Уэллс Герберт. Очерки истории цивилизации

Но если одно и то же слово существует в нескольких языках и если оно
следует характерным изменениям самого языка, то мы можем быть уверены, что
это слово не привнесено в этот язык, что оно в нем с самых истоков. К
примеру, слова, обозначающие колесо и повозку, имеют общий корень во многих
арийских языках. Мы можем сделать вывод, что арии времен древней арийской
общности уже пользовались повозками, хотя по отсутствию общих корней для
обозначения спиц, обода или оси очевидно, что это было не современное колесо
с ободом и спицами, а колесо из цельного ствола дерева.
Эти примитивные повозки приводились в движение воловьими упряжками.
Арии неолитической эпохи были скотоводами, они исчисляли свои богатства по
количеству скота. На воловьих упряжках они перевозили свои пожитки, как
южноафриканские буры. Хотя сейчас таких неуклюжих повозок, пожалуй, нигде не
встретишь.
Мы уже описывали, как выглядел тот тип жилища, которое строили древние
арии, и каким было их домашнее хозяйство, насколько нам позволяют это
сделать находки свайных поселений в Швейцарии. По большей части хижины
строились так, лишь бы выдержать непогоду, и, вероятно, человек без
сожаления оставлял их, собираясь в дорогу.
Арийские народы сжигали своих умерших; этот обычай они до сих пор
сохранили, например, в Индии. Их европейские предшественники --
представители культуры "длинных могил" -- хоронили покойников в положении
лежа на боку с подогнутыми
ногами, как бы сидя. В некоторых могильниках, оставленных арийскими
народами, погребальным урнам с прахом умерших придавали форму жилища. Судя
по этим урнам, это были крупные хижины с соломенными крышами.
Скотоводство значило в повседневной жизни ариев несравненно больше, чем
земледелие. Поначалу они вскапывали землю грубыми деревянными орудиями
наподобие мотыг. Затем, когда люди научились использовать тягловый скот, они
стали обрабатывать землю плугом в воловьей упряжке. В качестве плуга
использовали деревянную соху -- достаточно прочный изогнутый сук дерева. Но
прежде чем появились пахотные поля, люди обрабатывали лишь небольшие участки
земли возле своих домов. Большая часть земли, которую племя считало своей,
использовалась как пастбище общинного скота.
Арии, вплоть до исторических времен, никогда не использовали камень для
строительства стен домов. Они выкладывали из камня очаги, иногда фундаменты
домов. Впрочем, подобие каменного дома выкладывалось в центре высоких
земляных насыпей -- курганов, в которых хоронили прах знатных членов
племени. Арии могли перенять этот обычай у своих иберских соседей и
предшественников. Именно руками доиндоевропейских народов возведены такие
культовые сооружения, как Стоунхендж в Уилтшире или Карнак в Бретани.
Сообщества древних ариев сосредоточивались не в городах, но в местах,
пригодных для пастбищ. Они образовывали свободные племенные союзы под
главенством избранного вождя, призванные поддерживать друг друга. В минуту
опасности арии собирались вместе со своим скотом в укрытиях -- стоянках,
обнесенных земляным валом и частоколом. Следы многих таких лагерей и по сей
день можно обнаружить на изношенных временем и историей ландшафтах Европы.
Вожди, которые вели своих людей на войну, зачастую также были и
жрецами, приносившими очистительные жертвоприношения за свое племя.
В Европе поздно научились пользоваться бронзой. К тому времени в
общественной жизни арийских народов появилось деление людей по роду занятий
и по положению в общине. Мужчины занимались вырубкой леса и выделкой кож,
они были и гончарами, резчиками. Женщины пряли, ткали и вышивали. Были
семьи, которые уже считались благородными. Особое место в племени
принадлежало вождю.
Жизнь арийского племени не всегда была заполнена только кочевьем и
уходом за скотом. Они освящали опасные начинания и праздновали свои победы,
устраивали тризны и отмечали смену времен года. И все эти празднества
проходили бурно и весело.
Чем по обыкновению они питались, мы уже рассказывали, говоря о находках
в свайных поселениях. Но, кроме того, они с большой охотой употребляли
различные опьяняющие напитки. Готовили их из меда и ячменя. А когда арийские
племена распространились на юг -- то и из винограда.
