Уэллс Герберт. Очерки истории цивилизации

Висконсин, Миннесота и Орегон получили статус штатов. Это дало возможность
настроенному против рабства Северу контролировать как сенат, так и нижнюю
палату. Занимавшийся выращиванием хлопка Юг, раздраженный возрастающей
угрозой аболиционистского движения и испытывая страх перед господством
северян в конгрессе, начал говорить об отделении от Союза. Южане мечтали о
мексиканских и вест-индийских приобретениях на юге, о великой
рабовладельческой державе, независимой от Севера и простирающейся от "линии
Мейсона и Диксона" до Панамы.
В Канзасе противоречия достигли наивысшей точки. Проблема рабства
ввергла территорию Канзаса в то, что фактически было гражданской войной
между переселенцами из свободных и рабовладельческих штатов; эта война
продолжалась до 1857 г. и окончилась победой противников рабства. Но лишь в
1861 г. Канзас получил статус штата. Распространение рабства было основным
вопросом, стоявшим перед страной на президентских выборах 1860 года, а
избрание президентом Авраама Линкольна, выступавшего против распространения
рабства, подтолкнуло Юг к расколу Союза.
Южная Каролина приняла "постановление о сецессии" (выходе из состава
Союза) и стала готовиться к войне. Миссисипи, Флорида, Алабама, Джорджия,
Луизиана и Техас последовали за ней в самом начале в 1861 г. В Монтгомери,
штат Алабама, собрался съезд, избравший Джефферсона Дэвиса президентом
"Конфедеративных Штатов" Америки и принявший конституцию наподобие
конституции Соединенных Штатов, которая, однако, открыто узаконивала
"институт рабства негров".
Вот с такой политической ситуацией пришлось иметь дело Аврааму
Линкольну как президенту Соединенных Штатов. Он был абсолютно типичным
представителем нового сорта людей, появившегося после Войны за
независимость. Его родители были совершенно обычными людьми; отец его до
женитьбы не умел ни читать, ни писать, а мать его, как утверждают, была
рождена вне брака. Она была женщиной исключительного ума и силы характера.
В молодые годы Линкольн был подобен дрейфующей частице в потоке
двигавшегося на запад населения. Он родился в Кентукки (1809 г.), еще
ребенком был перевезен в Индиану, а позже -- в Иллинойс. В те дни в лесной
глуши штата Индиана жизнь была крайне тяжелой; дом, в котором жил будущий
президент, представлял собой обыкновенную бревенчатую хижину; школу он
посещал от случая к случаю. Однако мать рано научила сына читать, и он стал
ненасытным книгочеем.
К семнадцати годам Авраам превратился в рослого атлетического юношу,
сильного борца и бегуна. В девятнадцать он отправился вниз по реке в Новый
Орлеан, нанявшись матросом на плоскодонное судно. Некоторое время юноша
работал служащим в магазине, добровольцем участвовал в ополчении против
индейцев, занимался бизнесом в качестве хозяина лавки вместе с
партнером-пьяницей и наделал долгов, которые смог полностью выплатить лишь
через пятнадцать лет. Наконец, в возрасте около двадцати четырех лет,
Линкольн получил работу помощника окружного землемера графства Сангамон. Эта
работа, как он выразился, "давала возможность с трудом сводить концы с
концами".
Все это время Линкольн очень много читал. Его первые книги -- те книги,
которые формируют мировоззрение,-- были немногочисленными, но наверняка
хорошими; юноша читал все, что мог достать; он хорошо знал Шекспира и
Бернса, биографию Вашингтона, историю Соединенных Штатов и так далее. В нем
было стремление к самовыражению, и с детства параллельно учебе он занимался
сочинительством стихов, эссе и т. п. По большей части это были вещи незрелые
и неоригинальные. Вскоре Линкольн заинтересовался политикой. В 1834 г.,
когда ему было всего двадцать пять, он был избран в законодательное собрание
штата Иллинойс; он готовился к адвокатуре и получил право на адвокатскую
практику в 1836 г. Некоторое время он работал скорее в правовой сфере, чем в
политике.
