Страница:
Через пару секунд он оказался перед ее дверью, потянул ручку, и дверь отворилась. Марио шагнул внутрь тесного помещения, но почти сразу же замер, разглядев то, что лежало под столом и чего он не мог увидеть через окно с улицы – на полу будки лежал мертвый охранник. Тело его было согнуто пополам, голова – вывернута за спину, остекленевшие глаза смотрели в потолок…
В пятнадцать минут двенадцатого на стоянке перед терминалом терренского аэропорта остановился ярко-синий «рено». Из машины выбралась женщина в джинсовом костюме, огромных солнцезащитных очках и цветастой косынке на голове. Вытащив из багажника сумку для путешественников, она повесила ее на плечо и двинулась к терминалу.
Войдя в здание аэропорта, женщина повернула к служебным помещениям, прошла мимо касс с турникетами и оказалась перед небольшим коридором, ведущим в глубину здания. Табличка над входом предупреждала: «Только для служащих аэропорта», справа от входа охранник в голубой униформе читал книгу, сидя на стуле.
Заметив остановившуюся перед ним женщину, охранник поднял глаза. Секунда у него ушла на то, чтобы отметить ее высокую грудь и широкие бедра, которые не могли скрыть ни мешковатая куртка, ни брюки. Брови охранника дрогнули, и он с большим, чем обычно энтузиазмом, спросил:
– Синьорина?
Женщина повернула голову, в сторону сидящего человека и улыбнулась ему, продемонстрировав два ряда белоснежных зубов. Облизнув губы розовым язычком, заставила охранника ощутить волнующее тепло между ног и сказала:
– Мне нужно пройти в диспетчерскую.
– Боюсь, вы не сможете сделать этого, если у вас нет специального разрешения, – ответил охранник не менее любезно, чем раньше. – Есть у вас пропуск?
– Пропуск?
– Да… Выдается начальником аэропорта.
– Нет, – ослепительно улыбнулась женщина.
– Боюсь, что в таком случае вы не сможете пройти туда, – огорченно повторил охранник, продолжая разглядывать фигуру незнакомки, – снизу она казалась ему более чем аппетитной.
– Но видите ли, – женщина наклонилась к охраннику, и тот почти физически ощутил, как на него легли две тяжелые груди, – мне нужно пройти.
Она сняла очки и на секунду глаза ее блеснули, как два ограненных алмаза, потом она вернула очки на место, добавив:
– Мне нужно пройти в диспетчерскую, и я это сделаю.
– Правда? – спросил охранник, чувствуя непреодолимое желание, вызванное незнакомкой, и не слыша угрозы, появившейся в ее голосе.
– Конечно, – кивнула та и подняла руку.
Жалом змеи сверкнул нож, входя в ухо охранника, и тот умер, так и не успев понять, что же случилось. Убрав руку с ножом, женщина улыбнулась покойнику, поправила слегка покосившиеся очки и вошла в коридор.
Полминуты спустя, пройдя мимо дюжины дверей, она оказалась в четырехэтажном строении, примыкающем к терминалу аэропорта, на верхнем этаже здания располагалась диспетчерская. Поднявшись по лестнице, женщина остановилась перед стеклянной дверью с надписью: «Посторонним вход строго воспрещен!», сквозь стекло двери осмотрела комнату, заставленную компьютерами, радарами, приборами дальней связи… расстегнула висящую на плече сумку и вытащила из нее «скорпио». Затем, передернув затвор, открыла дверь и перешагнула порог.
В просторной диспетчерской, одна из стен которой представляла собой сплошное окно, находились четыре человека: двое из них сидели за компьютерами, наблюдая за летным полем, двое других разговаривали, стоя посреди комнаты. Услышав за спиной звуки шагов, разговаривавшие обернулись, и в, глазах их отразилось непонимание. Женщина же шагнула от порога и отчетливо проговорила:
– Синьоры, прошу отойти вас к стене!
Она кивнула на стену, увешанную таблицами расписаний полетов, под таблицами стояли пара кресел и автомат для приготовления кофе.
Диспетчеры, сидящие у терминалов, повернулись, но заметив оружие в руке женщины, замешкались и, вместо того чтобы выполнить ее приказание, остались сидеть, недоверчиво глядя на автомат. Видя, что диспетчеры не спешат выполнять ее просьбу, вошедшая нажала курок. Грохот одиночного выстрела заставил сидящих подпрыгнуть. В потолке образовалось отверстие, из которого посыпалась известь. Два человека выскочили из-за компьютеров словно ошпаренные. Через секунду дежурная служба диспетчерской аэропорта выстроилась у стены. Женщина перешла в противоположный конец комнаты и удовлетворенно кивнула. Один из диспетчеров – пожилой мужчина с белыми, как снег, волосами – судорожно сглотнув, произнес:
– Послушайте, мы всего лишь служащие. Если это захват, мы не будем мешать. Делайте, что хотите, только не стреляйте!
– Да ты не бойся, отец, – весело ухмыльнулась женщина. – Никакой это не захват. Просто я пришла сообщить, что сегодня нелетный день.
– Что? – не понял диспетчер.
– Нелетный день. Полеты откладываются, понимаешь? – спросила женщина и нажала курок.
Очередь из «скорпио» прошила людей, две пули попали в кофейный автомат и взорвали его – дымящаяся жидкость выплеснулась на стену, забрызгав таблицы и смешавшись с кровью убитых. Опустив автомат, женщина отвернулась от трупов, подошла к двери и заперла ее на замок, потом повернулась к приборам.
Какое-то время она стояла посреди комнаты. Наконец приблизилась к одному из столов и уверенно щелкнула парой клавиш на пульте, отключая внутреннюю линию связи охраны аэропорта. В этот миг на приборной панели мигнула надпись: «Отключено внешнее напряжение», через секунду щелкнуло реле аварийного генератора. Женщина посмотрела на часы и снова кивнула. Сев за один из компьютеров, быстро просмотрела расписание прибытия самолетов на ближайшие часы, после чего вытащила из сумки полицейскую рацию и включила ее.
Несколько секунд из динамика доносились щелчки, потом раздался голос диспетчера:
– Диспетчерская комиссариата.
– Это Ндаш, – сообщила женщина, – у меня все в порядке…
Мгновение Марио смотрел на лежащего человека. Тело охранника было согнуто пополам: грудь касалась колен, руки были заведены за спину, голова вывернута почти на сто градусов, остекленевшие глаза смотрели в крышку стола.
