Марко Джон. Нарский Шакал

   Дьяна дала ей выплакаться, но в душе ликовала. Ричиус отверг ее подругу. Наджир считает его сумасшедшим, но это не так. Им движет не безумие. Дьяне приходилось видеть озверевших мужчин, которые не обращали внимания на протесты женщины. Но не Ричиус. Более надежного человека она не встречала.
   — Ты разрешишь мне увести тебя домой? — снова спросила Дьяна.
   Женщина не ответила.
   — Наджир, тебе надо согреться, иначе заболеешь. Пожалуйста, давай вернемся. Я уложу тебя в постель. Ты совсем измучилась.
   — Я не хочу его видеть! — голосила Наджир. — Я не могу с ним быть, Дьяна. Не могу!
   — Успокойся, Наджир. Тебе нечего бояться. Ричиус не станет навязывать тебе близость, ты это знаешь. Вспомни: ведь это ты вчера настояла, чтобы он впустил тебя.
   — Я ошиблась! Лучше мне вообще не иметь господина, чем его. Пожалуйста, Дьяна. Передай ему это от меня.
   — Да? И что тогда с тобой будет? И с твоими детьми? Нет, Наджир, Ричиус тебе нужен. Теперь он стал правителем долины.
   Женщина помрачнела.
   — Им должен был стать Джарра, — с горечью молвила она.
   — А стал Ричиус. И если ты не хочешь, чтобы он к тебе прикасался, он не будет. Даю тебе слово. Но ты знаешь, что с тобой произойдет, если ты останешься без господина. Ты станешь добычей любого, кто заявит на тебя права. И Ричиус не сможет этому помешать, потому что ты откажешься от верности ему.
   — Я не знаю, что делать, Дьяна! — простонала Наджир. — Я его боюсь!
   — Ты сама заставила меня отвести тебя к нему, Наджир. Я сделала это ради тебя. Поверь, он не причинит тебе вреда. И пойми: он не хотел становиться правителем — но у него не было выбора.
   — Он может уехать! — в сердцах бросила Наджир.
   — Может, — согласилась Дьяна. — И может забыть то, о чем его просил Форис перед смертью; отвернуться от тебя и твоих детей, отдать тебя какому-нибудь жестокому фермеру и предоставить долину междоусобным распрям. Но он этого не сделает, потому что он — человек чести. — Дьяна встала, презрительно измерив Наджир взглядом. — Может, когда-нибудь ты это поймешь.
   Дьяна пошла прочь. Вслед ей полетела отчаянная мольба Наджир:
   — Дьяна, пожалуйста, подожди!
   — Нет, Наджир, — отрезала Дьяна. — Ты хоть понимаешь, что я сделала для тебя вчера? Я люблю Ричиуса. Тебе это известно. Но ты заставила меня пойти с тобой к нему, чтобы он тебя защищал. А теперь ты захотела, чтобы он забыл о тебе, — и это после того, как я объяснила ему, что случится, если он это сделает! Нет, я на это не пойду.
   — Дьяна, я не могу быть его женщиной! Мне невыносимо даже думать об этом!
   — Тогда скажи ему сама, — холодно ответила Дьяна. — Я не желаю иметь к этому никакого отношения.
   Она отвернулась и зашагала прочь. Однако едва сделала три шага, как в висках возникла обжигающая боль. Ноги подкосились, и она закричала, прижимая руки ко лбу и зажмурив глаза. Позади она услышала испуганный возглас Наджир, почувствовала тревожное прикосновение к своему плечу — но все равно осела на мокрую землю, ослепнув и скорчившись от мучительной боли. В ее мозгу гремел бестелесный голос. В ее сознании возникло размытое лицо Тарна — видение было одновременно плотским и ирреальным. Его рот двигался, сломанные зубы стучали, откусывая обрывки слов. Непонятные фразы прерывались звериным рычанием и гортанными звуками незнакомого языка. Дьяна попыталась встать. Туманные образы заполняли ее сознание. Она жалобно застонала. Руки Наджир были рядом, поддерживали ее.
   — Дьяна, — услышала она издалека перепуганный женский голос. — В чем дело?
   — Тарн! — с трудом выдавила она. Открыла глаза — и все равно увидела перед собой призрачное лицо мужа. — Это Тарн. Он здесь.

