Московцев Федор. Темные изумрудные волны

   Решающую роль, конечно же, сыграл Рубайлов. Без его вмешательства всё остальное не имело бы смысла — ни свидетельские показания, ни появление «двойников», предлагавших микросхемы.
   Дожидаясь ухода очередного посетителя, Андрей торопился к телефону-автомату. Три дня никто не походил к телефону. Наконец, на исходе третьего дня безрезультатных звонков трубку подняла женщина. Андрей поздоровался, попросил позвать Катю. Женщина представилась хозяйкой квартиры и сообщила, что девушка Катя действительно проживала здесь, но несколько дней назад она неожиданно съехала. Обидно, конечно — приятный человек, сказала, что собирается арендовать квартиру минимум на год, и вдруг такая незадача. Сейчас хозяйка пришла показывать квартиру новым жильцам.
   Закончив разговор, Андрей позвонил Людмиле Николаевне, Катиной бабушке. От неё он узнал, что Катя улетела во Владивосток. Причины внезапного отъезда неизвестны. Что касается домашнего телефона, его нет — Сергей Владимирович переехал на новое место, дом не телефонизирован.
   Андрей трижды переспросил, будто это могло что-то изменить, и при очередном вопросе Людмила Николаевна ответила бы по-другому. В палате до него дошло: Катя бросила его. Словно чинка подсекла ему ноги, он почти упал на кровать. Сдвинулся мрак, пошатнулись стены, Андрей ударил кулаком по стене, сожалея, что находится не в камере, и никто здесь на него не нападает. Припадок ярости быстро прошёл, и ему показалось, что жизнь по каплям вытекает из него.

Глава 54

   Туманным осенним утром они шли по территории аккумуляторного завода «ЭлектроБалт». Это было пространство, заполненное прямыми линиями, пространство прямоугольников и параллелограммов, рассекавших землю, осеннее небо, туман. Гробами выстроились заводские корпуса. Протяжно выли заводские гудки, дым заводских труб сливался с серой мглой. Время от времени из тумана появлялись серые тени, бледные пятна человеческих лиц — шли рабочие.
   Дорогу преградили железнодорожные пути. По ним двигался маневровый тепловоз, подавая вагоны на склад готовой продукции. Туда же спешили автопогрузчики. Моргали серые просветы между вагонами, и вот, снова пространство и осенний утренний свет соединились из рваных лоскутов в туманную серую мглу. Путь был свободен.
   — Почему мы не можем поставлять что-нибудь на этот завод, почему должны вечно возиться на строительстве бараков? — спросил Владимир, перешагивая через рельс.
   — Не гони волну, — ответил Артур. — Всё будет, мы только устроились.
   — Всё будет… Надо заранее продумывать. Во всём нужна плановость.
   Они подошли к корпусу, переговорили с прорабом, обозначили дневной объём работ, дождались приезда машины с материалами, и направились в сторону заводоуправления. Там, поднявшись на второй этаж, прошли в кабинет коммерческого директора. Их встретил Евгений Витальевич Барышников, невысокий мужчина средних лет, плотный, с порывистыми движениями, с сединой в черных волосах, с мягкой располагающей улыбкой и бегающими глазами. Когда посетители расположились на предложенных им стульях, после расспросов о том, как продвигаются дела на объекте, после обычного для петербуржцев разговора о погоде, коммерческий директор без плавного перехода рассказал, что часы на его столе когда-то были вмонтированы в панель танка, рассказал о сегодняшней отгрузке танковых аккумуляторных батарей, затем спросил:
   — Ну и как, не надоело вам кормить вашего татарина?
   Владимир с Артуром озадаченно переглянулись. Барышников имел в виду компанию, в которой они работали — «Базис-Стэп», «татарином» он называл директора — Зарипова Фарида Касимовича.
   — Есть предложения? — хитро взглянув на Барышникова, спросил Владимир.
   — Просто цены он ломит непомерные.
   С этими словами коммерческий директор взял со стола стопку счетов-фактур, и передал собеседникам.
   — Полюбуйтесь, — продолжил он, рассматривая лежащие перед ним документы, — почему мы должны оплачивать заготовительно-складские издержки? Зачем в счете-фактуре на цемент указаны эти издержки, указаны транспортные расходы, указана наценка?