Шагнув от двери, инспектор прикоснулся к шее охранника и убедился в том, что тот мертв, после чего разогнулся, спрятал удостоверение в нагрудный карман и вытащил пистолет. Здесь произошло убийство, пронеслось у него в голове, и совершили его люди, приехавшие в аэропорт на «вольво» и «БМВ». В том, что лежащий на полу человек был тем самым охранником, что разговаривал с Тито Дамаччо, Марио не сомневался, так же, как был уверен и в том, что люди, за которыми он следил, его и убили. Почему? Это другой вопрос. Возможно, охранник отказался пропустить на территорию аэропорта грузовик без соответствующего разрешения это не полагается, – тогда Дамаччо просто-напросто свернул ему шею. В любом случае выяснение причин откладывается на потом, сейчас же ему нужно задержать этих людей.
Марио посмотрел на открытую дверь – там никого не было – и перевел взгляд на стол. На его крышке стояли селектор внутренней связи и городской телефон. Селектор связан со службой внутренней безопасности аэропорта, отметил Марио и щелкнул тумблером связи. Однако он не услышал характерного щелчка и ответа дежурного. Тогда он поднял трубку телефона – гробовое молчание.
Марио облизнул губы и медленно опустил трубку. Взгляд его скользнул по проводам аппаратов, но он не увидел, чтобы они были повреждены: красный и черный шнуры поднимались от стола к потолку комнаты и исчезали под изоляционной прокладкой. Возможно, провода перерезаны снаружи.
Секунду Марио колебался – у него вдруг мелькнула мысль: вернуться к шоссе, связаться с комиссаром по радии и доложить ему о случившемся. Комиссар вышлет помощь, и тогда они возьмут Тито Дамаччо и тех двоих, пока же он будет наблюдать за «БМВ». Однако через мгновение он отверг эту мысль – пока он будет идти до шоссе, разговаривать с комиссаром и возвращаться обратно, здесь может произойти что угодно. Ему нужно пойти на летное поле и найти «вольво».
Сжав пистолет, Марио развернулся и вышел из будки.
Оказавшись на улице, он огляделся. Справа и слева от него возвышались пятиметровые стены ангаров – они тянулись от ворот к летному полю, образовывая тридцатиметровый проход, по которому на поле проезжали машины, сейчас в этом проходе никого не было. Глядя на здание терминала, Марио снял оружие с предохранителя и двинулся к летному полю.
Через двадцать секунд он оказался у выхода и остановился, осматриваясь. Отсюда его глазам открывались три четверти поля: начинаясь у ангаров, оно шло на восток к терминалу и к северу от шоссе. Марио видел несколько небольших самолетов, замерших на запасных полосах, пара обслуживающих машин виднелась между ангарами и терминалом, ярко-красного «вольво» нигде видно не было.
Услышав резкий звук, похожий на харканье мотоцикла, Марио повернул голову влево и увидел асфальтированную площадку, идущую вдоль ангаров. Метрах в шестидесяти от него по площадке двигался кар – маленькая машинка тянула на буксире четырехместный вертолет, за вертолетом шли люди – судя по их малиновым комбинезонам, механики, чуть дальше виднелась еще одна группа людей, занятая возле небольшого биплана.
Неожиданно у Марио появилась мысль: пойти к этим людям и сказать им, чтобы один из них отправился в диспетчерскую аэропорта и передал об убийстве охранника. Диспетчерская свяжется с комиссариатом, и сюда вышлют пару машин. Он шагнул влево, намереваясь осуществить этот план, но внезапно в глаза ему бросился «вольво».
Марио отшатнулся – ярко-красное пятно исчезло из его поля зрения. Ощутив, как на мгновение замерло сердце, инспектор облизнул губы… Справа от ворот располагались три ангара. Огромные двери были открыты, и именно они помешали ему увидеть «вольво» в первый момент.
Сжав пистолет, инспектор приблизился к краю створки и осторожно выглянул из-за нее.
В следующую же секунду он четко разглядел «вольво», замерший у самого дальнего из ангаров, – грузовик стоял задней частью к строению, дверь его кузова была приоткрыта, людей возле него не было. Марио хотел уже было обогнуть створку ворот, но в этот момент заметил отца Федерико – священник вышел из среднего ангара, прошел по площадке и оказался у грузовика. Через мгновение в кузове «вольво» что-то мелькнуло: на плечо священника опустился баллон, отец Федерико развернулся и двинулся по площадке. Инспектор отметил, как легко он нес полутораметровый баллон, словно тот был сделан не из металла, однако, прежде чем священник скрылся в ангаре, из дальнего строения вышел Тито Дамаччо. Как и отец Федерико, он подошел к «вольво» и принял баллон, который (теперь Марио разглядел это) подал ему водитель грузовика. Затем он развернулся и скрылся в ангаре.
Стоя за створкой ворот, Марио пытался понять, что делают эти трое. То, что они разгружают баллоны и переносят их в грузовые ангары, может означать, что они собираются их куда-то перевезти. И судя по всему, для них это важно – для того, чтобы попасть на территорию аэропорта, они пошли на убийство, а значит, и дальше они будут действовать быстро – ведь труп охранника могут обнаружить в любую минуту. Но что они собираются делать? Взлететь на самолете без разрешения диспетчера?
Размышления инспектора прервал появившийся из ангара священник: подойдя к «вольво», он молча принял следующий баллон, вслед за ним к грузовику подошел Тито Дамаччо.
Когда черноволосый помощник скрылся в ангаре и перед грузовиком никого не осталось, Марио выскользнул из-за створки и, нырнув в ангар, огляделся: прямо перед ним стоял небольшой самолет – под шасси его лежали железные «башмаки», крылья были накрыты брезентом. Скользнув взглядом по фюзеляжу, Марио посмотрел вдоль стены и увидел ряд металлических ящиков, за ними, в дальнем конце помещения, виднелась черная дверь.
Двинувшись в глубь ангара, инспектор прошел вдоль стены, оставил позади ящики с инструментами и оказался у двери. Последняя была приоткрыта, и в узкую щель видна была часть соседнего помещения. Марио взялся за ручку двери и потянул ее на себя. Дверь приоткрылась пошире, и инспектор разглядел самолет. Этот был раза в полтора больше, чем тот, что стоял за его спиной: корпус его поблескивал в падающем с улицы свете. Марио узнал в самолете «Пайпер РА-25» – аппарат, использующийся для опыления кукурузы. В тот момент, когда он уже собирался шагнуть за порог, инспектор услышал шаги и отшатнулся от двери, а через секунду увидел отца Федерико – войдя в помещение, священник подошел к самолету, опустил с плеча полутораметровый баллон и положил его под фюзеляж «Пайпера», после чего развернулся и вышел на улицу.
