художника слова"*.
______________
* В.Маяковский. Два Чехова (Собр. соч., т. I, M., 1955, стр. 301). /19/
В немалой доле статей, претендующих на объективное освещение живого
Чехова, отразились взгляды, распространяемые буржуазной критикой. В 1909
году, через пять лет после смерти Чехова, были опубликованы "воспоминания"
сотрудника реакционной прессы Н.Ежова, фальсифицирующие факты жизни Чехова,
полные личных выпадов против великого писателя. Ежов пытался поколебать
громадный авторитет чеховского таланта и принизить его роль в русской
литературе. Стремясь попасть в тон установившемуся в буржуазной критике
взгляду, такого рода "воспоминатели" клеветнически утверждали, например, что
Чехов стремился уйти от общественной жизни, требовал, чтобы литература была
свободна от актуальных задач. Немало было написано о душевной неустойчивости
Чехова, об отсутствии у него убеждений, подчеркивалось сходство самого
Чехова с безвольными, слабыми людьми из его рассказов и повестей.
Статья Горького разоблачала ложь и несостоятельность
буржуазно-эстетской критики и выдвигала Чехова на то высокое место, которое
он по праву занимал в русской литературе. Горький писал: "...когда умрет
Чехов - умрет один из лучших друзей России, друг умный, беспристрастный,
правдивый, - друг, любящий ее, сострадающий ей во всем, и Россия вся дрогнет
от горя и долго не забудет его, долго будет учиться понимать жизнь по его
писаниям, освещенным грустной улыбкой любящего сердца, по его рассказам,
пропитанным глубоким знанием жизни, мудрым беспристрастием и состраданием к
людям, не жалостью, а состраданием умного и чуткого человека, который все
понимает"*. Горький указал на "страшную силу" чеховского таланта,
заключающуюся в том, что он пишет правду, "никогда ничего не выдумывает от
себя". Значение Чехова Горький видел в его беспощадном осуждении нелепостей
и хаоса жизни, в разоблачении лжи буржуазно-дворянского общества. Горький
резко отделил Чехова от героев его повестей и рассказов, людей, не нашедших
места в жизни. "Чехов очень много написал маленьких комедий, - писал он, - о
людях, проглядевших жизнь, и этим нажил себе множество неприятелей".
______________
* М.Горький. Собр. соч., т. 23, М., 1950, стр. 314-315.
В своих воспоминаниях Горький развивает мысли, высказанные им в статье
1900 года. В очерке Горького встает живой Чехов, с его темпераментом
общественно активного человека, убежденного врага насилия, лжи и пошлости
буржуазного мира. "Он обладал искусством всюду находить и оттенять пошлость,
- писал Горький, - искусством, которое доступно только человеку высоких
требований к жизни, которое создается лишь горячим желанием видеть людей
простыми, /20/ красивыми, гармоничными. Пошлость всегда находила в нем
жестокого и острого судью".
Передавая впечатления о своих встречах с Чеховым, Горький рисует живой
облик писателя. Горький показывает, что Чехов, подобно тому, как он делал
это в своих рассказах, - и в жизни изобличал пошлость и ложь, умея находить
их под покровом многоречивого либерализма и внешней благопристойности. В
мемуарном очерке Горький развил мысль об отношении Чехова к своим героям,
"проглядевшим жизнь". Перечислив имена таких людей, взятых из чеховских
рассказов и пьес, Горький писал: "Мимо всей этой скучной, серой толпы
бессильных людей прошел большой, умный, ко всему внимательный человек,
посмотрел он на этих скучных жителей своей родины и с грустной улыбкой,
тоном мягкого, но глубокого упрека, с безнадежной тоской на лице и в груди,
красивым искренним голосом сказал: "Скверно вы живете, господа!" Статья и
мемуары Горького сыграли огромную роль в борьбе с либерально-народнической и
эстетской критикой, пытавшейся доказать общественную пассивность Чехова,
безыдейность его творчества, отсутствие в нем "направления".
Распространяемым этой критикой взглядам на Чехова как на безыдейного
писателя и общественно пассивного человека противостоят воспоминания
Короленко, Станиславского, Куприна, Вересаева, Телешова, Немировича-Данченко
и других авторов. Все эти воспоминания дают большой материал об общественной
активности Чехова и глубокой заинтересованности его в судьбах народа.
Новый подъем революционного движения в годы, предшествующие революции
1905 года, отразился и на творчестве Чехова. Об этом периоде В.И.Ленин
писал: "Пролетарская борьба захватывала новые слои рабочих и
распространялась по всей России, влияя в то же время косвенно и на оживление
демократического духа в студенчестве и в других слоях населения"*.
______________
* В.И.Ленин. Сочинения, т. 5, стр. 484.
Воспоминания современников свидетельствуют о глубоком интересе, который
проявлял Чехов к надвигающимся революционным событиям, и дают основания
полагать, что в последний период своей жизни он пришел к мысли о
неизбежности революции.