   И добавил иронически:
   — Почему наценка двадцать процентов, а не все сто?!
   Евгений Витальевич передал Владимиру документ, который только что рассматривал.
   Владимир тоже недоумевал, — зачем в счетах-фактурах показывать всю экономику сделки, особенно непонятно, зачем указывается наценка.
   — Директор хочет, чтобы всё было правильно, — дипломатично ответил Артур. — С точки зрения закона к нему не подкопаться.
   — А нам надо числом поболее, ценою подешевше, и чтобы по бумагам был порядок. Вы же волгоградские ребята?
   Артур с Владимиром закивали.
   — Мы хотим поработать с иногородними. А то наши местные совсем обнаглели. Дерут с нас три шкуры. Тоже мне, монополисты.
   Владимир развёл руками, — что ж, законное желание.
   В продолжение беседы Барышников рассказал о планируемой реконструкции одного из старых корпусов, находящегося в аварийном состоянии.
   — Если хотите поработать, можем осмотреть объект прямо сейчас. Вы составите свою смету, я сравню её с тем, что даст Фарид, и отдам на подпись генеральному.
   — Интересное предложение, Евгений Витальевич, а можно мы посмотрим объект завтра утром, и устаканим все детали? — скороговоркой произнёс Владимир, — а то мы торопимся на станцию разгружать вагон.
   — Фарид припряг, — подтвердил Артур.
   — Он заставляет вас грузить вагоны? — удивленно спросил Барышников.
   Владимир безнадёжно закивал, — мол, приходится, куда деваться.
   — А нам вписывает сюда свои накладные расходы! — возмущенно продолжил коммерческий директор, потрясая стопкой документов.
   И он выругался длинно, забористо, фигурно. Выслушав гневную тираду в адрес своего директора, Владимир с Артуром попрощались с Евгением Витальевичем, и, предупредив, что придут завтра утром осматривать объект, вышли из кабинета.
   По территории завода они шли молча, время от времени многозначительно переглядываясь. И только пройдя через проходную, усевшись в машину, обсудили ситуацию.
   — Это пробивалово, Вовок! Этот лис нас прощупывает. Он работает с Фаридом много лет, они друг друга знают, как облупленных.
   — Какая-то ебатория, — кивнул Владимир.
   Некоторое время они сидели молча, наблюдая за фурами, въезжавшими на завод.
   — Витиеватая схема, мы на неё не подпишемся, — сказал, наконец, Владимир.
   — Этот гребень нам проехался по ушам, а когда мы вышли, стал наяривать Фариду. Надо было сразу отказаться.
   — Мы его опередим, — ответил Владимир, и вынул из кармана мобильный телефон. — Хотя я так не считаю. Барышников не будет звонить татарину.
   И он изложил свои соображения. Соглашаться не имеет смысла по следующим причинам.
   Во-первых, самим брать объект резона нет, стройку они не знают так, чтобы работать в качестве прорабов. Нанимать сторонних прорабов рискованно — можно засыпаться на первом же серьёзном объекте.
   Во-вторых, Фарид узнает, кто перешёл ему дорогу — завод кишит его рабочими. А если не доложат рабочие, Барышников проболтается — тот ещё пиздлявый ящик.
   В-третьих, стройки — немного не то, чем хотелось бы заниматься. Работа с большими массивами трудовых ресурсов — занятие хлопотное, рискованное. Заниматься этим серьёзно — нужна своя компания, лицензия, свой, а не сторонний, персонал. Вот поставка сырья на завод, продажа заводской продукции по дилерским ценам — совсем другое дело.
   Поэтому нужно поступить так. Сначала надо поставить в известность Фарида, выработать вместе с ним общую линию поведения. Как договорились, приехать на завод, обсчитать объем работ, составить смету, — так, чтобы она отличалась в меньшую сторону от директорской сметы. На самом деле в смете № 1 будут обычные цены, а в той, что предоставит Зарипов от себя — сильно завышенные. Барышников примется распекать татарина — мол, полюбуйся, есть люди, готовые выполнить объем за меньшие деньги. Тот будет пожимать плечами — что ж, повезло вам, где бы мне найти таких дураков.