Не теряя времени, Марио открыл дверь пошире, сунул в образовавшийся проем голову и оглядел ангар. Кроме самолета, здесь стояли ящики – точно такие же, что и в первом ангаре, у противоположной стены виднелся сверлильный станок, с потолка свешивались огромные лампы на толстенных шнурах, у самого входа стояла насосная установка… Осмотрев помещение, Марио задержал взгляд на баллонах, лежащих под самолетом, и перевел его в сторону входа. На фоне темных стен он выделялся ярким пятном. Частично его закрывал самолет, но с того места, где стоял Марио, он видел кабину и часть кузова «вольво».
На мгновение в голове его промелькнуло: «Что же находится в этих баллонах?..», и в этот момент он услышал потрескивание. Сначала звук был едва различимым, но с каждой секундой усиливался, а вскоре на площадку перед ангарами выехал кар – копия того, какой минуту назад тащил вертолет. Кар остановился перед грузовиком, и сидящий в нем человек – пожилой здоровяк с красным лицом и покатыми, словно бока винной бочки, плечами, – не спеша слез с сидения. В следующую секунду Марио увидел отца Федерико: священник вышел из-за машины, собираясь идти в ангар, но, видимо, появление водителя кара не входило в его планы – он остановился, держа баллон на плече, и молча уставился на здоровяка.
Секунду краснолицый водитель изучающе смотрел на священника, а потом бросил:
– Кто вы такие? Где Дино и Стефано?
Глядя на здоровяка, отец Федерико ухмыльнулся. Из-за грузовика вышел Тито Дамаччо и остановился за его спиной, в руках у него ничего не было.
– Трансфертные перевозки, – ответил священник после секундной паузы. – У нас муниципальный заказ – привезли гербициды.
– У вас есть накладная? – спросил здоровяк, с подозрением глядя на священника.
– Конечно.
– Покажите.
– Она в ангаре. Если хотите взглянуть, придется пройти внутрь.
– Где Дино и Стефано? – повторил здоровяк.
– Мы их отпустили, – священник ухмылялся. – Сказали, что управимся сами, и они решили прошвырнуться в город…
Слушая священника, Марио не мог избавиться от странного ощущения, что это не тот человек, которого он знал на протяжении многих лет, – отец Федерико никогда не говорил так развязно и не применял сленг. Тем временем священник продолжил:
– Ну, так что, приятель? Хотите взглянуть?
– Пошли, – мрачно выдавил здоровяк и двинулся в ангар, через плечо бросив взгляд на идущего за ним Тито Дамаччо.
Три человека прошли в ворота и через секунду оказались перед самолетом. Остановившись у фюзеляжа, отец Федерико опустил баллон в ряд уже лежащих шести, взглянул на здоровяка и спросил:
– Значит, хотите посмотреть накладную? – Облизнув губы, он усмехнулся:
– Сейчас вы ее увидите!
Тито Дамаччо шагнул к здоровяку, поднимая вверх руки. В следующий миг громко хрустнули кости, и приземистое тело водителя обмякло, словно тряпичная кукла. Отец Федерико облизнул губы и выдохнул:
– «Инферно, ассикурацьоне»: прямая доставка в ад!
Он коротко хохотнул, а Дамаччо разжал пальцы, и мертвец рухнул вниз.
Марио ощутил, как ледяная пурга пронеслась по его внутренностям, и еще крепче сжал пистолет. В тот момент, когда отец Федерико и Тито Дамаччо повернулись к воротам, он открыл дверь ангара и шагнул за порог. Две фигуры обернулись на звук, Марио поднял пистолет и громко сказал:
– Не двигаться! Полиция!..
В пятнадцать минут двенадцатого на бетонной набережной речного порта остановилось такси. Из него вылез мужчина лет тридцати в строгом костюме и дорогих очках, в руке его висел дипломат. Всем своим видом он напоминал респектабельного банковского служащего. Единственной вещью, портившей безупречный вид незнакомца, были серые полосы, похожие на давние шрамы, усеивающие его лицо. Выбравшись из такси, мужчина какое-то время стоял неподвижно, словно наслаждался видом белоснежного здания речного порта. Наконец, когда доставившая его машина развернулась и скрылась в дальнем конце набережной, он поправил очки и двинулся к пирсу.
Через минуту он оказался у белого здания, больше напоминающего кубрик океанского лайнера, чем сухопутное строение, и принялся подниматься по лестнице, устроенной с его внешней стороны. Вскоре он очутился на втором этаже, двинувшись по балкону, устроенному по подобию корабельных, обошел здание по периметру и оказался перед диспетчерской. Стукнув в пластиковую перегородку, выдержал паузу и открыл дверь.
В следующее мгновение глазам его предстало тесное помещение размером пять на четыре. Как и все здание, комната была выдержана в «морском» стиле: перед окном, выходящим на Олону, был установлен штурвал – судя по всему, он был настоящим и оказался здесь после списания одного из судов, – по его обводу шли буквы: «Реч. перевозки – Террено», с потолка над штурвалом свешивался корабельный рожок, на трех стенах вперемежку с таблицами были развешаны фотографии кораблей и людей в морской форме. Единственным отличием комнаты от корабельной рубки было обилие электроники, установленной на столах перед штурвалом, – это приборы придавали комнате сходство с операторской валютной биржи Милана.
Когда мужчина остановился в дверях, сидевший за штурвалом человек в голубом кителе и фуражке повернулся к нему, и его брови вопросительно двинулись. Вошедший скользнул взглядом по комнате, перевел его на диспетчера и несколько секунд стоял молча, глядя на золотистое тиснение его фуражки… Наконец, улыбнувшись, он поднял левую руку и легонько стукнул себя по лбу, словно извиняясь за допущенную ошибку.
– Простите, – проговорил он, – вошел и не представился – моя извечная забывчивость… Карло Маллони, – он шагнул в комнату, протягивая диспетчеру руку, – инспекция речных перевозок.
