Уэллс Герберт. Очерки истории цивилизации

конфискацию имений Церкви; теперь он способствовал возвращению Бурбонов.
Союзники растрачивали бесценное время в препирательствах, вызванных их
все увеличивавшейся жадностью; во Францию возвратились Бурбоны. С ними
пришли и все остальные эмигранты, исполненные желания мстить и
восстанавливать прежний строй. На смену одному большому эгоисту, уже
свергнутому, пришла толпа эгоистов более мелких. Новый король был братом
Людовика XVI; он взял титул Людовика XVIII, как только узнал, что его
маленький племянник (Людовик XVII) умер в Тампле. Он был неуклюж и склонен к
подагре; может, он и не был злым человеком, но он был символом прежней
системы; с его приходом над всеми появившимися во Франции нововведениями
нависла угроза ликвидации. Это было не освобождение, а лишь новая форма
тирании -- тирании угрюмой и скучной вместо тирании деятель ной и блестящей.
Неужели у Франции не было иного будущего? Особую нетерпимость Бурбоны
проявляли к ветеранам наполеоновской армии, а Франция тогда была полна
возвратившимися военнопленными, над которыми теперь нависла опасность.
Наполеон был изолирован в своей собственной утешительной империи на острове
Эльба. Его все еще надлежало величать императором, за ним был сохранен
определенный статус. На таком отношении к своему поверженному противнику
настоял царь Александр -- то ли из благородства, то ли из прихоти. Габсбурги
отобрали у Наполеона императрицу -- она охотно вернулась в Вену -- и он
никогда ее больше не видел.
Проведя на Эльбе двенадцать месяцев, Наполеон решил, что Франция уже
устала от Бурбонов; он умудрился избежать встречи с британскими судами,
патрулировавшими его остров, и снова появился во Франции в Канне, чтобы в
последний раз сыграть в азартную игру с судьбой. Его продвижение к Парижу
представляло собой триумфальное шествие; ему бросали под ноги белые кокарды
Бурбонов. И на сто дней, те самые "Сто дней", он снова стал властелином
Франции.
Его возвращение создало неловкую ситуацию для каждого честного
француза. С одной стороны был этот предавший республику авантюрист, с другой
-- угрюмая туша восстановленной власти прежней династии. Союзники и слышать
не хотели о каких-либо дальнейших экспериментах с республикой; вопрос стоял
так: либо Бурбоны, либо Наполеон. Стоит ли удивляться тому, что Франция, в
массе, поддержала Наполеона? К тому же он возвратился с обещаниями стать
другим человеком: больше не будет деспотизма, он будет уважать
конституционный порядок.
Он собрал армию, сделал несколько попыток заключить мир с союзниками;
убедившись в безрезультатности этих попыток, он тут же нанес удар по
британцам, голландцам и пруссакам в Бельгии, надеясь нанести им поражение до
того, как на помощь им придут австрийцы и русские. И ему это почти удалось.
Он разбил пруссаков под Линьи, но не до конца; а затем потерпел
сокрушительное поражение под Ватерлоо (1815) от упорных британцев под
командованием Веллингтона, когда пруссаки под командованием Блюхера ударили
по его правому флангу на исходе дня. Битва при Ватерлоо окончилась
разгромом; она лишила Наполеона какой-либо поддержки и какой-либо надежды.
Франция снова отвернулась от него. Все, кто ранее присоединились к нему,
теперь старались вовсю, подвергая его нападкам, скорее исправить свою
ошибку. Временное правительство в Париже приказало ему покинуть страну и
дало ему на то двадцать четыре часа.
Он попытался сбежать в Америку, однако порт Рошфор, куда он успел
добраться, находился под наблюдением британской эс-
кадры. Франция, уже лишившаяся иллюзий и так опасно для него ставшая
роялистской, преследовала его с особым рвением. Он поднялся на борт
британского фрегата "Беллерофон", требуя принять себя, как беженца, однако с
ним обошлись как с пленником. Его увезли в Плимут, а из Плимута прямо на
одинокий тропический остров Святой Елены.