48

   Джарра разбудил его, произнеся одно-единственное слово — «Дьяна».
   Этого оказалось достаточно, чтобы Ричиус вырвался из объятий сна. Он шел за думакой по коридорам, торопливо застегивая рубашку. Грязь, принесенная со двора, колола босые ступни. Около ворот замка он увидел лежащую на земле Дьяну; Наджир держала ее голову у себя на коленях. Вокруг них собралась небольшая группа женщин, с любопытством разглядывавших ночную сорочку вдовы Фориса. Дьяна не открывала глаз. Наджир нежно гладила ее лоб.
   — Боже, что случилось? — спросил Ричиус, проталкиваясь сквозь толпу. Он опустился на колени. — Дьяна, в чем дело? Тебе дурно?
   Она содрогнулась и наконец открыла глаза.
   — Тарн, — прошептала она. — Он возвращается.
   Ричиус посмотрел на Наджир, но та лишь пожала плечами. Собравшиеся начали тихо переговариваться. Ричиус гневно обернулся.
   — Убирайтесь все! — Он сделал знак думаке. — Джарра, гони их отсюда.
   Боевой мастер стал отгонять любопытствующих. Ричиус склонился над Дьяной. Она была в испарине. В глазах горел лихорадочный страх.
   — Дьяна, — мягко вымолвил он, — я с тобой. Скажи, что случилось. Что там насчет Тарна? Он с тобой говорит?
   — Да, — ответила она, — и в то же время нет. Я его вижу, но ничего не понимаю. Он у меня в голове, Ричиус. Это больно, больно…
   — Что больно?
   — Он едет сюда. Он очень близко. С ним другие. Звери. Он говорит со мной, кричит…
   — Успокойся. Не надо ничего говорить. Сейчас мы вернемся домой.
   Он бережно поднял ее с земли, и она с трудом обхватила его за шею.
   — Он не может говорить! — всхлипывала она. — Он пытается, но не может. Он болен, я это чувствую…
   — Сейчас я унесу тебя в дом. Тебе станет лучше. Успокойся, успокойся…
   — Совсем близко, — снова прошептала она. — Я должна его ждать.
   — Жди его в постели.
   Ричиус понес ее в замок.
   Джарра и ошеломленная Наджир следовали за ним через зал и коридоры, пока не оказались у спальни, которую делили Дьяна и жена Фориса. Думака остался у порога, а остальные вошли, и Ричиус уложил Дьяну на кровать. Стянул с нее сапожки, укрыл одеялом и смотрел, как она снова закрывает глаза.
   — Тарн меня ищет, — пролепетала она, задыхаясь, — но не может меня найти.
   — Если он направляется сюда, то скоро здесь будет, — утешал ее Ричиус. — Постарайся отдохнуть. Я побуду с тобой. Ничего плохого не случится, даю тебе слово.
   — Моя голова! Он в ней… Он не знает…
   — Дьяна, пожалуйста, постарайся успокоиться. — Он приподнял ее голову и ласково погладил по волосам. — Не думай об этом. Я от тебя не уйду.
   Он посмотрел на Наджир — та наблюдала за ними с печальным лицом. Когда их взгляды встретились, она отвернулась. Ричиус осторожно высвободился.
   — Я буду рядом с тобой, — заверил он Дьяну, но встал с кровати и подошел к Наджир.
   Как и минувшей ночью, когда она пришла к нему в комнату, он почти не заметил ее наряда. Теперь она казалась ему потерянной, напоминала скорее девочку, чем женщину. На ее лице были видны следы усталости и тревоги. Ричиус остановился перед ней и развел руки.
   — Я очень сожалею о твоем муже.
   Наджир беспокойно вздохнула и сказала что-то, но он не понял.
   — Она просит, чтобы ты ее простил, — объяснила Дьяна.
   Ричиус покачал головой.
   — Мне нечего прощать.
   Наджир просветлела. Она приблизилась к кровати. Женщины о чем-то пошептались, а потом Наджир склонилась над Дьяной и поцеловала ее в лоб. Дьяна тихонечко рассмеялась. Наджир выпрямилась и покинула комнату. Ричиус проводил ее взглядом до двери и вернулся к Дьяне.
