Подвойская Леонида. Предтечи Зверя. Книга первая. Максим

   -Ничего, зато потом его сюда никакими коврижками не заманишь, –прокомментировал кто-то кошачьи муки.
   -Нет, эти рехнулись, а кот? Разве все эти … психрасстройства заразные? – поинтересовался кто-то, и пока заведующая набирала телефон "Скорой", сотрудники начали растворяться. Дяди Володи не было. Видимо, увезли всё-таки.
   -Ну, будет, будет, – пытались отговорить от самоуничижения уборщицу самые стойкие. –Хватит.
   -Не могу, –простонала она между двумя лизаниями. –Пробую встать – током бьет. Перестаю лизать –тоже самое. За что мне такое… Это все она! Ведьма! – закричала вдруг озлобившаяся женщина, но тут же страдальчески скривилась и замычала.
   -Кота. Кота-то за что? – плакала повариха, продолжая свою неаппетитную деятельность. –Он же не воровал. Он же не понимает. Я подкармливала. А он сам ни разу даже со стола…

 
Кто-то сердобольный попробовал оттянуть кота от его мучительной трапезы, но тот так ощерился, что решили лучше не связываться.
 

   -Что Вы, что ты наделал? Как ты можешь, мальчишка так над людьми издеваться? –набросилась заведующая на скрытого в закутке под выцвевшим плакатом Максима.
   -А они сами… –начал, было, юноша.
   -Что они сами? Что они?
   -Сами знаете…
   -Знаю. Но так нельзя. Нельзя!
   -Расскажите, как можно? Вот сегодня, сейчас, как можно? Все попродавались и проворовались, гады! – запальчиво вскричал обиженный юноша.
   -Об этом – потом. Немедленно иди и разгипнотизируй, –по-своему поняла она Максовы фокусы.
   -Пойдемте. Только без посторонних.
   -Какие там посторонние? Рванули все как от прокаженных.

 
Максим хмуро подошел к лизальщице лестницы. –Встаньте, – скомандовал он.
 

   -Каждый раз, когда Вы будете оставлять грязь, Вы будете ее вылизывать языком. Поэтому уж лучше сразу – чистой тряпкой.
   -Да, да, маль… юноша, конечно, – лучше тряпкой, – испуганно бормотала уборщица глядя кроличьими глазами на Макса.
   -Уволитесь – будете на улице грязь вылизывать, – пригрозил Максим. –Проболтаетесь обо мне – тоже.
   -Да, да, конечно. Тоже…
   -Будете оскорблять заведующую – отнимется язык.
   -Ох!
   -Всё, бегите домой, пока в дурдом не забрали.

 
На кухне повторилось тоже самое. Плачущая женщина согласилась со всем – внести деньги за ворованные продукты (Как же я посчитаю, сколько? – Кусок в горло не полезет, пока не рассчитаетесь), впредь не тянуть ни крошки (всем, кто съест, поперек горла встанет), держать все в идеальной чистоте, иначе будет, как сегодня, и никаких здесь животных.
 

   -Котика, котика… Он же не вор, – начала она опять. –Он ни разу не стянул. Только что я давала.
   -Так ты под горячую руку попал, – улыбаясь, потянулся он к рыжему мученику, когда тот, наконец, смог оторваться от ненавистной каши и обессилено свалился на пол. Но переживший невиданную и, оказывается, незаслуженную экзекуцию кот, вдруг зашипел и со всего размаху царапнул Максима когтистой лапой.
   -Ладно, договорились, –вновь помрачнел Максим, выходя из кухонного блока.
   -Давайте зайдем ко мне в кабинет, если представление окончено, – предложила Светлана. В кабинете они некоторое время посидели тихо. Заведующая собиралась со словами, а Максим, насупившись, ожидал выволочки. Он всегда чувствовал это намерение взрослых.
   -Кстати, – начал он первым. – Завтра, или даже уже сегодня на счет садика должны поступить солидные деньги. Около ста тысяч, если в евро. В нашей валюте, конечно. Кроме того, эти ворюги уже внесли и еще добавят, ну и остальные. Так что сможете устроить здесь не богадельню, а действительно… интернат. Да и в других садиках…
   -Ты очень жестокий, Максим, –тихо сказала девушка. –Нельзя так с людьми.
   -А как по-другому? –вновь вскричал Максим. –Они теперь бояться будут! Не на совесть, так хоть на страх!
   -Но лучше на совесть.
   -Они не понимают совести. То есть доводов о совести. У нелюдей, обкрадывающих сирот, нет совести, нет! Они понимают только страх и боль.
   -Признайся, ты много общаешься с уголовщиной?
   -Ну почему? Я вообще – то на олимпиаду по математике приехал.
   -Я бы скорее подумала – по каким-нибудь боям без правил, –улыбнулась заведующая. Вконец разобиженный непониманием и неблагодарностью подросток не прощаясь, вылетел из кабинетика.
 
