Страница:
-Ты при бабках? – встретил Максима вопросом Серый. Он перекуривал на парковой скамейке возле бильярдной, с явным нетерпением поджидая товарища.
Глава 27
-Ну, так себе, –уклонился от прямого ответа дружок. – А что?
-При бабках, – констатировал Сергей. – Продулся я. Надо отдавать. А дома нет.
-Зачем играл?
-Ну, ладно. Ты же знаешь, как бывает. Не дашь –не надо, а нотаций – и без тебя.
-Да брось ты. Сколько? Ого… Послушай, –вдруг осенило Максима. А кому ты так продулся?
-Есть тут один. Болотный король.
-Какой-какой? – изумился Макс.
-Ну, просто местный король. Болотный – это за глаза. Нашего болота.
-А чего ты с королем-то? Да брось крыситься. Какая у него ставка?
-Десятка поначалу. А потом удваивает.
-Ладно, пошли.
-Ты что надумал? – тормознул Серый за рукав друга.
-Поиграю.
-Брось, Максвелл. Это тебе даже не Рост с Бобом. Эти за должок на ножи поднимут. Ну, я продулся, мои проблемы. Не лезь, а? – как-то жалобно стал просить друг. Ты же слабак в "американке", а?
– Зато ты –большой мастер. Пошли.
-Что, уже? – с сомнением встретил их среднего роста толстощекий с цыганскими черными вихрами парень лет двадцати пяти. Это и был местный "король" бильярда. На Сергееву беду он пришел сегодня пораньше – просто размяться, набить руку перед вечерним заработком. Серый зачал зарываться, удваивать ставки, и король безо всякого зла наказал пацана. Кроме того, это был верный приработок, так как выбивать должки было кому, и делать это умели.
В помещении с четырьмя зелеными столами было довольно пусто. Толпа играющих и глазеющих собиралась ближе к вечеру. За тремя столами шла игра, судя по репликам – так, баловство. Один стол пустовал.
-Он вернет. Или я. Но, может, вначале партию?
-Ты вернешь? – с сомнением осмотрел очередную жертву король. Чтобы "не мелькать" Максим сегодня был в обычной повседневной одежде представителей "тайги". В новых прикидах он решил в своем городке не появляться.
-Навару с вас, пацаны, никакого, а потом скажут, что Гриня насилует малолеток, –вздохнул он. Ставки хоть знаешь?
-Этого насколько хватит? – выложил на стол сотенную Маским.
-Первая партия десять, затем удваивается, –вот и посчитай, –блеснув глазами объяснил Гриня. Раз –десять, два –двадцать, три?сорок, четыре –восемдесят. Ну и для ровного счета, пять –сотня.
-Не-е-е, протянул Максим. Шесть, – уже сто шестьдесят, семь – триста двадцать…
-Хорошо считаешь, –перебил его король. Но играем на то, что есть. Хватит пока и одного должника. Ты может, за должком пойдешь, или как? – ласково посмотрел он своими черными, на выкате глазами, на Серого.
-Ну, подождет, пока сыграем, а? Может, и не понадобиться.
-Шутник. Как звать-то тебя, шутник? Я – Григорий. Грин. Может, слыхал?
-Впервые – вот от друга. А я вообще-то Макс.Ладно, Максик, начнем. –Было видно, что такое незнание пацаном знаменитости покоробило короля, и он решил поскорее объяснить молокососу, кто есть кто. Катавшие шары за соседними столами бросили это занятие и подошли на бесплатную демонстрацию мастерства.
-Нет, Гриня, погодь, –оттолкнули его от выхода. Как насчет рассчитаться? Сам всегда утверждаешь…
Первая партия для Максима не сложилась. Не сразу удалось почувствовать тяжесть и инертность шаров, чтобы мысленно заставлять их катиться в нужном направлении. Во второй партии начало получаться, в третьей пошло так, что после некоторых ударов зрители начали невольно аплодировать, а соперник –всё внимательнее присматриваться к вундеркинду. Макса захватил азарт новых возможностей, точнее –нового их применения. Он как-то видел репортаж с чемпионата и тогда его поразило, что вытворяли виртуозы. Сейчас и он начал выкручивать шарами этакие кренделя…
Подросток вернулся к действительности, когда "король Грин" бросил кий и рванулся к выходу. Он не вынес зрелища, когда биток завернул на зеленом поле немыслимую восьмерку, по очереди вогнал в лузы три шара, а потом отправился туда и сам. Но к этому времени вокруг стола собралась плотная масса восхищенно гудящих зрителей.