   — Что она сказала? — поинтересовался он.
   — Она сказала, я была права насчет тебя. — Дьяна смотрела на него широко распахнутыми серыми глазами. — Я знаю, что ты ее не тронул, Ричиус. Я знаю, что произошло вчера ночью.
   Ричиус нежно убрал прядь волос, упавшую ей на лоб.
   — А ты? Как ты себя чувствуешь?
   — Кажется, лучше. Тарн исчез. Я его не вижу. Но он меня звал, Ричиус, он меня искал. Что-то произошло. Он болен, он очень слаб. Его мысли не могли на мне сосредоточиться. Я ощущала его боль, его страх. Ох, Ричиус, что это такое?
   — Не знаю, Дьяна, — честно признался он. — Но если он близко, мы это скоро узнаем. А теперь закрой глаза и постарайся уснуть.
   Она покорно закрыла глаза и прижалась щекой к подушке. Вскоре ее объяла легкая дремота. Ричиус сидел у постели, тихо наблюдая за ней. Тарн близко. Он воспользовался магией, которой обучил Люсилера, чтобы проникнуть в мысли Дьяны, но почему-то не смог сфокусировать свои усилия и причинил ей страдания. Возможно, все обстоит именно так, как сказала Дьяна. Возможно, он болен и просит о помощи. А что это за звери, которые за ним гнались? Львы? Или они уже впились когтями в тело искусника, и мозг Дьяны уловил его последний крик?
   Минуты незаметно превратились в час. Дьяна почти не шевелилась. Пряди вьющихся волос обрамляли ее лицо, дыхание стало глубоким и спокойным. Ричиус перешел с кровати на неудобный деревянный стул в углу комнаты. Он ждал ее пробуждения, но хотел, чтобы она еще поспала. Прошедшая ночь оказалась для нее необычайно тяжелой. Такой же она была для него — и, конечно, для Наджир. Когда Дьяна проспала два часа, Наджир заглянула в комнату — проведать подругу. Она улыбнулась, увидев, что Дьяна спит, поклонилась Ричиусу и ушла. Она была единственной посетительницей, пока не пришел думака Джарра.
   Старый боевой мастер тихо стукнул в дверь, но не стал дожидаться разрешения войти, а сразу открыл дверь. Он подошел к Ричиусу, увидел спящую Дьяну и прошептал на ухо своему новому господину одно слово:
   — Тарн.
   При звуке этого имени Дьяна беспокойно зашевелилась. Ричиус с недоверием уставился на Джарру.
   — Тарн? Он приехал?
   Джарра кивнул и указал пальцем вверх.
   — Уасит тоа.
   — Сторожевая башня? — догадался Ричиус.
   — Да, — сонно прошептала Дьяна, открыв глаза. — Они увидели его со сторожевой башни. Он едет сюда.
   Джарра продолжал говорить, обращаясь то к Ричиусу, то к Дьяне. При этом он лихорадочно жестикулировал. Дьяна села на кровати, изумленная его словами. Боевой мастер так быстро сыпал словами, что Ричиус ничего не успевал разобрать.
   — Что он говорит? — нетерпеливо спросил он.
   — Тарн идет со львами, — ответила Дьяна. — Их десятки. Они уже в лесу и скоро будут здесь.
   — Откуда он знает, что это Тарн? Дьяна, ты что-нибудь чувствуешь?
   — Нет, он больше не пытается со мной говорить. Но они несут знамя Фалиндара, Ричиус. Это Тарн.
   Ричиус встал.
   — Тогда я должен выйти его встречать. Мне надо сказать ему о Форисе. Джарра, ты должен пойти со мной. Дьяна, переведи, что я прошу его идти со мной.
   — Я тоже пойду. — Дьяна откинула одеяло и спустила ноги на пол. — Тарн будет надеяться, что я выйду.
   — Нет, Дьяна, тебе необходимо отдохнуть. И мы не знаем, в каком он состоянии. Если он захочет тебя видеть, я приведу его сюда.
   — Я пойду, — решительно повторила она. — Я его жена и обязана его встретить.
   Она встала с постели, взяла брошенные в угол сапожки и начала обуваться, при этом она что-то говорила Джарре. Думака кивнул в знак согласия и стал приводить себя в порядок. Он нервно облизывал губы, думая о скорой встрече с верховным дролом. Ричиус взял Дьяну за руку и вывел из спальни. Вскоре они втроем оказались на залитом солнцем дворе. Там снова собралась толпа, вышла и Наджир со своими тремя дочерьми. Немногочисленные воины замка, кроме тяжелораненых, выстроились в ровную шеренгу с жиктарами за спиной. Они гордо расправляли плечи, готовясь приветствовать повелителя Фалиндара. Однако здесь недоставало главного человека, и Ричиус с ужасом ждал той минуты, когда ему придется сказать об этом Тарну.
   Долго тянулись минуты — и толпа начала волноваться. Ричиус взглянул на Джарру.
   — Как далеко они? — спросил он по-трийски.
   Думака пожал плечами и дал ответ, которого Ричиус понять не смог.
   — Стражник с башни сказал, что они приближаются, — объяснила Дьяна. — Думаке сказали, что они близко, и это все.
   Взгляды собравшихся были устремлены на дорогу, ведущую из леса к замку. Воины молчали словно каменные, а скромно одетые женщины о чем-то весело спорили. Дьяна беспокойно переминалась с ноги на ногу. Ричиус приблизился к ней вплотную и прошептал:
   — Не тревожься. Он ничего не знает.
   В лесу раздался грохот, верхушки деревьев начали раскачиваться; это вызвало в толпе любопытство. Арка из ветвей оставалась темной и пустой. Из леса донесся странный хор. А потом появилась голова — чудовищно большая, с желтыми глазами и пещероподобной пастью с громадными зубами. За головой показалось туловище, покрытое светло-коричневым мехом, и нервно мечущийся хвост, украшенный лентами и шипами. Тело зверя было затянуто кожаными ремнями упряжи, удерживающей прочное седло. В седле восседал мужчина с бронзовой кожей и волосами цвета блеклого золота, а позади всадника сидел Тарн.
   Тарн, которого мгновенно можно было узнать по красным лохмотьям и грязным бинтам! Одной рукой он держался за пояс львиного всадника, другая бессильно висела. Гигантский зверь вывез двух мужчин на двор, за ним следовала череда львов, и на каждом сидел длинноволосый всадник, облаченный в кожу. Знамя Фалиндара лежало на мускулистом боку первого льва. При виде толпы, собравшейся у замка, Тарн поднял голову. Его взгляд скользнул по лицам — и остановился на Дьяне.
   Однако было что-то неестественное в том, как двигались его глаза, как поднялась голова и как раскачивалось в седле почти неуправляемое тело. Плечи Тарна согнулись от усталости, на лице появились шрамы, которых Ричиус прежде не видел. Бронзовокожий всадник остановил льва.
   — Тарн! — воскликнул Ричиус.
   Искусник перевел взгляд с Дьяны на Ричиуса, и на его губах мелькнула слабая улыбка.
   — Ричиус, — слабым голосом промолвил дрол, — пожалуйста, подойди и помоги мне.
   Ричиус и Джарра поспешили протянуть искуснику руки и сняли его со спины льва. Он бессильно упал Ричиусу на руки, как и прежде, показавшись ему легким, словно перышко.
   — Тарн, что случилось? — спросил Ричиус. — Что с вами?
   Искусник дышал столь тяжело, что едва мог ему ответить.
   — Ты был прав. Это путешествие оказалось мне не по силам. — Тарн указал на молчаливого мужчину, продолжавшего сидеть верхом на звере. — Это, — почтительно молвил он, — Карлаз.
   Повелитель львов занял свое место на полу за круглым столиком и, не дожидаясь остальных, принялся поглощать еду и питье. принесенные Наджир. Ричиус быстро понял, что это человек, не признающий лишних слов: он предпочитал хмыкать, кивать и вообще пользоваться любой другой частью тела — лишь бы не утруждать свой язык. Его он берег для трапез.
   — Вам уже лучше? — спросил Ричиус.
   Искусник кивнул. Ему понадобился целый час, чтобы прийти в себя. Теперь Тарн, Ричиус, Джарра и Карлаз сидели вокруг стола в бывшем зале совета Фориса и пили крепкое вино. Только Дьяна расположилась в стороне, опустившись на колени позади Тарна, как подобает дролке, но на ее лице было написано, сколь ей это противно. Тарн потребовал, чтобы она присутствовала на их встрече, и ей снова пришлось стать послушной женой. Ричиус старался как можно реже смотреть на нее.
   — Теперь вы можете поведать нам, что произошло? — спросил он у Тарна.
   — Я уже говорил, что узнал от Люсилера о гибели Фориса. Мы встретили его, когда он возвращался в Фалиндар. Он дал нам это знамя, чтобы мы повесили его на льва.
   — Нет, — сказал Ричиус, — что произошло с вами? Вы были не в таком состоянии, когда отправлялись в Чандаккар.
   — Я был достаточно сильно болен, — ответил Тарн. — Но у меня случилась одна встреча, которая ухудшила мое состояние. — Он указал на свежие шрамы, испещрившие левую сторону лица. — Это подарок от льва. Он напал на меня в Чандаккаре. Именно тогда меня и нашел Карлаз со своими людьми. Я несколько дней не приходил в себя. Мои искусники объяснили ему цель моего приезда, но он не захотел разговаривать с ними — только со мной. Они за мной ухаживали, и я набирался сил. — Он посмотрел на Карлаза: услышав свое имя, тот ухмыльнулся с набитым ртом. — Он меня спас. Он оказался в долине, где на меня набросился лев. Его люди бежали туда. Нарцы напали на них, Ричиус.
   — И что было дальше?
   — Они напали до того, как мы приехали в долину. Как я уже сказал, Карлаз и его люди бежали в долину львов, но последствия оказались тяжелыми. Многие погибли. Это был нарский флот. Они убили десятки людей, прежде чем Карлаз смог вернуться со львами, чтобы сражаться с имперцами.
   Тарн с уважением поглядел на Карлаза.
   — Это — великий человек, Ричиус. Он отказал бы мне, если б не увидел, что творят нарцы. Они продемонстрировали ему свою порочность.
   — Но что стало с нарцами? — спросил Ричиус.
   Тарн улыбнулся.
   — Люсилер рассказал тебе про Лисс?
   — Он сказал, их корабли помогают нам, не подпуская Черный флот к берегам.
   — Так оно и есть. Карлаз вернулся в свою деревню, чтобы дать нарцам бой, но там их след и простыл. Лиссцы атаковали их корабли и отогнали от берега. Капитан лисского флота говорил с Карлазом. Повелитель львиного племени утверждает, что это был Пракна.
   — Пракна? Кто он, черт возьми, такой?
   — Пракна — главнокомандующий объединенными морскими силами Лисса. Он был там, в деревне. Он сказал Карлазу, что они потопят корабли Нара. — Тарн повеселел. — У нас есть союзники, Ричиус!
   — Но что произошло с вами? Почему вас так долго не было?
   — Лев. Я не такой уж крепкий, знаешь ли. Он меня ранил. Когда я смог отправиться в путь, мы решили побывать в долине Дринг. Я все еще был слаб. В тот момент мне было неизвестно, что Форис погиб, и я хотел знать, что здесь происходит. По пути сюда мы встретили Люсилера. Он рассказал мне все. — Немного помолчав, Тарн спросил: — Он хорошо погиб, Ричиус?
   Ричиус нахмурился. Что мог Люсилер сказать Тарну?
   — Он погиб с честью, защищая свою долину.
   Искусник кивнул.
   — Хорошо. Он заслужил хотя бы это. — И, оглядевшись, заговорщицки прошептал: — Мне известно, что ты получил здесь власть. Мы поговорим об этом позже.
   — Вы можете меня от этого избавить, Тарн?
   — Позже. Сейчас нам следует поговорить о важных вещах. Я должен закончить мой рассказ. Вы уже знаете, что я был болен. Я долго выздоравливал, а потом мы уехали из Чандаккара. Я был еще не совсем здоров, да и сейчас нездоров, как вы видели. Силы покинули меня. — Он посмотрел на Дьяну. — Поэтому я причинил тебе боль, жена. Прости меня, это вышло случайно. Мне хотелось просто поговорить с тобой, узнать, здесь ли ты, здорова ли. Но мои силы… они мне изменили. Мне казалось, я достаточно близко, но мой разум не смог до тебя дотянуться. Плохо установленный контакт — дело опасное. Наверное, мне не нужно было пытаться.
   Дьяна отмахнулась от его извинений.
   — Я уже здорова, муж. Не тревожьтесь.
   Тарн улыбнулся.
   — Я рад, что ты здорова. Я пытался говорить с тобой лишь потому, что мне хотелось поскорее с тобой увидеться.
   Дьяна ничего не ответила. Ричиус внезапно почувствовал неловкость.
   — Вы сказали, что встретились с Люсилером. Когда это было?
   — Пять дней назад.
   — Он сказал вам о Кронине?
   — Да, — опечалился Тарн. — Еще одна громадная потеря. Я безмерно о нем скорблю. Мы стали как братья. — Он вздохнул. — Но мы зря тратим время, а у меня есть для тебя новости, Ричиус. Львиные всадники приехали, чтобы напасть на дорогу Сакцен. Они отправятся туда через день-другой, после того как отдохнут. Все уже устроено. Война почти закончена.
   — Как это — устроено? В Экл-Нае все еще масса нарских войск, и подойдут новые подкрепления. Я согласен, что львиные всадники нам очень кстати, но…
   — Перед отъездом из Чандаккара, — перебил его Тарн, — я отправил гонцов ко всем военачальникам Люсел-Лора. Часть посланцев — искусники, поехавшие со мной в Чандаккар, других послал Карлаз. Но у всех было письмо, где говорилось, чтобы они ехали в Экл-Най с воинами, коих смогут собрать. Тогда я не знал, что происходило здесь, в долине, но Лисс уже заканчивал бои у берегов, и я был уверен, что Кронин справится с теми нарцами, которые уже высадились в Таттераке. Это было почти три недели назад, Ричиус.
   Ричиус был потрясен.
   — Значит, в эту минуту они уже направляются в Экл-Най?
   — Да, если могут. К тому времени, когда Карлаз с его львами доберутся до гор, на окраинах Экл-Ная уже будут тысячи наших воинов. Львиные всадники нападут на дорогу и перекроют нарцам путь к отступлению. Остальные воины возьмут Экл-Най. — Тарн сверкнул глазами. — Для них все кончено, Ричиус. Никакой надежды.
   Ричиус расправил плечи. «Тарн-мститель», — вдруг подумал он. Однажды он слышал, как повелителю дролов дали такое имя — давно, в прошлой жизни. И этот человек снова стал темным ангелом Люсел-Лора, чародеем, для которого жизни нарцев были дешевле песчинок. Ему снова удалось перехитрить стратегов Нара, и он снова планировал бойню. И Ричиус стал участником его черной миссии, и мысль об уничтожении такого количества людей его почти не тревожит. Лишь какой-то уголок его души оплакивает смерть его совести.
   — Когда мы отправляемся? — спросил он. — Воинов Фориса осталось мало, но мы можем добраться до Экл-Ная всего за два дня.
   Тарн покачал головой.
   — Ты не поедешь, Ричиус. И я тоже. Я слишком болен, чтобы выдержать этот путь, а со слов Дьяны я знаю, что сам ты был тяжело ранен. Ты останешься здесь, с нами. А также Джарра и остальные воины.
   — Останусь здесь? Но почему? Я в состоянии сражаться. А Джарра…
   — Джарра немолод и заслуживает небольшой передышки. Как и другие воины, которые сражались здесь. Как и ты. Ты говоришь, что вполне здоров, но это неправда. Я это понял, как только тебя увидел. Ты выглядишь так, словно едва держишься на ногах.
   — Тарн…
   — Хватит об этом. Я принял решение.
   — Не вам его принимать. Мне не нужно ваше разрешение, чтобы ехать в Экл-Най.
   Тарн пожал плечами.
   — Можешь ехать. Но думаю, ты скорее всего упадешь где-нибудь по дороге. Но даже если доберешься до места, тебя никто не станет слушать. Когда я отправлял письма военачальникам, я сказал им, что командовать будет Кронин. А еще я сказал им, что, если ты окажешься там, они не должны разрешать тебе участвовать в боях. Они тебя захватят, Ричиус, и привезут обратно сюда. Раз Кронин погиб, командование перейдет к Люсилеру. Я уже ему об этом сказал. А еще я велел ему не позволять тебе сражаться.
