Неизвестен Автор. История русской литературы в четырех томах (Том 3)

   К тому времени, когда Штольц произносит приговор образу жизни своего друга, читатель уже подготовлен к этому. Он уже знаком с Обломовкой и ее обитателями, видел времяпрепровождение Обломова, в первой части романа пролежавшего целый день в постели, не умывшегося и не сумевшего самостоятельно даже застегнуть пуговицу на рубашке. Он узнает и о традиционных идеалах, завладевших сонным и обленившимся умом Обломова. Таким образом, обломовщина явственно воспринимается как помещичья праздность, возведенная в степень идеала. Именно такой смысл вкладывает в это слово Штольц, обогащая его также и сознанием разлагающего влияния подобного образа жизни и подобного идеала на личность. Добролюбов "дополнил", опираясь на текст романа, содержание понятия "обломовщина", истолковав его как обозначение крайней грани разлада между словом и делом, идеалом и жизнью, которым характеризуется типовое поведение дворянского обличителя - "лишнего человека". При этом Добролюбов не делал особенного упора на обстоятельства политической и социальной жизни, объясняющие отказ критически мыслящего дворянина от активного проведения мыслей об общественном благе в жизнь. Вследствие этого он и смог так определенно и категорично поставить в один ряд с Обломовым Печорина и Бельтова.
   Между тем в романе проблема состояния общества как целостной системы и влияния его на активность личности является важнейшим социологическим и психологическим аспектом содержания. Исповедь Обломова Штольцу о том, каким образом произошло его "угасание", является обвинительным монологом против современного общества: "...жизнь моя началась с погасания <...> Начал гаснуть я над писаньем бумаг в канцелярии; гаснул потом, вычитывая в книгах истины, с которыми не знал, что делать в жизни <...> Даже самолюбие - на что оно тратилось? <...> Чтоб князь П* пожал мне руку? А ведь самолюбие - соль жизни! Куда оно ушло? Или я не понял этой жизни, или она никуда не годится <...> Двенадцать лет во мне был заперт свет, который искал выхода, но только жег свою тюрьму, не вырвался на волю и угас" (4, 190-191).
   Таким образом, обломовщина предстает не только как следствие дворянского паразитизма, - хотя этот аспект ее содержания имеет первостепенное значение в романе, - но и как выражение общественного неустройства, порождающего апатию, ослабление творческой энергии членов общества.
   "Исповедь" Обломова, придавшая слову "обломовщина" столь многозначительное и зловещее звучание, не нарушила общего хода действия второй части романа. Удрученный аргументами своего друга Штольц, однако, возражает ему: "Я не оставлю тебя так, я увезу тебя отсюда, сначала за границу, потом в деревню <...> перестанешь хандрить, а там сыщем и дело..." (4, 191).
   В "уменье охватить полный образ предмета, отчеканить, изваять его" Н. А. Добролюбов видит "сильнейшую сторону таланта" Гончарова. [17] В первой части романа образ обломовщины "отчеканен" и "изваян", во второй части ему дано объяснение, но вместе с тем "законченность" и грозная сила этого явления как бы подвергаются сомнению. Как это было в "Обыкновенной истории", во второй части "Обломова" внезапный поворот повествования открывает новое "колено" сюжета, приносит неожиданное развитие событий. Обломов, который не мог решиться выйти из дому на прогулку, соглашается ехать за границу, выправляет паспорт, покупает все, что необходимо для поездки в Париж. После такого резкого перелома в поведении героя читатель, настроившийся на то, что ему будут рассказаны приключения героя за границей, узнает, что Обломов никуда не поехал, и вновь обманывается в своих ожиданиях, узнав, что герой не погрузился в привычную лень, а напротив - воодушевлен, подтянут, энергичен и увлечен юной Ольгой Ильинской. Это-то увлечение, а не привычная инерция, помешало ему уехать в Париж. Мало того, за короткий промежуток времени, который пропускает в своем рассказе автор, Захар - верный слуга и постоянный спутник Обломова - успевает жениться. Ситуация резко изменилась и изменилась совсем не так, как этого мог бы ожидать читатель. Развертывается "тургеневский" сюжет, роман "слабого" героя с девушкой сильного характера и твердой воли. Существенное отличие этого эпизода "Обломова" от романов Тургенева коренится в том, что в произведениях последнего исходной ситуацией является встреча идеолога с ищущей "научения" юной душой, "сюжет пропаганды", по термину Добролюбова, и лишь в конечном счете обнаруживается "слабость" героя, его неумение ответить на высокие запросы жаждущей подвига юной энтузиастки.