Там он и оставался до самой своей смерти от рака в 1821 г. Он
занимался, в основном, подготовкой своих мемуаров, направленных на то, чтобы
представить в выгодном свете основные события своей жизни, а два
приставленных к нему человека записывали его высказывания и то впечатление,
которое он на них производил.
Эти работы пользовались во Франции и в Европе большой популярностью.
Священный союз монархов России, Австрии и Пруссии (к которому призывали
присоединиться и других монархов) действовал под обманчивым впечатлением,
что, сокрушив Наполеона, союзники сокрушили и революцию, повернули вспять
колесо истории и навсегда восстановили великую монархию.
Утверждают, что основополагающий документ Священного союза был
составлен под влиянием баронессы фон Крюденер, которая была чем-то вроде
духовного наставника русского императора. Этот документ начинался словами:
"Во имя святейшей и неделимой Троицы" -- и обязывал монархов-участников
договора, "которые для своих подданных и своих армий есть словно отцы для
семейств" и "считают друг друга соотечественниками", поддерживать друг
друга, защищать истинную веру и понуждать своих подданных укрепляться на
основе христианских добродетелей. Христос, говорилось в документе, есть
истинный король всех христианских народов -- король, как можно заметить,
очень похожий на меровингского короля, при котором настоящими властелинами
были его дворцовые управители.
Британский король не имел полномочий подписывать этот документ.
Римского I lany и султана не пригласили; остальные же европейские монархи,
включая короля Франции, присоединились. Но король Польши не подписал этот
документ, потому что в Польше не было короля: Александр, явно в порыве
отвлеченного благочестия, аннексировал большую часть Польши. В 1818 г. к
Священному союзу присоединилась Франция; в 1822 г. из него вышла Англия.
В Европе начался период спокойствия и застоя. Многие люди в те
безнадежные дни были склонны даже Наполеона рассматривать с благосклонностью
и соглашаться с его претензией на то, что он, утверждая себя, неким
непостижимым образом способствовал утверждению революции во Франции. Его
культ, как культ чего-то мистического и героического, заметно вырос после
его смерти.
На протяжении почти сорока лет идея Священного союза, а также ряд
последующих конгрессов и конференций способствовали сохранению шаткого мира
в истощенной войной Европе. Два основных фактора помешали тому, чтобы этот
мир стал полным и всеобщим, и подготовили почву для периода войн 1854--1871
гг. Первым было стремление королевских дворов воссоздать несправедливую
систему привилегий и подавление свободомыслия в печати и образовании. Вторым
была порожденная дипломатами в Вене запутанная система границ между
государствами.
Стремление монархии возвратиться к прежним условиям наиболее ярко и
быстро проявилось в Испании. Здесь была восстановлена даже инквизиция. На
противоположном берегу Атлантики испанские колонии последовали примеру
Соединенных Штатов и взбунтовались против европейской системы великих
держав, когда Наполеон посадил своего брата Жозефа на испанский трон в 1810
г.
Вашингтоном Южной Америки стал генерал Боливар (1783-- 1830). Испания
была не в состоянии подавить этот бунт, он тянулся столько же, сколько
продолжалась Война за независимость Соединенных Штатов, и наконец Австрия
выступила с предложением, в соответствии с духом Священного союза, чтобы
европейские монархи помогли Испании в ее борьбе.
Против этого в Европе выступила Британия, но быстрые и решительные
действия президента Соединенных Штатов Монро предотвратили этот проект
монархической реставрации. Он заявил, что любое распространение европейской
системы в Западном полушарии будет рассматриваться как враждебный акт. Так
возникла доктрина Монро, которая держала систему великих держав за пределами
Америки в течение почти ста лет и дала возможность новым государствам
Латинской Америки самим определять свои исторические судьбы. Но если
испанская монархия и потеряла свои колонии, то в Европе она могла, по
крайней мере при поддержке Священного союза, творить то, что ей
заблагорассудится. В 1823 г. народное восстание в Испании было жестоко
подавлено французской армией, которая получила мандат Европейского
конгресса, и одновременно Австрия подавила революцию в Неаполе.
