Уэллс Герберт. Очерки истории цивилизации

божества, которая могла говорить, качать головой, принимать или отвергать
свитки с прошениями.
Этот оракул по-прежнему процветал и в 332г. до н.э. Молодой повелитель
мира, по преданию, также отправился к оракулу за прорицаниями. Он вошел в
храм, и навстречу ему из полутьмы святилища двинулась статуя божества.
Последовал впечатляющий обмен приветствиями. Оракул обратился к Александру с
примерно следующими словами (пишет профессор Масперо):
"Приди, сын моих чресл, любящий меня так, что я дарую тебе милость Ра и
милость Гора! Прими от меня силу и пусть твоя стопа попирает все страны и
все народы!
И пусть рука твоя поразит всех врагов, и все народы соберутся под руку
твою!"
Вот так жрецы Египта победили своего победителя, и арийский правитель
впервые стал богом.
Объем нашей книги не позволяет в подробностях рассмотреть
противостояние царя и жреца в Китае. Это противостояние, конечно же, имело
свои отличительные особенности подобно тому, как ситуация в Египте
отличалась от вавилонской. В Китае мы также обнаруживаем, что правитель
прикладывал усилия, чтобы разбить узы традиций, которые вели к разобщенности
его народа.
Китайский император, "Сын Неба", сам был верховным жрецом, его основной
обязанностью было совершать жертвоприношения. В истории Китая были смутные
времена, когда власть императора сводилась лишь к этим жертвоприношениям. И
этот обычай сохранился до сравнительно недавнего времени. Буквально за
несколько дней до падения императорской власти в Китае император перестал с
пришествием весны собственноручно прокладывать первую борозду. Образованный
класс в Китае также очень рано отделился от жреческого. Он превратился в
бюрократический аппарат, который обслуживал местных царей и правителей. В
этом, пожалуй, и заключалось одно из основополагающих различий в истории
Китая и любого западного государства.
В то время как Александр победоносным походом шел по Западной Азии,
Китай при последних жрецах-императорах династии Чжоу погружался в пучину
беспорядков и безвластия. Каждая из провинций не хотела отступать от своей
самобытности, а гунны тем временем опустошали одно царство за другим.
Правитель царства Цинь (живший восемьдесят лет спустя после Александра
Великого), потрясенный уроном, который, по его мнению, причиняло
противоборство учений, приказал уничтожить все книги без разбора. А его сын
Ши Хуанди, "первый единый император", приложил огромные усилия, чтобы
уничтожить и китайскую классику. Правил он по своему усмотрению, не опираясь
ни на какую традицию. И пока он правил, книги вроде бы исчезли. Ши Хуан-ди
удалось сплотить свою державу, и это единство продержалось несколько
столетий. Но после его смерти припрятанные книги стали потихоньку переходить
из рук в руки.
Китай сохранил единство, но правили им не наследники "Всеобщего
императора". После гражданской войны пришла к власти новая династия,
династия Хань (206 г. до н. э.). Первый правитель Хань отменил гонения на
образованный класс, а его преемник помирился с учеными и повелел
восстановить классические тексты.

Глава семнадцатая. СЛУГИ И РАБЫ. ОБЩЕСТВЕННЫЕ КЛАССЫ И СВОБОДНАЯ ЛИЧНОСТЬ

1. Простой человек в древности.
2. Ранние формы рабства. 3. Первые "независимые"
люди. 4. Общественные классы три тысячи лет назад.
5. Классы и касты. 6. Кастовая система в Индии.
7. Мандарины -- особый класс в Китае.
8. Десять тысяч лет цивилизации -- некоторые итоги.
9. Пластика и изобразительное искусство в Древнем мире.
10. Литература, драма и музыка в Древнем мире

1

В последних четырех главах мы обрисовали, как из примитивного
неолитического земледелия вырастали цивилизованные государства. Этот процесс
начался около 15 000 лет назад в восточном Средиземноморье или в районах,
прилегающих к нему. Поначалу было скорее собирательство, затем примитивная
обработка земли, когда долгое время мотыга (а не плуг) была основным орудием
в руках земледельца. И само это мотыжное земледелие было не более, чем
подспорьем. Заботясь о пропитании, человек больше полагался на охоту и на
разведение коров, овец и коз.
