Страница:
Подстегиваемый желанием поскорее вырваться из этого ада, Ричиус торопил коня обратно к таверне. Там он нашел того самого паренька, который терпеливо дожидался лошадей, чтобы присмотреть за ними. Ричиус вручил ему мелкую монетку, и мальчишка расплылся в улыбке. Он принял поводья, тщательно привязал лошадь к коновязи, а потом улыбнулся принцу в знак обещания.
— Присмотри за ним, и утром ты получишь от меня еще одну монетку, — пообещал Ричиус.
В таверне он сразу же заметил хозяина гостиницы, Тендрика. Посетителей не было, но Тендрик все равно находился за стойкой, составлял в ряд мутные стаканы. Увидев Ричиуса, он оживился.
— Добрый день, сэр, — подобострастно молвил он. — Добро пожаловать обратно.
Ричиус подошел к бару, силясь улыбнуться.
— Можно вас на пару слов? Мне кое-что от вас нужно.
— Я здесь, чтобы служить, — заметил хозяин гостиницы. — А особенно вам, принц Вентран.
— Вы знаете, кто я?
— Знаю, — таинственным шепотом подтвердил толстяк. — Мне сказала Дьяна, та девушка, с которой вы провели ночь. Она очень расстроена, что ее лишил девственности Кэлак! — Тут он весело расхохотался. — А я и не знал, что они вас так прозвали в долине Дринг, принц. Она сказала, что это значит «Шакал». Честно говоря, это прозвище вам не подходит.
— Мне оно не нравится, — категорично заявил Ричиус и с удовольствием наблюдал, как с лица Тендрика сбегает улыбка. — И об этом больше никому знать не обязательно, понятно?
— Совершенно, — закивал хозяин гостиницы. — Так что же вам нужно? Опять комнату?
— Комнату и девушку. И я опять хочу ее на всю ночь. И до меня с ней никто быть не должен.
Тендрик поморщился.
— Ах, с этим могут возникнуть проблемы. Видите ли, мне кажется, она предпочтет перерезать вам горло, а не спать с вами. В конце концов, у нее на вас зуб. Вполне понятно при данных обстоятельствах, как вы считаете?
Ричиус внезапно вспомнил, что ему сказал Динадин.
— Вы повышаете цену?
— Принц Вентран, дело не в деньгах. Дьяна — девушка с характером, и мне нелегко с ней управляться. — Тендрик указал на засохшую на щеке у принца кровь, а затем продемонстрировал такую же царапину у себя на лице. — Видите? Кошечке нравится пускать в ход коготки, и мне вовсе не хочется получить новую порцию. Даже если у вас будет достаточно денег, сомневаюсь, чтобы вы смогли заставить ее снова заняться этим с вами.
— Я не собираюсь с ней «заниматься», — гневно заявил Ричиус. — Я просто хочу ее увидеть и поговорить с ней. Можете сказать ей это, если хотите, — но вынудите ее согласиться.
Тендрик был явно озадачен.
— Вы хотите просто поговорить с ней? — полюбопытствовал он. — А могу я узнать почему?
— Нет.
— Прекрасно. Однако цена за разговоры такая же, как за постель. А раз вблизи от города появился лагерь, то не сомневаюсь, что мог бы найти для нее немало работы. — Хозяин гостиницы ухмыльнулся. — Хорошо, что вы принц.
— Сколько? — спросил Ричиус. — И прежде чем вы ответите, хочу предупредить вас, что этой ночью мне нужно нечто особенное.
— Особенное? Вы, кажется, сказали, что хотите только поговорить…
— Это так. Я имел в виду другое. А именно: обговорить кое-какие дополнительные условия.
Тендрик расхохотался.
— Правители — люди со странностями. Ладно. Я уверен, что смогу предоставить вам эти условия.
— Не торопитесь соглашаться, пока не услышите, о чем я прошу, — предостерег его Ричиус. — Как сложно достать здесь еду? Я имею в виду настоящую еду, что-нибудь хорошее?
— Еду? Да, это дело нелегкое, — покачал головой Тендрик. — Надо знать, к кому обращаться, и стоит это недешево. Я могу достать, но вам придется раскошелиться.
Ричиус достал серебряный кинжал Динадина. У Тендрика глаза полезли на лоб.
— Этого хватит?
Дьяна проспала весь день. Дорога в Экл-Най ее измучила, а потом был Кэлак. После такого в пору было спать всю неделю. Даже в шумной и грязной комнатенке, которую делила с товарками, она заснула без труда. Но когда, наконец, проснулась, все было по-прежнему: она находилась в Экл-Нае, а то, что сделал с ней Кэлак, продолжало отдаваться болью в мыслях — и между ног.
Она проснулась и увидела потное лицо Тендрика. Хозяин гостиницы расталкивал ее. Она вспомнила, что слышала свое имя — оно доносилось до нее словно издалека. Во сне она подумала, что слышит голос отца, но голос, оказывается, принадлежал ее тюремщику.
— Просыпайся! — тормошил ее неряшливый толстяк. — Уже ночь. Ты мне нужна.
Дьяна села. Шелковистое платье по-прежнему было обернуто вокруг нее.
— Ночь?
Она посмотрела в окно — там действительно была ночь. Над горизонтом мерцала одинокая звезда.
— Я не готова, — ответила она, надеясь отсрочить неизбежное. — Я не мылась, и мне нечего надеть. — Она вдруг поняла, что они одни. — А где остальные? Уже работают?
Тендрик оскалил желтые зубы.
— Нет, не совсем. Я их отослал. Сегодня они будут работать не здесь.
— Не здесь? — с подозрением вопросила Дьяна. — А где?
— Не тревожься, я тебя не отсылаю. У меня для тебя на сегодняшнюю ночь особый клиент.
Хозяин гостиницы помрачнел, и она поняла, что он собирается сказать.
— Нет! — возмущенно закричала она. — Нет, я не стану! Даже не надейтесь!
— Послушай…
— Я не стану снова это делать! — воскликнула она, вскакивая с кровати и угрожающе наступая на него. — Вы меня заставить не сможете!
Тендрик поднял руки, пытаясь ее угомонить.
— Успокойся. Дай мне объяснить. Все обстоит немного иначе. Ты права, это действительно Вентран. Он хочет снова тебя видеть, но не для того, чтобы ты с ним спала. Он просто хочет с тобой поговорить.
— Поговорить? Мне нечего ему сказать. Я повторяла ему это целое утро.
Тендрик встал с кровати и подошел к ней вплотную. Когда ему нужно было, он умел угрожать.
— Ты меня не слушаешь. Он затратил немало усилий, чтобы снова тебя увидеть. Он даже приготовил для тебя сюрприз. Не могу сказать, какой именно, но он тебе понравится. И он обещал мне, что не дотронется до тебя. Он просил, чтобы я тебе это передал.
— Я не верю, — бросила Дьяна. — Кэлак — животное. Он лжет!