В 1824 г. Людовик ХVIII умер, и его преемником стал тот самый граф
д'Артуа, который, как мы знаем, пребывал возле границ Франции в 1789 г. в
качестве эмигранта; он стал королем Карлом X. Карл вознамерился уничтожить
свободу прессы и университетов, а также восстановить абсолютистское
правление; в качестве компенсации дворянам за сожженные дворцы и конфискации
1789 г. была выделена сумма в миллиард франков. В 1830 г. Париж
восстал против этого воплощения прежнего режима и заменил его на Луи
Филиппа, сына того самого Филиппа, герцога Орлеанского, который был казнен
во время террора. Другие континентальные монархии, перед лицом одобрения
этой революции Великобританией и сильного либерального движения в Австрии и
Германии, не посмели вмешаться в эти события. В конце концов Франция
осталась монархией. Луи Филипп (1830--1848) оставался конституционным
королем Франции в течение восемнадцати лет. Он был свергнут в 1848 г., году,
очень богатом на события в Европе, о которых мы расскажем в следующей главе.
Таким вот сложным и противоречивым был европейский мир после Венского
конгресса.
Конгресс уничтожил Голландскую республику и соединил воедино
протестантов-голландцев с франкоязычными католиками прежних испанских
(австрийских) Нидерландов и основал Нидерландское королевство.
Немецкоязычным австрийцам он передал не только старинную республику Венецию,
но и всю Северную Италию до самого Милана. Австрийская империя, и без того
представлявшая собой взрывоопасную смесь из таких непохожих друг на друга
народов, как немцы, венгры, чехи, словаки, югославы, румыны, а теперь и
итальянцы, стала еще более взрывоопасной, чем в 1772 и 1795 годах.
Франкоязычную Савойю он объединил с остатками Италии, восстановив тем самым
королевство Сардинию. Католический и республикански настроенный польский
народ в основном перешел под власть менее цивилизованного православного
царя, а некоторые важные районы Польши отошли к протестантской Пруссии.
Конгресс также подтвердил власть царя над совершенно чуждыми финнами.
Очень несхожие норвежцы и шведы были объединены под властью одного короля.
Германия была оставлена в особенно опасном состоянии неразберихи. Пруссия и
Австрия лишь частично входили в Германский союз, включавший в себя множество
мелких государств. Король Дании присоединился к Германскому союзу в силу
своих немецкоязычных владений в Гольштейне. В этот же союз вошел и
Люксембург, хотя его правитель был также королем Нидерландов, а многие из
его подданных говорили по-французски.
В 1830 г. франкоязычная Бельгия, взбудораженная тогдашней революцией во
Франции, взбунтовалась против своего насильственного объединения с
голландцами в королевстве Нидерланды. Великие державы, напуганные
возможностью возникновения республики или французской аннексии, поспешили
разрядить ситуацию и дали Бельгии монарха, Леопольда I из
Саксен-Кобург-Готской династии. Кроме того, в 1830 т. в Италии и Германии
вспыхнули восстания, закончившиеся поражением, а восстание в российской
части Польши обрело серьезный размах. Целый год продержалось республиканское
правительство в Варшаве в своей борьбе против Николая I, который стал
преемником Александра в 1825 г. Однако в итоге это восстание было подавлено
с невиданной жестокостью. Польский язык был запрещен, а вместо
Римско-католической церкви было введено православие в качестве
государственной религии...
Взрывообразный выход наружу реальной карты мира, произошедший в 1821
г., получил в конечном счете поддержку Англии, Франции и России. Этим
взрывом было восстание греков против турок. Шесть лет они вели отчаянную
борьбу, в то время как Европа занимала позицию наблюдателя. Против такой
бездеятельности протестовало либеральное общественное мнение; к повстанцам
присоединялись добровольцы из всех европейских стран, и наконец Британия,
Франция и Россия предприняли совместные действия. Французы и англичане
уничтожили турецкий флот в Наваринском сражении, а царь вторгся в Турцию. По
Адрианопольскому мирному договору (1829) Греция получила свободу, однако ей
не позволили возродить свои древние республиканские традиции. Для Греции
нашли немецкого короля, некоего принца Отгона из Баварии,-- его божественное
право было поставлено под сомнение, и он был изгнан в 1862 г. В придунайские
провинции (ныне Румыния) и Сербию (часть Югославского региона) были
назначены христианские губернаторы. Это явилось частичным признанием
реальной политической карты, но еще немало крови пролилось, прежде чем турок
окончательно изгнали из этих стран. Немногим позже естественная политическая
карта утвердилась в Италии и Германии.