В общих чертах мы постарались представить длительный и сложный процесс
роста первых поселений в регионах, наиболее выгодных для земледелия, и то,
как эти поселения со временем вырастали в многолюдные города, а затем -- в
города-государства.
В общинах, как мы описали, сельское святилище и сельский знахарь
постепенно сменялись многочисленными жрецами городского храма. Мы отмечали
также и то, что войны начинались как стычки между селениями, а затем уже
стали более организованной борьбой божества и его царя-жреца из одного
города со своими соперниками из другого.
Ход нашего повествования становился все быстрее и динамичнее -- от
первых признаков возникновения шумерского государства в 5000 -- 6000 гг. до
н. э. и до впечатляющего роста могущественных царств, с дорогами и армиями,
величественными
стелами, письменными документами, образованным жречеством, царями и
правителями.
На судьбе простого общинника все эти перемены, конечно же, не могли не
сказаться, потому что менялся способ хозяйствования и сама жизнь на общинных
землях. Однако по большей части роль простого человека в этих переменах была
пассивной, если не подчиненной.
Мнения и желания рядового общинника, трудившегося на земле, никто не
спрашивал. Читать и писать было занятием не для него. Он продолжал
возделывать свой клочок земли, любить жену и детей, бить собаку и давать
корм скоту, жаловаться на трудные времена, бояться, чтоб на него не навели
порчу колдуны и не разгневались боги. Если простому человеку и хотелось
чего-то, так это чтобы все те, кто наверху, поменьше вспоминали о его
существовании.
Такой была жизнь простого человека 10 000 лет до н. э., такой она была,
не изменившись по существу и по содержанию, во времена Александра Великого.
И такой она продолжает оставаться на большей части света и в наши дни.
Теперь простой человек работает с большим умением, пользуется лучшими
орудиями, живет в более удобных жилищах, обменивает плоды своего труда на
более организованных рынках. Но настоящая свобода и настоящее равенство ушли
из жизни человека еще тогда, когда он перестал странствовать.
Человеку пришлось расстаться со своей свободой в обмен на безопасность,
жилье и регулярное питание. Постепенно выяснилось, что участок, который
человек обрабатывал, уже не его собственный -- он принадлежит богу. И
человек отдавал часть своего урожая богу. Бог передал эту землю царю, и тот
стал собирать с людей пошлины и налоги. Царь вручил землю своему чиновнику,
который стал господином простого человека. Когда нужно было поработать
непосредственно на бога или царя, или для знатного человека, тогда простому
человеку приходилось оставлять свой участок и работать на господина.
Человеку никогда не было доподлинно известно, насколько тот участок
земли, который он обрабатывал, находится в его собственности. В Древней
Ассирии земля принадлежала свободным земледельцам, но каждому из них
приходилось платить за владение землей налог. В Вавилонии земля принадлежала
богу, и он разрешал землепашцу работать на ней. В Египте владели землей и
взимали налог за пользование ею храмы, боги-фараоны и местная знать.
Земледелец не был рабом, он считался свободным общинником, но был
привязан к земле настолько, что ему некуда было идти и ничего больше не
оставалось делать, как пахать эту землю.
Он жил в деревне или в городе и каждый день выходил работать на свой
участок. Впрочем, поначалу сама деревня представляла собой совместное
хозяйство семейной группы, возглавляемой старейшиной-патриархом, а ранний
город -- группу таких хозяйств под руководством старейшин.
Процесс порабощения свободного общинника углублялся с развитием
цивилизации. Власть и влияние старейшин и вождей росли, простой человек уже
не поспевал за своими более важными сородичами. Постепенно его зависимость и
подчиненное положение стали обычными и закрепились традицией.