Но проблема рабства напоминала о себе каждому здравомыслящему человеку
в Соединенных Штатах. Вопросы рабства и сепаратизма, с каждым днем все более
влияющие на жизнь общества, не могли не взволновать до глубины души этого
рослого, способного, занимавшегося постоянным самообразованием и столь
типичного для Среднего Запада человека. Эта проблема стояла особенно остро в
штате Иллинойс, потому что выдающимся лидером сторонников распространения
рабства был в конгрессе сенатор Дуглас от Иллинойса.
Между этими двумя людьми возникло личное соперничество; они оба
ухаживали за дамой, которая позже стала миссис Линкольн. Дуглас был
человеком больших способностей и влияния, и в течение нескольких лет
Линкольн боролся с ним, выступая с речами и публикуя памфлеты, сначала в
Иллинойсе, а затем во
всех восточных штатах, постепенно превращаясь в его наиболее грозного и
в конечном итоге победоносного противника. Их завершающей схваткой была
президентская кампания 1860 г., и 4 марта 1861 г. Линкольн торжественно
вступил в должность президента, в то время как южные штаты уже начали
активный процесс отделения и совершили акты агрессии.
Первым шагом сепаратистов был захват всех фортов и складов в пределах
южных штатов. Эти федеральные опорные пункты были построены и находились на
территориях, принадлежащих штатам, и эти штаты заявили, что имеют право
"возвратить" свою собственность. Гарнизон форта Самтер оказал сопротивление,
и война началась с обстрела этого форта 12 апреля 1861 г. В то время Америка
имела лишь очень небольшую регулярную армию; она осталась верна президенту,
и конфедераты первые боевые операции проводили с помощью добровольцев из
южных штатов. Президент Линкольн немедленно призвал в армию 75 000 человек,
и Теннесси, Арканзас, Северная Каролина и Виргиния сразу же перешли на
сторону Конфедерации, которая уже подняла свой собственный флаг -- "звезды и
планки" вместо "звезд и полос".
Так началась Гражданская война в Америке. Она велась импровизированными
армиями, которые постепенно увеличивались от нескольких десятков тысяч до
сотен тысяч, пока наконец численность федеральных сил не превысила миллион
человек. Боевые действия велись на обширной территории между Нью-Мексико и
восточным побережьем. Основными целями были Вашингтон и Ричмонд (столица
южан).
В нашу задачу не входит описание этой эпической борьбы, громыхавшей по
холмам и лесам Теннесси и Виргинии и бурным потоком мчавшейся вниз по
Миссисипи. Потери с обеих сторон, в том числе и бессмысленные, были ужасны.
Наступление сменялось контрнаступлением; надежда сменялась отчаянием,
возвращалась и снова уступала место разочарованию. Иногда казалось, что
конфедераты вот-вот захватят Вашингтон; а затем над Ричмондом нависала
угроза взятия федеральными войсками. Конфедераты, уступая по численности и
имея гораздо меньший потенциал для ведения войны, воевали под командованием
генерала Ли, обладавшего выдающимися способностями.
Качество генералитета северян было намного хуже. Длительное время
Линкольн держался за генерала Макклеллана, "молодого Наполеона" --
педантичного, медлительного и весьма посредственного. Одних генералов
увольняли, других назначали, пока наконец под командованием Шермана и Гранта
над истощенным войной Югом не была одержана победа. В октябре 1864 г.
федеральная армия под командованием Шермана прорвала левый фланг
конфедератов и прошла маршем по всей Конфедерации от
Теннесси через Джорджию к побережью, а затем через Южную и Северную
Каролину вышла в тыл армий южан. Тем временем Грант сдерживал Ли под
Ричмондом, пока не подошел Шерман.
2 апреля !865 г. войска конфедератов оставили Ричмонд; 9 апреля Ли и
его армия капитулировали в Аппоматоксе. В течение месяца остатки армии
сепаратистов сложили оружие, и Конфедерация перестала существовать.