   На самом деле весь объем выполнит «Базис-Стэп», документы будут от сторонней организации. Провернув эту нехитрую комбинацию, удастся расположить к себе Зарипова, доказать свою лояльность; и предотвратить поползновения Барышникова к поиску других подрядчиков. Так же, это будет способствовать развитию доверительных отношений с коммерческим директором и другими заводчанами. Конечная цель — выйти на поставки сырья. А когда начнутся крупные поставки, можно будет плавно увести их на свою компанию — так, что никто не заметит.
   — Стройки татарин пусть оставит себе, — резюмировал свои рассуждения Владимир, провожая взглядом фуру, выехавшую из заводских ворот.
   — Рассуждаешь, как взрослый пацан. Только где мы тут помочим клювик? Или предлагаешь ждать вагонных поставок сырья в следующей пятилетке?
   — Чисто… накрутим сверху наш интерес. Все равно Барышников не побежит пробивать цены по другим фирмам. Увидит разницу с «Базис-Стэпом», и успокоится. Логично?
   — А если начнет пробивать цены?
   — Пробивать цены… Вот ты сиди у него в кабинете с утра до вечера, следи, чтоб никому не звонил! Работать надо лучше — с людьми и обстоятельствами.
   Закончив на этом обсуждение, Владимир набрал номер Фарида, чтобы договориться с ним о встрече.
   Приехав в офис, они, как обычно, для отвода глаз устроили ссору — чтобы мнительный директор не заподозрил сговор двух земляков, затем Владимир уехал, а Артур остался для обсуждения вопроса.
   Вечером встретились в пивбаре, расположенном на первом этаже ЛДМ, по соседству с оранжереей. Из магнитофона доносились пространные гитарные разработки вкупе с напевами а-ля «древнерусская тоска». Бросив взгляд на корпулентных неухоженных дам за соседним столиком, хлеставших пиво, Артур начал свой рассказ.
   Фариду идея понравилась. Он увидел в ней возможность дополнительного заработка — иначе не стоит и связываться. Не дослушав до конца, принялся что-то считать на калькуляторе, затем показал результаты своих расчетов. К обычным своим ценам директор планирует привинтить тридцать процентов, половину сверхприбыли забирает себе, половину дает Артуру в качестве бонуса.
   Владимир рассеянно слушал, что-то тихо напевая себе под нос — он уже продумывал новую схему.
   Увидев приближающегося Игоря, Артур сказал официантке, чтобы принесли три кружки пива.
   Поздоровавшись с братом, Владимир сказал:
   — Фарид никому не платит, кроме гендиректора, — поэтому заместители его не любят.
   — Никому, — подтвердил Артур, а туда — он поднял кверху указательный палец, — отстегивается десять процентов.
   — Надо в какой-то степени поощрить Барышникова. Дадим ему что-нибудь?
   — Если позолотим ему ручку, совсем другой лавандос у нас получится. Прогонит он татарина быстрее, чем мы думаем.
   — Гендиректор не позволит. А нам и не надо, чтоб прогоняли. Пускай.
   — Как дела, братишка?! — обратился Владимир к Игорю.
   — Ничего.
   — Говорят, ты в Волгоград собрался, — спросил Артур.
   Да, подтвердил Игорь. Уже были две ознакомительные поездки, пора переезжать, вместе с семьёй. Получено приглашение на должность заведующего кардиохирургическим отделением во вновь построенный кардиоцентр. Предложена высокая зарплата, квартира в собственность. Нужных специалистов волгоградская медакадемия не готовит, в прошлом году на двухлетнее обучение в Москву отправлена группа выпускников — это будут рядовые врачи. На должности заведующих и ведущих специалистов приглашены опытные специалисты из других городов, в основном из Петербурга.
   — Уезжать собрался… — неожиданно встрепенулся Владимир. — Ты Катьку пристроил на работу, или мне тут самому отдуваться?
   — Ты спроси, как я перед людьми за Катьку отдувался! — возмутился Игорь.
   Не успев даже пригубить, он отставил кружку пива в сторону, и принялся рассказывать.
   Через Эрнеста удалось договориться сразу в двух местах. Катя побывала в обоих, взяла день на обдумывание. Потом она решила, где ей больше нравится, и поехала конкретно договариваться, — это была редакция модного женского журнала. Там её хорошо приняли. На эту должность претендовал один из работавших сотрудников, ему отказали, сочли, что Катя больше подходит. Тот обиделся, написал заявление. А в назначенный день, когда Катя должна была выйти на работу, она не появилась. Нигде её не найти, по домашнему номеру никто не отвечает. Игорь стал звонить Третьякову, тот извинился, сказал, что изменились обстоятельства, дочь спешно выехала во Владивосток.
   — Чисто кидалово… — произнёс Владимир. — Она над нами посмеялась, брат.
   — Нездоровая эпидерсия, меня выставили полным идиотом.
   Посмотрев на братьев Быстровых, Артур сказал:
   — У молодых девушек бывают обстоятельства — серьёзные личные обстоятельства, с которыми они не могут работать.

Глава 55

   Давиденко как в воду смотрел. Да и сам Галеев предполагал, что пропавший рано или поздно найдётся. И дело попадёт к нему, как связанное с делом Кондаурова.
   В начале июля в Городищенском районе, в песчаном карьере был обнаружен труп мужчины. Он был засыпан песком, на него наткнулись люди, приехавшие искупаться. Труп находился в стадии гнилостного разложения. Мужчина был без верхней одежды, в одних трусах. В черепе имелось пулевое отверстие. По данным судебно-медицинской экспертизы, время наступления смерти — 4–5 июня.
   Удалось составить примерный портрет погибшего, впоследствии показанный по телевидению, но никто его не опознал.
   По факту обнаружения трупа районной прокуратурой было возбуждено уголовное дело. Но оно так и повисло — труп остался неопознанным, ничего не дал опрос местных жителей и отдыхающих, регулярно приезжавших искупаться на карьер.
   В начале сентября в Волгоград на поиски брата прибыла гражданка Белоруссии Лиманская. В заявлении она указала, что вот уже два с половиной месяца брат не выходит на связь, на телефонные звонки не отвечает. Рабочий телефон его неизвестен, место работы она указала точно — «Волгоградский индустриальный банк». Ей были предложены фотографии неопознанных трупов, среди них она выбрала портрет найденного в карьере мужчины. Сотрудники банка также опознали его.
   Дело было передано в ГУВД, в отдел по расследованию убийств. Перипетии поисков Лиманского были отлично известны Галееву, который уделял этому вопросу особое внимание по личной просьбе Давиденко. В очередной раз Галеев поразился разобщённости различных милицейских служб — больше двух месяцев одни ищут человека, а другие имеют на руках нужную информацию; контакт друг с другом не налажен.
   Когда Давиденко сообщили об обнаружении тела пропавшего сотрудника службы безопасности банка, он первым делом связался с Ариной Кондауровой, и она написала заявление о пропаже из банковской ячейки двухсот тысяч долларов.
   Теперь нужно было объединить разрозненные сведения, присовокупить туда протокол вскрытия, и… продолжить поиски, которые вели безопасники банка. В успех которых уже мало кто верил.
   Дело начиналось так.
   Кондаурова сообщила, что отправилась в банк после похорон мужа. Каково было её удивление, когда она обнаружила, что ячейка пуста. В последнее своё посещение Арина по поручению мужа собственноручно клала туда деньги, там должно было находиться чуть больше двухсот тысяч долларов.
   Сотрудники банка уже знали о том, что в ячейку лазил посторонний. Они сидели, как на иголках, в ожидании хозяев, и молили бога, чтобы пропажа оказалась незначительной. Кондаурову провели к управляющему, и он рассказал ей то, что ему удалось выяснить. В начале обеденного перерыва, в 12–30, когда депозитарий закрыт для клиентов, и в нём находился только один дежурный охранник, туда пришел Лиманский. Он приказал своему подчиненному открыть обе железные двери, и прошел вовнутрь. Дежурному, который по инструкции не имел права никого впускать до конца обеденного перерыва — до прихода специального контролёра — Лиманский объяснил свои действия таким образом. У него есть постановление прокурора на изъятие содержимого ячейки номер тридцать пять. По этому постановлению начальник службы безопасности банка выдал разрешение на вскрытие ячейки. Разрешение это завизировано администратором, который выдал ключ от ячейки. В интересах следствия выемку нужно произвести немедленно — милиционеры ждут возле банка. В подтверждение своих слов Лиманский показал два документа. Постановление охранник не рассмотрел, а на разрешении, написанном по установленной форме, увидел знакомые подписи — начальника службы безопасности и администратора. Согласно правилам, необходимо было привлечь двоих понятых из числа сотрудников банка, не работающих в службе безопасности, однако Лиманский заявил, что времени нет, все необходимые документы он оформит лично после обеденного перерыва.
   Охранник вернулся на пост, почти сразу за ним вышел Лиманский — выемку была произведена очень быстро. После этого он вышел из банка. Больше его никто не видел.
   Обеденный перерыв закончился, начальник смены всё не возвращался. Передав по смене пост, дежурный охранник направился к администратору, Елене Калмыковой, и напомнил об оформлении протокола выемки, в котором должны быть подписи понятых. Калмыкова удивилась: что за выемка? Так вскрылся обман. Вместе они отправились к руководству и доложили о случившемся. Начальник службы безопасности также впервые услышал о выемке.
   Правдивость слов дежурного охранника подтвердила видеозапись. Кроме халатности, обвинить его не в чем. Калмыкову, в свою очередь, нельзя обвинить в халатности, но можно обвинить в сговоре — видеокамера в её кабинете, где хранятся дубликаты ключей, отсутствует. Она, естественно, заявила, что никому ключи не выдавала, все они находятся на месте. Принимая её слова на веру, можно предположить, что Лиманский заранее, пользуясь служебным положением, проник в её кабинет, ключ от которого у него имелся, каким-то образом смог открыть сейф, в котором находились ключи от ячеек, сделал слепок с ключа от ячейки № 35, и изготовил дубликат.
   Управляющий попросил Кондаурову не предавать дело огласке, и не заявлять в милицию. Ей было рассказано о результатах служебного расследования, показаны видеозаписи, начальник службы безопасности пообещал сделать всё возможное для поимки Лиманского. На его квартире уже побывали, но, к сожалению, ничего интересного не обнаружили. Только два чемодана с вещами — очевидно, Лиманский готовился к отъезду. Ничего такого, что могло бы навести на след беглеца.
   Три месяца упорных поисков ничего не дали. Лиманский оказался на редкость нелюдимым, никто ничего не знал о нём. И вот его нашли. Что дальше?
   «Всё то же самое», — ответил сам себе Галеев. Исполнителями, как водится, пожертвовали. Игра многих сводится к победе одного. Вот на этого одного и надо выйти. И у него спросить, где похищенные деньги.

Глава 56

   Давиденко собрал у себя костяк своей команды. В кабинете находились сотрудники службы ОБЭП — Евгений Климов из городского управления ОБЭП, Игорь Ракитский и Валерий Зюбенко из ОБЭП Советского района, Юрий Шевченко из ОБЭП Кировского района, присутствовал также заместитель начальника ОБЭП ГУВД области Паперно.
   — Ну, что, оборотни в погонах, все собрались, — поприветствовал их Иосиф Григорьевич, и начал совещание.
   — Слабенькие у нас показатели. Можно подумать, экономической преступности у нас совсем нет. Работа по должностной преступности фактически свёрнута. С начала года выявлено всего двадцать случаев взяточничества. В период становления рыночной экономики у нас должен быть всплеск экономической преступности, и, соответственно, должна быть видна наша борьба с ней, выражающаяся в росте показателей. А что мы имеем на сегодняшний день? Самое громкое дело за год надыбал и вытащил на поверхность я сам — это «Компания Три-Эн», которую мы подвели под статьи «Мошенничество» и «Незаконная банковская деятельность».
   — Разгон нас ударил об шляпу, об шляпу, — проворчал Зюбенко. — На него могли много списать, списать.
   — На двух-трёх громких делах мы далеко не уедем! — повысил голос Давиденко. — Тем более, что кооператив «Три-Эн» мы разрабатывали сами знаете для чего, — для вице-губернатора. В нашей родной епархии служба идёт бессистемно, наобум. Мои циркуляры не выполняются. Половина составов преступлений, предусмотренных уголовным кодексом, вообще не применяются, хотя это довольно распространённые преступления. А ведь было дано конкретное указание — выявлять эпизоды по всем без исключения составам! Гражданской совести у вас нет совсем, товарищи.
   Он обвёл грозным взглядом собравшихся и обратился к своему заместителю:
   — Говори, Паша, у тебя было какое-то ноу-хау.
   — Есть, Иосиф Григорьевич. В Советском районе зарегистрирована фирма, торгующая алкогольной продукцией. Они разливают по бутылкам спирт дагестанского происхождения, лепят этикетки, и продают как водку. Ниточки тянутся в шесть областных районов, где имеются торговые точки и склады. Сразу просматриваются несколько статей. Сбыт немаркированной продукции — раз. Преступление в сфере оборота алкогольной продукции — два. Налоги они не платят, поэтому «уклонение от уплаты налогов» и «неисполнение обязанностей налогового агента» — три и четыре. Если работают, значит, платят взятки районной администрации… кого-нибудь найдём… — это пять. Раз платят взятки, и администрация их прикрывает, то получается, фирма функционирует в ущерб законопослушным участникам рынка, возникает шестая статья — «ограничение и устранение конкуренции». Землю под склады наверняка взяли в обход существующих правил, значит — «регистрация незаконных сделок с землёй», — седьмая статья! Как пить дать, присутствует обналичивание, можно побороться с отмыванием денежных средств, полученных преступным путём. Организация крупная, располагается в нескольких областных районах, фигурантов и подставных контор много, эпизодов — сотни, можно разбить на несколько десятков уголовных дел. Показатели нескольких районов увеличиваются, можно даже поделиться с соседями, у кого совсем всё плохо.
   Сделав паузу, Павел Ильич продолжил:
   — На имя жителя Светлоярского района Кукуева, бомжа и пьяницы, зарегистрировано семьдесят восемь фирм-однодневок. Работают они во всех районах города. Если в рамках проведения какой-нибудь операции арестовать все их счета, и посмотреть, кто придёт, и как будет оправдываться, то можно что-нибудь найти. Если принесут оправдательные бумаги…
   Тут Зюбенко сделал жест, мол, дензнаки, но Иосиф Григорьевич призвал его к порядку.
   — … счета разблокируют. Но я думаю, что большинство не придут. Денежные средства на счетах можно будет изъять, завести соответствующие уголовные дела. И ещё. По документам, некоторые из этих фирм становятся учредителями организаций-должников. Прежние хозяева при этом полностью избавляются от своей доли. Обязательства при этом переходят на Кукуева. Таким образом, можно подвести всё это дело под статью «незаконное банкротство». И так же по каждому эпизоду — а их масса! — завести отдельное уголовное дело. Показатели Светлоярского района вырастают в десятки раз, можно поделиться с соседями.
   — Хотите увести в область, а нам что останется!? — возмутился Климов.
   — Отработай, Женя, то, что предложил Павел Ильич, — урезонил его Давиденко, — и тебе что-нибудь перепадёт, только сильно не обдирай, самим мало. А вообще, надо свои наработки иметь.
   И, обращаясь к Ракитскому и Шевченко, спросил:
   — У вас что? Слышал, что-то интересное проклюнулось. Только не говорите мне опять про хищения на «ВХК» и «Каустике», эти очаги я самолично вскрыл… и уничтожил.
   Ракитский и Шевченко понимающе закивали. Ответил Ракитский, начальник ОБЭП Советского района:
   — Тут ребята открыли контору, работают по взаимозачёту. Через налоговую и жилкомхоз узнают, у кого какие задолженности, включая долги за свет, газ, и электричество. Затем едут на предприятие, предлагают погасить задолженность, за это выбирают продукцию с большим дисконтом. Продукцию обменивают на что-то другое, пока не найдут что-либо более менее ликвидное. Охватываемая сфера очень большая, нарушений наверняка — масса.
   — Нарушений масса, а почему это никак не отражается на нашем благополучии? — спросил Давиденко и похлопал по карманам. — Смотри-ка, совсем пусто!
   — Они недавно начали работать, — улыбнулся Ракитский. — Ещё неизведан их карман.
   — А кто там, что за люди?
   — Стародубов, Черкасов, Антонов, Второв.
   Давиденко наморщил лоб.
   — Кто такие… Второв… что-то знакомое…
   И, поразмыслив, сказал:
   — Ты, Игорь, нанеси ознакомительный визит, а дальше — будем посмотреть. Раз недавно начали, пусть развиваются. Хочешь винограду — ухаживай за лозой.