В целом простые люди были не против жить в мире царей, господ, богов и
подчиняться их распоряжениям. Так было проще и спокойнее. Все животные, и
человек не исключение, начинают жить, подчиняясь старшим. Большинство
принимает условия, в которых им довелось родиться, как сами собой
разумеющиеся.
Из древних египетских текстов видно, что уже до 2000 г. до н. э.
существовало общественное недовольство, но оно носило наивный
нереволюционный характер. Это были жалобы на то, что люди вероломны, а судьи
несправедливы; что богачи своевольничают, облагают бедняков поборами и не
помогают им.
Можно было обвинять богатых в том, что они мало платят и плохо кормят,
заставляют работать в плохих условиях. Но ни у кого не возникало вопроса о
самом праве фараона на власть или о справедливости положения богачей. Никто
не бросал вызов социальному порядку. Жалобы так и не материализовались в
активное противодействие.
Ранние войны не были продолжительными и не превращались в дальние
походы. Воинство, нападавшее или отражавшее нападение соседей, состояло из
самих общинников. Однако война принесла с собой новый источник обогащения
(захват добычи) и новый социальный фактор (появление пленных). В более
ранние, кочевые времена пленнику сохраняли жизнь только для того, чтобы
подвергнуть мучениям или принести в жертву божеству, даровавшему победу.
Захваченные женщины и дети ассимилировались в племени. Рабы мало что могли
делать в условиях кочевого существования. Но впоследствии многих пленников
обращали в рабство, заметив их исключительные способности или необычные
навыки. Поначалу таких рабов забирали себе цари и вожди. Очень быстро они
поняли, что рабы -- их собственность в гораздо большей степени, чем
крестьяне-земледельцы и простой люд их же племени. Рабу можно было приказать
вы-
поднять любую работу для своего хозяина, в отличие от квазисвободных
общинников, которые неохотно оставляли свой собственный земельный участок.
Рабов можно было сгонять туда, где требовались усилия множества человеческих
рук,-- в каменоломни или рудники.
С очень давних времен ремесленниками были в основном рабы. Производство
тканей, ваз, изделий из разных металлов, которое полным ходом шло у Миноса в
Кносском дворце (представлявшем собой цельный хозяйственный комплекс), с
самого начала было делом рук рабов. Можно также привести в пример
вавилонские соглашения на обучение рабов ремеслам и последующую продажу
продукции, произведенной рабами. Рабы производили и детей-рабов. Их общее
количество увеличивалось, в том числе и за счет порабощения несостоятельных
должников.
Вполне вероятно, что рост городского населения был напрямую связан с
ростом численности рабов-ремесленников и рабов-слуг. При этом они не были
совершенно бесправными рабами. В позднем Вавилоне их жизнь и имущество
защищались специально разработанными законами. И не все они были
военнопленными. Родители могли продавать в рабство своих детей, братья
продавали сирот-сестер. Свободные люди, у которых не было средств к
существованию, могли даже себя продать в рабство. Рабство было неизбежной
участью несостоятельного должника. Подмастерье, поступивший на выучку к
ремесленнику, на этот срок становился рабом своего хозяина.
В общем процессе порабощения выделяется и обратный процесс -- появление
вольноотпущенников. Мужчины и женщины-вольноотпущенники трудились за плату и
имели уже более определенные личные права. В Вавилоне рабам не запрещалось
иметь личное имущество, многие из них откладывали деньги на выкуп и покупали
свою свободу. Вероятно, городской раб пользовался свободой практически в той
же степени, что и свободный земледелец. И по мере роста сельского населения
сыновья и дочери земледельцев вливались в ряды горожан-ремесленников, как
рабов, так и свободных.
Вместе с усилением и усложнением централизованной власти увеличивалось
и количество домашних хозяйств. Рядом с дворцом царя вырастали домашние
хозяйства его министров и чиновников, к стенам храма лепились хозяйства
храмовых служителей.
Не трудно понять, что эти дома и земельные наделы все в большей степени
становились собственностью тех, кто их занимал, и все в меньшей степени
принадлежали их первоначальному владельцу -- богу. На самых ранних стадиях
развития и египетское, и китайское государства проходили через эту стадию,
когда некоторые семьи, формально считаясь на службе у царя, были
одновременно независимой местной знатью.
