Дюма Александр. Сальватор

   - Ну вот! - возмутился Жан Бычье Сердце. - В затруднении оказался я, а потеет он... Странный он какой-то!
   Но обратив внимания на смертельную бледность графа, плотник проворчал:
   - Боюсь, как бы он не сыграл в ящик из хороших побуждений!
   И он принялся его переворачивать и трясти изо всех сил.
   - Проклятье! - вскричал наконец Жан, растерянно глядя на графа. - Уж не задушили ли мы его, сами того не желая?..
   Да-а, господин Сальватор будет доволен! Вот мерзавец, а? Ничего эти богатые не умеют сделать по-человечески!
   Жан Бычье Сердце огляделся и приметил в углу огромный кувшин с водой.
   - Вот это мне и нужно!
   Он подошел за кувшином, поднял его, поставил на приставную лесенку рядом со столом, потом так наклонил сосуд, что вода с полутораметровой высоты стала падать г-ну де Вальженезу на лицо.
   Первые капли не произвели на графа ожидаемого действия, но потом дело пошло лучше.
   Ледяная струйка воды, падавшая г-ну де Вальженезу на голову, заставила его вздохнуть, что успокоило Жана, у которого у самого на лбу начал от волнения выступать холодный пот.
   - Ах, черт возьми! - вскричал Жан, шумно дыша от радости, словно у него гора с плеч свалилась. - Как вы меня напугали, милейший! Можете быть собой довольны!
   Он поставил кувшин на место и снова подошел к пленнику.
   - Хорошо искупались? - проговорил он с насмешливым видом, вернувшимся к нему вместе с уверенностью, что граф не умер. - Теперь дело пойдет лучше, милейший.
   - Где я? - спросил Лоредан, как обычно спрашивают, не знаю почему, после обмороков, все, кто возвращается к жизни.
   - Вы в гостях у верного друга, - отвечал Жан Бычье Сердце, распутывая веревки, еще связывавшие пленнику ноги. - Если хотите слезть со своего пьедестала и сесть, я ничего не буду иметь против.
   Господин де Вальженез не заставил его повторять приглашение дважды: он соскользнул со стола и встал, но затекшие ноги его не держали, и он пошатнулся.
   Жан Бычье Сердце принял его в свои объятия, подвел к табурету и посадил графа, прислонив его к стене.
   - Вам удобно? - спросил Жан Бычье Сердце, присев на корточки и заглядывая г-ну де Вальженезу в лицо.
   - Что вам от меня угодно? - высокомерно спросил граф.
   - Я ищу вашего общества, ваше сиятельство... вместе с другом, который вышел на четверть часа, но скоро вернется...
   В то время как Жан Бычье Сердце выговаривал эти слова, раздался условный стук в дверь.
   Жану Бычье Сердце стук был знаком; он отпер дверь, и в комнату вошел Туссен Бунтовщик; у него было черное лицо с белыми разводами от пота, и г-ну де Вальженезу почудилось, что перед ним индеец с татуированной физиономией.
   - Готово? - спросил Жан у друга.
   - Да, - отвечал Туссен.
   Обернувшись к г-ну де Вальженезу, он проговорил:
   - Привет честной компании!
   Потом он снова обратился к Жану:
   - Почему он такой мокрый?
   - Ох, лучше не спрашивай! - отозвался Жан Бычье Сердце и пожал плечами. - С тех пор как ты ушел, у меня только и было забот, что кропить этого господина.
   - Что ты имеешь в виду? - спросил Туссен, не отличавшийся сообразительностью.
   - Я хочу сказать, что господину было плохо, - с презрением вымолвил Жан.
   - Плохо? - переспросил Туссен, силясь понять, что произошло.
   - Ну да, Бог ты мой!
   - С какой это стати?
   - Да под тем предлогом, что мы ему забили в рот слишком большой кляп.
   - Невероятно! - изумился угольщик.
   Тем временем г-н де Вальженез разглядывал двух приятелей и, вероятно, остался осмотром недоволен: едва открыв рот, он сейчас же снова его закрыл, так и не вымолвив ни слова.
   Жан и Туссен произвели на графа отталкивающее впечатление. Если бы у г-на де Вальженеза было хоть малейшее желание бежать, один вид стоявшего перед ним великана сейчас же отбил бы ему всякую охоту.
