Кириенко Сергей. Гулы

   Машина, на которой он приехал сюда, стояла в паре метров от двери. Кроме нее, на обозримом отрезке улицы находилась еще дюжина автомобилей. Почти все они были припаркованы у тротуара, однако пара машин замерла под углом к улице, а их искореженные капоты говорили о том, что их водители умерли раньше, чем остановились машины. Трупов на тротуарах было немного: лишь в дальнем конце виа Мареа лежало несколько тел.
   Осмотрев улицу, Франческо повернул голову и бросил взгляд на грузовики: за десять секунд они успели отъехать от магазина на приличное расстояние и через мгновение должны были повернуть влево в том месте, где виа Мареа делала изгиб к центру Террено. Как и час назад, он не смог разглядеть, что находится в грузовиках, – задние тенты машин были опущены и закреплены на бортах.
   Двигаясь со скоростью пятидесяти километров в час, грузовики проехали последние метры, и вскоре головная машина повернула за угол крайнего здания. Когда оба грузовика исчезли из виду, Франческо распахнул дверь и пересек расстояние между магазином и «хондой». Остановившись возле багажника, склонился к земле и бросил взгляд в дальний конец виа Мареа, откуда должен был появиться третий грузовик, но ничего не увидел – пока там никого не было.
   Поправив подсумок с гранатами, Франческо оперся спиной о заднее крыло «хонды», поднял гранатомет и положил указательный палец на спусковой крючок. В тот момент, когда кончик пальца коснулся металла, Франческо заметил в конце улицы какое-то движение.
   Повернув голову, он увидел грузовик: выехав из-за угла, машина двинулась к нему по центру виа Мареа. Сейчас до нее было не менее двухсот метров и с такого расстояния нельзя было увидеть деталей, но Франческо сразу же понял, что это тот самый грузовик, который он видел две минуты назад. Нырнув за багажник, он прислонился к машине и принялся ждать.
   Пару секунд он не слышал ничего, кроме биения собственного сердца и шума крови в ушах, потом различил низкий звук дизеля. С каждым мгновением звук нарастал, и Франческо, даже не видя грузовик, мог прекрасно представить, как он движется по виа Мареа: грязно-зеленый монстр, ползущий мимо разбитых машин и застывших покойников.
   Через четыре секунды гудение дизеля достигло такой силы, что Франческо смог различить бряцание клапанов в его двигателе. Сидя на асфальте спиной к «хонде», он чувствовал вибрацию, вызванную движением многотонной машины, и ощущал, как капелька пота течет по виску.
   Когда прошло еще две секунды, он бросил последний взгляд в конец виа Мареа, но не заметил скрывшихся там грузовиков. Тогда он повернул голову и различил в витрине магазина фототоваров отражение грязно-зеленой махины – до грузовика оставалось не больше семидесяти метров.
   Уперев ступни в мостовую, Франческо глубоко вздохнул и рывком вздернул тело, разворачиваясь в воздухе на сто восемьдесят градусов, в следующий миг он увидел машину и поймал ее на нитку прицела.
   За мгновение до того, как его палец нажал на спуск, Франческо заметил, как двигавшийся на него грузовик вильнул вправо – словно сидевший в нем гул увидел его и, поняв, что произойдет через миг, вывернул руль, пытаясь уйти. Франческо машинально отметил поразительную реакцию гула и выстрелил. Отдача заставила его отшатнуться, а через секунду он услышал хлопок.
   В тот момент, когда граната вырвалась из ствола, гул сделал попытку выскочить из машины – наверно, он понял, что его маневры ничего не дадут: поблизости не было никакого переулка, куда бы он мог повернуть, а на разворот у него уже не было времени. Он открыл дверь, одновременно поворачивая руль, и машина вильнула, однако выпрыгнуть гул не успел: расстояние, отделявшее «хонду» от грузовика, граната пролетела за долю секунды, и врезалась в него между кузовом и кабиной. В следующее мгновение раздался оглушительный гром – словно с многоэтажки упал мусорный бак, Франческо пригнулся, но успел разглядеть, как полыхнувшее пламя развалило грузовик пополам: заднюю часть отшвырнуло к тротуару, а кабина с водителем, словно рождественская петарда, взлетела высоко в воздух. Одновременно с громом в уши ему ударил пронзительный скрежет, однако Франческо лишь мельком взглянул на волочащийся кузов. Сейчас его взгляд был прикован к летящей кабине: поднявшись на столбе пламени вверх, она за секунду достигла высоты трехэтажного дома, на мгновение замерла в воздухе, а потом начала падать. Словно завороженный, Франческо смотрел, как кабина летела по воздуху, оставляя за собой след горящей резины и производя пронзительный свист. Свист этот все нарастал, поднимаясь в тональности, и внезапно напомнил Франческо фильм про войну, – наверное, так свистели падающие с неба снаряды. На какой-то миг он решил, что свист этот никогда не прервется, но именно в этот момент кабина достигла земли, и грохот металла, обрушившегося на мостовую, заставил его вернуться к действительности.