 
 

 
Глава 33
 
 
Руководительница сообщила, что в следующий тур из их района вышло четверо, в том числе двое из их школы – он и Татьяна. Поэтому остальных она отвезет, а утром вновь приедет. За ними же присмотрит Эльвира Николаевна – та женщина, которая была ассистенткой на сегодняшнем туре.
Эльвира разрешила им погулять в пригостиничном сквере – под "честное слово", что только до одиннадцати и только в сквере. Поэтому первые звезды они встретили в уютной аллейке под каштанами в аромате буйствующей зелени.
 

   -Вечером не только Солнце, но и небо пропадает, –поделилась своими наблюдениями Татьяна, глядя не зажигающиеся звезды.
   -Нет, всё-таки оно вечером только появляется, – решил поспорить Максим.
   -Ну, конечно, ты редко со мной соглашался, – вздохнула девушка. –Но ты же любил это голубое небо.
   -Не знаю, Тань, но что-то меняется во мне. Я всё больше люблю эту ночную звёздную бесконечность.
   – Ты романтик… Кстати, романтик, ты же обещал помочь Коту. Я узнала всё, что ты просил.

 
Напротив угнездилась продвинутая компания из четырех пацанов с одной девчонкой. То ли уже с диско, то ли еще до неё. Пацанва была из временного отрезка, когда вдруг ощущаешь себя хозяином жизни, девушка –когда чувствуешь себя владыкой чужих судеб. Правда, ума таким владыкам и хозяевам хватает только на хамство и мелкопакостную уголовщину. Шпана взгромоздилась на парковую скамейку, как и положено в подобных стадах – с ногами и затянулась пивом, о чем-то толкуя, гогоча, и щедро пересыпая диалоги довольно гадостным матом. Татьяна уже порывалась уйти, но Максим, все еще не остывший он сегодняшних экзекуций, упрямо оставался, ожидая. Ну, должны, ну, не могут они вот так. Надо же поизголяться. И он оказался прав.
 

   -Что-то эти молодые люди напротив мне как бы не нравятся, – заявила предводительша, выплевывая жвачку. – Эй, ану сюда! – скомандовала она.

 
Татьяна, было, дернулась подниматься, но Максим, положа ладонь ей на руку, заставил сидеть.
 

   -Я кому там говорю! – повысила голос местная микрокоролева.
   -Думаю, завтра после обеда я этот вопрос попробую решить, –завершил с Татьяной тему разговора Максим.
   -Они что? – искренне удивилась королева. –Пацаны, это же хамство. Будем учить. Ну-ка, сюда их.

 
В предвкушении спектакля двое из четырех оруженосцев подошли к наглеющей у них на глазах парочке.
 