   В "Обломове" слабость героя сознается любящей его женщиной с самого начала. Не учителя и старшего друга, а объект приложения своей энергии видит Ольга в любимом ею человеке, она хочет руководить мужчиной, возродить его. Если тургеневские женщины требуют от своего избранника способности на подвиг, на конфликт со средой, Ольга предъявляет к Обломову вполне практические и простые требования. Главное из них - упорядочить свое состояние. Это требование вынуждает Обломова заняться делом, хлопотать, вникать в документы, подсчитывать и проверять. Он не может принудить себя к такому образу жизни. К тому же любовь их, которая развилась летом, на даче, при возвращении осенью в город блекнет и увядает. Подобно Александру Адуеву, Обломов любит возвышенно, поэтично, но отвлеченно. В любви героев выражаются их характеры. Обломов проявляет свою поэтическую натуру и неприспособленность к жизни, свою деликатность, правдивость, но и эгоистическую трусость. Ольга - пытливый ум, женское самоотвержение и юношескую самоуверенность. Ее волевой нажим в конечном счете утомляет героя, и со свойственной ему чуткостью он начинает ощущать рационалистическое начало, "заданность" их отношений. Вдали от цветущего пригорода, в деловом осеннем Петербурге Обломова начинают преследовать практические вопросы, его обступают страх перед собственной решимостью и опасения, как бы предполагаемая свадьба не подверглась огласке (ср. в "Женитьбе" Гоголя: "Не говорил ли: не затевает ли, дескать, барин жениться?").
   Если вторая часть романа заканчивается любовным объяснением Обломова и Ольги в разгар лета, то третья, повествующая об увядании чувств героев и их разрыве, заканчивается снегопадом на Выборгской стороне, болезнью героя и появлением в его жизни новой женщины - Агафьи Матвеевны. Уже в образе Александра Адуева Гончаров показал, что патриархальная дворянская культура, сохраняющая и консервирующая устарелые литературные формы и этико-психологические комплексы, "узаконивает", с одной стороны, сентиментально-романтическую, отвлеченно-целомудренную любовь как норму отношений дворянина с возлюбленной "своего" круга и, с другой - грубо чувственную "барскую любовь" в отношении к крестьянке и вообще женщине низшего сословия. Когда Александр Адуев после ряда любовных неудач возвращается в деревню, его заботливая мать берет из деревни и определяет "ходить за барином" приглянувшуюся ему крепостную девушку.
   В своих отношениях с Ольгой Обломов проявляет предельную деликатность, с Агафьей Матвеевной вскоре после знакомства с нею его свяжет "барская любовь".
   Дом на Выборгской стороне, хозяйкой которого является Агафья Матвеевна, - последнее прибежище героя - новая замена Обломовки, воплощение житейского застоя, в котором суждено окончательно погрязнуть Илье Ильичу (первой "заменой" Обломовки была квартира на Гороховой).
   Завершив в третьей части романа повествование о возвышенной любви героя, выявившей его несостоятельность, Гончаров вводит в свой роман совершенно новый сюжет. В жизни Обломова происходит поворот, он попадает в иную ситуацию. Сюжет, развертывающийся в последней части романа, был широко распространен в литературе 40-х-начала 50-х гг. Но у Гончарова этот привычный и ставший уже знаком определенной идеи сюжет приобрел совершенно неожиданный смысл. Чувство Обломова к Агафье Матвеевне зарождается в одно время с угасанием любви к Ольге. Поверяя Штольцу свою мечту об идеальной помещичьей жизни, Обломов видел рядом с собою прекрасную женщину - жену (впоследствии в этой роли ему воображалась Ольга), но высокая любовь даже в его мечтах могла совмещаться с "барской любовью". Обломов развертывает перед Штольцем поэтическую картину воображаемой счастливой жизни: летний вечер, прогулка в поле с гостями, родные поля, женщины-крестьянки идут с сенокоса. "Одна из них, с загорелой шеей, с голыми локтями, с робко опущенными, но лукавыми глазами, чуть-чуть, для виду только, обороняется от барской ласки, а сама счастлива... тс!.. жена чтоб не увидела, боже сохрани!" (4, 186).