Характерные высказывания Чехова, в разговоре его с
В.Ф.Коммиссаржевской, приводит в своих воспоминаниях Е.П.Карпов. Разговор
этот происходил в июне 1902 года и касался вопросов, которые остро
интересовали писателя в то время. Чехов указал на необычайный подъем
общественного движения и на новые задачи, которые вставали тогда перед
прогрессивной литературой. /21/ "Пережили мы серую канитель, - говорил
Чехов, - поворот идет. Круто повернули... Вот мне хотелось бы поймать это
бодрое настроение... Написать пьесу... Бодрую пьесу... Может быть, и
напишу... Очень интересно... Сколько силы, энергии, веры в народе... Прямо
удивительно!"
Показательно его недовольство жизнью в Ялте, которая ограничивала его
писательский кругозор и предоставляла в поле его внимания отголоски событий,
а не сами события. Подобное настроение Чехова выражено в его письме от 10
ноября 1903 года: "...скучно здесь в Ялте и чувствую, как мимо меня уходит
жизнь и как я не вижу много такого, что, как литератор, должен бы видеть.
Вижу только и, к счастью, понимаю, что жизнь и люди становятся все лучше и
лучше, умнее и честнее - это в главном..."*
______________
* Письмо к В.Л.Кигну-Дедлову.
Врач и писатель Елпатьевский, который, так же как и Чехов, в те годи
жил в Ялте, рассказывает: "Помню, когда я вернулся из Петербурга в период
оживления Петербурга перед революцией 1905 г., он в тот же день звонил
нетерпеливо по телефону, чтобы я как можно скорее, немедленно, сейчас же
приехал к нему, что у него важнейшее, безотлагательное дело ко мне.
Оказалось... что ему безотлагательно, сейчас же нужно было знать, что
делается в Москве и Петербурге, и не в литературных кругах... а в
политическом мире, в надвигавшемся революционном движении. И когда мне, не
чрезмерно обольщавшемуся всем, что происходило тогда, приходилось вносить
некоторый скептицизм, он волновался и нападал на меня с резкими,
несомневающимися, нечеховскими репликами. - Как вы можете говорить так! -
кипятился он. - Разве вы не видите, что все сдвинулось сверху донизу! И
общество и рабочие!"
"Его политическое развитие, - пишет другой современник Чехова, доктор
Членов, - шло наряду с жизнью, и вместе с нею Чехов все более и более левел
и в последние годы уже с необычайной для него страстностью, не перенося
никаких возражений (в этих случаях он почему-то говорил: "Вы совершенный
Аверкиев"), доказывал, что мы - "накануне революции". "Нередко Чехов говорил
о революции, которая неизбежно и скоро будет в России", - свидетельствует
Телешов. Хорошо осведомленный о настроениях Чехова в те годы, Станиславский
пишет: "По мере того как сгущалась атмосфера и дело приближалось к
революции, он становился все более решительным".
Чехов, конечно, не представлял себе конкретных путей и движущих сил
революции, но его письма тех лет и воспоминания современников
свидетельствуют о горячем желании понять характер /22/ нового общественного
подъема и глубоком интересе, проявляемом им к тем новым силам, которые
вступали на историческую арену. По свидетельству Горького, Чехов в последний
период своего творчества хотел писать "о чем-то другом, для кого-то другого,
строгого и честного" (из письма Горького к В.А.Поссе, 1901 год)*. По словам
одного из мемуаристов (проф. Анучина), Чехов видел значение Горького в том,
что "он создал настроение, он вызвал интерес к новым типам". Что понимал
Чехов под "новым типом", можно судить по его письму к Станиславскому от 20
января 1902 года, где он говорит о Ниле из горьковской пьесы "Мещане" как о
"новом человеке". Он настойчиво рекомендует Московскому Художественному
театру ставить "Мещан" и неоднократно указывает на роль Нила в этой пьесе
как на "главную", "центральную", "героическую".
______________
* Письмо от ноября (после 14-го) 1901 года (Собр. соч., т. 28, стр.
199).
Воспоминания современников опровергают ложь буржуазной критики об
общественной пассивности Чехова, о его безразличии к вопросам современности,
и помогают лучше понять творчество одного из тех писателей, которые, по
выражению Горького, "делают эпохи в истории литературы и в настроениях
общества".
Чехов не оставил хоть сколько-нибудь подробной автобиографии. В его
громадном литературном наследстве нет таких произведений, как, например,
трилогии Л.Толстого и Горького или "История моего современника" Короленко.
Воспоминания современников о Чехове приобретают поэтому особое значение,
представляя важнейший материал о жизни и деятельности великого писателя и
нередко являясь необходимым пособием для изучения его биографии.