   Стряхнув с себя путы оцепенения, Франческо схватил гранатомет в левую руку, правой выхватил из-за пояса пистолет и бросился к полыхающей на противоположной стороне улицы кабине…
 
   Мгновение комиссар смотрел на раскинувшийся внизу город, обдумывая слова Аз Гохара. Он понимал, что тот прав: человек, знающий город, действительно может серьезно помешать плану Вассаха – пользуясь сетью проулков, прорезающих большую часть старого города, можно внезапно появляться в разных районах Террено, наносить гулам удар и скрываться. Наконец он спросил:
   – Значит, Вассах устроил бойню в монастыре для того, чтобы быть уверенным в том, что все воины города погибнут и никто не сможет ему помешать?
   – Да, – кивнул Аз Гохар. – Ему нужно было уничтожить их всех вместе и сразу, и сделать это ему было просто – ведь он занимал пост начальника полиции. Он все рассчитал: учел всех людей, которые могли постоять за себя, и разработал план, каким образом их можно было уничтожить всех вместе… Полагаю, теперь вы можете объяснить это лучше меня?
   Гольди нахмурился:
   – Да, теперь мне все ясно. Он подстроил встречу двух кланов, контролирующих город, они приехали к монастырю в полном составе, и гулы их расстреляли. А когда туда подъехал Плацци с частью полиции, они уничтожили и полицейских. – Сделав паузу, комиссар проговорил: – Все это ясно, но непонятно другое: почему Вассах не убил и меня? Ведь сделать это ему было просто – когда я подъехал к монастырю, мы встретились с ним один на один. Он легко мог убить меня, а потом представить это так, будто меня застрелили вместе с другими.
   – Похоже, вам повезло, комиссар. Хотя и не совсем повезло – по-видимому, Вассах вас оставил в живых специально… – Заметив непонимание на лице Гольди, Аз Гохар пояснил: – Ему нужно было привести к монастырю остатки полиции, и для того, чтобы сделать это, ему требовался помощник, наверное, поэтому он и оставил вас жить. Он думал, что вы поедете в город и пришлете к монастырю оставшихся воинов, которых он затем уничтожит. Что же касается вас, комиссар, то вы бы умерли в комиссариате, при встрече с Вассахом. Он все рассчитал, а единственное, чего не смог учесть, – нашу встречу и то, что вы успеете сообщить в Милан о случившемся. Впрочем, – закончил старик, – вы видели, как он разделался с миланскими карабинерами.
   Гольди кивнул и перевел взгляд в долину. Мгновение смотрел на черепичные крыши домов, с расстояния в три километра сливавшиеся в сплошную рыжеватую массу, подспудно отмечая, что под каждой из них лежат мертвецы, а потом произнес:
   – Синьор Аз Гохар, но не кажется вам, что Вассах все-таки сделал ошибку? – В глазах старика появился вопрос, и комиссар пояснил: – Ведь, как вы сами сказали, в Милане уже знают о бойне в монастыре…
 
   Выскочив из-за «хонды», Франческо бросился к горящей кабине: в считанные мгновения оказался возле места падения и остановился, глядя на груду железа. Оторванная взрывом кабина упала в тридцати метрах от кузова. При падении она задела стену двухэтажного дома и оцарапала ее, словно коготь огромного тигра. Каркас ее был помят – кабина потеряла прямоугольные очертания, превратившись в подобие бумажной игрушки, по неосторожности смятой ребенком. Лобовое стекло ее вылетело, дверца водителя была согнута пополам, правое колесо подломилось, приняв на себя всю силу удара. Обе покрышки горели. Из-под капота раздавалось шипение вытекающих антифриза и масла – последнее, выплескиваясь на мостовую, занималось голубоватым огнем, – впрочем, опасность взрыва отсутствовала, так как бензобак остался под кузовом.