Эти четыре года войны легли тяжким физическим и моральным бременем на
народ Соединенных Штатов. Во многих штатах, например в Мэриленде и Кентукки,
мнения по поводу войны резко поляризовались. Принцип автономии каждого штата
был очень дорог сердцу многих людей, а получалось, что Север фактически
навязывал Югу отмену рабства. Многие были против рабства, однако многие были
и против вмешательства в свободное право каждого отдельного штата решать
судьбу своих граждан. В штатах вдоль линии раздела между Югом и Севером
родные и двоюродные братья и даже отцы и сыновья придерживались порой
противоположных взглядов и оказывались в противостоящих друг другу армиях.
Север знал, что воюет за правое дело, однако для большого количества людей
эта правота не была полной и безоговорочной.
Но для Линкольна сомнений не существовало. Посреди этой неразберихи он
сохранял трезвость ума. Он выступал за Союз; он выступал за мир во всей
Америке. Он был противником рабства, но вопрос рабства был для него
второстепенным. Главной его целью было предотвращение распада Соединенных
Штатов на два противостоящих друг другу фрагмента. За четыре долгих года
войны он проявил твердость убеждений и несгибаемую волю.
Когда на начальных стадиях войны конгресс и федеральные генералы
принялись поспешно освобождать рабов, Линкольн выступил против и сдержал их
энтузиазм. Он был сторонником поэтапного освобождения, которое
сопровождалось бы компенсацией. Лишь в январе 1865 г. ситуация созрела до
такой степени, что конгресс смог навсегда отменить рабство посредством
поправки к конституции. Война уже окончилась, когда эта поправка была
ратифицирована штатами.
По ходу этой затянувшейся войны в 1862 и 1863 гг. первые страсти и
энтузиазм улетучились, и Америка прошла через все этапы усталости и
отвращения к войне. Добровольный набор в армию сменился призывом, что
отразилось на боевом духе как северян, так и южан. Война превратилась в
длительную, жестокую и братоубийственную борьбу.
В июле 1863 г. в Нью-Йорке произошли выступления против призыва в
армию, а Демократическая партия на севере стремилась выиграть президентские
выборы за счет лозунга, гласивше-
го, что война окончилась провалом и должна быть прекращена. Фактически
это означало бы победу южан. Для отмены призыва в армию велась тайная
подрывная деятельность.
Позади этого высокого сухощавого человека в Белом доме были пораженцы,
предатели, уволенные генералы, бесчестные партийные лидеры, сомневающиеся и
уставшие люди, перед ним -- безынициативные генералы и деморализованные
войска; единственным его утешением было, наверное, то, что Джефферсон Дэвис
в Ричмонде был не в лучшей ситуации.
Английское правительство повело себя не лучшим образом и позволило
агентам конфедератов в Англии спустить на воду и укомплектовать три
быстроходных пиратских корабля -- наиболее известным из них стал
"Алабама",-- которые начали охоту за судами Соединенных Штатов. Французская
армия в Мексике попирала сапогами доктрину Монро. Из Ричмонда поступали
расплывчатые предложения прекратить войну, отложить на время спорные вопросы
и совместно, северянам с южанами, выступить против французов в Мексике. Но
Линкольн и слышать не хотел о таких предложениях, если они не основывались
на признании необходимости Союза. Американцы могли выступить против
французов лишь как единый народ, а не как два народа.
Наконец в первые месяцы 1865 г. стало ясно, что победа близка, и он все
свои силы направил на то, чтобы сделать капитуляцию наименее болезненной, а
обхождение с побежденными -- началом процесса примирения. Его девизом было
слово "Союз". Вскоре он поссорился с экстремистами из собственного лагеря,
которые настаивали на унизительных условиях мира.
Линкольн был свидетелем триумфа Союза. Он прибыл в Ричмонд на следующий
день после его падения и узнал о капитуляции Ли. Возвратившись в Вашингтон
11 апреля, он в последний раз обратился с речью к народу. Ее темой было
примирение и восстановление системы государственного правления в побежденных
штатах. Вечером 15 апреля он посетил театр Форда в Вашингтоне. Когда он
сидел и смотрел на сцену, его убил выстрелом в затылок некий актер по имени
Бут, сторонник южан, который незамеченным проник в ложу.