-Сколько? – сквозь зубы выдавил он.
Если бы людей было поменьше, наглеца можно было не послушать. И не в деньгах-то дело. Не сумма для короля. Но вот так принародно умыли. И кто? Кто???
-Серый, сколько партий?
-Тринадцать, – напомнил друг, тоже все еще находившийся под гипнозом случившегося чуда.
-Сколько? – вновь переспросил Григорий. Ему хотелось как можно быстрее спрятаться от позора.
-Сорок девятьсот шестьдесят, –подсчитал в уме победитель. В зале зависла жуткая настороженная тишина.
-Минус должок с моего приятеля за шесть партий… значит, сорок шестьсот сорок.
-Завтра с открытием деньги будут здесь, –собрался с мыслями "болотный король" и, раздвинув толпу, вышел.
-Вот вам и молодежь. За горло берет и плевать им на авторитеты, – то ли в шутку, то ли всерьез разорвал паузу один из зрителей. Теперь загалдели все, но приближаться к странному мастеру, развалившему непобедимого Гриню, как-то не решались.
-Пошли, –предложил Максим товарищу. –Задержались, зараза. Надо было отыграться –и всё. Меня человек заждался. И вообще…
-А ты азартен, Парамоша! – со смехом процитировал фразу из "Бега" Серый. – Жалко Гринчика? –скорчил он уморительную гримасу. –А он продувшихся жалеет? Знаешь, как выбивают долги? Это с нашими связываться не очень желают. Да и то… Помнишь, отец Жоры в госпиталь попал, вроде как с балкона свалился? С какого там балкона… Слушай, а что ты с такими бабками делать будешь? Что батьке скажешь? Я бы…
-Ну?
-Не знаю. Айда лучше на пиво.
-У меня встреча, Серый. Ты сам.
-Ну, тогда покедова. Вечером прошвырнемся? – и, не дожидаясь ответа, спасенный дружок свернул на аллею, ведущую к пивбару.
-Когда я был при деле, минута в минуту прибегал. Теперь со штатским оборзел? – хмуро упрекнул он за опоздание Максима, но тем не менее протянул руку.
Бывший сыскарь сидел в ленивой расслабленной позе на дальней аллейке. В конце ее начиналась тропинка, которая в свою очередь проходила возле того самого, выглядывающего из земли, осколка замковых развалин.
-Дружка выручал.
-Это того же? Как его? Огнев? Или Огоньков? Опять куда-то влип?
-Да так, по мелочам…
-Влипнет он рано или поздно в большое дерьмо. Ну не об этом. Что меня поперли, уже знаешь. Но, не плакаться пришел. Мои заботы. Слушай. С первым, на кого ты указал, была разборка. Тоже уже знаешь? Молоток. Но вот его…ммм… "лейтенант" – Лось дал интереснейшие показания. Тебе интересно? Так вот, какая-то чертовщина происходила. Привалило к ним внаглую что-то очень напоминающее нечистого – тьфу, тьфу, тьфу, – рассказчик быстро сплюнул. – Запытало двоих быков до смерти, а третьего, был у них один садюга, так задрало, что тот сам в петлю влез. Ну, они хотели визитера должным образом приветить, тем более, что тот вроде пацаном обернулся. Пальнули в него. Впритык. Кишки выпустили. А тому хоть бы хрен – поднялся, выпытал у шефа всё об убийстве, выдрал глаза и язык, перерезал горло и Прохору и заму его… Как тебе такие кошмарики?
-Глюки. Наверное, передозировка. Это что, Лось сам видел?
-Это ему рассказали…
-Убитые?
-Хорошее объяснение. Ну, что было, быстро!
-Я… но послушайте, дяденька, – вдруг спохватился Максим. –Чего вы пристаете? Вы кто?