   Граф опустил голову и задумался.
   III
   Местное вино
   Пока граф размышлял, Жан Бычье Сердце подошел к шкафу, открыл его, достал бутылку, два стакана и поставил их на стол, но, спохватившись, что их трое, снова подошел к шкафу и взял третий стакан. Он его вымыл, вытер, еще раз ополоснул самым тщательным образом и только после этого поставил на стол перед г-ном де Вальженезом.
   Потом указал Туссену на стул, сел сам и, поднеся бутылку к стакану пленника, произнес с галантностью, на какую только был способен:
   - Что же, сударь, мы тюремщики, но не палачи. Должно быть, вы хотите пить не меньше нашего. Не угодно ли выпить стакан вина?
   - Благодарю! - коротко ответил г-н де Вальженез.
   - Не стесняйтесь, милейший! - сказал Жан Бычье Сердце, продолжая держать бутылку над стаканом графа.
   - Благодарю! - еще суше проговорил г-н де Вальженез.
   - Ну, как угодно, сударь! - произнес Жан Бычье Сердце таким тоном, словно ответ графа задел его за живое.
   Он наполнил стакан Туссена.
   - Твое здоровье, Туссен! - молвил он.
   - Будь здоров, Жан! - ответил тот.
   - Смерть всем злодеям!
   - Да здравствуют хорошие люди!
   Пленник вздрогнул, услышав столь выразительный тост из уст двух решительных парней.
   Жан Бычье Сердце одним махом опрокинул стакан и стукнул
   им об стол.
   - Хорошо пошло, черт возьми... Я так хотел пить!
   - Я тоже, - согласился Туссен, во всем подражая приятелю.
   - Еще по одной, Туссен!
   - Наливай!
   И они опрокинули еще по стаканчику - на сей раз без тостов.
   Стремительность, с какой приятели поглощали вино, навела г-на де Вальженеза на мысль.
   Он стал ждать удобного случая, чтобы им воспользоваться, и такой случай скоро представился.
   Жан Бычье Сердце обернулся к пленнику, и лицо графа показалось ему не таким уж насупленным; как все сильные люди, он не умел таить зло и потому произнес:
   - Напрасно вы привередничаете! Ну, в последний раз, милейший, имею честь предложить вам стакан вина; угодно ли вам принять мое предложение?
   - Вы очень любезны, сударь, - отозвался граф, - и я очень сожалею, что отказался в первый раз.
   - Ничего, еще не поздно исправить эту промашку. Пока есть вино в бутылке, а бутылки не кончились в шкафу, вы можете изменить свое мнение.
   - В таком случае я принимаю ваше предложение! - подхватил граф.
   - В добрый час, ваше сиятельство! - искренне обрадовался Жан Бычье Сердце, наполняя стакан графа до краев.
   Затем он обратился к своему товарищу:
   - Подай еще бутылку, Туссен.
   Теперь настала очередь угольщика пойти к шкафу и принести оттуда бутылку.
   Жан Бычье Сердце принял ее у него из рук, словно не доверяя, и наполнил стаканы.
   Потом взял свой стакан, приказал знаком Туссену следовать его примеру и молвил:
   - Ваше здоровье, граф!
   - Ваше здоровье, милейший! - подхватил Туссен.
   - Ваше здоровье, господа! - отвечал Лоредан, решив про себя, что делает огромную уступку двум могиканам, называя их "господами".
   Все трое опорожнили стаканы: Жан Бычье Сердце и Туссен Бунтовщик залпом, г-н де Вальженез - не спеша, в несколько приемов.
   - Вот черт! - прищелкнул языком Жан Бычье Сердце. - Я, конечно, не стану утверждать, что угощаю вас настоящим бургундским красным или бордо-лаффитом... Вы же знаете поговорку: "Даже самая красивая женщина может дать только то, что у нее есть!"
   - Прошу меня извинить, - проговорил Лоредан, силясь поддержать разговор и особенно опорожнить стакан. - Вино совсем не плохое. Это здешнее?
   - Конечно, здешнее! - возмутился Туссен Бунтовщик. - Как будто существует другое вино.