И если работа по лечению ран затянулась, если Соединенные Штаты
столкнулись с большим количеством проблем и большей ожесточенностью, чем
ожидалось, то это случилось потому, что был убит Линкольн. Но он успел
сделать свою работу -- Союз был спасен, и спасен навсегда. До войны
железнодорожного сообщения с побережьем Тихого океана не было, теперь же
сеть железных дорог росла и развивалась, словно быстрорастущее растение,
пока наконец не объединила все обширные территории Соединенных Штатов в
один, теперь уже неразрывный, духовный и материальный Союз.
С того времени начался непрерывный процесс консолидации Соединенных
Штатов. За полстолетия их население перевалило отметку в сто миллионов. И
пока нет никаких признаков того, что процесс их развития уже достиг
какого-то предела. Мы вновь повторяем, что эта колоссальная демократия, без
короля и хитроумной внешней политики, представляет собой новое явление в
мировой истории. Это не "великая держава" в том смысле, к которому мы
привыкли в Европе. Это нечто более современное по своей природе, более
значимое, с более важным историческим предназначением.

11

Еще один прорыв того, что мы назвали естественной политической картой,
сквозь дипломатические наслоения Венского конгресса начался в 1875 г., когда
христианские народы Балканского полуострова, и в особенности болгары, стали
непокорными и мятежными. Турки прибегли к жесточайшим репрессивным мерам и
устроили масштабную резню болгар.
В результате последовало вмешательство России (1877 г.), и после года
ожесточенных боевых действий турки были вынуждены подписать Сан-Стефанский
мир, который, в целом, был реалистическим соглашением, демонтирующим
искусственную Османскую империю и в значительной степени восстанавливающим
естественную карту. Но это уже стало традицией британской политики --
противодействовать "планам России" (Бог знает зачем!), как только начинало
казаться, что она эти планы вынашивает, и британское правительство под
руководством премьер-министра Дизраэли (лорда Биконсфилда) вмешалось,
пригрозив начать войну, если не будет существенным образом восстановлена
способность турков грабить, преследовать и убивать мирное население.
Некоторое время война казалась почти неизбежной. Британские мюзик-холлы, эти
рекламные щиты британской внешней политики, освещались огнем патриотических
чувств, а лондонский мальчик-рассыльный во время своих обходов вдохновенно
распевал, с простым достоинством представителя великого народа, сознающего
свое высокое предназначение, песню, в которой говорилось следующее:
Черт побери! Мы не стремимся воевать,
Но коль настанет час,
У нас есть люди, корабли,
И деньги есть у нас...-- и так далее вплоть до торжественного вывода:
России не видать Константинополя!
Вследствие такого противодействия Британии в Берлине был созван
конгресс для пересмотра Сан-Стефанского мира, в основном в интересах Турции
и Австрийской монархии; британцы же получили остров Кипр, на который они
вообще не имели никакого права и который им так никогда и не пригодился; а
лорд Биконсфилд триумфально возвратился с Берлинского конгресса, привезя с
собой -- как уверяли тогдашних британцев -- "почетный мир".
Это берлинское соглашение стало вторым основным фактором (первым был
Франкфуртский мир), вызвавшим мировую войну 1914--1918гг.

12

Мы уже говорили о том, что в политической истории Европы периода
1848--1878 гг. механическая революция еще не успела привести к каким-либо
кардинальным переменам. Послереволюционные великие державы продолжали
существовать практически в тех же пределах и с теми же формальностями, что и
в дореволюционные времена. Но была сфера, в которой скорость и надежность
транспортного и телеграфного сообщения уже привели к значительным изменениям
условий и методов -- в заморских предприятиях Британии и других европейских
государств, а также взаимодействии Азии и Африки с Европой.
К 1820 г. схематичные европейские "империи" за пределами Европы, столь
браво выглядевшие на картах середины XVIII в., усохли до очень маленьких
размеров. Только Российская империя, как и прежде огромная, простиралась
через всю Азию. В воображении многих европейцев она простиралась еще дальше,
чем в действительности, из-за их привычки изучать географию по картам в
проекции Меркатора, которая сильно преувеличивает размеры Сибири.