Рассказы о жизни Чехова в Москве и Петербурге, Воскресенске и Бабкине
и, наконец, в Мелихове и Ялте дают яркое представление о разносторонних
связях Чехова с жизнью, о его глубочайшем интересе к человеку из народа.
Вероятнее всего, Чехов потому не порывал совсем и с медициной, а, по
свидетельству врачей - его современников и товарищей, - стремился к ней, что
деятельность врача помогала ему общаться с самыми широкими народными слоями.
Как пишут многие из современников, автор "Ваньки", "Тоски", "Горя",
"Мужиков" и других рассказов и повестей о крестьянах и бедном городском люде
был неутомимым исследователем народной жизни. "Писателю, - говорил Чехов
Щеглову в 1888 году, - надо непременно в себе выработать зоркого,
неугомонного /23/ наблюдателя... Настолько, понимаете, выработать, чтоб это
вошло прямо в привычку... сделалось как бы второй натурой!" Куприну он
советует ездить почаще в третьем классе. Телешову, который тогда только
входил в литературу, Чехов указал на общение с народом как на единственно
возможный путь писателя. "Поезжайте, - говорил он Телешову, - куда-нибудь
далеко, верст за тысячу, за две, за три... Сколько всего узнаете, сколько
рассказов привезете! Увидите народную жизнь, будете ночевать на глухих
почтовых станциях и в избах, совсем как в пушкинские времена... Только по
железным дорогам надо ездить непременно в третьем классе, среди простого
народа, а то ничего интересного не услышите. Если хотите быть писателем,
завтра же купите билет до Нижнего. Оттуда - по Волге, по Каме..."
В советах молодым литераторам, в интересе, который проявлял Чехов к
отдельным писателям и их творчеству, наконец в его отношении к театру и к
художникам видна забота великого писателя о том, чтобы искусство в большей
мере затрагивало народную жизнь. Характерен в этом смысле небольшой эпизод,
который передает в своих воспоминаниях известный советский писатель
И.А.Новиков, тогда студент и начинающий литератор. Новиков рассказывает, что
на одной из выставок картин в Москве, когда речь зашла о портрете какого-то
генерала, Чехов, похвалив мастерство художника, заметил: "Но кому это нужно,
зачем?" И надолго остановился перед другой картиной. "Вот, - сказал он, -
вот что я вам хотел показать. Это хорошо". "Я не помню, чья это была
картина, - пишет И.А.Новиков, - но передо мной встают и теперь - фабричные
задворки, вечер, лиловатая мгла и молодой рабочий с ребенком на руках; он
держит его очень неловко и очень бережно, со скуповатою, может быть
чуть-чуть стыдливою, нежностью, которую не хотел бы показать. Чем-то
родственно этому сочетанию чувств было и само восприятие Чехова". Как пишет
Куприн, Чехов "требовал от писателей обыкновенных житейских сюжетов,
простоты изложения и отсутствия эффектных коленец". Он учил писателей смелей
вводить в литературу новые темы и новых людей, характеризующих
действительные явления народной жизни. Под этим углом зрения и следует
понимать многочисленные пожелания Чехова молодым писателям обращаться к тем
темам, которые лежат за пределами их писательских кабинетов.
Творчество Чехова сыграло громадную роль в борьбе за утверждение
реалистических принципов искусства. В мемуарах приводятся многочисленные
высказывания его по литературно-эстетическим вопросам, сущность которых
сводится к безоговорочному осуждению "мистики и всякой чертовщины" в
современной Чехову буржуазной литературе. Высказывая свои литературные
жизни Чехов лишь изредка переписывался с Щегловым и совсем не встречался с
ним.
Несмотря на обилие мемуаров о первом периоде творчества Чехова, все же
трудно составить по ним полное представление об идейной жизни писателя в
годы его работы в юмористических журналах. В большинстве своем мемуаристы
ограничивались передачей внешних фактов его биографии, зачастую ошибочно
истолковывая литературные и эстетические взгляды писателя. Полнее других,
несмотря на чрезмерно сжатый характер воспоминаний, эту область жизни Чехова
раскрывает Короленко. Более полное представление о высказываниях Чехова на
литературные и общественные темы дают письма самого писателя.
"Степь" (1888) - одно из крупнейших произведении нового этапа в
творчестве Чехова. Последовавшие за "Степью" "Скучная история", "Палата Э
6", "Рассказ неизвестного человека", "Дом с мезонином", "Моя жизнь",
"Мужики", "Чайка" явились выражением дальнейшего развития художественного
гения Чехова, более глубокого понимания им общественных задач литературы,
живого общения с жизнью народа.