Диспетчер нахмурился, однако тот, кто назвался Карло Маллони, лишь рассмеялся:
– Нет-нет, ничего страшного!.. Я к вам не по делам службы, а, так сказать, из чистого любопытства. – Он сделал еще шаг к столу, поставил дипломат на его крышку и, опершись о край, пояснил: – Я в Террено проездом. Появилась лишняя минутка, решил использовать ее для самообразования – люблю, знаете ли, все это, – он обвел рукой комнату, но вышло это у него так, как будто он хотел охватить все здание сразу. – У вас я тут, смотрю, все выдержано в стиле. Я сам, знаете ли, шесть лет провел на Атлантике, сейчас попал в министерство, но иногда такая тоска накатит!.. А у вас тут все как на корабле, – повторил он, указывая на штурвал и рожок, и улыбнулся диспетчеру, которого его слова, кажется, успокоили.
– Да, начальник у нас большой оригинал, – пробормотал тот, – бывший капитан, тоже из морских.
– Вот как? Прекрасно… Это прекрасно!
Диспетчер наморщил лоб, словно раздумывал: как ему вести себя с этим странным посетителем, потом предложил:
– Может быть, вы выпьете кофе?
– Нет-нет, спасибо. – Взгляд Карло Маллони скользнул по ногам диспетчера: в отличие от форменного кителя, закрывавшего торс, ноги диспетчера были облачены в обычные джинсы. – Я забежал на минутку… У вас, я смотрю, хорошая аппаратура? – Он кивнул на компьютеры и прибор связи, установленный возле штурвала.
– Да, все новое – установили прошлой весной.
– Мощный передатчик?
– «Гэймлер», – ответил диспетчер, и в его голосе проскользнули горделивые нотки. – Использует космическую связь, на одном аккумуляторе способен связаться с любой точкой Европы.
– Здорово, – кивнул Карло Маллони. – Много работы сегодня?
– Сегодня? Нет. Несколько грузовых барж и один пассажирский теплоход из Леньяно.
– Теплоход? Во сколько он к вам приходит? Может быть, я на него успею?
– В семнадцать тридцать.
– Нет, это поздно – к тому времени я уже улечу… – Маллони рассеянно оглядел комнату и спросил: – А это что у вас? Впервые вижу такой прибор. – Он указал на круглый экран с рядами кнопок внизу.
Диспетчер шагнул к столу и удивленно протянул:
– Да это же обычный радар. Разве у вас на судне такого не…
Однако закончить он не успел: сидящий на столе человек поднял руки к горлу диспетчера, и шея того хрустнула, словно иссохшая ветка. Глаза диспетчера дернулись вверх – будто хотели запомнить «инспектора», – но через мгновение погасли и закатились.
Опустив руки, «Карло Маллони» позволил телу диспетчера соскользнуть вниз – привалившись к штурвалу, труп замер в полусогнутом положении. «Карло Маллони» слез со стола, подошел к двери и запер ее на замок. Потом он вернулся к столу, сел за информационный компьютер и пробежался пальцами по клавиатуре. Через секунду на экране компьютера высветилось расписание движения судов на субботу. «Маллони» оставил без внимания сухогрузы и топливные баржи, сосредоточившись на пассажирских судах. Всего за сегодняшний день через Террено должны были пройти три теплохода. Две строчки на экране светились красным – эти суда успели пройти через местный порт утром, лишь одна строчка оставалась зеленой – пятидесятиместный прогулочный катер должен был причалить в Терренском порту в семнадцать тридцать – как и говорил покойный диспетчер. «Это хорошо, – отметил „Маллони“, – но еще лучше, если бы он не приходил сюда вовсе…»
Оторвавшись от компьютера, он посмотрел в окно: с восьмиметровой высоты акватория порта просматривалась отлично – сейчас на реке шла обычная жизнь: несколько местных судов были пришвартованы у причала, у дальнего пирса разгружалась баржа с углем, небольшой катер уплывал на север, увозя отдыхающих к пляжам… «Маллони» повернулся к скорчившемуся у штурвала диспетчеру, секунду разглядывал его лицо, потом осторожно снял с головы фуражку. Между козырьком и сверкающей золотом кокардой серебряными нитями было вышито: «Террено». «Маллони» надел фуражку себе на голову, посмотрел на свое отражение в экране компьютера и улыбнулся мертвой улыбкой. Потом он перевел взгляд на «Гэймлер» – мощный прибор, использующий космическую связь, на одном аккумуляторе он способен связаться с любой точкой Европы… «Ну, сегодня-то он ни с кем не свяжется, – подумал гул, – будет молчать, как рыба…»
Сжав пистолет, Марио шагнул к фигурам священника и Тито Дамаччо. В следующий же миг он увидел покойников – слева от двери, между ящиками с инструментами, лежали двое мужчин в малиновых комбинезонах, их шеи были неестественно вывернуты.
«Дино и Стефано, – промелькнули в сознании инспектора слова здоровяка-водителя, – механики из ангара…»
Марио перевел взгляд на стоящих людей и повторил:
– Не двигаться!
Затем он шагнул к висящему на стене телефону внутренней связи, поднял трубку и приложил ее к уху, но, как и в будке охранника, ничего не услышал.
– Упс! – сказал отец Федерико и подмигнул Марио: – Не работает! Сегодня в этом городе ничего не работает, фрателло!
Марио сделал два шага к священнику – сейчас между ними оставалось еще метров шесть – и, качнув пистолетом, приказал:
– Назад!
Два человека переглянулись, но не сдвинулись с места.
– Я сказал: назад! – повторил Марио.
– А что ты нам сделаешь, фрателло? – спросил отец Федерико, кривя губы в ухмылке. – Что ты нам сделаешь, если мы не послушаемся? Выстрелишь?.. Но ведь ты не имеешь права стрелять первым – ты полицейский. Тогда что?
Марио облизнул губы и, продолжая удерживать священника на мушке, повторил в третий раз:
– Обоим отойти назад!
Священник презрительно фыркнул:
– Да что ты заладил одно и то же – у тебя что, фантазии нет?.. Хочешь, я покажу тебе фокус? – И прежде, чем Марио успел ответить, добавил: – Смотри!
Он выхватил из кармана выкидной нож, щелкнул кнопкой и резким движением вогнал выскочившее лезвие себе в горло – по самую рукоятку. Потом поднял подбородок и спросил:
– Ну, как, впечатляет, фрателло?
