Кириенко Сергей. Гулы

   Гераклообразный пожарный хотел уже было выскочить из-за стола, но двое приятелей ухватили его за руки и усадили на место.
   – Посмотрим, – процедил «Геракл», бросая на парня испепеляющий взгляд, матч еще не окончен так что, посмотрим…
   Несколько секунд Бен Аз Гохар рассматривал фотографию, сделанную отцом Федерико. Кроваво-красные буквы прыгали перед глазами: «Винсет гоаль Вассах Гул…», в ушах похоронным набатом гремело продолжение фразы: «…кох мали аннамет». Когда-то давно он выучил эти слова вместе с другими Приметами. Теперь даже ночью Бен мог проснуться и на одном дыхании выпалить: «Винсет гоаль Вассах Гул, кох мали аннамет…»
   Пятьдесят лет он надеялся сохранить эти слова в тайне от мира. Пятьдесят лет он боялся увидеть их на стенах заброшенных монастырей тех городов, где бывал. Он считал, что человечество расплатилось сполна, наградив Знанием его род. Он надеялся, что древнее Пророчество никогда не осуществится, призрачным кошмаром канув в веках. Все вышло иначе…
   – Вам знакомы эти слова? – спросил отец Федерико, глядя на Аз Гохара. Даже в тусклом свете лампочки было заметно, что лицо человека в армейском комбинезоне приобрело пепельно-серый оттенок.
   Тот едва заметно кивнул.
   – Что они значат?
   – Вассах Гул с нами, – прошептал Аз Гохар. – Но это не вся фраза.
   – Не вся? – вздрогнул священник – Есть продолжение…
   На мгновение Аз Гохар замер, стараясь собрать разбегающиеся мысли.
   – Все это очень серьезно, – наконец сказал он. – Все, что вы мне рассказали, имеет большое значение. Но самое важное – это. – Его палец опустился на фотографию.
   – Я не понимаю. – Отец Федерико покачал головой. – Вы сказали, есть продолжение фразы. О чем она говорит? И кто такой Вассах Гул?
   – Я объясню, – кивнул Аз Гохар, – но не сейчас. Сначала я должен кое-что уточнить.
   Он вытащил из кармана брюк блокнот в кожаном переплете и постарался унять нервную дрожь, появившуюся в пальцах.
   – Есть у вас ручка или карандаш? – спросил он священника.
   Тот поднялся из-за стола и, подойдя к книжному шкафу, достал с верхней полки пенал с целой дюжиной шариковых ручек.
   – Продиктуйте мне адреса смотрителя кладбища, церкви Санта Мария Аквилония и отца Винченцо, – попросил Аз Гохар.
   Когда священник назвал нужные адреса, Аз Гохар на секунду задумался, а потом принялся задавать вопросы:
   – Отец Федерико, давайте вернемся к истории смотрителя кладбища… Вы четко запомнили все, что он вам рассказывал?
   – Да.
   – По его словам, все случаи эксгумации проводились с официального разрешения?
   – Да, он сказал именно так.
   – Кто выдает подобное разрешение в Террено?
   – Насколько я знаю, мэр города. Но могут выдать начальник полиции или прокурор.
   – Смотритель не сказал, чьи подписи стояли на тех разрешениях?
   – Нет. Он сказал только, что бумаги были в порядке.
   – Во всех случаях тела раскапывали одни и те же люди?
   – Да.
   – Он не описывал, как они выглядели?
   – Нет. – Неожиданно в голосе священника появилось легкое беспокойство. – Поймите, что две недели назад, когда этот человек пришел ко мне, ему было не до подобных деталей. Он был на грани безумия от страха.
   – Ну, хорошо…– Аз Гохар провел языком по пересохшим губам. – Отец Федерико, чимитеро ли Джовани не единственное кладбище в вашем городе, не так ли?
   – Да. Есть еще одно католическое кладбище – чимитеро Нуово. А на северной окраине Террено – небольшое протестантское кладбище.
   Аз Гохар кивнул:
   – Вы не слышали, чтобы последнее время на этих кладбищах происходило что-то похожее на то, что вы мне рассказали? Я имею в виду эксгумацию трупов или самовольное раскапывание могил?
   Священник застыл, пораженный услышанным.
   – Самовольное раскапывание могил? – прошептал он, словно пробуя эти слова на слух. – Вы считаете, это возможно?
   – После всего, что я услышал от вас, – да.
   – Но зачем? Я хочу сказать: зачем кому-то выкапывать трупы?
   – Об этом потом… Вы не ответили на мой вопрос, отец Федерико.
   – Нет, я не слышал, чтобы что-то подобное происходило в Террено, – ошеломленно пробормотал священник.
   Аз Гохар медленно облизнул губы и сказал, растягивая слова:
   – Отец Федерико, вы сказали, что надпись на дверях церкви была сделана неделю назад… Вы не видели, кто делал надпись?
   – Нет, ее сделали ночью.
   – В последнее время в вашу церковь не заходили люди, которых вы прежде никогда не видели?
   – Нет.
   – Вам лично никто не угрожал? Священник покачал головой, все больше хмурясь под градом сыплющихся на него вопросов.
   – Отец Винченцо не говорил вам, что угрожали ему или другим священникам?
   – Ничего подобного я не слышал…
   Аз Гохар вздохнул, словно ответы священника его слегка успокоили, и сказал:
   – Отец Федерико, прежде чем прийти к вам, я осмотрел город. Знаете, что поразило меня в Террено больше всего?.. – Он помедлил. – Собаки.
   – Собаки?
   – Да. Я не увидел на улицах Террено собак – ни одной бродячей собаки… Чем это объяснить?
   Священник задумчиво поднял брови.
   – Знаете, а ведь их никогда и не было, – ответил он, немного подумав.
   – То есть как это никогда не было? – насторожился Аз Гохар.
   – В нашем городе действует закон: всех бродячих собак отлавливают и уничтожают.
   – Когда был принят этот закон? – Внезапно Аз Гохар подался на стуле и снова напрягся, глядя в глаза священника.
   Отец Федерико замялся.
   – Давно… Очень давно. Я думаю, еще в начале века – лет семьдесят или восемьдесят назад.
   Лоб Аз Гохара испещрили бисеринки пота, голос его стал вдруг хриплым.
   – Кто принимал этот закон?
   – Муниципалитет города.
   – Где хранятся муниципальные архивы Террено?
   – В здании муниципалитета.
   – Вы имеете к ним доступ?
   – Нет.
   – Как его можно получить? – Глаза Аз Гохара сверкали, как две окровавленные жемчужины.
   Внезапно отец Федерико почувствовал, что то, чему он никогда не придавал большого значения – больше того, попросту не замечал, – отсутствие собак на улицах его родного города, сейчас приобретает некое зловещее, ему пока непонятное значение.
   – Я думаю, можно попросить отца Винченцо, – ответил священник. – Он вхож в наш муниципалитет и может на время взять любые бумаги из архива.
   Аз Гохар соединил ладони и поднес их ко рту. Несколько секунд его губы беззвучно шевелились, словно он шептал про себя молитву. Наконец он сказал:
   – Послушайте, отец Федерико. Сейчас я вам кое-что скажу, и вы должны поверить мне на слово. Эти документы… Мне необходимо их посмотреть. Это очень важно. Возможно, в них кроется разгадка того, что последние несколько недель происходит в Террено.
   Священник смотрел на человека в армейском комбинезоне с недоумением.
   – Попросите отца Винченцо взять из муниципалитета бумаги, касающиеся закона об уничтожении собак в вашем городе, – продолжал Аз Гохар. – Мне нужно знать имена всех людей, причастных к его принятию.
   – Подождите, – брови отца Федерико скакнули вверх, – но это же было давно – еще в начале века. Все люди, принимавшие закон, давно умерли и…
   – Мне нужно просмотреть эти бумаги – настойчиво повторил Аз Гохар, взгляд его, словно раскаленный кинжал, прожег отца Федерико насквозь. – Не важно, как давно это было.
   – Ну, хорошо, – прошептал священник, глядя в полыхающие глаза Аз Гохара. – Я переговорю с отцом Винченцо. Завтра утром он сходит в муниципалитет и…
   – Сегодня, – сказал Аз Гохар.
   – Что?
   – Он должен взять эти бумаги сегодня.
   – Но послушайте…– Отец Федерико судорожно сглотнул. Этот разговор не нравился ему с самого начала. Теперь же слова Аз Гохара начинали его пугать. – У отца Винченцо свои дела: по пятницам он всегда занят в церкви – в Санта Мария Аквилония большой приход – и он не может…
   Неожиданно стул, на котором сидел Аз Гохар, с грохотом отлетел в сторону, а он сам, подобно змее, метнулся над столом к священнику.
   – Да вы ничего не понимаете, святой отец!.. – прошипел Аз Гохар, с такой силой сдавливая крышку стола, что она затрещала.
   Лицо его в мгновение ока преобразилось самым непостижимым образом, словно он сбросил маску: глаза зажглись яростью, губы сжались в тонкую полоску, мышцы лица напряглись, разгладив морщины. Перед отцом Федерико предстало истинное лицо Аз Гохара – лицо человека, готового на все ради достижения цели.
   – Вы ни черта не понимаете в этом дерьме, святой отец! – продолжал Аз Гохар, надвигаясь на съежившегося от страха священника. – У нас уже нет времени! Возможно, к завтрашнему утру в Террено не останется живых людей. Вы понимаете это? Ни одного человека!..
   Отец Федерико почувствовал, как холодеют его ноги, превращаясь в два бесполезных обрубка, а сердце начинает пробивать грудь. Глядя в полыхающие гневом глаза Аз Гохара, похожие на два раскаленных угля, он ужаснулся – на мгновение ему показалось, что он заглянул в ад.
 
   Мягко, словно шелест прибоя, прошуршал гравий под протекторами колес. Три машины остановились возле заброшенного монастыря. Из машин выбрались люди. На мгновение они замерли, глядя на высокие, круто уходящие вверх стены и ржавые ворота, за которыми прятались полуразвалившиеся остовы церковных строений.
   Оглядевшись по сторонам, Доминик Пальоли сказал стоящему рядом с ним человеку:
   – Просперо, возьми двоих и пройди вдоль стены. Там полно дыр – пролезьте во двор и подстрахуйте нас изнутри.
   Просперо Черри, светловолосый крепыш, кивнул боссу и отправился в левую от ворот сторону, за ним увязались двое парней, приехавших на одной с Черри машине.
   Когда они скрылись в зарослях росших у стены ив, Доминик бросил оставшимся:
   «Пошли!» и первым двинулся к проржавевшим от времени и дождей воротам.
   Один за другим люди потянулись к монастырю.
   У самых ворот с Домиником поравнялся невысокий брюнет – Сандро Чиголо. У него были мощные плечи – невероятно широкие для человека его роста – и проницательные, все подмечающие глаза.
   – Разрешите, я первым, босс? – спросил он.
   Доминик кивнул, и Чиголо, вытащив пистолет, протиснулся в щель, образованную створками ворот. Доминик скользнул следом, и уже за ним прошли остальные.
   Сжимая оружие и настороженно оглядывая свод портала, пять человек двинулись вдоль анфилады колонн, поддерживающих высокую арку ворот. Через пару секунд они очутились во внутреннем дворике. Слева от них располагалось четырехэтажное строение – главное здание монастыря, впереди – хозяйственные постройки, длинное здание, некогда вмещавшее кельи монахов, виднелось по правую сторону.
   – Осмотрите его. Быстро!
   Доминик указал рукой вправо. Три человека направились проверять кельи. Сандро Чиголо пересек двор и оказался у полуразвалившегося деревянного склада, выстроенного напротив арки. Сам Доминик остановился у портала, обводя взглядом двор…
   Через минуту он заметил движение у дальней стены – Просперо Черри с одним из парней вышел из Двухэтажного строения. Махнув рукой, Черри показал боссу, что внутри него чисто. Затем он и два его человека двинулись к задней двери главного здания.
   Вскоре к воротам вернулись парни, проверявшие кельи. Они не обнаружили в них ничего подозрительного – обычные в таких местах мусор и битые стекла на полу, потеки старой мочи на стенах комнат. Никаких следов недавнего пребывания людей. Кивком головы Доминик показал на главное здание. Две фигуры скользнули к черным провалам окон, один человек с пистолетом в руке направился к главному входу.
   – Смотрите, что я нашел, босс! – возбужденно проговорил в этот момент Чиголо.
   Доминик обернулся и взглянул на Сандро, сидящего на корточках в центре двора. Подойдя к Чиголо, он разглядел след протектора, отпечатавшийся в рыхлой земле. Отпечаток широкого колеса спортивной машины, отметил Доминик. Такой след могла оставить «баркетта» Сборды или «феррари», о котором Пепе упомянул в сообщении.
   – Оп-па!..
   Чиголо подхватил двумя пальцами комок земли и поднес его к носу.
   – «Мобил», – сказал он уверенно, понюхав землю, – Наверное, у них потек соединительный шланг.
   Сандро стряхнул землю и обтер пальцы о брючину. Доминик опустился на корточки и тоже почувствовал сильный запах машинного масла.
   «Итак, недавно здесь стояла машина», – подумал он. Вопрос: какая? В Террено каждый третий водитель использует «Мобил». Он и сам заливает в двигатель «форда» точно такое же масло.
   – Ладно, – сказал Доминик, – с этим ясно. Двинулись в молельню.
   Они поднялись и направились к четырехэтажному строению, в котором уже скрылись шесть человек. Через пару секунд оба вошли в главный зал монастыря и остановились на пороге, осматриваясь.
   С первого взгляда зал поражал своими размерами. И не столько в длину, сколько в высоту. Свод зала возносился к крыше здания. Дубовые балки, перекрещенные под самой крышей, казались с пола спичинками. На уровне третьего этажа было устроено нечто вроде балкона, с которого зияли черные провалы сквозных галерей. Зал был прямоугольный и достигал в длину сорока метров. Возвышение для хора и алтаря было завалено остатками церковной мебели, пол зала был усеян обрывками тряпок, газет, использованными презервативами и прочим мусором. Свет проникал внутрь сквозь высокие окна, вырезанные в одной из стен зала. В противоположной стене зияло черное отверстие коридора, ужом уползающего в глубь здания. В центре зала стоял деревянный стол, похожий на ученическую парту. По бокам от него – пара стульев.
   Один из парней Черри разглядывал стену с окнами. Сам Просперо Черри сидел на корточках у деревянного стола и ковырялся в мусоре на полу. Из коридора, ведущего в глубину здания, раздавались голоса перекрикивающихся там людей.
   – Что-нибудь нашли? – спросил Доминик. Сандро Чиголо двинулся в глубину зала.
   – Босс, вы чувствуете запах? – вопросом на вопрос ответил светловолосый Черри.
   Он разогнулся над землей и повернулся к Пальоли. Наверное, он что-то нашел возле стола, потому что теперь его правая рука была сжата в кулак.
   – Что?
   – Запах сгоревшего пороха.
   – Нет.
   – Недавно здесь стреляли, – уверенно сообщил Черри. Пару раз он втянул носом воздух и сморщился. – Точно. Выпустили не меньше обоймы.
   У Доминика не было причин не доверять Черри – в его отряде этот человек отвечал за оружие. И если он говорит, что здесь стреляли, значит так оно и есть.
   – Когда? – спросил Доминик.
   – До обеда.
   – Это точно?
   – Сто процентов. – Черри приблизился к Пальоли и, протянув руку, разжал кулак. – Взгляните-ка, босс… Гильза от «беретты». Пару часов назад она была в обойме.
   Доминик тут же вспомнил, что у Пепе Сборцы была стандартная 92-я модель именно этого пистолета. В голове его звякнули тревожные колокольчики.
   – Нашел! – раздалось от окна, где высокий парень в джинсовой куртке исследовал стену. – Пойдемте посмотрим, босс? – предложил Черри.
   Когда они подошли к окну, парень указал на небольшой участок стены, усеянный дырочками. По краям дыр краснел отбитый кирпич.
   Черри ковырнул ногтем одно из отверстий и вытащил из него небольшой комочек сплющенного металла.
   – Пуля, – сказал он, протягивая находку Доминику. – «Беретта» или «магнум». Но скорее всего «беретта». Как странно легли пули – почти кучно. – Он посчитал отверстия. – Двенадцать штук – почти полная обойма. Можно подумать, кто-то стрелял по мишени.
   В этот момент из коридора появилась пара человек за ними – еще двое.
   – В здании пусто, босс, – сообщил один из них, останавливаясь рядом с Пальоли.
   – Обыщите здесь все! – приказал Доминик.
   Люди растянулись по залу, сантиметр за сантиметром обследуя пыльный пол, заваленный мусором. Просперо Черри стоял у стены и выковыривал пули, хмыкая каждый раз, когда ему удавалось выудить из кирпичной кладки очередной кусочек металла.
   Через пять минут восемь человек вышли из здания, прошли по двору и оказались за воротами монастыря.. В главном здании не нашли больше ничего примечательного, кроме еще одной гильзы, валяющейся на земляном полу зала. Доминик боялся, что найдут кровь, но ее не было. Зато возле стола нашли клочья ткани, перемешанной с каким-то странным воскообразным веществом. «Словно расстреляли парафиновый манекен», – сказал Сандро Чиголо, разглядывая клочья одежды и куски серого «воска». Что это было, никто не знал.
   Когда они вышли из монастыря, Доминик бросил:
   – Возвращаемся в город!
   Потом он повернулся к Черри и сказал:
   – Просперо, я хочу, чтобы ты перевернул Террено… Свяжись с людьми Эрбы и ле Гранде, задействуй всех, кого сможешь найти, но получи результат. Через два часа я должен знать, находится ли в этом городе человек с лицом Бьянки Гарроты.
   Просперо Черри был уже в курсе того, что они искали, и последним словам босса не удивился.
   – С ним может быть длинноволосый тип. Если кто-то из парней засечет их, пусть падает на хвост. Но никаких самостоятельных действий! Просто засечь и сообщить. Ясно?
   – Будьте уверены, босс, если двойник Бьянки в Террено, мы найдем его, – кивнул Черри.
   – С нашими людьми в дорожной полиции мы уже связались – они ищут, но все-таки присматривайтесь к машинам. Они могут ездить на желтом «феррари-спайдере».
   – «Феррари»? – удивленно протянул Чиголо, внимательно прислушивавшийся к словам босса.
   – Ха! Ну, такую машину мы точно не пропустим – осклабился Черри. – Они бы еще в пожарную каланчу уселись! Надо же – «спайдер»?
   – Действуйте, – кивнул Доминик…
   Когда все расселись по машинам и автомобили покатили по грунтовке к шоссе, Доминик бросил сидящему рядом Чиголо:
   – Сандро, мы с тобой съездим в одно место. Надо захватить пару крепких парней и лопаты – придется покопаться в земле… Кого можно взять?
   – Джованни Карбуччи и Палию, – предложил Чиголо, немного подумав. – Я знаю, где их найти.
   – Они справятся?
   – Не то слово, босс! Выроют любую яму за пять минут.
   – Палию я знаю, – кивнул Доминик. – А вот Карбуччи что-то не припомню?
   – Он из новеньких, босс. Еще не прошел обкатку.
   – Не подведет? – нахмурился Доминик.
   – Думаю, нет – парень он правильный. – Чиголо пожал плечами. – Хотя зависит от того, что ему предстоит сделать… Можно вопросик, босс?
   – Давай.
   – Мы будем искать клад? – Уголки губ Чиголо дрогнули, серыми червячками изогнувшись вниз.
   – Если это клад того рода, что я думаю, тебе будет не до смеха, когда мы его выкопаем, – мрачно пообещал Доминик.
   Сандро посмотрел на нахмуренные брови Пальоли, и улыбка, готовая возникнуть на его губах, так и не появилась. Лицо босса напомнило ему вдруг могильное надгробие, треснувшее посередине: щеки были серыми бетонными плитами, рот – уродливой расщелиной между ними…

Глава шестая

   Стоя перед окном своего рабочего кабинета, Кавио Гольди смотрел на залитую солнечными лучами пьяцца дель Фуоко. Комиссариат города Террено находился на южной стороне этой площади. На противоположной стороне располагались здания городского муниципалитета и магистратуры. Слева от комиссариата возвышалась городская ратуша, а напротив нее, словно в насмешку над Богом, – крупнейший банк города КОМИТ… (Коммерческий банк Италии)
   Глядя на серое здание муниципалитета, Гольди зевнул.
   Это заставило его вспомнить о том, что вчера ночью он лег лишь во втором часу, за полночь вернувшись из управления. А все эти загадочные убийства бродяг. Да и сегодня он вряд ли ляжет спать раньше полуночи – вечером им предстоит поездка на кладбище, а раскапывание могил не способствует здоровому сну. Одно хорошо, думал Гольди, жена с сыном в Риме и раньше следующей среды не вернутся. Об этом он узнал два часа назад, позвонив Торне с почтамта. А это значит, что он может спокойно заниматься делом душителя после работы. Иначе, если бы жена была дома, не избежать ему разговоров о том, что будь он хоть трижды начальником особого отдела полиции, но вечер есть вечер, и она имеет право видеть мужа дома после семи часов. Чего Кавио Гольди не выносил, так это спорить с Торной.
   Глядя в окно, комиссар вдруг заметил человека, идущего по северной стороне площади к зданию муниципалитета. Человек этот был одет в черный костюм священника, белый воротничок кольцом опоясывал его горло. Гольди узнал отца Винченцо из церкви Санта Мария Аквилония и удивился. Сам он являлся прихожанином этой церкви и знал, что по пятницам отец Винченцо всегда занят в храме. Комиссар с недоумением подумал: «Что могло вырвать священника из церкви в середине дня?..» Через несколько секунд отец Винченцо скрылся в здании муниципалитета. Гольди пожал плечами, отошел от окна и уселся за стол.
   Некоторое время он рассматривал бумагу, которую принес ему Эстебане. Санти забежал десять минут назад и сообщил, что кроссовки, в которые был обут подозреваемый, никогда не продавались в Террено. Небольшая партия такой обуви была завезена месяц назад в Милан и продавалась в нескольких крупных супермаркетах. Теперь ему предстояло решить: делать ли запрос в Миланский комиссариат, чтобы тамошние детективы попытались напасть на след терренского убийцы, или оборвать эту ниточку. Гольди потер виски. Скорее всего, придется сделать второе. Даже если полицейские Милана начнут искать светловолосого покупателя кроссовок, вряд ли они его найдут. Милан – не Террено, а крупный супермаркет – не магазинчик на виа Станцоне, где все знают друг друга в лицо.
   Посмотрев на часы, комиссар отметил, что было пять минут четвертого. Тони и Марио уже больше двух часов занимаются гостиницами и вокзалами. Возможно, они нападут на след убийцы, хотя… Почему-то сегодня интуиция нашептывала ему, что на этот раз номер с гостиницами и аэропортом у них не пройдет. Слишком уж необычный преступник появился в Террено, и вряд ли здесь помогут обычные методы поиска. Эти методы должны быть такими же необычными, как и сам убийца. Но вот какими?
   Гольди взял карандаш и некоторое время крутил его между пальцев. Потом вытащил из стола чистый лист бумаги и принялся водить по нему карандашом, задумчиво глядя в пространство…
   Минуту спустя он понял, что его рука сама собой что-то нарисовала. Он вгляделся в рисунок и нахмурился. На листе бумаги резкими, отрывистыми штрихами был изображен парень – в футболке и джинсах. Ноги его украшали кроссовки, волосы были взлохмачены и торчали во все стороны, как пучки соломы, губы искажала ухмылка… Но что больше всего поразило Гольди, так это его руки. Они были почему-то неправдоподобно большими, с загнутыми пальцами, похожими на когти, словно этими пальцами он…
   Комиссар вдруг почувствовал, как по телу его пробежал холодный озноб. Он тихо выдохнул и про себя выругался: дьявол!.. Да он же нарисовал душителя!..
   С минуту он смотрел на кривящиеся в ухмылке губы нарисованного человечка, потом отбросил карандаш в сторону и вытер выступившую на лбу испарину.
   Неожиданно зазвонил телефон. Схватив трубку, Гольди услышал:
   – Комиссар, это вы?
   – Кто это? – Гольди не узнал говорившего.
   – Это Скала.
   – А, Умберто…– Комиссар скомкал лист с нарисованным душителем и швырнул его в мусорную корзину, стоящую в углу кабинета. Затем прокашлялся, пытаясь избавиться от странной хрипоты, появившейся в голосе. – Что у вас, Умберто? Есть что-то новое?
   – Я звонил вам полчаса назад, но вы не ответили?
   – Меня не было в комиссариате, – пояснил Гольди.
   – Ясно… – Скала помедлил. – Комиссар, помните мы с вами разговаривали о «воске», найденном на руках убитых?
   – Конечно.
   – Я сделал его анализ.
   – Нашли что-нибудь интересное?
   – Да… Но я не хотел бы говорить об этом по телефону. Расскажу, когда встретимся. Вы ведь не передумали насчет вечерней поездки?
   – Нет.
   – Ну и прекрасно… Знаете, я переговорил с доктором Трози. Он действительно находил «воск» у человека, убитого возле аэропорта. Затем я поднял свои отчеты – оказалось, что в первый раз я обнаруживал это вещество под ногтями человека, задушенного в «американском» квартале… Так что теперь вы можете быть уверены, что убийца всех этих людей – одно и то же лицо.
   – Да, конечно, – согласился Гольди. Немного подумав, он спросил:
   – Умберто, но почему вы не хотите рассказать мне прямо сейчас, что выяснили насчет этого вещества?
   – Это не срочно, комиссар. И потом… мне надо провести еще пару тестов – я не закончил. Но к вечеру у меня все будет готово.
   – Ладно. – Гольди посмотрел на часы. – Умберто, мы подъедем к вам в начале одиннадцатого. Где вы будете: в больнице или дома?
   – Я думаю, дома. Жена не любит ужинать одна… Понимаете, ей нравится, когда вечером вся семья в сборе. – Скала усмехнулся, и его искаженный смех перенесся по телефонному проводу в кабинет Гольди.
   – Я отлично вас понимаю, – проворчал комиссар. – У меня самого точно такая же история.
   – Ну, что вы хотите – женщины, – философски протянул Скала и закончил:
   – Значит, до вечера, комиссар?
   – Да, до вечера.
   Услышав гудки, Гольди положил трубку и задумчиво посмотрел в окно.
   Итак, «воск» найден на руках трех человек, убитых в разное время в разных частях города. Это действительно говорит о том, что убийца – одно и то же лицо. С такими данными можно даже идти к Плацци и просить официальное разрешение на вскрытие могил, хотя… Гольди задумался. Нет, пожалуй, не стоит этого делать. Ведь сегодня утром начальник полиции дал ясно понять, что не желает, чтобы кто-нибудь, помимо полиции, знал о трупах. Если же они начнут проводить официальную эксгумацию, об этом могут пронюхать журналисты. Лучше сделать все в тайне от Плацци, а уж потом представить ему окончательный результат.