Важнейшими фактами биографии Чехова этого периода являются взявшая у
него много времени и сил поездка на остров Сахалин, медицинская практика и
общественная деятельность в Мелихове, работа по оказанию помощи голодающим
крестьянам Нижегородской губернии, участие в литературной и театральной
жизни Москвы и Петербурга. "В этот период, - пишет Вл.И.Немирович-Данченко,
- Чехов в самой гуще столичного водоворота, в писательских, артистических и
художественных кружках... любит сборища, остроумные беседы, театральные
кулисы; ездит много по России и за границу; жизнелюбив, по-прежнему скромен
и по-прежнему больше слушает и наблюдает, чем говорит сам. Слава его
непрестанно растет".
В конце 80-х и начале 90-х годов значительно расширяются связи Чехова с
артистической, художественной и музыкальной средой. В 1887 году Чехов
знакомится с Репиным, в следующем году - с Чайковским. В мемуарах
справедливо указывается на глубокий интерес Чехова к творчеству Чайковского.
В свою очередь и Чайковский неоднократно восторженно отзывался о творчестве
Чехова. "Имеете ли Вы понятие о новом большом русском литературном таланте,
Чехове? - писал Чайковский 2 июня 1889 года. - По-моему, это будущий столп
нашей словесности"*. В эти же годы Чехов близко /15/ сходится с выдающимися
русскими актерами - Ленским, Сумбатовым-Южиным, Свободиным. В 1895 году
Чехов посещает в Ясной Поляне Толстого, и их дружественные отношения,
занявшие большое место в биографии обоих писателей, продолжаются до конца
жизни Чехова.
______________
* Письмо к Ю.П.Шпажинской (П.И.Чайковский. С.И.Танеев. Письма. М. 1951,
стр. 351).
Воспоминания современников, касающиеся этого периода жизни Чехова,
значительно полнее и дают более законченное представление не только о
внешних фактах биографии писателя, но также о его общественных и
литературных взглядах. Записи современников сохранили высказывания Чехова о
задачах литературы, о связях писателя с народом, о необходимости "зоркого и
неугомонного" изучения жизни. Значительный материал приводится о жизни
Чехова в Мелихове. В этой подмосковной усадьбе у Чехова любили бывать его
друзья артисты и писатели, сюда неоднократно приезжал Левитан. Мелиховские
наблюдения легли в основу крупнейших произведений Чехова о русской деревне.
Этот период жизни Чехова, кроме ранее упомянутых мемуаристов,
освещается в воспоминаниях писателей Потапенко и Щепкиной-Куперник. С
Потапенко Чехов познакомился во время своей поездки в Одессу в 1889 году,
более прочные отношения установились между ними позднее, в 90-х годах. Его
мемуары содержат ценные фактические сведения, но вовсе не свидетельствуют о
том, что Потапенко понимал Чехова как художника.
Воспоминания Щепкиной-Куперник ярко рисуют быт Чехова в Мелихове,
передают характер и колорит отношений между членами чеховской семьи. Немало
существенных сведений можно почерпнуть в ее воспоминаниях также о
взаимоотношениях Чехова о средой московских литераторов.
В особой оговорке нуждаются мемуары писательницы Авиловой. Они
изобилуют повествовательным материалом о жизни их автора, в которой Чехову
отводится преобладающее место. Авилова как бы пишет повесть о себе,
комментируя свою довольно обширную переписку с Чеховым, длившуюся более
десяти лет. Ее воспоминания дают ряд достоверных сведений, в частности о
быте той среды, которая окружала Чехова во время его приездов в Петербург, о
первых постановках его пьес в петербургских театрах, уточняют некоторые
данные биографии писателя. При всем этом нельзя не отметить чрезмерную
субъективность и односторонность автора в освещении материала, связанного с
Чеховым. Едва ли также можно считать вполне достоверным, что свои отношения
к Авиловой Чехов выразил в рассказе "О любви". /16/
В 1898 году туберкулезный процесс заставил Чехова переехать в Ялту:
годом раньше болезнь приняла формы, угрожавшие жизни писателя. Чехов
попадает на положение тяжело больного, некоторое время лежит в клинике. Как
свидетельствуют современники, такое резкое обострение болезни было в
значительной мере вызвано атмосферой заушательства, образовавшейся вокруг
Чехова после неудачной постановки его "Чайки", осенью 1896 года, в
Александринском театре. Тогда уже были известны причины этой неудачи, -
театр не мог правильно понять новизну чеховской пьесы. "Чайка" шла в бенефис
комической актрисы Левкеевой, обычно игравшей роли, рассчитанные на легкий
эффект, и совсем не подходившей для чеховской пьесы. "Левкеева, - пишет в
своих воспоминаниях Потапенко, - веселая, смешная актриса, обыкновенно
появлявшаяся в ролях бытовых, а то игравшая приживалок, старых дев, которые
обыкновенно трактуются в комическом виде и говорят смешные слова с смешными
ужимками... Ее поклонники были купцы, приказчики, гостинодворцы, офицеры...
