Кириенко Сергей. Гулы

   – Сейчас они прострелят это стекло к чертовой матери! – прокричала она.
   Не поворачивая головы, Гольди процедил:
   – Осталось немного!
   В этот миг «ланча» подлетела к первому повороту, Гольди выкрикнул: «Держитесь, Джей!» – и двумя руками повернул руль. На мгновение визг покрышек заглушил автоматные выстрелы. Джей разглядела, что бежавший гул почти достиг их машины. «Ланча» развернулась вполоборота с заносом. Джей машинально подумала, что сейчас они вылетят в кювет, и тогда им конец, но Гольди притопил педаль газа, покрышки вгрызлись в асфальт, и двухтонный автомобиль рванулся вперед. В следующий миг Джей увидела, как гул прыгнул высоко в воздух, пытаясь достать их машину, но рывка не хватило, и гул упал на шоссе.
   Через мгновение они оказались у второго поворота. Гольди вывернул руль, и скрежет покрышек заглушил рычание двигателя. По заднему стеклу щелкнула очередь, но это было последнее, что мог сделать гул, – через секунду он скрылся за поворотом. Гольди вдавил педаль газа, и Джей ощутила, как ее вжимает в сиденье…
   Когда они пролетели дюжину поворотов, а счетчик нащелкал полтора километра, Гольди слегка снизил скорость – стрелка спидометра сползла до ста километров. Комиссар повернул голову и спросил:
   – Как вы, Джей?
   Мгновение та сидела недвижно, потом с яростью выпалила:
   – Мы чуть не погибли из-за вас, комиссар!
   – Не преувеличивайте, – Гольди облизнул губы. – Риск, конечно же, был, но не такой уж большой.
   – Не большой?!. – Джей грязно выругалась. – Да они могли разнести машину, не уберись вы оттуда!
   – Вряд ли, с этими автоматами они не могли нам ничего сделать.
   – Ну, да!.. А если бы у них оказался гранатомет?
   Гольди кивнул:
   – Ну, если бы у них был гранатомет, риск бы, конечно, был бы во много раз больше… Но его у них не было!
   Он снова повернул голову к Джей. Секунду та кривила губы в проклятиях, потом с силой ударила кулаком по двери. Гольди взглянул на часы – прошло лишь десять минут, как они расстались со стариком, – и перевел взгляд на дорогу: до автозаправочной оставалось не больше двух километров, а значит, времени для того, чтобы подобрать его, у них предостаточно…
   Они проехали еще метров двести, и неожиданно Гольди почувствовал легкий толчок. Через секунду толчок повторился, а потом «ланча» начала вилять из стороны в сторону со все увеличивающейся амплитудой – словно кто-то невидимый раскачивал ее за багажник. Джей Адамс испуганно обернулась – будто боялась, что увидит в заднем стекле голову гула, – но не увидела ничего, кроме чистой ленты шоссе. Тогда она бросила:
   – Что это, комиссар?
   Нажав педаль тормоза, Гольди перевел селектор в нейтральное положение – машина принялась сбавлять скорость, но трясти ее стало сильнее. В течение короткого времени продолжалась эта «болтанка», пока «ланча» не остановилась посреди пустого шоссе. Тогда Гольди вытащил пистолет и, взглянув на Джей Адамс, сказал:
   – По-моему, конец колесу. Надо выйти и посмотреть!
   Пристально глядя на комиссара, Джей нервно сглотнула.
   – Давайте выйдем на улицу и посмотрим, – повторил Гольди. Щелкнув замком двери, он распахнул ее и выбрался на шоссе…

Глава тридцать первая

   Двигаясь по узким проулкам, соединяющим основные площади и магистрали Террено, со скоростью сорока километров в час и не выезжая на особо крупные улицы, «хонда» обогнула Террено и через три минуты после того, как свернула с корсо Чентрале, оказалась в двух километрах от дома Франческо. Все это время, глядя на плывущую навстречу дорогу, он видел трупы, которые были повсюду: в машинах, остановившихся поперек переулков, на тротуарах возле подъездов домов, за столиками открытых гриль-баров… На въезде в восточный район ему пришлось пересечь виа Маруччи в том месте, где располагалась церковь Последнего прихода Христа. Бросив взгляд на травяную площадку перед зданием церкви, Франческо разглядел сотни тел, лежащих на зеленой лужайке. Через двести метров, двигаясь по переулку, соединяющему виа Маруччи с параллельной ей виа Кассале, он увидел затор из десятка машин, превращенных в груду железа, перед зданием крупнейшего городского кинотеатра, – из салонов пары машин вырывался огонь. И эти картины были повсюду: разносчики газет, застывшие в пачках бумаг, парочки влюбленных, не успевшие соединиться при жизни и соединившиеся на небесах, старики, лежащие у подъездов домов, женщины с бельевыми корзинами, их мужья в брюках с подтяжками на голое тело, вышедшие на улицу повозиться с машинами, да так и оставшиеся лежать возле железных коней, но самое страшное – дети. Они лежали повсюду: на протяжении всего пути «хонды» через десяток проулков не было ни одного, где бы Франческо не видел детей.