-Я??? Кто??? – подхватился со скамейки экс-опер. –Да, –через мгновение успокоился и опустился он. –Просто еще не привык. А ты молодец, быстро нашелся. Как-то изменился, – он изучающее, будто впервые увидел, рассмотрел юношу. – Не то, чтобы возмужал, а как– то … заматерел, –нашел он слово. –Тогда еще пришел телок телком, а теперь – этакая ходячая… самоуверенность.
-Нет, я просто теперь никого не боюсь.
-Случилось что? – почти по-товарищески забеспокоился экс-мент.
-Да… постоянно, –рассеянно, думая о чем-то своём, подтвердил Максим.
-Что ты и где всё-таки учудил?
-Ай, ерунда, – отмахнулся Максим. –Вы-то что теперь делать будете?
-Я их всё равно достану. Всех, –с озлоблением прорычал опер. –Я теперь человек свободный. Оторвусь пока от них, и из тенька непроцессуальным путем… Поможешь?
-Я опять уезжаю… На недельку. Приеду, позвоню. Дайте номер. Он достал свой сотовик и занес продиктованный номер. Собеседник, увидев навороченный аппарат только вскинул брови, но спрашивать ничего не стал. Это навело Макса еще на одну мысль.
-Тогда и вы мне помогите, ладно? Я тут у одного короля в бильярд выиграл.
-У Грини что ли? Ты? – изумился сыщик.
-Да. Он завтра обещал долг принести. Что-то мне … тревожно.
-А говоришь, что ничего не боишься, – усмехнулся собеседник. –Но здесь – дело чистое. Принесет и отдаст. Может, потом, через месячишко, тебя и прихлопнут, но уже вроде бы и не за выигрыш.
-Понимаете, мне некуда его девать. И домой нести, это – отцу рассказывать. А он у меня…
-Понял. И что?
-Вы не могли бы их забрать себе. Ну, половину вообще. Вам же жить, и на расходы по следствию. А вторую я бы как-то частями брал.
-Вроде банка? Но погодь, а сколько же там?
-Сорок с хвостиком.
-Сорок чего?
-Тысяч. Баксов.
-Твои масштабы действительно внушают некоторую … тревогу, –передразнил он Максима. –Это меняет дело. И вот что я тебе скажу. Он завтра придет и принесет всё, копейка в копейку. Ну, цент в цент, то есть. Но как ты его обул! Да. Принесет. Но, во– первых, это не означает, что за этим выигрышем придешь ты. Все мы смертны, сам понимаешь. При меньших суммах проигрыш – долг чести, но при таких у этого дерьма мелкого масштаба всё может быть. Мой тебе совет – до завтрашнего дня из дома не высовывайся. Кто бы там какими голосками за дверями не распевал: "Ваша мама пришла, молочка принесла". Ну а дальше, уже утром, получив выигрыш, ты не обязательно донесешь его до дома. Или не обязательно сохранишь даже недельку. Поэтому… Поэтому… Так говоришь, фифти– фифти? Хорошо, –решился он. –Отработаю. Приходим завтра вместе. Ты получаешь, вхожу я. Отдаешь: "Вот товарищ капитан". Я исчезаю. Гриня сотоварищи уточняют у тебя мотивы, ты объясняешься, что я тебя запугал уголовной ответственностью за азартные игры, они объясняют тебе, что ты лох, Холеру уже из ментовки поперли. И всё. Мстить тебе не подумают – ты уже сам жертва, даже большее, чем они, посмешище. И, кроме того, не так … эээ… западло им забирать уже у меня свои бабки. Хотя и поопаснее, конечно, чем юнца пощипать. Как план?
Холера присвистнул, затем вновь посмотрел на подростка долгим взглядом.
-Это уже для Вас опасно.
-Надо же твои двадцать штук отрабатывать! Ну и, кроме того, может, выходы кое какие нащупаю… Ну, по рукам? А теперь, давай, провожу хотя бы из парка. Думаю, что еще рановато для них, но черт их знает. Кроме того, для этой нашей легенды полезно.