И вот эта-то публика и явилась ценительницей чеховских "новых форм", которые
ей показали со сцены. Ничего другого и не могло произойти, кроме того, что
произошло". Все это было наруку театральным рутинерам и мелким газетчикам,
которые подняли кампанию не столько по поводу постановки "Чайки", сколько по
адресу самого Чехова, его драматургии, изгонявшей со сцены театральные
условности, ложь и мишуру.
Мемуары передают картину первого спектакля "Чайки" в Александринском
театре и всего, что за этим последовало; в них рассказывается об
обывательской злобе и желании принизить Чехова. В то же время мемуары
раскрывают и настроение самого Чехова после неудачной постановки "Чайки",
его дальнейшие связи с театром. После постановки "Чайки" в Александринском
театре Чехов создал "Три сестры" и "Вишневый сад". Никогда он не уделял
такого внимания театру, никогда не выступал таким страстным поборником новых
театральных форм, как в ялтинский период своей жизни. Чехов близко сходится
с организаторами Московского Художественного театра - К.С.Станиславским и
Вл.И.Немировичем-Данченко. Он является не только автором пьес, идущих в этом
театре, но и одним из создателей его художественной программы, вдохновителем
его борьбы за утверждение новых форм драматического искусства.
Последний период жизни Чехова ознаменован его близостью с Горьким.
Чехов одним из первых увидел в молодом Горьком "талант несомненный и при том
настоящий, большой талант"*. О /17/ впечатлении, которое производил на
Чехова Горький, пишет в своих воспоминаниях О.Л.Книппер-Чехова: "В это же
время был в Ялте и А.М.Горький, входивший в славу тогда быстро и сильно, как
ракета. Он бывал у Антона Павловича и как чудесно, увлекательно, красочно
рассказывал о своих скитаниях. И он сам, и то, что он рассказывал, - все
казалось таким новым, свежим, и долго молча сидели мы в кабинете Антона
Павловича и слушали, слушали..." "Горький очень талантлив и очень симпатичен
как человек", - пишет Чехов в письме Тараховскому от 15 февраля 1900 года. В
свою очередь и Горького влекло к Чехову. Едва освободившись из-под ареста в
1901 году, Горький надолго приезжает к Чехову в Ялту. Переписка этих двух
великих людей, продолжавшаяся до последних дней жизни Чехова, имеет
громадное историко-литературное значение. В 1902 году Чехов, вместе с
Короленко, демонстративно отказался от звания академика в знак протеста
против исключения, по распоряжению Николая II, из состава академиков
Горького.
______________
* Письмо к М.Горькому от 3 декабря 1898 года.
Ялтинский период жизни Чехова нашел широкое освещение в воспоминаниях
современников. В те годы Чехов, уже тяжело больной, принимает живейшее
участие в жизни страны. Он оказывается как бы в центре большой группы
литераторов и актеров, которые в период мощного подъема революционного
движения в канун революции 1905 года выступали с новыми темами. О ялтинском
периоде жизни Чехова писали Куприн и Вересаев, большое место отведено Чехову
в книгах воспоминаний Станиславского и Немировича-Данченко. Глубокий и
всесторонний образ Чехова дан в очерке Горького, который раскрывает перед
нами его богатый духовный мир, обаяние его личности и по праву занимает
первое место среди живых свидетельств современников о великом писателе.
В воспоминаниях современников отразилось различное понимание Чехова.
Горький тотчас же после смерти Чехова указал на опасность клеветы со стороны
бесчисленных "воспоминателей" "уличных газет", за "лицемерной грустью"
которых, как писал он, чувствовалось "холодное, пахучее дыхание все той же
пошлости, втайне довольной смертью врага своего". Горький имел в виду
выступления низкопробных газетчиков, мелких журналистов, давно объявивших
себя "истинными друзьями" великого писателя. Все эти охотники поговорить о
"живом писателе" пытались подобно тому, как это было в буржуазной критике,
умалить мировое значение Чехова, поставить его в ряд с заурядными
журналистами и связать его имя /18/ с желтой прессой. Сейчас же после смерти
Чехова в газетах начали появляться подобные статейки, оскорбляющие память
великого писателя. Их и имел в виду Горький, когда в июле 1904 года писал:
"Газеты полны заметками о Чехове - в большинстве случаев - тупоумно, холодно
и пошло. Скверно умирать для писателя - всякая тля и плесень литературная
тотчас же начинает чертить узоры на лице покойника"*. Придавая большое
значение тому, как будет освещен Чехов в воспоминаниях современников,
Горький деятельно хлопотал о создании специального сборника памяти Чехова.
"Мы думаем издать книгу памяти Антона Павловича", - писал Горький в июле
1904 года, вскоре после смерти Чехова**.
______________
* Письмо к E.П.Пешковой от 7 июля 1904 года (Собр. соч., т. 28, М.
1954, стр. 309).
** Письмо к Е.П.Пешковой от 11 или 12 июля 1904 года (Там же, стр.
311).