   Вдова Пшеницына тоже производит впечатление на Обломов а простой, здоровой красотой. Как в своей мечте, он и в реальности замечает голую шею и локти простой женщины и легко отваживается в отношении ее на "барскую ласку", не встречая сопротивления. Таким образом, если в Ольге Обломов видит воплощение своего идеала невесты, будущей жены, то в Агафье Матвеевне Пшеницыной он находит, хотя и не сознает этого вполне, идеал предмета "барской любви".
   В первой части романа Обломов выступает как единственное средоточие повествования. Его образ сопоставлен с маскообразными обезличенными призраками чиновничьего Петербурга и сложно соотнесен с образом Захара, противостоящего ему в социальном плане и подобного ему как воплощение обломовщины, Во второй и третьей частях Обломов последовательно сопоставлен со Штольцем социально и психологически (Штольц - деятельный разночинец) и с Ольгой Ильинской (как натура пассивная и консервативная с активной, ищущей, смелой личностью).
   В четвертой части романа Обломов приходит в соприкосновение с новой социальной средой. Субъективно он воспринимает свою жизнь на Выборгской стороне как возвращение к укладу быта Обломовки, но фактически он попадает в новый мир - мир петербургского среднего чиновничества и мещанства.
   Если в первой части читателя окружала обломовщина в разных ее проявлениях, если во второй и третьей частях писатель уделил немало внимания силам, пытающимся разорвать заколдованный круг обломовщины, освободить героя от ее "чар", то в последней части он обращается к изображению низшей социальной среды и находит в ней деятельные характеры, людей, на труде которых держится и основывается уют, тепло и изобилие патриархальной жизни. В "Сне Обломова" крестьяне, трудящиеся в поле, были показаны издали, как в перевернутом бинокле, в четвертой части - физический труд, неутомимая деятельность ради достатка и благополучия семьи рисуется крупным планом. Писатель различает предприимчивость мелкого хищника, "братца" Агафьи Матвеевны, чиновника - взяточника и афериста - и честный, благородный, хотя и простой труд самой Пшеницыной и ее помощницы Анисьи, жены Захара. Об энергичной и умной Анисье Гончаров говорит в тех же выражениях, при помощи которых характеризовал матросов в книге "Фрегат "Паллада"". Он пишет о ее "цепких", никогда не устающих руках, о ее заботливости, о молниеносной быстроте ее движений. Забота Анисьи об окружающих, о хозяйстве, которое на нее возложено, сродни толковой распорядительности моряков, сознающих необходимость своего труда и с неукоснительной добросовестностью выполняющих свои обязанности.
   Эта сознательная и умная трудовая активность Анисьи сближает ее с хозяйственной вдовой Пшеницыной, делается основой их дружбы и взаимного уважения. Обе женщины смотрят на многообразное хозяйство дома Пшеницыной как на серьезное, важное дело. Кажется, что скромный, но теплый и по-своему привлекательный дом Пшеницыной, как корабль, пойдет ко дну, если хозяйка или Анисья ослабят свои усилия. Писатель и сравнивает дом Пшеницыной с кораблем среди потока - ковчегом..
   В главах, изображающих жизнь Обломова на Выборгской стороне, Гончаров, как поэт, раскрывает высокое этическое значение женской заботы о семье и домашнего женского труда. Своеобразно развивая и переосмысляя ситуации "Женитьбы" Гоголя, Гончаров дал Пшеницыной имя гоголевской невесты "Агафья", но ей же он придал отчество "Матвеевна", совпадающее с отчеством его собственной матери. Можно предположить,. что это совпадение не является случайностью. Некоторые детали жизни Пшеницыной в романе близки к подробностям биографии матери писателя (раннее вдовство, хозяйственность, заботы о детях, преданность барину П. Н. Трегубову и т. д.). Образ Пшеницыной овеян авторской симпатией. Гончаров говорит о ней как об образцовой хозяйке, для которой ведение дома - призвание. Дружба ее с Анисьей "окрыляет" обеих женщин, они ведут хозяйство с "оригинальным оттенком" (4, 390), применяя вековой опыт народа.
   Именно творческое начало Гончаров, сближая высокие понятия с представлением о физическом труде, находит в кулинарном искусстве двух женщин, по патриархальным понятиям которых сытость и тепло жилища - синонимы благополучия. Агафья Матвеевна Пшеницына и ее верная помощница Анисья в своей неутомимой деятельности противостоят Обломову и его слуге Захару, погруженным в лень, воспринимающим любой труд как наказание. Самоотверженная энергия женщин и себялюбивая пассивность мужчин представляются Гончарову характерной чертой "обломовских" нравов. Не случайно вслед за изображением взаимоотношений Ольги и Обломова, выявляющих нравственную силу Ольги и несостоятельность ее избранника, Гончаров рассказывает о спорах Захара и Анисьи и о том, как в труде постоянно обнаруживалось умственное превосходство Анисьи над мужем. "Много в свете таких мужей, как Захар", поясняет писатель и далее приводит примеры дипломата, администратора и других "господ", которые снисходительно, с явным презрением выслушивают "болтовню" своих жен, а затем самые серьезные дела решают в соответствии с мнением женщин, которых считают "если не за баб, как Захар, так за цветки, для развлечения от деловой, серьезной жизни" (4, 223).
   В реалистическом мировосприятии середины XIX в. в России в противоположность романтическому сознанию существо основных понятий и идеалов стало представляться простым, а не сложным. Сведение сложного к простому и взгляд на простое как на основу и зерно сложного, мало того идеализация простоты к 60-м гг. стали существенным элементом эстетических и этических взглядов мыслителей и художников самых разных направлений.
   Подобный подход к нравственным, общественным и психологическим явлениям был присущ и Гончарову. Мы видели, как он "распутывал" романтические покровы, вуалирующие личность Александра Адуева, и разоблачал ее простейшую сущность. В очерках "Фрегат "Паллада"" ясность и простота задач, стоящих перед командой судна, целесообразность и необходимость деятельности каждого члена экипажа выступают как факторы, формирующие личность, воспитывающие и "настраивающие" ее.
   Этический и эстетический идеал простоты, нашедший свое выражение уже в "Обыкновенной истории", многообразно отражен и в "Обломове". Человеком, ищущим рациональных, простых решений жизненных проблем, в романе рисуется Штольц. В Ольге Ильинской он особенно ценит простоту, и писатель "присоединяется" к своему герою. Именно простота кажется ему источником своеобразного и неотразимого обаяния Ольги. Но в отношениях с Обломовым эта простота нарушается установкой на его "перевоспитание". Ольга приносит жертвы своей любви. Она подчиняет все свои помыслы Обломову, назначает ему свидания, бросая все свои дела, тайно встречается с ним и при этом не думает о возможных последствиях, рискует своей репутацией. Однако все эти жертвы только пугают ее возлюбленного, так как требуют от него ответных решительных действий. Вдова Пшеницына тоже приносит жертвы, но приносит их, ничего не ожидая взамен, с такой простотой и естественностью, с таким отсутствием "задней мысли", что Обломову остается только не замечать этих жертв. Самый характер проявления ее чувства таков, что не дает ей сосредоточиться на своих переживаниях. Когда Обломов просит ее "посидеть" с ним, с присущим ему эгоизмом и барски" высокомерием считая, что если он "не занят", то хозяйка и подавно, она вежливо отказывает ему: "В другое время когда-нибудь, в праздник <...> А теперь стирка..." (4, 347). Отложить дела, которые ее ждут, не в ее власти.
   Ничего не требуя от Обдомова, она считает обслуживание любимого жильца серьезным, жизненно необходимым делом. В кратких эпизодах рассказывая о любви Пшеницыной к Обломову, Гончаров умеет передать и простоту, и своеобразное величие этого самоотверженного чувства: "...она подошла точно под тучу, не пятясь назад и не забегая вперед, а полюбила Обломова просто, как будто простудилась и схватила неизлечимую лихорадку" (4, 391).
   В этих словах автора можно заподозрить намек на противопоставление любви Пшеницыной взаимным чувствам Ольги и Обломова. Ольга в любви "забегала вперед", Обломов "пятился" назад, оба они излечились от "лихорадки" любовного увлечения. Обломов, не получая достаточного дохода с имения и испытывая стесненность в средствах, с ужасом думает о расходах, которых потребует от него женитьба на Ольге, о необходимости сделать невесте хороший подарок. Пшеницына, у которой на руках двое детей, не задумываясь, закладывает все, что есть у нее ценного, чтобы в минуту материальных затруднений обеспечить Обломова. Вся ее жизнь обретает один смысл - "покой и удобство Ильи Ильича", и труд во имя этой цели для нее - наслаждение. "Она стала жить по-своему полно и разнообразно" (4, 391).