   - Дорогой друг! - заметил Жан Бычье Сердце. - Прежде всего, существует вино, которое производят в Париже. Но его сиятельство говорит не об этом. "Здешнее вино" - это то, которое давят из винограда, собранного в той местности, где находишься.
   - Местное вино, если вам так больше нравится, друг мой, - любезно поправился граф.
   - Да, - поддержал разговор Жан Бычье Сердце, - это вино местное, но очень неплохое: оно может за себя не краснеть!
   - Еще бы! - захохотал Туссен Бунтовщик, на лету подхватывая шутку приятеля. - Как оно может покраснеть, если оно белое!
   - Я бы даже прибавил, - продолжал плотник, - что, если бы мне довелось придумывать обет, я бы дал такой зарок:
   никогда не пить вина хуже этого.
   - Я даю такое же обещание, что и мой друг, - подхватил Туссен Бунтовщик с поклоном, адресованным не графу, но божеству, которому посвящался обет.
   - Я выпил слишком мало, чтобы по достоинству оценить это вино, заметил г-н де Вальженез.
   - О, за этим дело не станет, милейший, - обрадовался Жан Бычье Сердце и поднялся из-за стола, - в буфете еще полсотни бутылок, если угодно...
   - Как мне кажется, это единственный способ весело провести несколько часов, в течение которых мы принуждены оставаться вместе, - заметил пленник, - и если такой отдых вам по вкусу, то я - с вами.
   - Вы правду говорите? - спросил, поворачиваясь к нему, Жан Бычье Сердце.
   - Сами увидите, - решительно отвечал г-н де Вальженез.
   - Браво! - похвалил Туссен Бунтовщик. - Вот это - пленник так пленник!
   Жан Бычье Сердце пошел к буфету и вернулся, нагруженный восьмью бутылками внушительных размеров.
   Лоредан улыбнулся, видя, что оба могиканина так наивно попались в его ловушку, уже разгаданную, без сомнения, нашими читателями.
   Комбинация была задумана действительно неплохо: напоить двух любителей крепких напитков было нетрудно, еще легче было напоить их до бесчувствия.
   Приняв такое решение, Лоредан стремительно протянул свой стакан и выпил с видимым удовольствием.
   Так втроем они опорожнили две бутылки, и г-ну де Вальженезу так понравилось вино, что он приказал откупорить еще пару бутылок.
   - А вы мастер пить, приятель! - похвалил Жан Бычье Сердце, видя, что пленник ничуть ему не уступает; он освоился с графом и стал с ним говорить как равный с равным.
   - Да как-то само собой получается! - с наигранным добродушием ответил Вальженез.
   - Не гордитесь, дружище, - заметил Жан Бычье Сердце. - Это вино обманчивое!
   - Вы думаете? - с сомнением произнес пленник.
   - Готов подтвердить! - вмешался Туссен Бунтовщик, поднимая руку, словно приносил присягу. - После третьей бутылки я готов, и - привет всей компании: никого не вижу.
   - Ба! - продолжая сомневаться, обронил Вальженез. - Неужели такой крепкий парень, как вы?..
   - Это так же верно, как то, что я имею честь с вами говорить... отвечал Туссен. - Я могу выпить, три, ну, три с половиной бутылки. Вот Жан - настоящий герой, он может осилить четыре. Зато с последним стаканом хлоп! Здравый смысл ему изменяет, он приходит в бешенство и готов переломать кости всем подряд! Правильно я говорю, Жан?
   - Так рассказывают, - скромно отозвался великан.
   - И ты скоро это докажешь.
   Это последнее сведение, весьма полезное для г-на де Вальженеза, открывало перед пленником в самом близком будущем столь смелые надежды, что он, видя, как друзья откупоривают седьмую бутылку, накрыл свой стакан ладонью и сказал:
   - Спасибо, мне хватит.
   Жан Бычье Сердце поднял бутылку и пристально взглянул на г-на де Вальженеза.
   IV
   Отава, в которой господин де Вальженез решительно заявляет, что не умеет ни петь, ни плясать
   Жан Бычье Сердце смотрел свирепо, как это бывает с некоторыми людьми, когда в голову им ударяет хмель. - Ага! Вам хватит?!
   - Да, - кивнул Лоредан. - Мне больше не хочется пить.