Громадную роль в борьбе с буржуазной критикой сыграла статья Горького
"По поводу нового рассказа А.П.Чехова "В овраге". Эта статья впервые в
русской и мировой критике определила величайшее идейное и художественное
значение творчества Чехова. Известно, что буржуазно-эстетская критика
настойчиво пыталась создать теорию о литературной и общественной
неполноценности Чехова. Как справедливо писал Горький, эта критика даже
похвалу превращала в "гнездо ос". Особенно много внимания уделялось Чехову в
либерально-народнической публицистике. В выступлениях Михайловского упорно
доказывалась мысль о безыдейности Чехова, об отсутствии в его творчестве
живых общественных интересов. Об одной из лучших повестей Чехова "Мужики"
Михайловский писал как о произведении "скудном" и "поверхностном", из
которого "никаких общих выводов... делать не следует, да и просто нельзя"*.
Подчеркивалось в этой критике, что Чехов не поднимается до широких
обобщений, находится в плену "частного случая".
______________
* H.Михайловский. На разные темы ("Русское богатство", 1897, Э 6).
Буржуазное литературоведение создало легенду о Чехове как "певце
сумерек", скучных людей, жалких обывателей. Такого рода взгляд на творчество
Чехова отвергал Маяковский, когда в 1914 году писал: "Из-за привычной
обывателю фигуры ничем не довольного нытика, ходатая перед обществом за
"смешных" людей, Чехова-"певца сумерек", выступают линии другого Чехова -
сильного, веселого художника слова"*.
______________
* В.Маяковский. Два Чехова (Собр. соч., т. I, M., 1955, стр. 301). /19/
В немалой доле статей, претендующих на объективное освещение живого
Чехова, отразились взгляды, распространяемые буржуазной критикой. В 1909
году, через пять лет после смерти Чехова, были опубликованы "воспоминания"
сотрудника реакционной прессы Н.Ежова, фальсифицирующие факты жизни Чехова,
полные личных выпадов против великого писателя. Ежов пытался поколебать
громадный авторитет чеховского таланта и принизить его роль в русской
литературе. Стремясь попасть в тон установившемуся в буржуазной критике
взгляду, такого рода "воспоминатели" клеветнически утверждали, например, что
Чехов стремился уйти от общественной жизни, требовал, чтобы литература была
свободна от актуальных задач. Немало было написано о душевной неустойчивости
Чехова, об отсутствии у него убеждений, подчеркивалось сходство самого
Чехова с безвольными, слабыми людьми из его рассказов и повестей.
Статья Горького разоблачала ложь и несостоятельность
буржуазно-эстетской критики и выдвигала Чехова на то высокое место, которое
он по праву занимал в русской литературе. Горький писал: "...когда умрет
Чехов - умрет один из лучших друзей России, друг умный, беспристрастный,
правдивый, - друг, любящий ее, сострадающий ей во всем, и Россия вся дрогнет
от горя и долго не забудет его, долго будет учиться понимать жизнь по его
писаниям, освещенным грустной улыбкой любящего сердца, по его рассказам,
пропитанным глубоким знанием жизни, мудрым беспристрастием и состраданием к
людям, не жалостью, а состраданием умного и чуткого человека, который все
понимает"*. Горький указал на "страшную силу" чеховского таланта,
заключающуюся в том, что он пишет правду, "никогда ничего не выдумывает от
себя". Значение Чехова Горький видел в его беспощадном осуждении нелепостей
и хаоса жизни, в разоблачении лжи буржуазно-дворянского общества. Горький
резко отделил Чехова от героев его повестей и рассказов, людей, не нашедших
места в жизни. "Чехов очень много написал маленьких комедий, - писал он, - о
людях, проглядевших жизнь, и этим нажил себе множество неприятелей".
______________
* М.Горький. Собр. соч., т. 23, М., 1950, стр. 314-315.
В своих воспоминаниях Горький развивает мысли, высказанные им в статье
1900 года. В очерке Горького встает живой Чехов, с его темпераментом
общественно активного человека, убежденного врага насилия, лжи и пошлости
буржуазного мира. "Он обладал искусством всюду находить и оттенять пошлость,
- писал Горький, - искусством, которое доступно только человеку высоких
требований к жизни, которое создается лишь горячим желанием видеть людей
простыми, /20/ красивыми, гармоничными. Пошлость всегда находила в нем
жестокого и острого судью".
Передавая впечатления о своих встречах с Чеховым, Горький рисует живой
облик писателя. Горький показывает, что Чехов, подобно тому, как он делал
это в своих рассказах, - и в жизни изобличал пошлость и ложь, умея находить
их под покровом многоречивого либерализма и внешней благопристойности. В
мемуарном очерке Горький развил мысль об отношении Чехова к своим героям,
"проглядевшим жизнь". Перечислив имена таких людей, взятых из чеховских
рассказов и пьес, Горький писал: "Мимо всей этой скучной, серой толпы
бессильных людей прошел большой, умный, ко всему внимательный человек,
посмотрел он на этих скучных жителей своей родины и с грустной улыбкой,
тоном мягкого, но глубокого упрека, с безнадежной тоской на лице и в груди,
красивым искренним голосом сказал: "Скверно вы живете, господа!" Статья и
мемуары Горького сыграли огромную роль в борьбе с либерально-народнической и
эстетской критикой, пытавшейся доказать общественную пассивность Чехова,
безыдейность его творчества, отсутствие в нем "направления".
