Подвойская Леонида. Предтечи Зверя. Книга первая. Максим

   – Почему ты?
   – Но я не убивал же! И не… это…
   – Да?
   – Держал… держал за второй конец, но тянул он. Сам Червень, – истерично разрыдался хозяин.
   – Почему ты?
   – Он не хотел, чтобы знали, что он сам. И мне вроде как предупреждение. За один грешок. Но не с этой… не с убитой… Но это не по делу.
   – Ну?
   – Там, в его гареме…
   – Где?
   – Как бы гарем у него. Я, когда у него по делам был, на одну глаз положил. Только подумал. Только подкатил. Вот он и… И предупредил, и вышаком повязал…
   – А Светлана, эта девушка, что, тоже в гареме была?
   – Нет, думаю, нет. Не успела бы… не знаю.
   – Ладно. Где его найти и как на него выйти?
   – Экстренная связь… – он, поморщившись, назвал номер. – Это для избранных. Если наберете, он пойдет на контакт. Но под его условия. По-другому с неизвестными не контачит.
   – Кто за ним стоит?

 
Шеф зажмурился, но промолчал.
 

   – А вы говорите, "мастера", – укоризненно обратился Максим к палачам. Только вот так колбасить и умеете.
   – Сейчас-сейчас, хозяин, одно мгновенье, – подхватился скромно сидевший в дальнем углу мастер.
   – Нет! – взвизгнул его подопечный. – За ним стоит Сам.
   – Сам кто?
   – Просто Сам. Не знаете такого? Да вы его действительно дебютант в наших играх, – он впервые улыбнулся окровавленными губами. – Сам – это Сам. Даже Ржавый для него – сявка. Там – он кивнул головой куда-то вдаль и тут же скривился от боли, – за бугром у него кликуха другая. А у нас – Сам. Ржавый лучше знает. Какой-то у них именно в этом деле был общий интерес.
   – И последнее. Что за возня с моим крестом?
   – На понт берете? Вроде, как не знаете, юноша? – захихикал вдруг шеф.
   – Говори толком.
   – Не знаю. Просто красивый крестик. Вот, ребятки мои, Ваши то есть, принесли и показали…
   – Врет? – удивленно спросил Максим у подручных.
   – Врет, – также удивленно согласился маэстро боли. – Это знаете, хозяин, у нас, местных, поверье, что такой крест – не в обиду будет сказано – только у архаровцев.
   – Кого– кого? – изумился Максим.
   – Не гневайтесь, Ваше… Видимо, неправда. Архаровцы, это… ну, ангел мщения такой был.
   – Впервые… Архаил, что ли, какой?
   – Может, и так. И только те, кто избранные, могут его носить… Господи! – вдруг, просияв, упал на колени палач. – Вот оно что! А я Вас, простите, за нечистого принял.

 
Теперь то все понятно… Радость-то какая! На колени, Базыль! – потянул он таращившего глаза подмастерья.
 

   – Это правда? – поинтересовался у шефа Максим, не обращая больше внимания на верноподданнические позы палачей.
   – Может, правда, может, наоборот, я в этих делах не мастак. Тебе лучше знать, кто ты. И не испытывай меня. Душу не продам.
   – Душу? – вскрикнул юноша. – Скольких здесь замордовали? Быстро! – замахнулся Максим.

 
Остатки мужества тут же покинули Игната. Он вновь взвизгнул и зажмурился.
 

   – Не помню. Не считал…. И не всех же до конца…
   – Я помню, хозяин, – вновь встрял палач. – Девятнадцать. Ты был бы двадцатым. Теперь двадцатый – он. Но его правда – не всех здесь до конца. Некоторых уже потом… уже не мы.
   – А ты говоришь, "душу". Всё, – озлобившись, решил Макс. – Идите сюда, – кивнул он палачам. – Встаньте!

 
Набираясь омерзения, он рассматривал их окровавленные руки и фартуки. Да это была кровь негодяя, как и большинства из тех, на ком они применяли свои таланты. Но это была кровь. Эта была боль.
 