   Самые трогательные страницы романа повествуют о неосознанной жертвенной любви этой простой души. Обломов счастлив с нею. Прогулки за город, закуска на траве, спокойная тихая жизнь, занятия с детьми Агафьи Матвеевны ближе его сердцу, чем умные разговоры и встречи с неинтересными людьми в домах петербургских знакомых, в том числе в гостиной холодной светской дамы тетки Ольги Ильинской. Идиллия обломовской жизни конца романа поэтичнее идиллии "Сна Обломова", ибо она освещена высокой самоотверженной женской любовью, осмысленным творческим трудом во имя благополучия ближнего. В самом герое как бы проявляются некоторые новые черты. Он решается на поступок, на который не мог решиться в отношении горячо любимой Ольги,-вступает в брак с Агафьей Матвеевной, несмотря па то что в социальном отношении она ему не ровня. Отрешенность Обломова от жизни общества, его радостное общение с простыми людьми, и особенно детьми, придает ему в этой части романа черты "невинности", которую сделал впоследствии основой характеристики своего "положительно-прекрасного" человека - Мышкина - Достоевский.
   В конце романа Гончаров рисует две семейные идиллии - идиллию непосредственного, "неумного", элементарного семейного счастья в доме Обломова на Выборгской стороне и идиллию рационально построенного сильными, волевыми людьми интеллектуального быта Штольца и Ольги.
   Эта сторона романа "Обломов" не стала предметом споров и обсуждений, но она привлекла внимание читателей. Умная идиллия "жизнестроительства", данная Гончаровым, возбудила творческие и полемические отклики в "Что делать?" Чернышевского. Толстому и Достоевскому оказались ближе картины патриархального семейного счастья. Но "переменчивый" Гончаров не закончил романа счастливым эпилогом. Он показал, что семейное счастье Штольцев, ограничивающее круг их интересов целями личного преуспеяния, не удовлетворяет Ольгу, "счастливое" же затухание Обломова в полной пассивности глубоко трагично, ибо оно означает гибель всех творческих сил и способностей героя, не нашедшего смысла деятельности и потерявшего способность к ней. Быт, который "узаконивает" это бездействие, представляется Гончарову обреченным, хотя он и видит те этические ценности, которые человек созидает в рамках этого быта. Автор "Обломова" на стороне социального и умственного прогресса, деятельности, просвещения, науки, промышленности. Однако современные формы осуществления прогресса не идеализируются им. Он видит, что в жизни людей, движущих прогресс, отсутствует полное сознание его нравственного смысла и, следовательно, сохраняется почва для возникновения обломовщины.
   4
   Вопрос о смысле исторического движения, о содержании прогресса, составивший зерно проблематики "Обыкновенной истории", осветивший трагическим сомнением, призывом к анализу многие эпизоды "Обломова", прозвучал с новой силой в последнем романе Гончарова "Обрыв".
   Роман "Обрыв" (1869, отдельное издание - 1870) обдумывался писателем в продолжение двух десятилетий, и Гончаров был готов отложить "Обломова", чтобы обратиться к более простому, сложившемуся под непосредственным впечатлением от посещения родных волжских мест произведению. И, однако, осуществление романа отодвигалось. Внутренняя работа над ним шла медленно и исподволь. Опыт жизни, размышлений, идеальных устремлений писателя за многие годы нашел свое отражение в романе. Вместе с тем роману присущи и черты, характерные для позднего периода деятельности писателя. В "Обыкновенной истории" вопрос о сущности русского прогресса был задан, по ответ на него не только не преподносился писателем в готовом виде, но был даже как бы затруднен последовательно нагнетаемыми в повести "предупреждениями" против однолинейных, однозначных выводов.
   В "Обломове" Гончаров создает термин "обломовщина" и настаивает на этом готовом обобщении, но предоставляет читателям и критикам-интерпретаторам объяснить, "что такое обломовщина". В конце романа он осложняет решение этого вопроса лирическим изображением духовных богатств, обнаруживаемых человеком в условиях уходящего патриархального быта.
   В "Обрыве" писатель пытается прийти к ясным и определенно сформулированным оценкам путей русского исторического прогресса, его опасностей и положительных перспектив. Если в "Обыкновенной истории" и "Обломове" четкая, прозрачная композиция сочетается с осложненной трактовкой поставленных проблем, то в "Обрыве" разорванности построения, которое определяется то одной, то другой центральной проблемой, сопутствует однозначность, окончательность принципиальных решений. Композиция романа была осложнена разнообразием "вливавшихся" в него впечатлений, откликов па злободневные вопросы, наблюдений н типов, которые "размывали" основное русло повествования. Следует отметить, однако, что Гончаров не подпал под власть непосредственного потока творческого воображения. Он "вывел" наружу, на уровень художественно осмысляемых жизненных явлений процесс собственного длительного вживания в творческий замысел и сделал его предметом литературного изображения.
   Первоначальный замысел романа должен был быть сосредоточен вокруг проблемы художника и его места в жизни общества. Наряду с этим, очевидно, изображение "глубинной" русской жизни н наметившегося процесса ее обновления также предполагалось уже на раннем этапе работы над произведением, Оно было навеяно писателю посещением родных симбирских мест в 1849 г. По первоначальному замыслу роман должен был именоваться "Художник" и центральным героем, вокруг которого формировалось действие, должен был служить Райский. Затем главный интерес романа сместился - и писатель намечал соответственно назвать его "Вера". Обе темы - тема художника и тема духовных исканий современной девушки - были актуальны в 50-х гг., первая из них особенно занимала умы русских писателей в период мрачного семилетия, в годы реакции и правительственных гонений на всякую свободную мысль и на литературу в частности, вторая же привлекла к себе внимание в конце десятилетия, в обстановке явно определившегося общественного подъема. Тургенев в романе "Накануне" сумел органически сочетать обе эти темы, включив тип художника (Шубина) в систему других современных типов и оценив его как второстепенный по отношению к тину общественного деятеля, демократа и революционера, более соответствующего потребностям общества, ждущего и жаждующего социальных перемен. [18]
   Гончаров разрабатывал тип своего художника в соответствии с представлениями кружка "Современника" начала 50-х гг., в котором и Тургенев, и Гончаров играли немаловажную роль. Образ художника - поэта, писателя, живописца - в их творчестве связан с проблемой положения дворянской интеллигенции, "лишнего человека", происходящего из дворянской среды, но противопоставляющего себя ей. Как сохранить подобную личность, особенно страдающую от агрессии социальных стереотипов современного общества, как уберечь ее от разъедающего воздействия политической реакции, травли, как содействовать реализации собственных внутренних потенций, когда участие в любом серьезном деле невозможно без тяжелой, подчас непосильной борьбы? Эти вопросы волновали многих писателей в эпоху "мрачного семилетия". И Тургенев, и Гончаров видели разрешение их в приобщении одаренных и образованных людей к профессиональной деятельности, в служении науке и искусству как общественной задаче. В разных аспектах этот же комплекс проблем интересовал и Некрасова, и Толстого, и многих других литераторов в начале 50-х гг.
   В 1857 г. в повести "Ася" Тургенев поставил вопрос о дворянском дилетантизме и его губительном воздействии на творческие силы, однако уже здесь размышления об искусстве оказались оттесненными социально-психологической проблематикой. В "Отцах и детях" Тургенев показал непопулярность идеи искусства как высшей формы деятельности в современном обществе и процесс перехода гегемонии в сферах теоретического мышления и практики научной деятельности к демократам, разночинцам. В 60-е гг., когда Гончаров работал над "Обрывом", тема художника не звучала актуально. Ее новое возрождение исподволь началось с конца 70-х гг. как преодоление господствующих в среде интеллигенции взглядов и настроений, постепенно становившихся штампами. Против подобных штампов направлены очерк Г. Успенского "Выпрямила" и повесть Чехова "Дом с мезонином". Естественно поэтому перерастание в 60-х гг. замысла романа о художнике в повествование о драматизме поиска своего пути в современном "покачнувшемся" общество (Вера) и об "обрыве", к которому приводят непроторенные пути в будущее. Однако художник оставался в романе композиционным средоточием, стержнем, связующим и организующим повествование. При этом художник выступал в "Обрыве" Гончарова не как профессионал, а как художественная натура, преклоняющаяся перед красотой, эстет. Герой романа Райский свободно переходит от писания повестей к работе живописца-портретиста и от изобразительного искусства снова к попытке создать литературное произведение крупной формы - роман, В стремлении выразить себя в искусстве Райский оказывается перед необходимостью соотнести содержание своей личности - свои идеалы и убеждения - с действительностью в ее разных проявлениях; так в романе возникают два плана повествования: герой и реальность, современная жизнь в ее устойчивых, традиционных проявлениях и динамике.