Распространяемым этой критикой взглядам на Чехова как на безыдейного
писателя и общественно пассивного человека противостоят воспоминания
Короленко, Станиславского, Куприна, Вересаева, Телешова, Немировича-Данченко
и других авторов. Все эти воспоминания дают большой материал об общественной
активности Чехова и глубокой заинтересованности его в судьбах народа.
Новый подъем революционного движения в годы, предшествующие революции
1905 года, отразился и на творчестве Чехова. Об этом периоде В.И.Ленин
писал: "Пролетарская борьба захватывала новые слои рабочих и
распространялась по всей России, влияя в то же время косвенно и на оживление
демократического духа в студенчестве и в других слоях населения"*.
______________
* В.И.Ленин. Сочинения, т. 5, стр. 484.
Воспоминания современников свидетельствуют о глубоком интересе, который
проявлял Чехов к надвигающимся революционным событиям, и дают основания
полагать, что в последний период своей жизни он пришел к мысли о
неизбежности революции.
Характерные высказывания Чехова, в разговоре его с
В.Ф.Коммиссаржевской, приводит в своих воспоминаниях Е.П.Карпов. Разговор
этот происходил в июне 1902 года и касался вопросов, которые остро
интересовали писателя в то время. Чехов указал на необычайный подъем
общественного движения и на новые задачи, которые вставали тогда перед
прогрессивной литературой. /21/ "Пережили мы серую канитель, - говорил
Чехов, - поворот идет. Круто повернули... Вот мне хотелось бы поймать это
бодрое настроение... Написать пьесу... Бодрую пьесу... Может быть, и
напишу... Очень интересно... Сколько силы, энергии, веры в народе... Прямо
удивительно!"
Показательно его недовольство жизнью в Ялте, которая ограничивала его
писательский кругозор и предоставляла в поле его внимания отголоски событий,
а не сами события. Подобное настроение Чехова выражено в его письме от 10
ноября 1903 года: "...скучно здесь в Ялте и чувствую, как мимо меня уходит
жизнь и как я не вижу много такого, что, как литератор, должен бы видеть.
Вижу только и, к счастью, понимаю, что жизнь и люди становятся все лучше и
лучше, умнее и честнее - это в главном..."*
______________
* Письмо к В.Л.Кигну-Дедлову.
Врач и писатель Елпатьевский, который, так же как и Чехов, в те годи
жил в Ялте, рассказывает: "Помню, когда я вернулся из Петербурга в период
оживления Петербурга перед революцией 1905 г., он в тот же день звонил
нетерпеливо по телефону, чтобы я как можно скорее, немедленно, сейчас же
приехал к нему, что у него важнейшее, безотлагательное дело ко мне.
Оказалось... что ему безотлагательно, сейчас же нужно было знать, что
делается в Москве и Петербурге, и не в литературных кругах... а в
политическом мире, в надвигавшемся революционном движении. И когда мне, не
чрезмерно обольщавшемуся всем, что происходило тогда, приходилось вносить
некоторый скептицизм, он волновался и нападал на меня с резкими,
несомневающимися, нечеховскими репликами. - Как вы можете говорить так! -
кипятился он. - Разве вы не видите, что все сдвинулось сверху донизу! И
общество и рабочие!"
"Его политическое развитие, - пишет другой современник Чехова, доктор
Членов, - шло наряду с жизнью, и вместе с нею Чехов все более и более левел
и в последние годы уже с необычайной для него страстностью, не перенося
никаких возражений (в этих случаях он почему-то говорил: "Вы совершенный
Аверкиев"), доказывал, что мы - "накануне революции". "Нередко Чехов говорил
о революции, которая неизбежно и скоро будет в России", - свидетельствует
Телешов. Хорошо осведомленный о настроениях Чехова в те годы, Станиславский
пишет: "По мере того как сгущалась атмосфера и дело приближалось к
революции, он становился все более решительным".