На более поздней стадии вавилонской цивилизации мы обнаруживаем, что
существовал умножающийся класс собственников, которые не являлись ни рабами,
ни крестьянами, ни жрецами, ни чиновниками. Это были вдовы, потомки знати,
разбогатевшие торговцы и т. п. Все эти люди ни у кого не состояли в прямом
подчинении.
Торговцы зачастую были выходцами с чужих земель. В Вавилоне было
множество торговцев-арамеев, которые владели крупными предприятиями с
рабами, вольноотпущенниками и разного рода наемными работниками. В
цивилизации, не знавшей бумаги, уже сама по себе бухгалтерия была серьезным
предприятием. Приходилось накапливать огромное количество глиняных табличек,
которые хранились в просторных глиняных чанах.
К среде более или менее свободных и самостоятельных людей примыкали и
разные мелкие торговцы, менялы, поставщики продовольствия, старавшиеся
пристроиться к более состоятельным заказчикам.
Самой неприглядной чертой рабства всегда было массовое использование
рабов на тяжелых физических работах. Возможно, это не так бросалось в глаза
в древних городах, но, тем не менее, было в те времена явлением
повсеместным. Начнем с того, что сам царь был главным предпринимателем. Он
строил каналы и занимался орошением земель (вспомним здесь о начинаниях
Хаммурапи, упомянутых в предыдущей главе). Царь также разрабатывал рудники
(уже фараоны первой династии осваивали месторождения меди и бирюзы на
Синайском полуострове). По-видимому, царь (например, в Кноссе) организовывал
производство товаров для торговли с иноземными державами. Для многих
подобных целей труд рабов был более дешевым, а сами рабы были более
управляемой силой, чем наемные рабочие из народа.
Начиная с самых древних времен пленников приковывали к веслам галер
(хотя еще до Перикла (450 г. до н. э.) свободные афиняне также брались за
это дело). И, конечно же, цари охотно использовали солдат-рабов в своих
завоевательных походах. Можно было не бояться, что эти люди, оторванные от
своих корней, захотят сбежать домой: им некуда было бежать. Фараоны также
отлавливали чернокожих туземцев в Нубии, а затем готовили из них отряды для
походов в Сирию.
Очень близки были к положению рабов варвары-наемники, которых цари
привлекали на службу не силой, а разрешением грабить во время войны и
обещаниями кормить в мирные дни.
По мере развития древних цивилизаций подобные армии наемников все чаще
приходили на смену народным ополчениям
былых времен, а подневольный труд рабов становился все более важным и
значимым фактором экономической системы.
Труд рабов, лишенных имущества и прав, использовался не только на
строительстве каналов и крепостных стен, на рудниках и в армии, этот труд
применяли и в земледелии. Знать и храмы тоже использовали рабский труд.
Свободным земледельцам, возделывавшим свои клочки земли, было не под силу
конкурировать с армиями рабов, обрабатывавшими огромные поля. Вскоре
свободный труд в производстве основных продуктов земледелия был почти
полностью вытеснен трудом рабов.
Таким образом, несложная социальная структура ранних городов (которую
мы рассматривали на примере первых городов-государств Шумера) со временем
превратилась в многонациональные скопления людей, отличных по занятиям,
образованию, происхождению, неодинаковых по степени богатства, свободы,
власти и пользы для общества. Именно такими скоплениями стали крупные города
последнего тысячелетия до нашей эры. Самым примечательным во всем этом
разнородном многолюдье было постепенное умножение числа тех, кого мы можем
назвать свободными личностями. Это самостоятельные индивидуумы, которые не
являлись ни жрецами, ни царями, ни чиновниками, ни слугами или рабами;
которые в определенной степени были свободны от необходимости зарабатывать
на жизнь и имели время на то, чтобы читать и интересоваться всем вокруг.