   Не долго раздумывая, Франческо опустил гранатомет на асфальт, снял с плеча подсумок и сумку и положил их рядом с оружием. Потом он передернул затвор и шагнул к горящей кабине.
   Через пару секунд он оказался в метре от водительской дверцы и внимательно ее осмотрел. Кабина лежала на правом колесе и из-за подломившегося амортизатора создавался уклон в тридцать градусов: дверца водителя располагалась на полметра выше пассажирской. Стараясь не задевать расплавленный корд, Франческо ухватился за зеркало, уперся ногой в подножку водителя и подтянулся. Через мгновение он оказался высоко над землей, уцепился за ручку искореженной дверцы и потянул ее на себя. Согнутая пополам дверца ухнула, но поддалась – неуклюже повернувшись на уцелевшем шарнире, отвалилась, обнажая внутренности кабины, а через мгновение грохнулась о крыло. Свободной рукой Франческо разогнал клубы дыма и нагнулся в кабину. В первое мгновение он в ней ничего не увидел – здесь царил настоящий хаос из разорванной резины, горелого пластика, смятых деталей. Но через секунду разглядел то, от чего его едва не стошнило.
   В метре от него находилось то, что осталось от гула – видимо, во время взрыва заднюю стенку кабины разорвало, и ее куски, словно лезвия тесака, рассекли тело водителя пополам: ноги его оказались зажатыми под рулем – между креслом и передней панелью, – на самом кресле торчал короткий обрубок – металл прошел от живота до левой ключицы и теперь к ногам крепился остаток торса с левой рукой. Франческо сглотнул и перевел взгляд за руль, ища вторую часть гула. Мгновение он ничего не мог разобрать – металлическая панель вдавилась в кабину, перекрывая пассажирское сидение, – затем сдвинулся влево и разглядел голову и правую руку создания, впрессованные в пол сорванным креслом.
   Переведя дух, Франческо попытался собраться с мыслями. Каким бы живучим ни было это существо, после такого ранения оно вряд ли будет жить дальше – похоже, взрыв прикончил его. Он бросил взгляд на лицо – мышцы гула не шевелились, голова с рукой были плотно прижаты к полу, так что, даже если бы гул и оставался живым, он не смог бы выбраться из-под кресла, – потом посмотрел на нижнюю часть существа, зажатую под рулем. Едкий дым проникал внутрь кабины, забиваясь в ноздри и вызывая жжение в веках, однако даже через пелену дыма Франческо видел, что в кабине отсутствуют следы крови, а на месте среза, рассекающего тело создания, виднеется серое «мясо» – мелко подрагивающее, словно брюхо кальмара, с белыми вкраплениями костей позвоночника. Похоже, эта тварь сдохла, еще раз подумал Франческо и на мгновение ощутил легкое разочарование, было бы лучше, если бы она оказалась попросту оглушенной и он мог ее допросить, теперь же ему придется искать нового гула.
   Стоя на подножке и чувствуя поднимающийся от горящего колеса жар, он провел рукой по лицу, а затем неожиданно для себя перегнулся в кабину. Оказавшись в метре от головы гула, протянул пистолет и ткнул его дулом в серую щеку.
   – Ну, что, сукин сын, сдох?.. – процедил он, чувствуя, что его разочарование переходит в раздражение – эти твари оказались не такими живучими, как их представил старик. – Кусок дерьма! Ты понимаешь, что ты всего лишь кусок дерьма?
   Франческо хотел добавить что-то еще, но в этот момент заполнивший кабину дым попал ему в рот, и он кашлянул, с силой вдавив пистолет, а в следующий миг ощутил, как оружие двинулось в сторону, и это движение не было вызвано им. Франческо непроизвольно напрягся, глядя на то, что происходило в полуметре от него, и не веря глазам: голова гула дернулась и медленно повернулась к нему.
   До сих пор он видел только правую щеку и закрытый глаз существа, теперь же оно повернуло голову, и он разглядел все лицо: левая щека и глаз существа были спалены, однако правый глаз уцелел и через секунду открылся, уставившись на него с нечеловеческой ненавистью.