-Вот здесь, – кивнул Максим, проходя мимо старым зубом торчащей башенки, –мы клад искали. Вход в замок. Там всё мусором завалено. Начали расчищать, ногу нашли в сапоге. Здесь никого не убивали, не помните?
-На моей памяти нет. Но поинтересоваться могу. Хотя…
-Да, хотя зачем, –подхватил подросток, понимая, что совсем другое хотел сказать опальный мент.
-Товарищ капитан, –позвал его из кустов Максим.
У выхода они распрощались, условившись, что Макс придет получать должок точно к открытию, а опер будет действовать по обстоятельствам.
Когда юноша поднимался к насыпи, за поворотом загудел тепловоз. Максим вспомнил врезавшуюся в еще детскую память жутковатую историю, рассказанную детворе в назидание их первой учительницей. Вот здесь, возле этой стрелки, девочка перебегала дорогу. И вот в этих рельсах ей зажало ногу. А поезд уже шел, и ничего нельзя было изменить. И кто-то из взрослых накинул ей на голову свой пиджак. Чтобы не видела "последнего". Макс вздрогнул, вспомнив захолодивший тогда его детскую душу ужас. Потом остановился, решив переждать. Ну его к черту, с этой стрелкой. Сзади тоже кто-то, шумно сопя, остановился. Видимо, бежал, но тоже решил не рисковать. Из-за плавной дуги поворота выбрался и быстро стал увеличиваться работяга-тяжеловоз. Максим отступил, было, на шаг и в это время почувствовал сильнейший толчок в спину. И вновь, словно в замедленной съемке, мимо его проплыл на рельсы мужик с вылазящими из орбит глазами. Вот он еще раскрыл рот, блеснув передними золотыми зубами, вот взмахнул руками с почему-то зажатой в них Максимовой рубашкой. Он не успел ни упасть, ни даже закричать. Лобовое железо многотонной махины ударило прежде всего в голову и отбросило несчастного вперед. В этой замедленной съемке Белый еще увидел, что модные, переходящие, в бородку усики стали красными. Затем тепловоз догнал падающее тело, и уже гораздо дальше от места наезда в стороны полетели какие-то обрывки плоти и одежды. Только теперь жутко взревел и заскрежетал тормозами локомотив. Макс, не дожидаясь остановки, скатился в разросшиеся под насыпью буйные кусты бузины. От увиденного его трясло и тянуло на рвоту. К счастью, после вчерашнего очищения он вообще ничего не ел.
Пока он приходил в себя и унимал нервную дрожь, начали сбегаться зеваки. Они, конечно, рванули вперед – туда, где теперь еще дымились в горячей крови куски человеческого тела. Не кинулся туда только один, – примчавшийся одним из первых Холера. Он нашел в кустах рубашку Максима, как-то потерянно ее рассмотрел, вдруг с каким-то отчаянием погрозил кулаком чуть ли не самому небу, и, по-стариковски сгорбившись, поплелся назад, в парк.
-Я здесь, подойдите, пожалуйста.
Опер остановился, явно не веря своим ушам.
-Ты… жив? Как… Ты же… –уже через мгновение обнимал юношу бывший мент.
-Как моя рубашка? Цела? А то с голым пузом…
-Да, браток. Цела. Я еще подумал… Но, в таких случаях всё бывает. Приходилось. Насмотрелся… Но, подожди, как же… А кто там?
-Не знаю. Гомик какой-то, –уже одеваясь, объяснил Макс. –Такой, пучеглазый, с такими усами-бородкой, –показал он на себе форму растительности. –И полный рот золотых зубов. Хотел толкануть. Промахнулся. Вот, рубашку содрал, – а сам под тепловоз.
-Сыч. Наверняка. Сыч. Гринин холуй.
-Да, вроде видел его в бильярдной.
-Вот, братишка, я тебя не зря предупреждал. Пошли отсюда.
-Надеюсь, ты мне когда-нибудь объяснишь, как можно содрать с человека рубашку, застегнутую на все пуговицы и успеть после этого кинуться под поезд? – приходя в себя, мрачно пошутил Холера. –А пока –до завтра. Думаю, что на сегодня их программа закончилась. Будут приходить в себя. – И опер ушел, уже расправив плечи, но озадаченно покачивая головой.