Таких людей становилось все больше по мере того, как развивалась и
закреплялась частная собственность и жизнь в обществе становилась
безопаснее. Развивались также способы накопления и оплаты. Торговые операции
арамеев и других семитских народов привели к организации кредитной системы и
способов сбережения накопленных средств (в более ранние времена почти
единственным видом собственности было обладание землей или домами).
К числу свободных личностей принадлежал и Геродот, годы жизни которого
приходятся на середину периода Персидского царства. Геродот был одним из
первых авторов, чей подход к истории отличался всесторонним
исследовательским характером, в отличие от составителей храмовых и
придворных хроник. Позднее мы неоднократно будем обращаться к цитатам из
истории, которую написал Геродот.
Геродот родился около 484 г. до н. э. в Галикарнасе, малоазий-ском
греческом городе, который признавал власть персов (Вавилония была завоевана
персами под предводительством Кира
в 539г. до н.э.; владычество персов, пусть и непрочное,
распространилось и на Египет), а подчинялся непосредственно единоличному
правителю, или тирану.
Нет никаких свидетельств того, что Геродоту приходилось зарабатывать
себе на жизнь или проводить большую часть времени, распоряжаясь имуществом.
Нам неизвестны в деталях обстоятельства его жизни в Галикарнасе, однако
ясно, что в греческом городе, под чужеземным правлением у Геродота была
возможность приобретать, читать и изучать рукописи (почти все, что было
написано на греческом языке до него).
Геродот начал свое путешествие с островов Греческого архипелага. При
этом, как можно судить по его записям, он не был особо стеснен материально и
в свободе передвижений. Он задерживался там, где хотел задержаться, находя,
по всей видимости, вполне пристойный прием. Затем он посетил Вавилонию и
Сузы, новую столицу персов, возведенную восточнее течения Тигра. Далее его
путь пролегал вдоль побережья Черного моря, где он собрал обширные сведения
о скифах (арийском народе, который в те времена обосновался по всему югу
России).
Далее Геродот посетил южную Италию, изучал древности Тира,
палестинского побережья, побывал в Газе и на долгое время задержался в
Египте. Путешествуя по Египту, он рассматривал старинные храмы и монументы и
записывал все, что мог узнать о них. Нам известно, и не только со слов
Геродота, но и из других источников, что в те дни к древним храмам и
пирамидам (которым уже тогда насчитывалось почти три тысячи лет) тянулись
вереницы любопытных, стремившихся своими глазами увидеть эти памятники
старины. Были даже особые жрецы-экскурсоводы, приставленные к этим
"туристам". Те, кстати, не прочь были оставить и о себе память, нацарапав
свои имена на древних стенах. Эти надписи сохранились до наших дней, многие
из них переведены и опубликованы.
По мере того как накапливались знания и впечатления, Геродот проникался
мыслью написать обширную историю попыток Персии покорить Грецию. Но
вступлением к своей истории он сделал описание прошлого Греции, Персии,
Ассирии, Вавилонии, Египта, Скифии, а также географии и народов этих стран.
Сначала Геродот решил привлечь внимание своих друзей в Галикарнасе к
этой книге, зачитывая им отрывки, однако не добился признания. Тогда Геродот
отправился в Афины, самый процветающий из всех греческих городов того
времени. Там его труд был встречен с восторгом. Геродот оказался в центре
блестящего общества мыслящих и деятельных людей, а городские власти
наградили его суммой в десять талантов в знак признания достоинств его
книги.
Уже в V в. до н. э. становятся все более очевидными новые общественные
отношения. Чтение и письмо вышли за пределы храмов, перестали быть уделом
только придворных писцов. Письменная традиция уже больше не
сосредоточивалась только в храме и царском дворце. Новые люди, не
испытывавшие недостатка ни в средствах, ни в свободном времени, задавали
вопросы, обменивались знаниями и впечатлениями и формировали новые идеи и
представления.