На мгновение Марио ощутил себя зрителем какого-то дурацкого спектакля и ошеломленно уставился на торчащий из горла священника нож. Тем временем отец Федерико еще пару секунд стоял неподвижно, затем поднял руку, не спеша вытащил нож из горла, продемонстрировав инспектору черную дырку в том месте, где лезвие входило в плоть, и сказал:
В пятнадцать минут двенадцатого на стоянке перед терминалом терренского аэропорта остановился ярко-синий «рено». Из машины выбралась женщина в джинсовом костюме, огромных солнцезащитных очках и цветастой косынке на голове. Вытащив из багажника сумку для путешественников, она повесила ее на плечо и двинулась к терминалу.
Войдя в здание аэропорта, женщина повернула к служебным помещениям, прошла мимо касс с турникетами и оказалась перед небольшим коридором, ведущим в глубину здания. Табличка над входом предупреждала: «Только для служащих аэропорта», справа от входа охранник в голубой униформе читал книгу, сидя на стуле.
Заметив остановившуюся перед ним женщину, охранник поднял глаза. Секунда у него ушла на то, чтобы отметить ее высокую грудь и широкие бедра, которые не могли скрыть ни мешковатая куртка, ни брюки. Брови охранника дрогнули, и он с большим, чем обычно энтузиазмом, спросил:
– Синьорина?
Женщина повернула голову, в сторону сидящего человека и улыбнулась ему, продемонстрировав два ряда белоснежных зубов. Облизнув губы розовым язычком, заставила охранника ощутить волнующее тепло между ног и сказала:
– Мне нужно пройти в диспетчерскую.
– Боюсь, вы не сможете сделать этого, если у вас нет специального разрешения, – ответил охранник не менее любезно, чем раньше. – Есть у вас пропуск?
– Пропуск?
– Да… Выдается начальником аэропорта.
– Нет, – ослепительно улыбнулась женщина.
– Боюсь, что в таком случае вы не сможете пройти туда, – огорченно повторил охранник, продолжая разглядывать фигуру незнакомки, – снизу она казалась ему более чем аппетитной.
– Но видите ли, – женщина наклонилась к охраннику, и тот почти физически ощутил, как на него легли две тяжелые груди, – мне нужно пройти.
Она сняла очки и на секунду глаза ее блеснули, как два ограненных алмаза, потом она вернула очки на место, добавив:
– Мне нужно пройти в диспетчерскую, и я это сделаю.
– Правда? – спросил охранник, чувствуя непреодолимое желание, вызванное незнакомкой, и не слыша угрозы, появившейся в ее голосе.
– Конечно, – кивнула та и подняла руку.
Жалом змеи сверкнул нож, входя в ухо охранника, и тот умер, так и не успев понять, что же случилось. Убрав руку с ножом, женщина улыбнулась покойнику, поправила слегка покосившиеся очки и вошла в коридор.
Полминуты спустя, пройдя мимо дюжины дверей, она оказалась в четырехэтажном строении, примыкающем к терминалу аэропорта, на верхнем этаже здания располагалась диспетчерская. Поднявшись по лестнице, женщина остановилась перед стеклянной дверью с надписью: «Посторонним вход строго воспрещен!», сквозь стекло двери осмотрела комнату, заставленную компьютерами, радарами, приборами дальней связи… расстегнула висящую на плече сумку и вытащила из нее «скорпио». Затем, передернув затвор, открыла дверь и перешагнула порог.
В просторной диспетчерской, одна из стен которой представляла собой сплошное окно, находились четыре человека: двое из них сидели за компьютерами, наблюдая за летным полем, двое других разговаривали, стоя посреди комнаты. Услышав за спиной звуки шагов, разговаривавшие обернулись, и в, глазах их отразилось непонимание. Женщина же шагнула от порога и отчетливо проговорила:
– Синьоры, прошу отойти вас к стене!
Она кивнула на стену, увешанную таблицами расписаний полетов, под таблицами стояли пара кресел и автомат для приготовления кофе.
Диспетчеры, сидящие у терминалов, повернулись, но заметив оружие в руке женщины, замешкались и, вместо того чтобы выполнить ее приказание, остались сидеть, недоверчиво глядя на автомат. Видя, что диспетчеры не спешат выполнять ее просьбу, вошедшая нажала курок. Грохот одиночного выстрела заставил сидящих подпрыгнуть. В потолке образовалось отверстие, из которого посыпалась известь. Два человека выскочили из-за компьютеров словно ошпаренные. Через секунду дежурная служба диспетчерской аэропорта выстроилась у стены. Женщина перешла в противоположный конец комнаты и удовлетворенно кивнула. Один из диспетчеров – пожилой мужчина с белыми, как снег, волосами – судорожно сглотнув, произнес:
– Послушайте, мы всего лишь служащие. Если это захват, мы не будем мешать. Делайте, что хотите, только не стреляйте!
– Да ты не бойся, отец, – весело ухмыльнулась женщина. – Никакой это не захват. Просто я пришла сообщить, что сегодня нелетный день.
– Что? – не понял диспетчер.
– Нелетный день. Полеты откладываются, понимаешь? – спросила женщина и нажала курок.
Очередь из «скорпио» прошила людей, две пули попали в кофейный автомат и взорвали его – дымящаяся жидкость выплеснулась на стену, забрызгав таблицы и смешавшись с кровью убитых. Опустив автомат, женщина отвернулась от трупов, подошла к двери и заперла ее на замок, потом повернулась к приборам.
Какое-то время она стояла посреди комнаты. Наконец приблизилась к одному из столов и уверенно щелкнула парой клавиш на пульте, отключая внутреннюю линию связи охраны аэропорта. В этот миг на приборной панели мигнула надпись: «Отключено внешнее напряжение», через секунду щелкнуло реле аварийного генератора. Женщина посмотрела на часы и снова кивнула. Сев за один из компьютеров, быстро просмотрела расписание прибытия самолетов на ближайшие часы, после чего вытащила из сумки полицейскую рацию и включила ее.
Несколько секунд из динамика доносились щелчки, потом раздался голос диспетчера:
– Диспетчерская комиссариата.
– Это Ндаш, – сообщила женщина, – у меня все в порядке…
Мгновение Марио смотрел на лежащего человека. Тело охранника было согнуто пополам: грудь касалась колен, руки были заведены за спину, голова вывернута почти на сто градусов, остекленевшие глаза смотрели в крышку стола.