Когда они выходили через второй выход, тоже пересекающий эту же насыпь, зеваки ручейками тянулись к людскому морю, уже плескавшемуся вокруг места происшествия.
-Здравствуй, проходи, тапочки вон там, – встретила его Косточка. Они прошли в знакомый зал. Судя по тому, что девушка была одета в домашний халатик и обычно, без прибамбасов, причесана, можно было понять, что разговор должен состояться деловой. Ну, во всяком случае, не любовный.
Максим, привычно пожав плечами, взглянул на часы и ускорился в городок по дороге, усаженной благоухающими удивительным ароматом крушницами. На рандеву к девушкам он опаздывать не привык.
-Чай, кофе, –собираясь с мыслями предложила хозяйка. –Как съездил? Говорят, как бы победил и в столицу на смотрины успел? – выстрелила она.
-Чай, кофе не надо, спасибо. Да, пару боёв выиграл, но, знаешь…
-Я вот почему тебя позвала, –перебила повествование одноклассница. –Ты мне должен кое-что объяснить. После того как бы сеанса спиритизма, думаю, можешь.
-Постараюсь, но, знаешь, тогда… такое редко бывает. Просто потрясло всех…
-Я не об этом, Макс. Тут совсем другое. Какая-то как бы чертовщина стала твориться.
-Но, Кост…, но Тань, … тот сеанс совсем не был связан с чертовщиной…
-Не оправдывайся. Сама знаю. Вот что ты мне скажи… Приснился мне жуткий сон. Будто ввалился ты ко мне ночью весь как бы в крови. Простреленный. Из дырок как бы кишки выглядывают. И завалился у меня в ванной. Даже нет. Сначала в крови появился, потом в ванной как бы завалился, а там я кишки и увидела. Бррр, –передернуло ее. –А потом я тебя вытащила, перебинтовала, перетащила как бы в постель. А потом сутки ты был у меня. Вылечился… И… –запнулась она, –и как бы ушел.
-Да, странный сон. Ну, чего только не снится. Тебе что, этот сон истолковать? Так я не…
-Ну вот, видишь, –никаких шрамов, –смущенно прокомментировал Максим, вновь застегиваясь.
Девушка гибкой лаской метнулась к нему и расстегнула рубашку. Затем отошла, вновь села в кресло и своими огромными глазами уставилась на гостя.
-Да, во сне я тоже удивилась… Но ответь мне, пожалуйста, – ее голос стал зловещим. У тебя на левом боку как бы родимое пятно. Как я могла это видеть во сне, если не знала бы об этом?
-А ты не знала? – облегченно вздохнул подозреваемый.
-Конечно нет, откуда?
-Да ты просто забыла. Когда еще малыми в бассейн ходили на плавание. Вы еще с Мышкой обе приставали – подбегали и нажимали: "Би-би!".
-Точно, всплеснула руками Косточка. –Забыла. Ну ладно… Выкрутился… Перейдем к более серьезным вопросам. Мне еще снилось, что… что… ну, что между нами как бы… было. Ну?
-Так было или "как бы было"?
-Ай, не цепляйся к словам-паразитам. Сам ещё недавно по делу и не по делу "конкретно" вставлял. Не отвиливай.
-А хорошо это снилось? Я, я только так… извиняться мне за сон или нет…
-Это неважно. Совсем неважно, –покрывшись краской, отрезала девушка. –Вот это как раз обсуждению не подлежит.
-Но почему же. Если приснилось, что это кое-что было невинно и чудесно, то какая в конце концов…
-Все. Проехали. Чем объяснишь?
-Может, перед этим… сном у тебя что-то с кем было, а потом наслоилось?
-Ладно, проехали и эту тему. А то ты наобъясняешь. Ну хорошо. А теперь… Мне снилось, что я тебя тогда как-бы перебинтовывала. Говорила тебе, нет? И вот затеяла я уборку – ну, чем объяснить? – она вытянула из стоящего рядом пакета грязно-бурые бинты и сунула их под самый нос своему гостю. –Вот, под ванной лежали.