   — Почему вы так со мной поступаете? — возмутился Ричиус. — Я был верен во всем. Я делал все возможное, чтобы…
   — Хватит! Карлаз со своими людьми отправится послезавтра. Они захватят дорогу Сакцен, а другие военачальники займутся Экл-Наем. Мы с тобой не будем в этом участвовать, Ричиус.
   Тарн повернулся к Джарре и стал говорить с ним по-трийски — видимо, излагал старому боевому мастеру свои планы. Джарра был недоволен услышанным, но спорить не стал. Когда Тарн умолк, Джарра обратился к Ричиусу.
   — Он спрашивает, можно ли ему идти, — объяснил Тарн. — Я все ему сказал, он знает, что разговор закончен, и ждет, чтобы ты его отпустил.
   — Да, — сказал Ричиус по-трийски, махнув старику рукой, — ты можешь идти, Джарра.
   Боевой мастер встал, низко поклонился Ричиусу и Тарну и ушел. После этого Тарн обернулся к Карлазу и душевно распрощался с ним тоже. Казалось, львиного всадника не смутила просьба уйти — но он захватил с собой еды. Наконец Тарн обратился к Дьяне:
   — Теперь ты тоже нас оставишь, хорошо, жена? Я хочу поговорить с Ричиусом наедине.
   Дьяна бросила на Ричиуса косой взгляд, вздохнула — и покинула комнату. Ричиус поднял голову и хмуро уставился на Тарна.
   — Я хочу получить объяснения, — заявил он. — Почему вы меня отстранили? Я имею такое же право сражаться, как и другие. Даже больше.
   — И ты заслуживаешь того, чтобы узнать мои соображения, — ответил Тарн. — Я не еду потому, что болен. А ты не едешь потому, что не болен.
   — О Господи, вы опять взялись за ваши загадки? Пожалуйста, Тарн, дайте хоть раз прямой ответ. Почему вы не отпускаете меня?
   — Потому, что ты не триец, и потому, что у тебя впереди вся жизнь. Ричиус, пойми меня. Твоя задача здесь выполнена. У тебя больше нет причин сражаться рядом с нами, и я не допущу, чтобы ты бессмысленно погиб. Теперь я могу тебя спасти — и я это сделаю. Ты останешься здесь и будешь жить.
   Ричиуса привело в ярость намерение искусника его спасти. Но вдруг он осознал, что напомнили ему слова дрола. Когда-то он сам пытался спасти Дьяну.
   — Тарн, не пытайтесь меня спасти. Я хочу защищать Люсел-Лор. Разве это так отличается от того, что делают Люсилер и остальные?
   — Они — трийцы, а ты — нет. Если боги призовут их защищать эту землю, они должны умереть. Но тебя боги не призывают, Ричиус. Возможно, они воспользовались твоими услугами, привели тебя к нам, чтобы ты нам помогал, но теперь ты сделал то, что им было нужно, — и остался жив. Я позабочусь о том, чтобы это и дальше было так.
   — Но у меня ничего нет! Зачем мне жить?
   Тарн сочувственно улыбнулся.
   — Мне уже приходилось видеть таких нарцев, как ты. Они вечно сетуют, что у них ничего нет. Но ведь твое сердце все еще бьется, не так ли? Ты дышишь. У тебя есть жизнь, Ричиус. Если б ты был болен и проклят, как я, то я дал бы тебе согласие. Но ты здоров и молод. Я больше не могу допустить, чтобы ты рисковал собой. Раньше ты был мне необходим, теперь — нет.
   — Значит, я больше нигде не нужен, — с горечью бросил Ричиус. — Арамур потерян, а долина Дринг во мне не нуждается. Мое правление здесь — просто комедия.
   — Это отнюдь не комедия, — сурово возразил Тарн. — Так делается всегда. Форис передал тебе свою семью. Им ты нужен. — И уже мягче он добавил: — Но если ты не захочешь оставаться здесь в качестве военачальника и правителя, тебя не станут принуждать. Я своей властью могу это изменить. Ты можешь передать свои полномочия Джарре, если тебе действительно этого хочется.