Шагнув от двери, инспектор прикоснулся к шее охранника и убедился в том, что тот мертв, после чего разогнулся, спрятал удостоверение в нагрудный карман и вытащил пистолет. Здесь произошло убийство, пронеслось у него в голове, и совершили его люди, приехавшие в аэропорт на «вольво» и «БМВ». В том, что лежащий на полу человек был тем самым охранником, что разговаривал с Тито Дамаччо, Марио не сомневался, так же, как был уверен и в том, что люди, за которыми он следил, его и убили. Почему? Это другой вопрос. Возможно, охранник отказался пропустить на территорию аэропорта грузовик без соответствующего разрешения это не полагается, – тогда Дамаччо просто-напросто свернул ему шею. В любом случае выяснение причин откладывается на потом, сейчас же ему нужно задержать этих людей.
Марио посмотрел на открытую дверь – там никого не было – и перевел взгляд на стол. На его крышке стояли селектор внутренней связи и городской телефон. Селектор связан со службой внутренней безопасности аэропорта, отметил Марио и щелкнул тумблером связи. Однако он не услышал характерного щелчка и ответа дежурного. Тогда он поднял трубку телефона – гробовое молчание.
Марио облизнул губы и медленно опустил трубку. Взгляд его скользнул по проводам аппаратов, но он не увидел, чтобы они были повреждены: красный и черный шнуры поднимались от стола к потолку комнаты и исчезали под изоляционной прокладкой. Возможно, провода перерезаны снаружи.
Секунду Марио колебался – у него вдруг мелькнула мысль: вернуться к шоссе, связаться с комиссаром по радии и доложить ему о случившемся. Комиссар вышлет помощь, и тогда они возьмут Тито Дамаччо и тех двоих, пока же он будет наблюдать за «БМВ». Однако через мгновение он отверг эту мысль – пока он будет идти до шоссе, разговаривать с комиссаром и возвращаться обратно, здесь может произойти что угодно. Ему нужно пойти на летное поле и найти «вольво».
Сжав пистолет, Марио развернулся и вышел из будки.
Оказавшись на улице, он огляделся. Справа и слева от него возвышались пятиметровые стены ангаров – они тянулись от ворот к летному полю, образовывая тридцатиметровый проход, по которому на поле проезжали машины, сейчас в этом проходе никого не было. Глядя на здание терминала, Марио снял оружие с предохранителя и двинулся к летному полю.
Через двадцать секунд он оказался у выхода и остановился, осматриваясь. Отсюда его глазам открывались три четверти поля: начинаясь у ангаров, оно шло на восток к терминалу и к северу от шоссе. Марио видел несколько небольших самолетов, замерших на запасных полосах, пара обслуживающих машин виднелась между ангарами и терминалом, ярко-красного «вольво» нигде видно не было.
Услышав резкий звук, похожий на харканье мотоцикла, Марио повернул голову влево и увидел асфальтированную площадку, идущую вдоль ангаров. Метрах в шестидесяти от него по площадке двигался кар – маленькая машинка тянула на буксире четырехместный вертолет, за вертолетом шли люди – судя по их малиновым комбинезонам, механики, чуть дальше виднелась еще одна группа людей, занятая возле небольшого биплана.
Неожиданно у Марио появилась мысль: пойти к этим людям и сказать им, чтобы один из них отправился в диспетчерскую аэропорта и передал об убийстве охранника. Диспетчерская свяжется с комиссариатом, и сюда вышлют пару машин. Он шагнул влево, намереваясь осуществить этот план, но внезапно в глаза ему бросился «вольво».
Марио отшатнулся – ярко-красное пятно исчезло из его поля зрения. Ощутив, как на мгновение замерло сердце, инспектор облизнул губы… Справа от ворот располагались три ангара. Огромные двери были открыты, и именно они помешали ему увидеть «вольво» в первый момент.
Сжав пистолет, инспектор приблизился к краю створки и осторожно выглянул из-за нее.
В следующую же секунду он четко разглядел «вольво», замерший у самого дальнего из ангаров, – грузовик стоял задней частью к строению, дверь его кузова была приоткрыта, людей возле него не было. Марио хотел уже было обогнуть створку ворот, но в этот момент заметил отца Федерико – священник вышел из среднего ангара, прошел по площадке и оказался у грузовика. Через мгновение в кузове «вольво» что-то мелькнуло: на плечо священника опустился баллон, отец Федерико развернулся и двинулся по площадке. Инспектор отметил, как легко он нес полутораметровый баллон, словно тот был сделан не из металла, однако, прежде чем священник скрылся в ангаре, из дальнего строения вышел Тито Дамаччо. Как и отец Федерико, он подошел к «вольво» и принял баллон, который (теперь Марио разглядел это) подал ему водитель грузовика. Затем он развернулся и скрылся в ангаре.
Стоя за створкой ворот, Марио пытался понять, что делают эти трое. То, что они разгружают баллоны и переносят их в грузовые ангары, может означать, что они собираются их куда-то перевезти. И судя по всему, для них это важно – для того, чтобы попасть на территорию аэропорта, они пошли на убийство, а значит, и дальше они будут действовать быстро – ведь труп охранника могут обнаружить в любую минуту. Но что они собираются делать? Взлететь на самолете без разрешения диспетчера?
Размышления инспектора прервал появившийся из ангара священник: подойдя к «вольво», он молча принял следующий баллон, вслед за ним к грузовику подошел Тито Дамаччо.
Когда черноволосый помощник скрылся в ангаре и перед грузовиком никого не осталось, Марио выскользнул из-за створки и, нырнув в ангар, огляделся: прямо перед ним стоял небольшой самолет – под шасси его лежали железные «башмаки», крылья были накрыты брезентом. Скользнув взглядом по фюзеляжу, Марио посмотрел вдоль стены и увидел ряд металлических ящиков, за ними, в дальнем конце помещения, виднелась черная дверь.
Двинувшись в глубь ангара, инспектор прошел вдоль стены, оставил позади ящики с инструментами и оказался у двери. Последняя была приоткрыта, и в узкую щель видна была часть соседнего помещения. Марио взялся за ручку двери и потянул ее на себя. Дверь приоткрылась пошире, и инспектор разглядел самолет. Этот был раза в полтора больше, чем тот, что стоял за его спиной: корпус его поблескивал в падающем с улицы свете. Марио узнал в самолете «Пайпер РА-25» – аппарат, использующийся для опыления кукурузы. В тот момент, когда он уже собирался шагнуть за порог, инспектор услышал шаги и отшатнулся от двери, а через секунду увидел отца Федерико – войдя в помещение, священник подошел к самолету, опустил с плеча полутораметровый баллон и положил его под фюзеляж «Пайпера», после чего развернулся и вышел на улицу.