Британская империя в 1815 г. состояла: из малонаселенных побережий рек
и озер в Канаде и разбросанных на огромных неосвоенных территориях пунктов
торговли мехом, принадлежавших компании Гудзонова залива; приблизительно
трети индийского полуострова под управлением Ост-Индской компании;
прибрежных районов мыса Доброй Надежды, заселенных неграми и воинственными
голландскими поселенцами; нескольких торговых поселений на побережье
Западной Африки, скал Гибралтара, Мальты, Ямайки, нескольких мелких
рабовладельческих колоний в Вест-Индии, Британской Гвианы в Южной Америке и,
на противоположной стороне Земного шара, двух пересылочных пунктов для
заключенных в Австралии и на Тасмании.
Испания сохранила за собой Кубу и несколько поселений на Филиппинских
островах. Португалия владела в Африке некоторыми остатками своего былого
величия. У Голландии были острова и владения в Индонезии и Голландская
Гвиана, а у Дании -- один или два острова в Вест-Индии. Франция владела
одним или двумя островами в Вест-Индии и Французской Гвианой. Казалось, это
было максимумом того, что нужно европейским державам в остальном мире;
точнее, это было все, чем они смогли завладеть. Только Ост-Индская компания
проявляла хоть какое-то стремление к экспансии.
Как мы уже рассказывали, в Индии выстраивался совершенно особый тип
империи. Создавали ее не народ Британии, не британское правительство, а
компания частных авантюристов, обладавших монополией и королевским патентом.
За время нестабильности и раздробленности Индии, последовавшее после смерти
Аурангзеба в 1707 г., эта компания была вынуждена превратиться в
военно-политическую организацию. В течение XV1I1 в. она научилась вести
торговлю с разными индийскими государствами и народами.
Пока Европа была втянута в наполеоновские войны, Ост-Индская компания
под управлением сменявших друг друга генерал-губернаторов играла в Индии
примерно ту же роль, какую прежде играли узбеки и другие подобные
завоеватели с севера; но эту роль компания играла с большей эффективностью и
с гораздо меньшими насилием и жестокостью. После Венского конгресса она
продолжила собирать налоги, вести войны, отправлять послов в азиатские
государства; она была подобием независимого государства, однако это было
государство с четко выраженным стремлением перекачивать богатство в западном
направлении.
В одной из предыдущих глав мы кратко описали распад империи Великих
Моголов и появление государств маратхов, раджпутских княжеств, исламских
королевств Ауд и Бенгалия, а также сикхов. Мы не можем здесь подробно
рассказать о том, как эта британская компания прокладывала себе путь к
господству -- иногда как союзник одного государства, иногда как союзник
другого -- пока в конечном счете не подчинила себе все эти государства. Ее
власть распространялась на Ассам, Синд, Ауд. Карта Индии стала обретать свои
современные очертания: лоскутная ткань национальных государств, скрепленных
и удерживаемых вместе большими провинциями, находящимися под прямым
британским правлением.
В период между 1800 и 1858 годами, по мере роста этой ранее невиданной
империи, механическая революция постепенно сокращала то огромное расстояние,
которое разделяло Индию и Британию. В прежние дни власть компании редко
оказывала влияние на повседневную жизнь индийских государств; она дала Индии
иностранных повелителей, однако Индия была привычной к иностранным
повелителям и прежде успешно их ассимилировала. Эти англичане приезжали сюда
молодыми, жили в Индии большую часть своей жизни и становились частью ее
системы. Но механическая революция начала изменять такой порядок вещей.
Британским чиновникам стало легче ездить домой и проводить отпуск в Европе и
легче стало привозить с собой своих жен и семьи; они перестали
"индианизироваться"; они становились все более чужими и западными -- и их
становилось все больше. Они начали более активно вмешиваться в индийские
обычаи.
Появились такие магические и страшные вещи, как паровоз и телеграф.
Христианские миссионеры стали оскорбительно навязчивыми. И если им не
удалось обратить многих в свою веру, то им удалось распространить скептицизм
среди последователей традиционных религий. Молодые люди в городах стали
"европеизироваться" -- к огромному неудовольствию старшего поколения.