   На мгновение Франческо ощутил укол страха, но не двинулся с места, а прошептал:
   – Жив, паскуда!
   Потом он приставил пистолет к уцелевшему глазу создания и процедил:
   – Кто вы такие, мать вашу? Что вы за твари?!
   Гул мотнул головой, и его глаз оказался справа от дула. Серые губы расползлись в стороны, образуя ужасающую ухмылку, а изо рта вылетело:
   – Не так это просто, фрателло, как ты думаешь…
   Брови Франческо двинулись к переносице, но, прежде чем он успел понять, что имеет в виду гул, справа от себя он заметил движение и инстинктивно рванулся назад. Однако он не успел выскочить из кабины – в этот момент голова его оказалась над рулем, и левая рука гула метнулась к нему, закручиваясь вокруг горла. В следующий миг Франческо показалось, что его шею сдавили тиски – на мгновение перед глазами все потемнело, но он успел разглядеть, как висящая на лице гула ухмылка стала шире, после чего с тварью стало происходить что-то непонятное: придавленная к полу плоть гула внезапно начала изменяться, словно кусок теста, принялась сползать с ребер и черепа, перетекая в уцелевшую руку, которая, наоборот, начала увеличиваться, превращаясь в серое щупальце, с каждым мгновением удлиняющееся и протягивающееся к замершему над ним человеку…
   За какой-то миг Франческо понял, что у него есть не больше пары секунд, чтобы вырваться из машины, если же он не сделает этого, то умрет.
   Невероятным усилием он вывернул голову и сквозь красную завесу перед глазами увидел, что нижняя часть твари также изменилась: обрубок туловища потерял всякое сходство с человеческим, превратившись в «удава», хвост-рука которого был закручен вокруг его шеи и с каждым мгновением сжимался сильней.
   Упершись левой рукой в искореженную панель над рулем, Франческо приставил пистолет к щупальцу и нажал на спусковой крючок. Грохот выстрела оглушил его, и на мгновение ему показалось, что он попал себе в голову. Пуля вырвала из щупальца огромный кусок, однако оно продолжало сжиматься. Не долго раздумывая, Франческо выстрелил еще пару раз. Вторая пуля грохнулась в боковую стойку, увлекая за собой куски адской плоти, третья ушла в окно, опалив его щеку газом, однако после последнего выстрела он почувствовал, что давление на его горло резко ослабло. Он сделал отчаянный рывок – перебитое в трех местах щупальце лопнуло, словно прогнившая ветошь. Рванувшись назад, Франческо вылетел из кабины, однако, не рассчитав сил, лишь в последний момент успел ухватиться за зеркало и не упасть на асфальт. Устояв на подножке, он бросил взгляд вниз и увидел в кабине человеческий череп с извивающимся над ним серым щупальцем, на водительском сиденье виднелось нечто, напоминающее трехрукого спрута: ноги его уходили к педалям, поднимающееся над ними щупальце с яростью металось по кабине, пытаясь достать ускользающую добычу.
   Не мешкая ни секунды, Франческо прыгнул с подножки, приземлился на мостовую и откатился от кабины, бросив пистолет на асфальт, схватился обеими руками за сжимающее его горло щупальце и принялся его отдирать. Оказавшись отстреленным от тела, извивающийся обрубок заметно ослаб, и Франческо справился с ним без труда – через три секунды оторвал его и зашвырнул в кабину. Потом встал с асфальта и, шатаясь, шагнул к лежащему недалеко гранатомету.
   Раскрыв подсумок, он трясущимися руками вытащил из него заряд, поднял гранатомет и принялся его заряжать. Он все еще чувствовал давление в горле, а в ушах шумело. Каким-то чудом осколки пули не задели его самого, а если бы у него не оказалось пистолета, он бы вообще был сейчас мертв.