   Практически нигде они не лежали по одному – в основном, целыми стайками. Они были похожи на маленьких воробьев, замерзших под Рождество, да так и оставшихся лежать у стены, где пытались согреться. Только это были не воробьи, думал Франческо, стараясь не смотреть на их маленькие тельца, – их вид напоминал ему Нанду… На протяжении километров не было никакого движения: только брошенные газеты перелетали с места на место, хлопали простыни, развешанные на карнизах, да еще ветер трепал одежду покойников. Больше же ничего – даже постоянных спутников человека – голубей. Глядя на эту картину, Франческо только теперь осознал, что город действительно мертв. В конце двадцатого века, в центре цивилизованной Европы, восьмидесятитысячный город мертв. Он не знал, что произойдет дальше, как поступит правительство, узнав о случившемся, и что будет с теми, кто устроил все это. Его интересовало другое: ему нужно добраться до дома, забрать Мальду и Нанду и уехать отсюда. Мысль эта появилась у него в тот самый миг, как он оказался на шоссе в пятистах метрах от автозаправочной станции, и не оставляла ни на долю секунды. Он думал только об этом: добраться до дома и убедиться в том, что жена и дочь живы. На какой-то миг (может быть, перед церковью Последнего прихода Христа, а может быть, когда он увидел дюжину женщин, лежащих на виа Парелла?) у него промелькнула мысль, что Мальда и Фернандина мертвы. Но он тут же отмел ее, подумав, что это не так, и словно желая доказать себе, что его жена и дочь живы, предположил, что, скорее всего, в Террено погибли не все – восемьдесят тысяч человек не могут погибнуть от газа. Наверняка в момент выброса многие находились в домах, кто-то работал в изолированных гаражах, третьим и попросту повезло – находились на улице, но вовремя увидели, что происходит неподалеку, и поняли, что лучше скрыться в подъезде. Пусть лишь один выжил из ста, но и тогда количество живых велико. А то, что сейчас он не видит движения, объясняется просто: выжившие боятся выйти на улицу и сидят дома, ожидая, что произойдет дальше. Возможно, у многих из них есть телефон, и они успели позвонить в соседние города. «Конечно, – думал Франческо, – скорее всего, произошло именно это, и власти Ломбардии уже знают о случившемся и готовятся выслать войска…» Впрочем, последнее он додумал автоматически – по большому счету, его не заботило, что произойдет с городом дальше, интересовали его только собственные дочь и жена.
   В этот момент двигавшаяся по узкому переулку машина оказалась в сорока метрах от места пересечения переулка и улицы, идущей к реке. Франческо слегка снизил скорость и подался вперед, глядя на открывшуюся картину: с правой стороны переулка впритык к стене дома стояла синяя малолитражка. Насколько он мог разобрать, она была припаркована, но даже в таком виде закрывала половину проулка, оставляя слева узкий проезд. Прищурившись (в переулок почти не проникали лучи, и стены домов сливались с дорогой), Франческо попытался разглядеть переулок подробней – две минуты назад, когда он выезжал из Вилладжо-Верде, произошло то, что до сих пор заставляло его чувствовать комок в животе: в примерно таком же проулке он оказался перед парой машин, закрывавших половину дороги, с другой ее стороны лежал человек – пузатый мужчина с усами, свисавшими по щекам. Проехать мимо машин, не наехав на мертвеца, было нельзя, выходить же из машины и оттаскивать толстяка в сторону Франческо не решился, опасаясь, что остатки газа, находящиеся в воздухе, все еще способны убить. Поэтому он медленно поехал вперед, он до сих пор помнил момент, когда «хонда» подпрыгнула, наехав левыми колесами на ноги покойника, и хотя тому это уже вряд ли могло повредить, Франческо ощутил легкую тошноту. Сейчас он окинул взглядом дорогу, но никого не увидел. Тогда он повернул руль, готовясь протиснуться возле стены, но за мгновение до того услышал рокочущий звук.