   -Ну-ка быстренько прыгнули к Марго, – предложил один из них, выпячивающий плечи типа качка. – Она желает с вами познакомиться.
   -Это к той курице на насесте? – уточнил Максим. –Рад бы, но я с девушкой.
   -Ты не понял? – замахнулся качек. Но тут же безвольно отпустил руку и замолчал. Второй зазывала, покосившись на дружка, пожал плечами и, схватив незнакомца за ворот рубахи, попытался поднять. Для этого пришлось согнуться, и в таком положении он, взвыв, плюхнулся на скамейку.
   -Да что они там возятся? Двух гнид притянуть не могут? Ну-ка подойдем! – компания спрыгнула со скамейки и приблизилась к парочке.
   -Когда я говорю идти, надо идти! – еще не разобравшись в происходящем, властно объясняла она свое мировоззрение. –А кто не понимает, тому как бы объясняют самыми эффективными методами.
   -Это какими? – поинтересовался всё еще сидевший на скамейке Максим.
   – Болевыми, дружок, болевыми. Тебе –по зубам, ей –она кивнула на Татьяну – по заднице. Хотя какая там… А вы…что? – наконец, обратила она внимание на двух своих слуг.
   -Что-то им поплохело, – объяснил Максим.
   -Гриб, ты что? Валет, а ты? – теребила она "поплохевших". –Ну, вы пока этих вежливости поучите! – кивнула она двум оставшимся, продолжая теребить выбывших из строя. Те уже оба сидели на скамейке – Гриб-качок, что-то шепча и разглядывая повисшие плетями руки, Валет – все также согнувшись и тоже что-то шлепая губами.
   -Ну что? Хамишь? – здоровый бугай из оставшихся решил разом сломать нахала и изо всех сил врезал сидящему ногой, нацеливаясь в лицо. Черт его знает почему, но удар пришелся совсем в другое место – между ног дружку, схватившему за руку Татьяну. После этого из исполнителей остался дееспособным только бугай. Но и он, охнув, схватился за ногу и осел возле скамейки.
   -Вот теперь можно и познакомиться, – поднялся Максим.
   -Да пошел ты, козел – рванулась было бежать Марго. Но через несколько шагов тоже уселась на землю, недоуменно разглядывая отказавшие ноги.
   -А говорите, "Марго", "Марго". Обыкновенная… ладно. Говоришь, лучше всего доходит боль? Хорошо… Так, хлопцы. Поучите вежливости вашу королеву. Тем самым доходчивым методом. Вот у тебя, Гриб, ремень хороший. Ударов по пять. Каждый. По этому самому месту. По голенькому. У нее как раз оно для этого созрело. Когда выполните –все пройдет. Но воспитывать от души. Иначе останетесь, как сейчас. Вопросы есть? Что? Говори, – разрешил он дергающему головой Грибу.
   -Как же я… Если у меня руки…
   -Ах, да. Ладно. Действуй. Левой. – И тотчас же качек начал левой рукой потирать правую.
   -Теперь всем, – продолжал внушать юноша. – После каждого мата или оскорбления – неделя немоты. До гроба. То, что с вами сейчас, будет каждый раз, когда на людей бросаться будете. Руки – ноги отсохнут! И языки поганые отгниют. И тебя, Марго, касается, если натравливать шпану будешь.
   -А как же её?… Эти не ходят, она тоже, у меня – только одна рука?
   -Ваши проблемы. Или ты качался только зубы выбивать? А ты – обратился Макс к перекосившейся от страха Марго – хорошенько всё прочувствуешь. Потом ноги пройдут. До того, пока опять не станешь … плохо себя вести. Теперь пошли, – подал он руку обмершей Татьяне. – На балконе все– таки привычнее.

 
На балконе он вновь любовался Луной, впитывая ее холодные струи лучей, а девушка приходила в себя.
 

   -Двадцать ударов ремнем. Она же может не выдержать, – нарушила, наконец, молчание девушка.
   -Выдержит. У нее этот…как Райкин говорил, "объект воспитания" ого-го. Как раз дефицит родительского внимания пополнят.
   -Ты, оказывается, жестокий.
   -Жизнь такая, Таньюша…
   -Не говори так. Какая я тебе "Танюша"!-вспылила вдруг одноклассница.
   -Ну, не Мышонком же мне тебя называть, –поддел он подружку Котовым обращением.
   -Ладно, – вдруг снизила тон девушка. –Скажи, как тебе это удалось? Гипноз?
   -Наверное, –пожал плечами юноша. Я просто очень ненавижу это хамло. Этих уверенных в своём превосходстве скотов. И еще вчера я бы их, наверное, поубивал. Просто поубивал. Знаешь, –вдруг взволнованным шепотом добавил он, – я давно понял – могу. Вот смотри – он показал на ползающего в дверном проеме на границе света и тени таракана. Татьяна едва успела передернуться от отвращения, как тот свалился на спину. Быстро и мелко пошевелил усами и замер.
   -А ведь между человеком и тараканом разница в этом смысле несущественная. Больше или меньше энергетики. И знаешь, –признался Максим, –убивать, почему-то, проще, чем лечить. Не больно.
   -Ты что… пробовал? – с замиранием спросила девушка.
   -Ну муху, таракана сейчас… Да псину бешеную… И двух не бешеных сегодня. А людей нет, только лечил, –соврал почему-то Максим. –Ну, тогда в больнице… и вообще. А это почему– то больно.
   -Так … это…всё… ты…? – выдохнула Татьяна. –И скрывал? Но почему?
   -Ай, –махнул рукой Максим. –Одни неприятности с этим. Всех же не вылечишь. А узнают – жизни не будет. Лечи и лечи. А это очень больно. Да и жить же надо. А тут – не выпустят. То лечи кого, то самого исследовать начнут.
   – Ты не только скромен, но еще и мудр! – полушутя похвалила Мышка подростка. – Но всё-таки не убивай. Никогда не убивай!
   -Да что ты. Теперь – нет. Пусть сами в петлю лезут.
   -Почему "теперь – нет"?
   -Мне как-то скучно становится.
   -Интересничаешь? Со мной не надо, – улыбнулась Татьяна.
   -Да нет. Просто всё больше и больше ненавижу этот мир. Одну гадость вроде вытравливаешь, другая вылазит, как эти тараканы.
   -Ты бы мог здорово зарабатывать на этом.
   -На чем "этом"?
   – Ну, в санслужбе, уничтожая тараканов.
   -Смеешься? – уже всерьез обиделся Макс.
   -Шучу, ну, конечно, шучу, прости. Давай завтра пойдем на здешнюю диско? Оторвёмся по полной программе. А там, может, еще кого воспитаешь? Но с моего согласия –тут же спохватилась она. Спокойной ночи…, рыцарь печального образа, – девушка, как вчера, поцеловала своего рыцаря и упорхнула.

 
Утром был завтрак в поредевшей компании соискателей, затем – маловразумительная беседа с испуганной "Эльвиркой" насчет Максового таланта, "который нельзя зарывать в землю", и какие-то таинственные посулы насчет стажировки в Гарварде, если он победит на республиканской олимпиаде.
Задания сегодня были посложнее, но Максим все это уже проходил ещё во время восхитительных занятий со "Стервозой". Правда, при решении одной из них ему открылось одно элегантнейшее преобразование, которое он смаковал некоторое время. Верный своему правилу, он привел два варианта решения, а затем с удовольствием написал и третье. "В чем-то математики правы: иногда удовольствие получаешь не от результата, а от оптимальности его достижения", – подумалось юноше. Он поискал взглядом свою подружку. Та сидела, бессмысленно глядя в тетрадь и шевеля губами. "Замкнуло" – понял подросток. Может, слишком много впечатлений было вчера? Теперь по его вине не решит. По отчаянному лицу девушки можно было понять – не решается вообще. Замкнуло, так замкнуло. Из-за него. Еще Коту обещал. А она переживает. "Попробую помочь", – решил он. В конце концов, мог же он уже внушать на расстоянии, не говоря не слова, боль, страх, и даже – саму смерть. И он попробовал. Среди океана забитых формулами мыслей он нашёл её –мелькание перекошенных вчерашних рыл, предсмертное дергание усами таракана и даже тепло своих губ. Последнее вызывало у девушки более приятные эмоции, чем предыдущие.
"И на том спасибо", –улыбнулся Максим и начал ненавязчиво передавать Татьяне образы формул, уже выведенных в своей тетрадке. По тому, как она начала лихорадочно писать, понял – проняло. И замедлил свою бегущую строку до возможного конспектирования. Правда, третьего варианта решения задачи не привёл – пожадничал. "Нет времени, еще задача по геометрии", – попытался он слукавить сам себе. Хотя, почему слукавить? И так, по геометрии он всё "надиктовал" впритык со звонком.
 