Ранее Индии приходилось переживать перемены, связанные с приходом и
уходом различных правителей, но никогда прежде она не сталкивалась с
переменами подобного рода. И учителя ислама, и брамины были одинаково
встревожены; на британцев была возложена вина за прогресс человечества. По
мере того как Европа становилась ближе, обострялись конфликты экономических
интересов; древние индийские отрасли, и особенно хлопкопрядильная
промышленность, страдали от введения законов, которые ставили британского
производителя в более выгодное положение.
Одна невероятная глупость, допущенная компанией, ускорила взрыв
возмущения. Для брамина корова является священной; для мусульманина свинья
-- животное нечистое. Индийским солдатам компании были выданы новые ружья,
для которых требовалась смазка и патроны для которых необходимо было
скусывать; солдаты вскоре обнаружили, что их патроны смазаны говяжьим жиром
и свиным салом. Это открытие ускорило бунт в индийской армии компании,
Индийское восстание (1857 г.). Сначала взбунтовались войска в Мируте. Затем
поднялся Дели, стремясь восстановить империю Великих Моголов.
Британская публика неожиданно открыла для себя Индию. Она узнала, что в
этой далекой незнакомой стране раскаленной пыли и изнуряющего солнца есть
маленький гарнизон британцев, сражающихся за свои жизни против огромного
числа загорелых врагов. Британская публика не задавалась вопросом, как они
туда попали и по какому праву они там находятся. Когда родные и близкие в
опасности, подобные вопросы не возникают. Последовали жесткие расправы. 1857
г. был для Великобритании очень беспокойным годом. Буквально с кучкой солдат
британские ко-
мандиры, особенно Лоуренс и Николсон, творили чудеса. Они не сидели
сложа руки и ожидая, пока бунтовщики подтянут новые силы и организуют осаду;
тогда Индия была бы потеряна для них навсегда. Часто они атаковали в
ситуации, казалось бы, безнадежной. "Не штыками -- так прикладами!" --
говаривал Лоуренс.
Сикхи, гуркхи и пенджабцы остались верны британцам. На юге все было
спокойно. О резне в Канпуре и Лакхнау в Ауде, о том, как британские войска,
сильно уступая своим противникам в количестве, осадили и взяли штурмом Дели,
пусть расскажут другие историки. К апрелю 1859 г. были затоптаны последние
тлеющие угли большого пожара. Британцы снова стали властелинами Индии. Этот
бунт ни в коей мере не был народным восстанием; это был бунт бенгальской
армии, вызванный, главным образом, лишенным воображения правлением
чиновников компании. Его история пестрит примерами помощи и сочувствия
индийцев по отношению к спасавшимся от преследования британцам. Но это было
предупреждение.
Непосредственным его результатом была аннексия Индийской империи
Британской короной. В соответствии с законом, названным "Закон о лучшем
управлении в Индии", генерал-губернатор стал вице-королем, представителем
суверена, а место компании занял министр по делам Индии, ответственный перед
британским парламентом. Для завершения этой административной работы лорд
Биконсфилд в 1877 г. настоял на том, чтобы королева Виктория была
провозглашена императрицей Индийской.
Развитие Британской империи в направлении, отличном от того, которым
развивалась Индия, еще не было в начале XIX в. столь интенсивным.
Существовало влиятельное течение политической мысли, представители которого
полагали, что заморские владения королевства являются источником его
слабости. Австралийские поселения развивались медленно, пока в 1842 г. не
были обнаружены промышленные запасы меди, а в 1852 г.-- золота, что придало
австралийским владениям особую важность. Кроме того, прогресс в области
транспорта способствовал увеличению сбыта австралийской шерсти в Европе. До
1849 г. Канада тоже не особенно продвинулась вперед; ее постоянно лихорадили
разногласия между французскими и британскими поселенцами, было несколько
серьезных столкновений, и только в 1867 г. новая конституция, в соответствии
с которой был создан федеральный доминион Канада, разрядила внутреннюю
напряженность.
Перспективы Канады улучшались с появлением железных дорог. Они дали ей
возможность, как и Соединенным Штатам, осуществлять экспансию в западном