   Невольно убрав ногу с газа, Франческо нажал педаль тормоза, и машина замерла в двадцати метрах от перекрестка, а в следующую секунду он заметил движение: из-за угла дома, стоящего на краю переулка, с левой стороны пересекающей его улицы, появилось что-то огромное, грязно-зеленое. Сопровождаемое глухим урчанием, похожим на рычание голодного льва, оно вытягивалось из-за дома, увеличиваясь в размерах. Через пару секунд это нечто выбралось в центр проулка, и Франческо почувствовал, как его ноги превращаются в лед: грязно-зеленый монстр, вылезший из-за дома, оказался грузовиком – одним из шести, на которых в Террено приехали миланские карабинеры. Грузовик проехал чуть дальше, и Франческо увидел вторую машину, выползшую на перекресток, – весь ее радиатор был забрызган чем-то коричневым. Догадаться, что это такое, не составляло труда. Переведя взгляд с кровяных пятен, усеивающих кабину грузовика, Франческо разглядел и его водителя: существо, одетое в форму карабинера, замерло за рулем, взгляд его был устремлен сквозь стекло.
   Внезапно Франческо застыл, постаравшись не шевелиться, – он вдруг узнал в этом водителе одного из непадающих, виденных им в монастыре, – правда, теперь он знал о них гораздо больше, чем час назад…
 
   Выбравшись на шоссе, Гольди огляделся по сторонам. С того места, где стоял он, дорога просматривалась метров на триста в оба конца. Она была не прямой: сзади изгибалась вправо, к Кальва-Монтанья, впереди – влево, к реке. Западную часть горизонта скрывала гора. С левой стороны от шоссе тянулись заросли виноградника, с правой – кусты и трава. На всем протяжении шоссе не было никакого движения. Комиссар поднял голову и увидел океан облаков, с южной стороны горизонта они имели свинцовый оттенок. Неожиданно его в спину кольнул порыв ветра. Гольди поежился. Отметив, что за какие-то полчаса изменилась погода – заметно похолодало, и еще эти облака, взявшиеся непонятно откуда. Наконец, опустив голову, он двинулся в обход «ланчи», ища нанесенные ей повреждения.
   Через минуту он остановился на обочине и стукнул в пассажирскую дверь. Джей Адамс открыла ее и выглянула наружу.
   – Вылезайте, Джей, – бросил Гольди.
   – Что случилось? – Выкарабкавшись из машины, женщина остановилась возле него, глядя на то, на что указывал его палец.
   – Как я и думал – прострелено колесо.
   Склонившись к дороге, Джей увидела, что диск заднего колеса был неестественно погнут, покрышка прострелена в трех местах, разлохмаченный корд свешивался на асфальт, словно волосы утопленника.
   Джей разогнулась и бросила на Гольди недоумевающий взгляд:
   – Простите, комиссар, может быть, я чего-то не понимаю, но как мы могли проехать такое расстояние с простреленным колесом? Его ведь прострелил гул?
   – Точно.
   – Так как же можно было проехать три километра на таком колесе? Почему оно не лопнуло сразу?
   Подойдя к багажнику, Гольди щелкнул замком и, откинув крышку, ответил:
   – Это многокамерное колесо – оно способно держать до шести пробоин одновременно.
   – До шести?
   – Да.
   – Но ведь здесь только три пробоины… Почему же оно спустило?
   – Если бы мы двигались медленнее, оно бы и не спустило. Но мы мчались на ста двадцати – вот оно и не выдержало.
   – Вот как… – нахмурилась Джей и обеспокоенно бросила:
   – Комиссар, вы собираетесь менять колесо?
   Гольди кивнул.
   – Но это же сумасшествие!.. Эти твари, может быть, до сих пор бегут по шоссе! Если они появятся здесь, пока вы будете менять колесо, нам конец!
   Взглянув на Джей, Гольди ответил:
   – На таком колесе мы далеко не уедем.
   – До автозаправочной мы дотянем.
   – Возможно. Но как знать, что будет потом? Может быть, нам опять придется уходить от кого-то? Я не хочу рисковать – лучше сейчас сменить колесо, чем через час оказаться в кювете.