   – Второй выход отсюда есть?
   – Вот в том углу – дверь. Коридор, потом выход. Там скверик. По тропинке прямо – к аллее. Или проводить? – с готовностью предложил свои услуги продажный мастер. Но "новый хозяин", собираясь с мыслями, отрицательно покачал головой.
   – Так говорите, девятнадцать? Вся. Их. Боль. Вернется. К вам…. Уйдет. Когда. Передадите. Её. Шефу. Затем ты – ему. А ты – ему, – вбил он в подсознание палачам свои вводные.

 
Первым понял распоряжение Игнат и начал тоскливо завывать. Затем резко скрутило его мастеров. Вздрогнув, юноша быстро рванулся в указанную ему дверь и через несколько минут уже шел по аллее старинного парка. Он полной грудью вдыхал наполненный ароматами жизни воздух. Солнце радостно пробивалось сквозь развесистые каштаны, на скамейках сидела молодежь, судя по разговорам –студенты, захваченные пьянящими сессионными хлопотами.
Ворковали и урчали неистребимые сизари, где-то вверху угукали горлицы. "Че-куш-ку" –улыбнулся Максим, вспомнив шутку про крик этих птиц. Недалеко раздавался звон и скрежет трамваев, сигналы особенно сумасшедших в этом городе таксистов. В общем, жизнь кипела. А там, откуда он выбрался? Юношу передернуло от контраста. Сколько же мерзости вокруг этого светлого мира! Зло плюнув, Максим быстро вышел из парка, поймал очередного психа-таксиста, за пару минут добрался до вокзала и вскоре трясся в электричке в направлении своего родного городка. При всем своем достатке взять такси напрямую у него пока не хватило воображения.
"Сборы" кончились, но Макс чувствовал, какое осиное гнездо он растревожил, в какую банку со скорпионами влез. Почти машинально он отсёк нервные окончания на руках потянувшего его кейс ворюги и погрузился в тревожную тишину.
 

   -Ну, папа.
   -Ладно. Не до шуток. Он рассказал о … том турнире. Так вот: не пущу!
   -Но, папа, почему?
   -Я своего ребенка калечить не дам и его здоровьем не торгую. Ты очень мне дорог, сынок, –подбородок встал на место, черты смягчились. Гроза миновала, не разразившись, и вновь наступил период мягкосердечия. Максим вскочил и обнял отца.
   -Папуля, ты мне тоже очень дорог. Но со мной ничего не случится. Ты же видел. А такие деньги…
   -Нет.
   – Мы бы могли летать вместе. Купили бы дельтаплан… Или даже какой-нибудь аппарат посерьезнее…
   -Нет и нет, сынок. И не бей ниже пояса…
   -Ниже пояса? Да что случилось?
   -Давай закончим с твоим вопросом.
   -Всё, папа, завязали. Так что случилось?
   -Если это всё, –отец неопределенно кивнул в сторону Максима, –аванс, то возвратишь завтра же. И скажешь: "Нет". Пообещай.
   -Хорошо, папа. Это не аванс. Обещаю, что без твоего согласия ни на какие турниры не поеду.
   -Хитрец, –улыбнулся, наконец, офицер. –Оставляешь лазейку?
   -Папуля, всё-таки, что случилось? Неприятности?

 
Белый Леонид помолчал, откинувшись выудил из холодильника бутылку пива, ловким движением открыл и стал рассматривать, как в стакане опускается пена.
 

   -Новое – хорошо забытое старое, – сказал он, наконец.
   -Ты о пиве? – поинтересовался Максим. Он знал, что его дед пил только "Жигулевское", что начинал с него и отец. Что потом оно пропало, растворилось во всевозможном разрекламированном пойле, и вот – вернулось опять.
   -Да, конечно, о пиве, угадал, –усмехнулся отец, делая большой глоток и тут же закуривая. Максим поморщился, но смолчал. Отец готовился пооткровенничать, вспугнуть его было нельзя. Макс даже прижал взглядом хомяка, уже давно карабкавшегося то по его, то по отцовым брюкам. Рыжий толстяк присел от неожиданности, затем изобразил предельную обиду на своей пушистой мордашке. Максим мысленно погладил его по толстому брюшку и ласун тут же упал на спину, закатив глаза.
   -Понимаешь, Макс, сегодня аукнулось старое. Даже не сегодня… Ты же знаешь, и твой дед, и я… –начал Белый-старший .