— Это не ложь, — убеждал ее Тендрик. Они стояли лицом к лицу, и его дыхание обжигало ей щеку. — Я знаю. Я его видел. Ты все преувеличиваешь. Он — щенок, мальчишка. Тебе нечего бояться.
— Я на это не пойду.
— Нет пойдешь!
Тендрик схватил ее за запястья и прижал ее руки к стене. Дьяна вырывалась, но жирная туша навалилась с такой силой, что казалось, кости вот-вот треснут. Она отвернулась — и он прошептал ей на ухо уже ставшую знакомой угрозу:
— Через три дня я уезжаю в Талистан. Карлина и остальные едут со мной. Если ты хочешь быть с нами, ты пойдешь и сделаешь то, что я говорю. Если нет, я с радостью оставлю тебя здесь, дролам. А дролы не любят трийских шлюх.
Дьяна содрогнулась. Ей хотелось протестовать, но толстяк был прав. Она стала его собственностью. Он — ее единственная надежда попасть в Нар. Но она не собиралась сдаваться легко.
— Предложите ему другую девушку. Дайте ему эту несчастную Карлину.
— Не спрашивай, что он в тебе нашел, малышка. Я видел метку, которую ты на нем оставила. На его месте я купил бы ночь только для того, чтобы тебя избить. Но он этого не сделает, потому что он — добрый малый. И почему-то он тобою увлекся, да так, что оплатил проезд по дороге для всех нас. И я ему деньги возвращать не намерен, ясно? Скорее я тебя убью.
— Пустите меня! — потребовала Дьяна. — Сию секунду!
— Ты пойдешь к нему? — Тендрик прижал ее еще сильнее.
— Да! — вскрикнула Дьяна. Ей показалось, еще миг — и он ее раздавит. — Пойду! Пустите меня!
Он наконец отпустил ее, и она бессильно обвисла, задыхаясь. На ее запястьях остались багровые кольца. Она рассеянно стала их растирать.
— Где он?
— Внизу. Он хочет видеть тебя через час.
— Мне нечего надеть. — Дьяна одернула грязное платье. — Это для него не годится.
— Приведи себя в порядок! — пророкотал толстяк. — Он платит не за судомойку. Одолжи платье у кого-нибудь, найди что-то чистое. И расчеши волосы. Они у тебя свалялись, как войлок!
Он с топотом вышел, хлопнув дверью. Дьяна подняла с пола туфлю и швырнула ее Тендрику вслед.
Солнце село, зажглись звезды — и грязная пивная Тендрика превратилась в романтический уголок. Принц поднял рюмку и пригубил вино. Крепкое красное вино из южного Горкнея. Оно вызвало у Ричиуса улыбку. Столик в углу был сервирован посудой из личных запасов Тендрика, который с гордостью сообщил, что этот сервиз он «приобрел» у нарского аристократа, прибывшего в Экл-Най, подхватив по дороге гадкую легочную инфекцию. Инфекция его убила, а остальное сделал Тендрик. Ричиус решил, что нарядные подсвечники принадлежали тому же аристократу, поскольку были украшены гербом Криисы, небольшой, но богатой провинции империи. Столовые приборы отличались высоким качеством, а хрустальные бокалы годились даже для королевских банкетов. Осматривая стол, Ричиус ухмыльнулся. Тендрик вызывал отвращение, но был явно человеком оборотистым. Он не сомневался, что на Дьяну это произведет впечатление.
На подготовку вечера Ричиусу не хватило одного только кинжала Динадина. Он хотел, чтобы в этот вечер в таверне больше никого не было, а это означало серьезный убыток для хозяина, что можно было возместить, только полностью опустошив карманы и вдобавок написав долговую расписку. Вообще-то она больше походила на счет, который можно было представить королю Арамура после благополучного проезда по дороге Сакцен. Ричиус понимал, его отца это не обрадует, но не сомневался и в том, что хозяину гостиницы будет уплачено. А если старого короля это раздосадует — что ж, Ричиусу это представлялось лишь дополнительным плюсом.
Теперь в зале был только он сам и лютнист. Музыкант — нарский бродяга с чрезмерно дружелюбной улыбкой — согласился поиграть им. Его звали По, и его услуги обошлись гораздо дешевле, чем угощение. Пока Ричиус сидел, тревожно дожидаясь Дьяну, По рассеянно дергал струны своего инструмента.
— Так кто же она? — Музыкант откинулся на спинку стула, удобно устроив ноги на другом стуле. — Какая-то принцесса?
— Нет, не принцесса, — ответил Ричиус, — просто девушка.
— Ох нет, не просто! Слишком много затрачено усилий. — По наклонился вперед и подмигнул. — Наверное, хороша штучка, а?
— Да. Сделай одолжение, По. Когда она спустится вниз, ты увидишь, что я о ней более высокого мнения, чем она обо мне. Просто не обращай на это внимания, хорошо?
— Ссора влюбленных, так?
— Не совсем.
По уважил его нежелание отвечать.
— Нет проблем. Ты даже не заметишь моего присутствия.
Он снова заиграл на лютне, извлекая из своего инструмента нежную и спокойную мелодию. Ричиус прислушался. Уловив какой-то звук, он на секунду подумал, что пришла Дьяна, но оказалось, это из кухни вернулся мальчик-прислужник. Он увидел, что Ричиус один, и остановился поодаль от стола.
— Она еще не спустилась? — неловко спросил он.
— Ваш фазан…
— Ничего. — Ричиус поманил мальчика к столу. — Просто ставь все на стол. Она скоро придет.
Мальчик повиновался клиенту, жадно вдыхая аромат жареной птицы. Ричиус почувствовал радостное головокружение: это должно произвести на нее впечатление. По тоже посмотрел на блюда и улыбнулся еще шире.
— Мило, — заметил он. — Где вы это нашли?
— Тендрик. — Музыкант захохотал.
— Тогда все понятно. Этот человек даже посреди пустыни может достать окорок. Но вот насчет вина я не знаю. Вы уверены, что оно подходит?
— Оно хорошее.
По пожал плечами и прибавил:
— Вам следовало бы подумать о белом.
— Оно хорошее! — повторил Ричиус. — Послушай, приятель, разве ты не видишь, что я волнуюсь? Просто играй.
— Все остынет, — сказал мальчик.
Ричиус вздохнул.
— Ну и что? Когда она последний раз ела что-то свежее, оно, наверное, еще дергалось. Думаешь, она будет недовольна тем, что фазан холодный?
— Я могу отнести его обратно на кухню.
— Ни к чему. Пожалуйста, помолчи. Хорошо?
Прислужник начал извиняться, но Ричиус вообще забыл о нем. Через его плечо он увидел спускавшуюся по лестнице Дьяну. Охваченный волной предвкушения, он встал, чтобы встретить ее. Она была великолепна. Нежно-розовые румяна на ее белом лице великолепно сочетались с ослепительно алым платьем. Ее глаза сверкали от возмущения. Она плыла вниз по лестнице бесшумно, как призрак, и не смотрела на него, пока не спустилась. Ричиус услышал, как По в изумлении присвистнул. Рот его растянулся до ушей.
