Хаббард Л.. Проблемы работы

   На следующий день одитор возобновил занятия с Джимми.
   Одитор: На кого ты похож из своей семьи?
   Джимми: Ой, я не знаю. (Пожимает плечами.)
   Одитор: Ты похож на отца?
   Джимми: Нет.
   Одитор: На маму?
   Джимми: Нет.
   Одитор: На сестру?
   Джимми: Нет, совсем не похож.
   Одитор: Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты в
   точности как твой отец, как твоя мать или кто-то
   еще?
   Джимми: Нет. (Пожимает плечами.) Никто ничего похожего не
   говорил.
   Одитор: Кто еще носит очки? (Джимми носит очки для близи.)
   Джимми: Папа и мама, и сестра. Все, кроме малыша.
   Одитор: Когда ты стал носить очки?
   Джимми: С прошлого года.
   Одитор: Когда ты заметил, что тебе нужны очки?
   Джимми: Я читал на уроке учебник, закончил, поднял глаза и
   заметил, что вижу плохо.
   Одитор: Когда это было?
   Джимми: В прошлом году.
   Одитор: Очень хорошо. давай займемся этим. Устраивайся
   поудобнее на кровати. (Джимми укладывается.) В
   этот раз нам может понадобиться вернуться к
   моментам, в которые тебе было физически неудобно
   или больно, словом, ты испытывал то, что мы
   называем соматикой. Соматика - это телесная боль.
   Пройдешь через соматику несколько раз - и она
   уйдет. В Дианетике мы считаем необходимым такой
   возврат к соматике, чтобы разделаться с ней раз и
   навсегда, изгнать ее и жить без нее гораздо более
   счастливой жизнью. Ты хочешь этого?
   Джимми: Да.
   Одитор: Помни, ты должен быть готов делать то, что я
   попрошу, и соматика уйдет после того, как мы
   пройдем ее несколько раз. Ты будешь помнить все,
   что произойдет.
   Джимми: Хорошо.
   Одитор: Вернись к тому моменту, когда ты подумал, что
   видишь не очень хорошо. (Пауза.) Что ты делаешь?
   Джимми: Я был в школе.
   Одитор: Что ты видишь?
   Джимми: Учителя, мистера Бидвелла.
   Одитор: Что он говорит?
   Джимми: "Откройте учебник на разделе "Задачи" - страница
   сорок шесть".
   Одитор: Что происходит?
   Джимми: Я решаю задачи.
   Одитор: Ты видишь первую задачу?
   Джимми: Да.
   Одитор: Прочти мне ее.
   Джимми: Я не могу.
   Одитор: Может быть сможешь, если постараешься. Прочти мне
   ее. (Джимми читает задачу, задействовав повторный
   видеовызов.) Задача трудная?
   Джимми: Нет.
   Одитор: Ты хорошо успеваешь по арифметике?
   Джимми: Да. Довольно хорошо.
   Одитор: Как у тебя с глазами?
   Джимми: Я кончаю задачу, поднимаю взгляд и вижу все вокруг
   не так уж хорошо.
   Одитор: Да или нет - это первый раз?
   Джимми: Нет.
   Одитор: Давай вернемся к самому первому разу, когда это
   произошло. (Пауза.) Что ты делаешь?
   Джимми: Я в школе, читаю учебник. Я поднимаю взгляд и вижу
   все вокруг не так уж хорошо.
   Одитор: Сколько тебе лет в это время?
   Джимми: Девять.
   Одитор: Пройди через это событие снова.
   (Одитор заставляет Джимми прочесть ему урок по книге,
   задействовав повторный видеовызов, но содержание урока
   никак не связано со зрением мальчика.)
   Одитор: Что случилось за три дня до этого урока?
   Джимми: Ничего.
   Одитор: Давай вернемся на три дня назад. (Пауза.) Что ты
   делаешь?
   Джимми: Читаю учебник.
   Одитор: Все тот же?
   Джимми: Нет.
   Одитор: Как твои глаза?
   Джимми: В порядке.
   Одитор: В тот вечер ничего не случилось? Ссор никаких не
   было?
   Джимми: Не было.
   Одитор: Прекрасно. Давай вернемся к тому уроку, на котором
   ты поднял глаза от книги и заметил, что видишь не
   так уж хорошо. Вот ты приходишь домой, и что ты
   делаешь?
   Джимми: Маме рассказываю.
   Одитор: Что она говорит?
   Джимми: Что я, наверное, слишком много читаю. Что надо
   сходить к врачу проверить зрение.
   Одитор: Как ты себя чувствуешь?
   Джимми: Прекрасно.
   Одитор: Давай теперь вернемся к первому событию,
   породившему твои проблемы и необходимому нам для
   работы над их разрешением. Я начну по порядку
   произносить буквы алфавита, и когда дойду до E и
   щелкну пальцами, ты будешь в начале нужного нам
   события. A, B, C, D, E. (Щелк.) Что ты слышишь?
   Джимми: Я в школе, читаю учебник.
   Одитор: Сколько тебе лет?
   Джимми: Девять.
   Одитор: Давай вернемся к событию, породившему твои
   проблемы и необходимому нам для работы над их
   разрешением. Когда я назову первые пять букв
   алфавита, ты услышишь первые слова, сопутствующие
   нужному нам событию. A, B, C, D, E. (Щелк.) Что
   происходит?
   Джимми: Я в школе, перечитываю домашнее задание по
   учебнику.
   (Джимми проходит то же самое место снова, и одитор
   пробует иной подход, рассудив, что Джимми не понимает,
   что он имеет в виду. Одитор хочет установить, что же
   именно Джимми понимает, как трактует слова.)
   Одитор: Давай вернемся к первому моменту зачатия (3).
   Вернись к первому моменту зачатия.
   Джимми: (Молчит.)
   Одитор: Вернись к первому моменту зачатия.
   (Джимми начинает проходить все то же самое место, тот
   же урок, на котором стало плохо со зрением. Проблема
   здесь в том, что же Джимми поймет, когда одитор
   попытается войти в дородовую инграмму.)
   Одитор: Давай вернемся к самому первому моменту, когда
   тебе было неудобно, неприятно, к самому первому
   моменту, когда тебе было плохо. Вернись к первому,
   самому первому моменту, когда тебе было плохо.
   (Пауза.) Что происходит?
   Джимми: Мама меня нашлепала.
   Одитор: Сколько тебе лет?
   Джимми: Около полутора.
   Одитор: Да или нет - это первый раз в жизни тебя
   нашлепали?
   Джимми: Да.
   Одитор: Что папа при этом говорит?
   Джимми: Ничего.
   Одитор: А еще кто-нибудь говорит что-то?
   Джимми: Нет.
   Одитор: Присутствующие говорят что-нибудь маме?
   Джимми: Нет.
   Одитор: Да или нет - есть слова в этом событии?
   Джимми: Нет.
   (Одитор рискует не поверить имеющимся данным,
   продолжая спрашивать об имеющихся словах и фразах. Он
   осознает, конечно, (должен осознавать, если знает
   Дианетику) что существуют инграммы, лишенные словесного
   содержания.)
   Одитор: И каково тебе?
   Джимми: Не так уж хорошо.
   Одитор: Что мама говорит?
   Джимми: Ничего.
   Одитор: Что ты говоришь?
   Джимми: Я плачу.
   Одитор: А что потом?
   Джимми: Мама берет меня и кладет в кровать.
   Одитор: Что ты делаешь?
   Джимми: Я еще какое-то время плачу.
   Одитор: Давай вернемся к началу события.
   Джимми: Мама нашлепала меня.
   Одитор: Что происходит перед этим?
   Джимми: Я тянулся к чему-то на кофейном столике.
   Одитор: Что мама говорит?
   Джимми: "Не трогай это. Будешь трогать - я тебя нашлепаю и
   уложу в постель".
   Одитор: Где ты находишься?
   Джимми: В передней комнате.
   Одитор: За чем ты тянешься?
   Джимми: (Пауза.) За... за пепельницей.
   Одитор: Что происходит?
   Джимми: Мама хватает меня и шлепает.
   Одитор: Что она говорит?
   Джимми: Ничего.
   Одитор: Ты чувствуешь, как она тебя шлепает?
   Джимми: Да. (По положению тела Джимми видно, что он
   испытывает боль.)
   Одитор: Это очень больно?
   Джимми: Нет.
   Одитор: Что происходит потом?
   Джимми: Мама берет и несет меня в спальню и кладет меня в
   кровать.
   (После того, как событие прошли четыре раза, соматика
   редуцировалась.)
   Одитор: Как ты себя чувствуешь? Будем продолжать?
   Джимми: Прекрасно. Будем.
   Одитор: А сейчас давай вернемся к тому времени, когда ты
   еще не родился. Вернись туда, где ты еще не
   рожден. Когда я дойду от A до E и щелкну пальцами,
   ты услышишь первые слова. A, B, C, D, E. (Щелк.)
   Что ты слышишь?
   Джимми: Ничего.
   Одитор: Когда я произнесу буквы от A до E, ты услышишь
   первые слова. A, B, C, D, E. (Щелк.) Что ты
   слышишь?
   Джимми: Ничего.
   Одитор: Что происходит?
   Джимми: Мама вышла погулять. Она проходит пару кварталов,
   поворачивает и возвращается домой.
   Одитор: Найди начало этого и пройди снова.
   Джимми: Мама вышла погулять.
   Одитор: Что ты слышишь?
   Джимми: Машины едут.
   Одитор: Что мама говорит?
   Джимми: Ничего.
   Одитор: Что ты видишь?
   Джимми: Ничего.
   Одитор: Сколько тебе сейчас?
   Джимми: Восемь.
   Одитор: Да или нет - тебе восемь дней?
   Джимми: Да.
   Одитор: Продолжай.
   Джимми: Мама проходит пару кварталов, поворачивается и
   возвращается домой.
   Одитор: Как ты себя чувствуешь? Тебе неудобно где-нибудь?
   Джимми: Да, везде, всему телу.
   Одитор: Где ты?
   Джимми: В животе у мамы.
   Одитор: Начни с начала.
   Джимми: Мама вышла погулять.
   Одитор: Что происходит сперва? Вернись еще на десять минут
   назад. Что делается?
   Джимми: Я сплю. Мама спускается по ступенькам и идет
   гулять по улице.
   Одитор: Где именно ты просыпаешься?
   Джимми: Когда она начинает спускаться с верхней ступеньки.
   Одитор: Именно, когда она начинает спускаться с верхней
   ступеньки?
   Джимми: Да.
   Одитор: Потом?
   Джимми: Она гуляет по улице.
   Одитор: Что ты слышишь?
   Джимми: Машины едут.
   Одитор: Еще что-нибудь?
   Джимми: Мамины шаги.
   Одитор: Как ты себя чувствуешь?
   Джимми: Не слишком плохо.
   Одитор: Что происходит потом?
   Джимми: Мама поворачивает и идет домой.
   Одитор: Что происходит, когда она приходит домой?
   Джимми: Она поднимается в дом по ступенькам.
   Одитор: Сколько ступенек?
   Джимми: (Пауза, считает ступеньки.) Одна, две, три,
   четыре. Четыре.
   Одитор: Что ты видишь?
   Джимми: Ничего.
   (Это проверка - в пренатальном периоде отсутствует
   видеовызов, хотя остальные перцептики есть.)
   Одитор: Тебе слышно, как хлопает дверь?
   Джимми: Да.
   Одитор: Что мама теперь делает?
   Джимми: Садится.
   Одитор: Что ты сам делаешь?
   Джимми: Засыпаю.
   На четвертом проходе события неудобство, ощущаемое всем телом, ослабело. На двенадцатом проходе звуковое содержимое еще оставалось, хотя, вероятно, не такое интенсивное, как раньше. Джимми расслабился, кажется отдохнувшим и довольным. Одитор проходит с Джимми приятное событие и просит Джимми вернуться в настоящее время.
   Одитор: Каков твой возраст сейчас?
   Джимми: Мне десять лет.
   Одитор: Ты можешь открыть глаза.
   Джимми: (Открывает глаза.) Они не такие, как раньше.
   Одитор: Что не такое, как раньше?
   Джимми: Мои глаза. Я могу видеть. Я раньше открывал глаза
   и не мог видеть сразу.
   Одитор: Хорошо. А как ты себя чувствуешь в остальном?
   Джимми: Хорошо.
   Одитор: Как тебе нравится все это?
   Джимми: Очень. Я только не понял эти длинные слова в
   середине.
   Одитор: Да? Понимаешь, я иногда на своем языке называю
   вещи, которые ты не знаешь, как назвать на твоем
   языке. Если ты услышишь такое непонятное слово,
   спрашивай меня, и я об'ясню на твоем языке. Ты,
   может быть, и знаешь уже, что это слово значит.
   Какие ты имел в виду слова? Ты не понял, что такое
   "зачатие"?
   Джимми: Да.
   Одитор: Зачатие - это встреча отцовских и материнских
   клеток перед тем, как им слиться и превратиться в
   малыша. Ты ведь знаешь об этом?
   Джимми: Да.
   Одитор: И слово "соматика"? Соматика означает боль. Боль
   соматику. Понимаешь?
   Джимми: Да.
   Одитор: Еще что-нибудь непонятно?
   Джимми: Нет.
   Одитор: Спрашивай, если вспомнишь непонятное. Идет?
   Джимми: Идет.
   Одитор: Ты все помнишь, что происходило?
   Джимми: Да, ты работал с моими глазами и еще мама гуляла
   по улице до того, как я родился.
   Одитор: Тебе случалось в последнее время намочить в
   постель?
   Джимми: Только один раз. Прошлой ночью.
   Занятие продолжалось один час двадцать минут, наставало время идти ужинать. Джимми был настолько доволен занятием, что захотел кое-что рассказать о нем родителям.
   Утверждение преклира, что у него стало лучше с глазами, мы можем отнести за счет общего ослабления напряжения, так как инграмма, с которой был осуществлен контакт, не содержала в явном виде никакого материала, который мог бы повлиять на зрение Джимми.
   Глава 10. Несколько случаев из практики.
   ___________________________________________________________
   Примечания.
   1. Фенобарбитал - белый кристаллический порошок,
   используемый как успокаивающее, снотворное или
   спазмолитическое средство при эпилепсии.
   2. Гастрит - воспалительный процесс в желудке, особенно в
   слизистой оболочке желудка.
   3. Повышенная кислотность (ацидоз) (acidosis)
   болезненное состояние, при котором содержание
   щелочей в крови и в тканях организма меньше
   нормы.
   4. Щитовидная железа (thyroid) - важная железа, не
   имеющая свободного выводного протока <т.е.
   железа внутренней секреции>, расположенная на
   шее позвоночных поблизости от гортани, ниже
   дыхательного горла, и отвечающая за рост и
   обмен веществ.
   5. Энцефалит - воспаление мозга, произошедшее вследствие
   травмы, инфицирования, отравления или действия
   иных факторов. При некоторых видах энцефалита
   наблюдается болезненная сонливость.
   6. Шизоидность - психиатрический термин. Шизоид - человек,
   чье поведение заставляет предположить у него
   предрасположенность к отклонениям,
   характеризующим шизофрению. [Прим. перев.].
   7. Демоны (demons) - механизмы, создаваемые инграммой. Д.
   забирают в свое распоряжение часть
   анализатора, и поэтому действуют подобно
   разумному существу. Настоящий,
   "добросовестный" демон заставляет звучать в
   мозгу чьи-то голоса, отвечает на слова,
   сказанные вслух, и дает всевозможные
   запутанные советы, словно кто-то реальный,
   существующий вне человека, страдающего от
   наличия подобного механизма.
   8. Речь Бобби неправильна, бессвязна. Иногда ее невозможно
   со стопроцентной точностью воссоздать
   по-русски. [Прим. перев.].
   9. Английское "go to hell" - "идти в ад" эквивалентно
   русскому "пошел к черту", то есть для
   взрослого - не более чем речевой штамп,
   употребляя который он не задумывается о его
   буквальном смысле. Советскому читателю следует
   здесь вспомнить еще и о том, что это у нас "в
   каждом окне по атеисту", а других странах даже
   самые жуткие родители - формально (а то и
   неформально) верующие и соответственно
   воспитывают детей. [Прим. перев.].
   10. Слова "hell" (ад) и "smell" (запах) созвучны.
   [Прим. перев.].
   11. "Go to town" (идти в город) эквивалентно русскому "идти
   в гору" - быстро достигать чего-либо,
   продвигаться. [Прим. перев.].
   12. "To see red" (видеть красное) - означает еще и
   "приходить в ярость". [Прим. перев.].
   ___________________________________________________________
   C-211. Имя ребенка: Ричард Джексон (Дикки).
   Возраст: 7 лет.
   Имя отца: Чарльз.
   Имя матери: Эмма.
   Бабушка: "Бамма".
   Жалоба матери: "Ничего не могу сделать. Как
   рехнулся".
   Перенесенные травмы: автомобильная катастрофа в
   возрасте 5 лет, на левую руку
   накладывались швы без анестезии.
   Хронические соматики: насморки, болит горло.
   Драматизации: детский лепет.
   Когда Дикки привели в Фонд для проведения процессинга, его поведение представляло серьезную проблему. Он отказывался играть с другими детьми, норовил их ударить и оцарапать лицо. Он бегал, как дикий, по комнате для игр, открывал все дверцы и двери в попытках найти из нее выход. Однако, найдя дверь, ведущую во двор, на игровую площадку, он быстро захлопнул ее. На площадке были другие дети.
   Физически, судя по записям домашнего доктора в медкарте Дикки, он был практически здоров, не считая регулярных насморков и больного горла. Словарь ребенка был весьма ограничен, речь бедна, и, кроме того, он то и дело позволял себе переходить на детский лепет, при том, что дефектов языка или голосовых связок у него не было.
   По словам матери, ребенок был постоянно голоден, но ел только мясо и суп дома и только суп или молоко в школе. Всегда отказывался от сандвичей, даже с мясом. На вопрос одитора, любит ли он какую-нибудь еду больше всего, Дикки ответил: "Нет!"
   Некоторые фразы он повторял особенно часто. "Нет" казалось его любимым словцом, вставляемым в самые неподходящие моменты разговора. Два других были: "Я не знаю!", произносимое с неистовой яростью, внешне ничем не вызванной, и: "До свидания", появляющееся через каждые несколько фраз. Расспросы (прямая связь) об этих фразах вызвали немедленную реакцию - ужас, и до сего времени какую-либо определенную информацию о связанных с ними реальных событиях так и не удалось получить.
   Первые пятнадцать занятий с Дикки продвижение случая было очень медленным. Он ни в какую не желал сотрудничать с одитором. Он не плакал, скорее на его лице было выражение открытого вызова, словно он намеревался скорее принять и перенести любое наказание, чем выронить хоть слезинку. Временами он был молчалив и угрюм, временами визжал и лягался. Если ему предлагали нанизывать бусинки, играть с конструктором или прилечь и закрыть глаза, он начинал швырять бусинки и детали конструктора в окно и ложился, открыв глаза как можно шире.
   Наконец, на шестнадцатом занятии, одитор заметил определенную перемену. Дикки попросили лечь и закрыть глаза, и он сказал: "Ну ладно. Только не долго". С этих пор проведено еще шестнадцать часов процессинга, и способность Дикки к совместной деятельности все усиливается.
   Его перцептики, кажется, хорошие. Он может описывать помещения, людей, в них находившихся, их действия. Часто он видит в помещении и себя самого. Мальчик этот ему не нравится. Дикки теперь сотрудничает на занятиях, у него установились близкие отношения с одитором, и он воспринимает процессинг, как очень приятную игру между ними. На вопросы отвечает очень коротко, однако понемногу начинает кое-что уточнять и по своей инициативе.
   В его поведении сейчас произошло значительное улучшение. Заметно улучшилась речь, детский лепет исчез из нее практически полностью. Ему стали нравиться другие дети, особенно один мальчик. Если его просят о чем-нибудь, он выполняет просьбу радостно и охотно. Деталями конструктора больше не швыряется, строит дома, крепости и другие воображаемые об'екты. Нанизывает цветные узоры из бусинок, соревнуясь в этом искусстве с другими детьми.
   В общем, мальчик принимает теперь участие в обычной детской жизни.
   Общее время занятий к настоящему моменту - 56 часов.
   C-173. Имя ребенка: Стенли Винил (Стен).
   Возраст: 9 лет.
   Имя отца: Уоррен.
   Имя матери: Кора.
   Имя бабушки: Гренни (бабуля).
   Сестра: Салли.
   Анамнез: на третий день от рождения коллапс
   легких; пневмония. Семь недель
   грыжа. С полутора до трех с
   половиной лет - все усиливающиеся
   судороги. Педиатром прописан
   фенобарбитал (1), который он
   употребляет до сих пор. В три с
   половиной года снова появилась
   грыжа; проведена операция грыжи.
   Пять лет - вирусная инфекция.
   Сильные судороги, госпитализирован.
   Кислород и подкожные ин'екции.
   Жестокий приступ гастрита (2). Шесть
   лет - судороги. Семь лет - открытая
   рана на коже головы в результате
   падения. Наложено без анестезии
   несколько швов. В том же году - удар
   бейсбольной битой; разбитые очки и
   рубец над правым глазом. Восемь лет
   - судороги. Девять лет - сбит
   автомобилем; кровоподтеки, контузия,
   потрясение.
   Стенли живет с матерью, отцом, сестрой, дедушкой, бабушкой, не дающей другим слова сказать, и дядей. Отец в возбужденном состоянии заикается; думает, что мать обращается с сыном слишком мягко. Дедушка часто разговаривает с бабушкой на своем родном языке.
   Мать наказывает Стена - лупит отцовским ремнем или ремнем для правки бритвы, причем часто и прилежно. Более мягкие наказания принимают форму запрета смотреть телевизор или привязывания к ножке стола на продолжительное время. Отец подкрепляет свои требования послушания тем, что время от времени бьет сына по рту.
   Все взрослые в семье участвуют в частых и выходящих из всех границ разборках, говоря при этом о детях так, словно их тут и нет. Иногда скандалы заканчиваются тем, что раздраженные соседи начинают требовать тишины и покоя, а у дверей появляется полиция.
   Мать невротически обеспокоена физическим здоровьем всей семьи и постоянно утверждает, что ни Салли, ни Стен не могут пробыть без нее ни минуты.
   Когда Стен появился у одитора первый раз, его речь было очень трудно понять. Он отчаянно старался заговорить, но сильно заикался. Перспектива остаться одному или в чисто детском обществе вызывала у него страх, граничащий с ужасом. Ему было необходимо, чтобы взрослые все время находились поблизости. По отношению к другим детям он был чрезвычайно агрессивен, постоянно дрался, царапаясь, кусаясь и лягаясь.
   Вот характерные фразы, обнаруженные у Стена как во время процессинга, так и во время наблюдений за ним. Некоторые из фраз принадлежат определенным вэйлансам, и это соответственно указано, но насчет остальных фраз такой ясности нет. Данные об их вэйлансе и сами они смешались в банке памяти Стена в кашу.
   "Я хочу с'есть завтрак". (Дядя).
   "Прежде чем мы пойдем дальше, я хочу задать
   вопрос".
   "Не хочешь ли пойти сюда?" (Отец, мать,
   пренатальный "зазывала").
   "До свидания, я ухожу от тебя".
   "Ты уберешься, наконец, отсюда, дикий дурак?"
   (Мать).
   "Будь хорошим мальчиком". (Все взрослые).
   "Будь хорошим мальчиком, а не то дам по шее".
   (Дядя).
   "В зубы дам". (Отец).
   "Я вышибу тебе зубы". (Отец).
   "Это ясно?"
   "Ты оставишь меня или нет?" (Мать).
   "Ну сейчас, сейчас, минуточку". (Мать).
   "Постой минуточку". (Мать).
   "Я хочу задать только один вопрос".
   "Выдерживать все шесть месяцев". (букв.
   "Держать все шесть месяцев".)
   "Приближается Рождество".
   "Начинай сначала!"
   "Выдержи все!" (букв. "Держи все")
   (До сих пор расчет одитора был таков: "Все"
   (буквально: "каждая вещь") означает для
   реактивного сознания Стена то же самое, что и
   "ничего" (буквально: "никакой вещи"), что
   означает "ноль". "Ничего" означает - ни шапки, ни
   пальто, ни ботинок, ни носков, ни штанов, ни
   одежды, ни еды, ни рыбы, ни лошади, ни конторы
   ничего нет.)
   "Куда мы пойдем отсюда?"
   "Иди сюда, дурак тупой". (Бабушка).
   "Ничего не случилось".
   "Ничего хорошего".
   Во время процессинга Стен обнаружил прекрасную способность к возврату в специфические события, однако, как только он входит в контакт с несколькими перцептиками события и начинает приближаться к эмоционально или физически болезненному периоду, возврат к событию превращается у него в игру в возврат, в возврат "понарошку". С событиями пренатального периода Стен входит в контакт легко, он, очевидно, способен добираться и до перцептик, и до соматики этого периода. Он может и пройти эти соматики, но только один или два раза, в дальнейшем он начинает избегать их.
   В банке реактивного сознания Стена содержится множество команд, прямым или косвенным образом приказывающих ему молчать или держать рот закрытым. Сравнительно недавние происшествия, относящиеся к его речевым затруднениям, содержат такие фразы, как: "Я вышибу тебе зубы" и: "Я вырву тебе язык". У мальчика привычка закрывать зубы губами и удерживать язык глубоко в полости рта, из-за чего он и не может выговорить ни "l", ни "f".
   Поведение Стена убедительно свидетельствует о том, что он постоянно подвергается пренатальной рестимуляции, заставляющей его перескакивать от вэйланса к вэйлансу, всегда принимая роль с высокой агрессивностью. Фразы, имеющиеся в пренатальной области (около шести месяцев от зачатия, согласно мгновенному ответу), содержат, как предполагал одитор, утверждение, что "ничего" - это "все", и что "ничего" - это "ноль", то есть отсутствие одежды, еды, конторы (места работы) и просто всяческое отрицание, "нет". "Ничего" - это еще и какой-то человек, кто именно - пока неизвестно.
   В работе со Стеном применялись некоторые особые приемы. Один из наиболее успешных состоял в том, что мальчику сказали, что сейчас его ненадолго оставят одного: одитор выйдет и сейчас же вернется. Ему об'яснили, что цель этого действия - помочь ему вспомнить, каково ему было, когда он оставался один. Мальчик понял, заплакал, причем сказал, что плачет о всех прошлых разах, когда мать и бабушка оставляли его одного. Эта рестимуляция (оставление в одиночестве) всегда заставляла его плакать.
   При работе со Стеном были начаты одна за другой несколько инграммных цепей. По ходу занятий приходилось осуществлять продолжительные переключения с одной цепи на другую, чтобы не делать слишком сильного упора на горе и боль. Это могло бы настроить мальчика против занятий, отбить у него желание продолжать работу. Одно и то же событие, содержащее скорбь, брали для работы на четырех разных сеансах, а в последний раз взяли рестимуляцию, вызванную уходом одитора. Эта рестимуляция вывела его на первоначальное событие, которое удалось до некоторой степени редуцировать, после чего рестимуляцию, вызванную уходом одитора, прошли как лок.
   Если Стену предлагают выбрать событие, к которому он хочет вернуться, самому, он кратко излагает самое начало события, а затем следует опирающаяся на это реальное событие сказка, в которой все-все-все кончается хорошо. Когда к конкретному событию или к определенному типу событий его направляют, Стен, по-видимому, не сочиняет, а дает правдивый отчет.