Попытка Наполеона возродить Римскую империю очень наглядно отразилась в
архитектуре, одежде, мебели и живописи того периода. Во всех этих сферах
делались попытки возродить формы и дух имперского Рима. Казалось, что
женские прически и женская одежда попали на улицы прямо из музеев; колоннады
и триумфальные арки словно пришли, грузно раскачиваясь, из прошлого и заняли
самые видные места в крупных городах. Париж обрел свою Триумфальную арку, а
Лондон -- в подражание -- свою Мраморную арку. Здания в стиле барокко и
рококо, как продолжение стиля Возрождения в строительстве, уступили место
более строгим фасадам. Выдающимся скульптором того периода был итальянец
Какова (1757--1822). Художник Давид (1748--1825) воспевал обнаженные тела в
героических ситуациях, а художник Энгр (1780--1867) увековечил принцесс
Бонапарта в виде римских матрон и богинь. Статуи в общественных местах
Лондона являются изображениями тогдашних крупных государственных деятелей и
монархов в виде римских сенаторов и императоров. Когда в Соединенных Штатах
отбирали эскиз для государственной печати, то выбрали, конечно же, орла, а в
когтистые лапы ему вручили молнию Юпитера.

Глава тридцать седьмая. РЕАЛЬНОСТЬ И ФАНТАЗИИ XIX ВЕКА

1. Механическая революция. 2. Связь механической революции с революцией
индустриальной. 3. Брожение идей, 1848 г.
4. Развитие идеи социализма. 5. Издержки социализма как проекта
организации человеческого общества.
6. Как дарвинизм повлиял на религиозные
и политические воззрения. 7. Идея национализма.
8. Всемирная выставка 1851 г. 9. Карьера Наполеона III.
10. Линкольн и Гражданская война в Америке. 11. Русско-турецкая война и
Берлинский конгресс.
12. Вторая схватка за колониальную империю.
13. Индийский прецедент в Азии. 14. История Японии.
15. Завершение периода заморской экспансии.
16. Британская империя в 1914 г. 17. Живопись, скульптура и архитектура
в XIX в. 18. Музыка в XIX в. 19. Роман становится доминирующей формой в
литературе

1

Карьера и личность Наполеона I явно занимают непропорционально большое
место в исторической литературе XIX в. Его фигура имела незначительное
влияние на широкое поступательное движение человечества; он представлял
собой историческую паузу и явился напоминанием о скрытых пороках, как
бактерия некоего инфекционного заболевания. Даже если рассматривать его как
разновидность такого заболевания, то и здесь он был посредственностью: он
убил намного меньше людей, чем эпидемия гриппа в 1918 г., и вызвал гораздо
меньшие политические и социальные потрясения, чем чума во времена Юстиниана.
Такой исторической паузе суждено было произойти, как и суждено было
появиться столь пестрой карте Европы после Венского конгресса, потому что не
существовало продуманной системы идей, на основании которых можно было
создавать новый мир.
Но даже европейский Священный союз нес в себе элемент прогресса. Он
отверг наконец индивидуализм макиавеллиевских монархий и провозгласил
создание гражданского или по крайней мере европейского сообщества. Поделив
мир между королями, он все-таки сделал жест уважения в сторону единения
человечества и служения Богу и человеку.