   -Сегодня было посложнее, или просто не хотел отрываться от своих? – поинтересовалась ассистентка, когда Максим сдавал свою работу вместе со всеми.
   -Да, посложнее, – вздохнул Максим.
   -Тебе не плохо? –забеспокоилась воспитательница, прикладывая руку ко лбу школьника.
   -Да нет, всё нормально, – успокоил ее подросток, вытирая пот. Не скажешь же ей, что передача конкретных образов, тем более – цифр, оказалось сложнее передачи чувств, какими бы острыми они ни были. Да и вот так – "узконаправленно".
   -Ну иди, иди отдыхай. У нас все по прежнему распорядку.

 
В парке Максим присел на вчерашнюю скамейку и по привычке уставился на Солнце, поглощая его лучи.
 

   -Псих! Ну псих же! Чего удумал! Прекрати! – взволнованно закричала подружка, схватив его за лицо и наклоняя голову Макса вниз.
   -Да что ты? Да всё нормально, –мягко вырывался Максим из ароматных девичьих рук.
   -Да ты что удумал? Ну, посмотри, посмотри на меня, –верещала обеспокоенная одноклассница. – Странно, –увидев чистый взгляд, прокомментировала она уже спокойным тоном. – Очень странно, – добавила она, попробовав также взглянуть на светило и тут же зажмурившись. –Ладно. Когда-нибудь я заставлю тебя объяснить и это. Знаешь, сегодня долго не решалось. Вообще, кроме твоего таракана ничего в голову не лезло. Точнее, не вылезало.
   -Дался тебе этот таракан, –попытался нахмуриться Максим. "Ох, не только таракан" – вспомнил он подсмотренные образы.
   -Да, такой мерзкий… Ненавижу… Бррр… Думала –всё, лажанулась, так лажанулась. А потом, – словно озарение. Писала, писала и писала. И успела-таки. Ну, а у тебя, как всегда, – без проблем? Тогда почему так долго?
   -Еще одно решение нашел. Второго задания, –соврал Максим.
   – А чего тогда тебя эта Эльвира гладила?
   -Всё ты видишь… Влюбилась.
   -Ха, принц. У тебя быстропрогрессирующий нарциссов комплекс. Хотя, с тебя станется. Достаточно вспомнить "Стервозу"
   -Ладно, пойду я, – тут же обиделся Максим.
   -Иди, – сухо отправила его девушка, демонстративно оставаясь сидеть на скамейке.
 
 
 

 
Глава 34
 
 
Военная прокуратура располагалась в приплюснутом добротном здании. Даже веселенькая желтая покраска и новая ярко-красная черепица крыши не скрашивали его какой-то злобной угрюмости. Говорили, что при фашистах здесь было гестапо. Но это сказки. Гестапо помещалось в уцелевшем на тот момент здании НКВД, затем там же опять прочно обосновались прежние хозяева, время от времени меняя вывески. В здании же военной прокуратуры в те далекие времена обосновалось особое подразделение СД. То же что-то карательное и также объясняющее своё предназначение уничтожением врагов народа. Ну, рейха. Символично, но не более того. "В.П." в отличие от грозных преемников томилась бездельем и отсутствием четко поставленных задач. "Изжить дедовщину? Гы-гы, конечно! Безусловно! Всенепременнейше! Доложим-с". Докладывать научились лихо. И ревниво оберегали от посторонних секреты своего цеха. Как, впрочем, и другие силовики. Поэтому Максим с трудом попал в здание, охваченное ленивой послеобеденной одурью. После утомительных препирательств с постовым сержантом, дежурным старлеем и неким майором, заведующим приемом, он зашагал по мрачным, тянущимся вверх коридорам к кабинету следователя, расследующего дело Котова-старшего.
 

   -Имейте в виду, молодой человек, я согласился Вас принять только потому, что Вы заявили о неких важных сведениях о причинах катастрофы. Даю вам пять минут. Времени в обрез. Слушаю.