По тому, как вновь покраснела девушка, Максим понял – угадал. Бедный Пенчо…
-Может, из семьи кто порезался? – пробормотал растерянно Максим.
-Не смеши меня и не держи за дурочку, – возмущенно вскрикнула девушка. – Тут несколько метров бинтов. Пальчик порезанный бинтовали? И крови, наверное, литра на два впиталось.
-Ну, я не знаю, как у вас бинтуют, –промямлил, собираясь с мыслями, подросток.
-Макс, –серьезно и очень прочувствованно попросила девушка. –Скажи правду, а? Я ведь места себе не нахожу. Я с Юркой как бы ни за что разругалась. Я боюсь дома оставаться. И ходить куда-нибудь боюсь. И в тоже время, как бы жду чего-то…
-Хорошо, скажу, –решился Максим. Только это – большой секрет. Только шепотом. Даже здесь. Иди сюда. –И, когда она наклонилась, одарив его ароматом юной свежести, он окунулся в эти бездонные, ожидающие откровения, глаза.
-Ничего не было, –начал увещевать он. –Сна не было. Бинтов не было. Макса не было. Был Юрка. Ты любишь Юрку. –Сна с Максом не было. Бинтов не было, –вновь повторил он. –Теперь сон, сон, сон. Приходил Макс, просила помирить с Юркой. Обещал, ушел. Спишь, крепко спишь до утра.
-Бинты, –подумал он, сворачивая грязный ворох. –Больше ничего не найдет? Ах, черт побери! Как же забылось? Почему? Наверное, много сил ушло на восстановление, и потом какой-то сплошной галоп. Он взгромоздился на край ванной и, дотянувшись до решетки вентиляции, вытянул ее из пазов. Пакет, тот самый пакет, который он вытянул из тайника в ту ночь, лежал в вентиляции. Еще перед тем, как впасть в беспамятство в ванной, раненный Максим запихнул его сюда. Сейчас он уже знал то, о чем ранее догадывался, – деньги. Судя по тому, как расправились с владельцами или точнее, должниками – большие деньги. Интересно, нашла ли их Косточка? Не-ет, не хватило бы терпения уличать. Показала бы сразу после бинтов. Но береженого Бог бережет. Он ввел в подсознание спящей отрицательное знание о деньгах в вентиляции, не удержавшись, чмокнул ее в бархатистую щечку, после чего, осторожно закрыв дверь, выбрался из квартиры.
Он уложил девушку на диван, укрыл пледом. Хотел было для убедительности снять халат, но, покраснев, отказался от этой затеи.
-А я тут за жался, тридцать тысяч только и отстегнул Сину. Да-а… Пора, пора идти по стопам Деточкина. Подумав, он распихал наличность в ящики своего письменного стола, полюбовавшись драгоценностями, спрятал колье или диадему между страницами здоровенных томов "Жизни животных" и поставил их назад в шкаф. Повертев перстень, положил его пока в задний карман джинсов. Затем, запустив компьютер, сел перепечатывать из тетрадки стихи своего друга. Надо было спешить.
Домой он пришел еще до приезда отца. Развернув пакет, присвистнул. Толи должков накопилось, то ли крупная партия наркоты была, но пятьдесят пять тысяч евриков – еще та сумма для районного масштаба.
-Перезлится, придет истребовать. Не открутишься, – сам себе объяснял он. За этим занятием его и застал вернувшийся с рыбалки отец.
-Ну, и? – привычным для них вопросом встретил рыбака Белый-сын.
-Вот смотри, какие красавцы, – похвастался отец, сгружая в таз улов. Они действительно были хороши – длинные, сильные, словно торпеды, головастые рыбины. Голавль, он и есть голавль. –А у тебя как? – поинтересовался отец, распаковываясь.
-Да ничего. С Сином поговорил. Передал наше решение,-по брошенному на него взгляду отца Максим понял, как приятно отозвалось в том слово "наше". –Ну с Серым повстречался, некоторые мелкие вопросы порешал, сейчас занимаюсь – почти ни в чем не соврал лукавый парнишка.