Насущной задачей человечества, которую оно должно решить, прежде чем
приступить к созданию новой и долговременной социальной и политической
доктрины, задачей, над которой все еще бьется, с многочисленными перерывами
и посреди многих зол и беспорядков, ум человеческий,-- была и есть задача
разработки и применения науки собственности как базиса для свободы и
социальной справедливости; науки денежного обращения для обеспечения и
сохранения эффективной экономической среды; науки государственного
управления и коллективных действий, с помощью которой в каждом сообществе
люди смогут научиться гармонически отстаивать свои общие интересы; науки
мировой политики, посредством которой можно будет положить конец
расточительным и жестоким войнам между расами, народами и государствами и
поставить под общий контроль общие интересы человечества; всемирной системы
образования для стимулирования воли и заинтересованности людей в их
деятельности на общее благо.
Настоящими творцами истории в XIX в., людьми, чьи достижения будут
определять человеческие жизни на столетие вперед, были те, кто внес свой
вклад в решение этой пятиединой творческой задачи. По сравнению с такими
людьми министры иностранных дел, "государственные деятели" и политики
представляются не более чем кучкой хулиганистых, а иногда и склонных к
умышленным поджогам и воровству школьников, которые играют, время от времени
проказничая, посреди скопления материалов на большой стройке, цели которой
они не понимают.
И пока в течение всего XIX в. раскрепощенные Возрождением умы Западной
цивилизации бились над решением все еще нерешенной задачи созидательной
социальной и политической перестройки, по миру прокатилась волна коренных
изменений в возможностях человека и в материальных условиях его жизни,
изменений, появившихся благодаря научным достижениям раскрепощенного разума.
Предсказания Роджера Бэкона стали частью реальности. Знания и опыт,
накопленные благодаря непрерывной деятельности людей, которые двигали вперед
науку, наконец начали приносить понятные простым людям результаты. Наиболее
очевидным из практических научных результатов стал паровой двигатель. Первые
паровые двигатели XVIII в. представляли собой насосы, ис-
пользовавшиеся для откачки воды из недавно открывшихся угольных шахт.
Эти угольные шахты обеспечивали коксом металлургическую промышленность, в
которой прежде использовался древесный уголь.
А Джеймс Уатт (1736--1819), изготовитель математических приборов из
Глазго, усовершенствовал паровой двигатель-насос и приспособил его в
качестве привода для различных механизмов. Первый такой двигатель был
установлен на хлопкопрядильной фабрике в Ноттингеме в 1785 г.
В 1804 г. Тревитик приспосбил двигатель Уатта к потребностям транспорта
и создал первый локомотив. В 1825 г. была открыта для движения первая в мире
железная дорога между Стоктоном и Дарлингтоном. К середине XIX в. сеть
железных дорог покрыла всю Европу.
Произошло резкое изменение в том, что длительное время оставалось
неизменным в жизни человека -- в максимальной скорости наземного транспорта.
После катастрофы в России Наполеон добрался до Парижа из-под Вильно за 312
часов. Это была поездка протяженностью в 1400 миль. Во время этого
путешествия ему оказывали всевозможное содействие, и он в среднем
передвигался со скоростью пять миль в час. Это была та же самая максимальная
скорость передвижения, с которой добирались от Рима до Галлии в I в. н. э.
или от Сард до Суз в IV в. до н. э.
И тут произошла невероятная перемена. Железные дороги уменьшили
продолжительность поездки для обычного пассажира до менее чем двух суток.
Иными словами, они сократили расстояния между основными европейскими
городами примерно в десять раз. Они дали возможность одной и той же
администрации охватывать своей деятельностью территории вдесятеро большие,
чем ранее. В Америке преимущества железной дороги сказались незамедлительно.
В Соединенных Штатах, которые протянулись от океана до океана, это означало
возможность постоянного доступа к Вашингтону из любой, даже самой отдаленной
точки континента. Это означало единство, поддерживаемое на таком уровне,
который в отсутствие железных дорог был бы невозможен.
Если какое-то изобретение на ранних стадиях и обогнало паровоз, то это
был пароход. В 1802 г. по каналу, соединяющему реку Клайд (Великобритания) с
Северным морем, ходил пароход "Шарлотта Дандес"; а в 1807 г. американец по
имени Фултон пустил по реке Гудзон севернее Нью-Йорка коммерческий пароход
"Клермонт" с силовыми установками британского производства. Первый
появившийся на море пароход также был американским. Он назывался "Феникс" и
курсировал между Нью-Йорком (Хобокеном) и Филадельфией.