Чехов, конечно, не представлял себе конкретных путей и движущих сил
революции, но его письма тех лет и воспоминания современников
свидетельствуют о горячем желании понять характер /22/ нового общественного
подъема и глубоком интересе, проявляемом им к тем новым силам, которые
вступали на историческую арену. По свидетельству Горького, Чехов в последний
период своего творчества хотел писать "о чем-то другом, для кого-то другого,
строгого и честного" (из письма Горького к В.А.Поссе, 1901 год)*. По словам
одного из мемуаристов (проф. Анучина), Чехов видел значение Горького в том,
что "он создал настроение, он вызвал интерес к новым типам". Что понимал
Чехов под "новым типом", можно судить по его письму к Станиславскому от 20
января 1902 года, где он говорит о Ниле из горьковской пьесы "Мещане" как о
"новом человеке". Он настойчиво рекомендует Московскому Художественному
театру ставить "Мещан" и неоднократно указывает на роль Нила в этой пьесе
как на "главную", "центральную", "героическую".
______________
* Письмо от ноября (после 14-го) 1901 года (Собр. соч., т. 28, стр.
199).
Воспоминания современников опровергают ложь буржуазной критики об
общественной пассивности Чехова, о его безразличии к вопросам современности,
и помогают лучше понять творчество одного из тех писателей, которые, по
выражению Горького, "делают эпохи в истории литературы и в настроениях
общества".
Чехов не оставил хоть сколько-нибудь подробной автобиографии. В его
громадном литературном наследстве нет таких произведений, как, например,
трилогии Л.Толстого и Горького или "История моего современника" Короленко.
Воспоминания современников о Чехове приобретают поэтому особое значение,
представляя важнейший материал о жизни и деятельности великого писателя и
нередко являясь необходимым пособием для изучения его биографии.
Рассказы о жизни Чехова в Москве и Петербурге, Воскресенске и Бабкине
и, наконец, в Мелихове и Ялте дают яркое представление о разносторонних
связях Чехова с жизнью, о его глубочайшем интересе к человеку из народа.
Вероятнее всего, Чехов потому не порывал совсем и с медициной, а, по
свидетельству врачей - его современников и товарищей, - стремился к ней, что
деятельность врача помогала ему общаться с самыми широкими народными слоями.
Как пишут многие из современников, автор "Ваньки", "Тоски", "Горя",
"Мужиков" и других рассказов и повестей о крестьянах и бедном городском люде
был неутомимым исследователем народной жизни. "Писателю, - говорил Чехов
Щеглову в 1888 году, - надо непременно в себе выработать зоркого,
неугомонного /23/ наблюдателя... Настолько, понимаете, выработать, чтоб это
вошло прямо в привычку... сделалось как бы второй натурой!" Куприну он
советует ездить почаще в третьем классе. Телешову, который тогда только
входил в литературу, Чехов указал на общение с народом как на единственно
возможный путь писателя. "Поезжайте, - говорил он Телешову, - куда-нибудь
далеко, верст за тысячу, за две, за три... Сколько всего узнаете, сколько
рассказов привезете! Увидите народную жизнь, будете ночевать на глухих
почтовых станциях и в избах, совсем как в пушкинские времена... Только по
железным дорогам надо ездить непременно в третьем классе, среди простого
народа, а то ничего интересного не услышите. Если хотите быть писателем,
завтра же купите билет до Нижнего. Оттуда - по Волге, по Каме..."
В советах молодым литераторам, в интересе, который проявлял Чехов к
отдельным писателям и их творчеству, наконец в его отношении к театру и к
художникам видна забота великого писателя о том, чтобы искусство в большей
мере затрагивало народную жизнь. Характерен в этом смысле небольшой эпизод,
который передает в своих воспоминаниях известный советский писатель
И.А.Новиков, тогда студент и начинающий литератор. Новиков рассказывает, что
на одной из выставок картин в Москве, когда речь зашла о портрете какого-то
генерала, Чехов, похвалив мастерство художника, заметил: "Но кому это нужно,
зачем?" И надолго остановился перед другой картиной. "Вот, - сказал он, -
вот что я вам хотел показать. Это хорошо". "Я не помню, чья это была
картина, - пишет И.А.Новиков, - но передо мной встают и теперь - фабричные
задворки, вечер, лиловатая мгла и молодой рабочий с ребенком на руках; он
держит его очень неловко и очень бережно, со скуповатою, может быть
чуть-чуть стыдливою, нежностью, которую не хотел бы показать. Чем-то
родственно этому сочетанию чувств было и само восприятие Чехова". Как пишет
Куприн, Чехов "требовал от писателей обыкновенных житейских сюжетов,
простоты изложения и отсутствия эффектных коленец". Он учил писателей смелей
вводить в литературу новые темы и новых людей, характеризующих
действительные явления народной жизни. Под этим углом зрения и следует
понимать многочисленные пожелания Чехова молодым писателям обращаться к тем
темам, которые лежат за пределами их писательских кабинетов.
Творчество Чехова сыграло громадную роль в борьбе за утверждение
реалистических принципов искусства. В мемуарах приводятся многочисленные
высказывания его по литературно-эстетическим вопросам, сущность которых
сводится к безоговорочному осуждению "мистики и всякой чертовщины" в
современной Чехову буржуазной литературе. Высказывая свои литературные