На празднествах всегда находились личности с особым даром "валять
дурака", чтобы рассмешить своих друзей. Но были люди и другого типа,
занимавшие более важное место в племени и еще более значимые для
современного историка,-- сочинители и исполнители песен и легенд: барды,
сказители. Они существовали у всех без исключения арийских народов. Они были
связующим звеном в процессе развития человеческой речи, ставшей основным из
всех достижений человека в эпоху неолита. Барды пели или нараспев
рассказывали предания о прошлых временах или о подвигах нынешнего вождя и
его воинов.
Барды сочиняли и свои собственные истории, запоминали шутки и трюки,
подбирали и заучивали ритмы, рифмы, аллитерации и другие средства, скрытые в
языке. Вероятно, именно их стараниями совершенствовались и закреплялись
грамматические формы языка. Бардов по праву можно назвать первыми великими
творцами, инструментом которых были речь и слух, так же как
позднеориньякские авторы наскальных рисунков были первыми, кто создавал
шедевры с помощью глаза и руки.
Нет сомнения, что исполнение такого сказителя не могло обойтись без
усиленной жестикуляции. Очевидно, они придумывали подходящие жесты, когда
разучивали песни. Однако строй и благозвучность речи, воздействие на
слушателя словом имели для них первостепенное значение.
Появление бардов знаменует собой шаг вперед в возможностях и широте
применения человеческой мысли. Барды развивали и поддерживали в людях
чувство существования чего-то большего, чем они сами, чем племя, чувство
непрерывности жизни, которая соединяет их со всеми, кто остался в прошлом.
Они поминали не только о том, как племена враждовали и сражались в прошлом;
в словах бардов оживали для слушателей прежние союзы, подвиги давно ушедших
героев и все то, что предки оставили им в наследие. Арии с момента своего
рождения и до самой смерти ощущали эту непрерывную духовную связь.
Как и большинство творений человека, традиция устного слова развивалась
сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее. К тому времени, когда
бронза пришла в Европу, не было такого арийского народа, где не было бы
своего сказителя и где бы он не готовил себе преемника. Их стараниями
красота песни отразилась в красоте и строе обыденной речи. Барды были своего
рода
живыми книгами, ожившей историей, хранителями и творцами новой великой
традиции в жизни человечества.
Так в поэтической форме передавалась из поколения в поколение
историческая память каждого арийского народа, его саги (у тевтонов),
эпические поэмы (у греков), ведийские гимны (на древнем санскрите). Арийская
традиция главным образом держалась на силе и воздействии слова. Песнопения,
по всей видимости, доминировали даже в тех ритуальных и драматизированных
танцах, которые у большинства народов также служили для передачи традиций.
В те времена у них еще не было письменности. Когда о ней стали узнавать
в Европе, как мы расскажем позже, этот способ хранить события в памяти,
наверное, казался людям слишком неуклюжим, медленным и безжизненным.
Особенно для того, чтобы отразить эти блистательные, всегда жившие в
народной памяти устные сокровища. Поначалу записывались только сухие
подробности текущих событий.
Барды и рапсоды процветали и много лет после того, как письменность
вошла в широкий обиход. Они сохранились и в средневековой Европе под именем
менестрелей.
К несчастью, устной традиции недостает неизменности, присущей
письменному тексту. Барды переделывали и исправляли то, что получили и чему
научились от своих предшественников, сообразуясь со своими вкусами и
запросами эпохи. Соответственно мы имеем теперь лишь значительно измененные
и искаженные варианты устных преданий доисторических времен.
Среди наиболее интересных и содержательных из подобных сочинений ариев,
сохранившихся до наших дней, можно назвать греческую "Илиаду". Ранние версии
"Илиады", вероятно, уже существовали к 1000 г. до н. э. Однако записана она
была скорее всего не ранее 800 г. до н. э. Несомненно, к ее созданию и
совершенствованию причастно немало авторов. Но поздняя греческая традиция
приписывает ее авторство слепому певцу Гомеру. Его также принято считать и
автором "Одиссеи", произведения, сильно отличающегося по духу и
мировоззрению.