Американским был и первый пароход (он был также оснащен парусами),
который пересек Атлантику. Назывался он "Саванна" (1819). Все они были
колесными судами, а колесные суда не приспособлены к плаванью в штормовую
погоду. Лопасти колес довольно быстро ломаются, и корабль лишается
возможности двигаться. Винтовой пароход появился не сразу. Много трудностей
предстояло преодолеть, прежде чем стало возможным практическое
применение винта. Только в середине века водоизмещение морских пароходов
сравнялось с водоизмещением парусников. После этого развитие морского
транспорта пошло быстрыми темпами. Впервые у людей появилась возможность
пересекать моря и океаны с определенной долей уверенности относительно даты
прибытия. Трансатлантический переход, бывший ранее сомнительным
предприятием, длившимся несколько недель, а то и месяцев, значительно
сократился по времени и в 1910г. был доведен быстроходными судами до менее
чем пяти дней, причем с почти точным часом прибытия. На всех морях и океанах
время пребывания в пути сократилось, а надежность коммуникаций возросла.
Одновременно с развитием пародвижимого транспорта на суше и на море еще
одним, и очень впечатляющим, прибавлением к возможностям общения между
людьми стали исследования различных электрических явлений, осуществлявшиеся
учеными Вольтом, Гальвани и Фарадеем.
В 1835 г. появился электрический телеграф. В 1851 г. между Францией и
Англией был проложен первый подводный кабель. За несколько лет телеграфная
система распространилась по всему цивилизованному миру, и новости, ранее
медленно ехавшие от населенного пункта к населенному пункту, стали
распространяться практически мгновенно по всей Земле.
Эти новые реалии -- первая железная дорога и электрический телеграф --
были для человеческого воображения середины ХГХ в. наиболее впечатляющими и
революционными из открытий, однако они представляли собой лишь наиболее
очевидные, еще не совершенные, первые плоды куда более обширного процесса.
Технические знания и технологии развивались необычайно быстро и в необычайно
широких масштабах по сравнению с любой другой эпохой.
Поначалу намного менее заметным в повседневной жизни, но в конечном
счете -- гораздо более важным было распространение власти человека на
различные структурные материалы. До середины XVIII в. железо выплавлялось из
руды с помощью древесного угля, обрабатывалось мелкими партиями, а затем с
помощью ковки ему придавалась нужная форма. Оно являлось рабочим материалом
для искусного умельца. Качество обработки в огромной степени зависело от
опыта и ловкости отдельного железных дел мастера.
В таких условиях наибольший вес обрабатываемого железа достигал (в XVI
в.) самое большее двух или трех тонн. (Существовал совершенно определенный
верхний предел -- вес пушки.) Доменная печь появилась в XVIII в. и была
усовершенствована с началом использования кокса.
Только в XVIII в. появилось прокатное листовое железо (1728) и
прокаточные брусья и болванки (1783). Паровой молот Несмита появился лишь в
1839 г.
Из-за своей металлургической отсталости древний мир не мог использовать
пар. Паровой двигатель, даже примитивный двигатель-насос, было невозможно
создать прежде, чем появилось листовое железо. Современному человеку эти
первые двигатели кажутся жалкими и несовершенными изделиями из скобяной
лавки, но они представляли собой тот максимум прогресса, которого смогла
достичь тогдашняя металлургическая наука.
Только в 1856 г. появилась бессемеровская технология, а незадолго после
этого -- мартеновская технология, с помощью которых сталь и любой сорт
железа можно было плавить, очищать и лить прежде неслыханным образом и в
невиданных масштабах. В наши дни в электрической плавильной печи можно
видеть тонны расплавленной стали, бурлящей, словно молоко в кастрюле.
Железные дороги и всевозможные паровые двигатели были лишь первыми
успехами новых металлургических методов. Вскоре в гигантских масштабах