   – Но рискуете вы именно сейчас, – возразила Джей. – Что, если гулы…
   – Послушайте, Джей, – мягко перебил ее Гольди, – сменить колесо – дело пары минут. Вы встанете возле машины и будете смотреть на шоссе. Если вы увидите гулов, дадите знать мне.
   – И что вы сделаете в этом случае? Смените колесо за те секунды, которые потребуются этим тварям, чтобы пробежать по шоссе? Вы видели с какой скоростью один из них гнался за нами?
   Какое-то время Гольди молча вытаскивал из багажника домкрат и ключи, потом отстегнул блокиратор запаски, достал из багажника целое колесо и бросил его на дорогу.
   – Послушайте, Джей, гулы перегородили дорогу, чтобы не выпустить из Террено выживших горожан. Не думаю, что им так уж важно: умрем конкретно мы или нет. Они не будут гнаться за нами по простейшей причине: если они оставят заслон, кто-то другой может проехать через него. Вы согласны?
   Джей, немного подумав, кивнула.
   – Поэтому я и не думаю, что они появятся здесь. Они уже поняли, что нас им не догнать, и отстали. И им не важно, что мы будем делать теперь – ведь пока мы в долине, мы не можем связаться с Миланом. Они это знают, и им все равно: живы мы или мертвы.
   – И все-таки это опасно.
   – Конечно. Но сейчас в этой долине безопасных мест вообще маловато. И я думаю, мы должны заботиться об одном: сменить колесо и успеть на автозаправочную, чтобы подобрать Аз Гохара.
   Глядя на заднее стекло и багажник машины, усеянные следами от пуль, Джей зябко поежилась:
   – Сколько вам нужно, чтобы сменить колесо?
   – Пара минут.
   – Черт бы вас побрал с этим колесом, – пробормотала она. – Ладно, меняйте!
   Встав перед открытым багажником, Джей повернулась на юг, откуда они приехали минуту назад. Тем временем Гольди взял разводной ключ и, усевшись на корточки, принялся отворачивать алюминиевый колпак с покореженного диска.. Через тридцать секунд колпак упал на асфальт. Гольди ослабил гайки крепления, установил домкрат под днище машины и включил привод. Меньше чем за половину минуты домкрат поднял заднюю часть двухтонной машины. Убедившись в том, что машина надежно установлена на домкрате, Гольди принялся отворачивать колесные гайки.
   В этот миг, почувствовав, что молчать больше невмоготу, Джей протянула:
   – Послушайте, комиссар, у вас в полиции у всех такие машины?
   – Какие такие?
   – Бронированные! С колесами, которые не берут пули?
   – Нет, это специальный заказ.
   – Специальный? А зачем вам такая машина? Разве в Террено каждый день стреляют в полицию?
   – Нет, – Гольди отложил снятые гайки и осторожно взялся за колесо. – Раньше я ездил на обычной машине, но после одной истории пришлось стать осторожней.
   – А что это за история? – Говоря с комиссаром, Джей смотрела на ленту шоссе: там, где оно поворачивало, заросли виноградника и кустарники словно смыкались, образуя темную чащу, и ее нервировала эта темнота – ей казалось, что в любую секунду оттуда может появиться тварь, передвигающаяся гигантскими скачками.
   Привстав на колени, Гольди рывком снял простреленное колесо и отбросил его на обочину.
   – Это долгая история. Сейчас я ее рассказывать не буду – не хватит времени. Если же мы выпутаемся из этой передряги, я ее расскажу – если вы еще захотите.
   Джей Адамс кивнула и, помедлив, сказала:
   – И все-таки вы должны согласиться, комиссар, что нам повезло.
   – Повезло? – повторил Гольди.
   – Да. Ведь какая бы ни была у вас машина, но если бы они прострелили два колеса, мы бы от них не ушли. И не помогли бы ваши бронированные двери.
   – Но они их и прострелили.
   – Что?
   – Они прострелили оба задние колеса, – повторил Гольди, навешивая колесо на ступицу. Когда крепежные штыри вошли в дисковые отверстия, он провел рукой по лицу: – Левое колесо тоже прострелено.
   Словно не веря услышанному, Джей обернулась назад и взглянула на колесо, о котором говорил комиссар: сначала она ничего не увидела, но потом разглядела в протекторе пулевое отверстие.
   На мгновение она ощутила холод в груди, представив, что бы произошло, если бы оба колеса оказались обычными. Облизнув губы, спросила, все еще чувствуя холод:
   – Почему же это колесо не спустило?