-Сказал ребятам, что перед медкомиссией не хочу. Да и от курения надо пока воздержаться, – поняв взгляд сына, объяснил старший Белый.
Отец, уже переодевшись, принялся за немудреный процесс подготовки рыбы к вялению. Он был совершенно трезв и впервые за десятилетия от него не разило табаком. Впрочем, после вчерашней ночи Максим удивился бы обратному.
-Ты сказал своим? – удивился Макс.
-Да нет. То есть сказал про медкомиссию, но не сказал зачем. У нас ведь медкомиссия перед любым назначением, если должность летная, –почему-то помрачнев, объяснил офицер.
-Ну и правильно, ну и умница. А что случилось, пап?
– Нет, ничего. У меня ничего. Просто был и Пушкарев… Он за ухой и рассказал немного. По Котову следствие заканчивают… и ничем не поможешь… Я, было, сунулся. Ну, Герой всё-таки. Сказали не лезь. Каждый, мол, в своем деле мастер. Мастера, – горько усмехнулся отец.
-Говорят, только эта… халатность осталась?
-Кто говорит? Это родне и говорят. Представляешь, – понизил голос офицер – он же сознался! Знаешь, – вдруг озлобленно отодвинул очередную полувыпотрошенную рыбину летчик. –Я, если эту областную пройду, то в столице воспользуюсь – пойду на прием к "нему". "Самому". Думаю, послушает. Иначе не смогу…
-Правильно, папуля. Но это потом, да? Областную надо раньше пройти. Ведь его еще не скоро…?
-Пушкарь говорит, продлили еще на два месяца. Хотят докопать заговор. Кого-то наш полк жабой душит… Да, кстати, зайди ты к Анюте. Очень ты ей зачем-то нужен. Уже и Пушкарь сам просил. Что у тебя с ней за дела?
-Никаких… Вообще… Уже давно и не видел…
-Завтра и загляни. Ты же знаешь их беду? Она выкарабкалась, так мать лежит. Загнала доченька со своими рокерами и байкерами. Как друзья?
-Да ничего, каникулы. Серый бездельничает, Юрка уехал…
-Про Огоньковых говорят, что будут уезжать – огорошил сына Белый.
-К-как? Куда? – заикаясь уточнил Максим.
-На родину. Ты же знаешь, откуда он.
-Аж во Владивосток? Чего?
-Не складывается здесь у его матери… Но если он тебе ничего не говорил, –спохватился отец, –то, может, слухи.
-Серый… Сергей Огоньков. Не разлей-вода с какого? С третьего класса. Твикс. Сладкая парочка. Сергей, конечно, в простонародье стал "Серым", а Белый, до "Максвелла" – "Белым". Серый и Белый. "Два веселых гуся". Пять лет… И вот… Не сложилось у матери… А отца и не было. Хотя, может и есть, но не живет он с ними, а об остальном в их мире не расспрашивают. Лобастый, симпатичный, не по годам высокий, спортивно сложенный и какой-то добродушный, открытый мальчишка. С обостренным чувством справедливости. Хотя, и чувство шкодничества было обострено до передела. Чего только они не удумывали, валяясь на расстеленной в зале шкуре белого медведя ( "Сам убил", – врал поначалу Серый). Нынешнее поведение друга вообще-то настораживало. Но если можно любить (конечно, в хорошем смысле) друга, то Максим любил его. И вот теперь…
Белый Леонид уже оставил выпотрошенный улов засаливаться и пошел в душ, а Максим все переваривал новость.
-По вашей однокласснице, говорят, дело уже раскрыто, –уже за ужином прервал грустные размышления сына Белов.
-Как, уже? – удивился Максим.
-По цепочке. Нашли владельца машины, тот вывел на исполнителей.
-И что?
-Неприятная и тяжелая история, сынок. Наркоманы. Искололись, потянуло на … подвиги. А тут она и подвернулась. Спешила на ваш слет, вот и проголосовала. Они ее насильно укололи, потом… ну, понимаешь. Затем убили и чтобы на вас навесить, отвезли на ваше место. Она под балдой рассказала. А потом, когда машину назад поставили, хозяина запугали, чтобы молчал. Но раскрутили.