Так в мире, заполненном завоевательными походами и своевластием
самодержцев, обыденной жизнью необразованных и нелюбознательных людей, мы
замечаем появление той силы, которая стала доминирующей в наши дни -- силы
свободного разума человечества. К разговору об этом свободном разуме мы
вернемся в следующей главе, когда речь пойдет о греческих
городах-государствах Малой Азии и греческого архипелага.
В двух последних главах мы обсуждали длительный процесс становления
вавилонской и египетской цивилизаций, одной из составляющих которого был
значительный рост населения. Составим теперь список основных элементов
общественной системы, какой она была две с половиной -- три тысячи лет
назад. Цивилизация, в которой мы живем сегодня, просто продолжила и развила,
усложнила и перестроила те общественные отношения. Наш мир мы получили в
наследство от прошлых эпох. Только после тщательного изучения первичных
общественных элементов ранних цивилизаций мы сможем стать выше узких
представлений и предрассудков нашего собственного класса, понять социальные
и политические вопросы нашего времени.
1. Первым элементом идет жречество, храмовая система, которая являлась
сердцевиной, разумом, направляющей роста примитивных цивилизаций. В более
поздние времена жречество продолжало оставаться одной из самых влиятельных
сил, но оно перестало быть всесильным, поскольку по своей природе
консервативно и негибко. Жречество перестало обладать монополи ей на знания
и давать жизнь новым идеям. Знание, перестав быть привилегией узкого круга
посвященных, стало инструментом свободной мысли более широкого и менее
контролируемого слоя населения. Вокруг храмовой системы группировались жрецы
и жрицы, писцы, знахари, заклинатели, а также светские со братья жрецов
(служители, казначеи, управляющие и т. п.) Храмы владели значительными
средствами и зачастую накапливали огромные богатства.
2. Жречеству противостояла дворцовая система (первоначально выросшая из
жречества). Ее возглавлял царь, или "царь царей", который был в поздней
Ассирии и Вавилонии чем-то вроде военного предводителя и светского
управляющего, а в Египте -- человеком-богом, освободившимся из-под контроля
жрецов. Вокруг верховного правителя скапливались его писцы, советники,
летописцы, посыльные, военачальники и стража. Многие из чиновников сами
имели в подчинении значительный административный аппарат и постоянно
стремились стать независимыми от верховного правителя.
3. В основе всей общественной пирамиды находился самый многочисленный и
самый необходимый в обществе класс -- земледельцы. Их статус варьировался от
века к веку и в различных странах был разным. Они были или свободными
крестьянами, платившими налоги; или крепостными на земле, принадлежавшей
богу; или крепостными, но уже арендаторами царя, знати или собственника
земли, который взимал с них арендную плату. В большинстве случаев налогом
или рентой служила часть урожая.
В государствах речных долин обрабатывались сравнительно небольшие
наделы. В целях безопасности земледельцы жили совместно в поселках, вместе
следили за состоянием оросительных каналов. Труд земледельца суров, и у
человека оставалось мало времени и сил для занятий чем-то еще. Ведь
благоприятная погода для сева или жатвы не станет ждать. Детей также нужно
было с самого раннего возраста приучать к посильному труду, поэтому класс
земледельцев, как правило, всегда был плохо образован, пользовался отсталыми
орудиями производства, был суеверным из-за незнания природных законов,
влияющих на смену погоды. Невежественного земледельца легко было обмануть
или подчинить своей воле. Временами этот класс был способен на значительное
пассивное сопротивление, однако у него не было других целей, кроме как сеять
и жать, а получив урожай, выбиться из долгов и отложить немного на черный
день. Таким этот класс остается и в наши дни на значительной территории
Европы и Азии.
4. Существенно отличался от земледельцев по происхождению и способу
существования класс ремесленников. Поначалу он, вероятно, состоял частично
из городских рабов, частично из крестьян, которые стали зарабатывать себе на
жизнь только одним ремеслом. Постепенно каждая из разновидностей ремесел
обретала определенную независимость и дух общности. Ремесленники могли
собраться вместе и обсуждать свои дела быстрее, чем земледельцы. Они могли
образовывать гильдии, чтобы предотвращать перепроизводство, поддерживать