 
Максим не любил таких людей. Были такие и в гарнизоне. Даже не служаки. Просто… ну, рыбы-прилипалы, что ли. Прилипли к службе. Вон, пузо у подполковника – хоть в руках носи. Морда красная. Лысина на полголовы. Шея в воротничок не влазит. "Занятой". Кроссворд разгадывал. Это из тех, кого "замполитами" в гарнизоне называли. Летать не может, строевым ходить не может, когда бегал – забыл. Но значимость… Значимость… Гонор… Этот точно Котова сожрет, лишь бы выслужиться.
 

   -Я был очевидцем, – начал Максим, подавляя в себе раздражение.
   – Нет, подождите, юноша. Давайте по порядку. Представьтесь, а уж потом…
   -Но вы же дали мне пять минут! Может, если будет важно…
   -Ну ладно, продолжайте, –величественно махнул рукой следователь.
   -Когда они шли строем над гарнизоном, у верхнего самолета вдруг вывалилось шасси. Одно. Правое. Поэтому его перекрутило и швырнуло вниз. Всё так быстро получилось. Оно и понятно – дополнительное сопротивление. А уже потом, при столкновении – взрыв.
   -Ну, молодцом, молодцом. Даже не в пять, в две минуты уложился, –похвалил следователь. Что еще?
   -Разве этого мало? Вы же держите в тюрьме невиновного человека!
   -Да, невиновного. У нас виновными признает только суд. Обвиняемого. И не в тюрьме, а в изоляторе. Но это тонкости. Понимаешь, юноша… как тебя звать-то? Ну так вот, Максим. У нас здесь очень солидная организация. Если человека арестовали, значит, серьезные люди серьезно подумали. Собрали доказательства. И вдруг приходит вот такой… Максим и заявляет: "Я видел! Он невиновен!", – начинал злиться следователь. Но, всё еще сдерживаясь, он продолжил.
   -На какой высоте проходил полет, знаешь?
   -Ну, на семи тысячах.
   -Верхний самолет летел на семи с половиной, нижние –на семи. Ты на каком летел?
   -Я… Нет, я с земли видел.
   -Ты видел, как на расстоянии семи километров от тебя у самолета вывалилось шасси?
   -Ну и что?
   -Иди-ка сюда, – подвел он юношу к окну. –Вон на соседней улице стоит автомобиль. Прочитай номер. Та-а-ак. А вон там, дальше? Угу. Да. Это серьезно, но недоказуемо. Всё-таки это близко.
   -Так можно же проверить. Ну, давайте на аэродром съездим, когда полеты. Или в аэропорт…
   -Юноша, никто этим заниматься не будет. Всё равно это бред, – сначала лысина, а затем и щеки военного начали наливаться краской. –Всё. Я выслушал вашу информацию и приму ее к сведению. Вы свободны. Давайте пропуск.
   -А записать?
   -Идите-идите, –уже начал подписывать листок следователь. –А-а-а, Белый, вроде как обрадовался следователь. Сын Героя! Сначала папочка в ходатаях, потом сыночек? Папочка научил? Так и передай – не выйдет! Ишь, возомнили о себе! Будет сидеть ваш протеже. И долго. Это слово Ситника! А будете вмешиваться в следствие –и на Героев находим укорот. Выметайся!

 
Теперь злоба застучала в висках юноши. Мысленно он наотмашь ударил по жирной трясущейся щеке. Следователь, испуганно ахнув, прервал свою гневную тираду и плюхнулся на стул.
 

   -Вам нельзя волноваться, у Вас может случиться удар, –сдерживаясь, процедил Максим. –Но это не страшно. Смерть от удара – без мучений. А вот когда болезнь изнутри выжигает кишки в толстом брюхе – ну вот так, хотя бы, – прошелся подросток огнем по заполненному сытной едой чреву. И тут же его хозяин, выпучив глаза, зашелся в немом крике.
   -Вот это больно и страшно, правда? – снял синдром Максим. –Но она будет вас жрать всякий раз при несправедливых решениях, вранье и подлости.
   -Я не принимаю несправедливых…, –и вновь скорчился подполковник.
   -В самолете Котова вывалилось шасси. Усталость замков. Это понятно всем. И только вы, ваша контора вроде как не знает. Я теперь верю, что вы еще сегодня выпустите Котова.
   -Сегодня уже никак. Если только завтра, – уже испуганно, ничего не понимая, начал юлить следчий.
   -Ну, тогда ночь, я думаю, перемучаетесь. Для офицера терпеть боль – дело привычное…
   -Нет-нет! Но… ведь прокурор санкционировал… Как же я…
   -Вы позвоните ему, скажете, что важный свидетель появился. Пусть меня примет…
   -Да-да, хорошо, –рванул трубку подполковник. –Я всё сделаю, прямо сейчас сажусь. А у меня больше этого… не будет?
   -Честно вы проживете сто лет. А так, как сейчас, – Маским с сомнением покачал головой. ?И еще, дяденька, у вас через полчаса опять боль начнется, и закончится только тогда, когда вы Котова выпустите. И при любой подлости так будет. До свидания.
   -До… до… –пробормотал, вытирая потную лысину следователь. Но я за полчаса не успею! – вскричал он.
   -Раньше думать надо было, –уже закрывая дверь, посоветовал юноша.

 
Прокурор – нагловатый, чувствовавший, что схватил Бога за бороду генерал-майор, выслушал юношу довольно рассеянно. Так как о раскрытии чудовищного заговора уже было доложено на самый верх и даже были заготовлены наградные листы, этот бред подростка и испуганное бормотание Ситника никак, ну никак не могли повлиять на результаты расследования дела.
 

   -Молодой человек, следствие уже почти закончено, всё доказано и дело пойдет в суд. Если очень хотите – можете заявляться в суд и рассказывать там о своих наблюдениях. Но вот я вам посоветую – не суйтесь. Не туда суётесь. Здесь не детские и даже не юношеские тусовочки. Здесь серьезные дела делаются.
   -А в суде можно всё рассказывать? – наивно поинтересовался Максим.
   -Всё, конечно, всё, –со смехом подтвердил генерал.
   -И про Вас?
   -И про… что? Что ты сказал? – тут же перешел на "ты" прокурор.
 
   -К примеру, в столице, в ресторане Ираклия, – вспомнил эту рожу, но в "гражданке", в одной из беседок Максим.
   -Цыц! – взревел генерал. Куда только испарилось благодушие. Холеный полугосударственный деятель обратился в ощерившегося взъерошенного дикого кабана. – Ты… ты это бля… Цыц!
   -Чего вы кричите? В приемной слышно. А если я начну кричать? И еще про укольчики, а? – почувствовал юноша пагубную страстишку вояки.
   -Кто тебя послал? – беря себя в руки, почти прошептал прокурор. –Ну?
   -Да я сам по себе. По делу Котова.
   -Я догадываюсь, кто. Не зря ты про ресторан, да?
   -Я же Вам говорю…
   -Передай, что будет сделано. Сегодня же. Что-нибудь придумаем.
   -Хорошо, спасибо. Я верил, –начал Максим.
   -Убирайся, не ёрничай. Не твоего ума дело. Если больше нечего передать… И нашли же с кем…
   -До свидания, – закрыл дверь юноша. Конечно, и этого негодяя надо бы крепко проучить. Но, наверное, не моя забота, да и некогда, – пожал плечами Максим. Скоро сам засветится, наркоман чертов, –решил посетитель, выходя из неуютного здания.

 
С отцом поговорили по сотовику. Тот сказал, что у него всё пока нормально, тоже прошел очередной тур.
 

   -В обед съездил, посмотрел на твою протеже, – как-то смущенно сказал Белый– старший. –Ты прав, надо забирать. Эта… заведующая … Светлана Афанасьевна, что ли, просила тебе спасибо передать…
   -Так пусть бы и передавала, – обиженно пробурчал сын.
   -Ты не злись. Я ей твой номер дал. Она сама позвонит, скажет. Но просила передать, что не права. Что ты там?..