На лице Дьяны не было ни улыбки, ни радости, лишь затаенная готовность к сопротивлению. Холодная и неприступная, она подняла глаза и посмотрела на Ричиуса. А когда ее взгляд остановился на богатом столе, который он для нее приготовил, на лице ее отразилось глубочайшее потрясение.
— Привет, — сказал Ричиус и протянул ей руку. — Спасибо, что пришла.
Музыка, запах фазана и восковых свеч — все это затронуло ее чувства, как он и предвидел. Она стояла, ошеломленная. Затем перевела взгляд на мальчика-прислужника, готового придвинуть ее стул к столу, и на губах ее появилось некое подобие улыбки.
— Что это?
Она не дотронулась до руки Ричиуса, но хотя бы не отшатнулась от него. Ричиус вздохнул.
— Это — извинение, — ответил он.
— Чтобы загладить то, что ты сделал, Кэлак, всего этого мало. Я здесь только потому, что меня заставил прийти Тендрик. Он сказал, ты хочешь поговорить со мной. Зачем?
— Вот об этом мы тоже можем поговорить, — непринужденно произнес Ричиус и махнул рукой в сторону прислужника. — Ты сядешь со мной?
Она молча прошла к стулу. Ее губы скривились от голода. Ричиус внутренне улыбнулся: это похоже на искусно устроенный капкан. Ему надо говорить по-ангельски, а двигаться по-змеиному. Он сел напротив Дьяны, и та бросила на него мгновенный взгляд. Мелодия лютни не могла заглушить бурчания у нее в животе. Но вот ее лицо окаменело, и она оттолкнула тарелку.
— Я не голодна!
Ричиус сделал вид, что согласен.
— Правда? Я тоже. На самом деле мне хотелось просто поговорить с тобой. Нам не обязательно все это есть.
Он уловил промельк разочарования на ее лице.
— Это взятка. Так знай же — меня не купишь. Пусть я шлюха, но я не дура.
— Мне не нравится это слово. Не называй себя так. Какой-то миг ему казалось, что она встанет и уйдет. Но она посмотрела на стол и вздохнула.
— Почему я здесь? Тендрик сказал тебе, что я больше не лягу с тобой в постель?
— Сказал, — подтвердил Ричиус. — Я хотел увидеться с тобой не для этого.
— Тогда для чего?
— Чтобы поговорить. Сказать, как я сожалею о том, что сделал. — Он прикоснулся к щеке, словно напоминая себе, как больно она его расцарапала. — Этим утром, когда ты от меня убежала, я пытался сказать тебе, как мне стыдно за то, что я отнял у тебя девственность. Я поступил нехорошо. Но я, правда, не знал. Клянусь, если б я знал, то ни за что бы этого не сделал.
— Тогда это сделал бы кто-нибудь другой, — просто ответила она.
— Почему? Почему ты вообще оказалась здесь?
— Ты задаешь слишком много вопросов, — отрезала девушка.
Ричиус пожал плечами.
— Ты меня заинтересовала. Мне хотелось бы понять, почему ты меня так ненавидишь. Ты называешь меня Шакалом, но ты меня не знаешь. Я тебе не враг.
— Враг! — решительно возразила она. — Ты губишь. Я знала людей в той деревне. Многие теперь мертвы. Их убили твои люди. Вот почему я тебя ненавижу. Вот почему ты Кэлак.
— Ты ошибаешься. Ту деревню сожгли не мои люди. И приказ отдавал не я. Никто из моего отряда никогда не стал бы вредить тебе или твоему народу.
— Я видела тебя там, — парировала она. — А в долине Дринг главный нарец — это Кэлак. Даже дролы так говорят.
— Но это был не я, — настойчиво повторил Ричиус. — Я остановил грабежи и пожары. Я же спас тебя от того мерзавца, помнишь? Тебе следовало бы ненавидеть его, а не меня.
— Ты убиваешь трийцев. Я знаю это.
— Я убиваю дролов, — запротестовал Ричиус. — Я не горжусь этим, но я убиваю тех, кто пытается убить меня. Не думай, будто мне это нравится. Что бы твои люди ни говорили обо мне, я не мясник. Ни в коей мере. — Он снова вспомнил Динадина и сник. — Я просто застрял здесь.
Девушка все так же скептически смотрела на него.
— Ты извинился. Теперь мне можно уйти?
Ричиус не знал, что ей ответить. В конце концов он кивнул и произнес:
— Да, если желаешь. Но мне хотелось бы, чтоб ты не уходила. Я предпочел бы сегодня не оставаться один.
Она несколько смягчилась. Посмотрела на еду и вновь на Ричиуса.
— Мы можем не разговаривать, если ты не хочешь говорить, — с надеждой сказал он. Он чувствовал, что готов расплакаться, хотя и не понимал почему. — Мы вообще можем ничего не делать — просто слушать музыку.
Лицо ее вдруг стало несчастным.
— Я голодная.
Ричиус с сочувствием посмотрел на нее.
— Я тоже.
В дополнительных поощрениях Дьяна не нуждалась. Она придвинула к себе тарелку, дождалась, чтобы Ричиус сделал то же, потом взялась за вилку и оторвала кусок фазана. Они оба отведали птицу, великолепно приготовленную кухаркой Тендрика. Вскоре девушка будто посоловела. В Экл-Нае было очень плохо с продуктами, а она была так худа! Ричиус слишком хорошо знал симптомы недоедания — сейчас они были налицо. Динадин, конечно, прав. Ему действительно хочется ее спасти.
Лютнист играл тихую мелодию. Он бросил принцу ободряющий взгляд.
Они ели молча. Ричиусу было приятно уже то, что она рядом. Но вдруг она перестала есть. Положила вилку на стол и посмотрела на него. Он в этот миг пил вино и поймал ее взгляд сквозь стекло бокала.
— Что случилось?
— Ты был прав, — сказала она. — Ты действительно спас меня. Я это знаю. — Следующее слово она выговорила с огромным усилием: — Спасибо.
— На здоровье. А тебе спасибо за то, что ты осталась со мной. Я говорил правду. Я больше не причиню тебе боли. Если я сделал тебе больно вчера, ну… мне очень стыдно.
— Болело совсем немного. Уже прошло.
— Хочешь вина? — спросил Ричиус, желая продолжить разговор. — Оно хорошее.
Она тотчас насторожилась.
— Нет. Никакого вина!
— Тендрик сказал, тебя зовут Дьяна. Очень красивое имя. На моей родине многие женщины носят его. Это имя и трийское тоже?
— Меня так назвал отец.
Дьяна не стала больше ничего объяснять.
— Ты сказала мне, что пришла в Экл-Най вчера. Ты пришла из долины?
Ее губы странно задрожали.
— Да, из долины.
— Почему? В деревне были большие разрушения?
Внезапно выражение печали на ее лице сменилось гневом. Она встала.