Вполне вероятно, что многие барды у ариев были слепыми. Возможно, их
даже намеренно ослепляли, чтобы не дать уйти из племени. Славяне, например,
своего барда называли "слепак", что на их языке означает слепого.
Первоначальная устная версия "Илиады" была старше "Одиссеи". Обе эти
эпические поэмы в более поздние времена неоднократно переписывались и
переиначивались, подобно тому, как лорд Теннисон (1809--1892), поэт-лауреат
королевы Виктории, свои "Королевские идиллии" создал по мотивам "Смерти
Артура" сэра Томаса Мэлори (написанную последним в 1469 г. на ос-
новании старых легенд). Правда, Теннисон придал чувствам и характерам
своей поэмы более современное звучание. События же "Илиады" и "Одиссеи", дух
этих событий, образ жизни, который нашел в них отображение, принадлежат
завершающим векам доисторической эпохи.
В этом смысле все саги, эпические поэмы, веды являются третьим
источником сведений о тех ушедших временах в дополнение к археологическим и
филологическим. Вот, к примеру, один из заключительных фрагментов "Илиады",
в котором детально описывается, как насыпался доисторический курган:
"... и они лошаков и волов подъяремных
Скоро в возы запрягли и пред градом немедля собрались.
Девять дней они в Трою множество леса возили;
В день же десятый, лишь свет разливая, Денница возникла,
Вынесли храброго Гектора с горестным плачем трояне;
Сверху костра мертвеца положили и бросили пламень.
Рано, едва розоперстая вестница утра явилась,
К срубу великого Гектора начал народ собираться.
И лишь собралися все (неисчетное множество было),
Сруб угасили, багряным вином поливая пространство
Все, где огонь разливался пылающий; после на пепле
Белые кости героя собрали и братья и друга,
Горько рыдая, обильные слезы струя по ланитам.
Прах драгоценный собравши, в ковчег золотой положили,
Тонким обвивши покровом, блистающим пурпуром свежим.
Так опустили в могилу глубокую и, заложивши,
Сверху огромными частыми камнями плотно устлали;
После курган насыпали; а около стражи сидели,
Смотря, дабы не ударила рать меднолатных данаев.
Скоро насыпав могилу, они разошлись; напоследок
Все собралися вновь и блистательный пир пировали
В доме великом Приама, любезного Зевсу владыки.
Так погребали они конеборного Гектора тело".
До наших дней дошла также и древнеанглийская сага "Беовульф",
сложенная, вероятно, еще до того, как англы и саксы покинули Германию. В ней
мы находим описание сходного погребального обряда. Впервые в этой поэме мы
находим описание того, как выглядел погребальный костер. Со всех сторон его
украшают щитами и кольчугами, кладут тело умершего, зажигают огонь. Затем на
месте сожжения воины в течение десяти дней насыпают величественный курган,
который мог бы видеть издалека всякий странник на суше и на море.
' Ил. XXIV, 782-804; пер. Н. Гнедича.
"Беовульфа" отделяет, по меньшей мере, тысяча лет от "Илиады". Он
интересен еше и тем, что одно из основных приключений, описанных в нем,--
разграбление сокровищ кургана, древнего уже в те дни.
В "Илиаде" и "Одиссее" перед нами предстают ранние греческие племена,
еще не знающие железа, не имеющие письменности, пока еще не основавшие ни
одного собственно греческого города на той земле, которую они совсем недавно
завоевали. Они двигались на юг из своих изначальных арийских земель. По всей
видимости, они были светловолосыми, эти пришельцы-чужаки на земле, которую
занимали до них средиземноморские народы.
Давайте, рискуя повториться, все же окончательно проясним один момент.
В "Илиаде" не идет речь о примитивной неолитической жизни в том регионе,
который можно считать прародиной ариев. "Илиада" повествует о жизни, которая
полным ходом движется к новому общественному укладу. Неолитический способ
существования распространился между XV и VI тысячелетиями до н. э. в лесах и
регионах с обильной растительностью на большей части Старого Света -- от
Нигера до Хуанхэ, от Ирландии до южной Индии -- как результат наступления
влажного, дождливого климатического периода.