   – Потому что с таким повреждением оно спокойно выдержит до ста километров.
   Вставив гайки в отверстия, Гольди начал работать ключом. Джей ничего не сказала, пораженная зрелищем простреленного колеса и мыслью о том, что могло произойти с ними, доберись до них гулы.
   Через двадцать секунд комиссар закрутил последнюю гайку и выключил домкрат – с легким шипением тот опустил колесо на дорогу. Гольди подтянул крепежные гайки и, встав на ноги, бросил:
   – Ну, вот и все, Джей. Садитесь в машину!
   Женщина обогнула седан и заняла место на пассажирском сиденье. Тем временем Гольди подобрал домкрат и ключи и положил их в багажник. Устанавливать защитный колпак он не стал, оставив его лежать рядом с простреленным колесом.
   Захлопнув крышку багажника, он прошел вдоль машины, уселся за руль и завел двигатель. Бросив взгляд на часы, отметил, что остается еще одиннадцать минут из отмеренных стариком тридцати, взялся за рычаг скоростей и нажал газ – тронувшись с места, автомобиль помчался на север.
   Около километра они ехали в молчании: комиссар вел машину, сосредоточившись на дороге, Джей смотрела в окно, прокручивая в голове слова Гольди. Когда они проехали поворот, ведущий к складам Ганини, она спросила, не отрывая взгляда от дороги:
   – Комиссар, что вы собираетесь делать после того, как подберете этих людей?
   – Прежде всего я потребую, чтобы Аз Гохар дал нам подробные объяснения.
   – Объяснения?
   – Да… До сих пор он не рассказал о гулах ничего толком – только намеки и обрывки из каких-то легенд.
   – Но разве вы о них мало знаете?
   – Только самое общее. В принципе, все, что он рассказал, мне было известно и раньше, просто я не знал, кто эти существа. Он дал им название и раскрыл кое-какие детали, но самого главного не сказал.
   Джей повернула голову, с удивлением взглянув на него.
   – Он не сказал, откуда они берутся, как их можно убить, и каковы их конечные цели, – продолжал Гольди. – Все это он мне и объяснит.
   – А потом?
   – Это зависит от того, что скажет старик. Если окажется, что бороться с ними нельзя, я попытаюсь выбраться из долины – до ближайшей деревни пешком можно добраться за четыре часа. Если же их можно уничтожать… – Гольди двинул плечами. – Ну что ж, в этом случае будем решать, может, удастся что-нибудь сделать.
   Недоверчиво выдохнув, Джей перевела взгляд на дорогу. Какое-то время молча смотрела на несущееся навстречу шоссе, потом поднесла руку к горлу и потерла под подбородком.
   Гольди покосился на женщину – ему показалось, что лицо ее побледнело, – и бросил:
   – Что с вами?
   – Немного тошнит.
   – Откройте окно.
   Джей Адамс нажала кнопку стеклоподъемника, и в открывшееся окно влетел ветер…
   Через тридцать секунд они проехали очередной поворот, и в пятистах метрах от них сверкнуло стекло.
   – Мы успеваем? – спросила Джей.
   – Да, – кивнул Гольди, взглянув на часы. – У нас еще девять минут.
   Вскоре они оказались в двадцати метрах от автозаправочной станции. Гольди свернул на дорогу, ведущую к бензоколонкам, проехал вдоль них и остановился в пяти метрах от окна операторской. Джей огляделась по' сторонам, но никого не увидела.
   – Где же они? – спросила она, обводя взглядом металлические прямоугольники бензоколонок, сверкающее стеклом здание автозаправочной, пластиковый навес траттории и небольшую кабинку платного туалета, примостившегося слева от здания. – Комиссар?
   Джей перевела взгляд на Гольди, который так же, как и она, с тревогой оглядывал пустую автозаправочную.
   – Может быть, они ушли? – предположила Джей. – Или же…
   Не договорив, она побледнела. Гольди понял, чего не сказала Джей, и ответил:
   – Не дурите, Джей. Гулам здесь делать нечего. И они вряд ли отсюда ушли – мы же договорились.
   – Тогда где они?
   Пару секунд Гольди молчал. Потом вытащил пистолет и, щелкнув предохранителем, открыл дверь машины. Выбравшись на дорогу, остановился возле открытой двери и посмотрел на здание автозаправочной. В зеркальном стекле отражались свинцовые облака, затянувшие небо, и его собственная машина, стоящая в пяти метрах от здания. Никакого движения, так же как и звуков, производимых людьми, здесь по-прежнему не было.