   - А разве люди пьют, только когда их мучает жажда? - вмешался Туссен. Да если так, они выпивали бы не больше однойдвух бутылок!
   - Туссен! - молвил Жан Бычье Сердце. - Похоже, господин не знает пословицы, а пословица-то известная!
   - Какая же? - спросил Лоредан.
   - "Если вино налито, его надо выпить..". Тем более если бутылка уже откупорена...
   - И что дальше? - спросил Лоредан.
   - ...если надо опустошить!
   Лоредан протянул стакан.
   Жан Бычье Сердце наполнил его.
   - Теперь тебе, - сказал он, наставляя горлышко бутылки на своего друга, как артиллерист наводит жерло пушки на цель.
   - С удовольствием! - обрадовался Туссен, забывая, что был не в лучшей форме из-за пережитых волнений и потому этот последний стакан не только достигнет меры, но и превысит ее.
   Быстро опорожнив стакан, он затянул уж не знаю какую вакхическую песнь, в которой присутствующие не могли разобрать ни слова, потому что пел он на овернском наречии. .
   - Тихо! - остановил его Жан Бычье Сердце после первого куплета.
   - Почему "тихо"? - возмутился Туссен.
   - Может, в овернской столице это кому-нибудь и нравится, а вот в Париже и его окрестностях такая песня никому не по душе.
   - А ведь это ха-а-арошая песня! - заметил Туссен.
   - Да, однако я бы предпочел другую... Например, ту, которую нам сейчас споет граф.
   - Я? - не понял Лоредан.
   - Само собой! Должны же вы знать ха-а-арошие песни, как говорит мой друг Туссен Бунтовщик.
   И Жан Бычье Сердце бессмысленно загоготал, что бывает перед опьянением.
   - Ошибаетесь, сударь, - холодно возразил Вальженез. - Я не знаю песен.
   - Неужто вам не известно никакой застольной песни? - продолжал настаивать Жан Бычье Сердце.
   - Вот именно! - поддакнул Туссен. - Я бы предпочел такую, под которую хорошо не только пить, но и есть, тем более что я проголодался.
   - Начинай, приятель! - приказал Жан Бычье Сердце, приготовившись отбивать в ладоши такт.
   - Клянусь вам, что не только не знаю подходящей песни, - сказал г-н де Вальженез, несколько напуганный тоном Жана Бычье Сердце, - но и не умею петь.
   - Вы не умеете петь? - спросил Туссен; приятель упрекал его в том, что он говорит с овернским акцентом, и он теперь пытался искупить этот недостаток, разговаривая как туземец. - Моя вам не верить!
   - Уверяю вас, что не умею петь, - повторил Лоредан. - Мне очень жаль, потому что это могло бы доставить вам удовольствие, но это выше моих сил.
   - Жалко! - расстроился Жан Бычье Сердце. - Вас это развеселило бы, да и меня тоже.
   - В таком случае мне жаль вдвойне, - отвечал Вальженез.
   - Ой! - обронил Туссен.
   - Что такое? - спросил Жан.
   - У меня есть мысль!
   - Врешь!
   - Нет, правда, - продолжал настаивать Туссен.
   - Ну говори, что ты там надумал!
   - Раз этот юный сеньор не умеет или не хочет петь, - не отчаиваясь, продолжал Туссен, - он должен уметь плясать, верно, дружище Жан?
   С трудом ворочая языком, он обратился к Лоредану:
   - Спляшите-ка, ваше сиятельство!
   - Я? Вы с ума сошли?! - изумился Вальженез.
   - Почему с ума сошли?- - спросил Туссен.
   - Разве танцуют просто так, без причины?
   - Ну хорошо, без причины не танцуют; люди танцуют, чтобы танцевать, у себя на родине я плясал каждый день.
   - Бурре? [Овернский народный танец.] - Вот именно... Может, вы имеете что-нибудь против бурре?
   - Нет, но я не могу исполнить этот танец, я его не знаю.
   - Я и не прошу вас сплясать что-то определенное, - не унимался Туссен. - Танцуйте хоть гавот, лишь бы танцевать.
   Верно я говорю, Жан? Его сиятельство должен обязательно сплясать.
   - Я с удовольствием погляжу, как танцует его сиятельство...
   - Слышите, уважаемый?
   - ...но...
   - Пусть ваш приятель договорит, вы же слышали, он сказал "но", заметил Лоредан.
   - ...но для танцев нужна музыка, - закончил свою мысль Жан Бычье Сердце.
   - Разумеется, господин Жан прав! - подхватил Вальженез, с ужасом думая о том, что если бы великан согласился со своим товарищем, ему пришлось бы танцевать ради удовольствия двух могикан.
   - А что, разве трудно что-нибудь придумать? - возразил Туссен; под действием вина он становился упрямым и изобретательным.
   - Не знаю, трудно ли это, - простодушно произнес Жан Бычье Сердце, ведь мне никогда не приходилось придумывать ничего подобного; но мне кажется, для этого нужен какой-нибудь инструмент, не так ли, ваше сиятельство?
   - Ну разумеется, - пожал плечами Лоредан.
   - Инструмент?! Да у нас у всех по инструменту на каждой руке! - заявил Туссен.
   С этими словами Туссен округлил свою черную ручищу в виде охотничьей трубы, причем большой палец должен был служить мундштуком, и, приложив его к губам, стал насвистывать "Короля Дагобера".
   Обернувшись к Жану Бычье Сердце, он спросил:
   - Ну, чем плох инструмент, а?
   - Хорош, но для охоты, а не для танцев, - продолжал упорствовать тот.
   - Верно, - подтвердил Туссен, легко соглашавшийся с чужим мнением, если считал его справедливым. - Раз мы не поем и не пляшем, давайте пить!
   - Согласен! - поспешил согласиться г-н де Вальженез. - Давайте выпьем!
   Но он переусердствовал и согласился слишком поспешно: он хотел не напиться, а споить двух приятелей. Жан Бычье Сердце смотрел на него, еще не совсем раскусив план г-на де Вальженеза:
   славный малый не предполагал, что вино может обратиться отравой, однако он почуял подвох и, снова поставив на стол бутылку, которую обхватил было за горлышко, собираясь налить Туссену, сказал:
   - Нет, тебе хватит, Туссен!
   - Мне всегда будет мало, дружище Жан.
   - Может, это и верно, - заметил плотник, - да только не сегодня.
   - Однако вы же сами мне предлагали выпить, - отважился возразить пленник, - и я не стал отказываться.
   - Вы, сударь мой, другое дело, - покосился на него Жан, - вы вольны пить, сколько вашей душеньке угодно... Я же вам сказал: в буфете еще штук сорок бутылок. Подставляйте свой стакан!
   Лоредан повиновался, Жан Бычье Сердце наполнил его стакан на две трети и поставил бутылку на стол.
   - А вы? - спросил г-н де Вальженез.
   - Я? - переспросил Жан Бычье Сердце. - Мне хватит. Туссен вам сказал, что я теряю голову, когда выпью лишнего. Он прав: мне не надо больше пить.
   - Еще стаканчик, чтобы меня поддержать! - настаивал Вальженез, делая вид, что не понимает причины его сдержанности, хотя на самом деле сразу смекнул, что к чему.
   - Вы настаиваете? - спросил плотник, пристально глядя на графа.
   - Мне бы этого хотелось.
   - Будь по-вашему, - кивнул великан, наливая себе вина.
   - А мне? - попросил Туссен.
   - Тебе хватит!.. - отрезал Жан Бычье Сердце.
   - Почему?
   - Я так решил!
   Туссен что-то проворчал, отступил на два шага, но настаивать не стал.
   Жан Бычье Сердце поднес стакан к губам.
   - Ваше здоровье! - сказал он.
   - Ваше здоровье! - отозвался г-н де Вальженез.
   Стакан у Жана Бычье Сердце был полон не доверху, и сквозь прозрачную стенку он мог наблюдать за пленником. Он увидел, как тот зажал стакан в кулак, быстро понес его к губам, а потом поставил на стол, успев сделать почти неуловимое движение.
   В то же время плотник почувствовал в ногах прохладу, словно наступил в лужу.
   Он поднял ногу и ощупал подошву: с башмака капало.
   Он взял со стола лампу, заглянул под стол, потом поставил лампу на место.
   - Надо признать, - вымолвил он, занося над пленником кулак, - что вы большой подлец!