Затем, когда климат на планете изменился, стал более жарким и
засушливым и снова появились обширные открытые пространства, ранняя и более
простая неолитическая жизнь развивалась в двух различных направлениях. Одно
из них, связанное с временными, а затем и постоянными миграциями между
летними и зимними пастбищами, принято называть номадизмом, или кочевым
образом жизни. В другом случае в долинах некоторых рек теплого
климатического пояса люди научились поддерживать плодородие земли регулярным
орошением. Они сосредоточились в первых городах и основали первую
цивилизацию.
Мы уже описывали некоторые из таких первых цивилизаций и их
подверженность повторяющимся набегам кочевых племен. Мы также отмечали, как
на протяжении многих тысяч лет имела место почти ритмическая повторяемость
завоеваний кочевниками земледельческих цивилизаций.
В случае же "Илиады" мы должны отметить, что греки, какими их
показывает "Илиада", не были ни примитивными неолитическими кочевниками,
далекими от цивилизации, ни цивилизованным народом. Это кочевники, у которых
только что пробу-
лился интерес к цивилизации, воспринимаемой ими пока лишь как
возможность для войны и грабежа.
Ранние греки "Илиады" ("ахейцы") -- это смелые воины, хотя в бою им
явно недостает дисциплины. Их сражения -- это сплошная неразбериха из
поединков один на один. У греков были лошади, но не было кавалерии; ее
заменяли грубые боевые колесницы. Использование лошадей и лошадиных упряжек
в целях войны само по себе в те времена было новшеством. Тем более что в
обычные упряжки, как видно хотя бы из цитированного отрывка "Илиады",
впрягали волов, а не лошадей.
Единственные, кого можно было бы назвать жрецами у этих древнейших
греков,-- это хранители капищ и священных мест. Жертвоприношения за племя
совершает вождь, которому подчиняются семьи, составляющие племя. К тому же
их верования, насколько можно судить, не отличались каким-то особым --
таинственным или мистическим -- характером.
Когда греки шли на войну, главы семей и старейшины собирали совет и
назначали царя, власть которого была обозначена довольно неопределенно.
Законов не было, жили сообразно обычаям, не было и жестких предписаний, кто
и как должен вести себя.
Общественная жизнь ранних греков была сосредоточена вокруг домашних
хозяйств этих вождей и старейшин. Там, несомненно, располагались хижины
пастухов и других работников. Чуть поодаль находились хозяйственные
постройки. Центром жизни всего племени являлись палаты вождя, куда все
ходили на празднества, послушать сказителей, принять участие в играх и
состязаниях. Там же сосредоточивались и местные умельцы, под той же крышей
располагались конюшни и стойла для коров. Простые люди устраивались на
ночлег, где случится, как незнатные вассалы в средневековом замке или
индейцы на стоянке. Личная собственность ограничивалась только самыми
необходимыми вещами. В племени царил дух патриархального коммунизма. Племя
или вождь как глава племени владели лишь пастбищами. Реки и леса по-прежнему
принадлежали дикой природе.
Общественный строй ариев, по-видимому, не знал, а ранние общины точно
не знали отдельных хозяйственных усадеб, которыми пользуется основная масса
населения в современной Западной Европе и Америке. Племя было большой
семьей, народ -- объединением племен-семей. В одном хозяйстве часто
трудились сотни людей. Если в настоящее время мужчины и женщины не привязаны
к своим семейным группам так, как это было раньше, то это потому, что
государство и общество предоставляют теперь защиту и поддержку, создают
условия существования, возможные ранее только в семейной группе.
Подобные обширные семейные хозяйства ранних стадий человечества можно
по-прежнему найти в индийском обществе. Один индийский автор, Бхупендранатх
Басу, недавно описал, как выглядит типичная индийская семейная община. Это
арийская община прежних времен, внутренние связи которой лишь стали стройнее
и понятнее с течением тысячелетий, но в сути своей -- та же семейная община,
о которой рассказывается в арийском эпосе.