   – Аз Гохар! – выкрикнул Гольди и его крик разнесся над автозаправочной, словно эхо над кладбищем. – Где вы?..
 
   Сидя за рулем «хонды», Франческо смотрел через лобовое стекло на проезжающие по перекрестку машины. Сквозь узкий проулок просматривался лишь малый отрезок улицы, по которой ехали грузовики, поэтому одновременно он мог видеть не более пары машин… Когда первый грузовик исчез на противоположной стороне перекрестка, а второй (радиатор которого был забрызган кровью карабинеров) начал втягиваться за ним, из-за дома на левой стороне переулка показалась третья машина.
   Франческо чувствовал, как стучит его сердце, однако страха не ощущал: только ненависть – холодную и расчетливую – к тем, кто уничтожил жителей города. Единственный укол беспокойства он испытал в первый момент, когда увидел грузовики, но сразу же после этого понял, что если будет сидеть спокойно, с ним ничего не случится, – сейчас по всему городу тысячи брошенных автомобилей с замершими внутри мертвецами. Вряд ли с расстояния в тридцать метров сидящие в грузовиках гулы поймут, что он жив. Поэтому единственное, что ему нужно делать: сидеть спокойно и ждать.
   Грузовики продолжали проезжать перекресток, похожие на доисторических монстров. В кабине каждого из них сидел гул. В первой и третьей машинах они были одеты в форму карабинеров, во второй на водителе была обычная безрукавка, и в этой твари Франческо узнал одного из непадающих, виденных им в монастыре. Что находилось в кузовах машин, он не знал – заглянуть под тент с того места, где сидел он, было нельзя. Но сейчас это его и не интересовало, для него было важно другое – чтобы машины как можно быстрее проехали перекресток и освободили проезд.
   Второй грузовик скрылся за домом, и третий оказался в центре проулка. Он начал втягиваться вслед за вторым, и на мгновение Франческо решил, что больше грузовиков не последует. В этот миг с левой стороны перекрестка показалась морда четвертого «зверя».
   Франческо не знал, куда и с какой целью направляются грузовики. Судя по их размерам, проехать они могли не по всякой улице Террено: пожалуй, лишь по виа делла Виттория, да еще паре параллельно идущих ей улиц. Франческо машинально подумал, что, возможно, они едут в порт или на северный выезд из города, до которого можно добраться по виа делла Виттория. В любом случае, он вряд ли это узнает.
   Через короткое время четвертый грузовик скрылся за домом. Франческо выждал десять секунд, но больше никого не увидел. Однако на всякий случай решил помедлить еще.
   Полминуты спустя он переключил передачу и, плавно выжав сцепление, нажал педаль газа. Скользнув в узкий проход между синей малолитражкой и стеной дома, «хонда» двинулась по переулку… Через пару секунд он оказался на перекрестке и увидел, что на дороге, по которой минуту назад проехали грузовики, нет никакого движения. «Наверное, гулы успели свернуть на виа делла Виттория», – пронеслось в голове у Франческо, он вернул взгляд на дорогу и направил «хонду» в узкий проулок на противоположной стороне улицы.
   Четыре минуты спустя, проехав полтора километра вдоль реки и не встретив за это время движения, Франческо оказался в Бьянкецце – районе, застроенном домами терренских «аристократов», где находился его собственный дом, – и двинулся мимо оград, огораживающих прячущиеся за стеной зелени виллы. Пожалуй, это был самый отличный от всех остальных район города – земля здесь использовалась расточительно: целые акры были засажены деревьями и не приносили их хозяевам никакой пользы, кроме эстетического удовлетворения. Впрочем, сейчас этот район поразительно напоминал остальные: на совершенно пустой улице не было никакого движения, машина Франческо была единственной вещью, портившей картину абсолютной неподвижности.
   Двигаясь вдоль чугунных решеток, Франческо испытывал смутное беспокойство, усиливающееся по мере приближения к своему дому: пока он ехал через Террено, у него теплилась подспудная мысль, что газ не попал в район его виллы – ведь он расположен на севере города и, в некоторой степени, изолирован. Однако сейчас он убедился, что его надежды были пусты, – глядя через резные ворота, он видел покойников, а это оставляло ему одну лишь надежду – на то, что Рокко правильно оценил ситуацию, заметив кружащие над городом самолеты, и увел женщин в подвал.