   Туссен Бунтовщик подбежал и схватил плотника за обе руки.
   - Я же вас предупреждал, что он становится дурной, как напьется! А вы не хотели верить! Теперь берегитесь!
   V
   Глава, в которой Жану Бычье Сердце и Туссену Бунтовщику выпадает случай разбогатеть, но они отказываются от своего счастья
   Господин де Вальженез уже приготовился к обороне: он взял в каждую руку по бутылке и ждал, когда Жан Бычье Сердце подойдет поближе, чтобы разбить бутылки о его голову.
   Жан Бычье Сердце наклонился, взял табурет за ножку и шагнул к г-ну де Вальженезу.
   - Да что он сделал-то? - вмешался Туссен.
   - Глянь-ка под стол! - предложил ему Жан Бычье Сердце.
   Туссен тоже взял лампу и наклонился.
   - Ох ты! - вскрикнул он, увидев кирпич, облитый белым вином и отливавший в свете лампы. - Кровь!
   - Кровь? - переспросил Жан Бычье Сердце. - Если бы кровь - ладно! Хлеба поел - и кровь восстановилась. Но вот вино можно сделать только из винограда, а виноградники в этом году повымерзли!
   - Как?! Он выплеснул свое вино? - взревел от возмущения Туссен.
   - Это его вино!
   - Тогда ты прав: он просто негодяй! Бей его!
   - Я ждал твоего разрешения, Туссен, - сказал Жан Бычье Сердце, вытирая рукавом пот со лба и кипя от злости.
   - Еще шаг - и я разобью вам голову, слышите? - пригрозил Вальженез.
   - Мало вам того, что вы уже вылили? Хотите и бутылки разбить? возмутился Жан Бычье Сердце. - Ведь разобьете-то вы бутылки, а не мою голову, так-то!
   - Бей же скорее, Жан! - крикнул Туссен. - Чего ждешь?
   - Я одумался, - сказал тот, - и надеюсь, что его сиятельство тоже возьмет себя в руки.
   Потом он продолжал твердо и совершенно спокойно:
   - Не угодно ли вам поставить эти бутылки на место, господин де Вальженез?
   Тот нахмурился: его здравый смысл вступал в противоречие с гордыней.
   - Ну что? - спросил Жан Бычье Сердце. - Будем ставить бутылки на стол или как?
   - О, Жан! - взвыл Туссен. - Я тебя не узнаю!
   - Так будем ставить, а? - продолжал Жан Бычье Сердце. - Раз, два... Берегитесь: на счет "три" я ударю!
   Лоредан опустил руки и бесшумно поставил бутылки на каминную доску.
   - Отлично! Теперь спокойненько сядем где сидели.
   Лоредан, вероятно, рассудил, что лучший способ обуздать этого дикого зверя - не раздражать его. Итак, он безропотно исполнил и другое приказание.
   Потом в его голове созрел, очевидно, новый план, и он решил пустить в ход средство более надежное, чем сила.
   - Туссен, дружище, - обратился Жан Бычье Сердце к приятелю, - отнеси-ка эти две бутылки в буфет и запри их на ключ.
   И не будем их больше оттуда доставать.
   Туссен повиновался.
   - А теперь вы, ваше сиятельство, - продолжал Жан Бычье Сердце, принимая ключ из рук своего товарища, - должны кое в чем признаться...
   - В чем же? - спросил граф.
   - Вы хотели напоить нас до бесчувствия и, воспользовавшись нашим состоянием, бежать.
   - Вы же воспользовались силой, чтобы взять меня в плен, - возразил граф вполне логично.
   - Нашей силой - да, но хитрость мы в ход не пускали: мы не чокались, чтобы потом предать. Когда люди чокаются, это свято!
   - Будем считать, что я не прав, - предложил Вальженез.
   - Вылить вино! - вмешался Туссен. - Божий напиток!
   - Его сиятельство признал, что был не прав, - остановил его Жан Бычье Сердце. - Не будем больше возвращаться к этому вопросу.
   - О чем же еще говорить? - опечалился угольщик. - Если я не буду говорить или пить, я засну.
   - Спи, если хочешь. Я подежурю.
   - А я могу предложить тему для разговора, - сказал Лоредан.
   - Вы очень любезны, ваше сиятельство, - проворчал Жан Бычье Сердце.
   - По-моему, вы отличные парни... немного горячие, пожалуй, - продолжал Лоредан, но в глубине души очень славные...
   - Как вы об этом догадались? - пожал плечами Жан Бычье Сердце.
   - А я люблю славных парней, - продолжал граф.
   - Неужели вы не разочаровались, - в том же тоне продолжал плотник.
   Туссен внимательно слушал, желая узнать, куда клонит пленник.
   - И если вы хотите... - он замолчал.
   - Если мы хотим?.. - повторил Жан Бычье Сердце.
   - Если хотите, я сделаю вас богатыми.
   - Дьявольщина! - навострил уши Туссен. - Богатыми? Вот это другой разговор!
   - Помолчи-ка, Туссен! - прикрикнул Жан Бычье Сердце. - Решаю здесь я, а не ты.
   Он обратился к Лоредану:
   - Объясните свою мысль, наш юный господин!
   - Мысль моя проста, и я иду прямо к цели.
   - Да, да, пожалуйста! - взмолился Туссен.
   - Вы трудитесь, зарабатывая себе на пропитание, верно? - спросил граф.
   - Несомненно! Если не считать бездельников, все ради этого и работают, - подтвердил Жан Бычье Сердце.
   - Сколько вы получаете в удачные дни?
   - В среднем, учитывая дни, когда нет работы, - по три франка, - сообщил Туссен.
   - Замолчишь ты или нет, Туссен?
   - Чего ради я должен молчать? Его сиятельство спрашивает, сколько я зарабатываю, я и говорю...
   - Три франка в день, - повторил граф, словно не замечая перебранки приятелей, - в месяц это составляет девяносто франков, а в год - тысячу.
   - Ну и что? - молвил Жан Бычье Сердце. - Мы и сами это знаем.
   - Я хочу вам помочь в один вечер заработать столько, сколько вы заработаете за двадцать пять лет.
   - Двадцать пять тысяч? - изумился Туссен. - Да вы смеетесь! Двадцать пять тысяч за вечер - это невероятно!
   - Как видите, - продолжал Вальженез, - на эти деньги можно жить в свое удовольствие и не работать, стоит только поместить эту сумму под пять процентов, что принесет вам по тысяче двести пятьдесят ливров ренты.
   - Не работать! - повторил Туссен. - Слышишь, Жан? Не работать!
   - Что же я буду делать без работы? - наивно спросил Жан Бычье Сердце.
   - Что захотите: охота... рыбалка, если охота вам не по душе, купите землю, займитесь хозяйством, будете делать то же, что и богатые, что делаю я, например.
   - Ну да! - с горечью проговорил Жан Бычье Сердце. - Буду красть шестнадцатилетних девочек у женихов и родителей!
   Вот как развлекаются те, кто не работает! Вот чем занимаетесь вы, ваше сиятельство!
   - Да это ваше дело, чем заняться. Я же предлагаю вам пятьдесят тысяч на двоих, по двадцать пять каждому
   - Двадцать пять тысяч франков! - снова повторил Туссен, и глаза его сверкнули.
   - Замолчи, Туссен! - строго проговорил плотник.
   - По двадцать пять тысяч каждому, дружище Жан, - мечтательно проворковал угольщик.
   - Двадцать пять тысяч зуботычин, если не заткнешься, Туссен!
   - Пятьдесят тысяч франков на двоих вы можете получить нынче же вечером.
   - Целое состояние, Жан! - прошептал угольщик.
   - Заткнешься ты или нет, несчастный?! - взревел Жан Бычье Сердце и занес кулак.
   - Узнай хотя бы, как можно их заработать, эти тысячи!
   - Будь по-твоему, - кивнул Жан Бычье Сердце.
   Он повернулся к пленнику.
   - Вы оказываете нам честь, предлагая по двадцать пять тысяч франков каждому, ваше сиятельство? Не угодно ли вам теперь объяснить, что мы должны сделать, чтобы иметь право на такие деньги?
   - Предлагаю вам эту сумму в обмен на мою свободу. Как видите, дело нехитрое.
   - Что скажешь, что скажешь, Жан? - так и затрепетал угольщик, толкая приятеля в бок.