"Жить одной большой семьей,-- пишет Басу.-- такой уклад жизни достался
нам в наследство от незапамятной древности. Господство патриархального
уклада времен арийской старины по-прежнему незыблемо в Индии. И этот уклад,
каким бы древним он ни был, все так же полон силы. Единая семья -- это
совместная корпорация, в которой каждые мужчина или женщина занимают свое
определенное место. Во главе этой корпорации -- глава семьи, как правило,
самый старшие мужчина. Однако в его отсутствие руководство переходит к самой
старшей женщине". (Ср. Пенелопа в "Одиссее".)
"Все трудоспособные члены семьи,-- продолжает автор,-- обязаны
приносить заработанные ими средства от торговли, работы в поле или занятия
каким-либо собственным промыслом в общую копилку. Калеки, вдовы, сироты, а
также нуждающиеся родственники обеспечиваются и содержатся за счет этой
семейной копилки. К сыновьям, племянникам, двоюродным братьям отношение
должно быть равным, всякое незаслуженное предпочтение грозит разрушить
семью.
В нашем языке нет слова "двоюродный брат", а "троюродный" и подавно.
Все они -- просто братья и сестры. Дети твоего двоюродного брата, твои
племянники и племянницы,-- все равно, что дети твоего родного брата. Так же,
как мужчина не может жениться на своей родной сестре, не может он жениться и
на любой родственнице по женской линии, каким бы отдаленным это родство ни
было, за исключением некоторых областей в Мадрасе, где мужчина может
жениться на дочери дяди по материнской линии. Отношения внутри семьи,
семейные узы всегда очень сильны, поэтому равное отношение ко всем в такой
обширной семье -- совсем не так сложно, как может показаться на первый
взгляд.
Более того, сама жизнь отличается простотой. До недавнего времени в
домах не было кожаной обуви, только сандалии, и те без кожаных застежек. Я
знал одну обеспеченную семью, принадлежавшую к среднему классу, где на
нескольких родных и двоюродных братьев было всего две-три пары кожаной
обуви, которую надевали только по особому случаю. Так же поступали и с более
дорогой одеждой, например, с шалями, которые передавались из поколения в
поколение. С возрастом их начинали ценить еще больше, памятуя о предках,
надевавших эти веши.
Единая семья объединяет в себе несколько поколений, пока не становится
со временем слишком громоздкой. Тогда она распадается на несколько меньших
семей: неудивительно, что иногда целые деревни населены членами одного
семейного клана. Я уже говорил, что семья -- это корпоративное предприятие,
но ее также можно сравнить с маленьким государством, которое держится на
строгом порядке, основа которого -- взаимная любовь и послушание. Почти
ежедневно можно видеть, как младшие члены семьи подходят к ее главе и
прикасаются к пыли на его ногах, в знак благоговения перед ним. Отправляясь
куда-либо по делам, они должны прежде обратиться к нему за
благословением..."
"И ни одна семья не может обойтись без семейного божества, изображения
или статуэтки Вишну-Хранителя. Его место -- в отдельной комнате, которую
принято называть обиталищем Бога. В более зажиточных семьях это может быть
примыкающий к дому семейный храм, где семья совершает ежедневное поклонение.
Между семьей и фигуркой божества существует чувство неразрывной личной
связи. Как правило, эта фигурка находится в семье уже не одно поколение.
Зачастую ее чудесным образом обретает какой-то отдаленный благочестивый
предок ..."
"Картина жизни нашей семьи была бы неполной без домашних слуг.
Служанка, которую называют "джи" -- "дочь" по-бенгальски -- для семьи
действительно, как родная дочь. Она зовет хозяина и хозяйку отцом и матерью,
а младших мужчин и женщин в семье -- братьями и сестрами. Служанка участвует
в жизни семьи, вместе с хозяйкой совершает паломничество к святым местам,
поскольку хозяйка не может ходить одна. Как правило, всю свою жизнь служанка
проводит в семье, принявшей ее; семья принимает на воспитание и ее детей.
Так же относятся и к мужчинам-слугам.
Эти слуги -- мужчины и женщины -- обычно принадлежат к низшим кастам,
но между ними и членами семьи складывается личная привязанность, и уже
младшие члены семьи ласково называют постаревших слуг дядями, тетями и т.
д.".
"При зажиточной семье всегда живет и учитель, который занимается с
детьми этой семьи, а также с другими мальчиками из селения. Обходятся без
дорогостоящего здания школы. Для занятий собираются на какой-нибудь веранде
или под навесом во дворе. В такую школу свободно допускаются и мальчики из
низших каст. Уровень преподавания в таких местных школах не очень высокий,
однако подобные учебные заведения обучают грамоте самые широкие слои
населения, чего, вероятно, нельзя сказать о многих других странах..."
"Индийский образ жизни неразрывно связан с традиционным законом
гостеприимства. Хозяин дома обязан накормить любого незнакомца, если тот
попросит об этом до наступления полудня. Хозяйка дома не станет есть сама,
пока не будет накормлена вся семья. Иногда бывает так, что вся ее еда --
лишь то, что осталось от общей трапезы, но хозяйка не притронется к еде до
полудня на случай, если в доме появится голодный странник и попросит, чтобы
его накормили ..."
Мы не могли удержаться, чтобы не процитировать так обстоятельно г-на
Басу. Это живой пример того, как выглядел тип домашнего хозяйства, который
преобладал в общинах ариев, начиная с неолитического времени. Он по-прежнему
является доминирующим в Индии, Китае и на Дальнем Востоке.
Однако давайте вернемся к истории, которую сберег для нас эпос ариев.
В санскритских эпических произведениях мы встречаемся с событиями,
очень похожими на те, что описываются в "Илиаде". Светловолосый народ --
скотоводы, основу питания которых составляли молоко и мясо коров (только
позднее они стали вегетарианцами!), вторглись из Персии на равнины северной
Индии, постепенно захватывая новые земли по течению реки Инд. От Инда они
распространились по всей Индии; они многое по-
заимствовали у покоренных дравидов и, по-видимому, утратили свои
варварские традиции.
Устная литература кельтских народов, двигавшихся на запад, не
сохранилась в такой полноте, как греческая или индийская. Она была записана
много столетий спустя и, как древнеанглийская сага о Беовульфе, утратила
какие-либо четкие свидетельства о периоде переселения на земли,
принадлежавшие прежде другим народам. Если доарийские племена и фигурируют
где-либо в кельтском фольклоре, то только в роли сказочных персонажей
ирландских преданий. Ирландия, самая изолированная из кельтоязычных
сообществ, дольше других сохраняла доисторический уклад жизни. Ирландский
эпос, подобно "Илиаде", повествует нам о жизни племен скотоводов, о
сражениях, в которых все еще используются боевые колесницы и боевые собаки,
а головы сраженных врагов увозят с поля боя, привязав к шее коня. Это также
истории о грабительских набегах и похищении скота. Как и в "Илиаде", мы
видим здесь то же общественное устройство: вожди восседают и пируют в
просторных палатах, барды поют и рассказывают легенды о подвигах древних --
и все это сопровождается безудержным весельем.
О жрецах нет почти ни слова, хотя одного из персонажей можно назвать
знахарем, также сведущим в заговорах и предсказаниях.

Глава двадцатая. ГРЕКИ И ПЕРСЫ

1. Греческие народы.
2. Отличительные черты греческой цивилизации.
3. Монархия, аристократия и демократия в Греции.
4. Лидийское царство. 5. Образование Персидского царства.
6. История Креза. 7. Война Дария со скифами.
8. Сражение при Марафоне. 9. Фермопилы и Саламин.
10. Платеи и Микале

1

Мы впервые встречаемся с греками на заре истории (в начале II тыс. до
н. э.) -- кочевыми арийскими народами, которые постепенно расширяли свои
пастбища на юг Балканского полуострова, вступали в конфликты и смешивались с
народами предшествовавшей эгейской (крито-микенской) культуры, вершиной
которой был Кносс.
В гомеровских поэмах эти греческие племена говорят на одном общем
языке. Традиция, которой следуют и эпические поэмы, объединяет их в единый
племенной союз. Они называют свои различные племена одним общим именем --
эллины.
Вероятно, греческое вторжение продвигалось несколькими
последовательными волнами. Что касается языка, на котором говорили греки, то