 
Многое из рассказанного Максим знал. И о том, что здесь же летал его дед. Его он помнил плохо. Дед умер в пятьдесят шесть… или семь? Уже на пенсии. На рыбалку с собой брал… Фотографий много видел. Что отец пошел по его стопам и едва-едва не удалось им полетать в одном экипаже. Что мама рано умерла… "Ну зачем это-то вспоминать", – тяжело вздохнул Макс… Что они с отцом одни… Да, приезжала еще тетка из Севастополя. "Из Севастополя?" – мысленно спохватился Максим. "Туда же уехала Ирина Сергеевна. Ладно, потом". Как водил его отец время от времени в летную столовую –помню. Как с первого (или второго?) класса учился жарить яичницу –помню… Да, полеты. Да бортпайки. Да, страх оставаться одному… Да, были сердобольные женщины. Батька же был ничего. Ещё тот вдовец. Но молодец. Не привел мачеху. Это уже не помню, это уже знаю. А вот это – Максим навострил уши.
 

   -Из нашего полка ушли в отряд двое. Один слетал. Дедов товарищ. Потом, после второй Звезды раздулся. А вначале –ничего. И других с собой приглашал. Ну, не к нам вообще –в полк. Хотя, бывали и у нас, к деду по старой памяти заглядывали. Понимаешь, что для меня это значило?
   -Понимаю, – охрипшим вдруг голосом ответил Максим. Он –и не понимает? Он, болевший и бредивший этим уже лет пять? Вот и отец, оказывается, с десяти лет, подслушав откровенные рассказы героев о подготовке, о полетах, о настоящих мужиках, начал бредить космосом.

 
"Поверьте, ребята. Я готов был туда", – кивнув в окно в сторону полной Луны, рассказывал уже тогда сильно полысевший герой – "хоть на метле, хоть в один конец. Да и сейчас бы не отказался", – махнул он безнадежно рукой.
 

   -А потом, Максим, через много лет, мне поступило предложение. Другие сами подавали рапорта. Мне же предложили. А это, по-одесски, "две большие разницы".
   -Ну? –напрягся Максим.
   -Я отказался, –спокойно ответил отец.
   – Но почему?! –вскричал Макс. – Да как же ты…
   -Тогда никак не получалось, сынок. Мы с тобой вдвоем. Ни дедушек, ни бабушек. Тетке за тридевять земель? И так редко виделись. А там…
   -Так… ты… из-за меня? – понял Макс.
   -Ну-ну, успокойся, –уже заметно трезвея, ответил старший Белый. –Это было правильно. И я никогда бы не пожалел. Дело в другом, –продолжил он рассказ. Оказывается, на приеме в честь награждения было несколько новоиспеченных Героев, в том числе и экипаж космонавтов, по традиции сопровождаемый их всевозможными командирами –отряда, подготовки, полета и чего-то там еще. Президент, подойдя к ним во время фуршета, упрекнул, что чураются они других Героев, даже летчиков, указывал на Белого и подозвал его к звездной команде.
   -Познакомить? – в шутку предложил глава государства Белому.
   -Мы знакомы, –улыбаясь, нашелся Максов отец. –С экипажем – заочно, из газет, а с наставниками – даже очно. Когда брови начальства поднялись до максимальной отметки, он напомнил совсем уже лысому, но бодрому командиру отряда – Вы при мне все еще были готовы лететь на луну в один конец. А Вам – он обратился к необъятному "человеку – горе" я помогал вытянуть двойник из горла голавля. "Быстрый" – напомнил он обоим название города.
   -Лёнька! – в один голос вскричали они. Ну точно, Лео!

 
?Александр Александрович, –обратился к хозяину фуршета звездный командир, –он же наш. И его отец летчиком был! Я его еще карапузом помнил. Потом забылось… сколько времени-то прошло? Постой-постой, –вдруг припомнил он. Это же ты, или какой другой Белый отказался от медкомиссии?
 

   -Да, я, – помрачнел Леонид.
   -Вот видите, Александр Александрович, а Вы говорите –чураемся, –тут же подхватил гражданский.
   -Я вообще-то не могу понять человека, отказавшегося от высокого полета, – вдруг сухо произнес Президент. Глаза его гневно сощурились. Как можно наступать на горло собственной песне?
   -Вспомнил, вспомнил, –заступился военный командир. Он один с сыном оставался. Не на кого было оставить. Не в детдом же на это время. Так, Лёнь?
   -Это другое дело, –растрогался глава государства. Он часто менял гнев на милость, считая это высшим проявлением справедливости. – Да, дети – это свято. Я бы и сам, может… если бы не дети, –вздохнул он о чем-то своем. – Но теперь-то сын, небось, отрок самостоятельный? Так восстанавливайте справедливость, – полушутя-полусерьезно заявил главнокомандующий.
   -Да стар я уже, –вставил свое слово герой этих переговоров.
   -Но-но, – погрозил пальцем президент. –Если Вы старик, то кто же я? Так вот, – он поманил к себе пальцем космической руководство. –До конца моего президентского срока, первого – подчеркнул он, –этот Герой должен слетать. Поможем исторической справедливости на местном уровне. Если, конечно, позволит здоровье, –уточнил он, уже удаляясь в сторону других лауреатов.
   -Ну, ну, папуля, ну? – торопил захваченный такой перспективой Максим.
   -Да что "ну", –махнул рукой отец. –Покривились, они, конечно. Там очередь на несколько лет вперёд расписана. А тут – "до конца срока". Но всё-таки – вот, –он протянул конверт. –Вызов. На медкомиссию. Хохма. Клоунада на старости лет.
   -Но почему?
   -Какое у меня здоровье с этим всем? Ай, знаешь. Да видишь сам, – отчаянно скривился Белый-старший. –Смалить-то давно начал. После маминой… Что там у меня осталось? Какая медкомиссия? Курам на смех. Вот так-то, сынок – закончил отец свое повествование. –Что скажешь?
   -Папа, перестань! Конечно, вперед, –восторженно откликнулся Максим. – Это же здорово! Знаешь, я готов туда ехать даже площадку стартовую подметать!
   -Хорошо сказано. Надо будет запомнить. Я бы так точно свои мысли не высказал. Молодец.
   -Ну, это не я, – покраснел Макс. –Это в одном старом фильме было. Демобилизованный лётчик про аэродром говорил. Я перефразировал.
   -Неважно. Но, говоришь, попытка –не пытка?
   -Говорят, медкомиссия –пытка. Но не настоящая, –вспомнил вдруг Макс мрачную камеру. –Папуля, ты ее пройдешь, – глядя отцу в глаза уверенно заявил Максим.
   -Ну что же. Значит, опять разлука. Мне сначала в область, потом в республику, если, конечно…
   -Когда?
   -Через три дня.
   -Но это же здорово, я как раз…
   -Никаких турниров. Я своего решения не изменю.
   -Да нет. Через неделю областная олимпиада… Да по математике, папуля, ты уже забыл. А победители – на республику. Так что, будем встречаться.
   -Ох, и самоуверенный же ты. В кого только? Ладно, договорились. Пойду отдыхать. Ты не злись, что я сегодня такой. Теперь всё поменяется. А ты, конечно, к друзьям?
 
 
 

 
Глава 26
 
 
Это ученые еще спорят, есть или нет параллельные миры. На самом деле есть и параллельные миры с президентами, принцессами, глобальным потеплением и таким же терроризмом. А есть и параллельные маленькие мирки с вот такими уютными городками в десять ДОСов, прямыми узенькими дорожками между ними, с тянущимися к солнцу тополями, неспешными беседами оставшихся в городке пенсионеров, бушующими цветами на клумбах. Правда, собирает порой в одной громогласной крылатой машине майор из этого мирка неприметных капитанов и лейтенантов и врывается с большой мир. И рассматривает затем чужой президент фото их "медведя" над авианосцем. А эти скромные ребята вернутся в свой параллельный мирок, врежут в честь такого дела "шпаги" (слитого из агрегатов и очищенного хитроумным способом спирта) и идут в свои еще более мелкие семейные мирки мимо гоняющей мяч шантрапы, гуляющей или чинно сидящей в беседках молодежи.
Серый тоже сидел в одной из таких беседок. Но тихо – не обозначает "чинно". С незнакомыми, более старшими хлопцами он резался в "кинга". Проигравшие скидывались, и самый проигравший уходил на промысел – добывать вино. Судя по состоянию игравших, промышляли они довольно удачно.
 

   – О, Максвелл! – обрадовался Серый появлению друга. – Присоединяйся! Давай за приезд! Там есть еще что? Наливай, Рост!
   – "Постой, паровоз, не стучите, колеса", – отреагировал названный Ростом худощавый высокий пацан. – В долг играешь, в долг пьешь и еще угощаешь? – с мягкой угрозой упрекнул он Сергея.
   – Да ладно, тебе. Это, действительно, мой кореш, – поняв, что зарвался, оправдывался Серый. – Ну, Белый, ну, тот самый…
   – Тот самый? – деланно удивился Рост. – Послушай, Боб, по-моему, мелковат он для "того самого", а?
   – Это тот самый сын Героя, – ядовито уточнил сидевший четвертым Кот. От выпитого или еще от чего он очень побледнел и исхудавшее белое, озлобленное на весь мир лицо мальчишки вызывало сострадание.
   – Ну, такого звания я не знаю, чтобы за которое бесплатно наливать. Может, сбегаешь? – предложил Рост.
   – Не официант и не лакей, – коротко отрезал Максим.
   – Ух ты! – восхитился Боб, – Какие мы гордые!
   – А ты как насчет гордости? Может, сбегаешь? Проплачу.

 
Было видно, как на уже пропитом лице что-то похожее на самоуважение боролось с алчностью.
 

   – Тройной тариф, – продолжал ковать железо Максим. Или вот что, – он достал из кармана сотенную. – Чего торговаться. Чем вы тут лакомитесь? Н-е-е, протянул он, увидев жуткое дешевое пойло и неподдающийся временам и модам сырок. – Давай так. М…м…м, что тут можно достать? Ну, хорошо. Водки, "Кадарки" и "Кагора". Хороший коктейль получается. Шоколадку. Что прикусить?
   – Вот только-только гриль открыли.
   – Давай и гриль. И быстро. Остальное заберешь за труды. Поменять найдёшь где?

 
Боб уже в пути успокаивающе махнул рукой.
 

   – А я бы не побежал. Ни за какие деньги не побежал, – процедил Кот.
   – Да бегал же, успокойся, – отмахнулся Серый. Рост, что-то соображая, молчал.
   – Там был уговор. Правила. А тут – действительно, лакейство. Здорово его "сын Героя" уделал, –возразил Котов.
   – Молчи, если будешь пить, – отозвался скривившийся Рост.
   – Ну, ты, Макс, молоток! Как говорил Балаганов, забурел! А говорят, любительский спорт теперь неприбыльный! Вот, полюбуйтесь! – восхитился Сергей.
   – Так ты ещё и спортсмен? – нехорошо осклабился Рост.
   – Почему "ещё"? – ответил за друга Серый. – Он у нас боксер.
   – Ах, боксер, – ещё кривее и многозначительнее ухмыльнулся Рост. – Ладно, – добавил он. – Давай, боксер, выйдем, разговор есть.
   – Не советую, – подал из своего угла ехидный голос Кота.
   – Ша, котенок. Тебя не спросили. – Оскорбленный подросток было подхватился, но затем махнул рукой и вновь затих в своем углу.
   – Подожди, чувак, что случилось? О чем базар? – заволновался Сергей.
   – Серый, твой дружбан – не всегда твоя забота. Не суетись, – посоветовал ему уже выходя новый знакомый.
   – Он прав, Серый, – подтвердил Максим.

 
Повинуясь неписаным правилам городка, парочка чинно, по дружески прошла от беседки и скрылась "за сараями" – извечном месте сведения счетов драчунов. Правда, со временем сараи стали гаражами, драчуны – костоломами, но удачнее места так и не находилось.
 

   – Ты оскорбил моего дружбана, – взялся за дело Рост, надвигаясь на подростка.
   – Это как? – решил уточнить Максим.
   – Ты купил его, как холуя.
   – Но он же сам купился. Я же только предложил.
   – Ты мне не сявкай, – в руках Роста щелкнул и холодно блеснул лезвием нож. – Хочешь уйти целым – выкладывай все из своих закромов.
   – Да что же это за наглость такая? – возмутился Максим. – Уже и в городке! Да тебя же завтра загребут. Ты что, думаешь, я молчать буду?
   – А придется! И я сейчас объясню почему, – он приставил лезвие вплотную к горлу подростка. – Кто против Роста вякнет, тот плохо, очень плохо кончает. А Рост выходит. За неимением улик. Знаешь, что это значит, вьюноша? – он вновь осклабился, демонстрируя отсутствие передних зубов.
   – Ну, зубы тебе повыбивали и без милиции, – прокомментировал свои наблюдения Максим.
   – Что?! – взревел щербатый, пытаясь уколоть собеседника ножом в шею. Он озадаченно посмотрел на место укола, не дождался крови, но, отмахнувшись от этой нелепицы, прошипел: – Да, не менты, ты прав. Но я их достал.
   – Врёшь ты все, – ушел от соперника в сторону Максим. – Мелочь ты. Дешевка. Мразь. Возиться не хочется.
   – Что-о-о? – загудел Рост, бросаясь на наглеца. И тут же упал. Максиму действительно не хотелось возиться с этой зарвавшейся мелкотой. После тех акул и тигров-людоедов этот вызывал даже не отвращение, просто какую-то гадливость. Но это у него. А как другим ребятам, впервые столкнувшимся с криминалом? Ведь не врал, запугал здесь кого-то. Мразь. Зарвавшаяся от безнаказанности мразь.
   – Мразь, – вслух повторил он. – Теперь будешь ползать.
   – Погоди… Ты… погоди, – испуганно хрипел поверженный, руками цепляясь за стену гаража и пытаясь подняться на онемевшие ноги. – Ты что, всерьез что-ли. Не, давай побазарим. Я… того. Я же… не знал!!! – завопил он.
   – Как только ещё заорёшь – онемеешь. Всё, твои гастроли кончились.

 
Максим вышел из темноты и пошел к беседке. Там Боб уже распаковывал покупки. Видимо, ему рассказали, куда ушел его друг с новым спонсором. Но он наверняка ожидал другого исхода и искренне удивился, увидев Максима.
 

   – А где?
   – Там, – кивнул Максим головой. – Всё принёс?
   – Ну да. Всё… А что он там?
   – Понимаешь, у него некоторые проблемы… Поэтому, бери водку, гриль, и выпейте где-нибудь за его здоровье. Нам надо тут самим. Давно не виделись…
   – Бо-о-об! – раздался из-за сарая и тут же смолк дикий крик.
   – Что-то случилось! – озабоченно подсказал Максим. – И только что. До этого он так не орал. Правда? – обратился он к статистам. Сергей согласно закивал, а Кот притворно ахнул.

 
Боб схватил пакет с водкой и курицей и кинулся на замолкнувший зов.
 

   – Это он, вообще-то зря, – прокомментировал Макс.
   – Зря побежал? – поинтересовался Сергей.
   – Зря взял покупки? – высказал свои догадку Кот.
   – Зря закричал, – туманно для них ответил Максим. – Ну да ладно. Наливай, Серый. За встречу. Ну, а ты куда? Может, останешься? Поговорим, а? – попросил Кота подросток. Может, трезвый Кот и не остался бы. Но юноша уже хлебнул бурды, и ему очень надо было выговориться.

 
Первый тост "с приездом" они выпили молча. Похрустели большой шоколадищей. ("Не поскупился", – съязвил насчет Боба Серый).
 

   – Слушай, а кто они такие – эти бобы и росты?
   – Боб из местных. Только закончил среднюю. А Рост – из пришлых. Примазался к Бобу, вот здесь и шастает. Из "шакалят".
   – "Шастает"! Нашёл дружбанов, – уколол его Максим.
   – Да кто ж их знает. Хлопцы как хлопцы. Я же только в картишки. Ну и винца. Остальные же разъехались, – виновато бубнил Серый, разливая самодельный коктейль. – А ведь вкусно, – прокомментировал он новые для него ощущения. – На сборах не только приёмчикам боксерским учили, а?
   – Проехали тему. Какие здесь новости?
   – Да так. Я же говорю – нет почти никого из наших… Этого, следователя, знакомого нашего, Холеру – из ментовки попёрли.
   – Как?
   – Не знаю, не интересовался. Так ему и надо, менту драному, – зло ответил Сергей. Он, конечно, не забыл ни задержания, ни беседы с пристрастием. – А посадили хозяина какого-то зеленого "Москвича". В нём Светку перевозили – железно доказано. Хозяину уже за семьдесят, а его закрыли. Во, насильник, – захохотал было Серый, но тут же осекся.
   – Но подожди, за что?
   – А вот Кота отца за что? Что выжил из всего экипажа?
   – Заткнись, – вдруг всхлипнул подросток.
   – Не, погодь, – с пьяной настойчивостью начал уточнять Серый. – То есть как это "заткнись"? Я что, не прав? Нет, скажи, не прав? Тогда почему "заткнись"?
   – Прав, прав, только что толку…
   – А коли прав, давай выпппьем за твоего батьку. Чтобы все хорошо закончилось. Тты только скажи, – уже заплетающимся языком, уговаривал Сергей, когда они выпили. – Ммы можем помочь?
   -Можете. Если прекратите трындежь, – сказано это было покрепче, по-Котовски, и Сергей пьяно обиделся, насупился, и замолчал, подперев лобастую голову.
   – Что ты с ним сделал? – поинтересовался Кот у Максима, кивая в сторону "сараев".
   – Да ничего, поговорили… Потом он остался… По делам…
   – Гады, – сообщил свое мнение Кот. – Это Серый подсуетился, а потом, когда в проигрыше, уходить стыдно. Ты извини, конечно, что я тогда… с арматурой. Просто затмение какое-то. Накипело. И отец, и Танька.
   – А что Танька? –уточнил Максим, разливая остатки "кагорки". – Сергею не нальем, хватит, – мимоходом прокомментировал он.
   – Конечно… Кот несчастный, а я нет. У меня невесту убили… Мне еще и рога наставили… и мне, видите ли, хватит…
   – Подожди, кто это тебе рога наставил? – изумился Максим речам Серого. – Когда?
   – Это грустная история. Наливай – расскажу.
   – Ну, – приготовился к новостям Максим, отливая вино из своего стаканчика. Краем глаза он отметил, что Кот делиться не стал.
   – Ну, Серый, кто тебе рога наставил?
   – Кто-кто? – новоявленный рогоносец залпом выпил и с пьяным отчаянием громким шёпотом произнес – Ты !
   – Я? – поразился его друг. – Ты с ума сошел. Когда ? С кем?
   – Когда не знаю. А с кем, сам знаешь. С Косточкой…
   – Ты с ума сошел, – повторил Максим, густо-густо краснея. К счастью, ночная темнота только слегка разбавлялась звездным светом. А Луна была еще где-то за ДОСами. Поэтому даже Кот не заметил этого проявления Максового смущения.
   – Ну да, конечно, со мной встречаться не хочет, а про тебя все уши прожужжала.
   – Постой-постой. Ты то здесь причем? – спохватился Макс. – Она же Пенчева подружка.
   – Пенчу она дала отставку еще раньше, –объяснил Кот. – Теперь Сергей клинья подбивает.
   – Но Серый, а как же…
   – А я теперь вдовец, – пьяно захохотал вконец захмелевший подросток. И хотя Максима покоробил этот смех, он облегченно вздохнул и повернулся к Коту.
   – Так что насчет Таньки?
   – А, не стоит, – насупился Кот. Видимо, волна откровенности пошла на убыль.
   – Нет, давай выясним. Мы же с первого класса вместе…
   – Ну, давай… Отстань от неё. Слышишь, отстань. Ты же видишь, что твориться – они все скопом от тебя с ума посходили. Тебе мало? И её надо свести?