   Через четыре секунды гранатомет оказался заряжен. Франческо развернулся на девяносто градусов, наводя оружие на кабину, и в тот же миг разглядел появившееся в проеме двери щупальце гула. Он подумал: «Старик был чертовски прав – эти твари неправдоподобно живучи», – и выстрелил. Граната метнулась над улицей, влетела в кабину и, срикошетив от потолка, врезалась в пол. Через мгновение она взорвалась. Над виа Мареа раздался оглушительный грохот – яркое пламя брызнуло из кабины, сотни осколков вырвались из нее, выбивая стекла витрин, однако за секунду до взрыва Франческо упал на асфальт, и взрывная волна прошла над его головой…
   Через короткое время, когда стих звон стекла, он поднял голову и посмотрел на кабину, похожую на бесформенный красный цветок, – огонь вырывался из ее внутренностей, превращая то, что едва не убило его минуту назад, в горстку безобидного пепла…
 
   Комиссар повторил:
   – Синьор Аз Гохар, вам не кажется, что Вассах все-таки сделал ошибку? Ведь в Милане уже знают о бойне в монастыре, а одного этого достаточно, чтобы поднял, на ноги всю окружную полицию…– Посмотрев на часы, стрелки которых показывали без десяти час, Гольди добавил: – Понимаете, в Миланской префектуре не ограничатся одними карабинерами: в течение трех ближайших часов в Террено отправится комиссия из Милана – в подобных случаях это диктует инструкция, – а когда они подъедут к городу и увидят, что здесь творится…
   Комиссар не договорил начатой фразы, глядя в глаза Аз Гохара: тот облокотился о парапет и словно превратился в гранит. Живыми на его лице казались только глаза: они были прикованы к лицу комиссара, и видя пляшущие в них огоньки, тот понимал, что старик раздумывает над тем, что ответить ему. Наконец Аз Гохар сказал:
   – Комиссар, Вассах не сделал ошибки – прежде чем начать действовать, он просчитал все варианты и, наверняка, не исключал той возможности, что в Милане узнают о перестрелке в монастыре. Вспомните, что я говорил вам час назад у шоссе – сейчас этот город отрезан: выезды из него перекрыты, телефонная связь и электричество отключены. В данный момент ни один человек, находящийся в городе, не может сообщить внешнему миру о происшедшем в Террено. Единственный способ связаться с соседними городами – добраться до радиотелефона, – но думаю, в этом городе они есть не у многих?
   – В Террено большинство радиотелефонов действует через ретрансляционную станцию, – ответил Гольди, понимая, к чему клонит старик, и чувствуя холод в груди, – а она находится в одном здании с городской АТС.
   – Даже так? Ну, что же, в таком случае вы можете быть уверены, что все эти телефоны также отключены, и единственным средством связи остается спутниковый телефон. Но таких аппаратов в вашем городе наверняка не более дюжины, и вероятность того, что у выжившего окажется именно такой телефон, – нулевая…– Старик поправил повязку. – Поэтому, если вы, комиссар, правы и миланские полицейские действительно выедут в Террено, то, ничего не зная о происходящем здесь, они попадут в ловушку – гулы просто уничтожат их, возможно, оставив в живых несколько человек, чтобы поддерживать связь с Миланом…
   Он замолчал, а Гольди бросил взгляд на Джей Адамс, стоящую за спиной старика – лицо ее выражало беспокойство, – и подумал, что Аз Гохар прав – зная о перестрелке в монастыре, в Милане еще долго не узнают о гибели города.
   – Кроме того, есть еще одна вещь, о которой я вам не сказал, комиссар, но которая по большому счету, возможно, и объясняет причины происшедшего здесь… – Старик провел рукой по лицу, и неожиданно Гольди почувствовал, что все сказанное Аз Гохаром до этой секунды было важным, но вот сейчас он скажет что-то действительно важное. – Дело в том, комиссар, что Ахриман дал гулам еще одну способность, отличающую их от людей, – они могут видеть будущее, и не исключено, что действия Вассаха объясняются тем, что он знает, что ему удастся осуществить задуманный план.
   Какой-то миг Гольди молча обдумывал слова старика, пытаясь убедить себя в том, что понял все правильно, а потом открыл рот, собираясь заговорить, но в этот момент от телескопа раздался голос Андрея:
   – Кажется, есть!
   Аз Гохар непроизвольно отвернулся от комиссара, чтобы посмотреть на Андрея, а Гольди бросил взгляд за его плечо и увидел, что руки демонолога лежат на винтах тонкой настройки, сдвигая ось телескопа. Через секунду демонолог сказал:
   – Два грузовика движутся к центру Террено! Аз Гохар шагнул к телескопу, а Гольди повернулся к долине и машинально спросил:
   – Где именно?