— Мне надо идти.
— Подожди! — воскликнул Ричиус, вскочив одновременно с ней.
— Я должна уйти. — Девушка была уже почти у лестницы, когда Ричиус догнал ее. Она повернулась к нему. Глаза ее сверкали. — Не ходи за мной! Оставь меня в покое! Я не могу быть с тобой!
— Я не хочу делать тебе больно, клянусь! Мне ничего сегодня от тебя не нужно. Только твое общество.
В его словах прозвучало нечто такое, что остановило ее. Может, болезненное одиночество, прозвучавшее в его голосе, а может, просто желание наесться. Ричиус не знал, в чем дело, но, когда он снова открыл глаза, она все еще стояла перед ним.
— В той деревне была моя двоюродная сестра. Сестричка. Совсем ребенок. — Она обхватила себя руками за плечи. — Она погибла.
В эту секунду Ричиус понял, почему она излила на него столько яда. Он почувствовал себя грязным, испачканным хуже самого гадкого пса. Музыка смолкла. Дьяна стояла перед ним, кипя гневом. Ричиус сделал к ней шаг и протянул руку, едва коснувшись ее запястья кончиками пальцев.
— Мне очень жаль, — беспомощно произнес он.
— Ее растоптали, — примолвила девушка, не глядя на него. — Такую малышку…
— Дьяна, клянусь Богом, это был не я. Я скорблю вместе с тобой, это был не я. Вини талистанцев. Это они убийцы, и они совсем не похожи на моих арамурцев. Ты должна мне поверить!
— Верю. Но мне все равно надо идти. Я и без того сказала слишком много.
— Не уходи. Я хочу тебе помочь. Тебе не обязательно жить так. Она покачала головой.
— Это ненадолго. Тендрик обо мне позаботится.
— Тендрик? — насторожился Ричиус, ему в голову пришла мерзкая догадка. — Что ты хочешь сказать?
— Это мое дело, Кэлак. Не спрашивай меня.
— Я не Кэлак! — зарычал он. — Никогда не зови меня так! Я — Ричиус Вентран. Называй меня Вентраном или принцем, как хочешь. Но не зови меня Шакалом.
Она закусила губу.
— Я не знаю, как тебя называть. Для меня ты Кэлак.
— Зови меня Ричиусом. Это мое имя.
— Не могу.
— Хозяин гостиницы. Что ты имела в виду, когда сказала, что он о тебе позаботится?
— Пожалуйста! — взмолилась она. — Если я ошиблась в тебе, то прошу прощения. Но отпусти меня. У меня ничего для тебя нет.
— Я не могу этого сделать. Я не могу отпустить тебя, пока ты не скажешь, какую власть над тобой имеет Тендрик. Я знаю купцов его пошиба. И готов биться об заклад, что знаю, какое будущее он для тебя уготовил. Если ты надеешься, что сможешь убежать от войны, голода или чего-то еще, работая на него, то ты ошибаешься. Ты станешь просто рабыней, особенно если он увезет тебя в империю. Так ведь? Он обещал тебе именно это?
— Ты не понимаешь! Я должна с ним уехать.
— Куда он собирается тебя увезти? — не сдавался Ричиус. — В Черный Город?
— Нет, — просто ответила она, — в Талистан.
Ричиус воззрился на нее, потрясенный ее наивностью. Она владела языком Нара, но явно никогда не бывала в империи, тем более — в Талистане. Ни одна женщина, каким бы отчаянным ни было ее положение, не согласилась бы на такую судьбу.
— Дьяна, вернись за стол. У нас впереди вся ночь, и мне действительно нужно с тобой поговорить. — Он протянул ей руку, на что она ответила недоверчивым взглядом. — Поверь мне!
К его собственному изумлению, она взяла его за руку. Он подвел ее обратно к столу и усадил, жестом приказав По снова играть, потом он вернулся на свое место.
— Ты сказала, что должна ехать с ним. Почему? Из-за войны? Если это так, то тебе следует остаться в Люсел-Лоре. Судя по тому, что я видел за последние дни, война уже почти закончена. В Талистане тебе будет еще хуже, чем при Тарне, я в этом уверен.
— В этом ты ошибаешься. Глубоко ошибаешься.
— Нет, — возразил Ричиус, — это ты ошибаешься, думая, будто в Талистане тебя ждет лучшая жизнь. Я знаю Талистан, Дьяна. Ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Трийцы не имеют там никаких прав.
— Но женщины там имеют права! — нерешительно молвила она. — Отец мне рассказывал.
— Твой отец ошибался. Я уверен, когда он говорил о Наре, он не имел в виду Талистан. В некоторых областях империи к женщинам относятся не лучше, чем в Люсел-Лоре. А в Талистане — хуже всего. Если ты поедешь с Тендриком, ты станешь его собственностью. Он будет продавать тебя за деньги любому мужчине.
— Это неправда! — вспыхнула она. Ричиус увидел, как в ней закипает отчаяние. — Не говори так! Мой отец не стал бы мне лгать. Когда мы приедем в Талистан, Тендрик меня отпустит. Он мне обещал.
— Иногда отцы не знают всего. Поверь мне, я знаю. Если ты поедешь в Талистан, то навсегда станешь рабыней этого кретина Он никогда тебя не отпустит, потому что ему это будет не нужно. Неужели ты считаешь, будто это лучше, чем остаться здесь?
— У меня здесь нет жизни! — вскричала она. — Ты не знаешь меня. Ты не знаешь, почему я оказалась здесь, почему сделала с собой такое!
— Тогда расскажи мне об этом. Я не могу представить себе какой бы то ни было причины, по которой стоило бы принимать предложение хозяина гостиницы. Что тебе так важно в Талистане?
— Мне важно то, чего в Талистане нет!
— О! И что же это?
— Тарн.
— Тарн? — удивился Ричиус. — Я не понимаю. Почему ты его боишься?
Она посмотрела на него — глаза ее были полны безысходности.
— Отпусти меня. Ты не триец. Тебе не понять того, что мне пришлось перенести, а я не смогу тебе этого объяснить.
— Хотя бы попробуй.
Она покачала головой:
— Нет.
— Я не могу отпустить тебя, пока ты этого не сделаешь, — твердо заявил Ричиус. — Я понимаю, тебе трудно это осознать, но я не могу.
Девушка закрыла глаза.
— Это трудно. Я пережила так много, так много…
— Чтобы я мог тебе помочь, ты должна довериться мне.
— Помочь? — вскинула она брови. — Зачем тебе это? Ты уже получил от меня то, что хотел.
Ее слова больно укололи Ричиуса, но он старался этого не показать.
— Пожалуйста! — попросил он ласково. — Это не так трудно, как тебе кажется. Почему, бы тебе снова не рассказать мне о твоем имени? Почему твой отец дал тебе нарское имя?
У Дьяны вновь задрожали губы. Ричиусу показалось, будто она обдумывает его вопрос с неуместной тщательностью. Наконец она ответила:
— Мой отец верил, что когда-нибудь Нар и Люсел-Лор станут союзниками. Он всем своим детям дал имена, которые были бы приемлемы в империи, чтобы мы могли жить среди нарцев и ничем не выделяться.
— Присмотри за ним, и утром ты получишь от меня еще одну монетку, — пообещал Ричиус.
В таверне он сразу же заметил хозяина гостиницы, Тендрика. Посетителей не было, но Тендрик все равно находился за стойкой, составлял в ряд мутные стаканы. Увидев Ричиуса, он оживился.
— Добрый день, сэр, — подобострастно молвил он. — Добро пожаловать обратно.
Ричиус подошел к бару, силясь улыбнуться.
— Можно вас на пару слов? Мне кое-что от вас нужно.
— Я здесь, чтобы служить, — заметил хозяин гостиницы. — А особенно вам, принц Вентран.
— Вы знаете, кто я?
— Знаю, — таинственным шепотом подтвердил толстяк. — Мне сказала Дьяна, та девушка, с которой вы провели ночь. Она очень расстроена, что ее лишил девственности Кэлак! — Тут он весело расхохотался. — А я и не знал, что они вас так прозвали в долине Дринг, принц. Она сказала, что это значит «Шакал». Честно говоря, это прозвище вам не подходит.
— Мне оно не нравится, — категорично заявил Ричиус и с удовольствием наблюдал, как с лица Тендрика сбегает улыбка. — И об этом больше никому знать не обязательно, понятно?
— Совершенно, — закивал хозяин гостиницы. — Так что же вам нужно? Опять комнату?
— Комнату и девушку. И я опять хочу ее на всю ночь. И до меня с ней никто быть не должен.
Тендрик поморщился.
— Ах, с этим могут возникнуть проблемы. Видите ли, мне кажется, она предпочтет перерезать вам горло, а не спать с вами. В конце концов, у нее на вас зуб. Вполне понятно при данных обстоятельствах, как вы считаете?
Ричиус внезапно вспомнил, что ему сказал Динадин.
— Вы повышаете цену?
— Принц Вентран, дело не в деньгах. Дьяна — девушка с характером, и мне нелегко с ней управляться. — Тендрик указал на засохшую на щеке у принца кровь, а затем продемонстрировал такую же царапину у себя на лице. — Видите? Кошечке нравится пускать в ход коготки, и мне вовсе не хочется получить новую порцию. Даже если у вас будет достаточно денег, сомневаюсь, чтобы вы смогли заставить ее снова заняться этим с вами.
— Я не собираюсь с ней «заниматься», — гневно заявил Ричиус. — Я просто хочу ее увидеть и поговорить с ней. Можете сказать ей это, если хотите, — но вынудите ее согласиться.
Тендрик был явно озадачен.
— Вы хотите просто поговорить с ней? — полюбопытствовал он. — А могу я узнать почему?
— Нет.
— Прекрасно. Однако цена за разговоры такая же, как за постель. А раз вблизи от города появился лагерь, то не сомневаюсь, что мог бы найти для нее немало работы. — Хозяин гостиницы ухмыльнулся. — Хорошо, что вы принц.
— Сколько? — спросил Ричиус. — И прежде чем вы ответите, хочу предупредить вас, что этой ночью мне нужно нечто особенное.
— Особенное? Вы, кажется, сказали, что хотите только поговорить…
— Это так. Я имел в виду другое. А именно: обговорить кое-какие дополнительные условия.
Тендрик расхохотался.
— Правители — люди со странностями. Ладно. Я уверен, что смогу предоставить вам эти условия.
— Не торопитесь соглашаться, пока не услышите, о чем я прошу, — предостерег его Ричиус. — Как сложно достать здесь еду? Я имею в виду настоящую еду, что-нибудь хорошее?
— Еду? Да, это дело нелегкое, — покачал головой Тендрик. — Надо знать, к кому обращаться, и стоит это недешево. Я могу достать, но вам придется раскошелиться.
Ричиус достал серебряный кинжал Динадина. У Тендрика глаза полезли на лоб.
— Этого хватит?
Дьяна проспала весь день. Дорога в Экл-Най ее измучила, а потом был Кэлак. После такого в пору было спать всю неделю. Даже в шумной и грязной комнатенке, которую делила с товарками, она заснула без труда. Но когда, наконец, проснулась, все было по-прежнему: она находилась в Экл-Нае, а то, что сделал с ней Кэлак, продолжало отдаваться болью в мыслях — и между ног.
Она проснулась и увидела потное лицо Тендрика. Хозяин гостиницы расталкивал ее. Она вспомнила, что слышала свое имя — оно доносилось до нее словно издалека. Во сне она подумала, что слышит голос отца, но голос, оказывается, принадлежал ее тюремщику.
— Просыпайся! — тормошил ее неряшливый толстяк. — Уже ночь. Ты мне нужна.
Дьяна села. Шелковистое платье по-прежнему было обернуто вокруг нее.
— Ночь?
Она посмотрела в окно — там действительно была ночь. Над горизонтом мерцала одинокая звезда.
— Я не готова, — ответила она, надеясь отсрочить неизбежное. — Я не мылась, и мне нечего надеть. — Она вдруг поняла, что они одни. — А где остальные? Уже работают?
Тендрик оскалил желтые зубы.
— Нет, не совсем. Я их отослал. Сегодня они будут работать не здесь.
— Не здесь? — с подозрением вопросила Дьяна. — А где?
— Не тревожься, я тебя не отсылаю. У меня для тебя на сегодняшнюю ночь особый клиент.
Хозяин гостиницы помрачнел, и она поняла, что он собирается сказать.
— Нет! — возмущенно закричала она. — Нет, я не стану! Даже не надейтесь!
— Послушай…
— Я не стану снова это делать! — воскликнула она, вскакивая с кровати и угрожающе наступая на него. — Вы меня заставить не сможете!
Тендрик поднял руки, пытаясь ее угомонить.
— Успокойся. Дай мне объяснить. Все обстоит немного иначе. Ты права, это действительно Вентран. Он хочет снова тебя видеть, но не для того, чтобы ты с ним спала. Он просто хочет с тобой поговорить.
— Поговорить? Мне нечего ему сказать. Я повторяла ему это целое утро.
Тендрик встал с кровати и подошел к ней вплотную. Когда ему нужно было, он умел угрожать.
— Ты меня не слушаешь. Он затратил немало усилий, чтобы снова тебя увидеть. Он даже приготовил для тебя сюрприз. Не могу сказать, какой именно, но он тебе понравится. И он обещал мне, что не дотронется до тебя. Он просил, чтобы я тебе это передал.
— Я не верю, — бросила Дьяна. — Кэлак — животное. Он лжет!
— Это не ложь, — убеждал ее Тендрик. Они стояли лицом к лицу, и его дыхание обжигало ей щеку. — Я знаю. Я его видел. Ты все преувеличиваешь. Он — щенок, мальчишка. Тебе нечего бояться.
— Я на это не пойду.
— Нет пойдешь!
Тендрик схватил ее за запястья и прижал ее руки к стене. Дьяна вырывалась, но жирная туша навалилась с такой силой, что казалось, кости вот-вот треснут. Она отвернулась — и он прошептал ей на ухо уже ставшую знакомой угрозу:
— Через три дня я уезжаю в Талистан. Карлина и остальные едут со мной. Если ты хочешь быть с нами, ты пойдешь и сделаешь то, что я говорю. Если нет, я с радостью оставлю тебя здесь, дролам. А дролы не любят трийских шлюх.
Дьяна содрогнулась. Ей хотелось протестовать, но толстяк был прав. Она стала его собственностью. Он — ее единственная надежда попасть в Нар. Но она не собиралась сдаваться легко.
— Предложите ему другую девушку. Дайте ему эту несчастную Карлину.
— Не спрашивай, что он в тебе нашел, малышка. Я видел метку, которую ты на нем оставила. На его месте я купил бы ночь только для того, чтобы тебя избить. Но он этого не сделает, потому что он — добрый малый. И почему-то он тобою увлекся, да так, что оплатил проезд по дороге для всех нас. И я ему деньги возвращать не намерен, ясно? Скорее я тебя убью.
— Пустите меня! — потребовала Дьяна. — Сию секунду!
— Ты пойдешь к нему? — Тендрик прижал ее еще сильнее.
— Да! — вскрикнула Дьяна. Ей показалось, еще миг — и он ее раздавит. — Пойду! Пустите меня!
Он наконец отпустил ее, и она бессильно обвисла, задыхаясь. На ее запястьях остались багровые кольца. Она рассеянно стала их растирать.
— Где он?
— Внизу. Он хочет видеть тебя через час.
— Мне нечего надеть. — Дьяна одернула грязное платье. — Это для него не годится.
— Приведи себя в порядок! — пророкотал толстяк. — Он платит не за судомойку. Одолжи платье у кого-нибудь, найди что-то чистое. И расчеши волосы. Они у тебя свалялись, как войлок!
Он с топотом вышел, хлопнув дверью. Дьяна подняла с пола туфлю и швырнула ее Тендрику вслед.
Солнце село, зажглись звезды — и грязная пивная Тендрика превратилась в романтический уголок. Принц поднял рюмку и пригубил вино. Крепкое красное вино из южного Горкнея. Оно вызвало у Ричиуса улыбку. Столик в углу был сервирован посудой из личных запасов Тендрика, который с гордостью сообщил, что этот сервиз он «приобрел» у нарского аристократа, прибывшего в Экл-Най, подхватив по дороге гадкую легочную инфекцию. Инфекция его убила, а остальное сделал Тендрик. Ричиус решил, что нарядные подсвечники принадлежали тому же аристократу, поскольку были украшены гербом Криисы, небольшой, но богатой провинции империи. Столовые приборы отличались высоким качеством, а хрустальные бокалы годились даже для королевских банкетов. Осматривая стол, Ричиус ухмыльнулся. Тендрик вызывал отвращение, но был явно человеком оборотистым. Он не сомневался, что на Дьяну это произведет впечатление.
На подготовку вечера Ричиусу не хватило одного только кинжала Динадина. Он хотел, чтобы в этот вечер в таверне больше никого не было, а это означало серьезный убыток для хозяина, что можно было возместить, только полностью опустошив карманы и вдобавок написав долговую расписку. Вообще-то она больше походила на счет, который можно было представить королю Арамура после благополучного проезда по дороге Сакцен. Ричиус понимал, его отца это не обрадует, но не сомневался и в том, что хозяину гостиницы будет уплачено. А если старого короля это раздосадует — что ж, Ричиусу это представлялось лишь дополнительным плюсом.
Теперь в зале был только он сам и лютнист. Музыкант — нарский бродяга с чрезмерно дружелюбной улыбкой — согласился поиграть им. Его звали По, и его услуги обошлись гораздо дешевле, чем угощение. Пока Ричиус сидел, тревожно дожидаясь Дьяну, По рассеянно дергал струны своего инструмента.
— Так кто же она? — Музыкант откинулся на спинку стула, удобно устроив ноги на другом стуле. — Какая-то принцесса?
— Нет, не принцесса, — ответил Ричиус, — просто девушка.
— Ох нет, не просто! Слишком много затрачено усилий. — По наклонился вперед и подмигнул. — Наверное, хороша штучка, а?
— Да. Сделай одолжение, По. Когда она спустится вниз, ты увидишь, что я о ней более высокого мнения, чем она обо мне. Просто не обращай на это внимания, хорошо?
— Ссора влюбленных, так?
— Не совсем.
По уважил его нежелание отвечать.
— Нет проблем. Ты даже не заметишь моего присутствия.
Он снова заиграл на лютне, извлекая из своего инструмента нежную и спокойную мелодию. Ричиус прислушался. Уловив какой-то звук, он на секунду подумал, что пришла Дьяна, но оказалось, это из кухни вернулся мальчик-прислужник. Он увидел, что Ричиус один, и остановился поодаль от стола.
— Она еще не спустилась? — неловко спросил он.
— Ваш фазан…
— Ничего. — Ричиус поманил мальчика к столу. — Просто ставь все на стол. Она скоро придет.
Мальчик повиновался клиенту, жадно вдыхая аромат жареной птицы. Ричиус почувствовал радостное головокружение: это должно произвести на нее впечатление. По тоже посмотрел на блюда и улыбнулся еще шире.
— Мило, — заметил он. — Где вы это нашли?
— Тендрик. — Музыкант захохотал.
— Тогда все понятно. Этот человек даже посреди пустыни может достать окорок. Но вот насчет вина я не знаю. Вы уверены, что оно подходит?
— Оно хорошее.
По пожал плечами и прибавил:
— Вам следовало бы подумать о белом.
— Оно хорошее! — повторил Ричиус. — Послушай, приятель, разве ты не видишь, что я волнуюсь? Просто играй.
— Все остынет, — сказал мальчик.
Ричиус вздохнул.
— Ну и что? Когда она последний раз ела что-то свежее, оно, наверное, еще дергалось. Думаешь, она будет недовольна тем, что фазан холодный?
— Я могу отнести его обратно на кухню.
— Ни к чему. Пожалуйста, помолчи. Хорошо?
Прислужник начал извиняться, но Ричиус вообще забыл о нем. Через его плечо он увидел спускавшуюся по лестнице Дьяну. Охваченный волной предвкушения, он встал, чтобы встретить ее. Она была великолепна. Нежно-розовые румяна на ее белом лице великолепно сочетались с ослепительно алым платьем. Ее глаза сверкали от возмущения. Она плыла вниз по лестнице бесшумно, как призрак, и не смотрела на него, пока не спустилась. Ричиус услышал, как По в изумлении присвистнул. Рот его растянулся до ушей.
На лице Дьяны не было ни улыбки, ни радости, лишь затаенная готовность к сопротивлению. Холодная и неприступная, она подняла глаза и посмотрела на Ричиуса. А когда ее взгляд остановился на богатом столе, который он для нее приготовил, на лице ее отразилось глубочайшее потрясение.
— Привет, — сказал Ричиус и протянул ей руку. — Спасибо, что пришла.
Музыка, запах фазана и восковых свеч — все это затронуло ее чувства, как он и предвидел. Она стояла, ошеломленная. Затем перевела взгляд на мальчика-прислужника, готового придвинуть ее стул к столу, и на губах ее появилось некое подобие улыбки.
— Что это?
Она не дотронулась до руки Ричиуса, но хотя бы не отшатнулась от него. Ричиус вздохнул.
— Это — извинение, — ответил он.
— Чтобы загладить то, что ты сделал, Кэлак, всего этого мало. Я здесь только потому, что меня заставил прийти Тендрик. Он сказал, ты хочешь поговорить со мной. Зачем?
— Вот об этом мы тоже можем поговорить, — непринужденно произнес Ричиус и махнул рукой в сторону прислужника. — Ты сядешь со мной?
Она молча прошла к стулу. Ее губы скривились от голода. Ричиус внутренне улыбнулся: это похоже на искусно устроенный капкан. Ему надо говорить по-ангельски, а двигаться по-змеиному. Он сел напротив Дьяны, и та бросила на него мгновенный взгляд. Мелодия лютни не могла заглушить бурчания у нее в животе. Но вот ее лицо окаменело, и она оттолкнула тарелку.
— Я не голодна!
Ричиус сделал вид, что согласен.
— Правда? Я тоже. На самом деле мне хотелось просто поговорить с тобой. Нам не обязательно все это есть.
Он уловил промельк разочарования на ее лице.
— Это взятка. Так знай же — меня не купишь. Пусть я шлюха, но я не дура.
— Мне не нравится это слово. Не называй себя так. Какой-то миг ему казалось, что она встанет и уйдет. Но она посмотрела на стол и вздохнула.
— Почему я здесь? Тендрик сказал тебе, что я больше не лягу с тобой в постель?
— Сказал, — подтвердил Ричиус. — Я хотел увидеться с тобой не для этого.
— Тогда для чего?
— Чтобы поговорить. Сказать, как я сожалею о том, что сделал. — Он прикоснулся к щеке, словно напоминая себе, как больно она его расцарапала. — Этим утром, когда ты от меня убежала, я пытался сказать тебе, как мне стыдно за то, что я отнял у тебя девственность. Я поступил нехорошо. Но я, правда, не знал. Клянусь, если б я знал, то ни за что бы этого не сделал.
— Тогда это сделал бы кто-нибудь другой, — просто ответила она.
— Почему? Почему ты вообще оказалась здесь?
— Ты задаешь слишком много вопросов, — отрезала девушка.
Ричиус пожал плечами.
— Ты меня заинтересовала. Мне хотелось бы понять, почему ты меня так ненавидишь. Ты называешь меня Шакалом, но ты меня не знаешь. Я тебе не враг.
— Враг! — решительно возразила она. — Ты губишь. Я знала людей в той деревне. Многие теперь мертвы. Их убили твои люди. Вот почему я тебя ненавижу. Вот почему ты Кэлак.
— Ты ошибаешься. Ту деревню сожгли не мои люди. И приказ отдавал не я. Никто из моего отряда никогда не стал бы вредить тебе или твоему народу.
— Я видела тебя там, — парировала она. — А в долине Дринг главный нарец — это Кэлак. Даже дролы так говорят.
— Но это был не я, — настойчиво повторил Ричиус. — Я остановил грабежи и пожары. Я же спас тебя от того мерзавца, помнишь? Тебе следовало бы ненавидеть его, а не меня.
— Ты убиваешь трийцев. Я знаю это.
— Я убиваю дролов, — запротестовал Ричиус. — Я не горжусь этим, но я убиваю тех, кто пытается убить меня. Не думай, будто мне это нравится. Что бы твои люди ни говорили обо мне, я не мясник. Ни в коей мере. — Он снова вспомнил Динадина и сник. — Я просто застрял здесь.
Девушка все так же скептически смотрела на него.
— Ты извинился. Теперь мне можно уйти?
Ричиус не знал, что ей ответить. В конце концов он кивнул и произнес:
— Да, если желаешь. Но мне хотелось бы, чтоб ты не уходила. Я предпочел бы сегодня не оставаться один.
Она несколько смягчилась. Посмотрела на еду и вновь на Ричиуса.
— Мы можем не разговаривать, если ты не хочешь говорить, — с надеждой сказал он. Он чувствовал, что готов расплакаться, хотя и не понимал почему. — Мы вообще можем ничего не делать — просто слушать музыку.
Лицо ее вдруг стало несчастным.
— Я голодная.
Ричиус с сочувствием посмотрел на нее.
— Я тоже.
В дополнительных поощрениях Дьяна не нуждалась. Она придвинула к себе тарелку, дождалась, чтобы Ричиус сделал то же, потом взялась за вилку и оторвала кусок фазана. Они оба отведали птицу, великолепно приготовленную кухаркой Тендрика. Вскоре девушка будто посоловела. В Экл-Нае было очень плохо с продуктами, а она была так худа! Ричиус слишком хорошо знал симптомы недоедания — сейчас они были налицо. Динадин, конечно, прав. Ему действительно хочется ее спасти.
Лютнист играл тихую мелодию. Он бросил принцу ободряющий взгляд.
Они ели молча. Ричиусу было приятно уже то, что она рядом. Но вдруг она перестала есть. Положила вилку на стол и посмотрела на него. Он в этот миг пил вино и поймал ее взгляд сквозь стекло бокала.
— Что случилось?
— Ты был прав, — сказала она. — Ты действительно спас меня. Я это знаю. — Следующее слово она выговорила с огромным усилием: — Спасибо.
— На здоровье. А тебе спасибо за то, что ты осталась со мной. Я говорил правду. Я больше не причиню тебе боли. Если я сделал тебе больно вчера, ну… мне очень стыдно.
— Болело совсем немного. Уже прошло.
— Хочешь вина? — спросил Ричиус, желая продолжить разговор. — Оно хорошее.
Она тотчас насторожилась.
— Нет. Никакого вина!
— Тендрик сказал, тебя зовут Дьяна. Очень красивое имя. На моей родине многие женщины носят его. Это имя и трийское тоже?
— Меня так назвал отец.
Дьяна не стала больше ничего объяснять.
— Ты сказала мне, что пришла в Экл-Най вчера. Ты пришла из долины?
Ее губы странно задрожали.
— Да, из долины.
— Почему? В деревне были большие разрушения?
Внезапно выражение печали на ее лице сменилось гневом. Она встала.
— Мне надо идти.
— Подожди! — воскликнул Ричиус, вскочив одновременно с ней.
— Я должна уйти. — Девушка была уже почти у лестницы, когда Ричиус догнал ее. Она повернулась к нему. Глаза ее сверкали. — Не ходи за мной! Оставь меня в покое! Я не могу быть с тобой!
— Я не хочу делать тебе больно, клянусь! Мне ничего сегодня от тебя не нужно. Только твое общество.
В его словах прозвучало нечто такое, что остановило ее. Может, болезненное одиночество, прозвучавшее в его голосе, а может, просто желание наесться. Ричиус не знал, в чем дело, но, когда он снова открыл глаза, она все еще стояла перед ним.
— В той деревне была моя двоюродная сестра. Сестричка. Совсем ребенок. — Она обхватила себя руками за плечи. — Она погибла.
В эту секунду Ричиус понял, почему она излила на него столько яда. Он почувствовал себя грязным, испачканным хуже самого гадкого пса. Музыка смолкла. Дьяна стояла перед ним, кипя гневом. Ричиус сделал к ней шаг и протянул руку, едва коснувшись ее запястья кончиками пальцев.
— Мне очень жаль, — беспомощно произнес он.
— Ее растоптали, — примолвила девушка, не глядя на него. — Такую малышку…
— Дьяна, клянусь Богом, это был не я. Я скорблю вместе с тобой, это был не я. Вини талистанцев. Это они убийцы, и они совсем не похожи на моих арамурцев. Ты должна мне поверить!
— Верю. Но мне все равно надо идти. Я и без того сказала слишком много.
— Не уходи. Я хочу тебе помочь. Тебе не обязательно жить так. Она покачала головой.
— Это ненадолго. Тендрик обо мне позаботится.
— Тендрик? — насторожился Ричиус, ему в голову пришла мерзкая догадка. — Что ты хочешь сказать?
— Это мое дело, Кэлак. Не спрашивай меня.
— Я не Кэлак! — зарычал он. — Никогда не зови меня так! Я — Ричиус Вентран. Называй меня Вентраном или принцем, как хочешь. Но не зови меня Шакалом.
Она закусила губу.
— Я не знаю, как тебя называть. Для меня ты Кэлак.
— Зови меня Ричиусом. Это мое имя.
— Не могу.
— Хозяин гостиницы. Что ты имела в виду, когда сказала, что он о тебе позаботится?
— Пожалуйста! — взмолилась она. — Если я ошиблась в тебе, то прошу прощения. Но отпусти меня. У меня ничего для тебя нет.
— Я не могу этого сделать. Я не могу отпустить тебя, пока ты не скажешь, какую власть над тобой имеет Тендрик. Я знаю купцов его пошиба. И готов биться об заклад, что знаю, какое будущее он для тебя уготовил. Если ты надеешься, что сможешь убежать от войны, голода или чего-то еще, работая на него, то ты ошибаешься. Ты станешь просто рабыней, особенно если он увезет тебя в империю. Так ведь? Он обещал тебе именно это?
— Ты не понимаешь! Я должна с ним уехать.
— Куда он собирается тебя увезти? — не сдавался Ричиус. — В Черный Город?
— Нет, — просто ответила она, — в Талистан.
Ричиус воззрился на нее, потрясенный ее наивностью. Она владела языком Нара, но явно никогда не бывала в империи, тем более — в Талистане. Ни одна женщина, каким бы отчаянным ни было ее положение, не согласилась бы на такую судьбу.
— Дьяна, вернись за стол. У нас впереди вся ночь, и мне действительно нужно с тобой поговорить. — Он протянул ей руку, на что она ответила недоверчивым взглядом. — Поверь мне!
К его собственному изумлению, она взяла его за руку. Он подвел ее обратно к столу и усадил, жестом приказав По снова играть, потом он вернулся на свое место.
— Ты сказала, что должна ехать с ним. Почему? Из-за войны? Если это так, то тебе следует остаться в Люсел-Лоре. Судя по тому, что я видел за последние дни, война уже почти закончена. В Талистане тебе будет еще хуже, чем при Тарне, я в этом уверен.
— В этом ты ошибаешься. Глубоко ошибаешься.
— Нет, — возразил Ричиус, — это ты ошибаешься, думая, будто в Талистане тебя ждет лучшая жизнь. Я знаю Талистан, Дьяна. Ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Трийцы не имеют там никаких прав.
— Но женщины там имеют права! — нерешительно молвила она. — Отец мне рассказывал.
— Твой отец ошибался. Я уверен, когда он говорил о Наре, он не имел в виду Талистан. В некоторых областях империи к женщинам относятся не лучше, чем в Люсел-Лоре. А в Талистане — хуже всего. Если ты поедешь с Тендриком, ты станешь его собственностью. Он будет продавать тебя за деньги любому мужчине.
— Это неправда! — вспыхнула она. Ричиус увидел, как в ней закипает отчаяние. — Не говори так! Мой отец не стал бы мне лгать. Когда мы приедем в Талистан, Тендрик меня отпустит. Он мне обещал.
— Иногда отцы не знают всего. Поверь мне, я знаю. Если ты поедешь в Талистан, то навсегда станешь рабыней этого кретина Он никогда тебя не отпустит, потому что ему это будет не нужно. Неужели ты считаешь, будто это лучше, чем остаться здесь?
— У меня здесь нет жизни! — вскричала она. — Ты не знаешь меня. Ты не знаешь, почему я оказалась здесь, почему сделала с собой такое!
— Тогда расскажи мне об этом. Я не могу представить себе какой бы то ни было причины, по которой стоило бы принимать предложение хозяина гостиницы. Что тебе так важно в Талистане?
— Мне важно то, чего в Талистане нет!
— О! И что же это?
— Тарн.
— Тарн? — удивился Ричиус. — Я не понимаю. Почему ты его боишься?
Она посмотрела на него — глаза ее были полны безысходности.
— Отпусти меня. Ты не триец. Тебе не понять того, что мне пришлось перенести, а я не смогу тебе этого объяснить.
— Хотя бы попробуй.
Она покачала головой:
— Нет.
— Я не могу отпустить тебя, пока ты этого не сделаешь, — твердо заявил Ричиус. — Я понимаю, тебе трудно это осознать, но я не могу.
Девушка закрыла глаза.
— Это трудно. Я пережила так много, так много…
— Чтобы я мог тебе помочь, ты должна довериться мне.
— Помочь? — вскинула она брови. — Зачем тебе это? Ты уже получил от меня то, что хотел.
Ее слова больно укололи Ричиуса, но он старался этого не показать.
— Пожалуйста! — попросил он ласково. — Это не так трудно, как тебе кажется. Почему, бы тебе снова не рассказать мне о твоем имени? Почему твой отец дал тебе нарское имя?
У Дьяны вновь задрожали губы. Ричиусу показалось, будто она обдумывает его вопрос с неуместной тщательностью. Наконец она ответила:
— Мой отец верил, что когда-нибудь Нар и Люсел-Лор станут союзниками. Он всем своим детям дал имена, которые были бы приемлемы в империи, чтобы мы могли жить среди нарцев и ничем не выделяться.