Не теряя времени, Марио открыл дверь пошире, сунул в образовавшийся проем голову и оглядел ангар. Кроме самолета, здесь стояли ящики – точно такие же, что и в первом ангаре, у противоположной стены виднелся сверлильный станок, с потолка свешивались огромные лампы на толстенных шнурах, у самого входа стояла насосная установка… Осмотрев помещение, Марио задержал взгляд на баллонах, лежащих под самолетом, и перевел его в сторону входа. На фоне темных стен он выделялся ярким пятном. Частично его закрывал самолет, но с того места, где стоял Марио, он видел кабину и часть кузова «вольво».
На мгновение в голове его промелькнуло: «Что же находится в этих баллонах?..», и в этот момент он услышал потрескивание. Сначала звук был едва различимым, но с каждой секундой усиливался, а вскоре на площадку перед ангарами выехал кар – копия того, какой минуту назад тащил вертолет. Кар остановился перед грузовиком, и сидящий в нем человек – пожилой здоровяк с красным лицом и покатыми, словно бока винной бочки, плечами, – не спеша слез с сидения. В следующую секунду Марио увидел отца Федерико: священник вышел из-за машины, собираясь идти в ангар, но, видимо, появление водителя кара не входило в его планы – он остановился, держа баллон на плече, и молча уставился на здоровяка.
Секунду краснолицый водитель изучающе смотрел на священника, а потом бросил:
– Кто вы такие? Где Дино и Стефано?
Глядя на здоровяка, отец Федерико ухмыльнулся. Из-за грузовика вышел Тито Дамаччо и остановился за его спиной, в руках у него ничего не было.
– Трансфертные перевозки, – ответил священник после секундной паузы. – У нас муниципальный заказ – привезли гербициды.
– У вас есть накладная? – спросил здоровяк, с подозрением глядя на священника.
– Конечно.
– Покажите.
– Она в ангаре. Если хотите взглянуть, придется пройти внутрь.
– Где Дино и Стефано? – повторил здоровяк.
– Мы их отпустили, – священник ухмылялся. – Сказали, что управимся сами, и они решили прошвырнуться в город…
Слушая священника, Марио не мог избавиться от странного ощущения, что это не тот человек, которого он знал на протяжении многих лет, – отец Федерико никогда не говорил так развязно и не применял сленг. Тем временем священник продолжил:
– Ну, так что, приятель? Хотите взглянуть?
– Пошли, – мрачно выдавил здоровяк и двинулся в ангар, через плечо бросив взгляд на идущего за ним Тито Дамаччо.
Три человека прошли в ворота и через секунду оказались перед самолетом. Остановившись у фюзеляжа, отец Федерико опустил баллон в ряд уже лежащих шести, взглянул на здоровяка и спросил:
– Значит, хотите посмотреть накладную? – Облизнув губы, он усмехнулся:
– Сейчас вы ее увидите!
Тито Дамаччо шагнул к здоровяку, поднимая вверх руки. В следующий миг громко хрустнули кости, и приземистое тело водителя обмякло, словно тряпичная кукла. Отец Федерико облизнул губы и выдохнул:
– «Инферно, ассикурацьоне»: прямая доставка в ад!
Он коротко хохотнул, а Дамаччо разжал пальцы, и мертвец рухнул вниз.
Марио ощутил, как ледяная пурга пронеслась по его внутренностям, и еще крепче сжал пистолет. В тот момент, когда отец Федерико и Тито Дамаччо повернулись к воротам, он открыл дверь ангара и шагнул за порог. Две фигуры обернулись на звук, Марио поднял пистолет и громко сказал:
– Не двигаться! Полиция!..
В пятнадцать минут двенадцатого на бетонной набережной речного порта остановилось такси. Из него вылез мужчина лет тридцати в строгом костюме и дорогих очках, в руке его висел дипломат. Всем своим видом он напоминал респектабельного банковского служащего. Единственной вещью, портившей безупречный вид незнакомца, были серые полосы, похожие на давние шрамы, усеивающие его лицо. Выбравшись из такси, мужчина какое-то время стоял неподвижно, словно наслаждался видом белоснежного здания речного порта. Наконец, когда доставившая его машина развернулась и скрылась в дальнем конце набережной, он поправил очки и двинулся к пирсу.
Через минуту он оказался у белого здания, больше напоминающего кубрик океанского лайнера, чем сухопутное строение, и принялся подниматься по лестнице, устроенной с его внешней стороны. Вскоре он очутился на втором этаже, двинувшись по балкону, устроенному по подобию корабельных, обошел здание по периметру и оказался перед диспетчерской. Стукнув в пластиковую перегородку, выдержал паузу и открыл дверь.
В следующее мгновение глазам его предстало тесное помещение размером пять на четыре. Как и все здание, комната была выдержана в «морском» стиле: перед окном, выходящим на Олону, был установлен штурвал – судя по всему, он был настоящим и оказался здесь после списания одного из судов, – по его обводу шли буквы: «Реч. перевозки – Террено», с потолка над штурвалом свешивался корабельный рожок, на трех стенах вперемежку с таблицами были развешаны фотографии кораблей и людей в морской форме. Единственным отличием комнаты от корабельной рубки было обилие электроники, установленной на столах перед штурвалом, – это приборы придавали комнате сходство с операторской валютной биржи Милана.
Когда мужчина остановился в дверях, сидевший за штурвалом человек в голубом кителе и фуражке повернулся к нему, и его брови вопросительно двинулись. Вошедший скользнул взглядом по комнате, перевел его на диспетчера и несколько секунд стоял молча, глядя на золотистое тиснение его фуражки… Наконец, улыбнувшись, он поднял левую руку и легонько стукнул себя по лбу, словно извиняясь за допущенную ошибку.
– Простите, – проговорил он, – вошел и не представился – моя извечная забывчивость… Карло Маллони, – он шагнул в комнату, протягивая диспетчеру руку, – инспекция речных перевозок.