   – К северо-востоку от пьяцца дель Фуоко, в шести кварталах от корсо Чентрале.
   Комиссар перевел взгляд в северо-восточный район Террено, но невооруженным взглядом с такого расстояния ничего не увидел. Тогда он поднял бинокль, намереваясь навести его на место, указанное демонологом, однако за мгновение до того разглядел, как в двух кварталах от него над крышами взметнулся огненный столб…
 
   Сев на асфальте, Франческо потряс головой – правое ухо все еще было заложено грохотом недавнего взрыва, щека горела огнем, а горло саднило, к тому же секунду назад при падении он ободрал обе ладони. Однако мозг его работал нормально, и он уже понял, что с гулом покончено – кабина грузовика была похожа на топку печи: огненные языки вырывались из раскаленных окон, и ничего внутри нее не могло уцелеть.
   Оторвав взгляд от кабины, Франческо огляделся по сторонам: в той стороне виа Мареа, где пару минут назад скрылись грузовики, не было никакого движения, в противоположном ей направлении наблюдалась та же картина – лишь языки пламени лизали искореженный кузов.
   Упершись кулаками в асфальт, Франческо встал на ноги. Неожиданно он покачнулся и на секунду потерял равновесие – улица качнулась, словно палуба корабля, а контуры домов смазались. Наверное, он успел наглотаться дыма от горящей резины, подумал Франческо, нагнулся и подобрал подсумок с гранатами. Через пару секунд, закрепив его на бедре, поднял оружие, сумку с водой, и на мгновение замер, не зная что делать теперь. У книжного магазина его ждала «хонда». Здесь все было кончено и единственное, что ему оставалось – забраться в машину и уехать отсюда, однако справа от себя он видел искореженный кузов грузовика, и стремление уехать отсюда боролось в нем с желанием заглянуть под тент и узнать, что везли в грузовиках дьявольские создания.
   Стоя в десяти метрах от полыхающей кабины, он какой-то миг думал, а потом развернулся и направился к кузову. Он только узнает, что находится под тентом, и сразу же уедет отсюда, – билось у него в голове, пока он шел по усыпанной дымящимися осколками мостовой.
   Через короткое время он поравнялся с передним краем оторванного кузова. В глаза ему бросилась искореженная рама, с которой свисали оборванные провода, – пламя взрыва опалило их, и теперь они были похожи на сожженные хвосты ящериц. Нижняя половина кузова была металлической и при взрыве не пострадала – лишь с правой стороны образовалась гигантская вмятина, верхняя же была закрыта прорезиненным тентом, который лениво лизали языки пламени, впрочем, судя по их виду, огонь здесь должен был вскоре потухнуть сам по себе. Франческо решил, что с этой стороны в кузов ему не забраться, и двинулся вдоль него, перешагивая через куски горящего пластика.
   Взрыв первой гранаты, разорвавший грузовик пополам, отшвырнул кузов метров на десять, прочертив искореженной рамой борозды на асфальте, после чего кузов остановился, развернувшись на тридцать градусов к тротуару. Так как уцелели у него только задние колеса, то сейчас он стоял, высоко задрав заднюю часть, а передней опирался на концы рамы в середине виа Мареа. Когда Франческо оказался позади кузова, он увидел застегнутый тент – во время взрыва замки уцелели, и для того, чтобы заглянуть под тент, ему нужно было забраться на кузов и расстегнуть их.
   Над своими следующими действиями Франческо думал не дольше секунды – ведь он уже был в метре от кузова и оставалось немного, чтобы узнать, что в нем находится. Возможно, если он сделает это, то поймет и что ему делать дальше?
   Положив гранатомет и сумку на землю, Франческо шагнул к заднему борту. Пистолет он оставил за поясом, решив, что сейчас тот ему не понадобится – под тентом вряд ли могли находиться адские существа, ведь если бы это было не так, они бы уже давно выскочили на мостовую.
   Упершись правой рукой в крепление рамы, Франческо подпрыгнул и ухватился левой за борт, после чего забросил ноги на раму, разогнулся, и через мгновение его голова оказалась над бортом. Держась одной рукою за край, Франческо взялся за ремень, крепивший к кузову тент, и потянул его на себя.