Диспетчер нахмурился, однако тот, кто назвался Карло Маллони, лишь рассмеялся:
– Нет-нет, ничего страшного!.. Я к вам не по делам службы, а, так сказать, из чистого любопытства. – Он сделал еще шаг к столу, поставил дипломат на его крышку и, опершись о край, пояснил: – Я в Террено проездом. Появилась лишняя минутка, решил использовать ее для самообразования – люблю, знаете ли, все это, – он обвел рукой комнату, но вышло это у него так, как будто он хотел охватить все здание сразу. – У вас я тут, смотрю, все выдержано в стиле. Я сам, знаете ли, шесть лет провел на Атлантике, сейчас попал в министерство, но иногда такая тоска накатит!.. А у вас тут все как на корабле, – повторил он, указывая на штурвал и рожок, и улыбнулся диспетчеру, которого его слова, кажется, успокоили.
– Да, начальник у нас большой оригинал, – пробормотал тот, – бывший капитан, тоже из морских.
– Вот как? Прекрасно… Это прекрасно!
Диспетчер наморщил лоб, словно раздумывал: как ему вести себя с этим странным посетителем, потом предложил:
– Может быть, вы выпьете кофе?
– Нет-нет, спасибо. – Взгляд Карло Маллони скользнул по ногам диспетчера: в отличие от форменного кителя, закрывавшего торс, ноги диспетчера были облачены в обычные джинсы. – Я забежал на минутку… У вас, я смотрю, хорошая аппаратура? – Он кивнул на компьютеры и прибор связи, установленный возле штурвала.
– Да, все новое – установили прошлой весной.
– Мощный передатчик?
– «Гэймлер», – ответил диспетчер, и в его голосе проскользнули горделивые нотки. – Использует космическую связь, на одном аккумуляторе способен связаться с любой точкой Европы.
– Здорово, – кивнул Карло Маллони. – Много работы сегодня?
– Сегодня? Нет. Несколько грузовых барж и один пассажирский теплоход из Леньяно.
– Теплоход? Во сколько он к вам приходит? Может быть, я на него успею?
– В семнадцать тридцать.
– Нет, это поздно – к тому времени я уже улечу… – Маллони рассеянно оглядел комнату и спросил: – А это что у вас? Впервые вижу такой прибор. – Он указал на круглый экран с рядами кнопок внизу.
Диспетчер шагнул к столу и удивленно протянул:
– Да это же обычный радар. Разве у вас на судне такого не…
Однако закончить он не успел: сидящий на столе человек поднял руки к горлу диспетчера, и шея того хрустнула, словно иссохшая ветка. Глаза диспетчера дернулись вверх – будто хотели запомнить «инспектора», – но через мгновение погасли и закатились.
Опустив руки, «Карло Маллони» позволил телу диспетчера соскользнуть вниз – привалившись к штурвалу, труп замер в полусогнутом положении. «Карло Маллони» слез со стола, подошел к двери и запер ее на замок. Потом он вернулся к столу, сел за информационный компьютер и пробежался пальцами по клавиатуре. Через секунду на экране компьютера высветилось расписание движения судов на субботу. «Маллони» оставил без внимания сухогрузы и топливные баржи, сосредоточившись на пассажирских судах. Всего за сегодняшний день через Террено должны были пройти три теплохода. Две строчки на экране светились красным – эти суда успели пройти через местный порт утром, лишь одна строчка оставалась зеленой – пятидесятиместный прогулочный катер должен был причалить в Терренском порту в семнадцать тридцать – как и говорил покойный диспетчер. «Это хорошо, – отметил „Маллони“, – но еще лучше, если бы он не приходил сюда вовсе…»
Оторвавшись от компьютера, он посмотрел в окно: с восьмиметровой высоты акватория порта просматривалась отлично – сейчас на реке шла обычная жизнь: несколько местных судов были пришвартованы у причала, у дальнего пирса разгружалась баржа с углем, небольшой катер уплывал на север, увозя отдыхающих к пляжам… «Маллони» повернулся к скорчившемуся у штурвала диспетчеру, секунду разглядывал его лицо, потом осторожно снял с головы фуражку. Между козырьком и сверкающей золотом кокардой серебряными нитями было вышито: «Террено». «Маллони» надел фуражку себе на голову, посмотрел на свое отражение в экране компьютера и улыбнулся мертвой улыбкой. Потом он перевел взгляд на «Гэймлер» – мощный прибор, использующий космическую связь, на одном аккумуляторе он способен связаться с любой точкой Европы… «Ну, сегодня-то он ни с кем не свяжется, – подумал гул, – будет молчать, как рыба…»
Сжав пистолет, Марио шагнул к фигурам священника и Тито Дамаччо. В следующий же миг он увидел покойников – слева от двери, между ящиками с инструментами, лежали двое мужчин в малиновых комбинезонах, их шеи были неестественно вывернуты.
«Дино и Стефано, – промелькнули в сознании инспектора слова здоровяка-водителя, – механики из ангара…»
Марио перевел взгляд на стоящих людей и повторил:
– Не двигаться!
Затем он шагнул к висящему на стене телефону внутренней связи, поднял трубку и приложил ее к уху, но, как и в будке охранника, ничего не услышал.
– Упс! – сказал отец Федерико и подмигнул Марио: – Не работает! Сегодня в этом городе ничего не работает, фрателло!
Марио сделал два шага к священнику – сейчас между ними оставалось еще метров шесть – и, качнув пистолетом, приказал:
– Назад!
Два человека переглянулись, но не сдвинулись с места.
– Я сказал: назад! – повторил Марио.
– А что ты нам сделаешь, фрателло? – спросил отец Федерико, кривя губы в ухмылке. – Что ты нам сделаешь, если мы не послушаемся? Выстрелишь?.. Но ведь ты не имеешь права стрелять первым – ты полицейский. Тогда что?
Марио облизнул губы и, продолжая удерживать священника на мушке, повторил в третий раз:
– Обоим отойти назад!
Священник презрительно фыркнул:
– Да что ты заладил одно и то же – у тебя что, фантазии нет?.. Хочешь, я покажу тебе фокус? – И прежде, чем Марио успел ответить, добавил: – Смотри!
Он выхватил из кармана выкидной нож, щелкнул кнопкой и резким движением вогнал выскочившее лезвие себе в горло – по самую рукоятку. Потом поднял подбородок и спросил:
– Ну, как, впечатляет, фрателло?
На мгновение Марио ощутил себя зрителем какого-то дурацкого спектакля и ошеломленно уставился на торчащий из горла священника нож. Тем временем отец Федерико еще пару секунд стоял неподвижно, затем поднял руку, не спеша вытащил нож из горла, продемонстрировав инспектору черную дырку в том месте, где лезвие входило в плоть, и сказал: